Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 3"

 
     Убрать ее на время.
 

(Монахи уводят Мадлен.)

 
Что за ужас!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (с негодованием)

 
     Позор и стыд!
 

МИХАЭЛИС

 
                 Нет, это, мой отец,
     Лишь явные улики чародейства.
 

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР (обращаясь к подсудимому)

 
Мессир Гофриди, каетесь ли вы
В своих грехах?..
 

ЛУИЗА (быстро перебивая)

 
                             Отец мой, подождите
     Снимать допрос! (к Гофриди)
                                         Не отрицай, Луи!
     Молчи! Молчи! И ложным показаньем
     Не оскверняй прекрасных уст твоих!..
 

(Останавливается в замешательстве и тихо говорит.)

 
Что я сказала?.. Боже!..
 

(Оправясь от смущения, продолжает громко и вызывающе.)

 
                        Да, прекрасных!
Создатель твой так щедро одарил
Тебя дарами лучшими природы.
В твоем лице желал он показать
Нам образец земного совершенства.
Творя тебя, художником он был, —
Недостижимым, несравненным, высшим!
Но, вот, явился дьявол – и на лик,
Написанный божественною кистью,
Набросил тень мятущихся страстей.
Небесного Художника созданье
Он исказил кощунственной рукой…
О, если б ты слезами покаянья
Омыл печать неслыханных грехов, —
Ты вновь бы стал прекраснейшим
                                    из смертных!
 

(Гофриди хочет говорить, но Луиза перебивает его.)

 
Молчи, молчи! Не отвечай – пока
Я за тебя не вознесла молитвы.
 

(Смотрит на него некоторое время и потом опускается на колени, закрыв лицо руками. За стеною глухо вздыхает орган, играющий похоронный мотив.)

ЛУИЗА (молясь)

 
     Великий Бог! Молю Тебя, прими
     Весь фимиам, клубящийся от века,
     Все пламя жертв, сожженных для Тебя!
     И тех, чей дым поднимется в грядущем,
     И тех, что будут до скончанья дней, —
     Прими за душу грешника, о Боже!
     Все – за него!
 

(Молчит несколько мгновений и плачет, закрыв лицо руками.)

 
                        Великий Бог! Прими
Весь жар молитв!.. Все слезы покаянья!..
Всю кровь святых, воззвавшую к Тебе!..
Все славословье чистых серафимов!..
Все – за него!
 

(Простирается на землю и потом продолжает молиться с прежним жаром.)

 
                        О, если мало жертв,
О, если мало слез, молитв и крови, —
Воззри, Господь, на будущую скорбь! —
Сочти все муки новых поколений,
Все – за него!..
 

(Встает с колен и смотрит на Гофриди. Орган оканчивает скорбную мелодию и замолкает. Наступает мгновенье всеобщего торжественного молчания. Луиза медленно подходит к осужденному.)

ЛУИЗА

 
                             Раскаялся ли ты
     В твоих грехах и тяжких преступленьях?
     Готов ли ты ответ за них отдать?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     В моих грехах и преступленьях?
                             В чем же
     Я согрешил так страшно?
 

ЛУИЗА

(Указывая на Мадлен, вновь приведенную обратно.)

 
                                    Вот, она
Твоей живой уликою предстанет
И обличит тебя. Смелей, Мадлен!
Он пред тобой, мучитель твой,
                                    так много
Тебя страдать заставивший.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

(Смотрит на Мадлен.)

 
Страдать?
 

МАДЛЕН

(Отворачиваясь, избегает его взгляда.)

 
О, да! Страдать!.. Но я его простила.
 

ЛУИЗА

 
     Здесь не прощенья просят твоего —
     Но обличенья. Вот он, пред тобою.
     Смотри!
 

(Мадлен стоит, отвернувшись от Гофриди. Он делает несколько шагов к ней.)

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Мадлен, взгляните на меня!
 

МАДЛЕН

(Отворачивается, закрыв глаза.)

 
Нет, не хочу! Вы так мне ненавистны!
Я не хочу смотреть на вас, Луи!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     За что, Мадлен? Какое преступленье
     Я совершил пред вами и когда?
 

ЛУИЗА (к Мадлен)

 
     Не слушайся наветов Вельзевула!
     Смелей!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                 Мадлен, взгляните на меня!
 

МАДЛЕН

(Открывает глаза и смотрит на Гофриди.)

 
Ах!..
 

ЛУИЗА

 
     Что же ты? Когда тебе так трудно
     И медлишь ты – так я заговорю!
 

