Текст книги "Тайна Озера"

– Нет! – крикнул Фаннгейр. – Элдурун, стой!

Осознав то, что она задумала, он побежал за ней.

Ветер хлестал Элдурун по щекам, пытаясь остановить, сбросить на землю, но внезапно проявившаяся в ней непоколебимая воля заставляла упорно гнать коня вперёд. Слёзы, наполнившие её душу горькой обидой, хлынули из глаз потоком гнева и страдания. Она с остервенением пыталась их стереть, словно следы позора, но тщетно. Элдурун проклинала всё то, что с ней произошло – проклинала озеро, судьбу, Фаннгейра, себя за слабость. Хотелось выть от несправедливости, и, впервые за всю свою жизнь, она не сдержалась. Элдурун отчаянно закричала в ночь, вложив в дикий вопль всю свою боль, усталость, тоску, унижение. Сладкие иллюзии разбились, жестоко поразив её в самую душу. Она больше ничего не желала.

Взращенный несокрушимостью гор и мощью ветров, Фаннгейр бежал необыкновенно быстро, казалось, ещё чуть-чуть и он легко нагонит Элдурун. Выкрикивая её имя, он молил возлюбленную остановиться, но конь уносил девушку от него всё дальше к озеру.

Ночь распростёрла усыпанный пудрой чёрный бархат, но на западе ещё тлело мрачно-багровое зарево. Звёзды лили мягкий перламутровый свет, преображая долину Тингведлир в сумеречную пустошь.

Элдурун резко остановила коня перед туманом, едва не вылетев из седла. Неудачно спрыгнув на землю, она повредила ногу, но, несмотря на боль, решительно двинулась к озеру. До неё доносился голос Фаннгейра – он пронзал пространство её именем, раздаваясь всё ближе и ближе. Распахнув сияющую мглу, Элдурун бегом кинулась к озеру. Её дыхание было тяжёлым, слёзы продолжали душить, изливаясь из глубин её сердца помимо воли. Остановившись у кромки воды, она вдруг поняла, что Тингвадлаватн не желает заключать её в объятия безмятежности, словно отрицая её право на переход. Голос Фаннгейра звучал совсем рядом, из-за чего её сердце лихорадочно билось от паники. Но Элдурун заставила себя закрыть глаза и, сделав глубокий вздох, отпустила эмоции, чувства, реакции тела.

Голос Фаннгейра постепенно рассеялся. Мысли Элдурун исчезли. Стук её сердца замедлился, стал глухим, нечётким. Время застыло. Успокоилось. Погрузилось в вязкую тишину. Больше ничто не нарушало умиротворения души Элдурун.

Только покой… Только тишина…

Сквозь покров тумана Фаннгейр различил силуэт Элдурун, но когда он вторгся в пространство озера, она уже исчезла. Растворилась в таинственной пустоте. От бессилия и отчаяния Фаннгейр упал перед Тингвадлаватн на колени и закричал в его зеркальную гладь.

– Элдурун!

Где-то в пространстве послышалось звонкое эхо, а озеро так и осталось погруженным в неподвижное безмолвие.

Глава восьмая

ВЯЗКАЯ ЗАБОТА

Госпожа Элдфьора гордо восседала на стуле в гостиной, словно королева на троне. Она не спеша пила обжигающий, крепкий чай и равнодушно переводила взгляд с сына на его жену.

Йоун создавал впечатление человека жёсткого и надменного. Строгий костюм, будто на размер меньше, облепил его жилистое тело. Аккуратно подстриженная бородка подчёркивала острый подбородок, а гладко зачёсанные волосы обозначили высокий лоб, на котором то и дело проступали глубокие морщины вечного неудовольствия. Он держался по-деловому отстранённо, брезгливо придерживая изящную чашку чая двумя пальцами. Под нависшими тяжёлыми дугами бровей бездушно смотрели окаменевшие глаза, цвет которых он унаследовал от своей величественной и нелюдимой матери. Когда их взгляды пересекались, тонкие губы Йоуна раздражённо сжимались в презрительную ниточку.

Рядом с ним сидела бледноликая Хельга, с глубоким страданием пытавшаяся отпить хотя бы глоток. Чай, что неизменно подавала Элдфьора гостям, был до ужаса отвратителен. Пить его – всё равно, что заливать в горло раскалённый металл. Но не столько кипяток поражал сноху, сколько невыносимая горечь, которая вызывала спазмы желудка.

