Текст книги "Тайна Озера"

Глава пятая

ОБНАЖАЯ ДУШУ

…Они скакали во весь опор, наполняясь духом свободы, а пьянящий ветер бил в лицо. Элдурун была счастлива. Она смеялась звонко, заливисто, открыто как никогда в своей жизни и любовалась безоблачным небом и красками, что рисовал май. Обнимая Фаннгейра за мощную грудь, она вслушивалась в его голос и топот копыт, ощущая мощь коня под собой и пламя кожи возлюбленного на своих ладонях. Ей было необыкновенно хорошо с ним, в его времени, вдали от всего, что она знала, вдали от всей суеты. Но рок судьбы распорядился иначе…

И вновь её воспоминания рассеял проезжающий на трассе военный автомобиль. Элдурун открыла глаза, с губ сорвался разочарованный вздох. Она всё ещё находилась в своём времени и как не силилась, как не сосредотачивалась, как не представляла Фаннгейра, не вспоминала время, проведённое с ним, моменты её счастья – она не могла переместиться к нему. День ото дня она вновь и вновь возвращалась к таинственному озеру, погружалась в туман, мысленно перемещалась на десять веков назад, но тщетно. Ничего не происходило.

Элдурун развернулась и, кутаясь в шаль, поплелась обратно домой. Несмотря на то, что первые дни лета были наполнены нежным теплом, у озера всегда стояла осенняя прохлада. Туман дышал холодом, обнимал промозглыми руками, касаясь мягко, но настойчиво. Он заставлял обнажаться душой, стать уязвимой, но взамен даровал утешение, забвение. Потому Элдурун любила приходить к озеру и окунаться в его туманы. Не только потому, что пыталась попасть к Фаннгейру, но ещё и потому, что здесь она обретала умиротворение. Пусть её душу пожирала тоска, а мысли пьянили терпкими грёзами – туман примирял её саму с собой.

Но едва Элдурун вышла за границу молочной пелены, и солнце коснулось её лица жаркими поцелуями – душу её вновь охватила тревога. В ней всё затрепетало, словно сотни бабочек облепили её внутренности, мерзко щекоча своими крылышками. Непонятное волнение рождало напряжение во всём теле, от чего начиналось головокружение и тошнота.

Элдурун вошла в дом, а дверь, лениво раскачавшись, глухо захлопнулась за её спиной. Коридор неизменно окутывал гнетущий полумрак. После буйства летних красок, мрачный особняк выглядел как воплощённый ад. Стены сдавливали затхлостью, запустение разрушало душу, а звонкая тишина сводила с ума. Но вдруг из самой глубины до Элдурун донеслись звуки радио. Окружающее пространство душило отчаянием, и в такой безысходности радио накатывало живительными потоками, словно ветер и дождь в знойной пустыне. Глотнув свежих звуков, рассеявших привычную меланхолию, Элдурун направилась вглубь особняка.

Она осторожно открыла двери гостиной. Солнечный свет едва ли рассеивал тьму сквозь запыленные окна и грязные занавески. Всю мебель покрывали белые простыни, отчего вид создавался ещё более унылым, безжизненным. Но в таком удручающем однообразии выделялся высокий резной стул, на котором восседала госпожа Элдфьора. Хозяйка особняка не повернулась на звук открывающихся дверей. По радио передавали последние новости о войне, и Элдурун, чтобы не тревожить бабушку, села на стул позади неё.

Немецкие войска прошли вглубь Франции, и, казалось, поражение этой страны неминуемо. Германия, ставя решительные цели, осуществляла каждую операцию предельно быстро, точно, не уничтожая войска противника до конца, но отрезая тылы, разваливая оборону до того, как противник успевал собраться с силами и отреагировать. Огонь величайшей из войн только начал разгораться.

Исландию полностью оккупировали британские войска, увеличив численность до десятков тысяч человек и создав пункт базирования своего военно-морского флота. Несмотря на опасения, Германия пока и не думала вторгаться в земли льдов. Это вселяло в сердце Элдурун надежду на то, что её страна не закончит как Дания99
  С 1918 года, после долгого периода датского правления, Исландия была де-факто независимым государством, находящимся в личной унии с Данией: король Дании считался и королём Исландии, Дания была ответственна за внешнюю политику и оборону Исландии. 9 апреля 1940 года немецкие войска вторглись на территорию Дании, завоевав и оккупировав её в течение одного дня. На следующий день, исландский парламент, заявил, что датский король Кристиан X больше не в состоянии исполнять свои конституционные обязанности на территории Исландии. Так Исландия стала полностью независимой.


