Текст книги "Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века"

Нельзя не отметить разницы между двумя авторами проектов – Генрихом Фиком, западноевропейским ученым-юристом, чиновником, и Феофаном Прокоповичем, хотя и воспитанником схоластической школы, но живо чувствовавшим недостатки общественной жизни своего времени, формулировавшим их в своем проекте и давшим указания к их устранению в нормах Регламента.

Рассмотрим более детально вышеназванный первоначальный проект Фика[582]582
  Сен. арх. Им. ук. Кн. 15. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 1–36.


[Закрыть]. В нем автор дал только обстоятельное описание функций президента Главного магистрата; его [этого учреждения] мероприятий, направленных к организации городских магистратов; перечислил возможный состав городского населения; дал общее определение, в духе того времени, полицейской власти, понимаемой в широком смысле – в духе француза Delamare’a [Деламара], его «Traité de la Police» [ «Трактата о полиции»], первые томы которого выходили в Париже с 1705 года; наметил примерные нормы для организации биржи, госпиталей, работных домов. Набросал, так сказать, канву для будущего узора, предоставив национальным законодательным органам быть художниками – наполнить ее социальными красками, сделать современной. Приведем [в обоснование данной оценки] доказательства из проекта Регламента Главного магистрата.

1. Фик очертил управление Главным магистратом как единоличное, руководимое президентом Главного магистрата. Проект Регламента излагал нормы, относящиеся к власти и деятельности «президента над магистратом», например глава I – «О присяге обер-президента», глава II – «О главных его делех» и т. д. или в тексте: «Когда такие ведомости будут в совокуплении, и тако разделяет обер-президент» и т. д. Между тем Петр проектировал установить и установил Главный магистрат как одно из высших центральных учреждений с коллегиальным характером.

2. Фик не уловил намерения царя поднять, организовать и усилить города путем выделения городского населения из ведения общих административных и судебных органов; Петр считал одним из средств к такому подъему городов приближение специальных городских административных и судебных органов к населению городов и изъятие его из подсудности общих государственных органов. Между тем у Фика судебные дела в порядке кассационном направляются из городских судов в надворные, а из надворных – в Юстиц-коллегию: «Болшие же города первого и второго класса прямо апеллировают в надворной суд, потом же посылаются все апеллации из надворного суда в Юстиц-колегиум»[583]583
  Там же. Л. 9.


[Закрыть].

3. Еще ранее установления Главного магистрата Петром были созданы Мануфактур– и Коммерц-коллегии, компетенции которых весьма близко соприкасались с кругом дел Главного магистрата. Между тем Фиком сферы их не разграничены так, как это уже было намечено Петром.

4. Самое же главное: автор, проектируя самоуправление городов и определяя условия выборов в городские магистраты, не указал категорий граждан[584]584
  Т.е. горожан. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] по признакам имущественным и профессиональным, которые могли иметь активные и пассивные избирательные права при выборах в органы городского самоуправления, между тем как от этого зависела дальнейшая политика управления городом. Фик ставил условием выбора в магистрат наличие высоких моральных качеств кандидатов, ничего не говоря об имущественном их положении: «…к чему во всех городех надлежит честных, умных и достойных и искусных мужей выбрать, которые всегда богоугодно жили, е[го] ц[арскому] в[еличеству] верны были и между своею братиею миролюбно и постоянно обходились»[585]585
  Там же. Л. 9 об.


[Закрыть]. Иной характер стал носить проект, когда в Сенате, в третьей – В – редакции эта норма была исправлена в соответствии с проводимой им тогда политикой: «…к чему выбрать во всех городех из гостей, и из гостиной сотни, и из гостиных детей, и из граждан первостатейных – добрых, пожиточных и умных людей»[586]586
  Сен. арх. Кн. 15. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 107.


[Закрыть].

5. Не предполагал Фик и того, что законодатель, сообщая право самоуправления городу, был далек от предоставления его населению свободы пользоваться этим правом по своему усмотрению, т. е. оставаться жителем города или свободно уйти из него, когда и куда захочет. Во всяком случае, не автор первоначального проекта Регламента был виновником того, что наряду с магистратами, ольдерманами, биржами, ратушами в окончательной редакции Регламента оказалась такая норма: «Того ради ему, обор-президенту, прилагать свое старание, дабы всех тех купеческих и ремесленных людей, которые, не похотя с посадскими служить и податей платить, вышли из слобод какими-нибудь образы и подлоги в разные чины, и во крестьянство, и в закладчики и якобы за долги отданы, из тех мест собрать и написать в те же слободы и в тягло, из которых они отбывали, по-прежнему»[587]587
  Сен. арх. Кн. 15. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 171.


