Текст книги "Легенды Амастриды"

– Как ты думаешь, местная целительница не отведет нам отдельную хижину… Я соскучился по тебе… – но его перебила Талисса. Она громко сказала:

– После новолуния вы должны покинуть наши земли! Мы дадим вам провизию и воду!

– Но как мы найдем дорогу на Архипелаг?

– Я поеду с вами, – высокий юноша, сопровождавший женщину, хотел возразить, но она жестом остановила его. – Летописи будут точнее и подробнее, если я сама увижу все, о чем напишу. Дорога туда займет около десяти дней. – Она встретилась глазами с Брайсом. – Нам надо спешить!

Волны мягко разбивались о борта «Хелессы». Стоял мертвый штиль, и Рэн облегченно вздохнула. После шторма, пережитого в темном тесном трюме, она панически боялась бурь. Но море было теперь ласковое и тихое. Она отошла от палубы, невидящим взглядом окинула корму, бочонки, мужчин, чинящих паруса… Три дня назад они отплыли от острова болотных людей. С этим местом Рэн рассталась без сожалений. Еще один клочок суши, который рано или поздно придется покидать в погоне за призрачной Амастридой… Иногда она думала, что страшиться найти Землю обетованную. Вдруг она окажется лишь необитаемым мертвым островом или того хуже… Крушение надежды, сказала ей Талисса, самое страшное, что может произойти с человеком, и Рэн лелеяла эту надежду, боясь ее воплощения.

Вперед ее гнал и постоянный отчаянный страх а Брайса. Он был здоров и весел, но целительница сама настояла на отплытии на Архипелаг. Великие Целители Юга… Болотные люди говорили о них со страхом и благоговением. Но Рэн не боялась, она бы обратилась за помощью к самому Черному богу, если бы он существовал!

Три дня плавания прошли незаметно. Корабль шел по точному маршруту, гребцы сменяли друг друга каждые несколько часов. Плавание было бы даже приятным, если бы не оглушающий палящий зной. Рэн поморщилась, осторожно дотрагиваясь до обожженной солнцем кожи на лице. Она покраснела и горела от малейшего прикосновения. Будучи северянкой, Рэн не думала, что на солнце можно обгореть, тусклое светило в Дарлоге не шло ни в какое сравнение с сияющим шаром, зависшим в пыльном небе над их головами.

Неслышно к ней подошла Талисса, и Рэн вздрогнула.

– Никак не могу привыкнуть, что ты ходишь совсем бесшумно!

– Ты не можешь привыкнуть к тому, что я чувствую твои мысли… Но ты должна быть готова, на Архипелаге многие владеют этой способностью, я не хочу, чтобы ты оказалась беззащитной перед ними. – Талисса помолчала, словно раздумывая. – Кочевники – гордый и суровый народ, они много воюют друг с другом. Хотя уже десятилетие у разрозненных племен есть вождь, объединивший их и прекративший междоусобицы. Правда, его мало кто видел… Архипелаг – это одна огромная пустыня, великая пустыня Сехмет… но кочевники живут не только на поверхности… – отвечая на удивленный взгляд Рэн, она продолжала:

– Когда-то там были большие города с огромными диковинными дворцами… Потом их засыпало песком, но кочевники знают ходы к своим подземным городам… Именно там вершат свои чудеса их Целители…

– Брайс выглядит здоровым. Зачем ему эти Целители?

Талисса смерила Рэн взглядом и поняла, что Брайс ничего ей не сказал.

– Мои знания – лишь крупицы по сравнению с тем, что могут дать они… Возможно, ты найдешь на Архипелаге ответы и на те вопросы, которые так тебя мучают…

Рэн молчала. Если бы Целители или хоть кто-то знал, где найти Хранителя, чтобы избавить мир от немерсис! Они обошли полмира, и никто их не видел!

