Текст книги "Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века"

Глава II
Собирание иностранных законодательных актов и переводы их

Нами приведены некоторые характерные факты из подавляющего их количества, обрисовывающие Петра как инициатора издаваемых им указов. Но этим участие Петра в правотворчестве не ограничивалось. Он и в дальнейших стадиях законодательной работы был неизменным руководителем, а в некоторых, и весьма многих, случаях – единственным автором законодательных текстов.

Сам Петр сознавал свою роль в правотворчестве и высоко оценивал значение именно этой стороны своей работы, поэтому законно хотел, чтоб его участие в законодательстве было отмечено в современных ему исторических трудах. Например, в 1722 году, 29 ноября, в Царицыне, руководя собиранием материала и обработкой фактов для истории своего времени, он, со свойственной ему точностью, определил свою роль в работе над обширнейшими и важнейшими кодексами морских законов. «В [1]720 начат, – пишет собственноручно Петр, – а совершен [1]722 году Морской регламент и Адмиралитейской, еже учинено все через прилежный труд ц[арского] в[еличества], в котором не повелением токмо, но самым трудом его учинен, где не токмо утрами, но вечерами, по дважды на день, оное делано в разные времена»[321]321
  Каб. П.В. I отд. Кн. 62. Л. 830.


[Закрыть]. В своем собственноручном введении к Уставу воинскому в 1716 году, 31 марта, Петр также указал на свое авторство при его выработке: «Того ради, будучи в сем деле самовидцы обоим (поражениям и успехам русской армии. – Н. В.), за благо изобрели сию книгу, Воинский устав, учинить ‹…› еже чрез собственной наш труд собрано и умножено»[322]322
  Каб. П.В. I отд. Кн. 37. Л. 47; см. фотокопию.


[Закрыть].

Изучение архивных материалов по законодательству Петра позволяет признать такое заявление царя о своем авторстве правильным не только в области военного законодательства – его следует распространить и на весьма многие отрасли гражданского управления, на законодательство и о «земских делах». Исследователь законодательных актов Петра I после изучения их может формулировать свое впечатление приведенными выше словами самого Петра, потому что большая часть его законодательных актов действительно «не повелением токмо, но самым трудом его учинена».

Руководство Петра в дальнейших стадиях правотворческой работы прежде всего выражалось в соответствующем подборе и переводе иностранных законодательных источников, в указании способа обработки западноевропейского законодательного акта и в определении характера и степени его использования.

Еще задолго до постановки на очередь разработки какого-либо закона, требующего изучения соответствующих законодательных актов и практики западноевропейских государств, Петр давал задания своим дипломатическим агентам достать относящиеся к данному предмету законодательные источники – явно, открыто или тайным путем разведать и «купить секрет». Например, собирая материалы для морского законодательства, Петр дает собственноручный указ в 1717 году о приобретении для законодательной работы и переводе на русский язык законодательных актов сильнейших морских держав того времени: «Чтоб шаутбейнахту[323]323
  Шаутбейнахт, шаутбенахт (от голланд. shout bij nacht – букв. «смотри ночью») – первый адмиральский чин (равнозначный чину контр-адмирала) в российском флоте в конце XVII – первой половине XVIII века. – Примеч. ред.


[Закрыть] Паддону придать из русских офицеров, которые по-аглински умеют, чтоб перевесть весь полный аншталт как флота, так и магазейнов аглинских, а вице-адмиралу Крейсу – галанские, а французские к новому году поспеют». Одновременно с этим Петр предписывает сыскать имевшийся у князя Голицына датский анштальт[324]324
  Каб. П.В. I отд. Зап. кн. им. ук. [здесь и далее – «Записная книга именных указов»] 1717 г. Л. 141.


[Закрыть]. Этот последний анштальт, по-видимому, не был отыскан, так как в следующем году секретарем Морского приказа Тормасовым было занесено в протокол сведение о получении из Дании нового экземпляра датского морского закона: «В то же время его сиятельство адмирал изволил отдать пункты датские, присланные из Копенгагена от посла Долгорукова»[325]325
  Мор. арх. Дела Адм[иралтейств-]совета. Кн. 20. Л. 13.


[Закрыть].

При этом нужно иметь в виду, что в конце 1717 года переводился уже не первый французский кодекс по морскому праву. В 1713 году Кононом Зотовым был переведен Морской ордонанс Людовика XIV: «Ordonnance de Louis XIV, Roy de France et de Navarre. Donné à Fontainebleau au mois d’Aoust 1681. Touchant la Marine»[326]326
  Там же. Собр[ание] отд[ельных] документов. № 1626.


