Текст книги "Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны"

Причинами, приведшими к изменению немецкой религиозной политики в Греции, были прежде всего установление постоянных контактов Афинского архиепископа с англичанами и королевским правительством в изгнании, выступления греческих священнослужителей в защиту евреев, а также отъезд Альтенбурга из Греции в ноябре 1943 г. Он был заменен фон Граевенитцем, который, правда, первоначально пытался следовать прежней немецкой политике по отношению к церковному руководству. Однако отъезд бывшего полномочного представителя Третьего рейха совпал с усилением роли командования вооруженных сил и полиции безопасности.

Это произошло прежде всего в результате вывода итальянских войск в сентябре 1943 г. после капитуляции Италии и увеличения зоны оккупации немецких вооруженных сил. Кроме того, положение на военных фронтах указывало на возможность скорого ухода немцев из Греции. Поэтому оккупационные власти прекратили интересоваться социальной поддержкой, которую оказывала Церковь. Косвенную роль сыграли и изменения в религиозной политике германских властей в отношении всех Православных Церквей. Эти изменения произошли после признания большинством Первоиерархов этих Церквей, в том числе Константинопольским Патриархом, выборов Патриарха Московского и всея Руси Сергия.

Греческая Церковь истинно-православных христиан в годы войны понесла большие потери от антицерковных действий коммунистов-партизан. Так, 20 июня 1944 г. после богослужения в д. Лалаоти вблизи Коринфа партизанами был арестован и 22 июля подвергнут жестоким пыткам и убит иеромонах Иосиф (Антониу). Гонения же на старостильников со стороны официальной Элладской Церкви ослабли, в условиях оккупации даже произошло некоторое сближение прежних непримиримых противников.

В начале 1942 г. митрополит Хризостом Флоринский выразил желание излечить раскол между двумя старостильными Синодами. В связи с этим 27 января того же года более ортодоксальные архиереи ИПХ – епископы Герман Кикладский и Матфей Вресфенский написали митрополиту письмо, предложив сперва разрешить следующие духовные причины разделения: «1. Что Церковь Греции принятием папского календаря стала раскольнической. 2. Что таинства ее не имеют силы. 3. Что миро ее не имеет освящающей благодати. 4. Что детей злославных, приходящих в Православную Церковь, надо снова миропомазывать. Когда объявите это злославной Церкви через судебного исполнителя, чье приглашение Вы нам показали, и тем же образом отвергнете свои письма Министерству религии и все это объявите по церквам, тогда наше единство автоматически следует без заседаний и обсуждений». Однако митрополиты Герман Димитриадский и Хризостом Флоринский отвергли это предложение[192]192
  См.: Андрей Сиднев, свящ. Указ. соч.


[Закрыть].

В 1943 г. глава «флоринского» Синода митрополит Герман Димитриадский подал прошение в новостильный Синод Элладской Церкви о приеме его в общение. Прошение было отклонено, но митрополит Хризостом Флоринский в связи с этим прервал общение с владыкой Германом и объявил себя «синодальным председателем» «флоринского» Синода (в котором кроме него тогда никого не осталось). В конце 1944 г. митрополит Герман скончался; незадолго до смерти он пожелал вернуться в новостильный Синод Элладской Церкви, и, хотя ему было отказано, отпевание совершили новостильные епископы[193]193
  Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917–1999). СПб., 2001. С. 248.


[Закрыть].

При этом сам митрополит Хризостом утверждал, что новостильники – скорее потенциальные, чем действительные раскольники. Более того, в своей статье, опубликованной 14 ноября 1945 г. в газете «Элевферия», Владыка заявил, что не будет впредь посвящать епископов, так как старостильники представляют собой не Церковь, а лишь «гвардию» противников отступлений официальной Церкви. Эта позиция способствовала увеличению количества истинно-православных, в частности, двое из иерархов, вернувшихся в новостильную Церковь в 1935 г., епископы Мегарский Христофор (Хаджис) и Диавлейский Поликарп (Лиосис) в начале 1945 г. вышли из Элладской Церкви и были приняты митрополитом Хризостомом[194]194
  Там же; Элевферия. 14. 11. 1945.


[Закрыть].