[Закрыть].

Голос диктора продолжал литься из радиоприемника, не успокаивая, но усиливая нервное напряжение. Элдурун слушала его, сгрызая под корень ногти, ссутулившись и нахмурив брови, и когда прозвучал голос госпожи Элдфьоры, она от неожиданности вздрогнула и распрямилась, как пружина.

– Подойти ближе, – сказала хозяйка особняка.

Элдурун послушно оставила своё место и, вжав голову в плечи, оказалась перед бабушкой. Элдфьора невозмутимо продолжала вязание, не удостоив внучку даже взглядом.

– Сядь, – лёгким кивком головы указала она на стоявший неподалёку стул.

Элдурун осторожно села на покрытый простынёй стул, примостившись на самом краю. Находиться рядом с бабушкой ей было крайне неуютно, стеснительно, словно они и вовсе были друг другу чужими. За всё время её пребывания в особняке, они говорили всего один раз и то просто перебросились парой несущественных фраз. Находясь в одном доме, они, тем не менее, почти не пересекались.

Элдурун робко взглянула на бабушку. Несмотря на возраст, госпожа Элдфьора выглядела величаво. Она сидела гордо выпрямившись, со свободным разворотом плеч. Её упругая смуглая кожа отливала бронзой и, казалось, не имела морщин. Рыжие локоны без единого седого волоска, языками пламени расползшиеся по плечам, полыхали в полутьме, разгораясь и угасая.

Элдфьора внимательно посмотрела на внучку, недобро сверкнув серебром магических глаз. Элдурун поспешно отвернулась.

– Почему ты всё время ходишь к озеру? – спросила Элдфьора, вновь принимаясь за вязание.

Элдурун растерялась. Вопрос бабушки прозвучал слишком неожиданно.

– А знает ли твой возлюбленный о том, что ты беременна? – не дождавшись ответа, спросила Элдфьора.

Этот вопрос обрушился на Элдурун мощным ударом, заставив содрогнуться от ужаса и похолодеть.

– О чём ты, бабушка? – запинаясь, прошептала она. – Какой возлюбленный, какая беременность… Я даже ни разу не целовалась, по-прежнему невинна, как в день своего рождения… И озеро… При чём здесь озеро? Озеро оно… Оно просто нравится мне… Красивое…

Пока Элдурун невнятно лепетала, Элдфьора пристально вглядывалась в неё. Какое-то время она сидела неподвижно, хищно прищурившись и будто угрожающе нависнув над внучкой. Элдурун внутренне сжалась, больше не смея смотреть на бабушку, чувствуя её прожигающий взгляд на себе. Повисло тягостное молчание.

Элдфьора отложила вязание и, откинувшись на высокую спинку стула, глубоко вздохнула.

– Я прожила долгую жизнь, Элдурун, – голос её вдруг прозвучал мягко, приглушённо. – И вижу то, что скрыто от глаз… Я всё знаю. Знаю, почему ты изо дня в день ходишь к озеру и часами стоишь в его туманах.

Элдурун нерешительно посмотрела на бабушку. Всё происходящее казалось нереальным, удивительным. Глаза Элдфьоры стали внезапно тёплыми, любящими, она будто нежно улыбалась.

– Озеро – это портал, дорогая. Оно перенесло тебя на десять веков назад, потому что откликнулось на зов твоей души. Подсознательно ты хотела этого, чувствовала, что твоё место не здесь, но там. Но чтобы его потоки вновь подхватили тебя, тебе вовсе не нужно силиться, что-то представлять, сосредотачивать ум на своём желании. Озеро всё сделает само, если ты обретёшь покой и тишину внутри себя. Оно живое и чувствует твои истинные желания, знает твой путь. Оно всё сделает.

Элдурун смотрела на бабушку настороженно, недоверчиво, не смея вздохнуть и пошевелиться. Слова Элдфьоры и произошедшие перемены не просто испугали её – она вконец запуталась.

– Бабушка.., – Элдурун потрясённо вздохнула, но Элдфьора перебила её.

– Ступай к озеру, – с лёгкой улыбкой произнесла она. – Найди покой в своей душе, и оно перенесёт тебя к любимому. Обрадуй его вестью о вашем ребёнке.