[Закрыть]. Вторым крупным законом специально военно-морского права был переведенный по указу царя тем же К. Зотовым в 1714 году и напечатанный в следующем году обширнейший кодекс: «Ordonnance de Louis XIV pour les Armées Navales et Arsenaux de Marine» (Paris, 1689). Автор перевода и время начала его работы – 1714 год, 13 сентября – устанавливаются записью самого переводчика, Конона Зотова, в его «Юрнале»: «Приехал в С[анкт-]Питербурх 11 сентября 1714[‐го] из Кроншлота по письму от господина адмиралтейца Кикина. Ц[арское] в[еличество] приказал мне книгу перевесть 13[‐го] числа того ж месяца, названную “Ordonnance de Louis XIV-me. Pour les armées navales…”»[327]327
  ЗА ПВ. Т. I. С. 42.


[Закрыть] Принадлежность же перевода ордонанса Людовика XIV 1681 года «Touchant la Marine» устанавливается примечанием, сделанным переводчиком в рукописном и русском печатном ордонансе при ссылке текста ордонанса 1689 года на ордонанс 1681 года: «Мною переведен в прошлом году». Впервые на это примечание обратил внимание академик Пекарский[328]328
  Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 2. С. 351.


[Закрыть], поставивший после «мною» знак вопроса. Приведенным свидетельством «Юрнала» К. Зотова устанавливается документально принадлежность переводов обоих ордонансов автору «Юрнала» – Конону Зотову.

Собирание иностранных источников имело место не в самый последний момент перед началом работ над каким-либо законом. Еще задолго, например, до издания указа Паддону 1717 года Петр писал князю Куракину за границу: «Правы морские воинские[329]329
  Имеются в виду собрания актов военно-морского законодательства (как рукописных, так и обнародованных типографски). – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] и аншталт адмиралтейской мы ныне собираем всех государств, кои флоты имеют, и уже датской и французский переведены и галанской. Требуем аглинского, что потрудитесь приискать немедленно» (май 1715 года)[330]330
  Каб. П.В. I отд. Кн. 62. Л. 642.


[Закрыть]. Далее мы увидим, как иногда за пять и более лет до издания какого-либо акта законодатель начинает собирать соответствующие иностранные законы. Это собирание иностранных источников начиналось тотчас, как только у Петра являлась мысль произвести нужное преобразование в какой-либо области государственной жизни.

Разыскивание и приобретение иностранных источников по приказу Петра производили как его официальные представители, послы в западных государствах, так равно и специально посланные для этой цели его агенты. Им давались задания добывать, кроме официальных напечатанных законов, всякие сведения об обычаях, практике и административных порядках тех государств, в которые они бывали посланы. Приведем несколько собственноручных писем Петра, содержащих подобные его поручения. В 1715 году, когда казалось, что война должна скоро окончиться, Петр задумывался уже над общей реформой государственного управления и поэтому обратился к князю Трубецкому[331]331
  Имеется в виду князь Иван Юрьевич Трубецкой (1667–1750) – российский государственный и военный деятель. В 1700–1718 годах находился в шведском плену. Пользуясь относительно свободным режимом содержания, имел возможность в этот период выполнять поручения Петра I. Впоследствии генерал-фельдмаршал и сенатор. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]: «Чтоб достать книги прав и всех чинов определение, ранги и звания всех колегий, также и земские поборы и распорядки и, единым словом, весь анштальт государства Свейского… от мужика и от солдата даже до Сената». К этому он прибавил предписание: «Также которые у них определения не по книгам, но уже от обычая, то и те написать и прислать, ежели возможно, на латинском, а буде нет, то на каком есть»[332]332
  ЗА ПВ. Т. I. С. 50.


[Закрыть].

Намечая в качестве одного из источников для преобразования центральных учреждений шведские законы, Петр имел сведения, что эти последние не являлись первоисточниками для законодательной работы при государственной реформе. Его соображения по этому поводу весьма любопытно высказаны в собственноручном его указе, посланном в 1715 году, 12 сентября, генерал-адъютанту Ягужинскому[333]333
  Архив Мин. ин. дел. Письма Петра I. Кн. 9. Л. 173 и след.


[Закрыть]. Перед этим Петр дал поручение своему послу в Дании, князю Долгорукому[334]334
  Имеется в виду князь Василий Лукич Долгоруков (1670–1739) – российский государственный деятель и дипломат, в 1707–1720 годах посол в Дании, в 1720–1722-м – во Франции. С августа 1723 года являлся сенатором. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть], отыскать и выслать в Петербург «весь аншталт экономии государства Датского». В числе законов, интересовавших царя, были датские уложения, гражданское и воинское, а также положения о государственных коллегиях: «…что каждой должность, сколько каких персон в колегии каждой, како[е] жалованье кому, какие ранги междо себя и протчее все, от болшого до малого»[335]335
  ЗА ПВ. Т. I. С. 44.


