Текст книги "Женщина в православии. Церковное право и российская практика"

К началу XVIII в. экономическое положение большинства женских монастырей отличалось от мужских. По статистическим данным, приведенным Я. Е. Водарским, в 1700 г. владельцами крестьянских дворов являлись 619 монастырей, из них только 75 женских, что составляет около 12% от общего числа монастырей, владеющих вотчинами, в то время как среди монастырей, не являющихся собственниками, их было примерно 29%. В число крупных монастырей (владеющих более чем 1250 дворами) попадает всего лишь три женских монастыря: Новодевичий (2346) и Вознесенский (2127) в Москве и Суздальский Покровский (2053). Если сравнить их с крупными мужскими монастырями, то Троице-Сергиев монастырь владел 20 333 дворами, Кирилло-Белозерский – 5316, Чудов – 3065, Костромской Богоявленский – 3684, Новоспасский – 2854, Воскресенский Истринский – 2465, Савво-Строжевский – 2059 и т. д.¹⁰⁴

Создание Монастырского приказа в 1701 г. по-разному отразилось на положении мужских и женских монастырей. С момента издания указа от 24 января 1701 г. о создании Монастырского приказа¹⁰⁵, которому передавалось управление монастырскими вотчинами, и последующих за ним указов, конкретизирующих сферу его деятельности¹⁰⁶, началась фактическая секуляризация монастырских вотчин: юридически вотчины продолжали находиться во владении церкви, но управление церковными имениями, сбор и распределение доходов с них, а также право полного отчуждения духовных вотчин и угодий принадлежало государству; доходы с вотчин собирались в казну, а монастырям выдавалось содержание¹⁰⁷. В последующие годы (1705-1720) сфера деятельности Монастырского приказа сужается: из его подчинения изымаются окраинные епархии. Были возвращены вотчины так называемым неопределенным монастырям, доход с которых шел на нужды этих монастырей. Вотчины так называемых определенных монастырей (их было большинство) делились на две части: определенные, доходы с которых поступали на содержание монастырей и их управление передавалось старым владельцам, и заопределенные, управление которыми и доходы принадлежали Монастырскому приказу¹⁰⁸. В число определенных монастырей попали наиболее богатые монастыри и архиерейские дома – им принадлежало 64% от общего числа крестьян (71 630 крестьянских дворов); 60 определенным монастырям принадлежало 59 547 дворов¹⁰⁹. Причем из 60 монастырей только два были женскими: Московский Вознесенский и Суздальский Покровский¹¹⁰. В число неопределенных попали четыре архиерейских дома и 238 монастырей, из них 23 были женскими¹¹¹. Среди них были два крупных монастыря: Троице-Сергиев (20 131 двор) и Московский Новодевичий (2346 дворов). И. А. Булыгин предположил, что Новодевичий монастырь не был определен, так как до 1704 г. в нем находилась в заточении царевна Софья¹¹². Возможно, этот факт был связан с тем, что после стрелецкого бунта вотчины Новодевичьего монастыря находились в ведении Преображенского приказа¹¹³. Только в 1721 г. по приговору Синода Новодевичий монастырь перешел в ведение Монастырского приказа¹¹⁴, а впоследствии вошел в число определенных. Так, в указе от 16 января 1736 г. Новодевичий монастырь называется уже в числе определенных. В этом же документе указывается соотношение в численности определенных и неопределенных мужских и женских монастырей: определенных женских монастыря всего три (Московские Вознесенский и Новодевичий и Суздальский Покровский), мужских монастырей – 66; неопределенных женских – 155¹¹⁵.