МАДЛЕН

 
     Он… Он ни в чем…
 

(Замолкает.)

ЛУИЗА

 
                             Что?
 

МАДЛЕН

 
                             Он передо мною
     Невольно.
 

ЛУИЗА

 
                 Что?! Иль хочешь ты сказать,
     Что он в своих не волен преступленьях?
 

МАДЛЕН

 
     Не то.
 

ЛУИЗА

 
                             Так что же?
 

МАДЛЕН (решительно)

 
                             Я хочу сказать,
     Что он невинен!
 

ЛУИЗА

 
                             А!.. исчадье ада!..
 

МАДЛЕН (обращаясь к Гофриди)

 
     Ты победил!..
 

ЛУИЗА (бросаясь к Мадлен)

 
                             Пытать ее, пытать!..
 

МИХАЭЛИС (испуганно)

 
     Тсс!.. Замолчишь ли ты,
                             проклятый дьявол!
 

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

 
     Держать ее!..
 

(Монахи разнимают Луизу и Мадлен.)

ЛУИЗА (рвется к Мадлен)

 
                             Я растопчу тебя!..
 

МИХАЭЛИС (тихо)

 
     Пренеприятный случай.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Да, прискорбно.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Их следовало б раньше попытать.
 

МИХАЭЛИС

 
     Нет, в этом деле пытка неуместна.
     Сестра Мадлен тут вовсе ни при чем.
     Не очевидно ль, что ее устами
     Преступника старался оправдать
     Лукавый дух? Но девушка – невинна,
     И потому пытать ее нельзя.
 

БР. ФРАНЦИСК (удивленно)

 
     Нельзя… пытать?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Да, бесполезно, брат мой.
     Иное средство есть у нас в руках.
 

(Громко)

 
Мы просим благородную девицу
Викторию-Диану де Курбье
Пожаловать сюда без промедленья.
 

(Из толпы выходит красивая и богато одетая девушка.)

ВИКТОРИЯ ДЕ КУРБЬЕ

 
     Я здесь.
 

МИХАЭЛИС

 
                 Прошу вас, повторите нам,
     Чем виноват пред вами подсудимый
     Луи Гофриди?
 

ВИКТОРИЯ ДЕ КУРБЬЕ

 
                             Он колдун и маг.
     Он отравил мне душу волхвованьем,
     Он опьянил меня своим дыханьем,
                 Он колдовством заворожил меня.
     Люблю его непостижимой страстью!
     Влекусь к нему неодолимой властью!
                 И чахну я, и сохну день от дня.
     Молитвами, постом, трудом и бденьем
     Боролась я с лукавым наважденьем
                 И верила, что я исцелена, —
     Но нет пути к утраченному раю! —
     И вот я вновь сгораю, умираю!
                 И снова я безумна и больна!
 

МИХАЭЛИС

 
     Что думаете вы о вашем чувстве?
     Согласно ли вам кажется оно
     С законами природы? Или точно
     В нем скрыта власть необъяснимых сил?
 

ВИКТОРИЯ ДЕ КУРБЬЕ

 
     Я ничего не думаю, не знаю,
     Но чувствую, что это – колдовство!
 

МИХАЭЛИС

 
     Она права. Священное Писанье
     Нам говорит: «Когда христианин
     Почувствует, что болен он душою,
     Что одержим он страстью сверхземной,
     Непостижимой, властной, необычной,
 
 
Пусть знает он, что это – колдовство
И да боится дьявольских наветов
От Князя Тьмы и слуг его». Аминь!
 

(Обращается к девушке.)

 
Вы можете оставить нас на время.
 

(Виктория де Курбье низко кланяется судьям и отходит в сторону.)

МАДЛЕН

(С ненавистью смотрит на девушку.)

 
Зачем «на время»? Пусть она уйдет,
Совсем уйдет – и больше не приходит!
Я все скажу, но пусть она уйдет.
 

МИХАЭЛИС

 
     Она уйдет, когда вы захотите
     Все ваши показанья подтвердить.
 

МАДЛЕН

 
     Я подтвержу вам все, что вы хотите,
     Но не при ней.
 

МИХАЭЛИС (обращаясь к Виктории де Курбье)

 
         Ступайте, дочь моя.
 

(Виктория де Курбье скрывается в толпу.)

МАДЛЕН

(Подходит к осужденному.)

