Текст книги "Беседы Учителя. Как прожить свой серый день. Книга I"

Через много пробных камней проходит человек раньше, чем он может понять все свои обстоятельства, как обязательный путь его собственной кармы. И до того момента, когда он благословит все свои обстоятельства, проходит самое различное время у каждого человека. Один может это сделать в одно воплощение, начав с простой доброты и полного неведения о жизни людей высших миров, и дойти до такой высокой силы духа, что перевыполнит то, что брал на себя, сходя на Землю.

Но таких избранников мало. Они очищают не только себя, но и всё вокруг, создавая такую устойчивую атмосферу чистоты, в которой всякое грязное слово застревает в горле. Пронося «чашу дежурства», ученик не может выбирать себе людей в том смысле, что вошедшего без зова он должен приветить и видеть в госте тот свет, который сам ученик обязан чтить всем своим внутренним доброжелательством и внешним гостеприимством. Но звать в свой дом, в тот дом, где говорит Учитель, он может только тех, кто не нарушит святыни внутреннего храма и мира.

Что значит: «Дом, где говорит Учитель»? Если весть от Учителя подаётся человеку не его собственной рукой, то и дом, где он живёт, всё равно будет домом, где говорит Учитель, ибо человек складывает весть Учителя на дне своего сердца, живёт ею и с нею в своём доме.

Труд, ежедневно повторяющий одно и то же, никогда не будет тем же, чем был вчера, ибо сам человек так много изменился от вчера к сегодня, что ни одна мысль его не осталась точно такой же, как была вчера.

Чем особенно отличается ученик, несущий «чашу дежурства», от простого человека? Именно тем, что сознание несущего «чашу дежурства» человека тесно связано с сознанием Учителя. Как бы мало ни ощущал дежурящий, что его сознание связано с сознанием Учителя, в нём происходит постоянный процесс совершенствования, ибо часто спрашивает себя: «Если Учитель рядом, так ли я поступаю?»

Тот, в ком установилась гармоничная дыханию Учителя волна, уже не спрашивает себя об этом, ибо в каждой встрече, в каждом деле между ним и человеком стоит фигура Учителя. У одних она стоит ясная, чёткая, у других – точно парит сияющим миражом, но улыбка привета, а не назидательная проповедь льётся каждому.

Мир и великий свет царят в сердце и мыслях дежурящего ученика, когда он вступил в новое, освобождённое от страстей сознание. Тревога и страх умирают вместе, ибо они рождены условной привязанностью к Земле. И как только сила духа вскрыла человеку вечное начало, его сознание расширилось, и он вошёл в первую ступень ученичества – бесстрашие. На этой же ступени должен человек добиться и второго качества: самообладания. И если хорошо вдуматься в значение слова «самообладание», то оно включает в себя и бесстрашие. Ибо страх не живёт вне человека, а составляет одну из его наиболее стойких страстей.

Но понять, что это не два понятия, а одно, могут только те, чьи страсти уже стали отпадать, как иссохшие листья. Потому условием первой ступени становится это одно условие, разбитое на два: самообладание и бесстрашие.

Сирень в цвету – зрелище очаровательное. Отцветшая сирень, покрытые пылью листья – малопривлекательное зрелище, ничей взор не радующее, малозаметное. Так в природе. Всегда смена, вечная смена. Но не так с человеком. Только те, кто прожили жизнь в страстях, стали к старости отвратительны. И страсти, съедающие внешнюю и внутреннюю красоту человека, бывают разные.

Почему-то люди думают, что пьянство и развращённости – самые ужасные пороки. Но вовсе не замечают, как они опускаются, затвердевают, плесневеют от скупости и жадности, от сплетен и злословия. От пьянства можно вылечиться, от развращённости можно очистить мысль, и нередко подняться удаётся буяну. Есть даже получившие титул «святых», а молодость проведшие не безгрешно. Их дух уцелел, их спасла доброта, раскрылось сердце поэзии и мудрости. Но те обыватели, что живут в вечном злословии, в вечном беспокойстве, что проглядели соринку в чужом глазу, они только та серая пыль, что покрывает листву отцветшей сирени.

