Текст книги "Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века"

В русской графе по поводу приведенной справки Фика относительно приходских порядков отмечено коротко, без указания на возможное разрешение вопроса: «Таких чинов в присутствии у дел ради вспоможения и совету нигде в губерниях не обретается». Подобный же характер имеет и замечание по поводу участия пастора в общественной и политической жизни мелкой земской единицы – прихода: «В России такого обыкновения и определения указом, дабы из священного чина при управлении гражданских дел и при взимании казенных сборов какое присутствие имели (кроме одних духовных дел), нигде не обретается» (лист 9).

Такие пункты – по выражению Петра, «решителные», затрагивавшие политические установки, – естественно, могли быть разрешены только соответствующим законодательным органом, что и было сделано впоследствии.

Второстепенные, технические должности в губерниях и дистриктах были указаны следующие: ландсекретарь; ландбухгалтер, или камерир; ландрентмейстер; ландфискал[649]649
  В данном случае предложенный Г. Фиком немецкоязычный термин почти полностью совпал со шведским: в Швеции XVIII века соответствующее должностное лицо именовалось «landsfiscal». – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]; ландмейстер, или «землемеритель»[650]650
  В Швеции XVIII века это должностное лицо именовалось «lantmätare». – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]; гевалдигер, или смотритель тюрьмы; канцелярские слуги и сторожа. Относительно ландсекретаря, камерира и рентмейстера, хотя и отмечено в русской графе, что таких специальных чинов в русских губерниях нет, но приводимые против каждой должности функции дьяков разных статей свидетельствуют, что на практике эти должности в России уже существовали: дьяки отправляли полагавшуюся им работу под другими только названиями и по другой форме, выработанной или в старое московское время, или спешно в условиях войны – для ведения военно-хозяйственной отчетности.

Ландфискалы были установлены Петром в 1711 году, его собственноручным указом от 5 марта: «Також надлежит ему (обер-фискалу. – Н. В.) иметь несколко под собою провинциар-фискалов»[651]651
  ЗА ПВ. Т. I. С. 203; см. фотокопию.


[Закрыть]. Должность гевалдигера – надзор над тюрьмами и колодниками, арестантами, – выполняли специальные урядники. Наблюдение за бережным использованием лесов вели выборные из дворян, а также специальные надсмотрщики. К межевым делам посылались из Поместного приказа «обычайные из дворян, а также дьяки и из подьячих добрые по наказу».

Нами приведен пример сделанного по указу Петра сопоставления организации шведских и русских областных учреждений. Из этого сопоставления видно, насколько плодотворен был такой правотворческий прием. Он помогал привести в систему отдельные законодательные распоряжения Петра, изданные им в разное время и по различным поводам, давал возможность сравнить свои учреждения с такими же чужими, служившими образцом, и, наконец, помогал объективно оценить их, чтобы сознательно принять чужие порядки либо отвергнуть, сохранив или только перестроив свои, отечественные.

Согласно указу Петра, после такого сравнительного изучения иностранных законов и отечественных порядков следовало составление наброска примерного решения вопроса. Сам Петр обозначил этот момент законодательной работы выражением «оные ставить по своему рассуждению»[652]652
  ЗА ПВ. Т. I. С. 60.


[Закрыть]. В отношении проекта [системы] областных судебных и административных учреждений царь также сделал подобное указание: «Что может быть по-старому и что переменить, то все ставить на мере в Сенате и изготовить к будущей осени в доклад»[653]653
  Там же.


[Закрыть]. И действительно, поздней осенью, 3 ноября, Сенат рассмотрел изученное [нами] выше «Краткое описание». Результатом рассмотрения этого предварительного материала явилось постановление Сената, записанное его обер-секретарем Анисимом Щукиным, об устройстве органов местного управления в России от 3 ноября 1718 года[654]654
  Там же. С. 61.


[Закрыть].

Приведем основные положения сенатского решения.

