Текст книги "Нэнси Дрю. Проклятие"

Глава седьмая. Вторник

– Мне очень жаль, деточка, – сказала госпожа Бикман, наш школьный библиотекарь, хотя в ее голосе не было и капли сожаления. – Но как же я могу тебе выдать то, чего у меня и в помине нет? Сама понимаешь – это невозможно!

– В самом деле, – проворчала я в ответ, хотя мне было очень неприятно признавать это вслух.

Я набрала в легкие побольше воздуха, мысленно уговаривая себя набраться терпения. Наша школа была основана в начале прошлого века, и, по слухам, примерно с тех же самых пор госпожа Бикман сидит за своей стойкой. По крайней мере, так поговаривали. Она казалась милой дамой, вот только от нее за версту веяло гниением и распадом, и этот запах не получалось замаскировать ароматом мятных конфет, которые она всегда хранила в ящике стола.

Я поправила ремень сумки, висевшей у меня на плече, и решила еще раз попытать счастья:

– Газета называлась «Трибуна Хорсшу-Бэя». Да, это было маленькое издание, не спорю, никаких Пулитцеровских премий не завоевывало. Но речь ведь идет об официальной хорсшу-бэйской газете, а в нашем городе принято гордиться местными достижениями! Тем более что речь в нужной мне статье шла об Именинах!

Госпожа Бикман воззрилась на меня из-под своих строгих очков-половинок, которые дамы ее поколения так любили носить на цепочке.

– Так-то оно так, деточка, но в этом-то вся и проблема.

– В чем – в этом? В Именинах? – уточнила я.

Этот праздник и впрямь за последние дни успел стать для нас с друзьями нешуточной проблемой.

Госпожа Бикман улыбнулась.

– Нет же, милая! Я говорю о том, что эта самая «Трибуна Хорсшу-Бэя» была маленькой газеткой в совсем уж крошечном городе. И когда она закрылась, исчезли и все ее архивы.

А вот это было… довольно необычно. Пускай от поступления на журналистский факультет меня отделяло еще несколько лет, история о том, что газета, пускай и провинциальная, может легко пропасть с радаров, показалась мне из ряда вон выходящей.

– А как же микрофиши? – спросила я с отчаянием, которое не получилось скрыть.

Слава богу, в наш век почти всю информацию – что для расследований, что для учебы – можно найти в электронном виде, но мне несколько раз доводилось бывать в кладовке библиотеки Хорсшу-Бэя, где пылились километры микрофиш.

– Ах да! – воскликнула госпожа Бикман и поразительно энергично закивала. – С них-то и надо было начинать!

– Вот-вот, – отозвалась я, стараясь выражать такую же энергичность. Получалось это с большим трудом – и требовало немалых сил.

– Но, видишь ли, в чем дело, – со вздохом продолжила библиотекарь. – Помнишь тот страшный пожар, который случился в 2010 году? Нам повезло: пожарные справились с возгоранием, и огонь не успел перекинуться на второй этаж. Но подсобка, в которой, помимо прочего, было несколько каталогов микрофиш, пострадала так, что не подлежит восстановлению. Даже если бы огонь не уничтожил все материалы, их в не меньшей мере повредили бы дым и вода… – Госпожа Бикман содрогнулась и поплотнее запахнула ворот кардигана, будто одна мысль о столь страшном повороте событий была для нее невыносима. – Нам удалось спасти хоть что-то – и это уже огромная удача.

– Вот уж и правда удача, – отозвалась я, хотя меня, сказать по правде, отнюдь не восхищало, что часть архивов уцелела, – ведь нужных мне материалов в них не было.

Что же теперь делать?

– Может, вы мне посоветуете, где еще можно поискать старые номера «Трибуны»? – спросила я, моля небеса даровать мне удачу.

– Посмотри в сети! – сказала госпожа Бикман. Судя по тону, она уже начала терять интерес к нашей беседе. – В интернете.

– Да, слышала о такой штуке, – пошутила я таким доброжелательным голосом, что она не заметила скрытой иронии. – Но я там уже смотрела, – добавила я, вдруг поймав себя на том, что с большим трудом сдерживаю раздражение.