[Закрыть].

Таковы в самых общих чертах характерные особенности написанного Фиком проекта Регламента Главного магистрата; он [этот проект] не отражал намерений и задач Петра I при учреждении Главного магистрата, не обнаружил знания состава городского населения и вследствие этого не мог дать принципиальных установок по организации специального учреждения для управления русскими городами, наметить основные нормы их общественной структуры и определить положение городского населения среди других категорий населения России.

Теми же формальными чертами отличались и другие проекты регламентов, выполненные Фиком, например регламенты Камер-коллегии, Штатс– и Коммерц-коллегии. В них автор обстоятельно передает функции той или другой коллегии, ее организацию, штаты, отправление деятельности, взаимоотношения между описываемой им коллегией и другими, с органами выше– и нижестоящими, но встретить в его проектах отражение проводимой Петром в то время политики, например финансовой, торговой, уже нельзя. Поэтому вряд ли будет ошибочным охарактеризовать проекты Фика как бюрократические. Мало того, в них не было и бюрократического творчества. Фик составлял экстракты из королевских шведских учреждений, сочинял штаты, инструкции, давал всякие справки и с этой стороны – как консультант – был весьма полезен. Что же касается влияния на ход политики Петра в той или иной отрасли государственного управления, то такой роли ему ни в каком случае приписать нельзя.

После изучения всего написанного Генрихом Фиком по указанию Петра и его правительства впечатление от его проектов можно формулировать таким образом: первоначальные его проекты, как составленные автором, начитанным в западноевропейских законодательных источниках, особенно в шведских, обладали всеми чертами деловой бюрократической проработанности, но были лишены творческого характера, знания общественной и государственной жизни России, тонкого понимания задач, осуществлявшихся Петром I. Они не отражали политики царя и ни в какой мере не оказали влияния на ее направление, но в то же время значительно содействовали реформе – подготовкой для использования русскими законодательными органами западноевропейских актов и помощью в самой выработке бюрократических порядков во вновь вводимых в России, по западноевропейским образцам, центральных и местных учреждениях.

Особую группу первоначальных набросков регламентов представляют проекты, составленные для себя центральными учреждениями после некоторого периода работы без писаного регламента. В таком случае учредительный акт отражал уже практику и политику коллегии, как они сложились к моменту написания проекта. Из таких регламентов типичными можно признать Регламент Мануфактур-коллегии[588]588
  ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть], «Инструкцию рекетмейстеру»[589]589
  Там же. Т. I. С. 342–345.


[Закрыть], «Инструкцию вальдмейстеру»[590]590
  Там же. Т. III.


[Закрыть] и другие.

Первоначальный проект Регламента Мануфактур-коллегии был представлен ею в Сенат только в конце 1722 года, 12 ноября[591]591
  Архив Министерства юстиции. Дела Сената. Кн. 908. Л. 2–27.


[Закрыть], и, следовательно, должен был отразить приемы выработки и систему построения регламента, как они определились при составлении Регламента Адмиралтейства. Об обязательности перестройки всех регламентов государственных коллегий по образу Адмиралтейского был издан специальный указ, написанный собственноручно Петром I[592]592
  ЗА ПВ. Т. I. С. 109.


[Закрыть]. Вследствие этого указа к главам, составленным исключительно для руководства Мануфактур-коллегии, было механически прибавлено много общих статей из Регламента Адмиралтейской коллегии и Генерального регламента. Не останавливаясь на последних пунктах, впоследствии в процессе законодательной работы вычеркнутых, обратимся к специальным статьям.

Одно беглое ознакомление с ними уже создает впечатление, что проект Регламента [Мануфактур-коллегии] ярко отражал политику Петра в насаждении промышленности в России. В нем нашли свое воплощение, прежде всего, сепаратные указы Петра, написанные им собственноручно и отражавшие основные задачи его политики. Эти задачи состояли в создании своей национальной промышленности и в освобождении России от всякой зависимости от западноевропейского рынка.