Относительно начальников губерний Сенат постановил: «Губернаторам и ландсгевдингам быть в таком же правлении, как в Швеции определено». Функции их было постановлено изложить в особой инструкции, проект которой для слушания должен [был] быть составлен на основании шведской инструкции. Относительно организации судебных учреждений в областях Сенаторы, зная, что царь уже дал основные установки судебного устройства в своих указах, на них и сослались: «Судам в губерниях быть так, как имянным ц[арского] в[еличества] указом определено». Сенаторы имели в виду главным образом «Доклад о Юстиц-коллегии» с резолюциями царя от 9 мая 1718 года[655]655
  Там же. С. 368 и 369.


[Закрыть]. Разработку же деталей они поручили одному из членов Сената, президенту Юстиц-коллегии А. А. Матвееву: «А о чинах земских судей, где сколько оных быть надлежит, взять вéдение от президента Юстиц-колегии».

Для руководства средней областной единицей была установлена Сенатом должность ландфохта. Функции ее в подробностях не были намечены, кроме одной – главнейшей – сбора податей. Для исправного выполнения этой функции Сенат счел нужным, по побуждениям то ли оберегания интересов казны, то ли ограждения интересов помещиков от усердия и аппетитов будущих ландфохтов, сделать такое постановление: «Ландфохту о всех платежах, на крестьян положенных, давать книги за своею рукою помещиком или приказчиком; и по тем доходы платить в казну».

По примеру шведских установлены были должности земских секретарей при губернаторах, камериров и ландрентмейстеров, инструкцию которым также предписано было выработать. Оставлены были провинциал-фискалы, которые получили новое название – земских фискалов. Для них также было предписано изготовить к слушанию инструкцию. Установлены были особые должности землемеров и тюремных сторожей.

Особый интерес представляет отношение Сената к той части изложения Фика, в которой содержалась характеристика мелкой шведской единицы – кирхшпиля, прихода, и роли в нем пастора. Сенат констатировал, так же как и в русской графе «[Краткого] описания», отсутствие подобной областной единицы в России. Будучи принципиальным противником такого порядка, он тем не менее указал чисто формальные, бюрократические основания непригодности столь высоко оцениваемой Фиком меры. Главным препятствием к установлению приходской областной единицы Сенат посчитал противоречие вновь устанавливаемого порядка сложившимся способам рассылки указов: «Кирхшпильфохту ‹…› не быть для того, что всякие наряды и посылки бывают по указом из городов, а не от церквей»[656]656
  Там же. С. 61.


[Закрыть]. Несомненно, такая мотивировка была только бюрократической отпиской, маскировавшей другие, более серьезные основания. Указами Петра разрушались вековые институты, подрывались старые, бесспорные имущественные права, основы сложившихся социальных отношений, прокладывались новые пути и закрывались старые, и при таких условиях, конечно, порядок рассылки указов не мог служить помехой для установления новой областной единицы, если бы она оказалась настоятельно необходимой. Суть дела заключалась не в том.

Истинные основания отрицательного отношения сенаторов к кирхшпилю крылись в следующей характерной для них фразе: «К тому же и в уездех из крестьянства умных людей нет». Введение в русское областное устройство по шведскому образцу мелкой областной единицы – прихода – находилось в полном противоречии со сложившимся крепостным строем России[657]657
  В Швеции XVIII века крепостное право отсутствовало. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] и теми отношениями, которые вследствие такого порядка установились между крепостными крестьянами и помещиками, с одной стороны, и между крепостными и государством – с другой. Введение ландсменов (старост) не как помещичьих приказчиков, а как органа общегосударственной власти, выбираемого самими же крестьянами, не могло ужиться с вотчинными правами владельцев земли – помещиков. Государство вторгалось бы в область отношений между помещиком и его крепостными, до сего времени никем не контролируемых. Мало того, в Швеции имелись «в каждом приходе некоторые люди, которые немдены[658]658
  Имеются в виду выборные заседатели из крестьян (nämnden), которые в Швеции XVIII века входили в состав дистриктного суда (häradsträtt). – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] называются, которые при ландрихтере[659]659
  Председатель дистриктного суда именовался в Швеции XVIII века «häradshövding». – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] в суде сидят и присуждают». К тому же в такие чины там не назначались, а выбирались «из крестьян люди умные и состояния доброго, также и пожиточные». А это противоречило бы вотчинной юстиции, владельческим правам собственников земли. Вследствие таких соображений сенаторы считали шведский порядок решительно неприемлемым; они полагали, что находящиеся в течение многих поколений под их опекой, судом и расправой крепостные крестьяне все без исключения «дураки», [что] «из крестьянства умных людей нет»[660]660
  [ЗА ПВ. Т. I.] С. 61.