Элдурун раскрыла рот, желая что-то сказать, но слова застыли на кончиках губ, вырвавшись судорожным вздохом. Она встала. Её слегка пошатывало, а нервное напряжение давало о себе знать лёгкой дрожью во всём теле.

– Ступай же к озеру, – вновь повторила Элдфьора как можно жёстче и громче.

Элдурун пулей вылетела из дверей особняка. Ожидание новой встречи с Фаннгейром придало ей сил. Несмотря на плохое самочувствие, она бежала к озеру, словно подгоняемая ветром. Элдурун желала как можно скорее всё сделать так, как ей поведала Элдфьора, хоть она до конца не верила в то, что услышала. Время запутало её, она всё ещё не понимала, где была истинная реальность, а перемены в бабушке – всегда строгой, неприветливой женщине, которая была ей чужой – и вовсе поразили Элдурун до глубины души.

Разорвав мглистую завесу, она прорвалась к озеру. Туман словно ждал её – он обнял Элдурун необыкновенно густой пеленой, светящейся изнутри нежным розоватым мерцанием. Элдурун не сразу различила границу озера, нечаянно ступив в его воды, потревожив глянцевую гладь. Тингвадлаватн тихо всхлипнуло, напомнив ей о том, о чём говорила Элдфьора.

Элдурун отдышалась. Закрыв глаза, она попыталась максимально расслабиться, отпустить тело, не думать ни о чём. Просто быть в этом моменте. Просто быть.

Знакомый покой начал медленно наполнять каждую клеточку её естества, забирая волнения, тревогу, мечты, само дыхание, но даруя блаженное умиротворение. Обнажив душу Элдурун, озеро замедлило время, соприкоснувшись с вечностью. Всё застыло. Успокоилось. Замерло, убаюканное мелодией сладостной тишины. Больше никакие звуки не нарушали таинства перехода.

Только покой… Только тишина…

Глава шестая

ПРОСТРАНСТВО ВРЕМЁН

Поля застывшей лавы испещряли свинцовыми морщинами кожу земли, плавно вливаясь в равнину с мягкой зелёной травкой. Они образовывали путь к спящему великану, выдыхающему на земную поверхность раскалённый пар. Вулкан Хейнгидль возвышался величественным куполом, над которым сплетались белыми нитями облака, образовывая причудливый узор. Фаннгейр поднимался по его медно-изумрудным отрогам, всё выше и выше, будто желал достигнуть небосвода, коснуться молочной взбитой пены. Он преодолевал силу крутых склонов, принимая вызов неукротимого камня, а ветер теснил его холодным напором, пытаясь скинуть вниз. Горные ветра всегда недружелюбны к людям, что пытались нарушить вековое безмолвие каменных великанов, но к осени они становились ещё злее и непримиримее.

Август не спеша завершал свой земной путь. Он проливался дождём, веял осенней прохладой и оставлял на сердце горестные следы. Элдурун так и не вернулась. Фаннгейр продолжил жить как и прежде, пытаясь забыться в бесконечной череде света и тьмы, но не проходило ни одного дня когда бы он не вспоминал её. Всё вокруг напоминало об Элдурун. В безбрежной долине он слышал отзвуки её смеха, в тумане видел очертания лица. Дождь тоскливо плакал по ней, огонь шептал её голосом. Фаннгейр часто приходил к озеру, ожидая, что Элдурун появится перед ним. Он вглядывался в зеркальные воды, вдыхал таинственные туманы, надеясь, что озеро само перенесёт его к возлюбленной, но тщетно. Поэтому он отправился за советом к матушке, троллихе Йоре, что жила в подземельях Хейнгидля.

Фаннгейр остановился у входа в пещеру. Свод угрожающе навис над ним, будто собирался обрушиться и погрести под грудой сливочного риолита1010
  Риоли́т – магматическая вулканическая горная порода.


[Закрыть]. Глубина тихо звала в тёмные недра, манила таинственными силуэтами, и Фаннгейр вошёл в её прохладу, что обволокла его липкой сыростью. Он неторопливо шёл по царству обнажённой неподвижности, погружаясь всё дальше в бездну. Постепенно тьма сгустилась вокруг него извечной занавесью, заставив на некоторое время остановиться. Когда глаза привыкли к темноте и вновь стали различать тропинку, Фаннгейр неторопливо продолжил путь.