Таким образом, в петровское время большинство женских монастырей были маловотчинными или вообще не имели крестьянских дворов и получали дотацию от государства. В то же время так называемая «дача» в мужские монастыри в количественном отношении была выше, чем в женские. Так, по одной из ведомостей «дачи Монастырского приказа» за 1722 г. в 52 мужских монастыря, в которых насчитывалось 1940 монашествующих, было отпущено из монастырской казны 12 232 руб. 25 с половиной коп. и 9231 % четверти хлеба, а в 15 женских монастырей, в которых насчитывалось 2159 монашествующих женщин, – 5760 руб. 29 коп. и 4434 ‘Л четверти хлеба. Все это вынуждало монахинь покидать монастырь и просить милостыню¹¹⁶. Возможно, что в связи с этим в отношении женских монастырей были введены более строгие правила выхода за пределы монастыря. В доношении из Духовной дикастерии в Синод от 20 мая 1726 г. описывается бедственное состояние московских и городских девичьих монастырей синодальной области («кроме Вознесенскаго и Новодевича монастырей»): «имянно наличных монахинь 3223, а доходов в некоторые из них собирается как денежных, так и хлебных малое число; а во многих монастырех монахини пропитание себе имеют от своего рукоделия и от подаяния христолюбцев». Синод приговорил никого в маловотчинные и безвотчинные монастыри не постригать «под опасением за преступление тяжкаго штрафа и лишения чести»¹¹⁷. По доношению инквизитора московских женских монастырей Сергея Бурлакова монахини ружных Никитского и Варсанофьевского женских монастырей покидают свои монастыри «для прошения милостыни», «бродят и сидят человек по десяти и по двадцати»¹¹⁸. Даже владение вотчиной не гарантировало безбедное существование монастыря. Московский Ивановский монастырь до 1700 г. был ружным. В 1700 г. вместо руги ему была отдана вотчина – полсела Путятино, 115 дворов. Однако в начале 1722 г. монастырь обратился с просьбой о возвращении руги. Синод постановил передать управление сбором доходов Монастырскому приказу с тем, чтобы все они поступали в монастырь¹¹⁹.

При этом женские монастыри, составляющие ок. 20% от общего числа монастырей, были более населенные, чем мужские. В 1724 г. в мужских монастырях насчитывалось 14 534 насельника (монаха и послушника), а в женских 10 673 (монахинь и послушниц), в 1738 г. соответственно 7829 и 6453¹²⁰. Монашествующих мужчин на протяжении всего XVIII в. было больше, чем монашествующих женщин.

С 1701 г. государственная власть предпринимала неоднократные попытки ввести штаты в монастырях. 30 декабря 1701 г. был издан именной указ о назначении монахам и монахиням определенного числа денег и хлеба «в общежительство их», «а вотчинами им и никакими угодьями не владеть не ради разорения монастырей, но лучшаго ради исполнения монашескаго обещания» – по 10 руб. денег и 10 четвертей хлеба на каждого¹²¹. В 1724 г. в мужских монастырях был высочайше утвержден штат. Появилось разделение монастырей на классы в зависимости от исторического значения и экономического положения монастыря. Таких классов было два: первый – во главе с архимандритом, второй – во главе с игуменом¹²². Женские монастыри, за исключением Вознесенского и Новодевичьего, штата не имели. По указу от 29 мая 1724 г. в Чудовом, Вознесенском и Новодевичьем монастырях монастырские доходы должны были делиться на три части: одна треть – «чиновным монастырским», вторая треть – на «церковные потребы и починки», последняя треть делилась опять на три части – две доли больным, одна доля служащим монахам¹²³. Фактически вплоть до реформы 1764 г. штаты не были введены, кроме московских монастырей Чудова, Вознесенского и Новодевичьего (1724), а также монастырей малороссийских, Астраханской (где и монастырей не было), Сибирской (1732) и Новгородской (1740) епархий¹²⁴.

Секуляризация, начатая Петром I, завершилась реформой 1764 г. Перед началом реформы в 1762 г. в России было мужских монастырей 678, населенных 7659 монахами и послушниками, и всего 203 женских монастыря с 4733 монахинями и послушницами¹²⁵.