Важнейший указ Петра, являвшийся началом его долгой и упорной работы над выполнением названных задач и характерный для его промышленной политики, был написан, как обычно, его собственной рукой и так же лаконичен, как все наиболее принципиальные его указы[593]593
  ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть]. «Завод суконный размножить не в одном месте, так чтоб в пять лет не покупать мундиру заморского, а именно чтоб не в одном месте завесть», – гласил первый пункт, ставивший целью полное удовлетворение армии произведенными в России сукнами путем организации суконных фабрик в разных районах России, с установлением пятилетнего срока для выполнения этой задачи.

Второй пункт не менее характерен для Петра. Царь считал допустимым и даже необходимым в начале организации дела, при косности русского общества того времени и непонимании им своей же пользы, применение принудительных мер: «И заведчи, дать торговым людем, собрав кумпанию; буде волею не похотят, хотя в неволю». Лаконически выраженную норму «И заведчи, дать торговым людем» следует понимать так: само правительство организует заводы на государственные средства, но в дальнейшем не считает нужным вести и содержать их как государственные, поэтому предписывает передавать уже организованные предприятия частным лицам или компаниям. Петр понимал – и выразил [это] потом в одном из своих указов, – что русские промышленники не располагают достаточными капиталами и не привыкли рисковать помещением их в новые предприятия. Поэтому, идя навстречу купцам и промышленникам, он установил в изучаемом указе норму: «А за завод деньги брать погодно с легостью, дабы ласковей им в том деле промышлять было»[594]594
  Сен. арх. Кн. 6. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 2; см. фотокопию.


[Закрыть].

Приведенный указ дан был вскоре после учреждения Сената, [а именно] в январе 1712 года. Одновременно с ним Петр издает другой указ – ограждающий вновь организуемые и выращиваемые фабрики мерами таможенной политики: «Сукны не подряжать, но покупать у русских на мундиры»[595]595
  Там же. Л. 9.


[Закрыть]. Следует подчеркнуть дату издания указа как начальный год пятилетнего плана Петра в насаждении текстильных предприятий и особое значение его [этого указа] для промышленной политики эпохи преобразований. Также и сырье – шерсть для суконных фабрик – Петр обеспечивал мерами государственными и финансовыми. В этом отношении характерные для политики Петра черты имеет указ его от 18 февраля 1714 года, написанный также его собственной рукой: «Для суконного дела шерсть определить по сему: перво – положить число, сколько сукон мочно сделать в год на солдатский мундир; и то число шерсти расположить или на все государство, или на некоторые губернии в зачет податей годовых»[596]596
  Там же. Л. 162 об.; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

Целый ряд подобных мер Петра, принятых им под влиянием нужд армии и флота, а отчасти [под влиянием] запросов населения и в связи с характером русского предпринимателя, а также и социальными условиями Русского государства того времени, сложился к году окончания поставленного срока пятилетнего плана, к 1717 году, уже в особый комплекс примеров покровительственной политики. При некотором навыке к кодификационным обобщениям и систематизации эти приемы и меры можно было выразить в форме законодательного акта. Это и было сделано в привилегии Шафирову и Толстому, написанной в Париже и подписанной Петром после ознакомления его самого и ближайших его сотрудников с промышленными и общекультурными учреждениями Парижа и Северной Франции[597]597
  Сен. арх. Им. ук. № 40. Грамота Толстому и Шафирову; ЗА ПВ. Т. III.


[Закрыть].