Показалось ли мне или Бикман и правда хочет поскорее… от меня отделаться? Временами, когда я нападаю на нужный след, я становлюсь… внимательной и иногда начинаю слишком превратно толковать случайные и безобидные мелочи, но в те минуты меня не оставляло ощущение, будто школьный библиотекарь вошла в роль, как выразился бы папа, «враждебного свидетеля».

А может, она по-прежнему злится на меня за тот случай, произошедший прошлой весной. Тогда я раскрыла одну девчонку из команды чирлидеров, которая взломала школьный сервер с оценками и наставила своему парню двоек по математике в отместку за измену. Сервер взломали с библиотечного компьютера, что изрядно попортило репутацию Бикман, поэтому неудивительно, если она и впрямь переметнулась в лагерь ненавистников Нэнси Дрю.

– И представляете, какое дело, – я решила попробовать более мягкий подход, – я нашла только один сайт. Где такое вообще видано?

– Судя по всему, редкий материал, – сказала госпожа Бикман, опустив взгляд на собственный рабочий стол и на клавиатуру, а потом начала увлеченно печатать, явно давая понять, что разговор окончен.

Мой рассказ ее мало заинтересовал – но это меня только раззадорило. Мне тут же захотелось добиться ее внимания, сломить эту новую, странную и непонятную преграду.

– Но когда я щелкнула по ссылке, – продолжила я, повысив голос до такой громкости, что ученики, сидевшие за ближайшим столом за учебниками, недовольно покосились на меня, – мне выпала ошибка!

– Вот оно что, – рассеянно ответила библиотекарь. – Ну, сама знаешь, что говорят в таких случаях.

– Кажется, не знаю, госпожа Бикман, – невесело отозвалась я.

Она наконец подняла на меня взгляд. Глаза у нее были водянистыми, с красной сеткой сосудов, какие часто встречаются у людей ее возраста.

– Любопытство кошку сгубило[4]4
  Популярная английская поговорка, аналог русского «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».


[Закрыть], – сказала она.

Вот те на.

По меньшей мере тон выдал ее сполна. То, что она так тщилась скрыть, выплыло на поверхность. Таиться больше не было смысла. И это сильно усложняло мне задачу…

И вместе с тем делало ее куда интереснее!

– Это вы меня с кошкой сравниваете? – спросила я.

Она слегка сдвинула свой стул в сторону – и теперь смотрела прямо на меня. Ее взгляд встревожил меня не на шутку – такого я и сама никак не ожидала.

– Ох, конечно же нет, деточка! – сказала она, заметно смягчившись. – Просто все дело в том… что городок у нас маленький. А в каждом маленьком городке есть свои традиции.

– Вроде празднования Именин.

– Именно так, – подтвердила она. – Но, помимо этого, есть еще… всякие истории. Сама наверняка знаешь.

– Городские легенды, – уточнила я. – Например, о Мертвой Люси.

– Совершенно верно. О всяких призраках и так далее. Думаю, что проклятие Именин – как раз из числа таких вот легенд. И, честно говоря, не понимаю, зачем бы тебе копаться во всей этой ерунде! Добром это точно не кончится.

Ничего она не понимала. Копаться во всяких загадочных подробностях – лучшее занятие на свете, и других мне не нужно. Но до меня вдруг начало понемногу доходить, какая же суеверная эта госпожа Бикман. Впрочем, это не удивляло. Многие пожилые обитатели Хорсшу-Бэя разделяли подобную суеверность. Как, например, моя бабушка. Никогда не проходить под лестницей, просыпанную соль всегда выкидывать через плечо… повсюду носить с собой маленькие талисманы, чтобы защищаться от ужасов и тревог повседневности, – в этом была вся она.

Но толку в этом не было. Сколько бабушка ни бросала соль через плечо, а когда дедушкин возраст дал о себе знать и у него случился сердечный приступ, его это не спасло. Как и молитвы, хотя бабушке они и приносили успокоение – я сама видела. Может, и Бикман успокаивали суеверия. Все-таки они дарили иллюзию какого-никакого контроля над беспощадным хаосом жизни.

Были в моем открытии и плюсы: теперь я стала чуть лучше понимать мою собеседницу, особенно когда вспомнила, как моя бабушка стремительно переходила улицу, стоило ей только заметить черную кошку, и как одни цифры она считала удачными, а другие – опасными. И стало наконец понятно, отчего Бикман не горит желанием помочь мне в поисках пропавшей статьи.