 
Вот я теперь смотрю на вас, Гофриди!
Ни ваших глаз, ни вашего лица
Я не боюсь, как видите, нисколько.
Вы более не властны надо мной!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Откройте же мою вину пред вами,
     Откройте всем вину мою, Мадлен!
     Что сделал я? Какие преступленья
     Я совершил?
 

МАДЛЕН

 
                             Я обвиняю вас,
     Что вы меня коварно обольстили
     В Марсели, в доме моего отца,
     И окрестили тайно в синагоге
     Во имя Беса, князя адских сила!
     Что вы меня заставили отречься
     От всех святых и рая, и небес,
     И моего участия в спасенье
     Всех христиан! Я обвиняю вас,
     Что вы меня себе поработили,
     Душой и телом, как рабу, как вещь,
     И в душу мне вселили сонмы бесов,
     Чтоб день и ночь терзать меня и жечь!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Все это – ложь!
 

МАДЛЕН (задыхаясь)

 
                             А!.. Ложь?! Ха-ха!
 

(Смеется вызывающим смехом.)

ЛУИЗА

 
     Покайся!
     Когда б все звезды в Божьих небесах,
     Когда б все листья на ветвях древесных,
     Все камни на земле – имели глас,
     То возопили б к Богу, – так безмерны
     Твои деянья черные, Луи!
     Покайся в них! О, есть еще спасенье!
     Еще не все погибло. Нет, Луи!
     Одно тебе осталось – покаянье.
     Покайся нам – и будешь ты спасен.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Спасен? Скажи, ты жизнь мою иль душу
     Спасти желаешь? Я боюсь понять,
     Чего ты хочешь?
 

ЛУИЗА

 
                             Твоего спасенья.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Ты о каком спасенье говоришь?
 

ЛУИЗА

 
     О бесконечном, вечном и бессмертном —
     Спасенье духа.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                             Смерть в твоих словах!
 

ЛУИЗА

 
     О, вспомяни святого Киприана!
     Он будет твой защитник в небесах.
     И он был маг, но полный покаяньем
     Сумел вернуть он часть свою в раю.
     Молись ему – и будешь ты блаженным.
     Молись, Луи, молись! Твои грехи
     Неисчислимей раковин прибрежных,
     Они бессчетны, как песок морской!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Кто ты, что здесь приказывать мне смеешь?
 

ЛУИЗА

 
     Я – дьявол, Богом посланный, Веррин!
     И послан я, чтобы судить виновных
     И обращать их к Богу, и карать,
     И посылать на смерть и преступленья.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Чем ты докажешь правду слов твоих?
     И должен ли я дьяволу поверить?
 

ЛУИЗА

 
     Ответь мне, всемогущ ли вышний Бог?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Бог всемогущ.
 

ЛУИЗА

 
                             А потому возможно ль,
     Чтоб ваша церковь именем Его
     Приказывала демонам и духам,
     И Вельзевулу, князю адских сил?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Да.
 

ЛУИЗА

 
                 Вследствие такого заклинанья
     И дьявол должен правду говорить?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Да.
 

ЛУИЗА

 
                 Значит, клятвы дьявола порою
     Действительны и можно верить им?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Да.
 

ЛУИЗА (судьям)

 
     Все ли здесь имеют слух, чтоб слышать?
     Так вспомните о том, что он сказал!
 

(Подходит к Гофриди; в ее голосе звучит нежность.)

 
Мне жаль тебя. О, если б, маловерный,
Ты знал, как плачут о тебе в раю,
 
 
Как твоего там жаждут обращенья!
Не будь подобен Симону-волхву,
Но обратись к святому Киприану;
Да молит он немолчно за тебя.
Мне жаль тебя. Безумный, ослепленный!!
Ты согрешил – и должен искупить
Твои грехи открытым покаяньем,
Иль будешь ты навеки осужден,
Навеки проклят. Кайся!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                             Я невинен.
 

ЛУИЗА (поднимая руки к небу)

 
     О, Искупитель обреченных душ!
     Моли Отца Предвечного – да внемлет
     Твоим мольбам и грешника спасет!
     О, да зачтет Он все Твои мученья
     За душу осужденную навек!
     Да вспомянет Отец небесный жажду,
     Которой Сын томился на кресте!
 

(Пауза.)

 
Как, Господи? – Ты жаждал? – Но не Ты ли
Чистейший кладезь, море без границ,
Нетления источник бесконечный,
Живой воды неистощимый ключ?
 

(Говорит с рыданием в голосе.)

 
Ты жаждал, Ты?! Иль не хватило рек
У Вышнего – и ангелов блаженных
В святом раю, чтоб напоить Тебя?
 

