Текст книги "Университет Специальных Чар. Книга 1. Пощады, маэстрина!"

Но все же, столько странных слов… Где она их все выучила? И употребляет легко, они сами срываются с ее губ. Маэстрина Мари, похоже, даже не всегда осознает, что ее не понимают и переглядываются, мол, а что это?

Не будь он абсолютно уверен, кто она такая, не знай ее биографии и того, что она родилась, выросла, училась и жила здесь же, в этом же королевстве, решил бы, что Мариэлла иностранка. И что это вообще не она. В голове Артура не укладывалось, как ей удалось без последствий для психики оправиться после всего того, что пришлось пережить. Ни одна из известных ему дам так не смогла бы.

Разумеется, не все было так благостно и радостно. Как только студиозы очухались, втянулись, присмотрелись ко мне, пятый и первый курсы попытались меня прощупать. С первокурсниками было проще. Там просто подростковая дурь еще не выветрилась, они хорохорились и порой творили дичь. Но в целом признавали мой авторитет и статус преподавателя.

А вот пятый курс… Начало проявляться то, чего я ждала с самого начала. Богатенькие девочки и мальчики оценили мой гардероб, точнее его практически полное отсутствие. И то, что я не ношу украшений. А где бы я их взяла? Сама на них еще не заработала, а прежняя владелица тела их не оставила. Плюс, похоже, кое-кто не поленился навести справки и узнать, кто ж такая эта Мариэлла Монкар и откуда она, такая необычная, взялась. Ну и к тому же парни решили, что я не настолько старше их, чтобы за молоденькой училкой нельзя было поволочиться.

Такое и на Земле запросто случается. А уж тут-то и подавно. По нынешнему возрасту я ведь вроде как аспирантка.

– Студенты, мне грустно наблюдать за вашими знаниями, – заметила я. – Я могу понять, что вы не помните зелья, изучаемые на первом курсе. Но забыть то, что мы с вами учили в первую неделю этого года… У вас память как у рыбок, что ли? Кто из вас готовит и хотя бы иногда принимает эликсир для улучшения памяти? Кни́ппер, вы это делали?

– Маэстрина, я была занята, – рассматривая ногти, лениво протянула первая красавица и первая же стерва потока Генрие́тта Кни́ппер.

– Чем?

– Мне нужно было обновить гардероб. Не все могут позволить себе иметь всего два наряда, носить их по очереди и при этом еще и веселиться. – Она окинула меня выразительным взглядом. – Некоторым правила приличия этого не позволяют.

– Ах вот оно что! – хмыкнула я, опершись бедром о преподавательский стол. – И как? Обновили?

– Да, маэстрина Монкар. Обновила, как видите, – пошевелила она пальчиками, привлекая внимание к красивому платью. Правда красивому, тут не поспоришь. Мантия у нее была расстегнута, и новый наряд хорошо виден.

– Прекрасно, – нехорошо улыбнулась я. – Значит, вам не нравится, что я слишком веселая. Хорошо, студенты. Сегодня я буду серьезна, как три похоронных бюро сразу. Книппер, к доске. Мы желаем услышать от вас – модной, красивой, серьезной, изысканно одетой девушки – все, что вы знаете о кровоостанавливающем зелье.

– Это было вне программы, маэстрина. Я не обязана отвечать на эту тему. У вас не получится меня завалить.

– Ну что вы, Книппер. Это как раз в рамках программы, вы запамятовали или не вели конспекты Прошу вас. Остальные, открываем учебник, слушаем однокурсницу и сверяемся строго по параграфу. Книппер, не задерживайте нас. И для начала прошу вас написать на доске полный список ингредиентов и пропорции. Потом расскажете нам порядок действий и формулу закрепления этого алхимического состава.

Увы, учиться девушка не хотела. Сочла мой предмет неинтересным, решила, что можно ничего не менять, продолжать не напрягать мозг. Допускаю, с прошлым преподавателем они как-то договаривались. Не знаю. В общем, рассказать она не смогла ничего.

– Книппер, вы можете вернуться на место. Спасибо за ответ. Думаю, вы и сами понимаете, что это «неуд».

