Текст книги "Я верю в любовь"

– Дез.

Мысли о коте рассеялись, как облачко пара у меня над головой.

– Да.

Люка сидел, наклонившись над телефоном. Я не видела его лица – передо мной была только маленькая серая шапочка.

– Я получил ее.

– Погоди, что? – Я не могла поверить.

Он взглянул на меня с широкой… – нет, широчайшей – улыбкой из тех, что мне приходилось видеть на этом совершенном лице.

– Мне дали стипендию.

Я закрыла рот обеими руками и завизжала в них, ударяя ногами воздух. Он рассмеялся, мы обнялись, и одеяло свалилось с наших плеч.

– Да! – Я выскочила из машины и запрыгала на месте. – Я знала, знала!

Он все еще смеялся, когда я схватила его за руки и вытащила из машины, чтобы он праздновал, прыгая вместе со мной. И он присоединился – мы оба, взявшись за руки, начали прыгать на дорожке перед домом.

Потом прыжки сменились поцелуями. Он посадил меня на верх машины, запустил пальцы в волосы, а я обхватила его талию ногами. Я уже всерьез опасалась, что наша страсть подожжет БМВ, когда он отстранился и прижался к моему лбу своим.

– О, – выдохнул он.

– М-м. – Я моргнула, потому что в глаза светил фонарь за головой Люки. После сделала несколько глубоких вдохов. – Итак… Школа дизайна на Род-Айленде, Восточное побережье.

Он кивнул.

– Да-а-а, Стэнфорд, Западное побережье.

– Мы могли бы быть как соперники-рэперы.

– Да, шапки против беретов, – сказал он и захохотал от своей шутки.

Мы помолчали, давая время сердцам вернуться к нормальному ритму. Затем он притянул меня к себе.

– Хорошо, что всегда можно раздеться догола и воспользоваться «Фейстаймом»[52]52
  FaceTime – название технологии видео-, аудиозвонков, включающей одноименную веб-камеру, разработанную компанией «Эппл».


[Закрыть].

– Ха-ха, у тебя в мечтах, – сказала я, слегка стукнув его лбом. – Можно ездить друг к другу каждый месяц. Это, конечно, дорого, но я планирую работать, и, может быть, твой отец оплатит твои перелеты сюда. Еще можно звонить друг другу каждый вечер, но надо оговорить тот момент, что мы не обязаны…

Люка зажал мне ладонью рот.

– Дези, давай пока не думать об этом.

Я оттолкнула его руку.

– Пока? Не так уж рано, почти конец учебного года!

– Дез, сейчас только февраль. За несколько месяцев у нас еще будет время подумать.

Мне столько хотелось сказать ему о своих планах. Но это был счастливый момент для Люки, и я не хотела его испортить. Поэтому потянула его за шапку.

– Готов носить эту шапочку все время? Там будет холодно, – я запустила пальцы ему в волосы, думая о странном чувстве, которое испытывала: мне казалось, что я обладаю правом собственности на эту голову, как будто это мои волосы.

Он пожал плечами.

– Знаешь, несмотря на сильное желание получить стипендию, у меня не было времени подумать, что все это значит. Например, что надо ехать через всю страну туда, где холодно, и все такое.

– Ты получил все, чего хотел, верно? – спросила я, причем мой голос прозвучал более оптимистично и весело, чем было у меня на душе.

Он поднял одеяло и снова накинул его нам на плечи.

– Ага. Но теперь… – Он перевел взгляд с улицы на меня, на его губах играла улыбка.

Я грустно улыбнулась в ответ. Сплошная непривычная для меня неопределенность.

– Понимаю, что ты имеешь в виду.

Мы долго сидели молча, наблюдая, как туман медленно поднимается над улицей и исчезает в небе. Наши задницы замерзли на крыше машины.

Глава 19
Шаг
Принеси серьезную жертву, чтобы доказать свою любовь

Через неделю, пребывая в праздничном настроении по случаю получения Люкой стипендии, я развила бурную деятельность. Готовилась к собеседованию для поступления в Стэнфорд. Это означало, что в субботу я:

• Подстриглась.

