Текст книги "Труды по истории Москвы"

Весь этот процесс для XVII в. был прекрасно показан в «Повести о Ерше Ершовиче». И вот этих подьячих часто разоряли во время восстаний, иногда они и гибли. С XVII в. они носили очень поэтическое название «крапивное семя».

Конечно, не надо преувеличивать значение приказов в государстве. Но если принять во внимание, что 90 % документов, и государственных, и частных, и других, дошли через руки приказных людей, то нам с вами, как историкам, следует проникнуться некоторым уважением к этому «крапивному семени».

Сегодня я буду рассматривать с вами вопрос о самом приказном делопроизводстве, о внешней форме тех документов, которые выходили из наших приказов, поступали в приказы и в конечном итоге были распространены и в частной практике.

В приказном делопроизводстве XVI–XVII вв. употреблялись две внешние формы документов: во—первых, столбцы и, во—вторых, книги. О книгах я буду говорить позже. Отмечу только, что книги, применявшиеся очень часто для описания местностей, записей налогов и т. д., по своему характеру мало отличались от рукописных книг того времени. Иной характер имели так называемые столбцы.

Что собой представляли столбцы» Столбец представлял собой не что иное, как длинный листок бумаги или некоторое количество листов бумаги, скрепленных вместе и свернутых.

Возникает вопрос: когда началось употребление столбцов» Если вы поищете ответа на этот вопрос в специальной литературе, то ответа не найдете. В особой статье архивиста профессора И. Ф. Колесникова мы встречаем название одной части его статьи: «Происхождение столбцов…».[984]984
  Колесников И. Ф. Столбцы: (К методике работ по систематизации и описанию) // Архивное дело. 1939. № 2/50. С. 28.


[Закрыть] Но, кроме этого названия, в ней ничего о происхождении столбцов не говорится.

В свое время я предполагал, что столбцы вошли в обиход с начала XVI в., может быть, существовали в XV в. В настоящее время я считаю это неправильным. Думаю, что столбцы существовали по крайней мере с XIV в.

Правда, доказать такое раннее существование столбцов очень трудно. Дело в том, что даже в XVI в. грамоты не имели характера столбцов, а носили примерно такую форму. Это тоже своего рода как бы столбцы, но скрепленные по другому совершенно принципу. Это длинный широкий лист бумаги. Обычно грамота и была такого характера – на пергамене, на бумаге. Это широкий лист, на котором писали иногда с полями, иногда без полей. Подлинная грамота, которую вы видите, точнее выпись, сделана в 1565 г., как раз в год опричнины. Именно такой характер имели наши грамоты вв.

Можно сравнить обе формы документов и увидеть различия между ними. Ясно можно показать и различие между позднейшими документами, которые представляли собой не что иное, как листы бумаги, потом сшитые вместе в тетрадь.

Каким образом получился столбец» Путем того, что большой александрийский лист бумаги резался на две или три части и получались длинные полосы бумаги – иногда шире, иногда уже. Замечается уширение столбцов к концу XVII в. А потом – в начале XVIII в. – переход к листам бумаги, которые сшивались в тетрадь и складывались в вязки.

Итак, когда же возникли столбцы, каково их происхождение» В грамотах уже XIV в., например, в духовной Ивана Калиты, написанной около 1339 г., мы встречаем некоторые указания на столбцы, но под другим названием. В этой грамоте написано: «А что мои люди куплении в великом свертце, а тыми ся поделять сынове мои»,[985]985
  ДДГ. № 1. С. 8.


[Закрыть] т. е. следовательно, все холопы, купленные люди, записаны были в «великом свертке». Название «сверток» подходит к слову «столбец», потому что столбец свертывался таким образом из листьев бумаги. «Великий сверток» – это не был маленький сверток, а это был большой сверток. Предполагается, что, вероятнее всего, этот сверток состоял из нескольких столбцов, склеенных вместе. Обращаю ваше внимание, что эти купленные люди были записаны именно в великом свертке так, как в XV–XVII вв. писались те же холопы или те же дворовые в таких свертках, в выписях.

Сверток упоминается и в докончании великого князя Дмитрия Ивановича Донского с двоюродным братом Владимиром Андреевичем Серпуховским около 1367 г. В этом докончании читаем следующее: «А ординская тягость и протор дати ти мне, брату своему старейшему, с своего удела по давным свертком».[986]986
  ДДГ. № 5. С. 20.