– Отчего же? На «удовлетворительно» я ответила, – огрызнулась она, возвращаясь за стол.

– Люсье́н Вебер, сможете по памяти исправить на доске ошибки в ингредиентах и пропорциях?

– Н-ну-у… – замялся он, бросив быстрый взгляд на Генриетту.

– Жаль. Книппер, откройте учебник. Найдите нужную страницу, сравните то, что там указано, с тем, что на доске написали вы. А я пока сама внесу исправления.

Я подошла к доске, принялась зачеркивать и писать сверху правильные данные. И травы другие, и пропорции иные. Потом снизу дописала то, что студентка вообще забыла внести.

Закончив, я отложила мел и повернулась к студентам.

– Ну а сейчас, раз уж у нас не задалась сегодняшняя тема, проверим, как вы усвоили предыдущие. Считайте, что у нас сегодня срез знаний. Хе́льга Нордва́йн, прошу вас, – повернулась я к соседке Генриетты. – Только давайте с места. Расскажите мне состав…

Глава 15

В общем, испортила мне настроение Генриетта, а огребли все. Десять неудов, три заданных реферата, два доклада. И все строго по темам учебников. Как пятого курса, но строго за прошедшие четыре недели, так и по прошлым курсам. И опять же – не отступая ни на шаг от того, что изложено в обязательной программе. Я уже поняла, что всерьез прежняя преподавательница никого не утруждала.

– Маэстрина Монкар! – взвыли они под конец. – Так нечестно!

– Что именно, маузели и месье? Спрашивать с вас пройденный материал? Я вам больше скажу. Все, кто не будет учить материал, к сессии не будет допущен.

Пятикурсники принялись мрачно переглядываться.

– Стерва! – прошептал кто-то тихонечко. Но акустика была здесь феноменальная, так что услышали все, в том числе и я. Полагаю, на это и был расчет.

– Студенты, не утруждайтесь, – усмехнулась я. – Вы пожелали серьезного преподавателя, вы его получили.

– Вы не имеете права нам мстить, маэстрина! – хмуро огрызнулась зачинщица и виновница сегодняшних неприятностей для всех однокашников. – К тому же вы даете лишние материалы, которые не предусмотрены по программе. А у нас и так хватает занятий. Мы не обязаны учить ничего лишнего.

– Вот как? – невозмутимо поинтересовалась я. – Кто еще считает, что дополнительные ценные знания, которые я давала, не пригодятся? И кто не хочет их впредь получать?

Поднялось несколько неуверенных рук.

– Хорошо. Как вам будет угодно. Пятый курс, с сегодняшнего дня я не стану делиться с вами ничем сверх учебника и методичек, выданных мне в деканате. На следующем занятии проведу проверочную лабораторную работу. Всего доброго.

В этот момент прогудел сигнал окончания пары.

Студенты попытались поднять бунт на корабле, пришлось задавить его. Что же касается остального… Это они просто не в курсе, что такое итальянская забастовка[7]7
  Итальянская забастовка – форма протеста, когда работники предприятия выполняют свои обязанности предельно строго по должностной инструкции. Ни на шаг не отступая от нее и не выходя за ее рамки. Этот метод весьма эффективен, так как работать строго по инструкциям практически невозможно ни в одной из областей. Производительность труда падает, но привлечь бастующих к ответственности невозможно, так как они действуют строго в соответствии с нормативными актами.


[Закрыть]. Вряд ли им понравится.

– Мари, чем вы так насолили пятому курсу? – поинтересовались за обедом коллеги.

– Провела срез знаний и строгий опрос, – спокойно ответила я.

– О! Ну и как? Все же последний курс, должны бы показать неплохой результат, – прокомментировала Нора Хавьер.

– Увы, магистр, увы. Результаты весьма плачевны. Пройденный за этот месяц материал они усвоили посредственно, мягко говоря. И отказались от всех тех дополнительных эликсиров и зелий, которые я им пыталась дать. Хотя мне казалось, что все втянулись в мой темп.

– Зачем же вы их нагружали? – спросила Франсуаза.

