Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Том 3"

Келья отца Ромильона в монастыре урсулинок в Эксе. Отец Ромильон и мать Кассандра беседуют, сидя в креслах.

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Сегодня к нам прибудет жданный гость,
     Сам Михаэлис, папский инквизитор,
     Ему я это дело передам,
     Он разберет. Он в заклинаньях сведущ
     И знает толк побольше моего
     В делах о колдовстве и чародействе.
     А я, признаться, плохо смыслю в них.
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Не мудрено; он только тем и занят,
     Что судит ведьм и жжет еретиков,
     Да заклинает бесом одержимых;
     А вам, отец мой, в первый раз пришлось.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ах, мать Кассандра, горько мне и больно
     На помощь инквизицию призвать!
     Но слишком много говора и шума
     Наделали монахини везде;
     И все кричат, что в городе Марсели
     Священник – маг, священник – чародей.
     Что делать мне, спрошу я вас? Я болен,
     Я слаб здоровьем, – нужен мне покой,
     А тут меня терзают ежедневно;
     Монахини беснуются, визжат,
     Поют, хохочут, плачут непристойно.
 
 
И это все – в моем монастыре.
В монастыре святой Урсулы-Девы,
Который я с любовью основал
И в основанье коего три камня
С надеждой внес. Названье было им:
«Спокойствие души! «Благоразумье»
И «Здравый смысл». Но все пошло
                        вверх дном.
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Да, мой отец. Но, думается, свыше
     Нам это испытание дано.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     А главное, что больно, мать Кассандра.
     Ведь орден мой в известность стал входить
     По Франции распространился быстро,
     Снискал себе доверье и почет.
     И что же вдруг все рушилось, погибло,
     Из-за чего, спрошу я вас? – Да так:
     Восторженной и взбалмошной девчонке
     Привиделось, что замужем она
     За принцем магов, а другая дура
     Поверила и стала вторить ей.
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Как, мой отец? Вы склонны сомневаться,
     Что в них вселились бесы? Или вы
     Не признаете больше одержимых?
 

(в сторону)

 
Как в нем сказался прежний гугенот!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ах, мать Кассандра, это все пустое!
     Ведь нас никто не слышит, что же нам
     Ловить друг друга на словах? Поймите,
     Не в том тут дело, верю я иль нет.
     А в том, что им поверит инквизитор —
     И рушится наш орден навсегда.
     Потеряны труды мои напрасно,
     Потеряны надежды многих лет.
     Я слишком стар. Мне больше не подняться.
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Но разве трудно было, мой отец,
     Обставить дело это нам келейно,
     Судить секретно и в своей семье,
     Не призывая судей посторонних?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Скандал разросся слишком велико.
     Нет, мать Кассандра, были уж запросы.
     Я сделал то, что должен сделать был.
 

(Входит монахиня.)

1-Я МОНАХИНЯ

 
     Брат Михаэлис, папский инквизитор,
     К монастырю подъехал
 

(Уходит.)

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Как? Уже?
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Мне надо по хозяйству. Вы, отец мой,
     Его один примите, я уйду.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Надеюсь, все, о чем мы говорили,
     Останется меж нами?
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
                             Мой отец,
     Вы можете мне верить безгранично.
 

(Уходит.)

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (один)

 
     Да, да, ведь если б только воспретить
     Монахиням общенье с внешним миром,
     Как водится в обителях других,
     Не допускать свидания с родными,
     Тесней замкнуть наш маленький мирок —
     И не было б простора пересудам,
     И было бы все скрыто под замком.
     Такие ли дела порой творятся
     В глухих стенах обителей других,
     А ничего наружу не выходит.
     Все шито-крыто. Все – в своей семье.
     Но жаль мне было девушек тиранить.
     Жалел я их. Хотел я их спасти
 
 
От горечи полуденных мечтаний,
От безотрадности вечерних грез.
Казалось мне, целительное средство
Я им нашел в обыденных трудах,
В занятиях с детьми и в рукодельях,
В общенье с миром. Да, я не был строг.
Я дозволял им много, слишком много.
Теперь я вижу, как я был неправ.
 

2-Я МОНАХИНЯ (входя)

 
     Брат Михаэлис, папский инквизитор.
 

(Уходит.)

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (один)

 
     Я сделал все, чтo должен сделать был,
     А все же сердце как-то неспокойно.
 

