Текст книги "Женщина в православии. Церковное право и российская практика"

4. Женщина-староверка в XX в.: ненаписанная страница истории

История старообрядчества в XX в. вообще не написана. После законов 1905 г. старообрядцам была предоставлена свобода. Подъем церковной жизни старообрядчества широко коснулся и женщин, но это явление особенно затронуло старообрядцев-беспоповцев.

Второй Всероссийский съезд поморцев 1911 г., среди делегатов которого были женщины, подтвердил, что женщины могут участвовать в общих соборах, крестить детей и быть наставницами⁹⁹.

Однако расцвет старообрядчества оказался недолговечным. Массового перехода простого крестьянства в старообрядчество, которого ожидали и опасались иерархи официальной церкви, не произошло. Более очевидным был отход от веры, усиленный затянувшейся войной. Миграционные процессы начала XX в., усиленные борьбой большевиков с проявлениями традиционной культуры, стали причинами кризиса старообрядчества. Имело значение и то, что общественная жизнь старообрядцев была прекращена, а попытки начала XX в. преодолеть разделение внутри старообрядческой среды не увенчались успехом.

Современные старообрядцы только начинают издание документов, касающихся гонений на старообрядцев в XX в.

Значительный материал собран археографами Сибири, трудами Н. Н. Покровского и его научной школы. Историкам стал доступен Урало-Сибирский патерик, чудом уцелевший во время разгрома скитов уже в 1951 г. Как пишет Н. Д. Зольникова, и в XX в. «скит воспринимался как единственное святое место, сохранившееся в царстве слуг антихриста»¹⁰⁰. Второй том Урало-Сибирского патерика содержит биографии исключительно женщин-скитниц, живших в скитах Сибири в течение XX в.¹⁰¹

Позволим себе привести только один рассказ о кончине матери Маргариты, поражающий вхождением агиографии в лагерные реалии («агиография, проходившая по ст. 58-10 УК РСФСР», по выражению Н. Н. Покровского), где высшей наградой и чудом становятся похороны: «…А во время раззорения в 7459 году их вывезли с прочими из пустыни и осудили в трудовые лагеря. Там в женском лагере, в четвертом отделении, где мы находились, люди были разных вер. Тут мать Маргарита трудилась на обчих работах. В празники не работала, аще и принуждаема бе, и наказуема тюремным заключением. Варево суп не вкушаше, зане с мясом бе, а принимаше хлеб точию. И по некоем времени впаде в болезнь, боляше 12 дней, воспаление легких… Она всегда собиралась домой и говорила определнно, что скоро все домой поедем, нас всех отпустят. Во время болезни все слышалось ей пение отцов и матерей. Преставися в вечную жизнь месяца марта 21, в лето 7462, на суботу ночию. Память ей 19 июля. Лице ее было светлое, и когда средили ее в чин, тогда весело осклабися, и тако лежавше в веселом виде. Даже сама начальница лагеря сказала: «Весело пошла, видно заработала». Подобно сему и старейшая врачей докторица рекла: «Я еще не видала таких покойников». Когда она была вынесена в больничной колидор, где лежала полторы сутки, тогда тут множество людей к ней ходили и молились всяк по-своему, кто как мог и целовали ее. Я им возбраняла ето делать, потому что они с нами веры не одной, а они отвечали, что она ведь от сего не погрешит.

Зделали ей крест по прошению нашему. А потом в воскресение утром, когда повезли ее из больницы в санях, тогда многочисленный народ за ней пошли толпой до вахты. И так увезоша ю на кладбище, и погребоша и поставили на могиле ея крест. Воистину достойно удивления! Как прославляет Бог прославляющих Его. Сколько было тут умерших, и люди никого так не провожали.. Также и власти никого из них не почитали, кресты им делать не разрешали, но презирали их как осужденных… А здесь было наоборот… позволили проводить ее на машине вопреки лагерному закону…»¹⁰²