[Закрыть]. Посол, князь Долгорукий, по-видимому, медлил, а царь нетерпеливо ожидал. Наконец он [Петр] обратился к своему агенту, посланному тогда по специальному поручению царя в Померанию, Ягужинскому, с тем же приказанием достать интересовавшие его, Петра, законы и напомнить о том же Долгорукому. Как видно из письма, внимание царя привлекали не только печатные законы, но и рукописные, а также вошедшие в практику обычаи: «А чего в печати нет – писменные; также чего и в писме нет, для того что обыкло». В этом указе Петра следует обратить внимание на тот факт, что царя уже в 1715 году интересовало и устроительство органов местного управления. Он просил Ягужинского выслать «также земских и протчих управителей должность и чин и все, что к тому надлежит»[336]336
  Там же. Т. I. С. 45.


[Закрыть]. Следовательно, идея преобразования земского управления имелась в виду у Петра с самого начала осуществления им его намерения произвести государственную реформу и, во всяком случае, раньше известного «Мемориала» Генриха Фика, вопреки высказанному об этом в исторической литературе мнению[337]337
  Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого: Провинция 1719–27 гг. М., 1902. С. 37.


[Закрыть].

В конце указа Ягужинскому Петр высказывает основания своего интереса к законам именно датским: «Ибо мы слышим, что и шведы от них взяли»[338]338
  ЗА ПВ. Т. I. С. 45.


[Закрыть]. Царь искал для использования законы, имевшие характер первоисточников. 24 ноября того же года Петр сообщал в новом своем указе тому же Ягужинскому, что «уже и ответ от вас получили». Затем он дал обоим своим агентам, Ягужинскому и Долгорукому, другое поручение, характерное для царя-реформатора. «Ныне при свободном часе постарайтесь, чтоб во всякую колегию приискать по человеку, и лутче б не старых, дабы могли языку обучиться». Далее, вполне в духе своих законодательных и административных приемов, он указывает на основания своих распоряжений, убеждает в их необходимости и целесообразности: «А без того, по одним книгам, нельзя будет делать, ибо всех циркумстанций никогда не пишут»[339]339
  Там же. С. 46.


[Закрыть].

Разыскать что-либо, чем Петр интересовался в данную минуту, было его обычным поручением своим послам. Например, в 1715 году он писал послу в Германии: «Универсалный Лексикон, который вы читали, – кто автор, дабы я мог отписать к Веселовскому[340]340
  Имеется в виду Авраам Павлович Веселовский (1683–1783) – российский дипломат. С 1708 года состоял переводчиком Посольской канцелярии, был секретарем А. Д. Меншикова. В 1715–1719 годах резидент в Австрии. В 1719 году отказался возвращаться в Россию, проживал в Англии, а затем в Швейцарии. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть], чтоб оной в Праге перевесть; также экстрат (буде всего много) из юриспруденции перевесть там же»[341]341
  Там же. С. 47.


[Закрыть]. Это обычный способ подобного заказа [от] царя. В 1716 году, в письме к Веселовскому в Вену, кабинет-секретарь Макаров сообщает послу приказание царя, передавая в названии книги латинские буквы русскими: «Також старайся достать книгу “Лексикон техником (артум ет сциенциарум)”, которая выдана в Англии»[342]342
  Каб. П.В. I отд. Кн. 53. Л. 54.


[Закрыть].

Одновременно с таким официальным собиранием сведений через послов, агенты Петра по его указанию разыскивали нужные материалы тайным путем. Эти агенты посылались во все государства, с которыми в то время поддерживались сношения, а иногда и в те, с которыми они были прерваны.

Приведем несколько таких фактов.

В том же 1715 году для собирания шведских законодательных актов, а также для изучения государственных порядков был послан в страну, с которой не было налажено – по случаю войны – нормальных дипломатических отношений, специальный агент, иностранец Генрих Фик. Последний был приглашен на русскую службу в 1714 году, в декабре ([см.] письмо Якова Брюса к кабинет-секретарю Макарову о пропуске Фика в Петербург через Ригу, от 3 декабря 1714 года[343]343
  ЗА ПВ. Т. I. С. 42.


[Закрыть]) и в следующем году был послан в качестве тайного агента сначала в Данию, а оттуда в Швецию. Вот рекомендательное письмо, данное Фику, без упоминания его фамилии: «Господин посол, – писал Петр собственноручно князю Долгорукому, – понеже сей доноситель письма послан от нас в Швецию для анштальта экономии оного государства, и о чем будет вспоможения от вас требовать, а именно пасы[344]344
  Т.е. паспорта. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] от датского двора и протчее для проезду и возвращения своего, и то ему учините». При этом Петр предупредил посла: «И держите сие тайно». Царь также приказал послу выдавать «пасы и тем людям, о которых податель письма будет просить»[345]345
  ЗА ПВ. Т. I. С. 46.


