Текст книги "Муж в подарок"

Глава тринадцатая

– Знаешь, Дана, а с тобой легко, – после недолгого молчания, вдруг сообщил Антарес. – Раньше не тянуло рассказать о себе столь неприглядные подробности.

– Справедливости ради я сама тебя вынудила.

– Я мог бы не соглашаться, – он улыбнулся. – Еще вина?

Я и не заметила, что выпила за свой тост до дна. Надо же как впечатлилась.

Я задумалась, надо ли мне еще вина или уже достаточно? В голове вроде не шумело, да и в целом состояние было отличным. На подвиги точно не тянуло, да и хулиганить не хотелось.

– Пожалуй, еще один бокал не навредит, – решилась я.

Плавно поднявшись, Антарес принес бутылку и под моим пристальным взглядом наполнил мой бокал. Не доверху, чуть больше половины.

– Расскажешь что-нибудь еще? – попросил он.

И я кивнула. Расскажу, но вот что?

– Если честно, ничего в голову не приходит. Мне моя жизнь кажется скучной, неинтересной. Учеба, работа, работа… Опять работа.

– Ровно также, как и неинтересным, мне кажется, собственная жизнь, – заметил Ант. – Все привычно, чаще однообразно. Но я ведь не был с тобой знаком, не проживал с тобой твою жизнь там, на зеле, поэтому мне очень интересно.

Он прав. Я вздохнула и задумалась.

– Я всегда мечтала научиться рисовать. Меня всегда восхищали люди, которые из простого карандаша и клочка бумаги создавали такие вещи, от которых невозможно было оторвать взгляд. Но если таланта нет, то и рассчитывать нечего. Максимум, что я могу нарисовать – это человекоогуречик.

– Человекоогуречик?

– Ага, палка-палка, огуречик, получился человечек. [2]2
  «Разноцветная семейка» Э. Успенский


[Закрыть]

Мы переглянулись и рассмеялись.

– Я умею рисовать, – вдруг сообщил Антарес, – но я больше рисую красками, на холсте…

– Серьёзно?

– Ты наелась? Или может положить еще мяса?

Я удивленно посмотрела на свою пустую тарелку. И когда умудрилась все съесть?

– Нет, не нужно, – с улыбкой ответила мужчине, поняв, что сыта.

– Тогда, ты позволишь показать мою мастерскую?

– Мастерскую?

– Да, я покажу, как создаю свои картины.

Я колебалась секунду, а потом подумала: почему бы и нет? Я не лгала, говоря, что люблю созерцать прекрасное.

И вложила свою руку в ладонь Анта, который успел избавить меня от столовых приборов.

Золотистая магия мягко обняла нас и укрыла своим покровом, а в следующий момент, я поняла, что мы находимся уже не в супружеской гостиной.

Мастерская Анта оказалась просторной и очень светлым помещением. И это при том, что высокие окна были плотно занавешены. Несмотря на то, что здесь присутствовали все инструменты для того, чтобы создавать картины, пахло чем-то свежим, легким… Никакого тяжелого запаха я не ощущала, хотя в свое время побывала в разных мастерских. Это меня приятно поразило.

– А где картины? – осматриваясь, спросила я.

– Часть находится здесь, часть по всему дворцу. – становясь позади меня, произнёс мужчина и легонечко подтолкнул в спину, вынуждая сделать шаг. И еще один, и еще…

Так мы дошагали до скрытой, от постороннего взгляда ниши, довольно просторной ниши, в стене которой обнаружилось три картины.

Не сразу я обратила внимание на то, что ниш в комнате, как минимум, пять штук.

Я не ожидала от Анта такого мастерства, и признаться, думала, что рисует он что-то более приземленное, любовниц своих, к примеру, но…

Первая же картина, которую я рассматривала, поразила меня в самое сердце. Я затаила дыхание, глядя на тонконогих жеребят со смоляными гривами, резвящихся среди золотистых колосьев, высоких сочных трав и полевых цветов.

Я словно сама побывала на том поле, слышала ржание молоденьких коней, теплый ветер трепал и мои волосы, а колосья щекотали кожу, заставляя громко и заливисто смеяться.

Не сразу я поняла, что смеюсь на самом деле. Не сразу оборвала свой смех, испытывая невероятную легкость и радость. Свободой дышала эта картина, неподдельным весельем и жизнью.