Вскоре он дошёл до входа, открывающего путь в подземелье. Природная лестница уводила далеко в ласковую пропасть, где на дне виднелось пламя костра. Фаннгейр быстро спустился и оказался в священном храме – в непорочном лоне земли. Вокруг стояли величественные каменные колонны, а с потолка причудливой бахромой свисали лавовые сосульки. Стены, словно покрытые бархатом, были испещрены невероятными узорами. Огонь отбрасывал на них тени, что беззаботно танцевали нежный танец. Озеро разлилось сапфировым зеркалом, играя изумрудными и пурпурными бликами. Великолепное убранство ничто не обезображивало, ни одна живая душа, а тягучую, сладкую, словно мёд, тишину разбавляло лишь потрескивание дров.

Это сокровенное место было домом Фаннгейра многие годы. Он знал каждую его клеточку, каждый туннель, лаз, выступ. Всё здесь по-прежнему пребывало во власти безмятежной дрёмы.

– Мама? – осторожно позвал Фаннгейр.

Своды храма породили мягкое эхо, мелодично утроив священное слово. Казалось, всё вокруг затрепетало, будто сама земля отозвалась из глубин на человеческую ласку.

– Зачем ты пришёл? – откуда-то донёсся низкий, безжизненный голос.

И вновь сгустилась завеса безмолвия. Никого.

– Я пришёл к тебе за советом, – всё так же мягко ответил Фаннгейр. – И принёс тебе дары.

Опустившись перед огнём, он стал освобождать большие мешки. В дар для матери Фаннгейр принёс пушнину, одеяния, лук с колчаном стрел, золотые браслеты и ожерелья, которые, тонко звякнув, вспыхнули огненным всполохом, ножи в расписных ножнах и тагельхарпу1111
  Та́гельхарпа – родственный лире древнескандинавский смычковый инструмент, имеет от двух до четырех струн.


[Закрыть].

– Я принёс тебе новый музыкальный инструмент. Думаю, тебе понравится, у него необыкновенно приятное звучание.

Из украшенной ажурным орнаментом земной колонны, что спиралью соединяла пол и потолок, показалось оголённое плечо, и, в полусвете пещеры, сверкнул отблеск медных локонов. Из завесы густых волос Йора бегло взглянула на дары.

– Оставь всё и уходи, – небрежно бросила троллиха и вновь скрылась за колонной.

Фаннгейр встал с колен.

– Помоги мне, мама. Ты единственная всё видишь, всё знаешь, а я.., – он тяжело вздохнул. – Я ничего не понимаю. Всё произошло так, как ты предсказывала, и моя любимая действительно пришла ко мне из будущего. Но исчезла так же внезапно, как и появилась. И я не понимаю, почему?..

Йора не вышла к сыну, не поприветствовала его, даже не удостоила взглядом, ласковым словом. Она скрывалась за колонной, вдали от света, и лишь нежное перекатывание камней возвещало о её присутствии.

Тишина в подземном храме была зыбкой. Будто тончайшая призрачная завеса, она вздрагивала и на мгновение разрывалась от каждого, едва уловимого, таинственного звука. Фаннгейр терпеливо ждал, слушая голос безмолвия, но Йора не торопилась отвечать. Он не знал, что она делает за колонной и почему не выходит на свет, но не переступал дозволенных границ, не нарушал её право на уединение и молчание.

– Ты не должен задерживать её у себя надолго, – наконец холодно проскрипела троллиха. – Если она останется с тобой сейчас, это разрушит пространство наших миров. Время воспротивится такому легкомысленному поступку. Оно повернётся вспять, и то, что должно произойти – произойдёт преждевременно, а то, что произошло – не произойдёт никогда…

Это был совершенно не тот ответ, который ожидал Фаннгейр. Йора говорила загадками, чем внесла ещё больше смятения в его уставшую душу. Но он не мог разгневать мать своим недовольством, не мог так оскорбить её.

– Я не понимаю…

Она грубо прервала его:

– Скоро поймёшь.

И вновь послышался мягкий шёпот камней.

– Элдурун не возвращается ко мне, – сокрушённо произнёс Фаннгейр. – Вот уже три месяца прошло, а её до сих пор нет.

– Как ты сказал… её зовут? – неожиданно звонко отчеканила Йора.