– Глупость сделала, – признала я. – Думала, им это пригодится. Ведь ценные знания. Сами они вряд ли догадаются, что такие существуют. И уж точно не станут на свой страх и риск их готовить и употреблять.

Преподавательница водных плетений фыркнула. Меня она все так же не любила, но цепляться стала меньше. Времени на глупости не осталось, ректор всех так нагрузил и озадачил, что тут не до меня стало.

– А чему же вы пытались их научить? От чего они отказались? – полюбопытствовал магистр пространственных изменений Охарн Эрно.

– Различные жизненно полезные зелья и эликсиры. Для памяти, для бодрости, для хорошей кожи и волос, для острого зрения… Они отчего-то не входят в обязательную программу, но, по моему скромному мнению, без них как-то не очень хорошо живется.

– Коллега, а я бы вот не отказался от эликсира для бодрости, – оживился магистр. – Осень на меня всегда плохо влияет, утомляемость повышается.

– Научить вас готовить? Или просто дать рецептуру?

– Эм-м… Маэстрина, а вас не затруднит просто приготовить эти чудесные эликсиры для всех желающих? Разумеется, мы компенсируем стоимость ингредиентов… Или еще проще. Я часто бываю в городе. Напишите мне список трав и необходимых веществ, я куплю на всех. А вы нас выручите, если приготовите. Да, коллеги? Думаю, я не один, кто желает воспользоваться полезными эликсирами и зельями. Для памяти я бы тоже не отказался.

– Хорошо, – пожала я плечами.

Мне это действительно несложно. Себе-то я все эти чудесные волшебные жидкости готовлю регулярно. И если поначалу, когда я только очутилась тут, делала это, не особо отдавая себе отчет, просто знала – как и варила еще в пансионе, то сейчас это происходило уже осмысленно. Я искала новые рецепты в книгах, разбирала их полезность и необходимость, ну и готовила. И для себя, и для малышки Софи.

Черта с два младенец был бы такой спокойный без всего этого. У них же колики, газики, диатезы, зубы, истерики и не знаю, что еще. А так – тишь и благодать. И даже по ночам она больше не просыпается и не просит кушать. Мы с ней обе спим до самого утра. Я – потому что устаю сильно, она – так как много гуляет, играет и полностью здорова.

Но, кстати, имеет смысл узнать о дополнительном заработке. Я ведь уже думала об этом, только не до того пока. Моя предшественница не стеснялась подрабатывать, готовя на заказ для городской аптеки. Почему бы и мне не попробовать? Деньги нужны, и чем дальше, тем больше. Грядет зима, нужны будут теплые вещи для меня и для Софи. Не говоря уж о том, что она стремительно растет. И то, что я купила ей месяц назад, уже становится маловато.

Пятый курс стенал и страдал. Я им обещала серьезность трех похоронных бюро – я им ее обеспечила. Следующие три недели слились для них в один печальный и глобальный кошмар.

Я была вежлива. Не реагировала, когда они огрызались, пытались качать права, доказывали мне, что мой предмет непрофильный и вообще не обязательный. Не слушала никаких оправданий, что они не успели, подумали, что это не нужно, что им это никогда не пригодится.

Увы, я была неумолима.

Они восхотели знаний строго по программе – они их получили. И да, спрашивала я их тоже строго по программе. Но выносила мозг так, что с моих пар они выходили морально уничтоженными, со сплошными неудами и с огромным количеством дополнительных заданий. Строго по программе, ага.

Самое смешное, что они попытались кляузничать на меня руководству. Ректор получил анонимное послание, в котором несчастные «жертвы преподавательского произвола» – это дословно – просили помощи, разбирательства и отстранения меня от должности.

Узнала я об этом позже. Сначала же была крайне озадачена, когда внезапно обнаружила на заднем ряду месье ректора. На мои вопросительно поднятые брови он лишь склонил голову в приветствии и жестом предложил мне вести занятие. Ну и ладно. Я быстро забыла о его присутствии и принялась морально уничтожать, ой, нести знания и требовать ответа.

На каждый стон, что такого они не проходили, отвечала, какая глава учебника за какой курс. Или какой пункт пройденных глав уже в этом году, а также когда именно и в каком контексте это рассказывала я. И просила открыть тетрадь и найти конспект за нужную дату.