– Ничего не говори, пожалуйста, – попросила я Анта спустя пять минут. – Я хочу посмотреть все картины.

Повелитель выполнил мою просьбу, оставшись молчаливой тенью за моей спиной.

Вторая картина, открывшаяся моему взору, представляла собой простую, наверно, крестьянскую семью посреди всеобщего веселья и ликования.

Большой праздник, возможно ярмарка, много лавочников и их товаров, толпа людей… Но эти трое выделялись, взгляд постоянно возвращался к ним, и я вообще не сразу сообразила, что находится вокруг них.

Высокий мужчина с короткими волосами, в простой, но добротной одежде, натруженными руками, на шее и плечах которого сидела маленькая рыжеволосая девочка и заливисто смеялась. Ее глаз не было видно, она их зажмурила, и при этом крепко держалась за шею отца.

А рядом с ними, прижавшись к боку главы семейства стояла женщина с потрясающими ярко-огненными длинными косами, сброшенными вперед, на грудь. Но больше всего поразило не это! Взгляды, которыми обменивались мужчина и женщина! В них было столько нежности, трепета, любви и доверия, что у меня дух захватило. Как же они смотрели друг на друга!

С запозданием пришло смущение. Мне было совестно, что я подглядываю за чужим семейным счастьем, да что там, жадно разглядываю! Но зависти я не испытывала, наоборот, я почему-то радовалась их чувствам.

На третьей картине я поняла, что это особая магия, магия повелителя фэлроу. Иного способа просто не могло быть. Я стояла у картины и рыдала, как ненормальная. Все мое существо содрогалось от невольной боли, плечи дрожали, по щекам бежали слезы, а я никак не могла остановиться.

На пепелище сидел старик и сжимал тоненького мальчугана, безвольной куклой повисшего на руках деда. Морщинистое лицо старика искажала такая боль и горе, что хотелось броситься прямо в картину, проверить пульс мальчишки и надеяться, что тот просто надышался дымом и его еще можно спасти…

– Он жив, душа моя, – мягко произнес Антарес, осторожно отворачивая меня от картины и прижимая к своей груди.

– Правда? – всхлипнув спросила я.

– Правда, у них давно новый дом, а у этого мальчика своя семья. Ты видела их.

– Видела? – недоверчиво перепросила я.

– На предыдущей картине.

Я даже всхлипывать перестал и широко распахнутыми глазами посмотрела на Анта.

– Ты помог им?

– Это мой долг, Дана, – спокойно ответил он и пальцами утер слезинки с моих глаз. – Не плачь, у них все хорошо.

– Верю, – прошептала, ведь та картина с ярмарки, наверное, навсегда поселилась в моей душе.

– Хочешь, я покажу, как рисую?

– Покажешь?

– Покажу, – Ант обнял меня обеими руками, – хочешь, мы порисуем вместе?

– Да.

Я стояла и наблюдала за тем, как Ант подготавливает рабочее место, устанавливает холст, готовит краску… И никак не могла отделаться от мысли, что я ошибалась в отношении него. Разве может повелитель быть чёрствым, если способен создавать такие картины? Разве может быть он эгоистичным, если печется о благополучии простых людей? А ведь на картине точно люди… Я уверена, что Ант ненавязчиво отслеживал судьбу спасенного им мальчика. А мог этого не делать…

Закусила губу, чтобы не наговорить лишнего и не выдать всю гамму своих чувств, уж слишком из меня перли восторги. Антарес открывался для меня с иной стороны и мне не могло это не нравится и не льстить. Почему же наше знакомство вышло таким дурацким?

Я вздохнула и вернулась за наблюдением действий Антареса. У него уж было все готово, он просто ждал, пока я очнусь от своих мыслей.

– А где кисти? – спросила у него, когда мужчина галантно отобрал мой бокал и заставил тот исчезнуть, прямо в воздухе.

Сейчас, я уже иначе реагировала на магию, хотя периодически, детское восхищение все равно появлялось.

– Мы создадим их сами, иди ко мне, Дана.

Послушано подошла ближе к нему и холсту.

– Вот сюда, – мягко направил меня Ант и встал за моей спиной, плотно так встал, придерживая своей рукой мою правую руку. – Почувствуй магию внутри себя, призови ее и позволь ей раскрыться мне навстречу.