Элдфьора довольно улыбалась одними краешками губ, невозмутимо продолжая пить чай. Ей были глубоко безразличны гости и их раздражение – она всё делала только так, как хотела. Не прибрав гостиную, хозяйка пригласила гостей в грязное помещение, пространство которого окутала пыльная затхлая мгла. Она наслаждалась любимым чаем, прекрасно понимая, что незваных гостей от него уже тошнит.

Так и сидели они в угрюмом молчании до тех пор, пока Йоун не спросил:

– Когда Элдурун вернётся?

– Скоро, – не взглянув на сына, сухо бросила Элдфьора.

– И каждый день она у тебя так гуляет сама по себе?

– Каждый день.

Йоун раздражённо закатил глаза.

– Не нужно быть таким недовольным, – продолжила Элдфьора. – Здесь девочке ничего не угрожает.

– Мы привезли Элдурун в надежде, что ты будешь присматривать за ней…

– Я присматриваю. Просто не нянчусь с ней, как вы, – Элдфьора сверлила сына недружелюбным взглядом. – Она уже взрослая и имеет право свободно без надзирателя гулять по долине.

Мать и сын вступили в безмолвную холодную войну, свирепо и презрительно испепеляя друг друга взглядом. Посмотрев на них, Хельга тяжело вздохнула. Казалось, ещё чуть-чуть, и эти двое сойдутся в рукопашной схватке. Но внезапно хлопнула парадная дверь, послышались гулкие быстрые шаги и всхлипывания, пронёсшиеся куда-то мимо.

– Элдурун вернулась, – настойчиво прозвучала Хельга.

Йоун встал из-за стола и вместе с женой направился к дверям.

Коридор по-прежнему заполняла лишь пустота. Но зловещую тяжёлую тишину нарушил донёсшийся из кухни звон разбитого хрусталя.

Всхлипывая и вытирая рукавом слёзы, Элдурун собирала осколки с пола. Поранив руку, она тихо выругалась и слизнула выступившую кровь.

– Элдурун, – услышала она голос матери.

Вскинув голову, Элдурун испуганно воззрилась на родителей. Рыдания тут же прекратились. В последний раз смахнув слёзы, она поднялась.

– Что вы здесь делаете? – её голос прозвучал слишком резко.

Родители растерянно переглянулись, недоумевая, почему дочь впервые встретила их так грубо без должного уважительного приветствия.

– Мы приехали за тобой, родная, – мягко ответила Хельга. – С тобой что-то случилось? Почему ты плачешь?

– Со мной всё хорошо, – жёстко отчеканила Элдурун.

Неприятное напряжение вернулось в её тело, сковывая каждую мышцу и заставляя хмурить брови. Так было всегда, когда родители оказывались рядом, но, за время пребывания у бабушки, она отвыкла от этих ощущений.

За спинами Йоуна и Хельги возвысилась Элдфьора, и Элдурун отвлеклась на неё. И вновь взгляд бабушки окутывал теплом, а на губах играла на удивление ласковая улыбка. Элдфьора будто гипнотизировала внучку, утешая и исцеляя.

– Где ты была? – словно издалека до Элдурун донёсся надменный голос Йоуна.

– Гуляла по долине, – глухо произнесла она, недружелюбно взглянув на отца. – Это запрещено? Я устала…

Держась за живот, Элдурун прошла мимо родителей.

– Тебе стоит собрать свои вещи.

– Что? Зачем?

– Мы приехали, чтобы забрать тебя. Мы возвращаемся в город.

– Война не затронет нас, – с радостной улыбкой произнесла Хельга. – Теперь можно продолжать жить, как и прежде.

– Собери чемодан, дочка, – примирительно сказал отец. – Мы скоро будем выезжать.

В Элдурун забушевал протест. Дыхание стало тяжёлым, прерывистым, её будто залихорадило. Окинув родителей свирепым взглядом, она грубо сказала:

– Я не поеду.

Круто развернувшись, Элдурун быстро пошла по коридору.

– Что? – услышала она ледяной голос отца.

– Я не поеду.

– Это не шутки, девочка.

– И я не шучу. Я не хочу уезжать.

– Это не обсуждается.

Элдурун стала подниматься по лестнице на второй этаж.

– Элдурун! – возмущённо выпалил Йоун. – Немедленно спустись.

– Нет! Оставьте меня в покое!