Среди женщин-старообрядок выделяются книжницы, создававшие эти биографии и написавшие ряд посланий (м. Тарсила, м. Македония из «Белобородовой тайги», занимавшаяся перепиской книг до 108 лет, основательница знаменитого Сунгульского скита м. Елена, м. Афанасия¹⁰³, м. Акинфа – Агафья Ивановна Черепанова)¹⁰⁴. Исследователи отмечают, что и в XX в. женские скиты в Сибири возникали вслед за мужскими и пользовались не меньшей известностью¹⁰⁵. История скитов и их перемещение неразрывно связаны с историей сибирского крестьянства. Так, «в голодное время 1921-1923 гг. инокини этого большого скита разъехались по разным тюменским деревням и скитам (преимущественно в районе Исети и Пышмы, места близ д. Солобоево и на р. Танаевке), не теряя связи с оставшимися на оз. Сунгуль. В 1928-1932 гг. инокини Сунгульского скита во главе с м. Феклой, как и кунгурские скитницы, перебрались в Колыванскую тайгу, на реке Тавангу и Каргу, под покровительство отцов Саввы, Симеона и Мины»¹⁰⁶. В женских скитах сохранялись строгие уставные правила и даже в самые трудные и голодные годы существовали запреты на вход староверам-мужчинам в женские скиты¹⁰⁷. Как считают Н. Н. Покровский и Н. Д. Зольникова, «в староверии выжило лишь то направление, которое было связано с побегом и нелегальным положением»¹⁰⁸.

Сибирские ученые находят все новые сведения о противостоянии староверов советской власти. Из Приморья, где уже в советское время появилось около 50 староверческих поселений, бежать староверам было некуда. Староверческое «восстание»¹⁰⁹ 1930 г. стало причиной массовых репрессий: арестовано было 300 человек, 100 расстреляно. Семьи были выселены из края как неблагонадежные¹¹⁰. В. В. Кобко приводит примеры женского противостояния: старообрядка из деревни Ян Муть Хоуза, не желая вступить в колхоз, ушла в тайгу вместе с двумя дочерьми, чтобы замерзнуть¹¹¹. Этот же автор сообщает и о монахине известного в Поморье монастыря старца Силуяна – матери Енафии (Екатерины Парамоновны Мясниковой): «Вместе с братом Егором Мясниковым приехала из Сибири. После разгрома монастыря с 1933 по 1937 г. скрывалась в деревнях на северном побережье – Антоновке и Самаровке. Пользовалась огромным авторитетом у крестьян, со всей округи приезжали к ней за советом. Когда началась паспортизация, мать Енафия уговорила одного из крестьян, в доме которого жила, объявить ее умершей. В деревне укрывалась в домике, построенном под видом свинарника, с тайным входом в конюшню. В 1937 г. мать Енафия была арестована, ей предъявлено обвинение в том, что она является «старообрядческой начетчицей, проживающей на средства, получаемые за отправление религиозных обрядов, занималась контрреволюционной агитацией». Через пять месяцев была расстреляна»¹¹².

Сибирским ученым стали доступны и решения старообрядческих соборов советского времени. Среди них для нашей темы особое значение имеет постановление Минусинского собора часовенных 1975 г., согласно которому «по большой нужде жена жене может каятися»¹¹³, закреплявшее сложившуюся у старообрядцев практику.

Новые публикации дают примеры защиты женщинами-старообрядками церквей от закрытия. Благодаря стойкости Натальи Петровны Гречиной (1912-1996), являвшейся хранительницей ключей от Никольского храма д. Корьхово с момента ареста ее отца – церковного старосты Петра Гречина в 1937 г., храм не был разорен, а в 1947 г. в нем было возобновлено богослужение¹¹⁴.