• Выучила обычно задаваемые на собеседовании вопросы, перечисленные на www.ivyleagueorbust.com (хотя, строго говоря, Стэнфорд в Лигу плюща не входит).

• Поупражнялась в произнесении имен собственных, имеющих отношение к Стэнфорду.

• Отбелила зубы.

• Увеличила физическую нагрузку, так что теперь каждый вечер выполняю статические упражнения под названием «доска». Я всегда говорила (пусть я не первая, но все же): в здоровом теле – здоровый дух.

• Перечитала каждое слово в стэнфордских брошюрах и на их сайте.

• Каждый вечер, пока смотрю с отцом корейские сериалы, делаю маску для лица, что всегда его раздражает.

• Отдала все платья в химчистку.

• Скачала на телефон медитативную музыку: говорят, под нее хорошо расслабляться. Пока, правда, не слушала.

И вот этот ответственный день настал. Фиона и Уэс зашли меня поддержать и посмотреть, что я собираюсь надеть. Отец должен был пораньше вернуться с работы, чтобы отвезти меня на собеседование.

Я достала три наряда, каждый в своем чехле. Расстегивая молнии, предупредила:

– Так, я продумала три разных варианта. Один – деловой брючный костюм. – Фиона, увидев темные брюки и блейзер, издала такой звук, будто ее вот-вот вырвет. Я бросила эти вещи на кровать.

– Хорошо. Второй – скромный, девчачий. – Я взяла блузку с воротничком, кардиган и юбку. Фиона скрестила руки, изобразив крест, а Уэс закивал и показал кулаки с отставленными вверх большими пальцами. Я повесила эти вещи, не исключая, что все-таки их надену, и взяла последний наряд – мешковатый черный свитер и подрезанные клетчатые брюки в обтяжку.

– Третий – дерзкий и крутой, он типа говорит: «Я вас уважаю, но прогибаться, чтобы произвести впечатление, не буду», – пояснила я.

Фиона свистнула.

– Надень это, Дези.

Уэс покачал головой.

– Нет, это слишком… легкомысленно. Она же будет врачом.

– А что, врачи одеваются как воспитательницы детского сада в 1950-е годы? – хмыкнула Фиона.

– Если ты наряжаешься как статистка для съемок «Безумного Макса»[53]53
  Австралийский фильм-антиутопия с Мелом Гибсоном в главной роли. Режиссер – Джордж Миллер. В Австралии премьера состоялась в 1979 году.


[Закрыть], это не значит, что так хочет выглядеть каждая женщина, – заметил Уэс, многозначительно глядя на дырявую белую футболку Фионы и ее армейские штаны в нейлоновых заплатках. – Дез, напомни-ка мне еще раз, почему ты не говоришь Люке о своем собеседовании?

Я порылась в ящике комода.

– Я уже говорила… Не хочу омрачать его радость от получения стипендии.

Достала пару носков мятного цвета, и Фиона покачала головой, глядя на них.

– Я против. И против того, чтобы не омрачать триумфа твоего мужчины. Люка – хороший парень, он бы это не одобрил. Просто скажи ему. Странно это скрывать.

– Я не скрываю! Просто очень нервничаю. Сначала разделаюсь с этим собеседованием, а потом скажу ему, когда все будет позади и я успокоюсь.

Собеседование должно было проходить в пять часов рядом, в Доме выпускников. Предполагалось, что я познакомлюсь с семьей женщины, которая его проводит, и мы поужинаем. Когда она это предложила, я поздравила себя с удачей, зная, что на ужинах мне нет равных.

Уэс и Фиона со мной не согласились, поэтому я сменила тему разговора.

– Фи, а ты переживаешь по поводу ответа из Беркли? – спросила я, решив все-таки надеть черный свитер с клетчатыми брюками. Я велела Уэсу отвернуться и стала переодеваться. Сообщения о принятых в Университет Калифорнии будут рассылать в начале марта, а первым выбранным учебным заведением Фионы был Беркли, конечно, без определенной специализации. Я не сомневалась, что ее примут.

Фиона пожала плечами.