И все это предельно серьезно и тактично, не повышая голоса, не позволяя себе грубости, иронии или сарказма. Что вы, что вы. Сказано – похоронное бюро, значит, похоронное бюро.

Вот как закопаем в могилку кое-чью наглость, тогда и посмотрим.

А месье Гресс после пары показал мне анонимку, попросил зайти к нему в кабинет, когда освобожусь, чтобы обсудить ситуацию.

Я зашла. Рассказала. Сообщила, как все началось, что происходит в данный момент, посетовала на удручающе низкий уровень знаний студентов. Практически нулевой, будем откровенны.

Ректор, прищурившись, выслушал, покивал, рассматривая меня и неведомо чего ожидая. А потом устроил конец света всем. Во-первых, студентам, потому что распорядился всем курсам, кроме первого, который не успел еще проштрафиться, пройти переаттестацию по алхимии и зельеварению. Во-вторых, мне. Потому что именно мне предстоит подтянуть их и потом принимать эту аттестацию в составе независимой комиссии.

И совершить все это предстоит до наступления зимней сессии. Потому что кто не пройдет переаттестацию за прошлые курсы, к этой самой сессии допущен не будет.

Вот так-то.

Повторюсь, но уж больно фраза хорошая: огребли все!

– Ну и чего вы добились, маэстрина? – мрачно вопросил меня Анри Лефлекс. – У нас выпускной курс, и тут такое…

– Я добилась? – удивилась я. – А когда писали анонимную жалобу ректору, чего вы ждали? Что новый глава университета придет, выгонит злую меня, которая заставляет вас работать на своих парах? А вас, бедняжек, погладит по голове и скажет: «Студенты, продолжайте валять дурака. Учиться вообще не надо, ведь знания – это совершенно бесполезная вещь». Так?

– Мы ничего не писали! – возмутился парень. – Вы действительно совсем нас замучили, но писать кляузы… Не надо наговаривать.

– Ну-ну. Поспрашивайте-ка своих особенно обиженных подруг. Письмецо пахло духами. А теперь открывайте тетради и учебники, будете сверяться, чтобы я, не дайте боги, ничего лишнего не заставила вас учить. И конспектируем.

– Да маэстрина!!! – взвыли сразу несколько голосов. А кто-то из парней аж кулаком по парте шибанул: – Сколько же можно?! Что ж вы такая злая-то?! Долго вы еще будете нам мстить?!

– Не понимаю, о чем вы. Вы попросили меня придерживаться программы. Я выполняю вашу просьбу. Действую строго по своей должностной инструкции и преподаю лишь обязательный материал.

Кто-то тихо ругнулся. Множество взглядов скрестилось на Генриетте, которая смотрела в свою тетрадь и делала вид, что ее тут нет. Она сжала зубы, не поднимая глаз, и зашуршала страницами учебника.

А я приступила к лекции. По программе. Ага. Ну недобрая я, признаю. Негуманная. Вот вообще ни разу я не всепрощающая милая девочка, о которую можно ноги вытирать. Есть у меня одна препоганая черта характера. Если меня обижают, я, вместо того чтобы плакать, делаю все, чтобы плакали те, кто меня огорчил. Я ужасно злопамятная и мстительная.

Не горжусь этим. Но по-другому, мягче, можно только с детьми. Да и то слабину показывать нельзя. А взрослые люди… Заслужил – получи ответочку. Не успокоюсь, пока не воздам по заслугам. Вот потом выдохну и забуду.

Поэтому врагов у меня ни в школе, ни в институте не было. Все как-то быстро понимали, что лучше не обижать эту славную светлоглазую девочку Машу.

На работе… Да тоже как-то не было их. Потому что я не спускала на тормозах хамство, подколки, попытки подсидеть. Не знаю, наверное, это нехорошо. Может, и замуж я не вышла по этой же причине. Я плохо умею прощать и редко что-то забываю. Но могу сказать в свое оправдание, что сама никогда не провоцирую и не нападаю первой. О людях всегда заочно думаю хорошо, пока они не докажут обратное.