На пятый день на горизонте показалась земля. Прислонившись к корме, Рэн жадно вглядывалась в едва различимую точку в плывущем знойном мареве. Она росла, заполняя горизонт, и вот уже можно различить резкую береговую линию, изрезанную волнами, и чистый белый песок…

Едва ступив на землю Архипелага, Рэн почувствовала чужое присутствие. Она украдкой посмотрела на Брайса, Трэйда и остальных северян. Они переговаривались, разгружая запасы воды и провизии, и не замечали этого. Словно тысяча едва слышных голосов разом зашептала у нее в голове. Так было на Угольном острове, но теперь она не спала…

Талисса перехватила ее растерянный взгляд, крепко сжала ее руку.

– Не позволяй им этого! Не думай о том, чего ты сейчас боишься!

От неожиданности у Рэн перехватило дыхание, она с трудом втянула воздух сквозь сжатые зубы и слабо кивнула. Не думать о том, чего боишься… Не думать о Брайсе, о своем проклятом Голосе, о немерсис, идущих по их следу, о чужаках, которые встретятся им на этой чужой земле… О чем же тогда можно думать? Они шли по сыпучему обжигающему песку, Рэн не отрывала взгляда от медальона, который мерно покачивался у нее на груди в такт движению. Туда-сюда, туда-сюда… Он успокаивал горячечные, смятенные мысли, завораживал, и не сразу Рэн поняла, что шепот в голове затих, стал почти неразличимым, как умирающее эхо. Она посмотрела на Талиссу и улыбнулась ей одними глазами. «Спасибо!»

К ночи похолодало, и Рэн благодарно укуталась в тяжелый плащ, припасенный целительницей. Удивительно, как быстро дневной раскаленный ад уступал место ледяному дыханию ночного холода! Путники остановились, мужчины ставили шатры из тонкой прочной ткани. Внутри разожгли маленький огонь, и люди тянулись к нему, как к единственному знакомому и понятному в этом чужом мире. Рэн вспомнила длинные зимние вечера в Дарлоге, и острая тоска по потерянной родине перехватила горло. Она закусила губу, борясь с непрошеными слезами, глядя на робкие языки пламени маленького очага.

Брайс крепче обнял ее, догадываясь, о чем она думает. Трэйд вышел наружу, расставляя караул. И лагерь погрузился в неспокойный короткий сон.

Голоса обрушились на нее ночью. Рэн беспокойно металась, что-то несвязно бормоча и всхлипывая. Голоса пели, шептали, звали. Но среди них она слышала один отчетливее других. Властный и манящий, он проникал в самые потаенные мысли и страхи, наполняя безвольное тело до кончиков пальцев. Рэн попыталась сопротивляться, но даже когда все другие голоса затихли, тот все еще звучал внутри, мучительно и сладко отдаваясь эхом в каждом нерве. Он звал ее, и Рэн хотелось бросить все, бросить лагерь и Брайса, и идти туда, куда прикажет голос. Она ощущала одновременно и страх, и мучительную жажду услышать голос отчетливее. Он ласкал, успокаивал, обещал новые удивительные ощущения.

Рэн тряхнула головой в тщетной попытке избавиться от него. «Ты не хочешь оставить меня в покое? Ладно! Я покажу тебе свои страхи!» И Рэн позволила всей боли и невыплаканным слезам выйти наружу. Снова перед глазами встала ночь осады Дарлога, мертвые люди, холод разрушенного дворца… Она вспомнила ночи у постели бредящего Брайса и страшное ожидание, смешанное с безумной надеждой, она выпустила на волю извечный страх перед полнолунием и хейлями… Сердце колотилось, как сумасшедшее, ей казалось, еще секунда, и она сама упадет в ту пропасть, которую разверзла. Но вот голос резко замолк, словно захлебнувшись, и она осталась одна. Рэн очнулась оттого, что Талисса трясла ее за плечо. Над ней склонился Брайс, с тревогой глядя на ее белое, как мел, лицо.

– Все! Успокойся, их здесь нет больше. – Талисса бросила на Рэн понимающий взгляд. – Ты победила.

