Текст книги "Труды по истории Москвы"

Большая кремлевская площадь, примыкавшая к соборам, издавна была местом многолюдных собраний. Здесь собирались московские полки перед выходом в поход, здесь же «кликали» распоряжения властей и судебные запреты. На площади стояла колокольница, имевшая в Москве особое значение. На ней висел «городный часовой» колокол, отбивавший для горожан часы. Этот колокол, кроме того, начинал колокольный трезвон в городе, как это видно из сообщения о радостном колокольном трезвоне в Москве по случаю взятия Казани в 1486 году. На этой колокольнице долгое время висел вечевой («вечный») колокол Великого Новгорода, вывезенный в Москву в 1478 году.[176]176
  ПСРЛ. Т. XXIV. С. 236: «и звониша на площади в колокол в городной в часовой на горе биша и по всему городу звониша»; там же о вечевом колоколе, с. 196.


[Закрыть]

Некоторое понятие о застройке Кремля дает древнейший план Кремля, помещенный в книге Герберштейна. Чертеж сделан в виде схемы и относится к первой половине XVI века, следовательно, сделан после перепланировки Кремля и построения новых кремлевских стен и соборов. И все—таки этот план дает некоторое представление о расположении кремлевских улиц.[177]177
  См.: Герберштейн. Записки. См. вид Кремля на особом листе, после с. 282.


[Закрыть] Так, на чертеже четко показана улица на Подоле, выводившая к Тимофеевским, или Константино—Еленским, воротам. Две другие улицы начинались от Фроловских (Спасских) и от Никольских ворот. Кроме того, на чертеже отмечены поперечные переулки и улички. Как во всяком средневековом городе, улицы и переулочки представляли собой извилистые, порой очень узкие проезды. Отдельные усадьбы иногда выступали из порядка домов и почти загораживали улицу. Каменные и деревянные церкви, княжеские и боярские дворы, бедные домишки горожан, сады, огороды и пустыри перемежались друг с другом. Убогий внутри, с его грязными и узкими улочками, Кремль издали казался красивым хаотической смелой красотой средневековых городов, утопал летом в зелени садов и окрестных рощ.

Новое переустройство Кремля началось после окончания долгой междоусобной войны середины XV века. Первым признаком восстановленного благосостояния столицы явилось возобновление строительства, получившего новый размах. В 1458 году воздвигли кирпичную церковь Введения Богородицы на Симоновском подворье. В 1459 году была поставлена каменная церковь Похвалы Богородицы, сохранившаяся в составе Успенского собора как придел.

С этого времени строительство в Москве начало быстро развиваться. На монастырском дворе в Кремле, принадлежавшем Троице—Сергиеву монастырю, поставили каменную церковь Богоявления, у Боровицких ворот заложили каменную церковь Ивана Предтечи. Затем освятили каменную церковь Афанасия на Фроловских воротах.

Начатое при Василии Темном каменное строительство продолжало развиваться при его сыне Иване III. В 1467 году довели до конца постройку каменного собора в Вознесенском монастыре. Собор был заложен Евдокией Дмитриевной, вдовой Дмитрия Донского, до Едигеева нашествия и строился более 60 лет. Уже это одно показывает, какое время переживала Москва в XV веке. Церковь воздвигалась на средства великих княгинь и была закончена вдовой Василия Темного, великой княгиней Марией Ярославной.

Строителем церквей в Москве и реставратором ряда старинных церквей в других городах был Василий Дмитриевич Ермолин. Его «предстательством» начали обновлять «камнем» городскую стену от Свибловы стрельницы до Боровицких ворот. Живая струя повеяла и в самой технике строительства. Церковь Введения на Симоновом дворе сложили из кирпича («кирпичну»). Собор Вознесенского монастыря, оконченный в 1467 году, потребовал не только достройки, но и ремонта. Великая княгиня Мария Ярославна хотела его разобрать и построить новое здание, но Ермолин с мастерами—каменщиками обломали горелый камень, разобрали своды и одели собор новым камнем и кирпичом, сведя своды, «яко дивитися всем необычному делу сему». На Фроловских воротах поставили резное изображение Дмитрия Солунского.[178]178
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 217; Т. XII. С. 118.