Хельга нагнала дочь на лестнице и, схватив за руку, мягко поинтересовалась:

– Что с тобой, дочка? Тебе плохо?

– Со мной всё в полном порядке…

– В порядке? – сердито спросил Йоун. – Да ты не в себе.

– Просто мне надоело, что ты всё решаешь за меня! – встряхнув огненными локонами, Элдурун агрессивно воззрилась на отца. – Разве ты спросил, хочу ли я уезжать? Нет!

– Так надо, Элдурун, ты знаешь это. Мы привезли тебя сюда, только чтобы переждать нависшую опасность. Сейчас нужда в этом отпала, и ты возвращаешься домой.

– Нет. Это вы возвращаетесь домой, а я остаюсь здесь! Я не бездушный кусок мяса, чтобы таскать меня, куда вам вздумается!

Перепрыгивая через ступеньки, Элдурун стремительно вбежала наверх и громко хлопнула дверью своей комнаты.

Тихо выругавшись, Йоун хотел подняться вслед за дочерью, но Элдфьора остановила его, положив тяжёлую ладонь ему на плечо.

– Оставь её. Возможно, ей просто нездоровится.

Не сводя с матери пронзительного взгляда, Йоун не сдвинулся с места. Но Хельга, не послушав доброго совета свекрови, сделала несколько шагов по ступеням.

– Не надо, Хельга, – властно сказала Элдфьора.

– Я сама решу, – жёстко ответила сноха. – Она моя дочь.

Хозяйка особняка наигранно-покорно склонила голову.

Когда Хельга зашла в комнату дочери и закрыла за собой дверь, Йоун вновь повернулся к матери.

– Это всё ты виновата, – жёстко сказал он. – Я знал, что Элдурун не место рядом с тобой. Стоило ей пробыть у тебя больше месяца, как она изменилась до неузнаваемости. Что ты ей наговорила?

– Да брось, Йоун, – сухо ответила Элдфьора, презрительно скривив тонкие губы. – Ты прекрасно знаешь, что дело в тебе самом. Слишком долго ты был надзирателем для дочери, слишком долго сковывал её трепетной заботой и…

– Элдурун всегда была очень нежной и воспитанной, – не дослушав мать, перебил Йоун. – А с тобой она превратилась в упрямую девчонку!

– Она всегда была лишь удобной для вас и общества. Вы просто не дали ей другого выбора. А здесь она стала собой.

– И что теперь ты хочешь? Чтобы она стала заносчивой затворницей, как ты?!

– Я ничего не хочу. Она вольна решать какой ей быть и что делать. В отличие от тебя, я всегда даю выбор. Или ты уже забыл?

Отношения между матерью и сыном всегда находились в состоянии наэлектризованного напряжения. Не обладая врождённым добродушием, Элдфьора была несколько сухой и высокомерной матерью, не особо интересовалась жизнью сына и не разделяла его радость и успехи. Всё в этом мире, столь обыденное и скучное, не вызывало в ней каких-либо эмоций. Может поэтому, когда Йоун приходил к ней за советом или помощью, она неизменно повторяла, что его жизнь только его ответственность, и он сам должен решать, как поступать, думать, чувствовать. Йоун воспринимал это как материнское равнодушие, но сама Элдфьора видела в сыне самодостаточную личность.

Тем временем Хельга, присев рядом с дочерью на край кровати, ласково гладила её по растрёпанным волосам.

– Что с тобой происходит?

– Со мной всё хорошо, – глухо прорычала Элдурун, отвернувшись от матери к окну.

– Не надо меня обманывать. Я твоя мать и всё вижу. Ты нервничаешь. Вернулась вся в слезах, явно расстроенная чем-то.

– А самого важного ты увидеть не хочешь? – Элдурун резко повернулась, отбросив её руку. – Будто так трудно оставить меня в покое хоть раз в жизни!

– Не нужно повышать на меня голос, – холодно прозвучала Хельга. – Это тебя Элдфьора научила? Что за манеры…

Мать словно содрогнулась. Мышцы её лица презрительно вздулись, она резко отвернулась, сцепила руки и тяжело выдохнула. Элдурун впервые видела её такой резкой.

– Мне не нравятся изменения в тебе, – словно сквозь зубы прошипела Хельга. – Я с самого начала была против твоего приезда сюда, но твой отец не послушал меня. Тебе нельзя больше здесь оставаться.

– Но я останусь…

– Прекрати! – мать вскочила на ноги. – Мне надоело твоё ребячество. Ты ведь была такой рассудительной. Что с тобой стало?