Рэн судорожно всхлипнула, разжав онемевшую руку. Рисунок серебряного медальона отпечатался на нежной коже, так сильно она сжимала его во сне. Шатаясь, Рэн вышла из палатки, горящим легким не хватало воздуха. Холодная тихая ночь снаружи отрезвила ее. Она стояла в полнейшей тишине, босыми ногами чувствуя, как неслышно движется песок под ней. Все здесь чужое и непривычное! Она подняла голову вверх и онемела. Огромные сияющие звезды в иссиня-черном небе складывались в знакомые созвездия. Вот Золотая сеть, рядом Охотник и Пес… Высоко-высоко горело Око ночи – самая яркая и красивая звезда. По ним издревле составлялись торговые маршруты на Севере, но здесь они были ярче и как будто бы больше. Око ночи мигнуло, и Рэн улыбнулась. Она под теми же небесами, что и в Дарлоге, пусть и за тысячи лиг от дома, и ничего плохого с ними не случиться!

Следующие несколько дней путники все дальше углублялись в пески, о море напоминал теперь только редкий обжигающий ветерок, не дававший прохлады. Голоса смолкли, и Рэн плелась вместе со всеми, увязая в белоснежном песке, мысленно благодаря Талиссу за полотняные штаны на резинках и высокие сапоги. Песок скрипел на зубах, она вычесывала его вечерами из спутанных волос и вытряхивала из одежды. Северяне чувствовали себя неуютно, и только Брайсу, казалось, ни зной, ни песок не доставляют никаких неудобств, он даже еще больше загорел, тогда как Рэн мучилась от солнечных ожогов уже третий день. Талисса невозмутимо следовала за путниками, не жалуясь ни на что. Постоянным спутником людей была жажда, она досаждала ничуть не меньше песка и зноя. На привале все жадно припадали к бутыли с драгоценной водой. Потом пробку наглухо затыкали до новой остановки. Люди шли с мыслью о глотке воды, не способном утолить жажду, а лишь продлевающем мучения.

Полуденное солнце обжигало легкие, Рэн осторожно всасывала в себя горячий воздух, морщась от боли, когда раскаленный песок все же попадал на обожженную кожу. Она устало подняла голову и изумленно вскрикнула. Прямо за песчаной грядой в колышущемся мареве блеснула гладь воды.

– Вода! Там вода! – охрипшим голосом закричала она и метнулась было вперед, но Талисса перехватила ее руку.

– Там ничего нет, Рэн! Это обман зрения, мираж!

– Но…

– Там только пески… – она с жалостью посмотрела на поникшую Рэн. – Пустыня очень коварна и у нее сотни способов убить нас. Это только игра света, наваждение.

До самого вечера Рэн шла, не поднимая головы, а перед глазами стояла ослепительная картина манящего озера в песках.

Ночь выдалась особенно холодная, и у Рэн, до предела измученной переходом, только и хватило сил, чтобы закутаться в плащ и провалиться в короткий сон.

Она снова брела по нескончаемым темным коридорам, босые ноги оставляли отпечатки на белом обжигающе холодном песке. Она опустила глаза и увидела, что бредет по снегу… Что она снова в разрушенном дворце Дарлога. Мертвая тишина царила в полуобвалившихся стенах. Она подошла к старому потемневшему зеркалу в растрескавшейся раме. Осторожно коснулась его кончиками пальцев, дотрагиваясь до холодной щеки Незнакомки, и услышала знакомый Голос.

– Здравствуй. Твое путешествие подходит к концу, королева.

– Почему ты бросила меня?

– Я здесь, всегда рядом… это ты старалась забыть обо мне… – легкая холодная улыбка тронула ее губы. – Но это тебе никогда не удастся.

– Зачем я здесь?

– Затем, что я хочу поговорить с тобой. Скоро тебе понадобятся все твои силы, чтобы остаться собой. Тебя никто не должен отвлекать, и Брайс… впрочем, он скоро исчезнет из нашей жизни…

Побелевшие губы не слушаются, слова с трудом падают с них.

– О чем ты говоришь?

– О том, что мы убили его… нет, ты убила, сама… Дала ему попробовать своей крови в полнолуние, помнишь? Только ты особенная, а он нет. Ты остановила превращение, но не спасла его. Разрушительное действие твоей крови началось не сразу, но он заболел… жар должен был убить его… но целители, ах, эти целители…

– Он здоров…

– Нет, он умирает! Целительница не может его вылечить, все ее жалкое колдовство лишь продлит ему жизнь… ненадолго. Разве они не сказали тебе?