В конце занятия, когда я сообщила проштрафившимся студиозам, что на сегодня все, и осчастливила домашним заданием и списком того, что буду спрашивать, пятый курс выбросил белый флаг.

– Маэстрина! – встал Вебер, которого, похоже, выбрали переговорщиком. – Мы это… Ну… В общем, мы были неправы. Зря мы на вас наговаривали. И те эликсиры и зелья, которые вы нам давали в прошлом месяце, они действительно нужные. И мы даже освоили их. Для памяти, вот. И для бодрости.

– Хорошо, – кивнула я без тени улыбки. – Месье ректор нас всех так осчастливил, что они пригодятся. Мне в том числе.

– Да… – кашлянул парень и исподтишка кинул в спину Генриетты скатанный из бумаги шарик.

Та еще ниже склонилась над тетрадью, отказываясь понимать намеки. Пришлось ему самому продолжать, потому что на него, в свою очередь, шикали со всех сторон, мол, ну давай, давай.

– И еще это… маэстрина Монкар… А давайте вы больше не будете серьезной, как три похоронных бюро? Давайте уже прикопаем… некоторых… И все. Можно, как раньше? С этими… мозговыми штурмами, диаграммами связей и вот теми образными штуками, как вы другим курсам по-прежнему даете.

– А все с этим согласны? – спросила я. – Или лишь пара человек, а остальные считают это лишним?

– Все! Маэстрина, мы все за!

Его поддержали со всех сторон возгласами. Тут прогудел сигнал окончания занятия, но никто не шелохнулся, ждали моего ответа.

– Ладно, – не стала я вредничать. – Вернемся к прежней методике. Только от переаттестации это вас не освободит, ее назначила не я, а ректор. Но могу помочь в кратчайший срок наверстать упущенное за годы, запомнить все и подготовиться. И учтите, проводить ее буду не я. Меня уже поставили в известность, что созовут комиссию, в состав которой войдут независимые эксперты из других учебных заведений. Раз уж вы довели это до официального разбирательства.

В общем, я приняла их капитуляцию и пошла на мировую. А Генриетта задержалась, когда все ушли, и попросила прощения, что нахамила мне тогда. Ну что ж, человек, умеющий признать свою неправоту, принести извинения и исправиться, достоин уважения. Я ей так и сказала.

«Три похоронных бюро» отправились в бессрочный отпуск.

А маэстрина Мариэлла Монкар заработала репутацию препода, которого лучше не злить. А то огребешь счастья столько, что и не выплывешь.

Артур Гресс с бесконечным любопытством наблюдал за противостоянием Мари и студентов-выпускников. Разумеется, он с самого начала был в курсе случившегося у них разногласия. Веселился над фразой, что она будет серьезна, как три похоронных бюро.

И не только он. Коллеги делали ставки за спиной у Мариэллы, гадая: кто кого? Усмирит ли молоденькая неопытная преподавательница, сама вчерашняя студентка, целую толпу лоботрясов? Или же ей придется смириться и это они ее прогнут?

Артур сделал ставку на Мари. Понаблюдав за ней месяц, оценив ее упорство и зная то, чего не видели на ее парах коллеги… Это, наверное, неприлично – подглядывать через своего волшебного питомца, но удержаться от искушения невозможно. Так вот, ни секунды ректор Усача не сомневался в силах маэстрины Монкар. Ему просто было любопытно, как она это сделает.

Повеселился и над кляузой, и над стенаниями «Ну и стерва же маэстрина оказалась!», и над шепотками в коридорах, что лучше бы не гневить маэстрину. А то «три похоронных бюро» – это страшно, никому не хочется повторить судьбу пятого курса.

Что интересно, ставку на Мари сделали еще мастер Ханк и магистры Чолин и Хавьер. Ханк с ней много времени проводит рядом, пока играет с малюткой, наблюдает, делает выводы. А мудрые пожившие магистры, проработавшие несколько десятилетий с молодежью, имеют богатый опыт за спиной, умеют видеть людей. И эту девушку, и ее характер уже оценили.