– Не то чтобы нервничаю. Я рассчитываю на стипендию. Надеюсь, мое сочинение ее обеспечит.

Я подмигнула.

– Использовала в своих целях признание в нетрадиционной сексуальной ориентации?

В основу этого сочинения было положено признание подруги перед членами ее семьи. Узнав о секрете Фионы, бабушка упала в обморок, отец бросился к ней, хотел подхватить, но споткнулся о стул, упал и сломал ногу. Я при этом присутствовала, оказывала моральную поддержку подруге, но дело кончилось тем, что пришлось ухаживать за пострадавшими, пока мы ждали приезда скорой помощи. К счастью, все обошлось более-менее благополучно. Домашние Фионы поправились, хотя от ее личной жизни были далеко не в восторге. Я почти уверена, что и к парням они относились бы так же.

– Что вы, девчонки, собираетесь со мной делать? – спросил Уэс, обращаясь к стене.

Так он стоял с тех пор, как я его развернула. Его выбор пал на Принстон, он подал заявление «без определенной специальности», поскольку так и не решил, хочет ли стать следующим Марком Цукербергом или же Стивеном Хокингом. Для Уэса это очень характерно. Фиона попробовала обнять его и, несмотря на все протесты, толкнула на кровать и взъерошила ему волосы.

– Ты будешь часто посещать северную часть Калифорнии. – Я улыбнулась, уже начиная немного грустить о том, что мы разбредаемся кто куда. – Не могу поверить, что мы станем ее жителями.

– Только не начинайте говорить hella, а не то получите от меня чертову дюжину пинков[54]54
  «До черта» – сленговое выражение, возникшее в Северной Калифорнии.


[Закрыть], – усмехнулся Уэс, все еще лежа на кровати так, что его голова свешивалась рядом с тумбочкой. Приподнявшись, он принялся рассматривать что-то, лежавшее под книгами.

– Дорогая, это не та ли тетрадка с планом? – он перекатился и вытащил тетрадь.

Я посмотрела на нее.

– А, да. Собиралась ее выкинуть, но вроде как… прикипела к ней. Забавно перечитывать, напоминает антропологическую статью. Уэс полистал находку.

– Углубляешься в детали, – он продолжил листать. – Я бы ее сжег, – подытожил он и поднял глаза. В эту секунду завибрировал его телефон.

– Черт, это Вайолет. Фиона, мы опаздываем.

– Куда это вы собрались? – насторожилась я, убирая в шкаф отвергнутые наряды.

– На новый фильм «Человек-паук», – ответила Фиона. – Я иду в качестве сопровождающей, – она подвигала бровями.

Начинается. После костра Вайолет и Уэс стали проводить много времени вместе, их любовь расцветала прямо у нас на глазах. По крайней мере, они часто обнимались. Уэс заключил меня в такие крепкие объятия, что едва не удушил.

– Счастливо, Дези. Порази их всех.

Фиона тоже подошла, чтобы обнять. Затем, высвободившись, она ущипнула меня за щеки.

– Ты справишься, Дези!

Я посмотрела, как они отъезжали на «пенни», дважды посигналив на прощание. До собеседования оставалось еще несколько часов, поэтому я открыла ноутбук, а в нем – текстовый документ с типовыми вопросами.

Завибрировал лежавший на кровати телефон. Я схватила его. Пришла СМС от Люки:

Ты где?.

Дома,

Он сразу же позвонил.

– Дез, я схожу с ума. Мама в больнице в Лос-Анджелесе. Можешь съездить туда со мной?

Я нахмурилась.

– В каком она состоянии? Что случилось?

– Точно не знаю, знаю только, что перед этим она была в Лос-Анджелесе с друзьями. Человек, звонивший мне из больницы, сказал, что она просила его срочно мне набрать. Придется поехать узнать, что случилось. Ты со мной?

О господи! Это собеседование никак нельзя было отложить.

– А твой отец?

– Они с Лиллиан куда-то уехали. Кроме того, мама не хочет его видеть. Пожалуйста, Дез. Мне страшно. Ты нужна мне, – произнес он почти шепотом.

Почти не думая, я ответила:

– Конечно, я готова.