Исследователи старообрядчества 80-90-х гг. XX в. характеризовали ситуацию как «разложение и исчезновение»¹¹⁵ старообрядчества, а сами носители веры говорили о том, что «вера рушится сама собой»¹¹⁶. Исследователи не могли не видеть, что происходило разрушение всей традиционной культуры¹¹⁷. Как отмечают современные исследователи старообрядчества, среди беспоповцев Нижегородской области женщины по-прежнему продолжают играть существенную роль. С. А. Рудаков на материалах Нижегородской области делает вывод о том, что «место настоятелей и духовных отцов прочно заняли настоятельницы, как правило, вдовые женщины»¹¹⁸. Большинство названий современных «согласий» происходит от женских имен: «стешенькина вера», «лукоянова вера», «мамонова вера». Женщины совершают крещение (по словам информатора, «крещение могут совершать как наставники, так и бабушки»¹¹⁹) и могут принимать исповедь¹²⁰. Женщины также могут быть головщицами. Есть также женщины – наставницы над головщицами. Они принимают «начал», благословляют. Головщицы и наставницы, как правило, девы («старые девы»¹²¹), пользующиеся особым почитанием и уважением у беспоповцев. Головщиц обучали в Москве на Преображенском кладбище. Женщины держали моленные («четыре старушки жили тут, все старые девы, держали моленную, хозяйничали: Татьяна, Анна-горбатенькая, тетя Паша, тетя Дуня. Корову держали, воск топили в печи. Детей учили – д. Мысы¹²²»), обучали детей грамоте, молитвенному пению, руководили службой («головщицы обязательно были учительницами, за это родители детей платили дровами, сеном, скотиной – за службу в моленной головщицы ничего не получали»¹²³). Исследователям удалось собрать информацию о том, что некоторые из содержательниц моленных подверглись преследованиям: наставница спасовой моленной в Передельнове Анна Федоровна Тенилова и ее соседка Смирнова отсидели в Сарове по 10 лет¹²⁴.

Полевые исследования показывают, что в Верхокамье сегодня исключительно женщины являются духовницами, преобладают они и в числе «соборных», т. е. тех, кто строго соблюдает уставные запреты¹²⁵; о ведущей роли женщин пишут и исследователи коми-старообрядцев, старообрядцев Алтая и Карелии.

Одно из явлений, которое было характерно для конца XX в., – это сужение пространства существования старой веры от села к дому, а в городе ограничение лишь пространством церкви: около церквей появились «гардеробные», где современная одежда (и применение косметических средств лица) менялась на староверческие сарафаны и кафтаны (в полном соответствии с тем, как было сказано еще в XVIII в.: «Чтоб не носила юбок и рубах с манжетами, а носила б сарофаны, ибо они, раскольники, обычне в новом платье новую веру, а в сарофанах старую полагают веру»¹²⁶). Носители старой веры «вписались» в городскую культуру, стали жить по ее законам, а «начал» стал своеобразным входом и выходом в другое освященное пространство.

В новых условиях, когда старообрядцы стремятся восстановить формы церковной жизни, происходит приход новых, нетрадиционных старообрядцев. Сложившаяся у старообрядцев практика широких прав женщин в церковной жизни у некоторых ревнителей вызывает большие сомнения.

* * *

Несомненно, что для всей русской культуры важным оказался образ, явленный в старообрядчестве: женщина, стоящая вне закона, не имеющая вообще места на государственной лестнице и тем не менее пользующаяся нравственным авторитетом в силу своей веры. Это не женщины из царской семьи, как в Византии, чей высокий социальный статус определял степень их влияния на религиозную жизнь. Даже гонители старообрядчества отмечали, что среди «наиболее почитаемых» за благочестие людей в губернии XIX в. было немало просто «крестьянских девиц»¹²⁷. Стойкость в вере проявляли женщины-старообрядки и в сталинских лагерях, их пример стал образцом для многих невинно осужденных женщин¹²⁸.

На женщинах-староверках лежала задача и обучения детей, которую они успешно решали вопреки сопротивлению со стороны государства.

Опыт гонений повлек за собой расширение прав женщин в религиозной сфере: женщина вновь стала активно участвовать и в таинствах, и в литургической жизни церкви. В старообрядчестве начался расцвет женского монашества, подхваченный позднее и в господствующей церкви. Женские скиты и монастыри стали массовым явлением, решавшим не только религиозную, но и социальную проблему – это был способ вовлечения незамужней женщины в социальную жизнь и преодоление нищенского существования.