Но были и минусы. Я поняла собеседницу, но не готова была с ней согласиться. Сама я ни капли не суеверна. Мне нужны лишь факты.

Я открыла было рот, собираясь возразить – или хотя бы выспросить у нее, где еще можно поискать копии старых городских газет. Первым делом я подумала о мэрии – но каковы шансы, что там меня примут радушнее, чем в библиотеке, и согласятся помочь с большей охотой? Оставалось только надеяться на лучшее.

Но я так ничего и не выяснила. Потому что не успела я и слова произнести, как послышался крик.

Я мгновенно узнала его.

И тут же бросилась бежать по коридорам что было силы. Сумка колотила меня по бедру, а сердце гулко билось о ребра. Точно такой же крик я уже слышала в пятом классе, когда Рози Грэхем, пригласив нас к себе в гости с ночевкой, заставила всех смотреть «Полтергейст» – даже тех, кто совсем не был готов к встрече с демонами, пускай и на экране. Тот же крик я слышала в прошлом году, когда школьный театр показывал «Суинни Тодда». А еще в седьмом классе, когда после фестиваля народных танцев Тревор Гриффин начал лапать Эллисон Айерс. Хотя мы из надежного источника знали, что он уже давно неровно дышал к моей подруге.

Дейзи.

Это был ее крик, и прозвучал он где-то рядом с ее шкафчиком. Не помню, когда я в последний раз так быстро бежала по школе – разве что в спортивном зале, подгоняемая учительским свистком.

Вскоре я увидела, что у шкафчика Дейзи собралась небольшая толпа. Сама она стояла в центре и вся дрожала. Тушь размазалась вокруг глаз черными кругами, придавая ей сходство с енотом. Лена стояла рядом, приобняв Дейзи за плечи, – то ли пытаясь ее защитить, то ли стараясь успокоить, а может, все сразу.

– Что… – начала я, но осеклась. Ответ был очевиден – он темнел на дверце шкафчика Дейзи, приковывая к себе испуганные взгляды толпы.

«ПРОКЛЯТИЕ ЖИВО».

Эта жуткая алая надпись была выведена суровым неаккуратным почерком, а краска кое-где расплылась и сбежала вниз кроваво-красными ручейками. Казалось, дверцу шкафчика заляпали самой настоящей кровью.

Еще одно послание, новое упоминание о проклятии! Я поймала взгляд Лены, и та кивнула – незаметно для всех, но только не для меня. Одна такая выходка еще могла бы сойти за шутку. Но две? Нет, это явно… просчитанный ход. Тут и спорить глупо.

Теперь уже и Дейзи наверняка с этим согласится.

Или нет?

Я вновь посмотрела на Лену – и тут же получила исчерпывающий ответ на этот вопрос. Дейзи по-прежнему хотела во что бы то ни стало участвовать в постановке по случаю Именин города. И остановить ее мог разве что маньяк в маске призрака из фильма «Крик», не меньше.

А может, и у него ничего бы не вышло.

Я протиснулась сквозь толпу школьников.

– Ребят, отойдите, тут же просто не протолкнуться, – сказала я зевакам, с любопытством льнущим к Дейзи. – А вы приведите уборщицу, – велела я горстке робких девятиклассников, а потом, переведя взгляд на еще одну группку ребят, добавила: – А вы пока, может, сообщите о случившемся администрации?

Зеваки с неохотой разбрелись кто куда. Когда мы наконец остались втроем, я окинула Дейзи встревоженным взглядом.

– Ты как, цела? – спросила я.

Несмотря на дрожь и слезы, она кивнула. Впрочем, судя по виду, она и впрямь не пострадала – во всяком случае, физически. Но, конечно, еще не успела оправиться от случившегося и отчаянно не понимала, кто это сделал и почему.

– Да, просто сильно испугалась, – шмыгнув носом, ответила Дейзи.

– Немудрено, – сказала я, внимательно разглядывая надпись – такую зловещую и осуждающую. – Это ведь… ненастоящая кровь?

Лена провела по буквам указательным пальцем, мгновенно запачкав его алой краской.