МИХАЭЛИС (входит в сопровождении брата Франциска)

 
            Мир вам и дому вашему!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Аминь!
     Благословен грядый во имя Бога.
 

МИХАЭЛИС

 
     Аминь!
 

(Садится против о. Ромильона.)

 
            Мы тотчас к делу перейдем.
Я очень занят. Нынче в Авиньоне
Так много накопилось разных дел.
Не знаю, как еще я с ног не сбился.
Процессы за процессами идут;
Немало их прошло чрез эти руки,
Тружусь, тружусь пока хватает сил.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Да, чародейство вновь распространилось,
     Брат Михаэлис. Слышал я опять
     Из пепла зла возникло злое семя
     И запылало зарево костров.
 

МИХАЭЛИС

 
     Горят костры, горят во славу Бога.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     И много было дел по колдовству?
 

МИХАЭЛИС

 
     Кто их считал? – Вся Франция колдует.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ужели вся?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Мы с вами, точно, нет,
     Но за других кто может поручиться?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     А женщины?
 

МИХАЭЛИС (с убеждением)

 
                 Все – ведьмы, до одной.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ужели все?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Да, все. По крайней мере —
     Все те, кого допрашиваю я.
     О, я умею вызывать признанья!
     Невинных нет, поверьте, мой отец.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (в смущении)

 
     Гм, гм!.. А что об одержимых бесом,
     Брат Михаэлис, думаете вы?
 

МИХАЭЛИС

 
     Что же, эти могут быть и невиновны,
     Лишь надо точно факт установить,
     Дабы не впасть в ошибку. Нужен опыт
     В таких вещах. Но у меня он есть.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Я очень рад. Я полагаю, брат мой,
     Что девушки невинны; что они
     Скорей больны, безумны и несчастны,
     Чем виноваты. Да, скорее так.
     Я думаю, вы с этим согласитесь.
 

МИХАЭЛИС

 
     Прошу вас к делу. Слышал я, у вас
     Случилось что-то вроде беснованья?.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Монахиня, по имени Мадлен,
     Происхожденья знатного, из рода
     Де ля Палюд, почувствовала вдруг,
     Что одержима бесом Вельзевулом,
     Хохочет, плачет, падает без чувств,
     Порой поет и пляшет как вакханка,
     В слова священных гимнов и молитв
     Любовный бред вплетает богохульно.
     Да, что! Всего не перескажешь.
 

МИХАЭЛИС

 
                             Так.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Затем Луиза, девушка другая,
     Вопит, кричит…
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 Позвольте, мой отец,
     Причем же тут монахиня Луиза,
     Мне не совсем понятно?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Брат Франциск,
     Мы объясним вам после; дайте слушать.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Затем Луиза с воплями твердит,
     Что одержима демоном Веррином.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Что, что? Как, как? Позвольте, мой отец,
     Какой «Веррин»?…
 

МИХАЭЛИС (Франциску)

 
                 Я попрошу молчанья.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Я полагал, что так же, как и вы,
     Имею право задавать вопросы,
     Брат Михаэлис?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Не совсем, мой брат.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     К чему ж я здесь?
 

МИХАЭЛИС

 
     Чтоб подчиняться старшим
     И следовать их воле, брат Франциск.
 

БР. ФРАНЦИСК (тихо)

 
     Ну, это, брат мой, мы еще посмотрим!
 

МИХАЭЛИС

 
     Что вы сказали, брат мой?
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Ничего.
 

МИХАЭЛИС

 
     А мне, хе-хе, послышалось, как будто,
     Вы мне сказали дерзость, брат Франциск?
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Наверное, ослышались вы, брат мой.
 

МИХАЭЛИС

 
     Наверное ослышался, хе-хе!
     Наверное! Отец мой, продолжайте,
 

(обращаясь к о. Ромильону)

 
В монахиню вселился бес Веррин?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Да, этот бес, вселившийся в Луизу,
     Ее устами возвещает всем,
     Что послан Небом обличать виновных…
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Как, дьявол – послан Небом? Так ли я
     Расслышал вас, отец мой, иль ошибся?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Я так сказал; вы не ошиблись, брат.
 