[Закрыть] Без всякого преувеличения можно сказать, что в Москве началась своего рода строительная горячка. Когда митрополит Филипп предпринял строительство Успенского собора, «предстателями» новой церкви сделались Ермолин и Иван Голова (Ховрин). Между ними начались споры («пря»). Ермолин отказался от подряда, а Голова стал руководить работами.

Как видим, переустройство Кремля началось раньше приезда Аристотеля Фиоравенти и других итальянцев, которые принесли с собой ценные технические навыки. Сами итальянцы, находясь в Москве, подвергались воздействию русской культуры и создавали свои произведения не в одиночку, а с помощью русских мастеров.

Постройки горожан не вмещались в пределы Кремля. Они тесно лепились тотчас же за его стенами; это вызывало необходимость их уничтожать при первой же опасности «примета деля», чтобы враги не могли подобраться к самым кремлевским стенам под прикрытием городских построек.[179]179
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 108: «Князь же великий повеле около города Кремля посад поже—щи примета деля, а сам затворися в граде» (1368 год, поход Ольгерда на Москву).


[Закрыть] Неукрепленное поселение за пределами Кремля, как и в других русских городах, называлось посадом. Под московским посадом, или посадами, понималась в основном территория, входившая впоследствии в Китай—город, Замоскворечье и так называемое Занеглименье; иногда встречается и множественное обозначение московских предместий – «посады».

Наиболее важная и населенная часть Москвы в XIV–XVI веках располагалась к востоку от Кремля. Это была в первую очередь территория позднейшего Китай—города; к ней примыкал обширный район, расположенный между Яузой и Неглинной. Территория позднейшего Китай—города иногда именовалась «великим посадом».[180]180
  В духовной Софьи Витовтовны 1453 года назван «на великом посаде Моравьевский двор».


[Закрыть] Заречьем называлось современное Замоскворечье. Это с ясностью вытекает из рассказа о пожаре 1480 года, когда пламя в Кремле увидали из Заречья и стали кричать «град горит, а в граде не видал никто», потому что пожар случился ночью.[181]181
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 266.


[Закрыть] Загородьем же назывались, очевидно, те части города, которые были расположены за Неглинной.[182]182
  В 1305 году в Москве погорели «и посад, и Кремль, и Загородье, и Заречье» (ПСРЛ. Т. XVIII. С. 104). Тут ясно обозначены 4 части города.


[Закрыть] В конце XV века их уже определенно называли Занеглименьем. Впрочем, названия отдельных частей города в рассматриваемое время еще не установились окончательно, а впоследствии они были стерты общепринятыми названиями, связанными с укреплениями: «Белый город» и «Земляной город».

Следовательно, в XIV–XV веках в Москве можно установить 4 части города: 1) Кремль, или собственно «город»; 2) «Великий посад»; 3) Заречье – за Москвой—рекой; 4) Занеглименье – к северо—западу от Неглинной, называемое иногда Загородьем.

Наиболее населенной частью города после Кремля был «великий посад». Территория его уменьшалась на западной стороне по мере расширения Кремля и расширялась к востоку и северо—востоку. Если взглянуть на позднейший план Китай—города, то мы столкнемся с любопытной картиной. Две улицы Китай—города – Ильинка и Никольская – постепенно сходятся к одному центру, но место их соединения находится не у восточной кремлевской стены, где эти улицы кончаются, а глубоко внутри Кремля. По – видимому, когда—то эти улицы сходились у городских ворот первоначального Кремля.

Улицы посада вырастали по краям дорог, которые вели в Кремль, а население охотно селилось в непосредственной близости к нему под прикрытием двух рек – Москвы—реки и Неглинной, что в той или иной мере обеспечивало безопасность от неприятеля. Кроме того, дополнительной линией защиты служила Яуза с ее крутыми берегами.