– Как на тренировках с Кианой?

– Примерно так, да, – шепнул он. – Доверься мне, пожалуйста.

И я попробовала. Стать ведомой, расслабиться и довериться мужчине, уверенному в своих силах.

Магия легким ручейком устремилась из меня к Антаресу. Мы стояли близко-близко друг к другу, к нему спиной, лицом к холсту. Ант уверенно держал мою руку, а затем выпустил и свою магию.

Та жадной волной сплелась с моей магией, приплелась тесно-тесно, а затем стала видоизменяться…

– Это, – заворожённо прошептала я.

– Да, наш рабочий инструмент.

– Кисть… – выдохнула я, когда изменения закончились. – А что мы будем рисовать?

– Если ты не против, то мои последние сильные впечатления.

– Сильные впечатления? – я усмехнулась, – а не наш ли полет тебя впечатлил?

– Если ты о ритуале, то не он. – Легко поняв, о чем я говорю, ответил Ант. – Ну так что, рискнешь?

– Еще бы! После такого чуда и на попятную идти? Ну уж нет!

Едва слышный смех стал мне ответом.

Но прежде, чем я хоть что-то еще сказала, Ант легонько сжал мою руку, поудобнее устраивая магическую кисть, а затем обмакнул в краску… Начиналось священнодействие. Разговаривать больше не хотелось.

Во мне просыпалась какая-то забытая, детская что ли радость. Каждый мазок, взмах рукой, подбор краски, приводил меня в неистовый восторг. А уж когда начали проглядываться очертания пейзажа и фигуры… Я пыталась угадать, что это за момент, и с жадностью следила за тем, что выходит на холсте.

При этом близость с Антаресом не мешала, наоборот, казалась уместной и правильной. И его дыхание по моему затылку, и иногда касания губами к моим волосам, может он думал, что я не чувствую, но… Акцентировать на этом внимание не стала. Пускай. Лишь бы и дальше продолжал рисовать.

Время для нас потеряло значение. Да, я должна была спать, отдыхать… Однако, если бы можно было вернуться в прошлое и сказать «нет» на предложение Анта, я бы ни за что в жизни так не поступила.

Даже, когда поняла, что за момент он рисует.

Было необычно следить за тем, как неясное пятно, становится вполне отличимой фигурой. Бурление моря, элементали, раскинувшие руки и я, лежащая прямо на воде, а мои глаза широко распахнуты и смотрят на небо. На щеках румянец, на губах блуждающая улыбка, волосы из растрепавшейся прически, рассыпались на волнах. Завораживающе красиво. А ведь в тот момент, когда я вынуждена была сидеть в море, пережидая действие антидота, я ненавидела всех и каждого.

Этого картина не отражала, а вот что показывала – тайну. Загадку, что таилась в глубине вод и в моей позе. Я на картине вроде лежала расслабленно, но в тоже время чувствовалось, что я готова если не к прыжку, то к рывку, стремительному, сильному.

Одежда практически вся скрывалась в темной воде, лунный свет касался лишь лица и волос. И сложно было оторвать взгляд, чудилось, что эта тайна вот-вот распахнет свои объятья, раскроет себя, позволить окунуться в нее с головой и постичь… А вот что постичь? Вряд ли законы вселенной.

– Любовь, Дана. – Вдруг произнес Ант, а я с ужасом поняла, что, во-первых, картина завершена, во-вторых, что часть своих мыслей озвучила.

– Разве? – нервно отозвалась я. – а мне кажется полуголые девушки точно не к любви склоняют, к страсти там, удовлетворению…

– Ты не раздета, – напомнил Ант, – я не стал бы рисовать тебя голой. Не сейчас точно.

– А когда это ты собрался меня голой рисовать? – Ощетинилась я. – Стоп, в смысле голой?

Антарес рассмеялся.

– Какая же ты колючая, прямо настоящий ежик. – Выдохнул он мне на ушко и весьма ощутимо за него куснул. – Я с удовольствием нарисую тебя голой, Дана. Раскрасневшуюся от ночи любви, с распухшими от сладких поцелуев губами, с твоей нежной кожей, едва прикрытую шелком простыней…

У меня дыхание сперло и жар прилил к щекам. Что он такое говорит?