Влияние названных указов, а также привилегии Толстому и Шафирову весьма заметно сказалось на первоначальном проекте Регламента Мануфактур-коллегии. И самый текст Регламента в некоторых главах был дословно заимствован из названной привилегии. Приведем несколько доказательств [этого положения]. Глава XIII – «О манифактурах и фабриках» (лист 5 об.): «Понеже мы прилежное старание имеем о распространении в империи нашей к пользе общего блага и пожитку подданных наших, дабы учредить разные манифактуры и фабрики, какие в других государствах находятся, и всемилостивейше повелеваем прилежное о том старание, дабы такие и иные куриозные художества в империю нашу вводить». Во второй редакции против этой главы помечено: «Из привилегей и вновь» (лист 371). Глава XIV: «Соизволяется всем и каждому дается воля, какого бы чина и достоинства ни был, во всех местах, где за благо изобретает, какие манифактуры и фабрики кто захочет, заводить» (лист 6). Глава XII – «О запрещении вывозу из-за моря» – [изложенные в ней] нормы вытекали из всех отдельных мероприятий Петра, начиная от приведенного выше запрещения покупки сукон у иностранцев, и были специально разработаны в целом ряде указов царя по мере роста русской национальной промышленности. Глава XXIV – «О содержании манифактур и фабрик, сущих на коште нашем» (казны) – излагала политику Петра, нашедшую свое отражение впервые в январском указе 1712 года, нами изученном. Глава XXVII – «О позволении купли деревень» (к фабрикам) – привилегия, столь нарушавшая исключительное дворянское право быть владельцами земли с населяющими ее крестьянами, являлась точным воспроизведением специально изданного об этом в 1721 году, 18 февраля, указа Петра, что и обозначено в проекте: «Из печатного указу февраля 7[‐го] дня 1721 г.», по новому стилю 18 февраля (лист 377). Глава XXVIII – «О надзирателях, или камиссарах, на манифактурах и фабриках и о сыску трав и красок» – помечено: «Из именного указу июля 13[‐го] дня 1722 г. и вновь прибавлено». «О приеме работных людей», главы XIX и XX: «Чтоб инде нигде судом и расправою не ведать» – [это] было перенесено из привилегий (лист 374). То же можно утверждать относительно найма добрых мастеров (глава XVIII – об обучении учеников) и т. д. Все эти нормы заимствованы или из указов Петра, или из привилегий, или, наконец, из непосредственных распоряжений самого Петра.

Приведенные примеры характеризуют отношение основных норм первоначального проекта Регламента к сепаратным указам Петра, изданным ранее, а также к привилегии Шафирову и Толстому. Они свидетельствуют, что Мануфактур-коллегия в своем проекте Регламента полно и точно передала основные установки промышленной политики Петра, которые во весь период, предшествовавший изданию Регламента, проводила в жизнь под непосредственным руководством самого царя. И в проекте своего Регламента, при законодательном определении своих функций и задач, коллегия близко придерживалась текста его указов и привилегий.

Чтобы закончить классификацию и анализ первоначальных проектов важнейших законодательных актов петровского времени, следовало бы остановиться на проектах, имевших отношение к двум важнейшим классам тогдашнего общества – дворянству и крестьянству. Обладая исчерпывающими материалами [касательно дворянства]: сепаратными указами, а также крупными законодательными актами, например Табелью о рангах, указом о наследовании недвижимых имуществ, регламентировавшими положение дворянства в государстве, его службу, землевладение и прочее, – к сожалению, при изучении крестьянства систематического, обобщающего определения его положения исследователь под руками не имеет. В его распоряжении по последней теме находятся только сепаратные указы, связанные с разрешением вопроса о беглых, о невозвращении учеников-крепостных с фабрик и заводов их владельцам дворянам и целый ряд указов, которыми вводилась подушная подать в России и размещалось войско среди сельского населения.

Поэтому остановимся только на одном из законопроектов о дворянской службе – «Пунктах»[598]598
  ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть] к Табели о рангах. Как уже было отмечено при изучении подготовки иностранных актов для законодательной работы, ни один закон Петра не имел такого исчерпывающего количества западноевропейских источников, как Табель о рангах. Это обилие иностранных табелей могло бы запутать всякого автора, в данном случае – авторов, работавших над законопроектом, если бы они отчетливо не представляли себе, какие руководящие идеи должны быть положены в основу этого важнейшего акта, которым будет регулироваться государственная, и по преимуществу дворянская, служба. Табель о рангах является таким законом, в котором должна была сказаться сущность классовых тенденций законодателя. Ведь ею [Табелью] определялись подбор, дальнейшее движение по службе, условия и пределы этого продвижения по ступеням от низшей и до высшей представителей того или другого класса в гражданской и военной службе. Занятие высших руководящих постов в управлении, в войске, участие в законодательстве, а также самая близость к носителю верховной власти определяют в значительной степени направление и характер политики в государстве. Поэтому для составления приемлемого проекта «Пунктов» к Табели авторам их необходимо было только понимать основные линии проводимой Петром политики. Нужно сказать, что проект, написанный комиссией, как мы полагаем, состоявшей из Брюса, Фика и Остермана, первоначально на немецком языке, действительно точно передавал направление политики Петра[599]599
  Госуд. арх. Дела, касающ. до образов. различных госуд. учреждений. Папка № 1. Д. 5. Проект по причине сочиняемой о рангах Табели. Л. 13–17 (нем. текст); Л. 18–22 (русский перевод).