Естественными границами великого посада, как мы видим, были Москва—река и Неглинная. В том месте, где русло Неглинной делало резкий поворот к северу и начинало все далее отходить от Москвы—реки, кончалась первоначальная граница великого посада. Это место, наиболее опасное для нападения, было укреплено рвом, который существовал еще в XV веке. О существовании этого рва говорится в одном летописном известии. В 1468 году загорелся «посад на Москве у Николы у Мокрого и много дворов безчислено изгоре: горело вверх по рву за Богоявленскую улицу, а от Богоявления улицею мимо Весяковых двор по Иоанн святы на пять улиц».[183]183
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 219.


[Закрыть] Если думать, что горело по линии рва, вырытого вокруг позднейшей Китайгородской стены, то показание летописи останется совершенно непонятным. Но если считать, что речь идет о другом, более раннем рве, который опоясывал лишь часть позднейшего Китай—города, то направление рва очертится очень ясно. Начинаясь от Москвы—реки, у Николы Мокрого, он шел прямо вверх по Богоявленскому переулку к Богоявленскому монастырю, стоявшему на Китайгородском холме, следовательно, тянулся с Подола «вверх», повторяя направление кремлевской стены, также пересекавшей пространство от Москвы—реки до Неглинной. Вероятно, это и было первоначальное пространство великого посада, огороженное рвом. Позже посад расширился далее на восток и занял территорию позднейшего Китай—города.

Центральной частью посада была площадь перед Кремлем и примыкавший к ней главный московский рынок или торг.

Позднейшие века внесли много нового в первоначальную топографию Москвы, так как с постепенным расширением города значение отдельных улиц и городских кварталов сильно менялось. По—видимому, наиболее древней частью великого посада было Зарядье, лежавшее у подножия холма и носившее название Подола, как и в Кремле. Тяготение к реке весьма показательно для древней Москвы, более тесно связанной с речными путями, чем в позднейшее время, когда Москва сделалась всероссийской столицей и центром многочисленных сухопутных дорог. Параллельно течению Москвы—реки подольная часть Китай—города пересекалась Великой улицей, ясно различимой на старых планах Москвы; она являлась продолжением Подольной улицы в Кремле. Несколько неожиданное название «Великая», или «Большая»,[184]184
  Там же; ААЭ. Т. I. № 115. С. 87.


[Закрыть] улица восходит к древнему времени и впоследствии вывелось из обихода, когда Подол великого посада потерял свое прежнее значение. На Великой улице стояла церковь с не менее характерным названием – Николы Мокрого. Культ Николы, изображаемого с мокрыми волосами, был распространен среди путешественников, в особенности у моряков. Никола Мокрый стоял там, где приставали речные суда купцов, совершавших свой далекий путь из Рязани или Нижнего Новгорода. Это было в те времена действительно «мокрым» местом. В XV веке местность у церкви Николы Мокрого так и называлась «Поречьем».[185]185
  ПСРЛ. Т. XXIV. С. 187; «погаре поречие все около Николы Мокраво».


[Закрыть]

Выше говорилось, что Подол великого посада, или современное Зарядье, было древнейшей частью Китай—города. Эта мысль подтверждается тем, что еще в конце XV века Подол пользовался особой юрисдикцией, тогда как остальная нагорная территория великого посада, начиная от Варварки, составляла иной судебный округ.[186]186
  ААЭ. Т. I. № 115. С. 87, губная московская запись – «а лучится губьство на Великой улици у Николы у Мокрого, ино от Острого конца и до Варьской улици». Варьска – это позднейшая Варварка (ул. Куйбышева). Острый конец обозначен тем местом, где Китайгородская стена делала резкий поворот от Москвы—реки на север.


[Закрыть] Небольшие размеры судебного округа в Подоле по сравнению с другими частями Москвы объясняются его большой населенностью. Судебный округ оставался таким же, каким он был в первой половине XIV века. Московские власти и население расставались очень неохотно со старыми традициями. Китайгородская гора заселялась позже низменного Подола, поэтому она составила вместе с прилегавшими к ней районами новый судебный округ Москвы.