[Закрыть].

Вот другие поручения Петра в том же духе.

«Ехать ему (Конону Зотову, морскому офицеру, переводчику французских морских законов. – Н. В.), – пишет собственноручно Петр в 1715 году, – во Францию, в порты морские, а наипаче – где главный флот их. И там, буде возможно и волно, жить и присматривать волонтиром, буде же невозможно, то принять какую службу».

Задачей тайных агентов Петра I являлось собирание сведений о флоте, о порядках в нем, [и] не только установленных печатными законами: «…также, чего нет в книгах, но от обычая чинят, то пополнить и все перевесть на словенской язык»[346]346
  Там же. С. 43.


[Закрыть]. В письме князю Куракину из Риги 23 марта 1721 года Петр пишет: «Необходимая нужда требует, дабы вы человека какого послали в Англию, а лучше, чтоб из англичан же, противных двору, приняв оного на службу, дабы оной там был и на флот смотрел и, ежели будут экипировать, писал»[347]347
  Каб. П.В. I отд. Кн. 62. Л. 642.


[Закрыть].

В другом собственноручном указе Петра – наказе Беклемишеву, посланному в Италию, Испанию и «в иные знатные в купечестве места», даются специальные поручения изучать портовые порядки, «к чему надлежит спознаться с тамошними гишпанскими купцами, дабы с ними корешпондовать по своем отъезде»[348]348
  Там же. Им. ук. 1716 г. Л. 6; см. фотокопию. ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. В одном из пунктов, а именно в шестом, Петр дает Беклемишеву указание относительно условий выполнения его поручения. Царь пишет:

И все сие держать в великом секрете, чтоб отнюдь никто того не ведал, не только из иноземцев, но ниже из руских, и ни к кому о сей материи не писать, кроме нас одних. Також, куда поедешь, то вид давай, будто для смотрения или какого учения, а не для торгового дела, которое весьма утаивай под всяким удоб вымышленным образом, под наказанием – живота лишением.

Нужные Петру сведения иногда удавалось получать и от иностранных послов в России. Вот пример такого сотрудничества русского вице-адмирала с иностранным морским специалистом Юстом Юлем для выработки порядка при встречах и салютах русского флота с датским. «Понеже дацкой посланник Юль предлагает некоторые (по обхождению или к комплементом промежду флотов нашего и дацкого) предложения, того для надлежит вам, – пишет Петр вице-адмиралу Крейсу, – на некоторое время быть сюда для советов»[349]349
  ЗА ПВ. Т. I. С. 35.


[Закрыть]. Во время законодательной работы над Табелью о рангах, когда потребовалась справка по поводу ранга «статских секретарей», Петр положил резолюцию: «Писать Павлу Егужинскому, чтоб о сем спросил он Кампредона»[350]350
  Каб. П.В. I отд. Кн. 32. Л. 522; ЗА ПВ. Т. II. [Имеется в виду Жак Кампредон (Jacques de Campredon) (1672–1749) – французский дипломат, посол Франции в России с января 1721 по май 1726 года. – Примеч. науч. ред.]


[Закрыть].

Указ Трубецкому о собирании шведских законодательных источников был издан в 1715 году. В следующем году Петр дает предписание перевести из шведских законодательных актов на немецкий язык «уставы и пошлины морские со обстоятельствы их: подати земские, и рекруты, и поместные дела» (собственноручный указ Петра 16 января 1716 года)[351]351
  Сен. арх. Кн. 7. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 3.


[Закрыть]. В 1719 году, 9 декабря, Петр, также в собственноручном указе Сенату, предписал Комиссии для составления нового Уложения руководствоваться этими переведенными законами: «Для поместных дел взять права эстляндские и лифляндские, ибо оные сходнее и, почитай, одним маниром владение имеют, как у нас»[352]352
  ЗА ПВ. Т. I. С. 74.


[Закрыть]. Ввиду же малой осведомленности в немецком языке членов Комиссии из [числа] русских людей, Сенатом «по указу великого государя» было приказано «правы эстляндские и лифляндские поместные для переводу на русский язык, разобрав по частям, отослать из Сената по колегиям»[353]353
  Там же. С. 84.


[Закрыть]. Намереваясь дать узаконение о сиротах, Петр предписал Сенату пользоваться тем же источником – шведскими законами: «Также выписать из лифляндских и эстляндских прав о сиротах и предложить оба»[354]354
  Там же. С. 98.


[Закрыть]; другой [указ] – о должности вальдмейстера (январь 1722 года)[355]355
  Сен. арх. Кн. 18. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 238.