26 февраля 1764 г. был издан Манифест о духовных имениях¹²⁶. В результате реформы Екатерины 1764 г. численность монастырей значительно уменьшилась. Было упразднено монастырей 496 (56,3%), из которых было 360 (53%) мужских и 136 (67%) женских¹²⁷. Таким образом, несмотря на то что женских монастырей до реформы было в три раза меньше, чем мужских, в процентном отношении женских монастырей было упразднено больше. В результате реформы число женских монастырей составило около 17% к общей численности всех оставшихся монастырей, не считая архиерейских домов.

Все монастыри, за исключением Троице-Сергиевой лавры, Александро-Невского монастыря и Чудова монастыря, были распределены на три класса и заштатные.

Численность мужских и женских монастырей по штатам

К 1-му классу были отнесены четыре монастыря: Московские Вознесенский и Новодевичий, Суздальский Покровский и Успенский в Александровской слободе.

Основным критерием для определения монастыря в тот или иной класс было экономическое состояние монастыря: в 1-м классе монастыри, имеющие 10 000 и более душ крестьян, во 2-м – от 1000 до 10 000, в 3-м – от 100 до 1000. В отношении тех монастырей, которым принадлежало менее 100 душ, в докладе, высочайше утвержденном 26 февраля 1764 г., было отмечено, что об этих монастырях необходимо собрать ведомости и в зависимости от их состояния либо оставить на собственном содержании, либо упразднить и обратить в приходские церкви. По верному замечанию А. Завьялова, экономический принцип, положенный в основу деления монастырей на классы, был нарушен при установлении штатов женских монастырей и нескольких мужских. Так как большая часть женских монастырей относилась к числу маловотчинных и безвотчинных, то Комиссия «не могла не признать государственного значения этих монастырей и справедливости ради назначить им казенное жалованье»¹²⁸. Поэтому из 45 третьеклассных женских монастырей перечислены были только 17, оставшиеся 28 были оставлены на рассмотрение епархиальных архиереев и названы города, в которых следовало их оставить. Существенным было также то, что среди женских монастырей не оказалось заштатных, в то время как численность заштатных мужских составила 161 монастырь. Комиссия, возможно, сочла, что женские монастыри не могут существовать без государственной материальной поддержки. Основание новых монастырей было запрещено без высочайшего разрешения¹²⁹.

Материальное положение монастырей мужских и женских было различным: жалованье в штатных женских монастырях было значительно меньше, чем в мужских¹³⁰.

Сверх положенных денег по штату монастырям была пожалована прибавка:

Троицкой лавре была назначена сумма в 10 070 руб., на Московский архиерейский дом с Чудовым монастырем – 7510 руб. 85 коп., на С.-Петербургский архиерейский дом и Троицкий Александро-Невский монастырь 15 000 руб.

Жалованье архимандрита 1-классного монастыря составляло 500 руб., игумений 1-классных женских Вознесенского и Новодевичьего монастырей – 100 руб., Суздальского Покровского – 50 руб.; жалованье архимандрита 2-классного монастыря – 300 руб., игуменьи

2-классного женского монастыря – 60 руб., 3-классных мужских монастырей 150 руб. и женских – 40 руб.

Монахи (включая иеромонахов и иеродьяконов)

1– классного монастыря получали от 9 до 12 руб., 2-го класса – от 9 до 13 руб., 3-го класса от 8 до 13 руб., монахини 1-классных монастырей – от 12, 2-го класса – 12 руб., 3-го класса – 10 руб.¹³¹

Впоследствии при императоре Павле разница в размере денежного жалованья представителям власти в мужских и женских монастырях несколько сократилась: прибавка архимандритам 1-го класса составила по 100 руб., 2-го класса – по 70 руб., игуменам 3-го – по 50 руб.; игуменьям 1-го класса – по 200-250 руб.,