Надо ли ученикам, людям Круга, тащить за собой телеги, нагруженные подобными созданиями? Нет, не надо.

Если люди сумели вырастить только людей, в сердцах и умах которых не умещается мысль о служении своему народу, если выросшие сумели понять только эгоистические мотивы жизни, напрасно стараться вдалбливать им понятия высшей этики.

Надо закрыть свой собственный «лицевой счёт» с ними и думать только о том, чтобы люди эти не стали злодеями. Если человек видит, что возле него выросли обыватели вместо светлых душ, не надо приходить в отчаяние. Но надо до конца понять, что человек видит собственное кривое зеркало. Всё, что он сам исковеркал в себе, всё въелось в близких ему.

Иногда человек туго понимает при жизни, почему вокруг него не расцвела сирень. Но лучше понять до конца на Земле свои ошибки одну за другой, чем тратить энергию на раскаяние и упрёки уже ушедшим людям.

Если встретите, люди Круга, таких людей, молитесь в своём Кругу о них. Ибо попадут они только во тьму блуждающих, где их страдания неисчислимы. Молитесь о них, как о тех, за кого некому молиться. Шлите им доброту, быть может, сумеете подобрать в чашу хотя бы одну их слезу.

Много есть людей, любвеобильность которых проявляется в дне как вереница простых и скучных дел. Но все эти простые и скучные дела, если их творит сердце человека, вносят во всё окружение великий мир, тишину и радостность.

Что значит: сердце творит в сером дне? Обязательно ли высоким бывает талант, несущий поэзию, музыку, науку в серый день? Далеко не все таланты несут миру мир и утешение. Большинство думает только о себе. Их день: «Я несу», «Я учу», «Я просвещаю» и т. д. А тот внешне незаметный, который, тяжко трудясь, думает: «Поспеть бы вовремя, угодить, порадовать, утешить», – тот идёт, забыв о себе, и раздражением в его сером обиходе ничто не наполнено.

Он всё время любил, стирал, варил, пёк, трудился – молился. Кто-то рядом с ним говел, а он за ним убирал. Кто-то летел танцевать, а он ему стирал и гладил, и так всю жизнь. Видел чужие жизни, из окна наблюдал, как нарядны были люди. А он в своём заплатанном, но чистом платьице даже не подозревал, что можно было чему-то позавидовать, он желал им счастья, довольный тем, что увидел прекрасные наряды, цветы на головах женщин и элегантных мужчин. На его долю выпало только отдавать, и сам он даже не задумывался, почему его жизнь сложилась так, что только мелкое вокруг него. В нём нуждались для мелких услуг, но в мудрости его, в его святыне сердца не нуждался никто. Верно ли, что никто его не видел, никто не заметил ровного огня его сердца?

Тысячи невидимых помощников помогали ему, тысячи радостных невидимых тружеников создавали в его атмосфере тот мир, который защищал каждого, входившего в его дом. И, если не сумел он близких своих создать гармоничными существами, он непременно защитил бы их от сети злодеев, горя и полного разрушения организма.

Люди Круга, перестаньте думать, что вам дала жизнь то или иное окружение. Не вам даны те или иные обстоятельства, когда вы доходите до духовной зрелости. Но вы даны людям, чтобы ваша чистота спасла их. Мир в доме, мир во что бы то ни стало – ваша задача. И выбора у вас нет. Всё, что окружает вас, имеет право на вас.

А через какие приспособления вы пронесёте им мир – то ваша задача дня. Но то, что подразумевает Учитель под словами «мир», не есть заплата вашей любви на чужом раздражении, пришпиленная вами, чтобы внешний мир не нарушился. Мир – ваша тишина внутри – должен быть подан как сила, льющаяся из чаши. Что за смысл в дежурстве, если наклеил заплатку, тыкнул леденец – оставь, мол, меня в покое.