Выигрыш его в итоге оказался вполне неплохим, так же как и у вставших на его сторону трех преподавателей. И всю общую сумму они принесли к нему в кабинет, чтобы он, как глава учреждения, придумал убедительную причину, как отдать их для малышки Софи. Хорошо, что он не один так подумал. Признаваться, что они делали на Мари ставки, никому не хотелось.

Гресс добавил их выигрыши к уже отложенному для этой же цели своему. Вызвал Мариэллу Монкар в кабинет и вручил якобы подъемные, как молодому специалисту, только начинающему профессиональный путь.

Было приятно видеть, как она обрадовалась и весело заявила малышке:

– Софи, да мы с тобой богачки! Ура! В ближайший выходной отправимся в безудержный забег за нарядами. Да, карапузик? Что носят грядущей зимой такие модные полугодовалые девчонки, как ты?

– А что носят такие молодые преподаватели, как вы? – с легкой усмешкой спросил магистр Гресс.

– Брюки, в основном. Ненавижу холод, месье ректор. И бесконечно рада, что я маг и могу позволить себе не путаться в юбках по грязи и снегу.

Она открыто улыбалась, и Артур в который раз подумал: как же хорошо, что он сумел однажды оказаться в нужное время в нужном месте и смог спасти жизнь этой славной умной девушке.

Глава 16

Как-то незаметно в рабочей гонке и в противостоянии характеров пролетел второй месяц моей преподавательской деятельности. И фактически столько же я обитала в новом мире. Даже привыкла уже. И к новому быту, и к неудобной одежде, и к отсутствию смартфона и компьютера. Во многом успела разобраться по книгам. Благо библиотека в Усаче огромная.

Прочитала историю мира О́димен и королевства Иза́р, в котором я проживаю ныне. Столица его – Зеру́ко. Город, в котором располагается Университет Специальных Чар – А́зкен. А замок, где мы обитали сейчас, оказывается, испокон веков принадлежал роду Гресс. И организовал сие учебное заведение несколько столетий назад один из Грессов, магистр Нил Гресс.

Вот так-то. Вот почему никто не смещал прежнего старенького мэтра с должности, невзирая на все его чудачества и запущенность дел. И то, что нынешний ректор тоже из рода Гресс, вполне закономерно. И тайной его назначение ни для кого не являлось. Ну, кроме незадачливых попаданок из другого мира.

Разобралась я и с религией, и с божественным пантеоном. Пару раз неудачно чертыхнулась, заслужила косые удивленные взгляды и сразу же отучилась от этой привычки. Придется искать местные аналоги привычным ругательным чертям, чтобы в сердцах ругнуться. Неплохо бы еще и местную нецензурную лексику услышать, но неловко об этом спрашивать. Как-то если только само случится, тогда я пополню запас брани.

Так вот, богов несколько. Не древнегреческий гадюшник, слава местным богам, и не в таком колоссальном количестве. Местный пантеон мой мозг, взращенный на единобожии, в состоянии запомнить и осознать.

Женская часть: три божественные дамы. Богиня материнства, плодородия, жизни и всего сопутствующего – Маури́та, богиня удачи и судьбы – Зо́ртия и богиня любви – Лани́та.

Мужчин двое. Бог смерти и загробной жизни – Хелио́т и двуликий бог войны и мира – Герр-Мунд. Лицо войны – Герр, лицо мира – Мунд.

Хотя… Если двуликого бога считать за двух личностей в общем теле, как сиамских близнецов, то тоже получается, что трое. И тогда общее количество божественных сущностей уже не пять, а шесть. Местные теологи не пришли к единому мнению, считать ли двуликого Герр-Мунда за одного или за двоих. Я для себя решила, что лучше за двоих и при случае свечки и дары приносить каждому отдельно.

Как человек двадцать первого века, считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть и огрести неприятностей от обиженного небожителя. Причем дома я всегда была атеисткой и не верила ни в одного бога.

Но, почитав местную литературу и свидетельства очевидцев, пришла к выводу, что в мире магии все совсем иначе. Тут с богами не забалуешь, они активно вмешиваются в людские судьбы. Можно посетить храм, взмолиться, принести соответствующие дары, и есть шанс, что до тебя снизойдут и… что-то свершится. Тут, в мире Одимен, все серьезно, по-волшебному.