– Я хочу остаться здесь! Неужели так трудно понять?

– И что ты будешь здесь делать? Как ты собираешься жить дальше? Нет, дорогая, тебе пора домой. Скоро экзамены, тебя все очень ждут. Поэтому, успокойся и собери чемодан. Сегодня мы ещё останемся, так и быть, но завтра уедем в город.

Не дождавшись нового выпада дочери, Хельга быстро вышла из комнаты.

Элдурун ещё долго неподвижно сидела в тягостном запустении, смотря на закрытую дверь. Она пыталась понять, что произошло с ней за последний месяц. Элдурун всегда была покладистой, и даже если с ней несправедливо обращались, она всё сносила молча, благородно прощая обидчиков. Но переходы во времени изменили её. В ней что-то надломилось. Будто кокон ложной покорности, которую взращивали в ней родители, разорвался, и её истинный дух вырвался на волю. Вкусив долгожданной свободы, Элдурун больше не могла мириться с тем, что в своей жизни не принимала ещё ни одного решения, позволяя отцу полностью контролировать её существование. Во времени Фаннгейра она обрела себя настоящую, и теперь нынешняя жизнь казалась ей пустой, неважной. Её место было там.

Глава девятая

РАСТВОРЯЯ ПУСТОТУ

Ночная тишина была густой. Она липла к коже как прозрачный мёд, обволакивая и заставляя замирать. Иногда в неё падали звуки, словно лягушки в болото, но мгновенно исчезали, увязая в непроглядной топи. Элдурун лежала в темноте, бездумно глядя в потолок. Терпеливо выжидая, когда глубокий сон парализует родителей, она прислушивалась к терпкому покою.

В долине всё было по-другому. В первые дни её приезда Элдурун не могла спать из-за непривычной тишины. Она казалась пугающей, словно инопланетной, ведь там, где Элдурун жила раньше, звучание не прекращалось никогда. И днём и ночью город тонул в хаотичном гомоне, а долина всегда пребывала в безмолвном забвении. Однако после того как Элдурун совершила переход и познала благодать уединенной жизни, где она стала единственной хозяйкой своей судьбы, ей полюбилась эта зыбкая тишина.

Когда время, совершить задуманное, пришло, она осторожно поднялась с кровати и, стараясь не скрипеть половицами, прошла к двери. Второй этаж соединял несколько комнат, в одной из них спали Йоун и Хельга. Элдурун вновь прислушалась, и до неё явственно донеслось их глубокое сопение. Она стала медленно спускаться по лестнице, замирая на каждой ступени от скрипа и других звуков, которые то и дело возникали в вязкой пустоте. Благополучно достигнув нижнего этажа и оглянувшись по сторонам, Элдурун направилась к парадной двери. Но внезапно из темноты прямо перед ней выросла фигура. От испуга Элдурун отшатнулась, успев проглотить едва не вырвавшийся вопль, но не удержалась и стала падать на пол. Сильные руки подхватили её, лица коснулись жёсткие локоны, и низкий голос прохрипел:

– Осторожно. Не шуми.

Глаза Элдфьоры гематитами сверкали в темноте.

– Бабушка? – растерянно прошептала Элдурун. – Что ты тут делаешь?

– А ты?

Она спросила это насмешливо, с лукавыми нотками в голосе.

Элдурун отвела взгляд.

– Я собираюсь уйти, – сдавленно пробормотала она.

– Я знаю. Поэтому я здесь, чтобы остановить тебя.

– Не стоит, – решительно вскинула голову Элдурун. – Я уже всё решила. Я возвращаюсь, моё место там.

Она сделала шаг в сторону, но бабушка загородила путь.

– Для начала выслушай меня. Это очень важно.

Элдурун кивнула.

Элдфьора взяла её руки в свои, и жарко зашептала:

– Тебе нельзя возвращаться. Ты дитя этого века, и переход навсегда на десять веков назад, может разрушить ткань наших измерений. Время воспротивится, и тогда может совершиться страшное. Пространства сменят друг друга, и будущее уйдёт в прошлое, а прошлое не совершится никогда.

– Что всё это значит?

– Это значит, что твой переход может уничтожить весь наш мир. Всё, что есть сейчас, просто исчезнет!

– Неужели судьба целого мира зависит только от меня одной? – возмущённо вырвала руки Элдурун. – Что за выдумки?!