– Но нарисую лишь тогда, когда ты сама этого захочешь и…

Договорить у него не получилось, мужчина вздрогнул всем телом, наша магическая кисть, которую мы почему-то продолжали держать, рассыпалась множеством искр, а затем вспыхнул зев золотого портала, куда утащило и меня. Я просто испугалась и вцепилась в Антареса. Но как-то не ожидала, что местом, куда нас выкинет, окажется место преступления.

Сначала я и не поняла, что происходит. А как поймешь, если секунду назад ты флиртовал и смеялся, а сейчас вдруг оказался в незнакомом месте, и обстановка, мягко говоря, мрачная.

Пустующий алтарь, похожий на тот, что я уже видела, благодаря ларинь. Тела людей, распластанные на полу. Правда, крови не было. Но все равно было жутко.

Но ступор мой не длился долго, я кинулась к ближайшему мужчине и была резко остановлена Антаресом.

– Домой, – приказал он мне, открывая портал.

Естественно, я не послушалась! Тем боле, мне показалось, что мужчина дышит. Вывернувшись из руки Антареса, я практически бухнулась на колени перед пострадавшим. Нет, не померещилось, жив!

– Он жив! Проверь других! Им еще можно помочь!

Я помнила, как Киана объясняла, что жизнь можно поддержать до прихода лекаря, подпитав раненого своей магической и живительной энергией. Мы даже несколько раз потренировалось и в общем-то у меня неплохо вышло. Одно плохо, я не могу правильно рассчитать отданную силу, нужно по глоточку, по капельке, а рекой полноводной вбухиваю. И, как назло, ларинь рядом нет, которая бы меня подстраховала. Так, сконцентрируйся, Дана, у тебя все получится.

Я коснулась ледяной руки мужчины и направила свою магию. От усердия, закусила губу, молясь, чтобы у меня все получилось. И не сразу поняла, что мой поток энергии перекрыли. Вот натуральнейшим образом. Взяли и обрубили! И кто? Антарес!

– Я сам! – рыкнул он надо мной и легко вздернул меня на ноги. – А ты – домой!

Снова золотом опалила магия повелителя, я только и успела, что отследить семь нитей магии, которые тянулись от Анта к жрецам, как тут же ухнула в воронку портала.

Ирод. Я ведь могла быть полезной!

Но вот это у него силища! Семь полноценных потоков для поддержания жизни и еще портал на дальнее расстояние для меня. Он ведь меня во дворец закинул, Облачный. Хотя мне жутко хотелось оказаться рядом с Арнель и Шваброй. Отдых закончен. У всех и разом.

Я вздохнула и опустилась на кровать. Без разрешения Антареса меня никто отсюда забрать не сможет. Звать ларинь – бесполезное дело. Она спит, пока еще точно спит, иначе бы давно вопила в моей голове. Возмущаться произволу повелителя? А зачем? Его мотивы понятны. Как и любой защитник, он в первую очередь заботится о том, чтобы его женщина не находилась в эпицентре творящегося безобразия. Да, он не пожелал принять мою помощь и это обидно. Но если судить объективно, а что я могла? Выложиться своей магией? Это да, это легко, но вот пошло бы это пациенту на помощь? Я ведь толком ничего не умею, а там требовалась филигранная работа, тонкая, точечная, с умело направленной магической энергией.

Поэтому и обижаться не выходило. Анту нужно время, чтобы понять, что я все-таки могут быть полезна. Если не в применении магии, то взглядом со стороны. И есть у меня чувство, что он все же спросит моего совета. После того, что я увидела своими глазами и при нем, а не внаглую подглядывая, я надеюсь, что он обсудит со мной происходящее в мире.

В конце концов, если не сам до этого додумается, то Вейл ему поможет, его жена – Арнель, и она очень деятельная демоница. И есть у меня предположение, что сейчас пострадал именно храм драконов, а не демонов. Значит, следующий на очереди – именно он. И только потом мишенью станут фэлроу.

Пять артефактов, и три из них уже украдены: эльфы, люди, драконы… Остаются демоны и фэлроу. Было бы логично отправиться на их земли и проконтролировать безопасность и защиту артефакта.

Наверняка неспроста злоумышленник напал на драконов тогда, когда Антареса не было на их землях. И как вот почувствовал, что мы переместились на территории фэлроу?