– Помада, – заключила она. – «Том Форд». Я раньше красилась точно таким же оттенком. Тот, кто это написал, обладает относительно неплохим вкусом, а еще ему явно не жаль дорогие вещи.

Я легонько хлопнула ее по плечу.

– Запомни: на месте преступления ничего трогать нельзя! – сказала я, хотя мои друзья уже давно это знали – недаром ведь мы с ними столько лет вместе.

– Никакое это не место преступления, – возразила Дейзи. – Давайте не будем драматизировать.

Она скрестила руки на груди и жалобно посмотрела на меня, умоляя встать на ее сторону.

Мы с Леной украдкой обменялись взглядами. Если после инцидента с вороном Лена примкнула к «команде» Дейзи – или, во всяком случае, выразила желание не торопиться с выводами, – то теперь она явно изменила свое мнение.

– Солнышко, – начала Лена серьезным проповедническим тоном, который обычно приберегала для нештатных ситуаций вроде этой, – давай включим логику. Это и впрямь место преступления. Причем буквально. Тут по меньшей мере произошел акт вандализма, что само по себе, может, и не так опасно, но все равно ничуть не радует.

– Кто-то хочет меня запугать, ну и что же? – возразила Дейзи. – Мы уже вчера все обсудили, когда разговаривали о во́роне. Розыгрыши – это обычное дело в нашей школе. Что тут такого, подумаешь!

– Вот именно что вчера, Дейз, – осторожно напомнила я. – Возможно, два этих случая связаны, и от раза к разу становится только хуже! Тебя это не настораживает? История с вороном сама по себе безумная, но если еще и это добавить… Честное слово, я совершенно согласна с Леной. Не хочу тебя расстраивать, но, кажется, мы имеем дело вовсе не с безобидным розыгрышем.

Дейзи посмотрела на меня.

– Думаешь, кто-то хочет сорвать спектакль?

Я кивнула на надпись помадой – уродливую и яркую.

– А ты это как назовешь?

– Детским садом, – фыркнув, сказала она. – Других слов у меня просто нет. Это даже угрозой назвать сложно. Да и вообще, меня так просто не запугаешь.

Я не могла поверить своим ушам.

– Это я знаю, – отозвалась я, не желая вступать в спор. Но легкомысленность Дейзи меня изумила.

– Мы прекрасно знаем, как ты ждешь Именин города, – добавила Лена. – Мы тоже! Но кто-то настроен вовсе не так радужно.

– Причем таких людей может быть несколько, – заметила я.

Возможно, это и впрямь Кэролайн. Пока что кандидат в подозреваемые из нее был неважный. Но я решила не списывать эту версию со счетов.

– И, думаю, не стоит оставлять без внимания посыл этих самых людей.

– Ой, да пусть пишут что угодно, – злобно сказала Дейзи. – Скажи, ты ведь попросила кого-то из ребят рассказать директору о случившемся, да? То есть это больше не секрет, в отличие от…

– …в отличие от истории с вороном, которую ты просила не разглашать? – уточнила я. – Да, я решила, что сейчас правильнее будет отойти от наших договоренностей. Самую малость. Но, учитывая… недавние события… – продолжила я, тщательно подбирая слова, чтобы донести свою мысль, но при этом не расстроить подругу, – не уверена, что смогу и дальше делать вид, будто ровным счетом ничего странного не происходит. Настоящий друг так ни за что бы не поступил.

Я мягко коснулась ее руки, надеясь ее успокоить, но Дейзи вздрогнула и отстранилась.

– Ну так пусть тогда администрация во всем разбирается, – сказала она, пожав плечами. – Я ведь знаю, ты ни за что не оставишь это дело. Это выше твоих сил. Уверена, ты с самого начала планировала им заняться.

Дейзи выразительно выгнула бровь. В сочетании с размазанным макияжем а-ля енот это произвело вдвойне жуткий эффект. В ее взгляде не было злобы – только смирение человека, который давным-давно меня знает.

– Так ведь?

Я зарделась.

– Ты просила не поднимать шум. Я свое слово сдержала, – ответила я.

Так оно и было, если не считать разговора с госпожой Бикман – впрочем, учитывая, что библиотекарь категорически не хотела затрагивать эту тему, едва ли она кому-нибудь проболтается.