[Закрыть].

Из всех западноевропейских законов подобного рода датский оказывается ближе всех к русским «Пунктам»[600]600
  Учреждение рангу короля датского, 1717 г., 11 февраля, – там же, особая тетрадь № 3; Мор. арх. Дела гр[афа] Апраксина. Кн. 206. Л. 207–213.


[Закрыть]. Русская Табель ставила главной задачей привлечь к государственной службе все дворянство, установить правила прохождения службы, которые побуждали бы дворян учиться, работать над собой: «…дабы тем, – писал Петр в одном из “Пунктов” к Табели, – охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам». Формулировка VII главы в самом ее начале несколько золотила пилюлю, подносимую дворянам во второй ее половине: «…хотя мы (император. – Н. В.) позволяем для знатной их породы (дворянства. – Н. В.) или их отцов знатных чинов в публичной асамблее, где двор находится, свободной доступ перед другими, нижнего чину, и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались», тем не менее в силу одного происхождения проект не отводит им, за исключением членов царствующего рода, никакого чина и места в государственных и официальных придворных собраниях, в церквах, учреждениях и т. п. – «однако ж мы для того никому какого рангу не позволяем, пока они нам и отечеству никаких услуг не покажут и за оные характера не получат». Эта норма, важнейшая из всех, была формулирована весьма мягко в первоначальном проекте и без перемен была перенесена в следующую редакцию. Тем не менее указанная норма не впервые была установлена Табелью. Еще в 1712 году Петр установил собственноручным указом: «Сказать всему шляхетству, чтоб каждой дворянин во всяких случаех (какой бы фамилии ни был) почесть и первое место давал каждому обор-офицеру, и службу почитать и писаться только офицером, а шляхетству (которые не в офицерах) только то писать, куды разве посланы будут»[601]601
  Сен. арх. Кн. 6. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 11; см. фотокопию; ЗА ПВ. Т. II.


[Закрыть].

Также была принята в основном без принципиальных изменений глава X редакции А – о присоединении к дворянству лиц всякого класса и состояния, «хотя б они из низкой породы были», при условии продвижения по гражданской службе до первых шести рангов. Петр в редакции Б[602]602
  Каб. П.В. I отд. Кн. 37. Л. 388–395.


[Закрыть] принял эту норму, изменив проект только в смысле демократизации, большей доступности дворянского авантажа для государственных служащих – разночинцев. Он исправил «шесть» на «восемь» с пометкой: «Переписать по исправленному».

Кроме перечисленных принципиальных норм, первоначальный проект «Пунктов» содержал много и менее важных, но все они или были близки ранее установленным Петром I или вытекали из основных норм, положенных в основание Табели. Приведем примеры. Установление штрафа (глава I) за несоблюдение рангов как для того, кто «не почтит» находящегося в рангах, так и для того, кто допустит такое непочтение, «ежели уступит», вытекало из того же собственноручного указа Петра от 16 января 1712 года: «А ежели кто против сего не почтит офицера, положить штраф» и т. д. Вопрос о лишении рангов публично на площади наказанных и пытанных (глава V) был разрешен на основании ранее изданных Воинских артикулов[603]603
  «Воинскими артикулами» здесь и далее Н. А. Воскресенский неточно именует Артикул воинский – первый военно-уголовный кодекс России, начальная редакция которого («Инструкции и артикулы военные») была издана в 1714 году. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]. При выработке их в 1716 году Петр сделал распоряжение по поводу артикула 209, «Кто когда ошелмован или в руках палачевых был»: «Разъяснить о лишении чести»[604]604
  Моск[овская] публ[ичная] библ[иотека] им. Ленина, Рук[описный] отд[ел]. Воин[ские] арт[икулы]. Л. 94. [Публикацию поправок и дополнений, внесенных Петром I в проект Артикула воинского, подготовленную к печати П. П. Епифановым, см. в кн.: Военные уставы Петра Великого / Под ред. Н. Л. Рубинштейна; сост. П. П. Епифанов. М., 1946. С. 66–79. Судя по всему, эта публикация осталась неизвестной Н. А. Воскресенскому. – Примеч. науч. ред.]