[Закрыть].

Если же Петр не имел под руками и не знал о существовании определенного иностранного закона, нужного ему для какой-либо специальной цели, то предписывал разыскать такой закон: «Сыскать проект китового промыслу»[356]356
  Каб. П.В. I отд. Кн. 54. Л. 118.


[Закрыть].

Такое собирание иностранных источников по указанию Петра не ограничивалось только сферой гражданского управления, но простиралось на все стороны общественной жизни, не исключая церковного устройства и вероучения. В 1723 году, 16 января, Феофан Прокопович сообщил Синоду словесный указ Петра: «Собрать римской, люторской и калвинской катехизмы и протчие церковных действ книги и, переведчи на славенский диалект для знания и ведения, напечатать»[357]357
  ЗА ПВ. Т. I. С. 122.


[Закрыть]. В тот же день было записано в Сенате о том, что часть сделанных раньше немецких переводов уже была представлена в Сенат: «Объявил Штатс-конторы переводчик Аврам Иохельман переведенного с немецкого языка; на русском языке взял советник архимандрит Гавриил к себе на двор»[358]358
  Архив Государственного Совета. Кодиф. отд. [здесь и далее – «Кодификационный отдел»]. Св[язки] 8 и 9. Л. 54.


[Закрыть].

Собирание иностранных законодательных источников по инициативе самого Петра I продолжалось десятилетиями, то замирая, то оживляясь с новой силой. Законами европейских государств, наиболее продолжительное время привлекавшими внимание царя, были: о праве наследования недвижимых дворянских имуществ; уставы воинские, сухопутные и морские; табели о рангах.

По первой из перечисленных тем собирание законодательных материалов началось еще в конце XVII века, когда Петру оказывали помощь в этом деле два деятельных и весьма способных его сподвижника: генерал Я. В. Брюс и генерал Адам Вейде. «По твоему, государеву, писанию к Адаму Вейду, послал я к тебе, государю, – доносил еще в холопском тоне “подданнейший раб твой Якушко Брюс”, – краткое описание законов (или правил) шкоцких, агленских и францужских о наследниках (или первых сынах)»[359]359
  ЗА ПВ. Т. I. С. 29.


[Закрыть]. Интересно сообщение Брюса также и о том, что он исполнил приказание Петра о разыскании другого закона, нужного царю для предстоящих военных преобразований. «Також, напамятая твой, государев, приказ в Агленской земле, послал к тебе, государю, описание чинам, которые были у агленского короля у артиллерии на войне и во время миру»[360]360
  Там же. С. 30.


[Закрыть]. Этот последний закон тогда же был частично использован при военной реформе Петра. Позднее, в 1711 году, интерес к первому закону сказался вновь. В этом году Петр в собственноручном указе дал поручение Посольской канцелярии «к будущему, 1712 году о первенстве детей и их наследстве перевесть из правил французских и аглинских (а буде возможно сыскать – и из венецы[й]ских)»[361]361
  ЗА ПВ. Т. I. С. 37.


[Закрыть]. Во исполнение повеления Петра канцлер Головкин тут же начал приводить в известность законодательные источники по этому вопросу. В том же, 1711 году он пишет секретарям Посольского приказа: «Желает е[го] ц[арское] в[еличество] ведать подлинно из правил французских, англиских и венецыйских, какое у них определение как в недвижимых маетностях и домах, так и [в] пожитках детям, по отцам оставшимся, мужеска и женска пола в наследствии и разделе оных, как знатнейших княжих, графских, шляхецких, так и купецких фамилий». Далее Головкин предписывает своим секретарям разыскивать [эти сведения] в книгах, привезенных П. Посниковым в Москву, «и ежели того нет, то спрашивайте и ищите оных правил в Москве у иноземцев»[362]362
  ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть]. Разысканные законы по указу царя должны были быть немедленно переведены на русский язык[363]363
  Соловьев С. М. История России с древнейших времен. СПб., 1896. Кн. 4. Т. XVI. С. 151.


[Закрыть].

Такие периодические приливы интереса царя к вопросу о наследовании недвижимых имуществ и к иностранным источникам относительно права наследования наконец нашли в 1714 году свое завершение в написанном Петром проекте закона. Этот интерес Петра, ранний и продолжительный, и наконец опубликование закона свидетельствуют, конечно, не о том, что чьи-либо проекты, например «Пропозиции» Салтыкова, были случайным основанием и поводом к изданию столь непонятного для современников и не понимаемого до настоящего времени историками закона, – наоборот, приведенные факты говорят за то, что разыскивание иностранных источников, как и самое представление Салтыковым его «Пропозиций», являлись удовлетворением этого интереса законодателя; самый указ был исполнением давнишних намерений и воли Петра, пытавшегося ограничением дробления и мобилизации дворянских земель заставить склонное к тунеядству дворянство служить, торговать, строить фабрики или заниматься «знатным мастерством»[364]364
  Каб. П.В. I отд. Кн. 32. Л. 120 и след.; см. фотокопию.