Она схватила полуразрушенную статуэтку и с силой швырнула ее в зеркало, лицо Незнакомки разлетелось на тысячу хохочущих осколков.

– Ты лжешь! Лжешь! Лжешь!.. Проклятая лживая тварь! Ты велела мне это сделать!

– Я говорила тебе, он нам не нужен! Но ты хотела развлечься с мужчиной, что ж… Но теперь хватит!

С ней говорила пустота, или она уже сошла с ума?

С криком Рэн очнулась, бросилась наружу мимо спящего Брайса. Там она упала на колени, и дикий нечеловеческий вой сотряс все ее тело. Нет, нет, нет! Только не теперь, не Брайс! Ей хотелось умереть прямо здесь, в это же мгновение. Но она только стояла на коленях, прислушиваясь к гулким ударам сердца, острой болью наполняющим ее существо. Постепенно беззвучные рыдания стихли, она словно вросла в песок, будто вечность простояла на одном месте. Нет сил даже пошевелиться. Она увидела, что к ней идет Брайс, опускается на песок рядом с ней, обнимает закаменевшие плечи. Никакие силы в мире не способны заставить ее поднять голову.

– Сколько?

– О чем ты?

– Сколько времени ты еще собирался скрывать от меня правду, Брайс? – это я убила его! Я хотела только спасти тебя, любимый!

Он хмуро молчал, и Рэн поняла.

– Ты не собирался говорить мне до конца, так? Почему ты солгал мне?

– Рэн, я не хочу, чтобы отпущенное нам время мы тратили на это… В жизни итак слишком много боли и страданий. Я хочу, чтобы ты была счастлива!

– Счастлива? – Рэн неверяще посмотрела на Брайса. – Я убила тебя, понимаешь…

– Я не хочу, чтобы минуты, проведенные вместе, были омрачены сожалениями и горем! Есть только этот миг, здесь, сейчас. Так проще!

– У нас не будет долгой и счастливой жизни…

– Ты этого не знаешь. Но мы можем быть счастливы… столько, сколько удастся…

Теплые нежные руки Брайса согревали ее плечи. Рэн подняла голову, встретившись с ним взглядом. Потом потянулась к нему губами. Над ними раскинулось черное небо в мириадах слепящих звезд. В оглушающей тишине она слышала только биение его сердца и свое прерывистое дыхание. Тело Брайса, родное и знакомое, дарило тепло, утишая боль. Она до боли сжимала его в объятиях, поверх его плеча видя Око Ночи. Перед глазами проносились обрывки воспоминаний: их первая ночь и осада города, каюта на «Усладе», Тимбара, ночь на палубе «Хелессы», пропитанная отчаянием и страхом потерять его… И внезапно Рэн поняла. Это все, что у них будет – любовь украдкой от жестокой судьбы, упоенное забвение на одну ночь, бегство от реальности…

Она так тесно прижималась к нему, словно хотела слиться воедино. Я не хочу тебя терять, я умру вместе с тобой! И когда уже боль от осознания этого стала почти невыносимой, прерывистый вскрик вырвался из ее груди. Брайс упал рядом на расстеленный плащ, тяжело переводя дыхание, глядя на ее лицо, искаженное страданием и наслаждением. Больше всего на свете ему хотелось остаться с ней, но Талисса была права, эти дни украдены у смерти, и они не продлятся долго.

Утром он отнес усталую уснувшую Рэн в палатку и долго сидел рядом, запоминая ее лицо. Тонкие шелковистые брови застыли в мучительном странном изломе, длинные ресницы отбрасывают на осунувшееся лицо полукружья тени, вздрагивают в беспокойном сне. Золотистые волосы разметались по плечам. Он осторожно намотал на палец длинный спутанный локон, вдохнул ее запах. Рэн зашевелилась во сне, что-то пробормотала, прерывисто вздохнув, как после долгих рыданий. Неслышно к ним подошла Талисса, легко положила руку ему на плечо.