[Закрыть]. При этом они [сенаторы] не хотели принять в расчет, что не только в Швеции, но и в России, на земском Севере, там, где не было помещиков, крестьянские миры без всяких опекунов отправляли свое земское дело и строили его неплохо.

Таким образом, наиболее яркая особенность, отличавшая шведское областное устройство от русского, не была принята Сенатом, была отвергнута им решительно, без доклада царю. Проект вследствие этого становился все более и более русским. Но решение Сената не было окончательным. Принятие или отклонение как данной нормы, так и других зависело от царя, от его отношения к сенатскому постановлению. Перейдем к изучению этого момента.

Согласно установленному в указе от 11 июня 1718 года самим Петром порядку сенатский первоначальный проект должен был поступить на дальнейшее обсуждение в Сенате в присутствии царя: «…где буду присутствовать и ставить на мере»[661]661
  Там же.


[Закрыть]. Для дополнительного изучения состоявшееся постановление Сената было роздано в копиях сенаторам, участникам будущего обсуждения вопроса: «С таковой записки, с приговору, розданы копии сенатором и президентом всем ноября ж 3[‐го] дня»[662]662
  Там же.


[Закрыть]. Такое обсуждение законопроекта в присутствии царя последовало 26 ноября того же, 1718 года.

В период между первым и вторым рассмотрениями вопроса были доставлены в Сенат два документа, весьма нужные для дальнейшей законодательной работы. Первый – Инструкция шведским ландсгевдингам, которую так давно разыскивали Фик и Нирод. Доставил ее сенатор Я. В. Брюс, получивший ее тайным образом «от своего друга», о чем он специальным доношением сообщал Петру 15 ноября того же года[663]663
  Там же. С. 62.


[Закрыть]. Во исполнение постановления Сената того же, 15-го, числа представил проект организации областных судебных органов президент Юстиц-коллегии А. А. Матвеев[664]664
  Там же. С. 369–370.


[Закрыть]. На другой день, 16 ноября, этот проект Матвеева был взят к сноске и выписке.

26 ноября 1718 года состоялось в Сенате вторичное обсуждение проекта – [теперь уже] в присутствии царя. На этом заседании были рассмотрены основные положения предыдущего сенатского изучения шведских и русских областных порядков. От него [от этого заседания] остались два документа, оба написанные рукой Петра. Первый из них содержал перечень должностей, которые намечалось ввести в русских областях[665]665
  Там же. С. 63.


[Закрыть]. В нем названия должностей были даны по-шведски или по-немецки с переводом на русский язык, например: «ланцгевдинг – глава земской», «обер-ландрихтер – вышней земской судья», «ландсекретарь – земской дьяк» и т. д. В результате оказалось, что для всех должностей нашлись русские названия, кроме двух: кирхшпильфохта и нотариуса. Этих последних не было в русском областном устройстве, не предположены они были и к установлению, поэтому и не нашлось для них обозначения по-русски.

В качестве общегражданских должностей были названы: для областной единицы – губернии или провинции – «ландсгевдинги, или главы земские», а для уезда, как стала с тех пор называться прежняя русская «доля» и проектируемый Фиком шведский «геррар», – «ландскомиссар, или земский комиссар». Не следует забывать, что земский комиссар не впервые был назван теперь и запроектирован к введению в русское областное устройство. Он, как видно из «Краткого описания», находился уже в области при ландрате в качестве его помощника специально по сбору податей с доли и земских дел: «Да с теми ж ландратами для управления всяких сборов и для земских дел в каждой доле быть комиссаром по одному». Таким образом, к двум периодам в истории института земских комиссаров, указанным М. М. Богословским, нужно прибавить еще один, до областной реформы 1718–1719 годов[666]666
  Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 140.


[Закрыть]. Это наблюдение дает основание заключить, что и самое название этой должности, подобно высшей в области – воеводы, не являлось даже переводом со шведского.