Можно отметить и еще одно явление. Борясь с раскольничьими браками, государство подрывало основы семейной жизни у значительной части населения. Распространение аскетических настроений способствовало падению авторитета института брака в русской крестьянской культуре. Чиновники МВД отмечали «обыкновение в Ярославской губернии в помещичьих деревнях откупаться от замужества»¹²⁹. В литературе существует немало обвинений раскольников в разврате, но самые серьезные обвинения против «ненастоящего девства» и защита брака как института общественного, а не исключительно церковного, вышли из среды самих староверов, осознававших невозможность «массового аскетизма»¹³⁰. Преследования приводили к тому, что самоуправление у староверов, которое позволяло им даже судить своих наставников за блуд, пресекалось полицией. Тема брака сделалась одной из главных в репертуаре старообрядческой книжности вплоть до современности¹³¹.

Глава 6
Женские монастыри в России

В зарубежной историографии в 60-90-е гг. XX в. тема истории женских монастырей и монашества в различные периоды существования (на материале истории Церкви в Западной Европе) привлекла большое количество исследователей и до сих пор активно разрабатывается¹. История женских православных монастырей в России как в Средние века, так и в Новое время в течение длительного периода находилась за пределами интересов российских ученых. В историографии XIX в., а также в исследованиях 90-х годов, существует довольно большое число популярных и небольшое количество научных работ, посвященных истории отдельных женских монастырей и общин, а также жизнеописанию наиболее известных представительниц женского монашества. В обобщающих работах, посвященных истории монастырей, Н. Н. Зверинского, И. Смолича, П. Н. Зырянова² отмечаются отдельные факты и особенности в развитии женских монастырей и женского монашества в XIX в., а также указывается на настоятельную необходимость исследования этой темы. Книга монахини Таисии «Русское православное женское монашество XVIII-XIX вв…» (издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992) не может считаться научным изданием. Она представляет собой популярные очерки об истории отдельных монастырей и представительниц женского монашества.

В книге нет ни одной ссылки ни на источники, ни на исследования, а также отсутствует библиография. Истории женских монастырей на территории Украины и Белоруссии в XVII-XVIII вв. посвящено исследование Софии Сенек³. В последние годы появилось значительное число исследований истории как отдельных монастырей, так и монастырей различных регионов⁴.

К сожалению, пока не представляется возможным дать полную картину истории женских монастырей и монашества на протяжении всего периода их существования. Многие проблемы: юридическое и экономическое положение женских монастырей, социальный состав монашествующих, типология монастырей (общежительные и особножительные, аристократические и крестьянские, городские и сельские, миссионерские, молитвенные и благотворительные и т. д.), их духовная жизнь, мотивация ухода женщин в монастырь, причины так называемой «феминизации» монастырей (рост числа женских монастырей и монашествующих женщин) в XIX в., женское старчество – требуют серии исследований по различным периодам, основанных на тщательном изучении архивных фондов, летописного и актового материала, законодательных и статистических документов, эпистолярного наследия, различного рода жизнеописаний, преданий и других источников. В предлагаемом очерке акцент делается на правовом положении женского монашества в России.

Женские монастыри появлялись одновременно с мужскими. Более того, по мнению исследователя истории первых монастырей А. И. Сидорова, изучение сочинений раннехристианского аскетизма свидетельствует о том, что женское монашество в III в. «опережало мужское». Антоний Великий, перед тем как уединиться (уйти к анахорету-старцу), поручил сестру на воспитание «известным и верным девственницам» – вероятно, подразумевается небольшая община, очень близкий прообраз женских монастырей⁵. Подвижницы первого поколения женского монашества рассматривали переход от древнехристианского аскетизма к собственно монашеству не как некое «основополагающее новшество», но видели в нем продолжение предшествующей традиции⁶. Во времена Пахомия Великого, основоположника общежительных монастырей, под его управлением находилось 11 монастырей, из которых два были женскими⁷. Жизнь в женских монастырях регулировалась сложившимся обычаем, устным преданием, либо адаптацией уставов мужских монастырей к своеобразным условиям женских иноческих поселений.