В то же время более ортодоксальные архиереи ИПХ – епископы Кикладский Герман и Вресфенский Матфей осудили примиренческую позицию митрополита Хризостома, правда, в 1943 г. они полностью разорвали отношения и между собой. Интересно отметить, что в 1947 г. митрополит Хризостом в своем меморандуме для будущего Всеправославного Собора писал: «Триумф Церкви Христовой [в СССР] был достигнут всемогущей силой Христовой, Который, как свои средства и органы использовал выдающегося руководителя Сталина и его великолепных соратников, политиков и генералов. Это – “изменение десницы Всевышнего” (Пс. 76, 11)»[195]195
  См.: Андрей Сиднев, свящ. Указ. соч.


[Закрыть].

Оставшись в одиночестве, владыка Матфей в ноябре 1944 г. под влиянием своего окружения принял решение о совершении единоличных архиерейских хиротоний (подобные хиротонии противоречат священным канонам, требующим как минимум двух участников Рукоположения). 26 августа 1948 г. «матфеевцы», собравшись на Собор, в котором приняли участие сам епископ Матфей и 18 архимандритов, священников и иеромонахов, приняли решение: «.чтобы Выскопреосвященный Епископ Вресфенский Матфей приступил к хиротонии новых епископов, поскольку другие псевдоепископы ИПХ Греции не собираются ни исповедать православие, ни соединиться с нами, и не соглашаются совершить Хиротонию». В сентябре того же года епископ Матфей единолично рукоположил для кипрской паствы епископа Спиридона Тримифунтского, а в дальнейшем, вместе с ним, Димитрия Солунского, Каллиста Коринфского и Андрея Патрского (будущего матфеевского Первоиерарха), которыми затем сам был возведен в достоинство «Блаженнейшего архиепископа Афинского и всея Греции Церкви истинно-православных христиан Греции». В результате появился «Священный Синод Истинно-Православной Церкви Эллады», что углубило раскол. Таким образом, к концу Второй мировой войны истинно-православные христиане оказались разделены на три группы: епископа Германа (в 1950 г. он вернулся в общение с митрополитом Хризостомом, но вскоре скончался), епископа Матфея и митрополита Хризостома (после последовавшей 20 сентября 1955 г. смерти этого владыки его последователи образовали «Совет архимандритов», не пожелав присоединиться к «матфеевцам»). В дальнейшем число групп греческих старостильников выросло в несколько раз – до 17, а общее их количество в настоящее время составляет около 200 тыс. человек[196]196
  См.: Андрей Сиднев, свящ. Указ. соч.; Мосс В. Указ. соч. С. 248–250.


[Закрыть].

Московская Патриархия уже через полтора-два года после начала Великой Отечественной войны попыталась оказать влияние на ситуации в Греции. Так, в Пасхальном послании Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) «Всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах, к православным народам, пребывающим в плену фашистских застенков» от 23 апреля 1943 г. говорилось о героической борьбе греческих партизан и отмечалось: «Неужели православный греческий народ может остаться на фашистской цепи? В прошлом он, несомненно, был призван идти впереди человечества (по крайней мере, европейского) в области духовной культуры. Так было до христианства, так было и в христианстве, возродившем греческий гений. Своим великим прошлым греческий народ и до сих пор живет в лице лучших своих представителей. Вообразить себе греческий народ на фашистской цепи – это значило бы повторить картину из далекой старины, когда знаменитые ученые врачи в цепях, как рабы, осматривали своих пациентов – варваров-владетелей»[197]197
  Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник документов. М., 1943. С. 83–86.


[Закрыть]. После одобрения ЦК ВКП(б) Пасхальное послание было напечатано на различных языках, в том числе греческом, и переправлено через линию фронта.

Вскоре после выборов 8 сентября 1943 г. Московским Патриархом владыки Сергия проживавшая в Каире и Иерусалиме дочь королевы Ольги Константиновны греческая принцесса Ирина (наполовину русская по национальности) вступила в переписку с Первосвятителем. 4 мая 1944 г. председатель Совета по делам Русской Православной Перкви Г.Г. Карпов передал Патриарху Сергию письмо принцессы, полученное через посланника Народного комиссариата иностранных дел СССР в Каире. В этом письме Ирина предлагала оказать материальную помощь со стороны Московского Патриархата православному Антиохийскому Патриарху Александру и двум русским женским монастырям в Палестине – Горненскому и Елеонскому (по 200 английских фунтов в месяц каждому). Патриарх Сергий заявил Г.Г. Карпову, что он обдумает вопрос о помощи Антиохийскому Первосвятителю, монастыри же находятся в юрисдикции

Русской Православной Церкви Заграницей, и поэтому оказание им помощи малоприемлемо[198]198
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 4, л. 24–25.