Для низшей областной единицы – прихода – не было установлено должности кирхшпильфохта – полагаем, по иным основаниям, чем те, которыми Сенат мотивировал свое мнение. Петр никогда не отказывал ни себе, ни своему народу в высших формах гражданственности только вследствие того, что русский народ еще был темен, невежествен и пассивен. Он [Петр] насаждал новые, лучшие порядки передовых «регулярных» государств и мерами воспитания, побуждения и принуждения подтягивал все общественные группы и классы: дворян, духовенство, купцов, промышленников, ремесленников, крестьян – до того положения, при котором эти формы и порядки были бы им по силам. И тем не менее Петр, так же как и Сенат, не принял кирхшпиля, прихода, как земской единицы, хотя и по другим мотивам.

Основания к тому были у него следующие. В 1718 году только что кончилось дело царевича Алексея Петровича, из которого выяснилось, что и он, и его сторонники возлагали большие надежды на использование церковной организации в своем стремлении парализовать усилия Петра, направленные на культурное сближение России с Западом, и его достижения в этом отношении. Но и помимо того, одной из основ политических воззрений Петра было недопущение вмешательства духовенства в государственные и гражданские дела. Недаром царь ввел в написанный им в 1715 году, 12 января, закон – «Пункты в прибавку исповедания архиереом» – особое запрещение, пункт 7: «В мирские дела и обряды не входить ни для чего, разве какая явная неправда показана будет»[667]667
  Каб. П.В. I отд. Кн. 31. Л. 22; см. фотокопию; ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть]. Поэтому в его намерения и планы не входило вызвать к жизни в качестве мелкой земской единицы кирхшпиль, объединить вокруг церкви земских людей и тем самым облегчить оказание воздействия на приход наиболее близкого к нему представителя церковной иерархии – священника, тем более в такое время, когда перед Петром стояла еще задача освободить из-под векового влияния церкви мысль и мировоззрение русских людей путем формального ее [церкви] обезглавления – отмены патриаршества в России.

Судебные функции, по изучаемому наброску должностей, сосредоточивались в провинциях в руках обер-ландрихтера, по-русски – «вышнего земского судьи», а в уездах – [в руках] «ландрихтера, земского судьи». В основе этой части проекта лежало установление Петром должности ландрихтера по указу от 24 апреля 1713 года[668]668
  ЗА ПВ. Т. I. С. 206.


[Закрыть], которым впервые она была введена в России. Более детальная разработка организации суда в областях была дана в названном выше проекте президента Юстиц-коллегии, А. А. Матвеева. Намеченная в рассматриваемом перечне организация судебных учреждений и должностей не была окончательной. Последнюю редакцию законопроект в этой части получил в связи с законодательной выработкой текста «Указа о челобитчиках».

Новостью для русского областного устройства было принятие отдельных должностей: бухгалтера, по-русски – «земского наблюдателя сборов», и ландрентмейстера, или «земского казначея»[669]669
  В Швеции XVIII века это должностное лицо именовалось «lanträntmästare». – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]. Установленные же Петром должности земского дьяка, земского фискала, межевщика и профоса, или тюремного надзирателя, – все это должности, хорошо знакомые русскому законодателю и населению России.

Из приведенных сопоставлений, нами сделанных, нельзя не видеть, что проект областной реформы в результате вторичного сенатского рассмотрения с участием царя все более приближался к русским административным порядкам, которые успели уже твердо сложиться к тому времени под влиянием потребностей управления, будучи установлены сепаратными указами Петра.

Наконец, в последний момент – при выработке инструкций: воеводской, ландсекретарской, камерирской и других – областное устройство еще более приобрело черты и характер русского управления. Хотя во втором, собственноручном указе Петра, написанном на том же заседании 26 ноября, и содержалось распоряжение о выработке этих инструкций на основании шведских, но и там было подчеркнуто всегдашнее указание царя о заимствовании «с рассуждением». Петр писал: «В губерниях всех людей во все управления определить и им дать инструкции и прочие порядки все против шведского (или что переправя)»[670]670
  ЗА ПВ. Т. I. С. 63.