(Молчит, как бы ожидая откровения свыше; потом тихо продолжает.)

 
Нет, Ты подверг себя томленью жажды —
Спасенья ради нашего. Аминь!
 

(Обращаясь к Гофриди.)

 
Смотри – все плачут. Видишь эти слезы?
Их только нет в одних твоих очах.
В последний раз молю тебя, покайся!
Иль сердце камнем стало у тебя?
Не видишь ли, не чувствуешь, не слышишь?
Не хочешь верить?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                 Я невинен!
 

ЛУИЗА (в бешенстве)

 
                                    А!..
     Так гибни же за грех ожесточенья!
     О, Михаэлис! Маг в твоих руках.
     Не отпускай его неосужденным.
     Смотри – толпа волнуется и ждет,
     И жаждет казни колдуна, как манны.
     Ты слышишь ропот? – Справедлив народ,
     И глас его – есть Божий глас!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                             О, вспомни, —
     Кто вопиял: «Распни Его, распни!»
 

ЛУИЗА

 
     Молчи, презренный! Кайся!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                             Я невинен!
 

ЛУИЗА (к судьям)

 
     Вы слышали? Чего ж еще нам ждать?
     Упорен он в своем ожесточенье, —
     Так пусть же нераскаянным умрет.
     О, Михаэлис, кровь детей невинных,
     Убитых им, к отмщенью вопиет!
     Пытай его! Не жди его признанья,
     Не жди его раскаянья. О, нет!
     Скорее рек изменится теченье,
     Скорей наш христианнейший король
     Отвергнет веру в Господа и станет
     Неверным сарацином, иль скорей
     Сам папа церковь истинную кинет,
     Как еретик, – чем этот гордый маг
     Признается во всем своем паденье!
 

МИХАЭЛИС (торжественно)

 
     Луи Гофриди, каетесь ли вы
     И признаете ли себя виновным
     Пред Господом и церковью Его
 
 
И пред людьми – в кощунственных
                                            деяньях,
Как – чародейство, порча, колдовство
И обольщенье девушки невинной?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Все это – ложь!
 

МИХАЭЛИС

 
                             Вы сознаетесь в том,
     Что договор с лукавым заключили
     И подписали кровию своей?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Я повторяю вам, что я невинен!
 

МИХАЭЛИС

 
     Виновность вашу могут доказать
     Три доктора ученых и хирурги,
     Которые осматривали вас
     В присутствии свидетелей и судий.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Они мою невинность подтвердят.
 

МИХАЭЛИС

(Знаком подзывает доктора.)

 
Прошу вас, доктор, дайте показанье.
 

ДОКТОР

(В сопровождении двух врачей и двух хирургов подходит

к судьям.)

 
Мы осмотрели тщательно его
И не жалели времени. Хирурги
Прекрасно роль исполнили свою.
 

(Хирурги кланяются.)

 
Он был исколот иглами повсюду,
Исследован от головы до пят —
И по осмотре нашем оказалось,
Что на себе три знака он хранит,
Три дьявольских печати. Мы клянемся,
Что от прокола в этих трех местах —
Не чувствовал он ни малейшей боли
И кровь не шла. Он этого не знал, —
Глаза его завязанными были —
И до сих пор он думал, что спасен,
Что знаков мы на нем не отыскали.
В неоспоримой правде наших слов
Мы, доктора, клялись и присягали
И дали подпись нашу. (Показывает бумаги.)
Вот она:
 
 
«Свидетельствуем в сем и присягаем: —
Грасси, Фонтэн и Мерандоль – врачи,
А также два хирурга, что пред вами,
Пруэ с Бонтаном, расписали тут
И приложили руку остальные.
Я все сказал.
 

МИХАЭЛИС

 
                             Вы можете идти.
     Что скажете вы в ваше оправданье,
     Мессир Гофриди?
 

ЛУИ ГОФРИДИ (взволнованно)

 
                             Я хотел бы знать,
     Возможно ли, чтоб смел христианина
     Лукавый Дух позорно заклеймить
     Без ведома, согласия и воли,
     И без его желанья?
 

МИХАЭЛИС

 
                             Никогда!
     Потерпит ли какой-нибудь хозяин,
     Чтоб наложили на его овцу
     Клеймо чужое вражеского стада?
     Иначе все ходили бы с клеймом,
     Все христиане, судьи, кардиналы,
     И даже (страшно выговорить мне)
     Сам папа был бы заклеймлен Нечистым!
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Но, Михаэлис, вспомни, что Господь
     Дозволил Бесу Иова изранить
     И струпьями всю плоть его покрыть?
 