[Закрыть].

В конце 1943 – начале 1944 г. принцесса Ирина посылала подарки советской армии и трижды писала Патриарху Сергию о своем желании встретиться с ним в Москве. Однако все международные связи Московской Патриархии находились под жестким контролем советских властей, и на приезд принцессы в СССР требовалась их санкция. Видимо понимая, что подобная санкция не будет получена, патриарх даже не сделал запрос в правительство (впрочем, там знали об этих просьбах, но молчали)[199]199
  Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 гг.). М., 2005. С. 287; Журнал Московской Патриархии (ЖМП). 1943. № 4. С. 12.


[Закрыть]. Вероятно, советское руководство даже косвенно не желало укреплять позиции монархистов в Греции, и Патриарх Сергий это понимал. В начале февраля 1945 г. принцесса поздравила Патриарха Алексия (Симанского) в связи с избранием его главой Русской Православной Церкви, и 13 февраля получила от нового Первосвятителя ответную телеграмму[200]200
  ЖМП. 1945. № 2. С. 20–26.


[Закрыть].

Принцесса Ирина, как и многие другие проживавшие за границей русские по духу люди, воспринимала победу СССР над нацистской Германией как триумф православной России и связывала свои надежды с возрождением «Третьего Рима». 11 апреля 1945 г. она написала Г.Г. Карпову: «Надеюсь, что в ближайшее время мне представится возможность лично с Вами познакомиться и лично обсудить многие православные вопросы. С окончанием войны они становятся все более и более острыми. Необходимо уже теперь решить вопрос о передаче его Святости Патриарху Цареградскому храма Св. Софии и отдать его заново православному вероисповеданию. Для нас, православных, Святая София единственная возможность централизации наших церквей, что для нас – начало лучшего, более светлого будущего».

Продолжая эту тему, принцесса в другом письме Г.Г. Карпову подчеркивала: «Россия должна… настоять на передаче храма Св. Софии для православного богослужения. Но передача этого храма не должна произойти непосредственно из турецких рук Патриарху Вселенскому. Она должна быть передана Патриарху всея Руси, который сам ее передаст Патриарху Вселенскому с заветом ему, чтобы храм Св. Софии послужил бы централизацией возрождения Православных Церквей. Никто не сможет сблизить больше СССР с Грецией и с православием, чем вновь открытие через русское посредство храма Св. Софии для православного богослужения, и вместо щита будет наш крест на вратах Царьграда»[201]201
  Косик В.И. Положение Русской Православной Церкви в Югославии в 1940-1950-х гг. // Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского богословского института: Материалы 2003 г. М., 2003. С. 309; ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 64, л. 207–208, д. 67, л. 187а.


[Закрыть].

Однако этим мечтам не суждено было сбыться. Правда, в июне 1945 г. – во время своего посещения Египта Патриарх Московский и всея Руси Алексий, наряду с руководителями этой страны, встречался с наследным греческим принцем Павлом, и его женой принцессой Ириной. Согласно докладной записке Г.Г. Карпова И.В. Сталину от 27 июля 1945 г., все они «в беседах восхищались подвигами Красной армии и очень тепло отзывались о Советском Союзе и о товарище Сталине»[202]202
  Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 82, оп. 2, д. 500, л. 35.


[Закрыть].

Следует упомянуть, что Афинский архиепископ Дамаскин в письме от 9 апреля 1945 г. также поздравил Патриарха Алексия I с избранием главой Церкви и выразил радость «по поводу возвращения братской Русской церкви некогда занимаемого ею места среди Православных Церквей и ее приобщения к историческим Патриархатам Востока» (Первосвятитель получил это письмо через советника Греческого посольства в Москве только в конце августа)[203]203
  ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 21, л. 32, оп. 2, д. 33, л. 34.