Он сказал, что сейчас же за мной заедет.

Я взглянула на часы в телефоне. Так, до собеседования еще два с половиной часа. До Лос-Анджелеса, если ехать быстро, сорок пять минут езды. Я заеду к его матери, удостоверюсь, что все нормально, и сразу возьму такси обратно. Это несложно. Когда я закрывала ноутбук, руки дрожали. Я посмотрела на вещи, приготовленные для собеседования. К счастью, они были не слишком нарядные, и Люка бы не удивился, что я так оделась.

Подъехал Люка. Я села в машину, и он сразу меня обнял. Я погладила его по спине.

– Ты в порядке?

– Нет… не в порядке. Хочу знать, что происходит! – Голос у него был хриплый, глаза – красные, беспокойные.

– Не сомневаюсь, что с ней все нормально. – Я попыталась его успокоить, понятия не имея, что на самом деле случилось. – Хочешь, я поведу? – Руки у него тряслись еще сильнее, чем у меня. Темные глаза казались почти черными и нервно бегали по машине: он не мог сосредоточиться на чем-то одном.

После недолгого колебания Люка едва заметно кивнул. Мы поменялись местами, он включил в телефоне навигатор, и мы направились к автостраде. Он потянулся и убрал выбившийся локон мне за ухо.

– Спасибо, что согласилась поехать со мной, Дез. Сам бы не доехал, – сказал он, как будто стыдясь.

Я потянулась к его руке, как, находясь за рулем, много раз делал он.

– Не за что.

Поглощенная тревогой за Люку, я не забывала поглядывать на часы приборной панели. Хорошо, допустим, случится худшее, и я немного опоздаю. Но я не сомневалась, что смогу все объяснить. Люка был так расстроен, что это беспокоило меня гораздо больше.

Почти всю дорогу мы молчали. Люка смотрел в окно. Даже музыка казалась лишней, и я ее выключила. Примерно через полчаса пути в кармане куртки завибрировал мобильный. Пришлось пропустить звонок, ведь я была за рулем. Позвонили еще пять раз.

Люка взглянул на меня.

– Это твой телефон?

– Да, ничего страшного.

– Хочешь, посмотрю, кто звонит? – Он потянулся к моему карману.

– Нет. Все в порядке, наверно, Фиона хочет поговорить о Человеке-пауке и о том, как хороша Мэри Джейн.

Услышав это, Люка улыбнулся.

– Ладно. – Я тоже улыбнулась и сжала его руку чуть крепче, чем хотела. Он, поморщившись, вырвал ее. Пока он глядел в окно, я вытащила из кармана телефон и посмотрела, кто звонил.

Мой отец. Черт.

– Мне надо в туалет, можем остановиться здесь? – спросила я, съезжая с автострады к заправочной станции.

– Конечно.

Я остановила машину.

– Сейчас вернусь! – Оказавшись в туалете, я вытащила гаджет и увидела несколько СМС от отца: он спрашивал, где я нахожусь. Я отправила сообщение:

Мать Люки в больнице. Он должен срочно ее навестить. Мне пришлось повезти его. Вернусь вовремя, не беспокойся.

Отец сразу перезвонил. Черт!

– Привет, аппа.

– Люка в порядке? Что случилось?

– Пока не знаю. Больница в Лос-Анджелесе, ему оттуда позвонили, но в чем дело, не сказали.

– В Лос-Анджелесе? Но разве он не мог поехать сам или с отцом? У тебя ведь собеседование! – Отец был не столько зол, сколько растерян.

Я прислонилась головой к отделанной кафелем стене отвратительного туалета.

– Люка не знает, что собеседование сегодня, я не говорила. Он хотел, чтобы с ним поехала я, а не отец. И он не в том состоянии, чтобы вести машину. Я нужна ему.

– Дези.

– Знаю. Пожалуйста, не сердись. Кроме того, я надеюсь вернуться вовремя. – Получилось неубедительно, сама себе не поверила.

На другом конце линии послышался неодобрительный вздох, такого раньше не бывало.

– Это большая ошибка, Дези. Если бы Люка знал, он бы не просил тебя ехать с ним. А если ты опоздаешь, и это скажется на итогах собеседования?