[Закрыть] «А ординская тягость и протор…», которые даются младшим удельным князем старшему «по давным свертком», потому что выходы платил великий князь. Если вдуматься в эти слова, то тогда вы, пожалуй, согласитесь опять, что эти «давние свертки» могут относиться к понятию столбца.

Слово «сверток» употребляется в постановлении великого князя Василия Дмитриевича, которое было вынесено вместе с митрополитом Киприаном в 1402 г. Там мы читаем: «Списан бе бысть сии сверток из великого и старого Номоканона на Москве, в лето 6911, индикта 11, месяца ноября 11».[987]987
  ПСРЛ. Т. VI. С. 86.


[Закрыть] Номоканон, или кормчая, представлял собою собрание церковных правил, канонов, и рядом с этим – различных византийских законов, отчасти и русских, так как в некоторый разряд кормчих была внесена и Русская Правда, начиная со знаменитого списка конца XIII в., составленного в Новгороде.

Самое интересное то, что свертки и столбцы употреблялись не только в нашей практике, но и в практике прежде всего Казанского царства.

Вот перед вами единственный, уникальный памятник – знаменитая грамота казанского хана Сахиб—Гирея первой половины XVI в. Найдена она была в годы революции у какого—то муллы, считалась памятником священным и оказалась не чем иным, как ярлыком хана Сахиб—Гирея с пожалованием льгот феодалам.[988]988
  Вахидов Сейид. Ярлык хана Сахиб—Гирея // Вестник научного общества татароведения. 1925. № 1–2. С. 29–37.


[Закрыть]

Следовательно, мы можем предполагать, что в первой половине XVI в. в Казанском ханстве употреблялись столбцы.

Мало того, в среднеазиатских ханствах употреблялись точно такие же столбцы. Эти столбцы хранятся у нас в архивах.

Это позволяет думать, что наши столбцы, если не были заимствованы, то во всяком случае принадлежат к восточной традиции. Ведь мы не знаем ничего о таких документах византийских, болгарских. Характерно, что подобного рода столбцы были во всеобщем употреблении на Востоке и у нас. Это, следовательно, какая—то общая традиция, которая позволяет думать о том, что столбцы не появились как—то внезапно. Может быть, это связано с тем, что на Востоке бумага хлопчатная употреблялась раньше, чем в Западной Европе. Во всяком случае, такую мысль я позволю себе высказать, потому что ничего в противовес ей я не имею.

Обратимся непосредственно к тому, что представляли собой столбцы. Я говорил вам, что лист бумаги обычно разрезался.

И. Ф. Колесников, изучавший специально столбцы, доказывает, что бумажный лист разрезался на три—две части. В первом случае мы имели столбец длиной примерно 34 см на 15 см ширины, во втором случае, когда лист резался на две части, мы имели столбец длиной 45 см на 17 см ширины.

Такой столбец заполнялся обычно с одной стороны. Обратная сторона употреблялась только для помет. Но это в приказном делопроизводстве. В практической жизни было несколько по—иному. У меня, например, имеется столбец сибирского происхождения, принадлежавший, видимо, архиву служилых сибирских людей второй половины XVII в. Мне и продали его в свое время, более 25 лет тому назад, с некоторыми другими документами как раз как столбец из Сибири. Если на него взглянуть, то он написан с двух сторон. Но это не официальный документ. Такие частные письма служилых людей писались с двух сторон. Приказное делопроизводство этого не знало. Текст в приказном делопроизводстве писался с одной стороны. Оборот документа использовался для помет и для черновых вставок.

Сами столбцы состояли из целого ряда сставов. Сставом называлось то место, где столбец склеивался. Вот видите – склейка. Это называлось «сстав». По количеству таких сставов или склеек измерялась длина столбца.

Иногда длина эта была очень большой. Обычно приводится в пример подлинный столбец Соборного уложения – 959 склеек. Раскрытый он по длине составляет 309 м. Но это – не предел. Существовали и существуют нерасклеенные столбцы в архивах, которые имеют еще большую длину.

По этим сставам на оборотной стороне шла подпись дьяка или подьячего с приписью – того подьячего, который, не имея звания дьяка, пользовался правами подписи на документах.

Подпись делалась следующим образом. Когда документ склеивался, то по нему делалась подпись, которая захватывала верх и низ склейки.