[Закрыть].

Осенью 1945 г. Патриарх Алексий получил еще одно письмо из Греции от членов Объединения защиты жертв фашизма губернии Магнисия (Фессалия) из г. Воло (от 31 августа) с описанием ужасов четырехлетнего ига фашистов в Греции и призывом оказать покровительство и помощь. К письму был приложен список из 1196 жертв с указанием времени и места их казни[204]204
  Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров – Совете министров СССР. 1945–1970 гг. / Под ред. Н.А. Кривовой, отв. сост. Ю.Г. Орлова, сост. О.В. Лавинская, К.Г. Лященко. Т. 1. М., 2009. С. 108–109.


[Закрыть].

Вторая мировая война закончилась для Греции осенью 1944 г. 12 октября этого года части прокоммунистической Народно-освободительной армии Греции (ЭЛАС) под командованием генерала Стефаноса Сарафиса освободили Афины, 30 октября – Салоники, а 3 ноября – всю Грецию. Одновременно по приглашению премьер-министра созданного к тому времени в эмиграции правительства национального единства Георгиоса Папандреу в страну вошли английские войска. 13 октября они заняли Афины, а 1 ноября – Салоники.

Следует отметить также, что общие людские потери Греции в годы Второй мировой войны составили почти 600 тыс., из них от голода умерли 436 тыс., около 120 тыс. расстреляли оккупанты, 7 тыс. погибло от бомбардировок, остальные – в боях, в рядах регулярной армии или партизанских отрядов.

26 декабря 1944 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, представители США и Франции прибыли в Афины, где встретились с враждующими между собой греческими повстанцами. К этому времени власть королевского правительства, находившегося под защитой английской армии, была восстановлена только на территории Афин, Эпира, Восточной Македонии и большинства островов. С другой стороны, части Народно-освободительной армии Греции полностью контролировали остальную часть страны, выступая за создание демократической республики. В декабре начались вооруженные столкновения между силами ЭЛАС с одной стороны и правительственными войсками, полицией и английскими частями – с другой. Ситуация изменилась только после добровольного разоружения и самоопределения военной организации левой партии после подписанного в феврале 1945 г. в Варкизе соглашения, в обмен на обещание провести парламентские выборы и референдум о судьбе монархии (важную роль в этом сыграли ялтинские договоренности между У Черчиллем и И. Сталиным, согласно которым Греция отходила в зону английских интересов)[205]205
  Шеменков К.А. Греция: проблемы современной истории. М., 1987. С. 119; Кирьякидис ГД. Греция во Второй мировой войне. С. 35, 114.


[Закрыть].

В примирении двух партий, левой – ЭАМ и правой – монархистов, активное участие принял оставшийся после изгнания оккупантов Первоиерархом Элладской Церкви архиепископ Дамаскин, удививший многих греков своей уступчивостью некоторым требованиям левых. Отдавая должное политическим и организаторским способностям архиепископа, У. Черчилль (заручившись поддержкой американцев) уговорил греческого короля назначить владыку Дамаскина временным главой правительства с условием, что коммунисты в него не войдут. С января 1945 г. архиепископ более полутора лет был регентом – представителем короля Георга II, а после отставки Г. Папандреу – и премьер-министром, вплоть до возвращения короля в страну 28 сентября 1946 г. (в результате плебисцита от 1 сентября 1946 г., когда большинство населения одобрило предложение о возрождении монархии)[206]206
  Дамаскин (Папандреу), архиеп. Указ. соч. С. 688.


[Закрыть].

Архиепископ Дамаскин оказался одним из наиболее сильных лидеров националистов и центристов, который обеспечил их контакты с англо-американскими союзниками (так же, как в свое время с оккупантами) с целью избежать послевоенного доминирования левых партий и обеспечить продолжение существовавшего до начала оккупации страны режима.