[Закрыть].

Такое же долгое и упорное собирание законодательных источников имело место и в подготовке материалов к военно-сухопутному и военно-морскому законодательству. Законодатель не останавливался перед переводом крупнейших кодексов законов, каких бы размеров они ни были и на каком бы языке ни был написан подлинник. Сохранившиеся до нашего времени, эти переводы свидетельствуют, что законодатель привел в известность и подготовил для законодательной работы все, что было выдающегося в Западной Европе; при этом можно твердо установить, что инициатива в том и другом деле принадлежала самому Петру. Выше были названы два замечательных ордонанса Людовика XIV по морскому военному и торговому праву.

Перечислим и некоторые другие обширные законы, переведенные при Петре: «Воинские артикулы от вельможнейшего короля и государя Карла XI свейского, готского и венденского короля. Лета 1683[‐го], обновленные и постановленные и к тому принадлежащие деяния»[365]365
  Там же. Кн. 37. Л. 597–660.


[Закрыть], послужившие одним из источников для русского Устава воинского 1716 года; «Шведского государства Земское уложение» и «Шведское Городское уложение»[366]366
  Архив Государственного Совета. Кодиф. отд. Св[язка] 32.


[Закрыть], служившие для справок при работе над законодательством о городах, дворянстве, крестьянах, землевладении и прочем; «Инструкция о морских артикулах и кригсрехтах, или воинских правах, королевского величества Датского», изданная в Копенгагене 15 марта 1700 года[367]367
  Галерея Петра В[еликого]. По каталогу библиотеки при ней – № 19.


[Закрыть]; «Артикулная грамота, или Наказ корабельного всякого чина людем», изданная в Гааге в 1672 году, 31 сентября[368]368
  Там же. Рукопись № 50.


[Закрыть]; Устав морской шведский[369]369
  Там же.


[Закрыть] и многие другие.

Особенно же многочисленны были иностранные источники при законодательной работе над русской Табелью о рангах. В руках законодателя и в тех учреждениях, где работали над этим законом, находились табели: датская «О рангах датского двора» короля Фридриха [I] от 11 февраля 1717 года[370]370
  Мор. арх. Дела графа Апраксина. № 206. Л. 207–213.


[Закрыть]; «Ранги шведского двора» короля Карла [XI] от 21 февраля 1696 года[371]371
  Там же. Л. 156–161.


[Закрыть]; «Королевское прусское учреждение о рангах» от 15 апреля 1705 года короля Фридриха[372]372
  Там же. Л. 169–174.


[Закрыть]. Те же, а также и другие: английская, саксонская, французская, венецианская и польская, которые были менее значительным источником для русской Табели, находятся в Архиве Министерства иностранных дел – «Дела, касающиеся до образования различных государственных учреждений», папка № 1, отдельные тетради. Последние списки являются первоисточниками, списки же Морского архива – их копиями.

Значение для русского законодательства полных переводов отдельных законодательных актов разных европейских государств было неодинаковым. Степень влияния на русские акты одних законодательных источников была большей, других – меньшей. Но все они были полезны и нужны для Петра и его сотрудников по правотворчеству вследствие того, что главным, основным источником для законодательства Петра I являлся писаный закон, а не консультант-иноземец. Благодаря этим переводам законодатель имел возможность пользоваться подлинным законом в полном его объеме, а не в выдержках, не в рецепции или интерпретации иностранного консультанта, сотрудника царя. Законодатель, лично изучая иностранный закон, мог самостоятельно и независимо выбрать то, что ему было нужно, и использовать в той мере, в какой он находил полезным. Поэтому, например, морские ордонансы Людовика XIV, как будет видно дальше, оказали свое влияние даже на те законы, которых, казалось бы, совершенно не должны были и касаться, например на организацию способов и органов государственного контроля, управление лесами, организацию госпиталей, программу духовных учебных заведений и прочее.

Кроме того, для самого Петра I, этого выдающегося самоучки, чтение и сравнительное изучение иностранных кодексов, являвшихся результатом большого развития теоретической мысли, многостороннего опыта и вообще западной культуры, было школой, университетом, расширявшим его умственный кругозор, содействовавшим выработке юридического мышления и дававшим образцы многообразного воздействия правителя на общественную и экономическую жизнь страны. Петр с изучением иностранных законов рос, становился более независимым, глубоко понимающим и искусным в правотворчестве.