Это делалось для того, чтобы в случае, если кто—нибудь попытался бы заменить данный сстав другим сставом, необходимо было бы подделать почерк, найти подходящие чернила, т. е., попросту говоря, такая подделка была чрезвычайно трудной.

Что же писалось на обратной стороне» На обратной стороне делалась обычно подпись дьяка или подьячего с приписью. Или, если документ был меньшего значения, – помета человека, скрепившего подобный столбец.

Например, на этой выписи, которая называется выписью с отказных книг 1691 г., расписался подьячий Ерошка Седов. Он написал на сставе: «подьячий Ерошка Седов руку приложил», а выше, поскольку нужно было засвидетельствовать документ, а на нем только один сстав, написано: «К сей выписи отказчик приказной избы…» Начал он запись выше сстава и кончил на нем. Один и тот же почерк.

Бывало так, что столбец оказывался чрезвычайно длинным. И в этом случае надпись растягивалась на сставах по слогам, т. е. можно было писать так: «К сей вы… пи… си от… каз… чик» и т. д. Когда он кончал писать на сставах эти все обозначения, он начинал опять свое: «К сей вы… пи… си…» и т. д.

Некоторые наивные издатели придают этой скрепе громадное значение. У нас есть такое издание, в котором писцовая книга прерывается посередке, потому что идет текст писцовой книги, а потом скрепа, продолжается текст, а потом вновь скрепа. Следовать этому примеру не нужно. Но отмечать данные надписи нужно, потому что это позволяет установить подлинность дела.

На обратной стороне столбца писались и различного другого характера пометы. Прежде всего, на тех документах, которые отправлялись в провинцию, обычно воеводам, вернее воеводским канцеляриям, ставились пометы такого, например, характера: «128–го июня в 24 день подал отписку казанец Роман Бартенев». Это имеем, например, на отписке казанского воеводы князя Лыкова. Пометы имеют чрезвычайно важное датирующее значение. Приведу несколько таких помет. Вот перед нами грамота 1667 г. из Приказа Казанского дворца астраханскому воеводе князю Хилкову.[989]989
  Крестьянская война под предводительством Степана Разина: Сб. документов. М., 1954.Т. I. С. 78.


[Закрыть] Надо сказать, что название этого документа, опубликованного в издании «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», неправильное. Надо было написать не грамота, а указ. Я потом объясню, почему и чем отличается грамота от указа. Этот указ получен был воеводой, и на нем имеются надписи и пометы на обороте. По склейке приписано: «диак Андрей Немиров». Внизу на обороте: «справил Левка Меньшов». Это указывает на то, кто писал, кто составлял указ в приказе. Дальше помета: «175–го апреля в 29 день подал государеву грамоту сотник астраханских стрельцов Филипп Веригин». Это тот, кто доставил указ. Ниже – помета. Помета имеет чрезвычайно важное значение, указывает на распорядок в приказе: «Записать в книгу и отписать к великому государю к Москве, что по вестям за воровскими казаками посланы ратные люди на море судами и сухим путем. И против сего государева указу на Черной Яр отписать». Такого рода пометы имеют чрезвычайно важное значение, и при издании документов они должны быть отмечены.

Пометы и распоряжения делаются и на документах, не имеющих дат, например, на челобитных. Большое значение имеют пометы о получении челобитных или о разрешении тех или иных дел по челобитным.

Очень важное значение пометы имеют для отписок, так как отписки часто не имеют дат в тексте, или дата в тексте бывает неясной. Такие пометы позволяют установить решение Боярской думы, а иногда – самого государя. Бывают пометы с надписью: «Государь указал и бояре приговорили». Это значит, что дело рассматривалось в Боярской думе.

Значение Боярской думы как государственного совета было значительно большим, чем обычно предполагается. Но так как протоколов Боярской думы практически не велось, то о деятельности Боярской думы мы больше всего узнаем или можем узнать из различного рода помет.

Какие выгоды были в хранении таких столбцов и какие невыгоды» Почему утвердилась такая форма, совершенно своеобразная и, может быть, неудобная»

Удобство столбцов заключалось прежде всего в относительной легкости хранения, в том, что он занимал сравнительно немного места. Столбец хранился в свернутом виде. Это первое. Я еще молодым видел (и сам отдавал в музеи некоторые столбцы XVII–XVIII вв.), как, например, дворянин Дмитровского уезда хранил фамильные столбцы. Это был круглый, из дерева, окованный ящичек, куда вкладывались столбцы.