В целом в период оккупации 1941–1944 гг., несмотря на тяжелые испытания и временную утрату северо-восточных епархий, благодаря активной политической и социальной деятельности священноначалия Элладская Церковь укрепила свои позиции в стране. Православная Церковь стала существенным фактором в жизни крупных городов и равнинных районов страны. Однако в горных районах, которые находились под контролем левых сил Сопротивления, ситуация была иной. И уже вскоре Церкви пришлось пережить еще одно серьезное испытание. В конце 1946 г. в Греции началась гражданская война между прокоммунистическими военными формированиями, реорганизованными в Демократическую армию Греции (ДАГ), с одной стороны и частями королевской армии и англичанами (при массированной помощи США) с другой. В ней Элладская Церковь фактически стала важной частью так называемого святого антикоммунистического фронта. Война продолжалась около трех лет – до октября 1949 г. и закончилась поражением ДАГ. Она сопровождалась репрессиями духовенства (по разным сведениям, было убито от 50 до 300 православных священников) и разрушением церквей, главным образом со стороны коммунистов[207]207
  Кирьякидис ГД. Гражданская война в Греции: 1946–1949. М., 1972. С. 160–161; Папатомас ГД. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть]. После завершения этих драматических событий Элладская Церковь смогла полноценно развивать свою деятельность.

3. Военные испытания Святой Горы Афон

Годы Второй мировой войны были одним из самых тяжелых, но в то же время ярких и важных периодов в многовековой истории Святой Горы. На начало войны афонские монахи всех национальностей (греки, русские, сербы, болгары, румыны и др.) ответили тем, что 22 марта 1940 г., впервые за несколько столетий, провели ночное моление о восстановлении мира, а после него крестный ход. К нападению фашистской Италии на Грецию 28 октября 1940 г. многие насельники Святой Горы отнеслись с возмущением. Так, известный афонский старец иеромонах Герасим (Менагиас) в письме старцу Феодосию из Свято-Павловского монастыря от 26 ноября 1940 г. называл итальянцев трусами и тряпками, а в другом письме выражал свою боль из-за жертв несчастной Кефалонии. Первоначальные победы греческих войск вызвали радостную реакцию большинства афонитов[208]208
  Милонакос Никифор. Святая Гора Афон и славянство. Афины, 1960. Перевод на русский язык. Рукопись. С. 26 // Архив Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии. Папка «Афон». Справочные материалы. С. 11.


[Закрыть].

Один из русских монахов Святой Горы в своем письме горячо приветствовал успехи греческой армии в боях с итальянцами в январе 1941 г.: «За чудом Финляндии[209]209
  Речь идет об относительных неудачах СССР в войне с Финляндией 1939–1940 гг.


[Закрыть] последовало еще большее чудо Греции. У нас в монастыре война мало ощущается, только новости, которые мы получаем, заставляют нас еще больше удивляться. Единство греческого народа – прежде всего религиозное единство, единство с Христом. Без желания чего-либо для себя, без стремления к захвату чужих земель народ Греции знает, что с начала военных действий Бог защищал и в дальнейшем будет защищать его. Я хотел бы сказать и большее: Православие получило большой урок. Я читал письма с фронта, которые все пронизаны одной мыслью: защита, даваемая нам свыше, – защита Матери Божией, празднование Которой произошло после торпедной атаки у острова Тинос. Чудо Греции – это чудо Божественного присутствия, и это Божественное присутствие, которое узнал народ, теперь стало реальным событием его жизни»[210]210
  BA, 62 Di1/85. Bl. 169.


[Закрыть].

После начала войны к обычным трудностям афонской жизни прибавились дороговизна и острый недостаток продовольствия. Правда, в 1940 г. положение еще оставалось терпимым благодаря хорошему урожаю оливок и помощи благотворителей, в числе которых был тесно связанный с русским Свято-Пантелеимоновским монастырем (Руссиком) известный византолог профессор Томас Уитмор (Виттемор)[211]211
  Василий (Кривошеин), архиеп. Переписка с Афоном. Письма и документы. М. – Брюссель, 2012. С. 11.


[Закрыть].