[Закрыть]. Это разъяснение – толкование Воинских артикулов – и было положено в основание главы V «Пунктов». При исправлении Петром редакции Б эта глава была дополнена специальным «толкованием» Петра, которое лишний раз говорило о внимательном отношении законодателя к человеку[605]605
  Каб. П.В. I отд. Кн. 37. Л. 389 об.; см. фотокопию.


[Закрыть].

Ранги женщин, замужних и девиц, были установлены в точном согласии с основной нормой Табели: высота ранга зависела от личной выслуги лица, а не от знатности рода и заслуг родителя. Женщины, занимавшие придворные должности, получали ранг в зависимости от их должности; неслужащие замужние – имели ранг своих мужей, девицы же, пока не выйдут замуж, имели место семью рангами ниже ранга их родителей. Такой порядок устанавливался с целью приучить дочерей знатных родителей к скромному месту, которое они по выходе замуж займут по рангу их молодых, еще не выслужившихся супругов.

Анализ предшествующего законодательства Петра, особенно военно-сухопутного и военно-морского, и дополнения первоначального проекта Табели и «Пунктов» к ней в последующих редакциях, развивающих и уточняющих основные нормы проекта, свидетельствуют, что авторы первоначального проекта, Брюс и Остерман, хорошо усвоили основные линии политики царя в отношении дворянской службы и умело передали их в виде законодательных норм в первоначальном проекте «Пунктов».

В архивах, Сенатском и других, не сохранились черновые наброски к одному из важнейших указов царствования Петра I, относящемуся к положению крестьян в эпоху преобразований. Мы имеем в виду «Правительствующего Сената мнение» о беглых крестьянах, от 1 февраля 1721 года[606]606
  Сен. арх. Кн. 18. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 54–59.


[Закрыть]. Это мнение Сената было составлено вследствие указа Петра от 9 февраля 1720 года «О беглых»[607]607
  Там же. Кн. 12. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 144.


[Закрыть]. В указе царь, сообщая набросок будущего закона, предлагал сенаторам отнестись с особенным вниманием к разрешению одного из кардинальных вопросов социального строя тогдашнего Русского государства – о беглых крестьянах. Петр писал: «О сем совет учинить в Сенате писменно, так ли или инак быть, дабы в сем конфузии после не было»[608]608
  См. фотокопию.


[Закрыть]. Сенаторы стояли на точке зрения, что «беглых крестьян – и бобылей, и задворных, и деловых людей» следовало «отдавать по прежним его, государевым, указом ‹…› с женами, и с детми, и со внучаты, и с зятьми, которые в одном дворе живут, и со всякими их животы и с хлебом». Для обоснования своего мнения они приводили постановления, начиная от Соборного уложения, написанного семьдесят лет тому назад, законы, изданные при других экономических и исторических условиях, а также подобного же характера выдержки из статей «сыщиковых наказов» за последующие годы. Перечень таких указов и их тексты были приложены к «Мнению» Сената[609]609
  Сен. арх. Кн. 18. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 51–53.


[Закрыть]. Сотрудники Петра – сенаторы в данном случае, как и в других подобных случаях, например в том же, 1721 году по поводу указа от 15 апреля о пресечении продажи крепостных людей поодиночке[610]610
  ЗА ПВ. Т. I. С. 92.


[Закрыть], не только не ставили вопроса во всем его объеме и принципиальности, но даже не разрешали некоторых его сторон, с такой настойчивостью выдвигаемых жизнью. В своем «Мнении» сенаторы не высказались, например, по такому актуальному вопросу, как невозвращение с фабрик и заводов учеников и мастеров из крепостных людей их господам-помещикам. Мало того что Сенат не поставил на обсуждение этот вопрос и не дал примерного решения для доклада царю – напротив, когда он [вопрос] был поставлен другими администраторами и разрешен Петром помимо Сената, этот последний затруднил воздействие [данного] закона на жизнь неопубликованием его «во всенародное известие». Об этом будет подробнее сказано ниже.