Уже со времени Пахомия Великого существовали некоторые особенности в организации женских монастырей. Так, для духовного руководства и экономических потребностей женского монастыря в мужском монастыре избирался старец, который имел свободный вход в женскую обитель. От него зависели и прием в обитель, и монастырские порядки, и содержание инокинь. Настоятельницы должны были лишь поддерживать эти порядки⁸.

Более подробно регламентировал жизнь в женских монастырях св. Василий Великий. Он, подобно Пахомию, также возлагает попечение о женских монастырях на мужские монастыри. При этом он рекомендует сокращать встречи настоятеля монастыря и настоятельницы, если они не вызваны крайней нуждой. Он запрещает встречи настоятеля с какой-либо из сестер без настоятельницы. При встречах должны присутствовать свидетели (2-3). Если возникает необходимость общения сестер друг с другом, то «избранные старицы» должны быть их «поверенными». Даже на исповеди сестер желательно присутствие старицы. Внутреннее управление полностью принадлежало настоятельнице. И, если священник монастыря что-нибудь прикажет сестрам без ведома настоятельницы, то она вправе «негодовать на это». В своем уставе Василий

Великий подробно перечисляет те грехи, за которые на сестер возлагалась епитимья (на срок 1-2 недели): злословие, празднословие, отлучение из монастыря и свидания без разрешения, оскорбления сестер и т. д.⁹ Для женщин, как и для мужчин, существует три ступени иноческого жития: рясофор, мантия и схима¹⁰. Ранний возраст пострижения для женщин был определен Василием Великим – 16-17 лет (правило 18). Трулльский собор (правило 40) назначает для женщин и мужчин единый возраст пострижения – не ранее 10 лет¹¹. В синодальную эпоху по Духовному регламенту разрешалось постригать мужчин – не ранее 30 лет, а женщин – 50-60 лет. Только с 1832 г. возраст пострижения женщин был снижен до 40 лет¹².

1. Женские монастыри на Руси в XI-XVII вв.

Обращаясь к истории женских монастырей и женского монашества первых веков их существования на Руси, исследователь сталкивается с определенными трудностями. Вплоть до XVII в. включительно по этой теме мало источников: в основном это летописный, актовый и законодательный материалы, а также несколько жизнеописаний святых преподобных – Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, великой княгини Евдокии и др. Кроме того, практически отсутствует один из основных источников по истории монастырей – это книги, написанные рукой монахини. Существует очень мало нарративных источников, связанных с авторством монашествующих женщин.

До сих пор невыясненным остается вопрос о возникновении женских монастырей в Киевской Руси.

Первое летописное известие об основании женского монастыря относится к 1089 г.¹³ В этом году для своей дочери Анны (Янки) и внучки Ярослава Мудрого Всеволод Ярославич основал Андреевский монастырь¹⁴, в котором была создана первая известная в истории школа для девочек: Янка «собраши младых девиц, неколико обучала писанию, такоже ремеслам: пению, швению и иным полезным им занятиям. Да от юности навыкнут разумети закон Божий и трудолюбие, а любострастие в юности воздержанием умертвят»¹⁵. Н. Л. Пушкарева приводит версию о том, что Анна была помолвлена с византийским царевичем Константином Дукой Старшим, насильственно постриженным в монастырь. После этого события она приняла решение об уходе в монастырь. Впоследствии в этом же монастыре была пострижена в монахини сестра Анны Всеволодовны Евпраксия (Адельгейда) Всеволодовна, вдова маркграфа Генриха Штаденского. После смерти мужа она вышла замуж за германского императора Генриха IV но из-за скандального с ним развода вернулась в Киев¹⁶. Митрополит Макарий обратил внимание на факт, относящийся к истории Андреевского монастыря: в 1115-1127 гг. монастырем управлял игумен Григорий – это могло означать либо то, что монастырь стал мужским, либо то, что монастырь, оставаясь женским, подчинялся игумену¹⁷.

Вместе с тем очевидно, что женские монастыри существовали в Киеве уже в первой половине XI в. Так, в житии Феодосия Печерского сообщается о пострижении его матери в монастыре при церкви Св. Николая, построенной княгиней Ольгой на могиле Аскольда (северо-западнее от Берестова на месте впадения р.Чертырыи в Днепр)¹⁸.