[Закрыть].

На примере «Инструкции [или Наказа] воеводе» можно видеть, что она, так же как и прочие законодательные акты, отражала распоряжения Петра, изданные им законодательным путем в форме сепаратных указов, и меры в виде отдельных предписаний губернаторам и вице-губернаторам, широко им проводимые. Не ставя своей задачей дать историю ее [Инструкции] законодательной выработки, остановимся на более важных ее нормах.

Название самого акта – «Инструкция или Наказ[…]» – новое и старое; последнее роднит его со старыми административными порядками, а также и с теми наказами, которые давались Разрядным и Сибирским приказами воеводам еще в московский период. Название должности – воевода – также старое, московское; шведское – ландсгевдинг – имело место только в процессе выработки законопроекта. По Инструкции, среди многих функций должности воеводы одни были обычны для администрации XVII века, другие были вызваны новыми задачами, которые ставились жизнью и осуществлялись Петром.

Среди первых важнейшая – надзор за судебными учреждениями (главы 5 и 6) – входила в круг обязанностей и старых воевод, и губернаторов до областной реформы. В частности, как уже отмечено, по указу Петра от 24 апреля 1713 года ландрихтер находился «под вышереченным консилиум[ом] в своей провинции», в котором губернатор был «не яко властитель, но яко президент». Сказались на Инструкции также порядки, установленные «Воинскими процессами», например в [ее] главе 6 – «О смертных делах».

Военные функции воеводы (главы 7–8, 35–37) были изложены в полном соответствии с реформой по размещению «полков на уезды», проводимой тогда отдельными указами царя. Такими указами были, например, написанный Петром 26 ноября 1718 года закон «О земских поборах с крестьян»[671]671
  Сен. арх. Кн. 7. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 361 и след.; см. фотокопию; ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть] или указ от 26 января 1719 года о переписи населения[672]672
  ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть]. Также введено было в Инструкцию (глава 33) ранее изданное Петром распоряжение «г[осподам] губернаторам» о строгом надзоре за применением «Указа о разделении движимых и недвижимых имений» от 18 марта 1714 года[673]673
  Каб. П.В. I отд. Кн. 32. Л. 124; ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть]. В духе общей политики Петра была составлена находящаяся в связи с [этим] указом специальная статья (глава 31) о защите воеводами крестьянского населения в определенных случаях и от самих помещиков, «понеже есть некоторые непотребные люди, которые своим деревням сами беспутные разорители суть»[674]674
  ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть].

Среди глав, устанавливающих новые обязанности воевод и губернаторов, находится целый ряд таких, которыми предусматривалась деятельность администрации по части полиции, понимаемой в широком значении этого слова. В главе 4 предписывалось воеводам: «О академиях же, школах и госпиталях надлежащее попечение иметь». Главой 9 им вменялось в обязанность «старательно смотреть» за ходом дел на казенных заводах и за приставленными к ним заводчиками, и в частности – «удоволствованы ли у них работные и рукоделные люди». Глава 38 предписывала воеводам «тщателное осмотрение иметь» за частными рудокопными и прочими заводами, чтобы они «в добром состоянии были содержаны и мастера б и рукодельные люди при таких заводах всякие припасы и, что понадобится, со временем доставали, а возвышением цены в хлебе и в прочих харчах не утеснять». Воеводы должны были оказывать особое содействие в разведках природных богатств на территории врученной их попечению провинции.

Делая подробный анализ воеводской Инструкции, академик М. М. Богословский пришел к выводу, что представленная в ней широкая картина деятельности воеводы была только декларацией пожеланий законодателя, а не изложением норм, обязательных к исполнению. «Жестоко ошибся бы, разумеется, тот, – пишет он, – кто счел бы ее за изображение того, что было, а не за платоническое только указание на то, что должно было быть»[675]675
  Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. С. 91.