Первоначальная территория Подола на великом посаде с течением времени расширялась и достигла границы современного Китай—города, вплоть до болотистого Васильевского луга, на территории которого позже стояли строения Воспитательного дома. В XV веке Великая улица одним своим концом выходила к Кремлю, а другим упиралась в болото, примыкавшее к великому посаду с востока. Южная и восточная стороны рва образовывали при стыке угол. Поэтому местность в этом углу носила название Острого («Вострого») конца. В XV веке здесь стояла церковь Зачатия св. Анны, что у Острого конца. Тут находилось еще несколько церквей – прямой показатель относительной густоты населения этого района Москвы. Во время страшных московских пожаров Подол делался постоянной жертвой огня и нередко пылал от торга – вдоль реки («возле Москву») – до Зачатия на Остром конце, или «что в углу».[187]187
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 278. Эта церковь, сложенная из белого камня и кирпича, сохранилась до настоящего времени. Она впервые упоминается под 1493 годом.


[Закрыть] Наиболее древней церковью на Великой улице была названная выше церковь Николы Мокрого. Впервые она упоминается в 1468 году.[188]188
  М. И. Александровский (Указатель церквей и часовен Китай—города. М., 1916. С. 17) неверно указывает на 1568 год как на время первого упоминания о Николе Мокром. В рукописи Чудова монастыря (ГИМ. Чуд. собр., № 15. Диоптра 1388 года) читаем запись полууставом нач. XVI века: «от Онтония от диякона, что был у Николы у Мокрого».


[Закрыть] Поблизости от Зачатейской церкви стоял старый Соляной двор, как об этом сообщается в одном известии 1547 года.[189]189
  Рукопись ГИМ, Забел., № 262. Временник русский, л. 260. Не следует смешивать с «Русским Временником», как это делает С. Н. Азбелев, видимо, недостаточно знакомый с летописными, сводами (см.: Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. 1956.Т. XV. Вып. 6. С. 545).


[Закрыть] Так как Подол находился позади торговых рядов, его рано стали называть «Зарядьем».

Несколько извилистых переулков, подымавшихся по крутым скатам Китайгородского холма, выводили к Варварке, или древней Варьской улице. В XVII веке эти переулки обозначались очень сложно, вроде – «переулок, что от Зачатия Пречистые Богородицы, мимо тюрем до Варварского мосту».

Название Варварки (теперь улица Разина), или Варварьского моста, выводят обычно от церкви св. Варвары, построенной здесь в начале XVI века Юрием Урвихвостовым. Но до построения церкви улица называлась не Варварской, а Варьской. Подобное название можно признавать сокращением слова «Варварская», но есть и другое объяснение его происхождения. Оно происходит от слова «варя», которым обозначали не только варку соли или какого—либо другого продукта, но и некоторые повинности населения.[190]190
  Кочин Г. Е. Материалы для терминологического словаря древней России. С. 40–41.


[Закрыть] Такие вари существовали в Москве еще в XIV веке, и великие князья при разделе московской отчины отмечали, «что потягло к городу, и что мед оборочный Василцева стану и что отца моего куплены бортници подвечные варях, и кони ставити по станом и по варям».[191]191
  Следует читать: «Купленные бортницы подвечныя (в) варях» (ДДГ. № 4. С. 15).


[Закрыть]

Особое внимание, которое великие князья обращали на медовый оброк и вари, объясняется тем, что из меда вместе с хмелем делали особый напиток, изготовление которого было монополией великих князей. Так, Контарини, бывший в Москве в конце XV века, сообщает об отсутствии в Москве вина, взамен которого делался особый напиток, «сделанный из меду с хмелем». По его словам, великий князь не всем позволяет его варить.[192]192
  Библиотека иностранных писателей о России. Отделение первое. Т. I. СПб., 1836. С. 111 (А. Контарини).


[Закрыть]

В древнее время «вари» устраивались в непосредственном соседстве с городом, и это название позже перешло на городскую улицу, подобно тому как название «Болото» сохранялось за одним из центральных районов Москвы в те времена, когда уже ничто не напоминало о происхождении древнего прозвища. Во всяком случае, еще в конце XV столетия улица называлась «Варьской».[193]193
  ААЭ. Т. I. № 115. С. 87.