Е. Е. Голубинский и В. В. Зверинский небезосновательно считают, что женским был Ирининский монастырь, так как мужские монастыри, названные в честь святой, практически не встречаются¹⁹. В. В. Зверинский указывает на его местонахождение вблизи Золотых ворот и сообщает, что впервые церковь

Св. Ирины, основанная на месте могилы Дира, упоминается в 6390 г. (882 г.). Сам же монастырь был основан Ярославом в 1037 г. – в тезоименитство своей супруги Ингигерды (Ирины), в иночестве Анны²⁰, одновременно с мужским Георгиевским монастырем²¹.

По подсчетам Е. Е. Голубинского, всего в домонгольский период насчитывалось 70 монастырей, из них только 12 были женскими²². В исследовании М. И. Бълховой эти сведения уточняются до сер. XIV в.: Киев – 4, Новгород – 10, Полоцк – 1, Владимир-Суздальский – 1, Ростов – 1.

По данным, опубликованным в переиздании «Истории русской церкви» митрополита Макария (Булгакова), за период с 988 по 1240 г. было основано 116 монастырей, из них только 22 монастыря были женскими (ок. 19%)²³. В монгольский период из основанных 276 монастырей только 37 были женскими (ок. 13%)²⁴.

В основании женских монастырей женщины принимали активное участие. Так, с именами трех женщин-основательниц связаны монастыри в Новгороде. В 1197 г., по благословению владыки Мартирия, вдова новгородца Полюда и, возможно, дочь посадника Жирослава основала Ефимеев Благовещенский монастырь на Торговой стороне Новгорода в Плотницком конце города²⁵. В 1238 г. вдова посадника Семена Борисовича, убитого горожанами во время мора, основала женский монастырь при церкви Св. Павла, построенной в 1224 г. ее мужем.

Жена князя Ярослава Владимировича (княжил в Новгороде в 1181-1199 гг.) в 1199 г. в связи со смертью своих сыновей основала женский монастырь Рождества Богородицы на Михалице.

Успенский монастырь во Владимире был основан на рубеже XII-XIII вв. женой князя Всеволода Юрьевича княгиней Марией, которая постриглась в монахини, возможно, в связи с продолжительной болезнью (7лет). Для своей обители она приобрела участок земли. Там же она и похоронена. Успенский Княгинин монастырь еще при жизни ее основательницы стал усыпальницей женщин из рода Мономаховичей во Владимиро-Суздальской земле: там были похоронены ее сестра – супруга новгородского князя Ярослава Владимировича, дочь Марии – княжна Елена Всеволодовна (1205), вторая жена Всеволода Юрьевича – Любовь, две супруги и дочь Александра Невского, внука Всеволода²⁶.

Княгиня Мария – жена ростовского князя Василька Константиновича, погибшего в марте 1238 г., став вдовой, основала монастырь у о. Неро²⁷.

Софья Витовна, мать Василия Темного, также основала монастыри²⁸.

Наибольшую известность приобрели святые преподобные Евфросиния Полоцкая и Евфросиния Суздальская, чьи жизнеописания сохранились.

В настоящее время существуют три редакции Жития Евфросинии Полоцкой в списках XVI-XIX вв., хотя И. И. Срезневскому была известна пергаменная рукопись XIV в., ныне утерянная. Один из последних исследователей Жития А. А. Мельников предположил, что оно было создано в XII в. ее «слугой» Михаилом. В Житии ничего не говорится о перенесении мощей Евфросинии в 1187 г. из Иерусалима, где она похоронена, в Киево-Печерский монастырь (в 1187 г. Иерусалим был завоеван египетским султаном). Сохранилась служба Евфросинии в пергаменном стихираре XII в. – свидетельство того, что уже в XII в. было установлено ее почитание²⁹.

Евфросиния, в миру Предслава (Предислава), принадлежит роду полоцких князей, происходивших от сына Владимира и Рогнеды – Изяслава. Ее отцом был полоцкий князь Святослав Всеславич. Евфросиния родилась в 1101 г. В 12 лет, возможно, после смерти мужа в 1113 г. Романа Всеславича, была пострижена в монастыре. Свое решение она приняла после беседы со своей теткой-монахиней.