[Закрыть]. Собранные нами архивные материалы в томе III нашей работы «Законодательные акты Петра Великого», принятом к публикации Институтом права Академии наук СССР, дают документальные доказательства тому, что административные лица при Петре, его губернаторы, вице-губернаторы, коменданты и прочие, не были белоручками и «старыми судьями», а, так же как и сам царь, являлись практиками, строителями, руководителями всяких работ; они распоряжались делами в дубовых рощах, у пильных мельниц, на корабельных верфях, кирпичных заводах, у доменных печей и т. д. Из приведенных нами документов видно, что губернаторы при Петре не на словах только, а на деле лично организовывали школы, вербовали для них учеников, проводили каналы, снаряжали геологические разведки, заведовали казенными заводами и содействовали в их организации частным заводчикам. Притом указанные черты их деятельности имели место не только в последний период царствования Петра I, после издания Инструкции воеводам, но и в самые начальные годы его самостоятельного управления.

Приведем в доказательство [этого] нашего положения некоторое количество типичных фактов участия местной администрации в культурном и экономическом развитии страны – безразлично, по своей ли инициативе [действовала при этом администрация] или по указаниям и требованиям царя.

В 1702 году, 4 марта, именем царя писал начальник Сибирского приказа думный дьяк А. А. Виниус в Сибирь, на Верхотурье, стольнику и воеводе К. П. Козлову со товарищи о передаче тулянину Никите Демидову, мастеру оружейного и железного дела, казенных Верхотурских заводов и земель по Невье, Тагилу и другим рекам. Воевода в силу указа Виниуса должен был послать людей описать Невьянские заводы, передать их прибывающему из Тулы заводчику и далее следить за ходом работ на заводах, за взаимоотношениями заводчика с местным населением, передаваемым Демидову вместе с землями на основании данной от правительства привилегии[676]676
  ЦВИА. Дела Арт[иллерийской] канц[елярии]. Кн. 36. Л. 24–27.


[Закрыть].

Те же обязанности содействия росту промышленности лежали на сибирском губернаторе и через двадцать лет, когда оказалось нужным положить известные границы монопольному владычеству на Урале предприимчивого заводчика Н. Демидова, чтобы расширить и углубить использование, в интересах государственной обороны, природных богатств Урала, для чего был послан в Сибирь олонецкий комендант, специалист и организатор, военный инженер Вилим Геннинг. 29 апреля 1722 года Петр в собственноручной инструкции Геннингу, давая целый ряд указаний ему и местной администрации, писал: «Что на первое время, пока из Сенату определится, у которого губернатора или воеводы будет требовать людей и протчих потребностей, давать им не отсылаясь, дабы дела не остановить»[677]677
  Каб. П.В. I отд. Кн. 53. Л. 329; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

Около времени издания воеводской Инструкции из Кабинета Петра был послан обширный указ царя астраханскому губернатору А. П. Волынскому, содержавший целую программу развития губернии. Программа основывалась на доношениях [самого] губернатора, которого Петр высоко ценил за проявляемую им инициативу. Рекомендуемые мероприятия находились в тесной зависимости от климатических и прочих географических особенностей края. Волынскому предписывалось завести «аптекарский огород», сделать оранжерею, в которой содержать вывезенные из Персии деревья и разные редкие растения; завести виноградные сады в Гребенях, для чего послать туда мастеров из Астрахани; попытаться засеять степи дубовыми желудями по примеру искусственного разведения лесов в Европе. Ему предлагалось также организовать, по примеру других губерний, овчарные заводы, конские заводы и вывести новую чистую породу лошадей от персидских жеребцов и черкесских кобыл; также выписать из Персии буйволов, завести кожевенные заводы. Ему было указано произвести разведку недр в губернии, для чего послать мастеров рудокопного дела из Берг-коллегии в горы «для обыскания руд»; научиться солить свежих осетров и севрюг, попробовать заливать их рыбьим жиром и закупоривать в бочки; организовать обучение обработке леса, а также устроить в Астрахани цехи для каждого ремесла «и тамошних молодых людей обучать»[678]678
  Каб. П.В. I отд. Кн. 54. Л. 86 и след.; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