[Закрыть]

В начале XVI века, когда память о прошлом Варьской улицы уже ослабела, а Москва широко раскинула свои границы, московский купец Урвихвостов построил здесь церковь в честь св. Варвары (в 1514 году), по—своему осмыслив древнее название той улицы, на которой он жил, подобно тому как языческий бог Велес, или Волос, отождествился с именем святого Власия. К этому времени многие московские улицы уже назывались по церквам. Поэтому названия Варьская и Варварская улица быстро слились, и новое более понятное название вытеснило древнее. Нелишне отметить и то обстоятельство, что церкви Варвары – явление довольно редкое в древней Руси.

Варьская улица быстро стала самой оживленной артерией великого посада. Одним концом она выходила к торговым рядам и Кремлю, другим – к городскому рву. Извилистая Варьская улица продолжалась за рвом, отделявшим укрепленную часть города от его слобод. За позднейшими Варварскими воротами дорога шла к Яузе по линии современной Солянки, а за Яузой мимо слобод, сел и деревень уходила на восток. Прихотливая линия Солянки и Таганской улицы обозначает старинную дорогу, легко различаемую на планах Москвы XVII века.

Район Варьской улицы и Подола, примыкавший к городскому торгу, был очень оживленным в Москве. Там помещались гостиные дворы и дома крупных московских купцов. Кое—какие указания позднейшего времени позволяют бросить взгляд на торговое значение этого района Москвы в раннее время, имея в виду необыкновенную приверженность населения к традиционным местам торговли, в силу чего Китай—город даже в начале XX века сохранял значение торгового центра Москвы.[194]194
  Традиционное расположение торга у стен Кремля, задержавшееся до нашего времени, находим в ряде старинных подмосковных городов: в Коломне, Дмитрове, Рузе, Волоколамске и т. д.


[Закрыть]

Московский торг в XVII веке помещался у Красной площади, в начале Варварки, Ильинки и Никольской. Но расширение его в сторону Никольской – дело относительно позднего времени, основной же нерв торговой жизни сосредоточивался в районе Варварской, или Варьской, улицы. В отличие от других московских рынков этот основной торговый центр города назывался «великим торгом». Здесь в XVII веке между Ильинкой и Варваркой стоял «Гостин двор», обращенный к Кремлю—городу «лицом». Здесь же, «на Варварском крестьце, против Гостина двора», находился Старый Денежный двор. Рядом с ним возвышался каменный храм св. Варвары и поблизости от него Английский двор – ранее палаты Юрия Урвихвостова. На Варварке же был Устюженский гостин двор и позади него место, «что ставились на нем арменя и греченя». На Подоле находился еще Кузнецкий двор, или Кузнецкая палата.[195]195
  Забелин И. Е. Материалы. Т. 1. С. 1152–1154; Гамель (Англичане в России в XVI и XVII столетиях. СПб., 1865. С. 254) думает, что английский двор принадлежал ранее Юрию Траханиотову, но он же сам говорит, что двор назывался Юшковский (с. 285), а Урвихвостов назван в известии о построении церкви Варвары – Юшкой.


[Закрыть]

Варьская улица была усеяна церквами с давнего времени. На правой стороне, идя от Кремля, стояла церковь Варвары Великомученицы, именовавшаяся в XVII веке «что у Гостина двора». Она стояла почти рядом с церковью Максима Исповедника, за которым помещался Георгий Страстотерпец, что у «тюрем». Здания этих церквей стоят и до сих пор (конечно, более поздней постройки), кроме Георгия. На другой стороне улицы стояла церковь Воскресения Христова, «что на пяти улицах», с той же стороны у Варварских ворот находилась церковь Рождества Предтечи, «что на пяти улицах». Все эти обозначения – XVII века, но они дают нам представление о более раннем времени. Местность, где стояла церковь Георгия, носила характерное прозвище «что на Псковской горе». Это указывает, вероятно, на место поселения псковичей в этом районе.

Ильинка (теперь ул. Куйбышева[196]196
  Улице возвращено ее прежнее название «Ильинка». – Прим. ред.