В монастыре Евфросиния жила в келье – «голубце каменна», встроенной в стене церкви Св. Софии в Полоцке, где «начат книги писати своима рукама, наем емлюще и требующим даяще». А. А. Мельников предполагает, что Евфросиния могла заниматься не только переписыванием книг, но и созданием оригинальных произведений, в частности, молитв, которые ей приписывает автор Жития.

В 1128 г. Евфросиния основала свою обитель при церкви Св. Спаса. Она постригла свою сестру Городиславу (в постриге – Евдокию), а после смерти дяди Бориса Всеславича – двоюродную сестру Звениславу (в постриге – Евпраксию).

В 1150 г. Евфросиния построила церковь Св. Богородицы, при которой основала мужской монастырь. Для этого храма Евфросиния посылала в Константинополь своего слугу Михаила с тем, чтобы приобрести одну из трех икон, написанных, по преданию, евангелистом Лукой – Эфесскую икону Одигитрии. Помимо иконы Михаил привез знаменитый крест – реликвиатор, выполненный по заказу Евфросинии мастером Лазарем Богшей в 1161 г. ³⁰ Крест исчез во время Второй мировой войны³¹.

Устроив монастыри, Евфросиния отправилась в Иерусалим с двоюродной сестрой монахиней Евпраксией и братом Давидом. По дороге она была встречена императором Мануилом и получила благословение патриарха. Умерла Евфросиния в русском монастыре 24 мая 1173 г. и похоронена в Иерусалиме. При этом Житие сообщает любопытный факт, что перед отъездом в Иерусалим игуменьей двух основанных ею монастырей – женского Спасского на Сельце и мужского Св. Богородицы – она оставила свою сестру Евдокию: «Положивши великий свой наряд обема монастырема с братиею и сестрами, и даст держати сестре своей Евдокие и оба монастыря»³².

Широкое распространение получило и Житие Евфросинии Суздальской³³. Автор комментариев к последнему изданию Жития Б. М. Клосс различает две редакции – инока Спасо-Евфимьева монастыря Григория и Суздальского епископа Варлаама. Первая была создана в конце 60-х – начале 70-х гг. XVI в., вторая – в 1579-1586 гг. Среди списков редакции Варлаама имеется семь лицевых рукописей³⁴. В Уставе церковном 1548 г. читается память Евфросинии под 25 сентября. По мнению Б. М. Клосса, Григорий в качестве литературных источников использовал Жития Сергия Радонежского, митрополита Алексия, Михаила Черниговского и Повесть о Темир-Аксаке.

Так как Житие было создано в XVI в., возможно, во многом его содержание передает реалии гораздо более позднего времени, чем описанный в нем период.

Евфросиния была дочерью великого князя Михаила Черниговского. Родилась в 1212 г. Мирское имя – Феодулия. Ее учителем был боярин великого князя Феодор – «бе бо тои мудр зело, учи бо ся от философов»³⁵. В 15 лет Феодулию сосватали князю Мине Ивановичу Суздальскому, но перед свадьбой он неожиданно умер. Феодулия решила не возвращаться в Чернигов и принять постриг в Ризположенском монастыре в Суздале (1227 г.)³⁶. В отличие от Евфросинии Полоцкой, Евфросиния Суздальская никогда не была игуменьей. Первоначально она приняла клиросное послушание. Свою известность она приобрела своими духовными наставлениями и поучениями: «…мнози прихожаху съ дщерми своими Еуфросинии молитвы ради, насладитися медоточных тоя словес. Иногда же и бес книг на соборе почиташе.....»³⁷; «и аще кто и самое отрача вопросит: кто есть в Росии черноризицам чиноначалник? – отвещает, яко Евфросиния… И кто есть философом философ? И не обрящещи, кроме Евфросинии. Аще и не во Афинех учися блаженная, но афинейскыя премудрости изучи, философию же и литургию, и всю грамматикыю, числа и кругом обхождение, и вся премудрости.....»³⁸.