Если в одних случаях центральные власти приветствовали инициативу местных органов, углубляя ее и помогая осуществлению их предложений, как это видно из указа Волынскому, [то] в других случаях, когда предложение не было признано полезным или своевременным, инициатива ограничивалась. В этом отношении характерным документом является указ от 12 мая 1721 года, данный из Берг-коллегии архангельскому вице-губернатору. До сведения Берг-коллегии было доведено [сообщение] об обнаружении в Пустозерском уезде [природных запасов минеральных] красок, а также нефтяных источников. Берг-коллегия в данном случае не склонна была вести широкую разведку для использования местных богатств. Она мотивировала это так: «И ежели для собирания таких красок в те места определить нарочных людей, и в том токмо будет государеву интересу убыток, а прибытку надеяться невозможно, для того что тот Пустозерской уезд от С[анкт] – Петербурга и от Москвы в дальном расстоянии». Однако на нефти она остановила свое внимание: «А нефтяной ключ велеть освидетельствовать и учинить из него пробу Архангелогородской губернии аптекарю или кому из них пристойно, кто б во оном знал искусство». Для осуществления этого распоряжения коллегии архангельскому вице-губернатору Ладыженскому было предписано организовать, выражаясь современным языком, «разведочную экспедицию» на реку Ухту[679]679
  ГАФКЭ [Государственный архив феодально-крепостнической эпохи; ныне – Российский государственный архив древних актов (г. Москва)]. Дела Берг-коллегии. Кн. 90. Л. 189 и след.; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

В более близких и выгодных местах вместе с освоением данного края шел усиленный поиск богатств земных недр. Приведем примеры. 28 июля 1709 года доносил Петру товарищ[680]680
  Т.е. заместитель. – Примеч. ред.


[Закрыть] азовского губернатора Иван Толстой, что послал капитана Штока для разысканий в степь, в разные места, «и в которых местах какую руду и краски сыскал, и по пробе из которой руды явилось серебро и краски, и где оные руды взяты, и тому образцы и местам чертеж послал я, раб твой, к в[ашему] в[еличеству] с ним, Штоком, июля в 28[‐й] день»[681]681
  Каб. П.В. II отд. Кн. 10. Л. 125; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. Тот же азовский товарищ губернатора Иван Толстой в том же, 1709 году доносил, что «на Бахмуте соль варить начал при себе июня с 4[‐го] числа ‹…› ныне на Бахмуте соль парить начнут вскоре на 10 сковородах. И впредь заводить стану»[682]682
  Там же. Л. 140; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

В степях по указу Петра было предписано завести конские заводы, а наблюдение за ними вменялось в обязанность воеводам. «Завести конские заводы, – писал Петр в январе 1712 года, – а именно: в Казанской, Азовской и Киевской губерниях; а для заводу кобыл и жеребцов купить в Шлезии и Прусах»[683]683
  Сен. арх. Кн. 6. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 10; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. Петр и впоследствии не переставал интересоваться результатами своего указа. В связи с этим 10 октября 1719 года генерал-адмирал Ф. М. Апраксин писал воронежскому вице-губернатору Колычову [Колычеву]: «Извольте послать на Скопин и тамо конской завод, а именно кобылиц цуковых, жеребцов и жеребят всех, что есть, прикажите переписать верно и с тою ведомостью немедленно извольте прислать к нам комиссара Кареева самого, чтоб мы о том были известны и, ежели когда изволит спросить ц[арское] в[еличество], могли о том донести»[684]684
  Мор. арх. Дела гр[афа] Апраксина. № 256 (общ. 473). Л. 240.


[Закрыть].

Как сам Петр, так и Сенат в случаях, когда нужно было поднять производство каких-либо продуктов, например кожи, шерсти, пеньки, соли, селитры и прочего, неизменно обращались к губернаторам. Приведем примеры. 8 ноября 1712 года Сенат извещал Петра – по поводу его указа об увеличении выработки селитры для производства пороха на русских заводах – о принятых им [Сенатом] мерах: «И дабы на всех прежних и новых селитряных заводех селитру варили против прежних лет с бо2льшим умножением, о том к губернатором оных (Киевской и Казанской. – Н. В.) губерней, також и в Азовскую губернию в указех написано с подтверждением»[685]685
  Каб. П.В. II отд. Кн. 6. Л. 328; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. То же было и с организацией овчарных заводов в южных губерниях[686]686
  ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