МИХАЭЛИС (иронически)

 
     Вы, может быть, сочли невероятным…
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Что дьявол послан Небом? О, ничуть!
     Напротив, этим стоит позаняться.
     Тут что-то есть такое, так сказать,
     Бодрящее и смелое. Нет, правда,
     Брат Михаэлис, это хорошо!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Он говорит…
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Кто «он»?
 

МИХАЭЛИС

 
     Да дьявол, дьявол,
     Вселившийся в Луизу, брат Франциск!
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Да, да, в Луизу… дьявол… понимаю.
 

МИХАЭЛИС (в сторону)

 
     Ну, дали мне помощника! – И туп,
     И бесполезен.
 

(Вслух.)

 
Что ж тут непонятно?
 

(Ромильону)

 
Итак, отец мой, дьявол говорит?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Он обвиняет в страшных преступленьях
     Сестру Мадлен, а также одного…
 

МИХАЭЛИС

 
     Священника из города Марсели.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Как?.. Вам известно?
 

МИХАЭЛИС

 
                 Нам известно все.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Да… если так… (в смущенье умолкает)
 

МИХАЭЛИС (язвительно)

 
     У вас ведь, как я слышал,
     Открыты двери настежь, мой отец?
     В обитель вход доступен посторонним
     И никому отказа нет? Хе-хе!
     Входи кто хочет, – всех радушно примут,
     Не правда ли, отец мой?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Не совсем,
     Брат Михаэлис. Здесь, как вам известно,
     Воспитывают девочек у нас,
     И потому не мог закрыть я двери
     Родителям нам вверенных детей.
 

МИХАЭЛИС

 
     Когда случилось это беснованье
     С монахинями, – пробовали вы
     Их заклинать?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                 Какие только знал я —
     Все заклинанья пробовал.
 

МИХАЭЛИС

 
                             И что ж?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Не помогло.
 

МИХАЭЛИС (про себя)

 
                 Я думаю.
 

(Вслух.)

 
Отец мой,
Вы в этом деле, верно, не знаток?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Да, признаюсь.
 

МИХАЭЛИС (вынимая черную книгу)

 
                 Со мной «Люциферьяна».
     Настольной книгой мне она была
     Всю жизнь мою. То бич для нечестивых.
     Да, настоящий, грозный Божий бич.
 

(Погладив книгу, как любимого кота, прячет ее снова.)

БР. ФРАНЦИСК

 
     Нет, каково? А?… Дьявол – послан Небом!
 

МИХАЭЛИС (бросив негодующий взгляд на Франциска)

 
            Пора, однако, к делу приступить.
            Зовите их. Начнем во имя Бога.
 

(Отец Ромильон звонит в колокольчик. Входит монахиня.)

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Введите одержимых.
 

(Монахиня уходит. Появляется игуменья, ведущая за руки Луизу и Мадлен. За ними следует толпа монахинь. Луиза держит белый сверток, который при входе бросает в угол.)

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (к Луизе)

 
     Подойди,
                 Дитя мое.
 

(Михаэлису)

 
                        Ее зовут Луизой.
Происхожденья темного она
И родилась на кухне. В раннем детстве
Она лишилась матери своей,
И в монастырь я взял ее ребенком,
Как сироту и крестницу мою.
 

МИХАЭЛИС

 
     Ее родные были гугеноты, —
     Забыли вы прибавить, мой отец.
 

ЛУИЗА (вызывающе)

 
     Я не скрываю этого. Не только
     Мои родные, но и мой отец
     Был гугенот и умер гугенотом,
     И гугеноткой мать моя была.
 

МИХАЭЛИС

 
     Я думаю, что хвастаться здесь нечем.
 

ЛУИЗА

 
     Но и скрывать не вижу я причин.
     Когда в аду родители томятся,
     За их грехи не отвечает дочь.
 

МИХАЭЛИС

 
     Жестокое и дерзкое созданье!
 

ЛУИЗА

 
     Поверь, есть сердце и в моей груди,
     И также я могу страдать, как люди,
     Но каждому воздастся по делам.
     Они – грешили. Я же – неповинна.
     И Бог меня, ничтожную, избрал, —
     И ангелом-карателем соделал!
 

МИХАЭЛИС

 
     Ты мнишь себя избранницей небес?
     Как будто мало в небе Серафимов,
     Престолов, Сил и ангелов других,
     Что Бог тебя избрал для откровений.
 

ЛУИЗА

 
     Кто может уследить Его пути?
     Они для нас всегда непостижимы.
 