Осуществляя духовное руководство обителью, Евфросиния разделила монастырь на две половины. В одной постригались только девицы, в другой – «жены мужатицы и вдовья». Для последних был построен особый храм Св. Троицы. С его постройкой образовались два монастыря, монахиням которых запрещалось общаться друг с другом³⁹. Это редкий случай в истории женских монастырей: в XIX в. традиция раздельных девических и женских монастырей была возрождена в Дивеевском монастыре Серафимом Саровским.

Евфросиния скончалась в 50-х гг. XIII в. После ее кончины Ризоположенский монастырь потерял былую известность. В XIII в. в Суздале появились Александровский монастырь, пользовавшийся покровительством суздальских князей⁴⁰, а в XIV в. – впоследствии знаменитый Покровский монастырь, где находилась в заточении Соломония Сабурова, первая жена Василия III. В нем приняли постриг супруги казненных Иваном Грозным бояр Горбатых, Ногтевых и др., а в 1698 г. в число инокинь была принята царица Евдокия Лопухина⁴¹.

В период с 1448 по 1589 г., несмотря на активный рост монастырей, процентное соотношение женских монастырей к мужским оставалось прежним: из основанных 494 новых монастырей 68 было женских (14%)⁴². В XVII в. процент женских монастырей возрастает – 21% (был основан 651 монастырь, из них – 139 женских), хотя, по-прежнему, составляет всего лишь одну пятую от числа всех монастырей⁴³.

В XIV в. в Москве первым общежительным монастырем стал Алексеевский монастырь, основанный митрополитом Алексеем в 1367 г. по просьбе его сестер⁴⁴. Первой его игуменьей стала Иулияния (ск. в 1393 г.) Известно, что за первые 30 лет существования в нем было собрано 90 сестер⁴⁵. По образцу Алексеевского монастыря был устроен другой монастырь в Москве – Рождественский. Основательницей монастыря была мать Владимира Храброго Мария (ск. в 1390 г.), в иночестве Марфа⁴⁶. Общежительные монастыри основывались не только в Москве, ставшей в этот период центром духовной власти. Так, в Нижнем Новгороде княгиней Василисой, в иночестве Феодорой, супругой нижегородского князя Андрея Константиновича, был основан общежительный Зачатьевский монастырь⁴⁷.

Большой известностью в этот и последующие периоды пользовался Вознесенский монастырь в Московском Кремле, находившийся под покровительством великокняжеской и царской власти. Он был основан вдовой Дмитрия Донского великой княгиней Евдокией в 1387 г. В этом монастыре она приняла иноческий постриг с именем Евфросинии в год своей смерти (ск. в 1407 г.). Вознесенский монастырь был основан как общежительный. Он известен тем, что в нем находилась усыпальница женщин – членов великокняжеской семьи. Там были захоронены: Софья Витовна – супруга Василия Дмитриевича (старшего сына Дмитрия Донского и мать Василия Темного, ск. в 1453 г.); Мария Ярославна – супруга великого князя Василия Темного и мать Ивана III, (ск. в 1484 г.); обе супруги Ивана III – Мария Борисовна (ск. в 1467 г.) и Софья Фоминична (ск. в 1503 г.); Елена Глинская (ск. в 1538 г.); жены Ивана Грозного, его сыновей, царевны. После прекращения династии Рюриковичей в усыпальнице были захоронены царицы и царевны дома Романовых. Некоторые из них были инокинями этого монастыря: супруга Василия Шуйского Мария Петровна (в иночестве Елена), Мария Нагая (в иночестве Марфа), скончавшаяся в 1608 г., и др.⁴⁸ В основном в Вознесенском монастыре постригались женщины из аристократических семей. Достаточно взглянуть на список игумений монастыря. Среди них фамилии Мстиславских, Голицыных, Сабуровых, Ромодановских и других известных дворянских семей. После реформы 1764 г. это был первоклассный общежительный монастырь. В XVII в. в нем числилось около 160 сестер; в XVIII в. – 200; в XIX в. – 300⁴⁹.