2– го класса – по 90 руб., 3-го класса – по 60 руб. Что касается монахов (исключая иеромонахов и дьяконов) и монахинь, то их жалованье было практически уравнено: для мужских всех классов и женских монастырей – 20 руб.¹³²

Среди первоклассных женских монастырей при Екатерине II предполагалось, что особое место займет Воскресенский женский монастырь в Петербурге. По указу Екатерины II от 28 апреля 1764 г. для Воскресенского монастыря монахини набирались преимущественно из «знатных» монастырей – Московских Вознесенского и Новодевичьего и Смоленского Вознесенского, «по возможности из дворянок»¹³³. По штату, утвержденному 18 июня 1764 г., жалованье игуменьи и казначеи составило 300 руб. каждой. Такое жалованье получали наместник и казначей лавры. Жалованье монахинь Воскресенского монастыря численностью 12 человек – по 100 руб. каждой. В штат монастыря было включено также 12 наемных женщин¹³⁴. В то время как жалованье монаха-духовника лавры, самой высокооплачиваемой категории монахов после казначея и эконома, составляло 50 руб., иеромонахов – в 1764 г. – 13 руб.¹³⁵ Но вскоре Воскресенский монастырь был упразднен.

В результате упразднения монастырей в 1764 г. в числе «сверхштатных» оказалось большое количество монашествующих. Причем, как следует из ведомости «заштатных монашествующих», женщин было 70%, мужчин – только 30%.

По указу от 6 сентября им также выплачивалось жалованье: архимандритам по 70 руб., игуменам – по 50 руб., строителям, наместникам, иеромонахам и иеродьяконам – по 13 руб.; игуменьям, строительницам и монахиням – всего по 10 руб. Сверхштатных монашествующих предполагалось распределить по монастырям, по мере появления свободных штатных мест, зачисляя на «убылые места». При этом временно не разрешалось никого постригать и принимать в монастырь¹³⁶.

При проведении реформы различия между женскими и мужскими монастырями выражались не только в денежном жалованьи, но и во владении недвижимым имуществом. Каждому архиерейскому дому и двум лаврам (Троице-Сергиевой и Александро-Невской) полагалось иметь по одному-двум загородным домам, при этих домах сады и огороды, по три пруда и одному озеру, находящимся не далее десяти верст, пастбища для лошадей и скота по 30 десятин. Где прудов и озер не было, там разрешалось иметь рыбную ловлю в реках, находящихся на расстоянии не более 10 верст с «платежом оброчных денег». Прочие штатные монастыри, кроме женских монастырей 2-го и 3-го класса, «за которыми прежде были загородные домы, озера и пруды и скотные дворы», могли иметь по одному скотному двору, по малому озеру или пруду и землю для выгона скота для 1-го класса – по 9 десятин, для 2-го класса – по 8 десятин, для 3-го класса – по 6 десятин для каждого монастыря¹³⁷. В последующем законодательстве об имущественном положении монастырей специальных постановлений, касающихся женских монастырей, нам не встретилось. При Павле 127 мужским нештатным монастырям «каждому в милостыню» было положено по 300 руб. Эта «милостыня» просуществовала до 1868 г.¹³⁸ Указом от 18 декабря 1797 г. было отведено архиерейским домам по 60 дес., монастырям – по 30 дес. земли, включая земли, дарованные Екатериной II. По этому же указу архиерейские дома и монастыри могли иметь рыбные ловли в реках, находящихся на расстоянии далее 15 верст, и по одной мельнице¹³⁹. В 1835 г. было разрешено отводить казенную землю монастырям от 100 до 150 дес.¹⁴⁰

В XIX в. законодательство, связанное с имущественными правами монастырей и общин, было одинаковым для мужских и женских монастырей¹⁴¹.

В результате реформы 1764 г. именно монашествующие женщины и в еще большей степени послушницы и белицы, по верному замечанию В. В. Зверинского, за недостатком помещений и средств в других монастырях были оставлены на произвол судьбы. Кроме того, реформа первоначально не предусматривала существование заштатных женских монастырей.