Второе. Была известная трудность подделки и возможность установить эту подделку. Я говорил о том, что заполнить сстав новой надписью было чрезвычайно трудно. Если столбец был не очень большим, разрыв этого столбца был виден при всех условиях. И все—таки находились вставщики, которые ловко подделывали подобные столбцы. Мы знаем дела XVI–XVII вв., в которых эти подделки имелись.

Неудобство столбцов. Оно заключалось в том, что такие столбцы невозможно было подвергать настоящей описи и в большом количестве такие столбцы хранить было трудно. Дьяки на память помнили, вместе с подьячими, что имелось в том или ином столбце. Значит, при желании любой столбец можно было скрыть. Отсюда приказная неразбериха, приказная волокита и мошенничество, которые постоянно существовали.

Этим, между прочим, и объясняется то, что столбцы чрезвычайно трудны для современного описания. Обычно ведь столбцы составлялись постепенно: склеивались, писались надписи на сставах. При этом склейка иногда делалась заранее, когда готовился целый столбец. Но для того чтобы понять, что представлял собой столбец, что в нем написано, необходимо было его развернуть и потом читать лист за листом.

Есть такой столбец Каширской приказной избы. Это обычные дела о различных поместьях. Для того, чтобы прочитать, надо было развернуть огромный столбец и читать. Часто случается, что столбец рассыпается. И сложить его очень трудно. Я никогда не в состоянии сложить так, как полагалось бы складывать, потому что я не научился быть подьячим и, вероятно, не научусь. Представляете, какая трудность возникает при пользовании подобного рода документами.

Вот почему и в самих приказах, наряду со столбцами, составлялись записные книги, потому что записные книги могли иметь оглавление, и ими было пользоваться легче, чем столбцами. Вопросы описания столбцов в наших архивах и хранение их не получили еще полного разрешения.

Эти вопросы поднимались упомянутым мною профессором И. Ф. Колесниковым.[990]990
  Колесников И. Ф. Указ. соч. С. 28.


[Закрыть] Способы хранения столбцов различны. Есть возможность расклеивать приказные дела. Так были расклеены столбцы Посольского приказа. В этих условиях столбцы хранятся в виде целого ряда листов в папках. Но вследствие этого теряется вид столбца.

Если присмотреться к внутреннему содержанию столбца, то оказывается, что оно еще более сложное.

Столбцы Разрядного приказа представляют собой соединение различных дел, которые подьячий или дьяк соединил вместе. И этим объясняется то, что в столбцах Разрядного приказа Московского или Новгородского стола встречаются в одном столбце самые разнообразные дела. Стоит только посмотреть описи дел Разрядного приказа, как вы можете столкнуться с неожиданностью: начинается столбец о беглых крестьянах, а в середину вставлен какой—нибудь другой частный документ.

Это привело профессора И. Ф. Колесникова к очень неверному замечанию, что «таким образом, фактически единицей хранения (и следовательно, учета, обработки и использования) является каждая отдельная часть столбца», т. е. он разбивает столбец на отдельные части.[991]991
  Там же. С. 44.


[Закрыть]

Но такая разбивка далеко не всегда точна. Перед вами столбец, написанный одним почерком. Это – одно письмо. Вот черновой столбец, но представляющий частное письмо, и еще третье письмо. Это все соединили вместе. Что между ними общего» А что общего бывает у нас, когда мы кладем в одну папку письмо к письму»

Единицы хранения различны. Но разделите и положите письма в разные архивы, и вы не узнаете, что это письма, которые получал и рассылал один и тот же человек. Вот почему при описи архивов правильно, не мудрствуя лукаво, пользоваться столбцом как единицей хранения, имея в виду, что столбец делится на отдельные документы, так как установление, что является отдельным документом, может быть очень произвольным.

Столбцы являлись основной формой документов, не считая книг. Но существовали и применялись другие формы документов, в частности для царских грамот.

Царские грамоты писались на развернутых листах александрийской бумаги, и в конце XVII в. они представляли собой уже печатный документ, в который вписывались различного рода пожалования. И таких печатных документов, начало которых восходит к Алексею Михайловичу и которые стали распространены при Федоре Алексеевиче и при Иване и Петре Алексеевичах, сохранилось порядочно. Их как реликвии хранили в дворянских семьях, и некоторые коллекции их у нас имеются.