– Я не буду отказываться от роли в спектакле, – твердо заявила Дейзи, вскинув голову и уверенно посмотрев на нас с Леной. В ее глазах плясали дерзкие огоньки.

– А я в таком случае не стану бросать это расследование и попытки спасти тебя – и всех причастных – от беды, – парировала я.

– Чудесно, – сухо сказала Лена, гневно глядя на Дейзи. – На конкурсе самых кошмарных сценариев этот занял бы первое место. Почему бы не послушать голос разума и самосохранения вместо того, чтобы идти на поводу у любви к сцене?

В ответ Дейзи одарила ее самодовольной улыбкой.

– Нет уж, нет уж. Человеку с моей фамилией на роду написано блистать в свете софитов!

– Истинная королева драмы, – сказала я – впрочем, не без нежности.

Спор зашел в тупик, или, наоборот, напряжение ослабло? Я не могла сказать точно, но такое вот непонятное состояние было куда лучше всяких препирательств. Как я уже упомянула, моя главная задача сводилась к тому, чтобы разобраться в истории проклятия Именин города и защитить Дейзи – и других возможных жертв так называемых розыгрышей. И если в процессе Дейзи на меня обидится – ничего страшного. Но расследование куда проще (да и веселее) вести в мирные времена, что уж тут говорить.

Я торопливо обняла ее в надежде, что это ее ободрит.

– У нас мало времени. С минуты на минуту кто-нибудь из администрации наверняка придет разбираться, в чем дело. Или появится уборщица, – сказала я, старательно фотографируя место преступления на телефон. На всякий случай я запечатлела все до единой детали под разными углами и с разной степенью приближения. – Так что давайте-ка сбегаем в туалет. Тебе надо бы умыться до их появления.

– Разумное предложение, – одобрила Дейзи, утерев глаз ладонью и посмотрев на черное пятно туши, оставшееся на пальце. – Кажется, мне это и впрямь не помешает.

– Это еще слабо сказано, королева драмы, она же плакса, – насмешливо проговорила Лена, и Дейзи добродушно толкнула ее плечом. – Какая же ты многогранная! Неудивительно, что Куп от тебя без ума!

Они обе залились хохотом, и на мгновение мне даже показалось, будто все снова стало как прежде, а нас с подругами не преследуют никакие полоумные шутники, которым кажется, что мертвые птицы и «кровавые» надписи – это пик комедии.

Но стоило нам завернуть за угол по пути в женский туалет, как вскрылось новое обстоятельство.

Оказалось, что не все зеваки покинули место преступления после нашей с Леной просьбы.

Кое-кто притаился в коридоре, спрятавшись за рядом шкафчиков так, чтобы можно было беспрепятственно наблюдать за Дейзи и ее реакцией на зловещий розыгрыш. Кое-кто видел и слышал все. О намерениях этого человека можно было только догадываться, но они явно не сулили ничего доброго.

Этим самым шпионом был Тео.

Если его и мучила совесть на пару с чувством вины, он ничем этого не выдал.

Когда мы проходили мимо, он держался так спокойно и невозмутимо, что меня, человека, на лице которого явственно читался немой вопрос, начали одолевать сомнения.

Какое же отношение ко всей этой истории имеет Тео – этот самопровозглашенный анархист?

Глава восьмая

К концу учебного дня Дейзи успела немного отойти от случившегося – и все же, мягко говоря, совсем не обрадовалась, когда после звонка я заторопилась из школы, чтобы поскорее продолжить расследование.

– Получается, ты не будешь нам сегодня помогать мастерить декорации? – возмущенно спросила она, когда я, торопливо распрощавшись со всеми, собралась пулей выскочить из комнаты отдыха.

– Именно так: она не будет нам сегодня помогать мастерить декорации. Разве это не очевидно? – встряла Лена. – Ты что, надышалась парами той самой помады с дверцы шкафчика? А то что-то туго соображаешь.

Я посмотрела на нее с благодарностью, но выражение лица Лены оставалось непроницаемым. Неужели и она дуется на то, что я нарушила наши планы? Еще один вопрос без ответа.

Порой распутывать тайны весело, а порой – не очень. Такова уж моя работа.

– Это я и без тебя поняла, – отрезала Дейзи. – Но за перевод признательна, он всегда кстати.

Впрочем, в ее голосе не чувствовалось ни капли признательности, если уж совсем честно.