Общие доходы Руссика за 1940 г. (с остатком за прошлый год и формальными переводами денег из одной монастырской кассы в другую) составили 4 372 997 драхм, а расходы – 3 371 334 драхмы, остаток на 1 января 1941 г. равнялся 1 001 663 драхмам. При этом реальные доходы составили 1 624 478 драхм, в том числе доход от урожая – 743 300, правительственный платеж за реквизированные метохи – 526 700, пожертвования Т. Уитмора – 16 000, доход монастырской лавки от продажи книг – 7 331 драхма и т. д. Существенную прибыль принесла продажа 26 быков и 8 свиней, доходы же от продажи леса и лесоматериалов по сравнению с прошлым годом сократились. Реальные расходы в 1940 г. составили 1 741 120 драхм, таким образом, перерасход средств составил 116 642 драхмы. На 1 января 1941 г. численность братии монастыря равнялась 275 насельникам[212]212
  Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА). Оп. 10. Д. 225. Док. № 182. Л. 14 об-25 об.


[Закрыть].

В начале апреля 1941 г. германские войска напали на Грецию и вскоре оккупировали Афонский полуостров. 22 апреля в Карее появился немецкий капитан в сопровождении пяти офицеров и объявил о факте занятия Афона. Все греческие государственные учреждения были распущены и их служащие уехали с полуострова, при этом вместо греческого был назначен немецкий комендант Святой Горы[213]213
  Милонакос Никифор. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть].

Интересно отметить, что уже 25 апреля 1941 г. проживавший в захваченной немцами Варшаве православный грузинский профессор-архимандрит Григорий (Перадзе) написал в Рейхсминистерство церковных дел докладную записку об организации церковной жизни на Афоне. О. Григорий предложил послать на Святую Гору дружественного германским властям православного монаха в сане архимандрита, который бы играл роль посредника между немецкой администрацией и Кинотом, причем предложил в этом качестве свою кандидатуру. Архимандрит Григорий также предостерег от попыток итальянцев ослабить Греческую Православную Церковь в пользу Ватикана и написал о необходимости спасения гибнущих старинных рукописей в бывшем грузинском монастыре Ивирон.

Хотя ходатайство о. Григория поддержал Кавказский комитет в Берлине, указавший, что тот знает греческий язык, находится в юрисдикции Константинопольского Патриарха и дружествен Германии, Рейхсминистерство иностранных дел 3 мая написало негативный отзыв о докладной записке архимандрита, и она была отвергнута (позднее архимандрит Григорий погиб в концлагере от рук нацистов и был прославлен в лике святых Польской Православной Церковью)[214]214
  ВА, R 5101/23175. Bl. 50–52.


[Закрыть].

После начала оккупации Греции над Афоном нависла реальная угроза потери независимости, древнего монашеского уклада и церковных святынь. Кроме того, союзники Германии – болгарские власти в апреле выразили желание взять всю территорию Святой Горы под свой военный контроль. По мнению греческих монахов, болгары не просто намеревались оккупировать Афон, но и изгнать греков (что в действительности никем не планировалось), включив в дальнейшем Святую Гору в состав Болгарии. Поскольку болгарская армия заняла Эгейскую Фракию и приближалась к Афону, Священный Кинот посчитал, что разорение Святой Горы неминуемо и решил воспрепятствовать этому. 13–26 апреля 1941 г. Кинот направил «рейхсканцлеру Германского государства Адольфу Гитлеру» послание с просьбой сохранить монастыри от разрушения и взять их под личное покровительство. В этом составленном в довольно дипломатическом тоне письме члены Кинота просили рейхсканцлера не причинять вреда Святой Горе, подчеркивая уникальность монашеской жизни на древнем Афоне и «мирную жизнь в молитвах и постах» обитающих там отшельников. После обширной исторической части в заключительной части послания говорилось: «Сохранение этого строя автономного монашеского государства, совершенно удовлетворяющего всех подвизающихся во Святой Горе православных монахов, независимо от их национальности, и соответствующего их цели и назначению, просим и молим горячо, Ваше Превосходительство, взять под свое высокое покровительство и попечение. Царя царствующих и Господа господствующих от всей души и сердца умоляем даровать Вашему Превосходительству здравие и долгоденствие на благо славного Германского народа»[215]215
  АРПМА. Оп. 10. Д. 230. Док. № 185. Л. 2–4.


[Закрыть].

Под документом стояли подписи представителей всех 20 монастырей, в том числе от Руссика о. Протогена и Василия. Послание составил старец Гавриил, духовник греческого монастыря Дионисиат, а перевел его текст на немецкий язык монах Герасим (Менагиас). При этом отношение о. Герасима к немцам было негативным, и, по свидетельству других афонитов, характеризовалось словами: «Низпосла стрелы, и разгна [их], и молнии оумножи, и смяте [их]»[216]216
  Херувим, архим. Современные старцы Горы Афон. М., 1998. С. 738–739.