– Вам нужно отдохнуть перед дорогой, мы почти у цели, я чувствую их близость… Иди спать, Брайс.

Он кивнул, чувствуя, как его охватывает смертельная усталость. Брайс, пошатываясь, поднялся на ноги. Потом земля и небо перевернулись. Талисса едва успела подставить плечо. Тяжело опираясь на нее, Брайс встал.

– У тебя снова жар.

– Я в порядке! Мы оба знали, что так будет…

Талисса долго смотрела на мужчину.

– Мне очень жаль, Брайс, – тихо прошептала она.

В полдень в знойном мареве над песчаной грядой показались расплывчатые тени. Рэн чувствовала нарастающую тревогу. Брайс весь горел, он шел, опустив голову, едва ли понимая, что происходит. Изредка она встречалась с ним взглядом, и тогда ее пугал их лихорадочный блеск.

Смутные точки на горизонте все росли, превратившись в группу всадников. Поднимая тучу пыли и песка, они поравнялись с путниками. Всадники, закутанные в легкие белые одежды, спешились. Их предводитель легко соскочил с высокого коня на песок, и все остальные замерли, преклонив колено и опустив голову. Неторопливо он подошел к замершей Рэн, властным движением снял с волос капюшон, приподнял ее подбородок.

– Я хочу видеть твои глаза, халум. Я слишком долго ждал тебя…

Рэн стояла, прямо глядя в темные испытующие глаза мужчины. Дыхание перехватило, а сердце тревожно выстукивало в груди. Она узнала этот чарующий и жестокий голос, мучивший ее во сне.

Мерная поступь выносливых крепких лошадей успокаивала и убаюкивала, но Рэн не поддавалась этой иллюзии. С той секунды, как она увидела мужчину, тревога внутри перешла в панику, сжимая горло и не давая дышать. Когда он так бесцеремонно обратился к ней, Брайс выхватил клинок.

– Убери от нее руки! Иначе они тебе уже не понадобятся!

Мужчина без интереса взглянул на Брайса и снова повернулся к Рэн. Красивое волевое лицо не выражало ничего, кроме скуки. Сурово сжатые губы нехотя произнесли:

– И что ты сделаешь? Попытаешься убить меня? Ты едва ли удержишь клинок в руках.

– Хочешь попробовать?

– Ты умрешь раньше, чем упадешь на песок, – ответил незнакомец равнодушно. Рэн стояла, не в силах отвести взгляд от его властных глаз и остановить эту ненужную перепалку. Ей казалось, мужчина разговаривает не с Брайсом, а с ней, на того он даже не смотрит. И он ждет ее ответа. Какого? Она все же увидела, как подался вперед Трэйд, и наконец пришла в себя. Мужчина сделал едва уловимое движение рукой, и несколько его спутников молниеносно достали широкие, загнутые мечи. Рэн уцепилась за одежду незнакомца.

– Пожалуйста! Мы не хотим воевать с вами! Наш… друг, он болен… Мы пришли за помощью!

– Встань! Я не трону его. Я не привык к грубости и неповиновению, – снова этот испытующий тяжелый взгляд. – Объясни ему это.

Он стоял и наблюдал, как Рэн уговаривала Брайса успокоиться. На губах его блуждала холодная улыбка.

Рэн схватила Брайса за руку, не давая двинуться.

– Пожалуйста… не дразни его!

– Он мне не нравится! То, как он на тебя смотрит… Он опасен, Рэн, я чувствую это.

Рэн пугливо поежилась и неохотно кивнула.

– Я тоже это чувствую, но что нам делать?

Брайс выругался в бессильном гневе.

– Я не могу позволить тебе оставаться с ним одной!

– Так не позволяй! Пусть они только вылечат тебя!

Мужчина повернулся к своему отряду, махнул рукой в сторону чужеземцев и слегка кивнул. Он видел достаточно, чтобы понять, что золотоволосая женщина будет послушной, хотя бы ради своего спутника. Один из кочевников спешился и жестами объяснял, что будет провожатым.

Он вскочил в седло и легко подхватил Рэн и усадил на лошадь перед собой.