Я зевнула, ладошкой прикрывая рот. Сонливость навалила скалой на плечи. Я не стала бороться и прямо в платье улеглась под одеяло. Будем надеяться, что Антарес не решится меня запереть во дворце, а все – таки заберет отсюда к своей матушке и моей уже сестрице. А силы мне непременно понадобятся. Так что спать, вряд ли мне отведется много времени на сон.

– Дана, а ну имей совесть! – раздалось то ли в моей голове, то ли над самым ухом. – Тело спит, а вот сознание не смей усыплять. Пошли смотреть!

– Отстань! – вяло огрызнулась я. Странный сон какой-то.

– Я не сон, я ларинь твоя! Единственная и неповторимая Швабра Летающая! Открой глаза и впусти уже меня.

– Швабра? Ты ж спишь!

– Будешь тут спать, когда магией во все стороны бешеным потоком шарашит. Дана, за мужем подсматривать будешь?

– Буду! – тут же отозвалась и я распахнула глаза.

– Надо же, уже и не отрицаешь, что Ант твой муж. – Ехидно протянула ларинь. – А чем вы занимались, пока я отсыпалась? Часом не брак ли подтверждали?

– Не беси меня, – рыкнула я. – И тут смотреть не на что. Мы опять на облаках.

– Конечно мы на облаках, ты же никак не желала сливаться! – Фыркнула вредина выдра. – И все же, чем вы там занимались? У тебя платье в пятнах…

– С чего ты решила, что платье в пятнах, если я тут голая парю?

– Попытка не пытка, – буркнула выдра, – иди уже сюда… Я настроилась.

Настроилась она, понимаешь ли. Но послушно полетела к своей ларинь. Да, подглядывать нехорошо, но что поделать, если это и меня касается, а мужик считает иначе?

– Не думай, что я спущу тебе факт подглядывания и неуместных подколок. – Я прекрасно поняла, что выдра воспользовалась положением и прекрасно видела в моих мыслях, что мы рисовали с Антом. – Мы договорились на личную территории не заходить.

– Не бурчи, лучше зажмурься, у тебя тогда мягче слияние выходит.

Я фыркнула, но послушно зажмурилась.

Вуаля, и больше нет меня, зато есть очень шустрая зверушка.

Ларинь непринужденно проходила силовые линии – защиту храма, легко обошла и словно бы раздвинула лапками, магию Антареса. И попали мы из огня да в полымя.

– Мой народ непричастен! – взревел Рейгар Златокрылый.

– Но только твои жрецы живы!

– Живы?! Это вы называете жизнью? Выжженное сознание!

– Боги милостивы, – произнес Ант, предупреждая начинающуюся склоку, – и жрецы хоть и утратят воспоминания о значительной части своей жизни, но смогут нормально функционировать и жить дальше.

– Дай-то боги, – выдохнул Рейгар, но как он это сказал!

Не будь он драконом, я бы сравнила его с раненным волчищем, у которого перебили волчат.

– И все же, – эльф и не думал отступать и неприязненно смотрел на дракона. – Только ваши жрецы живы! Только ваши! А значит…

– Достаточно! – отрезал Ант. – Я не потерплю драки или голословных обвинений. Держите себя в руках. Трагедия касается всех нас. А не кого-то одного в частности.

– Хорошо вам рассуждать. Вы-то свой артефакт храните в сердце…

– Что ты сказал?

Ант не кричал, не рычал, говорил тихо, но этот его тон… Будь я там в своей телесной оболочке и бежала бы прочь от такого Антареса. За напускным спокойствием притаился даже не хищник, монстр, чудовище, которое проглотит и даже этого не заметит.

– Да, я знаю, что повелители не имеют особого храма на своей территории! Что ваша часть артефакта, хранится прямо в сердце и…

То, что произошло дальше я могу охарактеризовать только одним – болтливые долго не живут.

А если и живут, то лишь для того, чтобы успеть вытряхнуть из него все знания.

Ант рывком вздернул за шею эльфа. Просто одной рукой, практически не напрягаясь.

– Мразь, – выдохнул он и сжал пальцы сильнее, а затем прикрыл глаза.

– Он считывает его память. – Прокомментировала ларинь шепотом. – Ломает его защиту и блоки. Сложно будет, когда он станет ломать защиту от повелителей фэлроу. Она тройная. Таковы правила для приближенных.