Необходимо особенно подчеркнуть при этом, что воеводы, коменданты, губернаторы и вице-губернаторы не только делали распоряжения через других лиц или рассылку указов, но и сами лично бывали у разных хозяйственных дел, организовывали их, руководили выполнением поставленных задач. [Приведем] примеры. 11 августа 1703 года доносил из Воронежа «первый адмиралитеец», начальник воронежского судостроения и складывавшейся тогда территории Азовской губернии, Ф. М. Апраксин Петру «на Олонецкую верфь» об Устюженских заводах, о ходе построек домен. «Две домны задули и льют на флот непрестанно пушечные ядра», – сообщал он царю, обнадеживая, что вскоре следующие «четыре домны, чают, совершатся ж»[687]687
  Каб. П.В. II отд. Кн. 2. Л. 420; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. Сам же Апраксин в то время был занят на воронежской верфи судостроением.

В июне 1709 года доносил Петру московский комендант князь М. Гагарин об истечении сроков работы трех английских мастеров хрустального дела на московском Воробьевском заводе. Из них сначала лишь один соглашался остаться в России, притом самый лучший, «которой составливает ко оному делу материю всех цветов, и печь и горшки делает же, и заводы все того дела управливает» и с которым комендант по указу царя заключил контракт об обучении нескольких учеников из русских людей. Потом и другой мастер дал согласие остаться работать в России[688]688
  Каб. П.В. II отд. Кн. 9. Л. 135 и след.


[Закрыть]. В сентябре того же года Гагарин опять доносил царю, что английские мастера подрядились обучить в течение года шесть русских учеников за 500 рублей (около 4000 рублей золотом)[689]689
  Там же. Л. 147.


[Закрыть]. К нему же царь направил указ о передаче Воробьевского завода на определенных условиях англичанину Вилиму Лейду[690]690
  Сен. арх. Кн. 8. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 25; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

В круг обязанностей губернаторов и комендантов при Петре входило также комплектование и содержание «работных людей» на заводах. Казанский комендант, впоследствии вице-губернатор, Никита Кудрявцов [Кудрявцев] находился в постоянной переписке с Кабинетом Петра по поводу разнообразных хозяйственных вопросов: заготовки корабельного дубового леса, оборудования пильных мельниц, организации завода пумповых кож и казенной шерстяной фабрики, сплава леса и готовых судов в Петербург и прочих. В своих доношениях он иногда выдвигал предложения о комплектовании и содержании необходимых ему для заготовки леса и кораблестроения рабочих. Вот два таких предложения из доношения 1712 года. Пункт VII – «Впредь по тамошнему усмотрению к лучшеству людей не повелит ли в[аше] ц[арское] в[еличество] быть для рубки в лесу непременно в работе повсягодно из рекрут, сколько в[аше] в[еличество] укажет, на определенном им жалованье, которым бы отвести близ таких лесов под усадьбы и места, дабы оное дело всячески умножить и распространить без излишних расходов». Или в следующем, VIII пункте: «Подмастерью чтоб у того дела быть рускому и мягкосердечному, которой бы токмо указывал оным работником безо всяких прихотей и жесточи, дабы наемным работным людем повадно было в найме цены с уступкою иметь»[691]691
  Каб. П.В. II отд. Кн. 16. Л. 11–13; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

В своих доношениях олонецкий комендант Вилим Геннинг не раз останавливался на казенных нарядах и непосильных поборах с приписанных к Петровским заводам крестьян и часто ходатайствовал за них перед царем. Эти его ходатайства всегда встречали со стороны Петра положительное отношение. Вот, например, ответ из Кабинета царя на одно из доношений Геннинга в голодный 1722 год. 5 марта этого года из Кабинета Петра был послан указ комиссару Катаеву, заведовавшему в Олонецком уезде Крохинским и Бадожским продовольственными магазинами, с приказанием отпустить «коменданту олонецкому Вилиму Геннингу для нынешнего хлебного недороду на счет Адмиралтейской колегии (для раздачи взаймы бедным крестьянам, которые не имеют хлеба) 7000 четвертей, в том числе одна половина ржи, другая – овса»[692]692
  Каб. П.В. II отд. Кн. 62. Л. 740; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].