– Но с чего вдруг? – спросила Дейзи, подняв на меня гневный взгляд. – Мы же давным-давно обо всем договорились! И всегда делали декорации вместе! В прошлом году у нас была пиратская тематика…

– Помню, – отозвалась я. – Йо-хо-хо! Славное было времечко! – Я попыталась изобразить улыбку, но Дейзи моя радость не передалась.

– А в этом году у нас по плану русалочья тематика! И, между прочим, это была твоя идея от начала и до конца!

– Да уж, позволь заметить. И пускай выбор был довольно очевиден, но ты сама его сделала, сестричка, – напомнила Лена.

– Помню, – повторила я. Внутри всколыхнулось раздражение, но я изо всех сил старалась его скрыть.

– Так что ж у тебя за важное дело такое, что ты отказываешься нам помочь? – Дейзи не отставала.

Она многозначительно посмотрела на меня, словно и сама уже обо всем догадалась, но никаких прямых обвинений так и не последовало.

– Я должна выполнить одно поручение, – уклончиво ответила я и крепко сжала мобильник, лежащий в кармане куртки.

Собственно, поручений никаких и не было, зато была подруга, работавшая в мэрии, которая мне задолжала: несколько лет назад я нашла ее пропавшую кошку (одно из самых легких моих расследований). И у этой самой подруги я попросила доступ к обширной базе данных, с помощью которой надеялась найти ту самую статью о проклятии Именин города из газеты «ТрибунаХорсшу-Бэя».

Подруга намекнула мне, что работник архива в будние дни любит уходить домой пораньше, а значит, у меня в распоряжении будет небольшой отрезок времени, пока здание не запрут на ночь. Вот что подтолкнуло меня к этому непростому решению, из-за которого лучшие подруги теперь смотрели на меня как на самую настоящую предательницу, разрушившую все планы.

– Послушайте, девочки, вы же знаете, я все наверстаю. Оставьте мне какую-нибудь работу. Я вернусь сразу же, как только смогу, и все выполню, – пообещала я, в глубине души понадеявшись, что это случится хотя бы к вечеру.

Впрочем, полной уверенности у меня не было, а давать обещания, которые я, возможно, не сдержу, казалось непозволительным, особенно учитывая обстоятельства.

– О, уж за это не беспокойся. Оставим тебе какую-нибудь работенку, – зловеще пообещала Лена. – Причем не из приятных, учти.

– На иное я и не надеялась.

На прощание Дейзи еще раз неодобрительно хмыкнула. Ее терпение, судя по всему, подходило к концу.

А Лена взяла меня под руку и проводила до школьной парковки.

– Может, расскажешь поподробнее об этом твоем «поручении»? – спросила она, когда мы вышли на улицу.

– Тебе и впрямь интересно? – с сомнением уточнила я, посмотрев на нее.

Лена пожала плечами.

– Пожалуй, правдоподобное отрицание[5]5
  От англ. plausible deniability. Этим термином принято обозначать поведение старших должностных лиц, при котором они, совершив некое действие, оставляют за собой возможность отрицать причастность к нему либо перекладывают ответственность на подчиненных.


[Закрыть] устроило бы меня куда больше.

Что ж, я так и думала.

– Но если уж начистоту, – продолжила она, – я на твоей стороне! По-моему, одержимость Дейзи грядущим праздником зашла слишком уж далеко. Я уже начинаю беспокоиться. – В глазах Лены и впрямь читалось нешуточное волнение.

– Я тоже, – призналась я, тут же почувствовав облегчение.

– Поэтому твори что хочешь, Дрю, флаг тебе в руки, – с улыбкой сказала Лена. – По-моему, отличный слоган!

– Мне тоже нравится. Аж забываешь на время об опасности, которая нам может грозить в связи со всей этой историей.

– Да ладно тебе, – пожала плечами подруга. – Если за дело взялась ты, все точно кончится благополучно, – бросила она и удалилась.

А вот я в этом совсем не уверена.

* * *

– Нэнси!