МИХАЭЛИС

 
     Но все же ты – не ангел, а, скорей,
     На демона-мучителя похожа.
 

ЛУИЗА

 
     Нет, я – палач Верховного Суда,
     Я – Божья казнь, я – кара нечестивых.
 

(обращаясь к Мадлен)

 
И горе вам, над кем я занесу
Мой меч разящий, меч неотразимый!
 

МАДЛЕН

 
     Палач, палач, я не боюсь тебя!
 

ЛУИЗА

 
     Молчи, змея! Из-за тебя Луиза
     Страдать должна. Из-за тебя она,
     Невинная, лукавым одержима.
 

МИХАЭЛИС

 
     Поведай нам, кто говорит тобой?
 

ЛУИЗА

 
     Три дьявола моей владеют волей.
     Один из них, по имени Веррин,
 
 
Старейший между ними, послан Богом,
Чтоб возвестить вам правду, покарать
Иль обратить к спасенью души падших.
Второй зовется – демон Сонельон;
То яростный противник нашей Церкви
И враг Веррина; вечно спорит с ним
За то, что тот отдал себя служенью
Небесным силам. Третий – Велиар —
То дух нечистоты и вожделенья.
 

МАДЛЕН

 
     Забыла ты четвертого назвать!
     Забыла беса ревности безумной,
     Неистовой, что гложет грудь твою.
 

ЛУИЗА (бросается на Мадлен, бьет ее)

 
     Что?!.. Ревности?!.. А!.. Ревности!..
                             Так вот же,
     Так вот тебе!..
 

МАДЛЕН

 
                             Ай!.. Ай! оставь меня!..
 

МИХАЭЛИС

 
     Сестра Луиза!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Дочь моя, опомнись!
 

ЛУИЗА

 
     Я не Луиза. Демон я – Веррин!
 
 
И вы должны внимать мне раболепно!
Вы все должны внимать мне!
 

МАДЛЕН

 
                 Но не я!
 

(Принимает гордую позу.)

 
Я – Вельзевул! Я – принц воздушных сил!
А ты – простой ничтожный дьяволенок.
Тебе ль со мной тягаться?
 

ЛУИЗА

 
                             Да, в аду.
     Ты – господин мой, но не здесь. Смотри же,
 

(Бросает Мадлен на пол и попирает ее ногами.)

 
Смотри, как презираю я тебя!
 

МАДЛЕН

 
     Пусти меня, не смей!
 

ВСЕ

 
                             Сестра Луиза!
 

(Общими усилиями монахини оттаскивают Луизу от Мадлен.)

ЛУИЗА (вырвавшись из рук монахинь)

 
     Я не сестра Луиза, я – Веррин!
И для того я послан в это тело,
Чтоб всем поведать о ее грехах.
 

(Указывает на Мадлен.)

МИХАЭЛИС

 
     Что ж, скажешь ты, и в чем она виновна.
 

ЛУИЗА (раздраженно)

 
     Виновна в том, что родилась на свет.
     Одним своим рожденьем уж виновна.
 

МИХАЭЛИС

 
     Но в этом все повинны мы, сестра.
 

ЛУИЗА

 
     Она виновна в страшных преступленьях,
     Из коих наименьшее есть грех,
     Который я назвать вам не посмею.
 

МИХАЭЛИС

 
     Так ты себе противоречишь, бес.
     Ты, посланный для обличенья падшей,
     Не смеешь нам назвать ее грехи?
 

ЛУИЗА

 
     Я назову вам многое: убийство,
     Любодеянье, порча, колдовство…
     Я думаю, вам этого довольно?
     А если мало, то прибавьте к ним
     Грех святотатства. Будет с вас?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             О, Боже!
 

МИХАЭЛИС

 
     Но есть ли доказательства у вас?
 

ЛУИЗА

 
     Каких еще вам надо доказательств,
     Коль вы не слепы? Вот она стоит
     В глазах у ней горит бесовский пламень
     И мечет стрелы жгучие на вас.
     Темны у ней и брови, и ресницы,
     И темен мрак расширенных зрачков;
     Сама природа ясно указала,
     Что волосы должны быть у нее
     Черны как ночь. Не правда ли?
                             Не так ли?
     Но посмотрите.
 