– Элдурун.

Казалось, стены пещеры затрепетали, и пространство поколебало тихое дуновение.

– Элдурун.., – свистящим шёпотом отозвалась троллиха.

Огонь нежно вторил ей, взметнув алые языки пламени выше и издав рассеянный треск, рассыпая сноп разноцветных искр.

Каждый ответ Йоры сопровождался таинственным шелестом россыпи камней.

– Тебе более не стоит беспокоиться, – её голос вновь стал равнодушным, она отвечала будто нехотя. – Элдурун ждёт тебя. И не одна.

– Ждёт меня… Не одна.., – рассеянно пробормотал Фаннгейр. – Что это значит?

– Я тебе всё сказала! – угрожающе резко гаркнула троллиха, и под сводом раскатилось звонкое эхо. Она грубо добавила: – Уходи.

Фаннгейр не стал настаивать. Почтительно поклонившись, он развернулся и, быстро поднявшись по лестнице, скрылся во тьме.

Йора ещё долго сидела у колонны, прислонившись обнажённой спиной к шершавому камню. Словно безликое изваяние, она сливалась с полумраком, и только холодное красноватое мерцание её волос плясало спиральными завитками. Тонкими длинными пальцами она лениво передвигала небольшие камни с начертанными загадочными символами, внимательно их разглядывая.

– Пространства пересекаются, – задумчиво шипела троллиха. – Время чередуется… Переход… и снова переход. Настоящее перейдёт в будущее, но будущее останется в прошлом. Одна жизнь соединённая зеркалом, – пальцем Йора отпихнула один камень. – Игра богов или сила желания?..

Покой госпожи Элдфьоры нарушил стук в дверь. Тяжко вздохнув, она нехотя пошла по коридору. Предугадывая личности незваных гостей, Элдфьора открыла дверь.

Перед ней предстали двое: женщина в строгом сером костюме и шляпке, что покрывала белокурые волосы, выбивающиеся на свободу; и мужчина, чьи глаза блеснули враждебной сталью.

– Здравствуй, мама, – произнёс мужчина.

Ни один мускул не дрогнул на лице Элдфьоры.

– Йоун. Хельга, – холодно обратилась она к сыну и снохе, и спросила, заранее зная ответ: – Зачем вы здесь?

Столь же холодно Йоун ответил:

– Мы приехали за Элдурун.

Глава седьмая

СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ПОТОК

Фаннгейр спустился к подножию Хейнгидля к вечеру. Небо распростёрло над ним струящиеся бархатными лентами многочисленные длани-облака. Они пестрели горько-розовыми узелками, переплетаясь в затейливый рисунок с графитовыми пятнами на сизом полотне. Фаннгейр не спеша шёл по долине к своему дому, разочарованный тем, что Йора впервые не дала, как ему казалось, чёткого ответа. Его последняя надежда угасла, неизвестность продолжала тяготить душу. В ушах звучали слова троллихи о том, что Элдурун ждёт его, и он понял это так, что она ждёт его в своём времени, ждёт момента, когда он придёт за ней. Фаннгейр не успел спросить Йору о том, может ли он совершить переход, и этот вопрос раскалённым клинком прожигал его измученный размышлениями мозг. В его сердце зародилось желание немедленно пойти к озеру и попытаться сделать это как угодно, но в сгущавшихся сумерках он вдруг увидел мелькнувший огонь от очага, будто кто-то открыл и закрыл дверь его дома. Это насторожило его, заставило агрессивно ощетиниться, и он стремительно помчался вперёд.

Фаннгейр бесшумно подбежал к дому и, затаившись, выхватил меч. Полный решимости он распахнул дверь ударом ноги, но вдруг неподвижно застыл на месте. Изумление сорвало жёсткую маску с его лица, медленно разглаживая свирепые складки, испещрившие снежно-белую кожу. Он не был готов к тому, что ожидало его внутри. В свете огня вспыхнул жар до боли знакомых волос, сверкнуло серебро любимых глаз.

На губах Элдурун расцвела ласковая улыбка. Она сделала шаг ему навстречу, но остановилась в нерешительности, судорожно сжимая и разжимая пальцы. Казалось, они не виделись целую вечность, хоть для неё и прошёл всего лишь месяц. Те несколько прекрасных дней, что они провели в объятиях друг друга, пролетели как один волшебный миг, выбивавшийся из привычной картины мира, заставляя верить, что всё было лишь сном. Но вот она снова пришла к нему. Он был реальным, как и всё вокруг, стоит только дотянуться до него, дотронуться рукой.., но она по-прежнему не могла сдвинуться с места.