Кроме богов еще есть духи стихий, элементали. Но они чистые сгустки энергии, обитающие как бы в своем подпространстве. И есть духи природы. Этих много, полагаю, что-то вроде привычных мне лешего, водяного, кикиморы болотной и прочих. С ними я пока не сталкивалась, но допускаю, что просто не умею смотреть. Возможно, рядом где-то обитают домовые или замковые, только я не знаю, как их увидеть.

Ах да! Есть призраки. Но их замечают не все. Закономерность я пока не выявила. Я видела, только была не в курсе, что это призраки, поэтому и не боялась. А когда узнала, что они привидения, все равно не испугалась, потому что думала, что это так и должно быть. Ну идет медленно по темному коридору слегка флуоресцентная дама в пышном наряде. Никого не трогает, выглядит пристойно, на нее никто не реагирует. Откуда мне было знать, что ее просто никто другой не замечал, а я поздоровалась с пустым местом. Дама-то мне ответила, хоть и слегка удивилась.

Пришлось навести справки. Я ведь думала, что духи, призраки и привидения должны быть невидимыми или хотя бы прозрачными. А оказалось, что для тех, кто их видит, они всего лишь слегка светятся потусторонним светом. Но выяснилось, что, по идее, я тоже не должна их замечать.

Поскольку я, точнее, Мариэлла Монкар не обладает способностями к стихийной магии. Тут я опять не все поняла. Мне ведь достался ее дар вместе с телом, навыками и багажом профессиональных знаний по алхимии. Вместе с пакетом информации о личной жизни, принудительно залитой в мой разум. При чем тут стихии? Ведь моя душа, принадлежащая землянке Марии Каменевой, не обладает вообще никаким магическим даром.

Надо бы разобраться. Но не сейчас, не до того пока. И так по самые ушки загружена.

С ректором мы пересекались нечасто. А если вдруг и беседовали, то исключительно по рабочим вопросам и коротко. Хотя он всегда все знал, неведомо как оказываясь в курсе происходящего в университете. Доносят ему, что ли? Иначе бы откуда? И всегда так смотрит и улыбается странно, будто ему известно обо мне нечто эдакое. Я даже напрягаться начала, мало ли, вдруг Мариэлла с ним знакома была. Даже уточнила, а то вдруг?… Нехорошо вышло бы. Но нет. Артур Гресс едва заметно усмехнулся, покачал головой и уверил, что прежде мы не были представлены друг другу.

Но вообще мы почти не сталкивались, он был дико занят. Его тоже погребло под завалами нерешенных вопросов и проблем, которые оставил ему в наследство прежний глава Усача. Но зато он меня несказанно порадовал, выдав что-то вроде внезапной премии. Сказал, что это подъемные для молодого специалиста, только начинающего профессиональный путь. Чтобы устроиться, обжиться, соответствовать и так далее. Это было очень кстати, я существовала в режиме жесткой экономии, так как нужно было озаботиться необходимым гардеробом для нас с Софи. Я была ужасно довольна и наконец-то смогла докупить кое-что из необходимого.

Должна сказать, что мне, трудоголику, привыкшему к ненормированному рабочему дню и постоянным рабочим созвонам, тому, кто даже в выходные дни не умел отдыхать и создавал контент для соцсетей, читал книги по саморазвитию или смотрел вебинары, был понятен и близок его трудовой энтузиазм. Я сама такая, что уж. И если бы меня не сдерживал младенец, о котором нужно заботиться круглые сутки напролет, и физически ослабленный после родов и затянувшейся депрессии организм прежней хозяйки…

С последней проблемой я вполне успешно боролась. Сбалансированное питание, минеральные добавки, магические эликсиры и энергетические тонизирующие зелья. Самостоятельный легкий массаж, мази и крема для кожи, волос и ногтей. Оказывается, Мариэлла знала огромное количество рецептов, не понимаю, почему она всем этим не пользовалась. Я-то в курсе, каких проблем ждать женщине после родов, наслышана и начитана в блогах. Зубы и волосы я потерять не желала, так что приняла меры. Плюс зарядка по мере сил: растяжка, прыжки, приседания, пресс и так далее. Но, конечно, у себя в комнате, и ни на какие пробежки я не ходила. С коляской марафоны невозможны.