(Подбегает к Мадлен и сдергивает с ее головы монашеское покрывало. Роскошные волосы Мадлен рассыпаются золотым дождем.)

ВСЕ

 
                 Ах!
 

МИХАЭЛИС

 
                             Какой восторг!
     Совсем колосья!
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 Зреющая нива!
 

МИХАЭЛИС

 
                 Растопленное золото!
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Лучи!
 

МИХАЭЛИС

 
     Прекрасна!
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 Восхитительна!
 

ЛУИЗА

 
                             Безумцы!
     Не для того вам указала я
     Желаний грешных жалкую приманку,
     Но для того, чтоб видели вы все,
     Как совместилось в ней, что несовместно.
     И в этом есть улика волшебства.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ей надо тотчас волосы обрезать.
     Монахиня носить их не должна.
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Вот ножницы.
 

ЛУИЗА

 
     Отец мой, стричь не надо;
     Они растут так скоро: лучше сбрить,
     Сбрить наголо. Отец мой, сбрейте косы!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (Луизе)

 
     Оставь, дитя.
 

(Мадлен)

 
Приблизься, дочь моя.
 

МАДЛЕН (отбегает в угол)

 
     Нет! Ни за что! Я резать не позволю.
 

ЛУИЗА

 
     Как смеешь ты противиться, змея?
     Иди сюда. Живее, на колени!
 

МАДЛЕН

(Бегает по комнате, защищая руками волосы.)

 
Не дам! Не дам! Не смейте резать их.
Иль голову я разобью о стены!
 

МИХАЭЛИС

 
     Я думаю, в том нет еще вины,
     Что красота ее необычайна?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

(Устав гоняться за Мадлен, садится в кресло.)

 
Я тоже склонен думать, что она
Не виновата в этом, но для пользы
 
 
Ее души хотел ее остричь.
Уж слишком, слишком пышны эти косы
И слишком все любуются на них!
Один соблазн. О, Господи, помилуй!
 

ЛУИЗА

 
     Тем боле надо в корне зло пресечь.
 

МИХАЭЛИС

 
     Известно мне, что многие колдуньи
     Одарены чудесной красотой,
     С законами природы несовместной.
     Особенно царицы их. Одни
     С лиловыми очами – чернокудры.
     Другие же красавицы меж них
     С кудрями цвета желто-красной меди,
     У тех огонь есть зелень волн морских.
     И, наконец, – с нежнейшим сочетаньем
     Златых волос и сумрачных очей,
     Но все же должен я оговориться,
     Что не всегда присуща красота
     Одним колдуньям. Есть и меж святыми
     Прекрасных много. Назовем хотя б
     Святую Магдалину…
 

МАДЛЕН

 
                             После, после
     Поговорить ты можешь о святой!
     Теперь смотри на эту Магдалину
     И думай лишь о ней, о ней одной.
     Не так же ли, как та, она прекрасна?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Я говорил, что следует остричь!
 

МИХАЭЛИС (раздраженно)

 
     Я вас прошу, отец мой, предоставить
     Все дело мне. Я разберусь в нем сам,
     Затем еще я должен вам заметить,
     Что послан к вам сюда не для того,
     Чтоб стричь монахинь иль смотреть на стрижку,
     А для того, чтоб бесов изгонять..
 

ЛУИЗА

 
     Так изгоняй же! Что ж ты испугался?
 

МИХАЭЛИС

 
     Я должен прежде факт установить,
     Что бесами вы точно одержимы —
     Она и ты.
 

ЛУИЗА

 
     Какой еще там факт! —
     Мы пред тобой.
 

МИХАЭЛИС

 
     Мне надо доказательств,
     Что ты не лжешь, что есть в твоих словах
     Хоть доля правды. Я в тебя поверю,
     Как в дьявола Веррина, если ты
     Докажешь нам, что девочка повинна
     В грехе ужасном злого колдовства,
 
 
А не больна и не безумна так же,
Как ты сама.
 

ЛУИЗА

 
     Раздень ее, монах,
     И ты увидишь, что она скрывает
     Под рясою монашеской! Мадлен,
     Я знаю все. Ты слышишь? – Раздевайся!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Но это непристойно, дочь моя.
     Пусть мать Кассандра с нею удалится
     И у себя осмотрит.
 

ЛУИЗА

 
                             Знаю я,
     Чтo говорю. Пусть здесь ее разденут.
     Должны вы все позор ее узнать.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (решительно)

 
     Нет, здесь нельзя.
 