У меня вспотели ладони. Отец был прав, и я это понимала.

– Ну, теперь уже поздно что-то менять. Мы почти доехали, и мне придется зайти в больницу вместе с ним. – Я была на грани истерики.

Отец не пытался скрыть разочарования.

– Я очень расстроен… То, что ты сделала, – большая глупость.

На глазах навернулись слезы. Сожаление о сделанном и реакция отца тяжелым камнем лежали на сердце. Каждый день своей жизни я так старалась, чтобы не услышать осуждения в его голосе. Злость на себя угнетала. Но что я могла сделать? Решение было принято, Люка сидел в машине, ждал меня и беспокоился о матери. Папа помолчал, а потом я услышала его усталый голос.

– Ладно, помоги Люке. Пока будешь за рулем, не беспокойся о Стэнфорде. Но позвони мне, как только что-то узнаешь. Договорились?

Я кивнула, опасаясь, что слезы растекутся по щекам.

– Спасибо, аппа.

– Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он положил трубку, я сделала несколько глубоких вдохов и подошла к раковине, чтобы ополоснуть лицо. Потянулась к бумажному полотенцу и увидела свое отражение в зеркале. Мой грустный взгляд вполне соответствовал тому, что было у меня на душе.

Мы попали в пробку. На пятой трассе всегда затор. И о чем я только думала?!

Если бы мы были действующими лицами корейского сериала, я бы показала чудеса вождения в час пик, колеса визжали бы, а я делала бы безумные повороты, не обращая внимания на то, что позади по моей вине возникают аварии одна за другой.

К сожалению, ничего такого я сделать не могла, несмотря на всю свою отвагу. Хотелось кричать.

Когда мы наконец добрались до больницы, было четверть пятого – то есть у меня оставалось ровно сорок пять минут, чтобы вернуться в Монте-Висту. Я не могла уложиться в это время: мы только что проехали поток транспорта во встречном направлении, в котором мне предстояло двигаться на обратном пути. И когда я вышла из машины, а Люка взял меня за руку, я уже понимала, что не успею. Стэнфорд скрылся вдали, застряв в автомобильной пробке.

Мы, держась за руки, побежали по больничным коридорам. У меня перед глазами разворачивались эпизоды из дорам, потому что нет на свете ни одной киноленты, в которой ни разу не было бы сцены в больнице. Задыхаясь, мы добежали до приемного покоя.

– Здравствуйте, моя мама, Ребекка Дженнингс, лежит в этой больнице. Не могли бы вы сказать, что с ней случилось? – спросил Люка молодого фельдшера.

Голубоглазый фельдшер сочувственно нам улыбнулся.

– Извините, я не могу разглашать такого рода сведения без ее разрешения.

– Что? Но она же дала разрешение! – воскликнул Люка.

По выражению его лица я видела, что вот-вот может начаться скандал, и положила руку ему на рукав. Прежде чем заговорить, я посмотрела на бейдж с именем фельдшера.

– Привет, Бенджамин. Дело в том, что Люке кто-то позвонил из этой больницы, а значит, его мама дала разрешение, потому что иначе как бы этот кто-то узнал, кому звонить?

Бенджамин скептически выслушал меня, нажал несколько кнопок на клавиатуре компьютера и уточнил:

– Как вас зовут?

– Люка Дракос.

– Простите. Она действительно включила вас в список близких родственников и дала разрешение сообщать вам сведения о себе. Я ожидал увидеть человека более старшего возраста. – Он читал что-то на экране компьютера. – У нее лопнул аппендикс, но врачи сумели провести операцию. – Люка с облегчением выдохнул, а Бенджамин продолжил: – Да, она поправится, но вы, вероятно, захотите поговорить с доктором. Позвольте, я его вызову. Подождите здесь, пожалуйста, – и он указал на темно-зеленые кресла в зале ожидания.

И тут до меня дошло: аппендицит. Боже, из-за этого я пропустила собеседование?! Мы ходили туда-сюда по залу ожидания, и я старалась удержаться от обморока.

Люка схватился за голову.