МИХАЭЛИС

 
     Печать и рана – разница большая.
     Мы можем все страдать от тяжких ран,
     Но стигмат – это удостоверенье
 
 
И принадлежности неспорный знак.
Так в Турции железом раскаленным
Кладет хозяин клейма на рабов —
Ему принадлежащих, не другому,
А нанести удар он может всем.
Был дьяволом избит Святой Антоний,
Но дьявольской печати не носил.
Проходят раны, струпья заживают,
Но клейма не сотрутся никогда.
Имеете вы что-нибудь прибавить,
Мессир Луи Гофриди?
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
                             Ничего.
 

МИХАЭЛИС (обращаясь к инквизиторам)

 
     Когда б случилось это в Авиньоне,
     Клянусь, он был бы завтра же сожжен.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Да, но, к несчастью, здесь ему мирволят.
 

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

 
     Его епископ снова нас просил
     За своего священника.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             В Марсели
     Его святым считают.
 

ЛУИЗА

 
                             Ха-ха-ха!
     Луи Гофриди возведен в святые!
 

МАДЛЕН

 
     Он – праведник безгрешный! Ха-ха-ха!
 

ЛУИЗА

 
     Он осужден невинно и страдает
     По оговору бесов! Ха-ха-ха!
 

МАДЛЕН

 
     Он свят, он свят! Недаром прихожанки
     На исповедь всегда к нему спешат; —
     Он их добру и вере наставляет.
 

ЛУИЗА и МАДЛЕН

(Хохочут обе.)

 
Ха-ха! Ха-ха!
 

МИХАЭЛИС (к Гофриди)

 
                             Согласны вы теперь
     Скрепить немедля подписью своею
     Признанье ваше?
 

ЛУИ ГОФРИДИ (изумленно)

 
                             Как? Что слышу я?
     Мое… признанье?
 

МИХАЭЛИС

 
                             Да, оно готово
     Вам только стоит подписать его.
 

(Показывает ему бумагу.)

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     А если я не соглашусь на это?
 

МИХАЭЛИС

 
     Тогда прибегнуть к пытке мы должны
     И будем вас пытать без снисхожденья.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     О, Боже мой! Но если и тогда
     Я буду крепок духом?
 

МИХАЭЛИС

 
                             Бесполезно.
     Улики слишком явны против вас, —
     Они кричат. А ваши преступленья
     Так велики, что им достойной мзды
     Не вижу я. Вас в небе Бог рассудит,
     Но на земле для вас прощенья нет.
     Согласны ли вы подписать бумагу?
 

ЛУИ ГОФРИДИ (с отчаянием)

 
     Да! Все равно! Я знаю, что погиб!
 

(Подписывает свое имя, после чего капуцины снова связывают ему руки.)

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

 
     Теперь, когда подписано признанье,
     Его прочесть необходимо вслух.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     На этот труд меня благословите.
 

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР (вручая ему бумагу)

 
     Читайте так, чтоб слышно было там.
 

(Указывает на толпу за решеткой.)

 
Молчание давно меня тревожит.
Я не люблю, когда толпа молчит.
 

(Бр. Франциск с бумагой в руках, приближается к решетке, отделяющей собрание от площадки, где толпится народ. Толпа встречает его глухим гулом.)

БР. ФРАНЦИСК

(Обратясь к народу, читает громко и ясно.)

 
«Я – уроженец города Марсели
И настоятель церкви “Des Accoules”
Луи Гофриди – патер недостойный,
Сознанье добровольно приношу.
 
 
Я сознаюсь, что с юности был предан
Науке черной злого колдовства
И, магию постигнув в совершенстве,
Я магом стал…»
 

ТОЛПА

(Кричит в негодовании.)

 
Смерть магу!.. Смерть ему!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что с дьяволом условье
     Я заключил четырнадцати лет.
     В обмен на душу обещал мне дьявол
     Всевластный дар неодолимых чар.
     И с той поры я чаровал всех женщин
     Одним своим дыханьем».
 