– Не от тебя. Судьба мира зависит от каждого из нас. Поступок человека в тот или иной момент несёт определённые последствия, которые пожинает не только он один, но все мы.

– Но при чём здесь переход?

– Ты родилась здесь. Ты принадлежишь этому времени. Твоё тело имеет такую же энергетическую структуру, что и наш мир, вся ты соткана из тех же потоков, что и всё нынешнее пространство. Если ты оборвёшь эту связь, в энергетическом поле мира, и в твоём собственном, образуется брешь. Постепенно, она поглотит всё, что существует.

Элдурун какое-то время молчала, вглядываясь в необыкновенные глаза Элдфьоры, которые словно источали мягкое сияние, но потом глухо спросила:

– Значит, я не могу остаться там навсегда? Не могу задерживаться там больше, чем на миг?

– Да, родная. Пока, да.

Элдурун поникла головой и, прижавшись спиной к стене, медленно осела на пол. Душу захлестнула мягкая, но колючая печаль, словно её бережно укрыли покровом из вереска. Элдурун обняла себя руками.

– Он мне сказал то же самое. Сказал, что мне нельзя у него оставаться, а я подумала, что он не хочет меня больше видеть.

Элдфьора села рядом.

– Ты не можешь остаться с Фаннгейром сейчас, но возможно потом у вас получится.

Элдурун посмотрела на бабушку долгим задумчивым взглядом.

– Откуда ты знаешь его имя?

Её глаза давно привыкли к темноте, и она заметила, как Элдфьора загадочно улыбнулась.

– Я многое знаю, родная. Когда-нибудь и ты узнаешь.

– Если ты так много знаешь, ответь, раньше существовали.., – Элдурун осеклась и кисло скривилась, – тролли?

Улыбка бабушки стала шире, раскрыв ряд маленьких кривых зубов.

– Существуют? – скептически переспросила Элдурун.

Элдфьора ехидно усмехнулась, но так и не дала ответа.

Остаток ночи две столь похожие друг на друга женщины сидели в объятиях темноты, предаваясь простой сердечной беседе. В этот короткий промежуток Элдурун узнала бабушку в новом качестве. Элдфьора оказалась очень чуткой собеседницей, участливо внимая словам единственной внучки, которая делилась с ней своими переживаниями и страхами. Она успокаивала её ласковыми улыбками, тёплыми прикосновениями и даже непринуждённым смехом, и Элдурун не заметила как время, деликатно выпроводив ночь, подарило им новый день.

Глава десятая

НЕЗРИМАЯ СВЯЗЬ

Фаннгейр сидел у дома, сосредоточенно изготавливая стрелы, когда к нему незаметно подкрался лис. Дитя огня и земли ласково потёрлось о его ноги, призывая обратить на себя внимания. Фаннгейр взглянул на животное, и его губы тронула ласковая улыбка. Оставив своё занятие, он поприветствовал лиса тёплым поглаживанием.

– Ну, здравствуй, Логи. Как твои скитания? Ты долго не приходил.

Зверёк ласково лизнул пальцы Фаннгейра и исчез в доме. Через какое-то время он вновь показался перед другом, что-то осторожно проворковав ему.

– Ищешь Элдурун? – спросил Фаннгейр. – Она так и не вернулась.

Лису нравилась дева из будущего, он знал это. Пока Элдурун находилась у него, Логи не покидал их дома, став на удивление ручным, разбалованным зверем. Девушка очаровалась лисом, чрезмерно его лаская, позволяя всякие шалости, а животное отвечало ей большей взаимностью, чем Фаннгейру. Словно родственные души, Логи и Элдурун были похожи друг на друга, оба озорные, дерзкие, неугомонные и обаятельные. Но как только она исчезла, ушёл и лис. И вот зверёк вновь пришёл к нему, а любимая так и не вернулась.

Логи внимательно смотрел на друга блестящими угольками глаз, словно пытался мысленно как-то воздействовать на него. Фаннгейр украдкой взглянул на лиса и покачал головой.

– Не надо меня жалеть.

Лис звонко тявкнул, но Фаннгейр не отреагировал, продолжая заниматься стрелами. Тогда лис тявкнул ещё раз, потом ещё. Фаннгейр вновь посмотрел на Логи, и зверь, протяжно проворковав, отошёл от него на некоторое расстояние. Он остановился, будто чего-то выжидая, поглядывая то на Фаннгейра, то на долину. Звонко тявкнув ещё раз, лис мордочкой указал направление к озеру, вновь призывно проворковав.