– Элдурун.., – сдавленно выдохнул Фаннгейр.

Меч выпал из его руки, тоскливо звякнув об пол. Он медленно подошёл к любимой, не отрывая взгляда от её лица, на котором читались нежность, волнение и тоска прошедшего времени. Фаннгейр осторожно обнял Элдурун, словно боялся, что она снова исчезнет. Он не мог до конца поверить в её возвращение, в то, что она реальна, что она не видение, порождённое томлением его души. Фаннгейр нежно прижал Элдурун к своему сердцу и припал к её густым волосам, блаженно вдыхая их аромат. Элдурун доверчиво уткнулась ему в грудь, наслаждаясь умиротворением, что дарили его теплые объятия. В ореоле его души ей было так спокойно и хорошо, что она явственно почувствовала невероятную усталость, которая резко нахлынула на неё, разлив по венам свинец. Её руки бессильно повисли словно плети, она закрыла глаза и глубоко выдохнула. Если б не Фаннгейр, Элдурун бы рухнула, но он заботливо удержал её, и вместе они осели на пол.

Приближалась ночь. Связанные играми времени, влюблённые прижимались друг к другу в безмолвии вновь обретённого счастья. В момент воссоединения им не нужны были слова – их души перешёптывались друг с другом. Но, не смотря на достигнутое единение, Фаннгейра как никогда терзала тревога. Каждая частица его дома успела пропитаться запахом Элдурун, каждая клеточка его тела чувствовала её. И он не хотел её вновь потерять.

– Я думал, что мы больше никогда не увидимся, – сдавленно сказал он и, взяв в ладони её лицо, заглянул в серебристые зеркала глаз. – Ты совсем без сил, – он поднял её на руки и отнёс на ложе. – Ты голодна?

Элдурун кивнула. Оставив её лежать на мехах, он скинул рубаху, оставшись в одних штанах, и принялся за приготовление пищи.

Элдурун задумчиво наблюдала за его действиями, бережно прикасаясь к животу. Тайна, которую открыла ей бабушка, казалась немыслимой и абсурдной. У неё не было времени даже обдумать её. В свои девятнадцать лет Элдурун ещё не задумывалась над тем, чтобы выйти замуж, обзавестись детьми, и не знала, хотела ли она этого. За прошедший месяц Элдурун не заметила ни единого признака своей беременности. И только после перехода на неё нахлынула тошнота, а в безмятежности этого времени она явственно ощутила под платьем выступающую внизу живота округлость.

Фаннгейр то и дело с обожанием поглядывал на неё.

– Почему ты так долго не возвращалась? – спросил он.

Элдурун устало улыбнулась.

– Не так уж и долго. Всего-то месяц.

Фаннгейр нахмурился, на его лбу залегли морщинки, сотворив из лица маску недоверчивой напряжённости.

– Прошло уже три месяца.

На мгновение воцарилось молчание.

– Нет.., – неуверенно произнесла Элдурун. – Не может быть.

– Но это так, прошло три месяца. Наступает осень.

Она глубоко задумалась. Фаннгейр закончил приготовления и, разложив по чашкам ужин, поднёс ей.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил он.

– Время в наших мирах идёт по-разному, – её голос звучал отрешённо. – У меня прошёл месяц, у тебя – три. Когда я вернулась в своё время, там прошло мгновение, а здесь мы провели с тобой несколько прекрасных дней.

– Это странно, согласен, но в движении самого времени я не разбираюсь и не могу ничего объяснить.

Какое-то время они ели молча, но потом Фаннгейр спросил:

– Так почему ты так долго не приходила?

– Не могла, – она отдала ему опустошённую чашку. – Хочу ещё.

Фаннгейр дал ей добавки и сел напротив, внимательно за ней наблюдая.

– В прошлый раз ты ела как птичка, – усмехнулся он. – Что-то в тебе изменилось, но не могу понять что. У тебя появился аппетит к жизни?

На его губах играла всё та же хитрая улыбка, которая сглаживала острые черты лица, проявляя его необыкновенное добродушие и обаяние. В такие моменты его жизнерадостность становилась заразительной, заставляя Элдурун глупо пялиться на него и улыбаться.