Поэтому некоторые женщины из бывших белиц и послушниц продолжали жить при прежних монастырских церквах, которые становились приходскими. Так, Благовещенский монастырь в г. Чебоксарах Казанской губернии просуществовал до 1773 г.¹⁴², Рождественский монастырь в г. Болхове Орловской губернии – до 1783 г.¹⁴³ В результате некоторые из упраздненных монастырей были восстановлены (Астраханский Благовещенский) по просьбе жителей города или епархиального архиерея. В 1786 г. насчитывалось уже восемь заштатных женских монастырей¹⁴⁴.

Но чаще всего монастырь не восстанавливался. Бывшие послушницы продолжали жить в упраздненном монастыре – мужском или женском. Строили кельи рядом с приходскими и кладбищенскими церквами исполняли обязанности просвирниц и сторожей. Нередко они призревали сирот, обучали детей грамоте, ухаживали за больными и престарелыми, а зачастую являлись духовными руководительницами для тех, кто к ним приходил¹⁴⁵. Очень часто подобные женские общежития приобретали статус богаделен и странноприимных домов¹⁴⁶. Такие богадельни представляли собой женские общежития, в которых большинство составляли молодые и среднего возраста женщины и девушки. Так, в своем рапорте Синоду Нижегородский епископ Иоанн о Зеленогорской богадельне сообщал, что в ней живет 45 чел., из них вдов только 8. Способ содержания богадельни – сельская работа и рукоделие, а также подаяние за чтение Псалтири. В Ризадеевской богадельне живет 10 женщин, которые содержание «приобретают собственными трудами и рукодельем, но земли своей не имеют и подаяний ни от кого, кроме родственников, не принимают»¹⁴⁷. Во всех случаях они продолжали жить по монастырскому уставу.

По мнению Н. Григоровича (его неопубликованная книга о женских общинах хранится в РГИА), юридически женские общины впервые были признаны в 1842 г., когда были «приняты под покровительство духовного и гражданского начальств» и высочайше утверждены Нижегородские общины в Девеево, Арзамасская Алексеевская и Зеленогорская (через 60 и более лет своего фактического существования). Именно с них ведет начало история женских общин Н. Григорович.

Однако изучение законодательных материалов позволило установить, что женские общины стали признаваться гораздо раньше, вскоре после реформы. Первоначально по указу императрицы в упраздненных монастырях разрешалось находиться монахиням и белицам. Так было в случае упразднения Болховского монастыря. Указ последовал 22 июля 1765 г.¹⁴⁸ Вместо термина «община» в указах используется «женское общежитие». «Женское общежитие» было оформлено именным указом Екатерины II, разрешившей, по просьбе жителей г. Мологи, жить в упраздненном монастыре вдовам и престарелым девицам, «посвятивших себя уединенной жизни» «на общежительном уставе, под смотрением начальницы». Императрица поручила генерал-поручику Лопухину проследить, чтобы «заведение сие устроено было на правилах, установленных вообще для монашествующих, приписав оное по способности той же епархии к Углицкому Алексеевскому девичьему монастырю»¹⁴⁹.

Раньше, чем Нижегородские общины, юридический статус получили «женские общежития» (в документах, связанных с подготовкой к утверждению этих общин встречается и термин «богадельня»), организованные на собственные средства женщинами из аристократических дворянских семей. Впервые подобное «женское общежитие» было основано княгиней Евдокией Николаевной Мещерской в с. Аносино Московской губернии. «Общежитие» было высочайше утверждено в 1821 г. Для него же были составлены митрополитом Московским Филаретом Правила¹⁵⁰. Затем в 1833 г. было высочайше утверждено положение Святейшего синода «об устроении богоугодного общежительного заведения для нуждающихся, подобно тому, как дозволено было в 1821 г. вдове поручице княгине Мещерской», основанного во имя Спаса на Бородинском поле вдовой генерала Маргаритой Михайловной Тучковой (урожденной Нарышкиной), «на правилах, существующих в общежительных пустынях» и «под ведением епархиального архиерея»¹⁵¹. Зачастую эти «общежития» возглавляли сами их основательницы. При «общежитии» строился храм и вводился монастырский устав.