Вот перед вами жалованная грамота. Она написана на склеенных листах бумаги, таким образом это напоминает столбец. Шелковая материя – тафта, как бы покрывает эту грамоту. Грамота печатная с богатым орнаментом. В печатный текст вписано, кому дана жалованная грамота – Матвею Ивановичу Батюшкову, что дано, т. е. дается перечень земель, и т. д. Под текстом – подпись, которую иногда неопытные люди принимают за царскую подпись, которая никогда не ставилась на грамотах. На грамоте – печать государева: с одной стороны – двуглавый орел, а с другой стороны – Георгий Победоносец.

Те документы, с которыми мы обычно встречаемся в настоящее время в архивах, различаются по двум группам: беловики и черновики. Это относится, конечно, не только к столбцам, но и к книгам, но в столбцах должно быть особо подчеркнуто.

Черновик – черновые письма. Когда в приказах составлялась какая—нибудь царская грамота, то она прежде всего составлялась в виде чернового письма или черновика, который подвергался правке. Составлял подобные письма обычно подьячий, правил дьяк, иногда и сам думный дьяк.

В делах псковских и новгородских 1650 г. мы встречаем правки думного дьяка Посольского приказа Алмаза Иванова – одного из знаменитых приказных деятелей середины XVII в., который наследовал еще более знаменитому М. Волошенинову. Эти приказные правки дьяка для чтения чрезвычайно трудны. Дьяки, как большие начальники, и писали так, как большие начальники, самым сквернейшим почерком. Нужен очень большой навык для их чтения.

Такие черновые письма были тем, что называют в настоящее время «отпуск». Они и оставлялись в приказах.

Отсюда вытекает вывод, что в наших приказах царские указы, памяти и т. д. дошли до нас в виде «отпусков», черновиков.

Отписки, получаемые в приказах с мест, – это отписки беловые. И, наоборот, те отписки, которые имеются в съезжих избах, чаще всего являются черновиками, а царские грамоты – беловиками.

Это отличие нужно иметь в виду, потому что И. Ф. Колесников делает неправильный вывод, что «отпуск», черновик, и беловая грамота – одно и то же.

Дело в том, что черновая грамота в некотором отношении ценнее, чем беловая. Она позволяет установить работу приказа, а работа приказа отражает работу не только самого приказа, но и правительства. Однако, с другой стороны, мы никогда не можем быть уверены, что беловая грамота с такого—то чернового «отпуска» была действительно отослана на место.

Как составлялись эти грамоты» Это можно проследить по документам. Я остановлюсь на документах о восстании 1650 г. в Пскове и Новгороде.

Здесь, в этих документах, отложившихся в различных приказных делах, мы встречаем целый ряд пометок и поправок к первоначальному тексту. Сравнивая дела между собою, мы видим, что эти поправки представляли, в сущности, отражение той большой правительственной работы, которая велась над подобного рода документами.

То же самое происходило и на местах. Когда 15 марта 1650 г. в Новгороде произошло восстание, митрополит Никон, воевода князь Ф. А. Хилков и дьяк В. Сафонов спрятались от восставших, и дьяк написал немедленно отписку в Москву. Причем эта отписка имеет ту замечательную особенность, что она вся исчиркана. Что это явилось следствием восстания, видно из того, что в конце сказано: «… а переписать, государь, начисто не успели, стало вскоре, а писал я, холоп твой Васька». Это, собственно, единственный документ, который вы найдете в приказах, когда дьяк осмелился послать такой документ в приказ.

Когда вы его читаете, вы видите перед собой все новгородские события: восставшие посадские люди и стрельцы заняли Кремль, воевода с Никоном спрятались, дьяк вместе с ними, дьяк пишет и т. д.

Вставки делались в черновике, во—первых, на полях и, кроме того, очень часто на обороте. Они обозначаются так называемым «крыжем». Это крестик в кружке, означающий, что по этому знаку надо смотреть вставку. Иногда – два крестика.

Эти различия беловиков и черновиков чрезвычайно важны для историка. К сожалению, следует отметить, что даже в наших хороших изданиях вы часто не получите ответа, что это такое: черновик, «отпуск» или подлинный, т. е. беловой, документ. Когда вы будете работать, вы всегда отмечайте «черновик», «отпуск», и всегда отмечайте эти поправки, которые внесены в текст.