Вследствие такого значения иностранных законодательных актов остановимся подробнее на организации их переводов при Петре I.

Инициатива в переводной работе – намечание нужных законов, указание переводчиков, приемов и сроков работы – принадлежала также Петру и осуществлялась через ближайшего исполнителя всех распоряжений царя – его кабинет-секретаря, А. В. Макарова. Через него [Макарова] обычно и шла переписка по поводу переводов. Приведем несколько архивных сведений, обрисовывающих ход переводной работы.

Из переводчиков и одновременно крупных деятелей Петровской эпохи нужно назвать прежде всего Адама Вейде и Якова Брюса. У того и другого была постоянная связь с Кабинетом Петра, начатая, как уже было отмечено, еще в XVII столетии. Вот письмо Вейде Макарову от 6 июля 1699 года[373]373
  Каб. П.В. II отд. Кн. 53. Л. 83.


[Закрыть], в котором он сообщает о ходе переводов военных законов и о затруднениях в переводной работе Я. В. Брюса: «Воинские правилы, – пишет Вейде, – конечно в будущей почте до милости вашей пришлю. Яков Брюс статьи, которые обещал, не успел заготовить, сказывает, что не чаял о выправлении русского языку столько делу быть; только станет спешить, сколько возможно».

Мы уже видели, что Брюс работал над переводом английских рангов в артиллерии и вообще в войсках английских в самом конце XVII века. И далее, когда он стал во главе Приказа артиллерии, его канцелярия сделалась одним из центров переводной работы. Брюс покупает экземпляры иностранных законов и руководит переводом их у себя в учреждении. Приведем несколько фактов, относящихся к разным годам и характерных в этом отношении. «В 1715 году, декабря в 18[‐й] д[ень], по указу в[еликого] г[осударя] ген[ерал-]фельдц[ейхмейстер] и ген[ерал] кав[алер] Я. В. Брюс приказал у приезжего из Финляндии артилерного служителя К. Дружинина купить в Артиллерийскую канцелярию объявленное от него на немецком языке шведское Земское уложение в переплете и заплатить ему за оное два рубля десять копеек»[374]374
  Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. [здесь и далее – «Артиллерийский музей. Штаб генерал-фельдцейхмейстера»]. Кн. 22. Л. 221.


[Закрыть].

В 1718 году, 15 ноября, Я. В. Брюс доносил из Лефе Петру о том, что получил тайно от своего друга давно разыскиваемую им [Брюсом] шведскую «Инструкцию ландcгевдингам[375]375
  Ландсгевдингом (ландсховдингом; landshövding) в Швеции XVIII века именовался глава администрации провинции. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]». «И понеже оная до всех колегиев касается, и того для зело и оным надобна, чего ради я всякими мерами уже давно домогался оную здесь промыслить», – сообщал Брюс. И далее перечислял отрасли местного управления, которые были регламентированы в Инструкции:

Я надеюсь, что сие известие зело к колегиям надобно, ибо во оном упоминается не токмо о содержании артиллерии, но и как морские и сухопутные служители в уездах содержатся, также о всяких земских и гражданских делех подробно, о академиях, о госпиталах, о школах, о сиротстве, о нищих и гулящих людех, о содержании мостов и дорог, о почтах, о рудокопных и протчих делех, – вкратце сказать, о всем, что принадлежит ко владению и употреблению губернии.

Вместе с тем Брюс сообщал, что он надеется в будущем получить от того же лица ведомость о Берг-коллегии и других [шведских] государственных коллегиях. При этом усердный сподвижник Петра привел некоторые подробности, обрисовывающие своеобразные условия приобретения нужных для России книг. Он получил «Инструкцию ландсгевдингам» «токмо за таким паролем, чтоб никто из их, так и из нашей свиты о том не ведал и, списав бы, паки назад отдал бы». Брюс находил уместным и желательным за такую услугу почтить лицо, оказывающее ему тайную помощь в приобретении шведских законов, некоторыми знаками внимания: «Ежели бы в[аше] в[еличество] соизволили милостиво приказать прислать недорогой мех соболей или хорошей лисей, чем его мог почтити»[376]376
  ЗА ПВ. Т. I. С. 62.


[Закрыть].

В 1723 году в Синоде объявил словесный указ Петра I Феодосий, епископ Новгородский, – о том, что царь, «будучи в доме у ген[ерал-]фельд[цейхмейстера] и к[авалера] графа Брюса, указал новопечатную на немецком диалекте книгу, именуемую “Лексикон универсалный исторический”, каков у некоторых в Россию прибывших иноземцев, купецских людей, обретается, купить в Синод для исправления прежнего, с такого же “Лексикона” на славенский диалект учиненного перевода и ради совершенного, что не переведено, докончания»[377]377
  Там же. С. 128–129.