Какое-то время Фаннгейр внимательно смотрел на друга, но потом коротко бросил:

– Ты прав.

Оставив дела, он поднялся с места и, оседлав коня, пустил его галопом к озеру.

Сентябрь нанёс на стылую землю охровые краски, а небо приглушило тона бело-алюминиевыми облаками. Беспощадно дул враждебный ветер, принося с собой россыпь колючих капель. Фаннгейр уверенно вёл коня, сдвинув тяжёлые дуги бровей, пытаясь защитить глаза от злобных порождений стихии. Логи бежал рядом, немного отставая от собрата-скакуна. Вместе они добрались до озера, что неизменно пребывало в мглистом тумане. Спешившись с коня, Фаннгейр суеверно поклонился колдовскому мареву и осторожно в него вошёл.

Пространство было погружено в глубокое безмолвие. Звуки не доносились в этот уголок земли. Казалось, то, что отделялось саваном, не принадлежало их миру. Пустота обволакивала потусторонними зловещими чарами, заставляя оцепенеть.

Фаннгейр стоял на берегу озера вместе с лисом, вглядываясь вдаль, прислушиваясь к неподвижности. Как и прежде ничего не происходило. Он и сам не понимал, зачем последовал за Логи к озеру, надеясь на то, что Элдурун вернулась. Но вдруг лис напряжённо встал на лапы и, наклонив морду к воде, нежно заворковал. Фаннгейр проследил за его взглядом и резко опустился на колени. На поверхности озера, как в зеркале, отражалась Элдурун…

Обхватив себя руками, она стояла у воды, безучастно смотря в пространство. Застывшее время ласково обнимало её, укачивая в колыбели спокойствия. Элдурун чувствовала, как Тингвадлаватн приглашает её совершить переход, подталкивает отдаться сладкому забвению. Проникнув в её душу, оно словно изнутри нашептывало заговор, гипнотизируя её. Но Элдурун, помня наказ бабушки, не поддалась очаровательному призыву. Она просто пришла проститься с этим местом, ставшим для неё родным…

…Потрясённый увиденным, Фаннгейр мгновение не мог произнести ни слова. Каждая мышца его тела натянулась, словно тетива, дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Он протянул к отражению руку.

– Элдурун? – недоверчиво произнёс он. – Элдурун!..

…Казалось, привычная тишина окружающего пространства пошатнулась. Элдурун не понимала, почему в её душе возникло тягостное чувство, но ей вдруг почудилось в этом мистическом месте чьё-то присутствие.

Неожиданно тишину нарушил шум от мотора автомобиля, который остановился за туманом, продолжая монотонно гудеть. Спустя мгновение Элдурун услышала голос матери. Она появилась перед ней, неизменно ласково улыбаясь.

– Так вот, значит, где ты проводила все дни напролёт, – усмехнулась Хельга.

Элдурун ничего не ответила, вновь обратив взор к дали.

– Нам пора, родная, – мать осторожно прикоснулась к её плечу. – Отец ждёт.

Хельга взяла её руку в свою ладонь, и Элдурун, не сопротивляясь, сделала шаг за ней…

…Понимая, что Элдурун собирается покинуть долину навсегда, Фаннгейр отчаянно крикнул в озёрную гладь:

– Элдурун!..

…Она резко обернулась. Его голос звонким эхом отразился в пространстве и тут же исчез. Сердце Элдурун ускорило ритм, сбивая дыхание и вызывая головокружение. Глаза застлала пелена слёз. Казалось, его голос прозвучал в её воображении, ибо мать никак не отреагировала. Не доверяя собственным чувствам, Элдурун решила, что это мираж, порождённый её измученной душой и спутанными мыслями.

– Пойдём, дорогая, – голос Хельги вывел её из оцепенения.

Мать мягко потянула её за собой, и Элдурун, оставив разбитые мечты на берегу таинственного озера, поплелась прочь…

…Вцепившись пальцами в землю, Фаннгейр наблюдал за Элдурун до тех пор, пока она не исчезла. Каждая линия его лица прорезалась невыносимой скорбью. Мощные плечи поникли, сломленные сожалением и отчаянием. От безысходности он сжал до боли глаза, из-под белесых ресниц излились слёзы, полируя жёсткие скулы. Он устало выдохнул, и тёплое облачко его жизни растворилось в тумане, прощаясь навсегда…