В 1841 г. была высочайше утверждена Зосимова Одигитриевская община в Московской губернии¹⁵².

Но не все общины, желающие приобрести правовой статус, получали его. Так, в 1826 г. было отказано в утверждении общины – «заведения… на основании правил женских монастырей» в селе Мысовых Челнах Оренбургской губернии. В постановлении Синода было сказано: «Молиться Богу, равно как и снискивать трудами пропитание долг есть общий всех христиан, и сего никому и никогда воспрещено от Святейшаго Синода не было»¹⁵³. Иногда дело не доходило до императора – община уничтожалась местной властью. Так произошло с женской духовной общиной, организованной в усадьбе местной помещицы Лихутиной в Корсунском уезде Симбирской губернии¹⁵⁴.

Женских общин больше всего было в Нижегородской, а также в Пензенской и Тамбовской епархиях¹⁵⁵. Зачастую они возникали не без духовного влияния старцев, в частности Санаксарского монастыря, Саровской пустыни и др. Несколько общин Нижегородской епархии возникло по благословению Серафима

Саровского. Они были довольно многочисленными и часто имели капитал и землю, но «не оформленные актами».

В РГИА сохранились документы, которые проливают свет на историю юридического признания этих общин. Именно с их признания появляется формулировка «община принята под покровительство духовного и гражданского начальств».

Вопрос о женских общинах в Нижегородской губернии впервые был инициирован в 1839 г. Тогда министр внутренних дел граф Строганов сообщил обер-прокурору Синода Н. А. Протасову, что в министерстве с 1830 г. находятся записка нижегородского губернского начальства об общинах, существующих в Нижегородской губернии, имеющих «значительные строения и капиталы» и состоящих в «совершенном повиновении к духовному и гражданскому начальству», и присланные по запросу Синода Нижегородской духовной консисторией сведения о «так называемых общинах» («вид общества», «сие общество», «сие жительство»)¹⁵⁶. Министерство испрашивало у Синода разрешение на «дальнейшее существование означенных обществ». Первоначально переписка носила секретный характер. На запрос Синода было также прислано донесение Нижегородского преосвященного Иоанна с подробным описанием существующих общин¹⁵⁷.

9 мая 1842 г. высочайше утверждено было определение Синода о принятии «под покровительство духовных и гражданских начальств» Арзамасской Алексеевской, Дивеевской и Зеленогорской общин¹⁵⁸. В докладе обер-прокурора императору говорилось, что «в Нижегородской губернии с давнего времени существует несколько общежительных женских заведений под названием общин, учреждение коих остается не утвержденным поныне никаким постановлением высшего правительства». Далее в докладе после описания и истории общин передано решение Синода: женские общежития следует «принять под покровительство духовного и гражданского начальств», «общежитиям сим существовать на тех основаниях, какие определит подробно Святейший Синод», всякие пожертвования принимать на имя общин и «совершать акты» «порядком, установленным для православных монастырей»¹⁵⁹. От себя обер-прокурор добавил, что «означенныя общины, составившиеся из лиц разных сословий, которые посвящают себя уединению без пострижения в монашество, по строгой благочестивой жизни их, трудолюбию и примерной праведности пользуются от жителей не только окрестных, но и отдаленных мест, таким уважением, до котораго не могли достигнуть многие из штатных монастырей, как я имел случай удостовериться в бытность мою в Нижнем Новгороде»¹⁶⁰. 7/17 декабря 1845 г. Синод утвердил Правила для женских общин, находящихся в Нижегородской епархии¹⁶¹. Существенным в этих Правилах является то, что в общину принимаются сестры «по совершенном удостоверении в искренности намерения посвятить жизнь на служение Богу и созидания спасения души» и на первом месте среди обязанностей стоит молитвословие, затем рукоделие и другие труды.