[Закрыть].

После отправки письменного обращения Священного Кинота германскому руководству на Афон прибыла группа немецких офицеров. Как вспоминал монах Герасим (Менагиас), многие из них были очень образованными людьми и хорошо знали не только европейские языки, но и древнегреческий. Прибывшая группа поселилась в Карее. Для того чтобы вести с немцами переговоры, требовался монах, знающий немецкий язык, а на Афоне в то время среди греков грамотных иноков было очень мало. Поскольку русский иеромонах Софроний (Сахаров) владел несколькими европейскими языками, в том числе хорошо знал немецкий язык, его попросили сопровождать приехавших офицеров в поездке по монастырям и убедить их в необходимости сохранить Святую Гору. Один из афонитов позднее писал: «Своей образованностью, воспитанием и скромностью о. Софроний так поразил немцев, что рапорт, который они подали в ставку Гитлера после посещения Афона, был самым благожелательным. Ответ ставки также был положительным. В результате ни один из монастырей Афона во время оккупации не пострадал и не лишился своего самоуправления. Более того, немецкий гарнизон перекрыл доступ на Афон всем мирянам»[217]217
  Игумен Н. Сокровенный Афон. М., 2002. С. 62.


[Закрыть]. Позднее этот случай был использован для ложного обвинения отца Софрония в сотрудничестве с оккупантами, хотя он лишь выполнил поручение Кинота.

Вскоре после инспекционной поездки последовал приказ германской военной администрации Салоник, запрещавший не только гражданским лицам, но и немецким и болгарским военным свободный проход на Святую Гору. В греческой газете «Новая Европа» от 29 апреля 1941 г. было опубликовано распоряжение, подписанное генерал-майором Арензеном (начальнику полевой комендатуре № 808): «Область Святой Горы находится под покровительством (протекторатом) германских военных сил. Воспрещается въезд в эту область всякому без письменного разрешения Военного управления»[218]218
  АРПМА. Оп. 10. Д. 230. Док. № 185. Л. 9.


[Закрыть].

Контроль за исполнением этого решения был поручен отделению гестапо, размещенному в городе Уранополисе, у границы Афона. Кроме того, на Афонском полуострове были размещены караульные посты германской армии – в Великой Лавре св. Афанасия, на Вигле и на берегу, рядом с румынским скитом св. Иоанна Предтечи. Военнослужащие этих постов подчинялись старшей полевой комендатуре № 395. С лета 1943 г. немецкие оккупационные части состояли из одного унтер-офицера и пяти чинов военной полиции в Карее и из небольшого гарнизона морского наблюдательного пункта на мысе Нимфеон. Некоторые старые монахи позднее вспоминали, что немецкие солдаты не входили с оружием в монастыри, складывая винтовки в козлы перед вратами обителей. Просьба властей Болгарии о расквартировании на Афоне солдат болгарского батальона была отклонена[219]219
  Милонакос Никифор. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

Вместе с офицерами прибыли немецкие ученые, в частности профессор Ф. Дёльгер и доктор Е. Вайганд, которые при содействии Священного Кинота были допущены во все библиотеки святогорских монастырей, в том числе Руссика. Помимо старинных рукописей эти специалисты изучали православные медитативно-духовные практики и традиции исихазма. Результаты проведенной в августе – сентябре 1941 г. немецкой научной экспедиции на Святую Гору были частично опубликованы в книге «Монашеская страна Афон» (объемом 303 страницы), изданной в сентябре 1943 г. штабом управления при рейхсминистре занятых восточных территорий Альфреде Розенберге в Мюнхене при участии рейхсгауптштелленлейтера А. Дейндля[220]220
  Institut für Zeitgeschichte München (IfZ), MA 142. Bl. 358909.


[Закрыть].