В общем, новое место обитания своей души я привела в порядок. Пеклась о нем и заботилась о маленькой Софи. Тут мои познания были весьма ограниченны, опыт общения с младенцами у меня нулевой, но я старалась и не стеснялась спрашивать взрослых тетушек из персонала универа.

Правда, я по-прежнему не ощущала Софи своим ребенком. То есть я понимала, что она плоть от плоти, как говорится. Но духовно я ей все же не настоящая мама. Воспринимала я ее скорее как подопечную или домашнего питомца, хотя это звучит коряво и странно. Не знаю, как точнее объяснить испытываемые мною чувства к этой милой девочке. Она теперь моя, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы ей было хорошо, но она… не моя. Вот такой парадокс. Родительница из меня не эталонная, признаю.

В приемной ректора было пусто, секретарь куда-то убежала, так что я подошла и постучала непосредственно в дверь кабинета. Мне никто не ответил, но раз уж я тут, не уходить же, так что повернула ручку и заглянула.

За огромным столом с завалами папок и свитков, сложив руки и уронив на них голову, спал месье Гресс. Похоже, бедолага себя вконец загонял. Я помялась на пороге, размышляя, но все же вошла и прикрыла за собой дверь.

Коляску я оставила в своем кабинете, Софи бодрствовала в слинге и с любопытством глазела по сторонам. Ей уже четыре месяца, часы сна становятся короче, время бодрствования длиннее, голову она держит уверенно, интересуется не только едой и кошачьим хвостом и с любопытством изучает все вокруг. Я и приматывала ее слингом уже не как раньше – кулечком, а как в переноске-кенгуру: чтобы ножки свисали, ручки на воле, а спина прямо. Очень не хватало нормальных ремней с защелкивающимися карабинами.

Так вот, ректор крепко спал. Барон, пришедший с нами, запрыгнул на стол и разлегся во всю длину. Я же не знала, будить начальство или подождать. Постояла у окна, глядя вниз на унылый осенний двор и студентов. Переместилась к книжным шкафам, прошлась вдоль них, изучая содержимое и названия книг. Вдруг что-то ценное и полезное есть, чего я не увидела в библиотеке. Полюбовалась на хрустальный шар на треноге. Он занимал отдельную полку, а рядом с ним лежала колода карт таро́ и гадальные кости с рунами. Я покопалась в памяти, отыскивая сведения об этих приспособлениях. Нет, Мариэлла гаданием не занималась, значит, не умею и я. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Вру, хотелось, но не беда, можно попросить коллег. Хоть бы даже и ректора. Мужик, конечно, умотался основательно, но иногда же он отдыхает. А кстати, когда он отдыхает? Я даже не в курсе, где он живет. В преподавательском общежитии мы ни разу не сталкивались.

Я перевела взгляд на стекло, в котором отражалась комната и ее владелец. И обнаружила, что этот самый владелец уже не спит, а, подперев голову кулаком, смотрит на меня. Некоторое время мы изучали друг друга в отражении.

– Выглядите отвратительно, – негромко сказала я, не поворачиваясь. – Совсем себя не щадите.

– Думаете? – как-то вяло отозвался он, не пытаясь изменить позы.

– Вижу. – Я продолжала стоять спиной, разговаривая с его отражением. – Такими темпами вы скоро снова окажетесь на лечебной койке. Когда вы последний раз нормально спали и ели? Мы крайне редко видим вас в столовой.

– Ну… – Месье Артур подумал и как-то неуверенно сообщил: – Вроде бы вчера.

– Спали?

– Ел. Кажется. Да, я ужинал, совершенно точно.

– А сегодня? Вы ведь в курсе, что уже вечер?

– Ну… – опять-таки вяло протянул он. – Я пил кофе. Несколько чашек.

– У вас есть жена?

– Нет, – удивился он моему вопросу.

– Невеста?

– Боги миловали, я не обручен.