Тот, кто всегда видит между собой и встречным Учителя – тот всегда найдёт и нужные слова, и улыбку привета. Нельзя пройти и часа в дне, если не искать в каждом деле и месте применения такта, обаяния, радости. Всё может отойти от человека. Он может потерять способность не только к творчеству, но и вообще перестать быть трудоспособным. Но если он ученик, Свет сердца его только возрастёт, и чем меньше его участие вовне, тем напряжённее его творчество внутри. И он становится ещё более нужным и ценным, чем был в расцвете своих сил. И тут бесстрашие уже вошло основой в его дух и слилось с силой волны Учителя.

Человек может достичь вершин самообладания и здоровья духа в полной немощи тела. Если же старость не принесла расцвета сердцу, то только потому, что эгоизм, гордость и ревность не угасли в сердце. Мысль затемнилась, и возможно разложение тканей мозга. И никто здесь помочь не в силах. Может только облегчить жизнь таких людей терпение, милосердие и любовь учеников – слуг Земли, дежурящих у Вечности.

Труд учеников, сколько бы он ни разнился в своих внешних проявлениях, внутренне всегда идёт только в одном направлении и по единственному духовному руслу: любя человека, и видя в нём цепь дел Учителя, найти любовью вход в сердце каждого и собственной гармонией облегчить ему жизнь. Как просты эти слова, и только они заключают в себе все пути освобождения. Того освобождения, когда ученик находит в себе силы встретить и проводить другого улыбкой радости.

В мире Земли живут два начала единения людей. Одни, живущие в эгоистическом начале: «я», «мне», «мои», – раздражаются, когда к ним приходят люди со своей печалью и горестями. Другие, жаждущие близости с Учителем, радуются, когда несчастные стучатся к ним в дверь, и собирают всё мужество сердца, чтобы помнить, что истинное сострадание не выражается в слезе, но в духовной силе такого мира в сердце, чтобы атмосфера гармонии не разорвалась, чтобы дух ученика был так устойчив, что встреча могла быть передана сейчас же Учителю, к помощи, силе и прозрению которого ученик воззвал. И если его верность была до конца цельна, всегда и непременно огонь духа Учителя проникнет в его ученика. И человек, пришедший в горе, уйдёт в мире.

Почему Учитель всегда слышит мольбу ученика? Потому что в высоких волнах, где живёт дух Учителя, нет двоякого отношения к человеку Земли. Для каждого, о ком воззвал ученик, у Учителя есть одно отношение: пощада, помощь и защита.

Но каждый из людей Круга, которых ведёт Учитель, знает твёрдо: не всегда спасение человека составляет, по его понятиям, ласковое отношение. Бывает и так, что спасение заключается в суровом приговоре, в укрытии человека от бурь его собственных страстей, в лишении сил, в безмолвии и т. д. И всё то, что человек склонен считать по-земному для себя великим несчастьем, что по своим земным пониманиям не хочет принять и благословить – именно это составляет силу Света, разбивает в нём его же заблуждения и помогает ему пробиться к тропе Учителя.

Пора вам, люди Круга, оставить предрассудок: не хочу вмешиваться в дела людей. Само слово «вмешиваться» может иметь действенную мыслеформу только для одной Земли. В мире высоких идей, где живёт Учитель, это понятие не существует. Там не может жить эгоистическая воля, ибо прозрение Учителя во всю жизнь каждого существа, сумевшего подняться к Жизни служения Светлому человечеству, приводит в такое сотрясение весь организм существа, что вчерашний грешник несёт сегодня цветы Великой Матери.

И для вас, люди Круга, не может быть больше «вмешательства» в дела людей. Не внешняя ваша помощь нужна встречному, но всё величие вашего чистого сердца. Не слово – самое действенное из лекарств, которое вы можете нести растерявшемуся человечеству, а ваша бессловесная внешне и огромная – по внутреннему напряжению и слиянию с Учителем – огненная молитва.

Удерживайте ваших встречных от вмешательства внешнего в дела близких и ближних. Ни одно вмешательство человека в чужую судьбу, если оно не было до конца бескорыстно, если оно не несло собственной гармонии, не могло быть благословенным, не могло помочь людям утвердиться в правильной линии поведения, то есть в осознании всей жизни – жизни двух миров.