[Закрыть]) известна с этим названием не раньше XVI века. Впрочем, не думаем, чтобы это название было очень новым, потому что церковь «Илии под сосной» известна уже в 1476 году.[197]197
  ПСРЛ. Т. XVIII. С. 252 (примечание).


[Закрыть] Наивное название «под сосной» картинно рисует московскую действительность XV века с ее малыми приходскими церквами, умещавшимися под сосною или под вязом, как звалась соседняя церковь Иоанна Богослова. Самое упоминание о сосне весьма любопытно, так как в современной Москве сосны и ели давно уже вытеснены лиственными породами из пределов города на окраины. В раннее время сосны росли еще в городе как остатки векового соснового бора, шумевшего на месте Москвы до ее построения.

Ильинка была торговой улицей, на которую в XVII веке выходили строения Гостиного двора. В этом районе также находились какие—то кварталы, населенные иноземцами. Указание на это дает название церкви Воскресения в Старых Панех. Название «паны» применялось в Москве по отношению к полякам и вообще к выходцам из Литовского великого княжества. Отметим, что позднейшее малороссийское подворье находилось поблизости от «Старых панов» на Маросейке. В XVII веке напротив Воскресения в Старых Панех было «место Посольского двора».

Расположение посада, которое мы находим на планах Москвы XVII века и на плане, составленном в 1739 году архитектором Мичуриным, представляет собой довольно хаотическую картину искривленных и перекрещивающихся улиц и переулков. У нас нет никаких оснований думать, что это расположение улиц в Китай—городе новое, возникшее только в XVIII веке. В основном те же улицы и то же расположение их устанавливаются по планам Москвы XVII века; а это, следовательно, дает право заключить, что и топография посада великокняжеской Москвы была примерно такой же. Посад пересекался тремя главными улицами, которые в переписных книгах XVII века именуются «большими» «мостовыми», или крестцами: Никольской, Ильинской, Варварской. Мостовыми их называли потому, что они были, в отличие от других, замощены бревнами.

Кроме больших проезжих улиц, существовали улицы меньшего значения и переулки, в довольно хаотическом беспорядке пересекавшие посад в направлении от Москвы—реки к Неглинной. Эти улицы показаны на планах Москвы XVI–XVII веков, но в схематичном виде, вследствие чего, например, на плане Мейерберга 1661 года улицы и переулки изображены пересекающимися под прямым углом. Действительное направление их показано кривыми линиями и на современном плане Китай—города.

Самой большой поперечной улицей на посаде в XVII веке была улица Мостовая Веденская (т. е. Введенская), что пошла к «Водяным воротам». Почти параллельно с ней шла «Богоявленская улица», начинавшаяся от Богоявленского монастыря на Никольской, и некоторые другие.

Территория Москвы в основном в XV веке расширялась в восточную сторону. В 1394 году «замыслиша на Москве ров копати с Кучькова поля в Москву, и много бе людем убытка: хоромы разметывая, ничего не доспеша».[198]198
  ПСРЛ. Т. XXIII. С. 133–134.


[Закрыть] Кучково поле находилось в районе Лубянки (ул. Дзержинского) и Сретенских ворот; следовательно, ров копали в виде сектора, от реки Неглинной, используя долины ручьев, текущих в Москву—реку и Неглинную. Затея оказалась слишком дорогой, но она показывает, что уже в конце XIV века город расширялся в северо—восточном направлении.

Естественными границами Китай—города на востоке были болотистые луга и низины – Васильевский луг и Кулижки, или Кулишки. К концу XV века на Кулишках уже существовала каменная церковь Всех Святых на Кулишках, названная в известии 1488 года. Эта церковь в переделанном виде сохранилась до нашего времени. По старому преданию, она была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на Куликовом поле.[199]199
  Александровский М. Указатель древних церквей и местности Ивановского сорока. М., 1917. С. 8—10.


[Закрыть]

Большая часть района у Кулишек занята была садами, вследствие чего церковь св. Владимира поблизости от Солянки так и называли «в Старых садех». Здесь в 1423 году находился новый великокняжеский двор.