Я уже сидела в машине, пристроив стопку книг на пассажирском сиденье, как вдруг меня кто-то окликнул. На этот раз не Лена и не Дейзи – сейчас они обе были в мастерской, трудились над декорациями в русалочьем стиле. Не исключено, что Дейзи, улучив свободную минутку, мастерила еще и куклу вуду с моим лицом. Одно хорошо: ей непросто будет подобрать для куклы волосы нужного рыжего оттенка, все-таки встречается он очень редко.

Я обернулась и увидела Паркера.

– Привет! – сказала я, и по жилам тотчас разлилось тепло.

На глаза ему упала челка, а дыхание слегка сбилось от бега. Под мышкой он держал футбольный мяч. Неужели он сбежал ко мне прямиком с урока физкультуры? Я вдруг поймала себя на том, что в таком вот растрепанном виде он нравится мне даже больше прежнего.

Хватит витать в облаках, Дрю, займись лучше делом.

Легко сказать! Как тут вернуться на грешную землю, когда прямо перед тобой стоит Паркер, да еще такой взволнованный.

– Привет! – ответил он, наконец отдышавшись, а потом покраснел. – Тоже мне, вдохновляющее начало!

– Да ладно тебе! – шутливо воскликнула я. – Начало как начало, классика, между прочим!

– А ты что же это, не помогаешь мастерить декорации? – спросил он. – Помнится… Лена говорила, что ты придешь.

«Помнится»? Получается, он специально спросил кого-то (имеется в виду Лену, конечно) о моих планах?

Спросил обо мне?

От одной этой мысли меня охватил восторг.

Паркер зацепил меня с той самой секунды, когда заметил, как я вынула записку из клюва ворона. Приятно было обнаружить, что и он испытывает ко мне интерес.

Я невольно задумалась, чем же это я привлекла его внимание?

Факты: да.

Наука: пожалуйста.

Любовь: спросите позже.

Такова была моя философия, к которой я, точно к волшебному шару, обращалась в трудную минуту. Мою прошлую «большую любовь» звали Дэвидом Кэйтсом – мы встречались, когда я училась в девятом классе, но долго эти отношения не продлились. Мы расстались после того, как я обнаружила любовные письма, которые отец Дэвида писал даме, работавшей в ту пору в одной из городских аптек. Дэвид рассказал мне, что его отец ведет себя подозрительно, и ему хотелось понять почему. Однако узнавать правду он вовсе не планировал, а сказал это все для красного словца, но было уже поздно.

Иначе говоря, я на своем опыте узнала, что любопытство губит не только кошек, если припомнить очаровательное замечание госпожи Бикман. Порой оно убивает едва-едва зародившиеся отношения.

С тех самых пор я привыкла осторожничать с парнями и старалась не влюбляться.

Впрочем, – черт! – я углубилась в мысли и не заметила, как пришла моя очередь отвечать, а голова затуманилась и пошла кругом – уж что-что, а это совсем не в стиле Нэнси Дрю!

– Н-н-ну… – начала было я, стараясь, чтобы голос звучал мягко и спокойно, но промахнувшись с тоном по меньшей мере на милю. – Я… планировала там быть, – запинаясь, поведала я. – Но… появились кое-какие дела. – На щеках моих вдруг вспыхнул румянец. – А ты? Пойдешь в мастерскую?

М-да, до спокойствия мне как до Луны, если не дальше.

– Собирался, – ответил он, и в его глазах заплясали лукавые огоньки. – И, честно говоря, немного волнуюсь. Не то чтобы я первоклассно владею всякими инструментами и все такое. Скорее всего, из мастерской я уйду, лишившись по меньшей мере одного пальцы. Вероятность – девяносто процентов. Нет, даже девяносто пять.

– Не самый оптимистичный прогноз, – со смехом отозвалась я. – Зачем же ты тогда вызвался помогать, если это не твое? Не пойми меня неправильно: здорово, что ты согласился участвовать, – поспешно добавила я, заметив, как по его лицу пробежала тень смущения. – Но есть же и другие способы помочь. Безо всяких электроинструментов и опасных крайностей. Взять, к примеру, благотворительную ярмарку выпечки. В ней ведь можно участвовать безо всякого вреда для здоровья!

– Видишь ли, я – особенный, – заявил Паркер. – На кухне мне появляться так же опасно, как и брать в руки циркулярную пилу, это уж точно. А может, даже опаснее! Приготовить пиццу в микроволновке – вот предел моих кулинарных способностей.