Имеет ли смысл часовой разговор, если не только не сумел ученик пробудить дух человека к Высшему, то есть пробудить в нём логику мысли не во временном, а в Вечном? Можно ли внести в душу встречному утешение и мир, если мыслить только о временном и условном? Утешить и внести мир в сердце встречного можно лишь тогда, когда сам стоишь между человеком и Учителем, когда точно осознаёшь, что каждое «сейчас» несётся радостью знания: всё, чем наполнен твой дух, ученик, составляет ту атмосферу, куда может или не может Учитель послать тебе Свой Свет, чтобы ты передал его встречному Если не достиг этого знания, не можешь понять, как важен проживаемый тобой день, как важна устойчивость твоей гармонии в протекающем дне. Ибо, если проводник твой находился в устойчивой гармонии, Учитель непременно встретит ближнего твоего через твой проводник.

Первое и главнейшее качество характера, над которым должен работать ученик, – постоянное (и всегда уделяя внимание наблюдению над его развитием в себе) бескорыстие.

Оно совершенно так же, как бесстрашие, составляет основу самообладания ученика. Но между пониманием слова «бескорыстие» обычным человеком и учеником лежит пропасть. Такая же пропасть, как между понятием начинающего ученика и его Учителя. В атмосфере Учителя уже не существует понятия «бескорыстия», ибо вся сущность служения Учителя Светлому человечеству заключается в его отдаче людям всей своей жизни до конца. В действиях Учителя даже тогда, когда они бывают суровы, лежит только доброжелательство к человеку, любовь и вся доброта, направленные к спасению вечной жизни и труда в ней каждого человека. Не имеет никакого значения для Учителя личное начало в единении с людьми. Для него каждый человек есть цель, а не средство, в каждом он видит частицу гармонии и подаёт свою помощь только этому началу в нём.

Если ученик несёт свой труд в толпу людей, что бы он ни делал: врач ли он, литератор, профессор, музейный или научный работник, повар или труженик-политик, – первая основа его труда на Земле есть бескорыстие.

Как же должен принимать это слово ученик? Раздавать весь свой заработок и нуждаться самому во всём? Отдавать свои труды, изобретения, знания под марку любого ловкача, за своим именем подающего чужие достижения? Такое понимание бескорыстия несло бы в мир ещё больше греха и зла, чем борьба и соперничество. Ученик, творящий для людей, должен помнить всегда, везде и во всём, что он творит для тех, кто несёт в себе огонь жизни.

Никакого значения не имеет труд ученика, если в его мыслях нет полной чистоты, то есть если в основе его труда стоит «я», а не «через меня». В этих случаях ученик не будет нести Свет Учителя через себя в своём труде. И как бы ни был необходим данному мгновению его труд, он не получит того распространения, какое мог бы получить при полном бескорыстии духа. Какой бы дар ни нёс ученик, когда он садится за свой труд, необходимо великое, может быть, односекундное обращение к высокому миру, луч доброты сердца, посланный всему одновременно трудящемуся на Земле; радостная чистота; счастье, наполняющее уверенностью сотрудничества со всем светлым на Земле; и полное отсутствие во время работы мысли: «Что я за это получу», – вот то целомудрие духа, на котором растёт талант.

Никакие силы извне, никакая «помощь» не может помочь ученику, если талант его развивается однобоко; если духа чести, честности и единения с людьми в мире он не развил в себе. Никакое счастье служения не может поднять человека к тропе Учителя, если он не научился жить в мире с людьми, пока не найдена им линия ровного поведения ко всякому человеку. Пока вспыхивает и угасает мысль, не может быть устойчиво чувство, не может быть счастья ученического служения.

Двигайтесь скорей, люди Круга, время доя каждого из вас не слишком длинно, пребывание для труженика на Земле всегда коротко. Оно доится чрезмерно и ужасно только для тех, кто не понял, не выполнил ничего из гордо взятых на себя обязательств. В этих случаях человек – бич для окружающих, а долголетие его – бич доя него самого. Он питает астральный план, который поддерживает его полубредовое существование.

Молитесь о таких не в церквях, а носите их в сердцах и мысли. Шлите им частицу света и, быть может, сумеете отвоевать для них хотя бы частицу Света в луче Учителя. Через вас многое может пройти к несчастному. О том помните.