Таким образом, женские общины – это прежде всего результат религиозной потребности женщин, в том числе молодых женщин, пострижение которых было невозможно по существующему законодательству (только с 1832 г. возраст пострижения женщин был снижен до 40 лет). Установленные государственным законодательством штаты в монастырях находились в противоречии с духовными запросами женщин. В одном из документов дела о признании Нижегородских общин сообщается, что общины не спешат быть преобразованными в монастыри, боясь, что это разрушит сложившиеся в общине духовные традиции. Иначе говоря, общины в первоначальный период своего возникновения явились своего рода альтернативой штатным монастырям, а их признание государственной властью означало прежде всего признание их духовного значения в жизни общества.

В нарушение законодательства некоторые сестры общин были монахинями. Однако пострижение было тайным. В Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря сообщается о том, что основательница Казанской общины Александра Мельгунова была тайно пострижена в Киевском Флоровском монастыре¹⁶². Преподобный Серафим Саровский осуществлял тайный постриг сестер общины¹⁶³. В конце XIX – начале XX в. постриг сестер общины не скрывался. В труде Л. И. Денисова о современных ему монастырях и общинах сообщается о количестве монахинь (от одной до девяти) и послушниц в общинах. Так, он сообщает о том, что в Острогожской Свято-Троицкой женской общине насчитывалось две монахини, 17 рясофорных послушниц и 77 трудниц¹⁶⁴, Трехсвятительская Светловская женская община в Павлоградском уезде насчитывала 37 монахинь и послушниц и т. д.¹⁶⁵

В то же время в ряде монастырей, как, например, в Знаменском Инсарского уезда, Александро-Невском Краснослободского уезда, Грязнухинском СвятоТроицком Саратовской губернии, Белогородском Троицком Царицынского уезда, Старо-Костычевском Смоленском Сызранского уезда, Троице-Пятницком Тверской губернии, проживали всего две-три монахини, включая игуменью, остальные были послушницами численностью от 84 до 170¹⁶⁶.

После регистрации первых Нижегородских общин в 1842 г. женские общины стали регистрироваться повсеместно по всем епархиям. По мере того как разворачивалась деятельность общины, она могла быть преобразована в женский монастырь. По подсчетам

В. В. Зверинского, 62% женских общин было преобразовано в женские монастыри. Более того, была установлена традиция, по которой создание практически каждого нового женского монастыря предварялось существованием женской общины. Особенно стремительный рост женских общин и монастырей был связан с высочайше утвержденным определением Синода от 9 мая 1881 г., по которому не требовалось высочайшего разрешения на учреждение тех монастырей и женских общин, которые не испрашивали пособия от казны. Право учреждать такие общины и монастыри было передано Синоду¹⁶⁷. Но если при учреждении мужского монастыря достаточно было епархиальному начальству собрать сведения о необходимости и пользе монастыря и указать средства для его содержания, то при учреждении женских монастырей и общин необходимо было представить сведения о средствах обеспечения, личном составе желающих поступить в монастырь, документы на жертвуемое или завещанное имущество. Обер-прокурор обязан был получить из Министерства внутренних дел отзыв об отсутствии препятствий к открытию общины. На укрепление за открываемой женской общиной имущества необходимо было получить высочайшее соизволение¹⁶⁸.

В результате только за два десятилетия (80-90-е гг.) количество мужских монастырей выросло с 450 до 503 (+53), а женских вместе с общинами – с 168 до 325 (+157), соответственно число монахов и послушников увеличилось с 6481 и 2902 до 8578 и 8090, а монахинь и послушниц с 4759 и 14 071 до 10 082 и 31 533¹⁶⁹.