МИХАЭЛИС

 
                 Я с вами не согласен;
     На этот раз безумная права,
     И если мы хотим дознаться правды,
     То скромностью нам должно пренебречь.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Нельзя, нельзя!
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 Отец мой, это нужно.
     Она права. Брат Михаэлис прав.
     А вы – не правы.
 

МИХАЭЛИС

 
     Видите, отец мой,
     И брат Франциск согласен в том со мной.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Да, да согласен! Как же, я согласен!
     А вы, отец мой, не согласны?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Нет.
 

МИХАЭЛИС

 
     Подумайте, отец мой это дело
     Касается, быть может, жизни их,
     Спасения души иль осужденья.
     Подумайте, невинную мы можем
     Виновной счесть и всуе покарать?
     Ведь надо же слова ее проверить?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Я этого дозволить не могу.
 

МИХАЭЛИС

 
     Подумайте, ответственность какую,
     Отец мой, вы берете на себя!
 

БР. ФРАНЦИСК (обиженно)

 
     К чему же нас сюда и призывали,
     Когда нам здесь противятся?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Пусть так.
     Я вас призвал и должен подчиниться,
     Но я смотреть не стану; я уйду.
 

(Хочет уйти.)

ЛУИЗА (Ромильону)

 
     Ты не смущайся.
 

(Инквизиторам)

 
            Вы же не ликуйте.
Напрасной вы встревожились мечтой.
Не наготы греховной обольщенья
Хочу я показать вам: нет, она
От взоров всех останется прикрытой.
Эй, раздевайся!
 

(Подбегает к Мадлен.)

МАДЛЕН

 
                             Я сама… оставь!
 

ЛУИЗА

 
     Живей, тебе я говорю!
 

МАДЛЕН

 
                             Не трогай!
 

ЛУИЗА

 
     Вот вам, смотрите.
 

(Срывает рясу с Мадлен, которая оказывается одетой в ярко-красную прозрачную одежду с золотыми блестками. Руки и плечи обнажены, на шее сверкает ожерелье. Ноги видны выше колен сквозь прорези одежды. Мадлен сбрасывает грубую обувь и, швырнув ее в гущу, остается в красных башмачках.)

ВСЕ

 
     Ах!.. Ах!.. Ах!..
 

ЛУИЗА

 
                             Теперь
     Вы можете словам моим поверить.
     Вы видите, под рясою своей
     Таит она бесовские одежды.
 

МАДЛЕН (охорашиваясь, гордо прохаживается)

 
     Что, хорошо? Красив ли мой наряд?
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Да это… это просто наважденье!..
 

ВСЕ (исключая Луизы)

 
     Не спим ли мы?…
 

МИХАЭЛИС

 
                             Такая красота!..
 

МАТЬ КАССАНДРА

 
     Не верю я, глазам своим не верю!..
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (в отчаянии)

 
     И это все в моем монастыре!
 

МАДЛЕН (отвязывая привешенную к поясу диадему)

 
Надену, кстати, и венец мой брачный;
Повеселю вас, бедненьких; ведь вам
Таких не скоро видеть приведется.
 

(Пляшет, напевая.)

 
Хорошо у нас в аду.
Я туда плясать пойду.
Ярко свечи там горят,
Пурпур с золотом – наряд.
 
 
Все, забыв про смертный страх,
Пляшут в красных башмачках.
Вьется круг. Гудит земля.
Справа – влево! Ля-ля-ля!
 
 
Пышет жертвенник огнем,
Все мы пляшем и поем.
Всем приятен сладкий плен.
Все сердца – у ног Мадлен.
 
 
Ночь прошла. Петух поет.
Кончил пляску хоровод.
Над горами, чрез поля
Мы несемся. Ля-ля-ля!
 

ЛУИЗА

 
     О, замолчи ты, дьявол ненавистный!
 

(Обращаясь к монахам.)

 
Вы верите мне? Верите?
 

МИХАЭЛИС

 
                             О, да!
     Теперь я верю.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Да и я, пожалуй,
     Вам склонен верить.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                             Верю и скорблю!
 

МАДЛЕН (продолжая пляску)

 
                 На ложе одиноком
                 Его искала я.
                 Его во сне глубоком
                 Звала душа моя.
 