– Не дразни меня, – в её глазах блеснул озорной огонёк.

– Я очень соскучился по тебе.

Горячо прошептав эти слова, Фаннгейр сел ближе к ней и обнял за плечи. Элдурун блаженно прислонилась к нему, с удовольствием поглощая его стряпню. После перехода она впервые ощутила звериный голод, а готовил Фаннгейр действительно очень вкусно.

– Так значит, ты смогла понять, как совершается переход? – полюбопытствовал Фаннгейр.

– Всё получилось очень странно, – с набитым ртом ответила Элдурун. – Мне помогла бабушка. Это она рассказала, что нужно сделать.

– Та самая бабушка, с которой у тебя не очень тёплые отношения?

Элдурун кивнула.

– Я многие дни пыталась вернуться к тебе. Приходила к озеру, часами стояла у него, но ничего не происходило. Но сегодня, когда я вернулась домой, она вдруг обратилась ко мне и рассказала о тайне озера.

– И в чём же заключается его тайна?

– Озеро – это портал. Именно оно переносит меня к тебе и обратно. Оно словно живое, и может читать душу, знает обо всех моих желаниях.

– Значит, и я могу сделать переход?

– Возможно. Этого бабушка не сказала.

– Интересно, откуда твоя бабка вообще могла узнать о тайне озера.

– Не знаю… Но странно и другое. Она не только знает о тайне озера. Она знает и о тебе, и о времени, в котором ты живёшь.

Фаннгейр посмотрел на неё долгим взглядом, в котором сгустилась тревога.

– Как же она может знать о таком? Это ведь немыслимо.

– Да, немыслимо. И это меня пугает…

– Не нужно бояться, – вновь откинувшись, расслабленно сказал Фаннгейр. – Вряд ли бабушка хочет тебе навредить.

– Меня пугает не она, а неизвестность. Я ещё не привыкла к переходам, к тому, что время можно просто перешагнуть и оказаться в прошлом… Не привыкла к тому, что ты действительно существуешь… Всё как во сне. И вдруг оказывается, что моя бабушка всеведущая. Настолько, что знает ещё одну тайну, о которой не знала до сегодняшнего дня и я.

Элдурун повернулась к Фаннгейру и замолчала. Пытаясь предугадать его реакцию, она настороженно всматривалась в его лицо. Какое-то время он был невозмутим, спокойно выдерживая её взгляд, позволяя себя изучить. Но потом спросил:

– И что это за тайна?

– Я жду от тебя ребёнка.

Сначала на лице Фаннгейра отразилось недоумение, потом удивление, от чего его брови на мгновение взметнулись вверх. Но после он весь напрягся и медленно приподнялся. Его глаза сузились, зрачки расширились, дыхание стало глубже.

Фаннгейр громко выдохнул и обнял её.

– Элдурун… Это благословение богов, не иначе.

– Ты рад? – с сомнением в голосе спросила Элдурун.

– Конечно! – с жаром воскликнул он. – Ты только подумай. Мы люди из разных времён, нас разделяет десять веков! Но теперь нас соединяет наше дитя. И это теперь нерушимая связь.

Он улыбался. Совершенно искренне, простодушно, даже как-то по-детски. От его душевного тепла, напряжение, сгустившееся в теле Элдурун зябким страхом, ослабло. Она вновь легла рядом с Фаннгейром, уютно устроившись на его плече, в безопасности и надежности его крепких, не сдавливающих мёртвым коконом, объятиях.

– А твоя бабка не сказала, кто у нас будет, сын или дочь?

– Не сказала… А ты бы хотел сына, как все мужчины?

– Кто сказал, что мужчины хотят именно сыновей? Какая глупость. Дитя даруют боги, и разве смертным тягаться с ними, выклянчивая ребенка того или иного пола? И сыны и дочери важны в этом мире. Ведь не просто так существуют и боги, и богини.

Рассуждения Фаннгейра нравились Элдурун. Его бесхитростная простота покоряла её с каждым мгновением всё больше, и единственным желанием Элдурун было остаться в этом времени спокойствия и тишины навсегда.

Всё в его реальности казалось необыкновенно естественным. Конечно, условия жизни были тяжёлыми для выживания, но здесь люди ко многим вещам относились проще. Они не торопились, а жили в гармонии с земными циклами, и не придавали значения тому, чем дорожили её современники. Но возможно, таким был только Фаннгейр, воспитанный троллихой, живущий отшельником у подножия вулкана, и потому не поддавшийся устоям общества.