[Закрыть].

Книги для перевода поступали в канцелярию Брюса постоянно и в большом количестве, так что в ней не успевали справляться с перепиской. Об этом мы узнаем из письма секретаря Брюса, извещавшего своего начальника: «Книг немецких и швецких, которые взяты от г[осподина] ген[ерала] Вейде, и e[го] ц[арское] в[еличество] изволил еще несколько прислать к тебе, генералу кавалеру, из Ревеля и указ переводить на словенский язык; и оные уже переводить зачали. А кому тот перевод переписывать набело, чтоб e[го] ц[арскому] в[еличеству] читать было, таковых писцов в артиллерии нет, а надобно человека два»[378]378
  Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. Кн. 21. Л. 182.


[Закрыть].

Из одного из писем кабинет-секретаря Макарова видно, что книги для переводов поступали в канцелярию Брюса целыми сериями. В 1716 году, мая 23-го дня, он [Макаров] сам переслал Брюсу для перевода серию книг, полученных из-за границы, от посла России в Дании: «Перед нескольким временем г[осподин] посол, кн[язь] Долгоруков, прислал из Копенгагена несколько книг, между которыми есть Датцкого королевства уложения, правы и артикулы воинские, светские и духовные, которые e[го] ц[арское] в[еличество] указал послать к вашему превосходителству. Того для оные при сем посылаю. А сколко их и какие порознь, тому прилагаю при сем реестр»[379]379
  ЗА ПВ. Т. I. С. 53.


[Закрыть].

Кроме Вейде и Брюса, над переводами законов иностранных государств работал и предшественник Брюса по управлению артиллерией Андрей Андреевич Виниус. В 1712 году Петр, посылая из Риги переводчика из русских людей, писал Сенату: «Когда вам доноситель сего письма, Яков Веселовский, явится, тогда велите ему быть с Андреем Виниюсом для вспоможения в переводе прав других государств»[380]380
  Сен. арх. Кн. 5. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 72; Сборник Русского исторического общества. СПб., 1873. Т. 11. С. 238.


[Закрыть].

Не только иностранцы, находившиеся на государственной службе в России, занимались переводом иностранных законодательных актов – эту работу по просьбе Петра делали и иноземцы-купцы. Вот, например, очень характерное письмо голландца Ивана Тамеса от 4 августа 1720 года. Последний, отправляя царю с Татищевым перевод книги об английском Адмиралтействе, «которую я по указу в[ашего] в[еличества] с аглинского на российский язык перевел», оправдывался в учиненном замедлении, указывая на большие трудности работы: «…и то ни для чего иного, токмо от тяжелости в переводу разные наречии»[381]381
  ЗА ПВ. Т. I. С. 85.


[Закрыть].

В период учреждения государственных коллегий, с 1717 по 1719 год, работу по подбору личного состава для них и по переводу иностранных законодательных источников, вывезенных Фиком из Швеции, вел – по указу Петра из-за границы, из «Шпа», – также Яков Брюс[382]382
  Сен. арх. Кн. 7. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 240.


[Закрыть]. Предвидя это поручение, Брюс еще в 1717 году подыскивал подходящих людей, и нельзя сказать, чтобы это было делом легким. Знающих, подготовленных людей не было; из-за этого работа задерживалась, а присланные к переводу книги иногда возвращались обратно. Вот заявление одного из сотрудников Брюса – Рейнгольда, возвращавшего рукопись для перевода с объяснением: «Переводить не взялись, ибо писано де в оных зело высокие речи, и те тетради до вашего превосходительства послать или до времени здесь быть, о том прикажи уведомить»[383]383
  Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. Кн. 21. Л. 130.


[Закрыть]. Между тем Петр требовал, напоминал. Приходилось усиленно разыскивать знающих языки людей, посылать учиться молодых за границу и спешно изучать языки пожилым людям. «Обещали ваше сиятелство, – пишет Головкину Нирод[384]384
  Имеется в виду барон Магнус Нирот (Magnus Wilhelm von Nieroth) (1663–1740) – шведский и российский государственный и военный деятель. Уроженец Эстляндии, был полковником шведской армии. После 1710 года перешел на русскую службу. В декабре 1717 года был назначен вице-президентом Камер-коллегии. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть], вице-президент Камер-коллегии, – поручика Гамильтона выслать сюда ради исправления грамматики голландской, о которой е[го] ц[арское] в[еличество] изволил ко мне уже дважды писать, чтоб совершить, а его по се время здесь еще нет, того ради униженно прошу в[аше] с[иятельство], дабы пожаловали его к тому делу выслать»[385]385
  Арт. музей. Штаб ген. – фельдц. Кн. 70. Л. 23.


[Закрыть].