 
Откроются ворота
Не по моей вине.
 
 
Замок похитил кто-то,
А ключ попал ко мне.
 
 
Не хватится потери
Привратница-сестра.
Он тихо стукнул в двери —
И пробыл до утра!
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Кто здесь безумен – вы иль я, – скажите?
     Но кто-то здесь сейчас сошел с ума!
 

МИХАЭЛИС

 
     Теперь пора начать нам заклинанья:
     Факт налицо. Начните, брат Франциск.
 

(Открывает «Люциферьяну» и начинает читать заклинания, торжественно подняв правую руку.)

 
«Изыди, бес»…
 

МАДЛЕН (указывая на Луизу)

 
                 Так и смотри на беса —
     Не на меня.
 

МИХАЭЛИС (обращается к Луизе)

 
                             «Изыди»…
 

ЛУИЗА

 
                             Я – Веррин,
     Послушный воле Божьей, ты не смеешь
 
 
Меня изгнать, когда не хочешь быть
Ослушником святого Провиденья.
 

(Указывая на Мадлен.)

 
Вот Вельзевул. Померься волей с ним.
 

МИХАЭЛИС (к Мадлен)

 
     «Изыди, дух»…
 

МАДЛЕН

 
                 Опять ты привязался?
     Кш! Вон пошел!
 

МИХАЭЛИС (бросая «Люциферьяну»)

 
                 Теперь я убежден,
     И вам клянусь, что в них вселились бесы!
     В них сонмы бесов!.. Тучи!.. Легион!..
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Тьма тем! Я тоже в этом убедился.
     Клянусь вам в том…
 

МИХАЭЛИС

 
                 Не суйтесь, брат Франциск.
     Здесь целый ад, и я один не в силах
     Сражаться с ним…
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Я тоже не могу.
 

МИХАЭЛИС

 
     Тут не поможет и «Люциферьяна».
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Что ж делать там?
 

МИХАЭЛИС

 
                             Их надо отвезти
     В священный грот Марии Магдалины,
     В святую Бому.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 В Бомский монастырь.
     Я тоже думал.
 

МИХАЭЛИС

 
                 Там, в священном месте,
     Нечистых сил изыдет легион,
     Ручаюсь вам.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                 Я тоже вам ручаюсь,
     Да, мой отец; недаром же туда
     Со всех сторон стремятся пилигримы
     И бесноватых водят исцелять…
 

ЛУИЗА

 
     Скорей, скорей взгляните на колдунью!
     Вы видите, что делает она?
 

(Все смотрят на Мадлен, которая, высоко подняв руку, быстро вращает ладонью.)

МИХАЭЛИС

 
     Сестра Мадлен, что там у вас такое
     Блестит так ярко?
 

МАДЛЕН

 
                             Капелька росы.
 

ЛУИЗА

 
     Не верьте ей. Смотрите, это перстень,
     Которым с нею обручился маг.
     Смотрите же… иль лучше отвернитесь.
     Колдунья хочет вас заворожить,
     Вам затуманить взор, чтоб вы уснули
     И чтоб самой на шабаш улететь.
 

МИХАЭЛИС (Ромильону)

 
     Да, знаете, отец мой, как ни странно,
     Но у меня слипаются глаза.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     И у меня.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             И у меня.
 

ЛУИЗА

 
                             Скорее
     Снимите перстень – иль уснете все!
 

МИХАЭЛИС (вяло, как сквозь сон)

 
     Да-да… конечно, взять его мне надо…
     Сестра Мадлен, снимите перстень ваш…
 

(Закрыв глаза, умолкает. Со всеми происходит то же.)

ЛУИЗА

 
     Брат Михаэлис! Брат Франциск! Вы спите?
     Отец мой!… Сестры!.. Боже мой, все спят!
     А! ведьма! Нет, меня не заколдуешь!
     Меня тебе не усыпить, Мадлен!
     Дай перстень мне!
 

МАДЛЕН (продолжая движение руками)

 
                 Возьми, возьми, попробуй!..
 

ЛУИЗА

 
     Избранницу тебе не победить!..
 

МАДЛЕН

 
     Возьми!
 

ЛУИЗА (быстро срывает перстень с руки Мадлен)

 
     Беру!.. Проснитесь все, проснитесь!
     Она бессильна! Перстень у меня!
 