Словно прочитав мысли Элдурун, Фаннгейр задумчиво протянул:

– И всё-таки Йора правильно сказала мне сегодня…

– Ты ходил к матери?

– Да. И она всё предсказала. Правда уклончиво, и я поначалу не понял её. Но она всё-таки дала мне верный ответ.

– И что же она тебе сказала? – Элдурун вскинула голову, уткнувшись подбородком в его широкую грудь. Её глаза зажглись игривым любопытством.

– Она сказала, что ты ждёшь меня, и что ты не одна, – Фаннгейр ласково провёл по её щеке кончиками пальцев. – Так и случилось. Ты вернулась ко мне, ждала в моём доме с нашим ребёнком под сердцем.

– Значит, твоя матушка действительно умеет предсказывать…

– Да, это так. Йора ещё никогда не ошибалась.

– Что ещё интересного она тебе сказала?

– Ещё она предупредила меня, что я не должен тебя задерживать у себя. Что время может пойти против нас.

– Что значит, не задерживать меня?

– Я до конца не понял, но мне кажется, что ты не должна оставаться здесь надолго.

Повисло неестественное молчание. Внезапно пространство между ними накалилось. Фаннгейр почувствовал, как Элдурун напряглась, как замедлилось её дыхание. Она недобро сдвинула брови, тень легла на её лицо. Под её неподвижным, острым, как копьё, взглядом, он растерялся.

– Ты хочешь сказать, я должна уйти? – холодно отчеканила Элдурун.

– Не сейчас. Но потом, да…

– Ты прогоняешь меня? – её глаза расширились, низвергая яростные молнии.

– Вовсе нет…

– А как, по-твоему, это называется?

Фаннгейр растерялся ещё больше.

– Переходом.., – глупо ответил он.

– Значит, ты всё-таки хочешь, чтобы я ушла, – заключила Элдурун.

– Боги, нет! Я вовсе не хочу, чтобы ты уходила.

– Тогда зачем ты говоришь это?

– Что говорю? Я рассказываю тебе то, о чём поведала мне Йора, а к её словам нельзя не прислушиваться.

Элдурун оттолкнула Фаннгейра, дико вскочив с ложа.

– Значит, я должна уйти! – возмущённо не то спрашивала, не то кричала она. – Потому что Йора сказала, что мне нельзя здесь задерживаться. Интересно, почему же?!

– Она сказала, что время может воспротивиться…

– Ах, время воспротивится! А может это ты воспротивился и придумал всю эту чушь?

– Что ты такое говоришь?..

– Узнал о ребёнке и решил прогнать ненужную тебе женщину, потому что воспользовался мной для своих утех, а бремя нести вместе ты не хочешь!

Фаннгейр остолбенел от резкой перемены в Элдурун. Совершенно не понимая, из-за чего она взбесилась, он медленно поднялся с ложа и попытался её успокоить.

– Ты не в себе, Элдурун, – спокойно сказал Фаннгейр.

– Я не в себе?! – воскликнула она. – Да, я не в себе! Ты лжец! Ты гнусный лжец! Сначала вещаешь о том, что мы предназначены друг другу богами, проводишь со мной прекрасные дни, очаровываешь меня, делаешь вид, что рад нашему ребёнку, говоришь красивые речи, а после просто выставляешь меня за дверь!

– Я не выставляю тебя за дверь…

– Ты такой же, как мужчины в моём времени, Фаннгейр, – лицо Элдурун скривилось от презрения. – Ни чем от них не отличаешься. Можешь только красивые сказки рассказывать да использовать. На большее ты просто не способен.

– Элдурун, успокойся, пожалуйста…

Фаннгейр попытался подойти к ней, чтобы обнять, но она отскочила от него и, сморщившись от дикого отвращения, плюнула ему слова:

– Не подходи ко мне! Не смей больше.

Словно ошпаренная, она бросилась к двери, выскочив в пространство ночи.

– Элдурун! – вскричал Фаннгейр.

Он выбежал за ней, в попытке успокоить и объясниться, но перед его глазами предстала сумасшедшая картина. Резво вскочив на его коня, Элдурун пустила его стремительным галопом в сторону озера.