– Лопнувший аппендикс. Это ведь не очень страшно, да?

Я кивнула, но не могла сказать ни слова. Через несколько секунд я прокашлялась.

– Очень распространенное явление. Таких операций здесь, наверно, провели миллиард. – Люка испытал заметное облегчение, я ему завидовала.

Завибрировал мой телефон. Люка, задумавшись, молчал, поэтому я посмотрела пришедшее сообщение.

Вы уже добрались до больницы?

– От моего отца.

Да, только что. У его матери лопнул аппендикс, но все будет хорошо. Ей уже сделали операцию. Ждем врача.

Через несколько секунд отец ответил:

Рад, что с ней все окей. Но, думаю, на собеседование ты опоздаешь, даже если выедешь сейчас же.

Мне пришлось сесть, чтобы написать ему ответ: ноги подкашивались.

Знаю. Я позвоню и скажу, что мне пришлось отлучиться по срочному делу.

Отец написал на это:

Нет, ты неважно себя чувствуешь. Оставайся с Люкой. Я сам позвоню. Может быть, удастся перенести на другой день.

Я послала ему контактные данные женщины, которая должна была проводить собеседование.

Спасибо, аппа. Позвоню тебе, когда поедем домой.

Скажи Люке, что я за него переживаю. Пока.

Я стиснула телефон и увидела средних лет врача в хирургическом халате и брюках. Люка нервно поднялся из кресла, я тоже встала, доктор пожал нам руки.

– Вы сын миссис Дженнингс? – спросил врач, глядя на Люку. Тот кивнул. Я чувствовала, как колотится его сердце.

– Я – доктор Свифт. Вашей маме сделали операцию по удалению аппендикса, сейчас у нее все в порядке. – Он доброжелательно улыбнулся Люке, который заметно расслабился. – Но он все-таки лопнул, а это всегда серьезно. В таких случаях гной растекается по брюшной полости, так что мы назначили ей сильные антибиотики. – Я внимательно слушала и в этом месте кивнула. Врач продолжил: – Послезавтра она уже сможет вставать и двигаться. Через несколько дней мы ее выпишем.

Люка посмотрел на меня.

– Это значит, что все хорошо, – пояснила я.

Врач улыбнулся нам.

– Сейчас она слаба, но в сознании, так что можете сходить, навестить ее. Палата 1004. Я зайду попозже, обсудим подробности.

Люка кивнул:

– Огромное вам спасибо, доктор Свифт.

Тот кивнул в ответ и ушел. Мы с Люкой переглянулись.

– И тебе спасибо, юная мисс. – Он расплылся в улыбке.

Я дотронулась до его руки.

– Не за что. Слушай, тебе не кажется, что следовало бы позвонить твоему отцу и рассказать обо всем?

Он нахмурился.

– Зачем? Мы ведь тут, этого недостаточно?

– Ну, все-таки это твоя мама, когда-то они были супругами. Разве ему не надо знать, что случилось?

– Как-то я сомневаюсь, что ему это важно.

Я покачала головой.

– Конечно, важно.

Он помолчал.

– Хорошо. Но сначала давай навестим маму.

– Как? Вдвоем? Я… я думала погулять здесь, чтобы дать вам возможность пообщаться с глазу на глаз, – запинаясь, сказала я. – Познакомлюсь с ней как-нибудь потом, когда она будет лучше себя чувствовать.

Люка крепко обнял меня и прошептал, касаясь губами моих волос:

– Нам не надо с глазу на глаз. Хочу вас познакомить. Ты меня сегодня выручила.

О господи.

– Ладно, тогда, хм, сначала пойди к ней сам, посмотри, в каком она состоянии и хватит ли у нее сил знакомиться. А я пока позвоню твоему отцу. И потом, если захочешь, я зайду.

Он поцеловал меня в лоб.

– Ладно, ты права. Спасибо.

– На здоровье, – сказала я, уткнувшись лицом ему в шею.

С этими словами я потянулась к его руке и снова ее сжала. Он широко улыбнулся и пошел прочь своей подпрыгивающей походкой.

Трясущимися руками я набрала номер отца Люки.