МИХАЭЛИС (поднимая голову)

 
     Что тут у вас такое было?
 

ВСЕ

 
                             Что случилось?
 

ЛУИЗА

 
     Вот перстень мага!
 

БР. ФРАНЦИСК (протирая глаза)

 
                             А? В чем дело? А?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН (в смущенье)

 
     Я стар и слаб… простите… утомился…
     И что-то закружилась голова.
 

ЛУИЗА

 
     Вы спали все. Меня благодарите —
     Я вас спасла от злого колдовства.
     Вот вам кольцо.
 

(Отдает его Михаэлису.)

 
Теперь она бессильна.
 

МАДЛЕН (плача)

 
     Отдай мой перстень, гадкая! Он мой!
     А ты, – ты злая, злая!..
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                 На колени!
     Молись и кайся.
 

МАДЛЕН (бросается на колени)

 
                 Каюсь, мой отец!
 
 
Виновна я! Я грешница из грешниц!
Простите мне.
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
                 Не у меня проси,
     У тех, кого ты оскорбила тяжко.
 

МАДЛЕН

 
     Брат Михаэлис, брат Франциск, молю
     Вы все меня простите! Мать Кассандра!
     И ты, Луиза! Сжальтесь надо мной!
 

ЛУИЗА

 
     Когда твое раскаянье глубоко
     И от души – ты будешь прощена.
 

МАДЛЕН

 
     Как ты добра! Но дайте мне прикрыться…
     Зачем меня раздели?… Дайте мне
     Мою одежду. Где моя одежда?
 

(Замечая взгляды инквизиторов.)

 
Зачем они так смотрят на меня?
 

ОТЕЦ РОМИЛЬОН

 
     Ты иноческой рясы недостойна
     И ангельского чина лишена.
     Носи отныне саван покаянный.
 

ЛУИЗА (указывая на сверток, брошенный ею в угол)

 
            Подайте саван; вот он там лежит,
            Я принесла заранее, я знала,
            Что пригодится он.
 

БР. ФРАНЦИСК (с восхищением)

 
                             Вот голова!
 

(Монахини подают саван Луизе, в который она одевает Мадлен.)

ЛУИЗА

 
     Бери, монах, свою «Люциферьяну».
     Отчитывай. Теперь она тиха.
 

МИХАЭЛИС

(Подойдя к коленопреклоненной Мадлен, открывает книгу и торжественно подняв правую руку, начинает заклинание.)

 
Изыди, дух, исполненный неправды,
Ты, изгнанный из ангельской среды!
Изыди, корень зла и преступлений,
Изыди, сын подземного огня!
 

БР. ФРАНЦИСК

(Заглядывая в книгу через плечо Михаэлиса, подражает ему голосом и движениями.)

 
«Изыди, дух вражды, любостяжанья,
Враг истины…»
 

МИХАЭЛИС

 
                 Прошу мне не мешать.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
     Я думаю и я прочесть сумею
     Не хуже вас.
 

МИХАЭЛИС

 
     Извольте замолчать!
 

(Продолжает заклинанье.)

 
Изыди, бес, тебя я заклинаю,
Во имя Бога, нашего Творца…»
 

МАДЛЕН (выкрикивая)

 
     Я чувствую, меня он оставляет!..
     Уходит он!.. Я буду спасена!..
 

МИХАЭЛИС (продолжая)

 
     Изыди, скройся в безднах океана,
     В ветвях бесплодных яблонь и маслин,
     В местах глухих, пустынных и безлюдных,
     И да спалит тебя небесный огнь!
     Изыди, бес, из Божьего созданья,
     Остави плоть и дух освободи,
     Ступай в свой ад и пребывай в геенне
     До дня суда последнего. Аминь!»
 

(Обращаясь к о. Ромильону.)

 
Я сделал все, что смертному возможно.
Теперь отправьтесь в Бомский монастырь.
Там разберем подробней это дело
И над виновным суд произведем.
 

МАДЛЕН (вскочив, принимает вызывающую позу)

 
     Ха-ха! Ха-ха! А я перехитрил вас!
     Я вновь вошел в нее! Мадлен – моя!
     Ха-ха! Ха-ха!
 

МИХАЭЛИС

 
                             Везите их, везите!..
     Там разберем.
 

БР. ФРАНЦИСК

 
                             Я то же говорил.