– Акхай! – гортанным голосом крикнул он, и послушные лошади, взметая тучи песка, мерной иноходью двинулись туда, откуда появились.

Рэн сидела, не смея шевельнуться, остро чувствуя разгоряченное мужское тело спиной. Цепочка северян скрылась за песчаной грядой.

– Кто ты, халум? – выдохнул незнакомец прямо ей в волосы. По спине побежали мурашки, и Рэн снова почувствовала, как он осторожно проникает в ее мысли. Она резко выпрямилась, едва не вывалившись из седла.

– Пожалуйста! Не надо…

Мужчина усмехнулся.

– Хорошо. Только, когда ты сама захочешь.

Рэн с трудом перевела дыхание. Она вовсе не была уверена, что этого не произойдет.

Наконец эта пытка песком и близостью незнакомца кончилась. Впереди показалась белая ткань шатров, среди них сновали люди. Рэн облегченно вздохнула. Незнакомец подхватил ее на руки и снял с лошади. Онемевшее от неудобной позы тело отказывалось слушаться, и долгую минуту Рэн стояла, опираясь на широкую грудь мужчины. Наконец тот отпустил ее.

– Твои спутники будут здесь через пару часов. Это Хемай, наше поселение.

Рэн оглядывалась по сторонам с растущим удивлением. Всюду пыльные шатры, утоптанные тропинки в песке, и все!

– А где же город?

– Для непосвященных здесь нет ничего, кроме песка. Наши города находятся внизу… прямо у тебя под ногами.

Люди низко кланялись мужчине и не смотрели в глаза. Впрочем, Рэн их понимала, выдержать этот тяжелый пронизывающий взгляд было трудно. Полог одного из шатров колыхнулся, и наружу вышла молодая смуглая девушка. Она радостно вскрикнула и бросилась мужчине на шею. Вся надменность и холодность исчезли с его лица, оно светилось нежностью и любовью. Наконец девушка повернулась к Рэн.

– Так это и есть твое наваждение? – звонкий молодой голос был полон смеха. Мужчина покачал головой.

– Ты слишком много себе позволяешь! Не забывай о послушании.

Девушка рассмеялась, и Рэн невольно тоже улыбнулась, почувствовав к ней симпатию.

– Посмотри на нее! Она же едва держится на ногах от усталости! Ты вез ее без остановок! – и повернувшись к Рэн, сказала, – я – Элия, а это мой брат, Ильдерим Мусагетт. Ты наверняка слышала о нем. – Легкая горделивая улыбка скользнула по ее лицу. – Его называют королем пустыни! Он правитель Белого Архипелага.

Ильдерим улыбнулся странной улыбкой и коротко кивнул Рэн.

– Отдыхай, халум. Женщины покажут тебе твой шатер. Твоего спутника привезут сразу в город. Им займутся лекари. Тебе туда нельзя, так что придется ждать здесь… – Темные глаза ласкали ее взглядом. – До заката, халум. Я хочу увидеть тебя на шей-шабах.

Он быстрыми шагами направился вглубь поселения. Рэн почувствовала, как кто-то осторожно берет ее за руку. Элия потянула ее за собой.

– Пойдем, халум, я покажу тебе шатер.

– Не называй меня так! – яростно воспротивилась Рэн. – У меня есть имя! Меня зовут Рэн!

– Хорошо, – кивнула девушка. – Пойдем со мной, Рэн. Он не сделает тебе ничего плохого, не бойся… – она словно прочла ее мысли, хотя Рэн ничего не почувствовала. Элия снова улыбнулась. – «Халум» на нашем языке значит «солнечная, золотоволосая»…

Элия отвела ее в просторный шатер, устланный коврами и шкурами. Рэн едва пригубила воды из глиняного кувшина и тут же провалилась в неспокойный сон. Несмотря на близость кочевников и их загадочного правителя, в этот раз в ее сновидения никто не вторгался.