Встречи человека, его дела простого дня никто из когда-либо получивших слово Учителя не может считать одной своей судьбой, одним отъединённым от всего народа делом. Разумеется, в психологии ученика не может быть никакой «уравниловки» только потому, что все люди – ученики – знают, к какому лучу они принадлежат, и от какого Учителя они получили Слово. Они твёрдо знают, что каждый несёт ту или иную частицу огня Вечности.

Много раз на все лады было объяснено людям, что путь есть сам человек, что Свет в человеке не может быть не замечен, ибо только его духовное развитие подводит к той или иной ступени милосердия.

И всё же многие из людей Круга продолжают сетовать на свою временную судьбу, на свои препятствия и неудачи. И вместо того, чтобы благословить их, расти на них и утверждать своим миром и спокойствием атмосферу радости, поддерживать своею устойчивостью встреченную растревоженную душу, они огорчаются, вносят от своей расстроенной гармонии ещё одну вибрацию беспокойства в общий хаос.

Нельзя забывать ученику, что он живёт свой день дежурства только тогда, когда несёт легко свою чашу, когда радостность и дружелюбие его не мешают присоединиться к его трудам труду Учителя. В чём же смысл жизни ученика на Земле, если он разъединился с трудом Учителя? Для чего длятся дни ученика не Земле? Вся цель Учителя на Земле – человек. И так как могущих служить Учителю по чистоте своих мыслей и самоотвержению мало, то каждое мгновение жизни на Земле ученика, способного нести дежурство у Учителя, чрезвычайно важно для всей мировой жизни, протекающей в данном месте, в данной форме и в данное время.

Ответственность ученика – строителя жизни в определённом ему месте, в определённой форме – очень велика перед Учителем и перед всем его окружением. Всякое дыхание ученика должно быть дыханием любви и мира. Устойчивость ученика не зависит ни от каких изменений его внешней судьбы. Ибо устойчивость ученика – не одно его движение, неустанное в общем Вечном движении, но оно сплетено с движением и дыханием Учителя, который создал ученику в своей ауре защитную сеть.

Уже говорил об ответственности. Много случаев есть в жизни учеников, когда им открыты связи их вековых карм, чтобы облегчить им расширение их сознания. И всё же многие продолжают считать текущее воплощение «своею» жизнью, забывая, что вся их жизнь, все пережитые ими страдания, горести и неудачи – всё было только очищением каждого, освобождением от страстей, чтобы в расширенном сознании понять, постигнуть величие жизни человека Земли как носителя, творца и исполнителя тех задач, что ставит Учитель для пользы и развития духовных сил людей, среди которых живёт ученик.

Мироощущение человека-ученика не может укладываться в узкую дорожку «я» и «мне», но расширяет и утрамбовывает дорогу, выбирая ток силы Учителя, чтобы подавать его каждому встречному – «через меня». Только тот постиг, что он провод Учителя, кто понял свои дни как неудержимо мчащуюся нить огня Учителя к людям Земли.

Весь смысл дня зависит от тех мыслей чистоты и радости, что выбрал и удержал ученик утром в себе. На этой базе радостности потечёт через него и сила Учителя, и Его Свет.

Дерзать – не значит зазнаваться или самоуверенно утверждать своё «я». Дерзать – значит уметь приложить волю и силу Учителя во все дела дня. Это значит не «помнить» о Едином в человеке, перескакивая через его личность, но видеть духовными глазами всю его жизнь, этой жизни нести действие и собственного сердца, и собственных рук.

Прост день ученика, который действует сегодня. Он знает, что творческая мысль Учителя мчится к нему, чтобы быть пролитой в дела и встречи. Он знает, что не долг и обязанность держат его на Земле, а счастье: быть ещё один раз, ещё одно «сегодня» силой и огнём труда Учителя.

Отсюда идёт дерзание ученика, отсюда же идут его мир, спокойствие и уверенность. Прошлое не может держать ученика, ибо огонь Учителя должен был сжечь всё прошлое ученика, чтобы поднять его к своей «чаше дежурства».