Нет, сенаторы не склонны были разделять увлечение Петра в некоторых его мероприятиях, где затрагивались интересы, близкие классу, к которому они преимущественно принадлежали.

Подведем итоги.

1. В составлении первоначального проекта крупных законов кроме Петра I принимали участие Сенат, государственные коллегии, специально назначаемые комиссии, а также, по поручению царя, отдельные лица, русские и иноземцы.

2. Представленные первоначальные проекты являлись только исходным моментом для дальнейшей выработки закона. Поэтому роль их авторов в правотворчестве эпохи Петра I, а также значение самих первоначальных проектов для выработки окончательного текста данного именно закона далеко еще не устанавливаются одним фактом написания первоначального проекта.

3. По полноте содержания и особенно по принципиальности норм и тонкости выражения их в законодательном тексте проекты, написанные в государственных учреждениях, в комиссиях и отдельными лицами, неодинаковы. Одни из них принципиальны, современны [для своей эпохи] – соответствовали, по выражению Петра, «ситуации сего государства» и были характерны для проводимой тогда политики царя; другие, наоборот, лишены этих качеств, формальны, бюрократичны, полны подробностей, мелочей или только описаний иностранных государственных порядков.

4. Типичными для первой категории законопроектов следует считать проекты Духовного регламента, Регламента Мануфактур-коллегии и «Пунктов» к Табели о рангах, написанные лицами, принимавшими активное участие в управлении государством; характерными же для второй категории – проект «Должности Сената» и отчасти – «Указа о челобитчиках». Все остальные законопроекты, в том числе составленные Генрихом Фиком, примыкают ближе к той или другой категории.

5. Указанные положительные черты первоначальных проектов законов, составленных сотрудниками Петра, их идейность, жизненность, действенность в переустройстве государственной жизни и социальных отношений находятся в зависимости главным образом от большей или меньшей близости их авторов к Петру, полученных от него устных распоряжений и указаний, а также от степени отражения в первоначальном проекте основных норм сепаратных указов, ранее изданных царем в порядке управления.

6. Постоянное и непосредственное соприкосновение Петра с живою действительностью; способность его уловить ее требования; приобретенные путем долгого опыта навыки постоянно ставить задачи, ближайшие и отдаленные, в форме закона и намечать способы их выполнения [– данные качества] делали Петра I в этом отношении более опытным и искусным, чем [были] ближайшие его сотрудники. Издаваемыми им сепаратными законами обычно подготовлялись в виде отдельных норм основные установки будущих крупных законов. Их-то и передавали с большим или меньшим умением и точностью сотрудники царя в своих первоначальных проектах крупных законодательных актов. Отражение таких норм в первоначальных проектах законов и делало их актуальными и характерными для эпохи Петра I.

7. Принадлежавшие к классу крупных земельных собственников – феодалов, родовитые, а также выслужившиеся, сотрудники Петра, сенаторы по своим имущественным связям и по настроению не были склонны проявлять инициативу и творчество в законодательной работе, затрагивавшей интересы их класса, и оказывать в ней царю полное содействие. Поэтому проекты, ими составленные, были иногда консервативны и часто – полны подробностей и бюрократичны.

8. Среди первоначальных проектов сотрудников Петра I выделяется большое количество законопроектов иностранца Генриха Фика. Автор их не был близок к царю, не принимал участия в управлении государством, не знал России и не понимал ее социальных отношений. Поэтому его проекты также были бюрократичны, формальны и не отражали особенностей проводимой Петром I политики. Однако как наброски проектов некоторых законодательных актов, так и всевозможные справки из иностранных законодательств и о бюрократических порядках, написанные Генрихом Фиком, были необходимы и полезны для осведомления с ними русских деятелей, участвовавших в правотворчестве.

9. Для изучения истории отдельных законодательных актов эпохи Петра I, более глубокого понимания их содержания, намерений и тенденций законодателя, а также для установления характера и степени заимствований из иностранных законодательных источников и [определения] роли иноземцев-консультантов имеет исключительный интерес приведение в известность первоначальных проектов важнейших законодательных актов. Поэтому современное издание памятников законодательства Петра I должно неизменно приводить наряду с окончательной, утвержденной законодателем редакцией и первоначальный проект закона.