Ей казалось, она проспала целые сутки, хотя прошло от силы полчаса. За стенами шатра раздавались гортанные голоса кочевников и знакомая речь северян. Рэн выбежала наружу. Уставшие путники сидели в центре поселения, прямо на песке, и жадно пили воду. Рэн бросилась к Брайсу. Он весь пылал и был очень слаб. Она села рядом и сама налила ему воды.

– Он не обидел тебя?

Рэн только покачала головой. Неслышно к ним подошли двое в белых одеждах с носилками. Слабая улыбка тронула губы Брайса.

– А… Великие Целители Юга… – он торопливо рылся в складках пыльного плаща и наконец достал оттуда тонкий потрепанный свиток и сунул Рэн в руки.

– Это карта… Я сам рассчитал путь… Считай, мы нашли Амастриду, она дальше на юго-запад…

Рэн похолодела.

– Зачем ты отдаешь ее мне? Пусть будет у тебя! Ты сам нас отвезешь туда…

Брайс бросил на нее долгий взгляд.

– Мне так спокойнее… я не доверяю этим кочевникам… Рэн…

Мужчины, не говоря ни слова, положили его на носилки и понесли за шатры. За песчаной насыпью Рэн увидела ступени. «Наши города находятся под землей»… Они нашли легендарных целителей Юга, Брайс в надежных руках… Тогда почему ей казалось, что он прощается с ней!

Трэйд настороженно осматривал поселение. Мимо шатров бегали смуглые босоногие ребятишки, они с любопытством разглядывали чужаков. Невысокие темноволосые женщины закрывали лицо от песка и зноя легкими накидками. Северянам принесли еды и воды, в их распоряжение отвели несколько больших шатров. Но Трэйд не видел пока ни одного воина, кроме их провожатых, и их таинственный предводитель тоже не показывался. Он с облегчением увидел Рэн. Хвала богам, она цела и невредима! Как и Брайсу, ему не понравился предводитель кочевников.

– Хилам, чужеземец! – к нему неслышно подошла тоненькая смуглая девушка в белой одежде. Ее лицо тоже было скрыто покрывалом, но ему навстречу сияли удивительные зеленые глаза, в которых плескался смех. Она слегка склонила голову в приветствии. Трэйд встал и тоже поклонился ей.

– Я – Элия, сестра правителя Архипелага, – пропел нежный голос. – А ты Трэйд Нувал, король северной страны?

– Моей страны больше нет…

– Это печально… Я пришла проводить вас на шэй-шабах, пир в вашу честь.

Трэйд пошел вслед за девушкой, по дороге между шатров она останавливалась, переговаривалась с женщинами, смеялась… Трэйд внезапно осознал, что очень давно не слышал женского смеха. Рэн вообще не улыбалась последнее время, а незнакомка… Ее голос был полон жизни и юности, ему понравилось слушать мелодичную, хоть и малопонятную речь Элии.

Под празднества отвели самый большой шатер в центре селения. Трэйд искал глазами Рэн среди пирующих и не нашел. Элия, стоявшая рядом, перехватила его взгляд.

– Халум ужинает с правителем… в отдельном шатре.

Трэйд задохнулся от возмущения.

– Ваш правитель ведет себя очень бесцеремонно! Рэн не привыкла к такому обращению!

– Она была благоразумна, и приняла предложение…

– Вряд ли у нее был выбор!

– Слово правителя в пустыне – закон! Она поняла это…

– Ваш правитель – тиран!

Элия, казалось, ничуть не обиделась.

– Ему пришлось быть тираном, иначе резня между племенами не прекратилась бы…

Элия слегка склонила голову и заговорила, тщательно подыскивая слова.

– Я понимаю, что у вас на севере все не так, как здесь… но вы не на севере… У нас свои обычаи, и Ильдерим ни чем не оскорбил халум… Он оказал ей большое уважение… – Она внимательно посмотрела на Трэйда. – Не бойся за нее, чужеземец… а теперь пойдем к вашим людям…

Шатер стоял в отдалении, на самом краю поселения, и Рэн поразила тишина, опустившаяся на землю. Она сидела напротив Ильдерима, стараясь не встречаться с ним взглядом. Перед ними стояли чаши и подносы с едой, но Рэн не могла заставить себя притронуться к пище. Украдкой она разглядывала правителя кочевников. Он был совсем молод, и без маски суровости его лицо с жесткими правильными линиями было красиво. Глубокие темные глаза изучающе смотрели на Рэн. Вдобавок, на нем было совсем мало одежды, и Рэн бросало то в жар, то в холод.