Хотя германское руководство гарантировало афонским монастырям сохранение прежней автономии и правил управления жизнью обителей, но оставило немецкого губернатора Святой Горы. Эту должность весь период оккупации занимал упомянутый ученый-византолог Ф. Дёльгер, по отзывам современников, много сделавший для защиты уникального афонского материального и духовного наследия. После окончания войны он преподавал в Мюнхенском университете и в 1945 г. выпустил в Мюнхене второе, дополненное им, издание книги «Монашеская страна Афон». На одной из ее страниц помещена фотография, сделанная в монастырской библиотеке Руссика, на которой вместе с одним из немецких ученых запечатлены архимандрит Кассиан (Безобразов) и монах Василий (Кривошеин)[221]221
  Dölger F. Mönchsland Athos. München, 1945.


[Закрыть].

Братии афонских монастырей регулярно приходилось выполнять различные требования германских оккупационных властей. Так, например, 9 августа 1941 г. Собор старцев Свято-Пантелеимоновского монастыря заслушал требование немецкой администрации выделить ей масло – со всех монастырей требовали 500 ок, и Руссику пришлось выдать свою долю – 25 ок. 7 декабря Собор старцев обители принял к сведению требование немецкой полиции об ограничении приема посетителей монастыря и сдаче всего оружия, а 13 декабря заслушал приказ губернатора предоставить сведения о количестве имевшегося в каждом монастыре продовольствия[222]222
  АРПМА. Оп. 10. Д. 229. Док. № 184. Л. 4, 10.


[Закрыть].

Летом 1943 г. афонским обителям, в том числе Руссику, пришлось продавать лесоматериалы для нужд немецкой армии. 9 октября того же года вышло срочное распоряжение германской администрации в Салониках – ликвидировать освещение на всем Афоне в ночное время и в десятидневный срок представить сведения обо всех бывших монастырских метохах на полуострове Кассандра. 23 ноября немецкий офицер потребовал, чтобы монастыри в течение пяти дней доставили в Дафну и Руссик 1600 елок (для дальнейшей перевозки в Салоники). 5 февраля 1944 г. немецкая полиция в Карее приказала, чтобы святогорцы за неделю доставили ей 750 столбов по два метра в длину (на долю Руссика пришлось 40 столбов) и т. д.[223]223
  Там же. Д. 235. Док. № 187. Л. 1 об-2 об.


[Закрыть]

В июне 1942 г. по случаю посещения Афона представителем германского новостного агентства ДНБ Священный Кинот на своем заседании «от имени 3200 афонских монахов» вынес резолюцию, переданную в ДНБ для публикации: «Синод свящ. Общин на Святой Горе Афон наисердечно благодарит немецкие оккупационные власти в Греции за защиту и признание прежних прав свящ. Общин, которым немецкие власти всячески помогали. С большим удивлением следили мы за мужественной борьбой немецкой армии и ее союзников за освобождение России от безбожного большевизма. Всюду, куда входят немецкие войска, восстанавливается религиозная жизнь, и церковные колокола начинают опять звонить. Германия и ее союзники взяли на себя защиту христианства. По словам Спасителя, безбожный антихрист никогда не победит и свящ. Община на Святой Горе Афонской с уверенностью ожидает победы защитника христианства – немецкого Рейха и союзников. Она молится, да благословит Господь победоносное оружие Вождя Рейха, и шлет верующим в Восточные области наисердечные поздравления и наиискреннейшие пожелания добра»[224]224
  Ökumenischen Presse-Dienst. Juli 1942. № 27. S. 4; Церковное обозрение. 1943. № 6. С. 8.


[Закрыть] (точность публикации этой резолюции в немецкой прессе вызывает некоторые сомнения).

Однако затем позиция Кинота изменилась. Осенью 1943 г. германское Рейхсминистерство иностранных дел безуспешно попыталось организовать осуждение афонскими монастырями избрания Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского). С этой целью на Святую Гору прислали резолюцию Венской конференции архиереев Русской Православной Церкви Заграницей от 21–27 октября 1943 г. с непризнанием избрания, но желаемого результата нацисты так и не добились. Референт Рейхсминистерства иностранных дел Колреп в своей записке от 31 марта 1944 г. отмечал, что позиция монашеской республики на Горе Афон в этом вопросе остается неопределенной; хотя монахи давно имеют Венскую резолюцию, но до сих пор не отозвались на нее[225]225
  AA, Inland I-D, 4757.


[Закрыть].