– Можно купить выпечку в магазине, – в шутку предложила я. – Такое обычно не поощряется, но я никому не скажу.

– Верю, – сказал он и вдруг посмотрел мне прямо в глаза, внимательно и пристально. – Ты и впрямь похожа на девушку, которая умеет хранить секреты. Если что, это комплимент.

– Ну что ж, спасибо, – ответила я, а по всему телу – до самых пяток – вдруг разлилось приятное тепло. – Так и есть.

Знал бы Паркер, до чего же он прав.

– Это из-за тебя, – вдруг выпалил он и затих.

На щеках у него тут же вспыхнул румянец, и Паркер вдруг нервно пригладил волосы.

– Что? – переспросила я.

Видимо, я отвлеклась на огоньки в его глазах и бабочек, заплясавших в животе, и пропустила какую-то важную часть беседы.

– Я узнал от Лены, что ты будешь мастерить декорации. И поэтому тоже вызвался с ними помогать.

– Ого… – только и выдавила я. Это признание меня потрясло (но в самом что ни на есть приятном смысле). Ого!

– Вот именно, «ого!», – парировал он. – Представь себе, я изо всех сил готовился к встрече с электроинструментами, лишь бы побыть с этой загадочной девушкой из газеты… а теперь она сбегает!

– Честное слово, у меня на то веские причины, – заверила я его, всеми фибрами души надеясь, что не зря это все затеяла. Внезапно мысли о расследовании стали меня тяготить, пускай и самую малость. – Но есть и плюсы! Получается, сегодня ты точно не лишишься пальца!

– Да нет, я все равно загляну в мастерскую, помогу чем смогу, – сказал Паркер, пряча руки в карманы. – В конце концов, я же сам подписался на это и не могу вот так просто взять и слинять только потому, что загадочная красотка нашла себе какое-то другое, не менее загадочное занятие.

– Рада… что тебе совестно за нас двоих, – сказала я.

Если его стыд был непомерно сильным, то моя совесть, напротив, едва-едва встрепенулась. Впрочем, это еще не самое страшное. Главное – чтобы в итоге мне удалось узнать хотя бы один факт об этом загадочном проклятии. Тогда все точно будет не зря.

Так ведь?

А еще… от моего внимания не укрылось, что Паркер назвал меня «красоткой».

На его лице застыло выражение игривого разочарования, и перспектива встретиться с подругой из мэрии вдруг стала казаться мне досадной и совершенно пустой тратой времени.

– Я очень ответственный человек, – продолжал Паркер. – Такой ответственный, что предлагаю нам прямо сейчас назначить время новой встречи, чтобы я уже не сомневался, что ты вернешься с этой твоей секретной миссии…

– Это поручение, а не миссия, – поправила я его. Лучше было пока утаить от него мою любовь к детальным расследованиям.

– Да как ни назови: миссия, поручение – не важно. Просто хочу быть уверен, что ты вернешься живой и невредимой.

– Какой ты галантный! – с подчеркнутой учтивостью похвалила я, надеясь, что он не расслышит дрожи в моем голосе. – Может, я тебе напишу? Сегодня?

– Переписываться – это, конечно, прикольно, – сказал Паркер. – Но для «галантности» недостаточно. А вот встретиться и посидеть вместе в кафе – это было бы в самый раз. Скажем… в «Когте»? Около шести?

Казалось, нутро мое разом наполнилось множеством мелких, озорных пузырьков, и теперь они начали лопаться один за другим, а меня охватила радость… и еще какое-то чувство, которое так просто и не опишешь. В горле запорхали бабочки, а внутренности вдруг превратились в сладкий сироп. Звучит не слишком приятно, но ощущения были потрясающие.

– Получается, мы пойдем на свидание, – осторожно проговорила я.

Одна мысль об этом пьянила. Но правильно ли это – ходить на свидания, когда намечается очередное опасное расследование? Возможно, нет. Но, глядя на Паркера, я не могла устоять. Он был первым, кто оценил мою «ловкость рук» и даже не побоялся заговорить со мной об этом, а ведь все парни, с которыми я встречалась раньше, терпеть не могли мои детективные таланты. Но теперь мной овладели совсем другие чувства. Чувство опасности? Пожалуй. Предвкушение радости, спаянное со страхом.