– Ты ничего не ешь, халум… – вкрадчиво сказал Ильдерим. – Тебе не нравится?

– Я… я не голодна…

– Ты бы хотела сейчас оказаться среди своих соплеменников. Но я пока не могу отпустить тебя…

Брайс болен! Я хочу к нему, и мне все равно, если он прочтет эти мысли!

Ильдерим ласково, но повелительно взял руку Рэн в свою ладонь. Она хотела отдернуть ее.

– Нет, халум! Не бойся ничего… Там, в пустыне, ты показала мне свои страхи… Я понимаю твою боль… Мальчишкой я потерял родителей и трех своих братьев… Их зарезали у меня на глазах, но это были не чужаки, а мои кровные родичи… – взгляд Ильдерима стал отрешенным, словно он видел что-то за пределами шатра. – Десятилетия продолжалась кровавая усобица на моей земле. Моя сестра выжила лишь потому, что она девочка и не может наследовать трон… Мне пришлось скрываться, собирая свою армию… Теперь все народы пустыни объединены под моей рукой… Но мир держится на страхе и повиновении, люди слишком привыкли воевать…

И Рэн увидела это тоже. Красивая черноволосая женщина, закрывающая своим телом детей, крики, смерти… и маленькая девочка беззвучно кричит над телами родителей… Она отдернула руку, потрясенно глядя на Ильдерима. Он снова овладел собой и теперь пристально смотрел в смятенное лицо Рэн.

– Значит, ты способна и видеть… Ты – совершенство! Твой дар, чистый и незамутненный ничем лишним… Ты еще не владеешь им в полной мере, но я научу тебя…

– Я не хочу! Это не дар, это проклятье! И я мечтаю избавиться от него!

Ильдерим с усмешкой покачал головой.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! У меня в роду этот дар передавался из поколения в поколение, но со временем стал слабеть… В легендах и древних книгах сказано, что придет золотоволосая женщина из дальней страны, и она будет обладать большой силой… И они не лгали! С той минуты, как ты ступила на мою землю, я знал, что ты особенная… это трудно объяснить словами… я чувствую тебя, если ты не пытаешься противиться этому… – глаза его сияли. – Подумай, халум, какое великое наследие мы дадим этой земле!

Рэн ошеломленно, во все глаза смотрела на мужчину.

– Вы сошли с ума! Мы пришли к вам за помощью, но я не могу… Брайс, человек, которого лечат ваши целители… он…

Ильдерим сделал резкое нетерпеливое движение рукой.

– …Он твой любовник… я знаю. Но у тебя нет мужа, а он сейчас не может отвечать за тебя…

– Отвечать за меня? Я не нуждаюсь в няньках! До начала войны я была королевой Дарлога! – была ли? Иногда Рэн казалось, что та жизнь ей просто приснилась, и она всегда была беглянкой. Ильдерим заинтересованно посмотрел на нее.

– И ты правила без мужа? Нелепые законы! Здесь у женщины должен быть муж или родич, несущий за нее ответственность… Когда идет война, женщины оказываются в самом плохом положении. Они подвергаются насилию и унижениям… Им необходим мужчина! Так я обеспечиваю им защиту. И ты, как моя гостья, теперь находишься под королевским покровительством! – торжественно закончил Ильдерим, в глазах его была насмешка. Но Рэн уже начала понимать, как играть по его правилам.

– Если так гласят ваши законы, я не буду им перечить… Мой спутник, Трэйд Нувал, король Гэльдорана, мой покровитель!

Рэн была готова поспорить, что Ильдерим Мусагетт, правитель Архипелага, впервые не знает, как поступить. И она бы рассмеялась, если бы не страх. Он дал пустыне законы, он сам и есть этот закон. Рэн оставалось только надеяться, что Ильдерим дорожит своим словом и не нарушит его.