ТОЛПА

 
                             Смерть ему!
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что чарами своими
     Я покорил и соблазнил Мадлен,
     Когда она жила в отцовском доме
     И было ей всего двенадцать лет…»
 

ТОЛПА

 
     Смерть волку, утащившему ягненка!
     Пусть гибнет развратитель чистоты!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что страстью необычной
     Она была ко мне привлечена.
     И вслед за мной повсюду, как лунатик,
 
 
Без устали, по лесу, по горам,
По улицам и по дорогам, – всюду
Куда я шел – она брела за мной.
И, наконец, пресытясь этой страстью,
Я заключил ее в монастыре».
 

ТОЛПА

 
     Пусть гибнет волк, забравшийся
                                         в овчарню!..
     Смерть колдуну и магу!.. Смерть ему!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что я ее заставил
     Отречься Неба, ангелов, святых,
     Крестил ее во имя Вельзевула
     И положил бесовскую печать
     На сердце ей, чело, уста и ноги.
     И с этих пор она принадлежит
     Всецело мне: душой своей и телом,
     И памятью, и волей, и умом».
 

ТОЛПА

 
     Смерть колдуну!.. Пусть гибнет чернокнижник!
     Смерть чародею!.. Святотатцу смерть!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что брал ее на шабаш,
     Где Вельзевулу мессу я служил,
     И обручился с ней. Двенадцать магов
     Пред алтарем скрепили наш союз.
     Я был царем. Она – царицей оргий
     И шабаша. Нам поклонялись там…»
 

ТОЛПА

 
     Смерть грешнику!.. Проклятие злодею!..
     Пусть гибнет маг!.. В огонь его, в огонь!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что в жертву Вельзевулу
     Я приносил убитых мной детей
     И теплой кровью окроплял собранье
     Всех магов, ведьм, колдуний, колдунов
     И все они при этом бесновались
     И восклицали: «Кровь его на нас
     И детях наших!»
 

ТОЛПА

 
                             Горе кровопийце!..
     Смерть извергу в сутане!.. Смерть ему!..
 

БР. ФРАНЦИСК (продолжая)

 
     «Я сознаюсь, что все мои признанья
     Не вынуждены пыткой у меня,
     Но высказаны мною добровольно,
     В уме и твердой памяти, – о чем
     Свидетельствую подписью моею:
     Луи Гофриди». Видите ее?
 

(Потрясает бумагой перед толпой.)

 
Довольны ли открытым покаяньем
Преступника, подобного кому
Не видано от сотворенья мира?
 

ТОЛПА

 
     Смерть колдуну!.. Смерть магу!..
                                    Смерть ему!..
 

МИХАЭЛИС

 
     Мессир Луи, теперь мы вас попросим
     Пройти еще в застенок на допрос.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     «С пристрастием»???
 

МИХАЭЛИС

 
     Ведь это лишь формальность.
     Каких-нибудь ничтожных полчаса.
     Узнать еще сообщников нам надо,
     А вы о них желали промолчать.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Я мог себя отдать вам на закланье…
     Жизнь в тягость мне. Но знайте, никогда
     Предателем невинных я не буду.
     Я не имел сообщников, клянусь!
 

МИХАЭЛИС (махнув рукой)

 
     Вот это все вы там и подтвердите.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     Вам не довольно подписи моей
     И моего позора? Вы хотите
     Напрасной пыткой истерзать меня?
     И вы – монахи!.. Люди!.. Христиане!..
 

МИХАЭЛИС

 
     Таков закон. Вы знаете его.
 

ЛУИ ГОФРИДИ

 
     О да, я знаю! Я готов. Ведите.
 

(Два капуцина уводят его.)

МАДЛЕН

(Кричит ему вслед с отчаянием.)

 
Луи!..
 

ЛУИ ГОФРИДИ

(Останавливается на минуту.)

 
 Тебя… проклясть я не могу!
 

(Уходит в сопровождении капуцинов. Его проводят мимо толпы.)

ТОЛПА

(Ревет при виде осужденного.)

 
Смерть магу!.. Смерть!..
                        Будь проклят, кровопийца!..
Злодей!.. Убийца!.. Изверг!.. Смерть тебе!..
В огонь тебя!..
 

(Направляется вслед за Гофриди.)

СТАРЫЙ ИНКВИЗИТОР

(Торжественно встает.)

 
                        Возлюбленные братья!
Мы на сегодня можем разойтись
В последний раз мы снова соберемся
Дней через пять. Надеюсь, что тогда
Мы приведем к концу святое дело.
Молитесь, братья, да свершим его —
Во имя Бога, к славе наивящей
Творца земли и неба, к торжеству
Его святой непогрешимой церкви
И к посрамленью царства Тьмы.
 

ВСЕ СУДЬИ

 
                             Аминь!