– Чего?

– Близкий круг повелителя формируется не одно поколение. Вот этот – ставший правителем эльфов, имеет наследственную защиту от трех повелителей фэлроу: деда Антареса, отца Антареса и самого Анта.

Эльф заорал. Даже не знаю, как у него это получилось, учитывая, что его горло стальными тисками держал Антарес. Но он орал, и так сильно, что я зажмурилась и закрыла лапками ушки. Да, я ведь была ларинью.

– Открой глаза, щас все пропустим. И смотри внимательно. Это очень поучительно! – потребовала Швабра.

Нехотя я вновь открыла глаза и посмотрела на Анта. Он весь побелел, по его подбородку бежала струйка крови. Но он не выпустил из рук эльфа и продолжал взлом его сознания.

– архив на хранение, – едва слышно произнес он. И то, я бы и не расслышала, если бы оказывается, одна нахалка не умела читать по губам. – Три тысячи лет…

– Чего? Эльфы хранили какой-то архив и не отдали его повелителям?

– Тише, я же смотрю!

Я замолкла, губы Анта двигались, глаза он прикрыл, но я ничего не уловила. Вот совсем ничего. Что же он там говорил?

– Я сама мало разобрала, – сокрушенно выдохнула ларинь. – Только что-то о вторжении и защите ценных сведений.

– А это не может быть то, на что намекали боги?

– Не может, – фыркнула ларинь. – Зуб даю, это и есть те самые ценные сведения, которые утратили предки Антареса.

Я едва не пропустила момент, когда от эльфа осталась жалкая оболочка. Того словно кто-то выпил. Оставался лишь скелет, обтянутой дряблой кожей, и тот рассыпался пылью, когда Ант разжал руку.

Ужас какой!

– Тебе нечего бояться силы повелителя, – напомнила швабра.

– Ага, нечего, – заторможенно повторила я.

Если не считать того, что в мире бродит тип, у которого схожая сила с повелителем фэлроу.

– Он слабее, и намного… был. – Задумчиво протянула Швабра. – Если он заберет и последний артефакт, то сравнится по силе…

– Задница, – мрачно выдохнула я. – Что-то мне уже расхотелось лезть в это осиное гнездо.

– Глядите-ка, расхотелось ей, – ехидно протянула Швабра. – Тебя не спрашивали.

Пока мы препирались, в храме, где случилась кража, правители стран опустились на колени перед Антаресом. И уцелевший дроу, и дракон, и Вейл…

– Просим о снисхождении, – синхронно выдали они. – Печать безмолвия.

– Это чего такое?

– А ты не поняла? Они стали свидетелями страшной тайны и теперь просят сохранить им жизни. Если повелитель поставит печать безмолвия, то они никогда не выдадут его секрет. Ни под пытками, ни еще под чем. Не смогут.

До меня только дошло сказанное эльфом. Это что, выходит последний артефакт, реально находится в сердце Антареса?!

– Тугодум ты, Дана.

– Сама такая, – огрызнулась я. – Неужели он и их убьет?

– Не думаю, мало кто вообще на печать соглашается. – Задумчиво протянула ларинь. – Это очень болезненно и в случае корыстных помыслов, приведет к смерти.

– То есть, если тот, кто просит о печати на самом деле не лоялен к тому, кто ее ставит, то он умрет?

– Да.

Я уставилась на Антареса, который медленно подошел к Вейлу и царственным жестом положил на его голову ладонь.

– Видишь, он принял решение в пользу их жизней…

И действительно, заискрилась, заклубилась магия, полностью окутывая собой голову демона. По руке Антареса прошла дрожь, лицо исказилось, но он не издал ни звука.

– Ему тоже больно, – заметила ларинь.

Я не стала отвечать. Только смотрела за тем, как закончилась экзекуция над мужем Арнель. После того, как Ант убрал от его головы руку, тот упал кулем к ногам повелителя. Он тяжело дышал, его легкие с трудом выдавливали воздух, заставляя несчастного хрипеть. Но демон остался жив.

Ант пошл к Рейгару. Процедура повторилась…

Замешкался Ант лишь перед дроу. Раздумывал как поступить, но в итоге все же приложил ладонь к его макушке.

Удивительная вещь, но дроу явно перенес экзекуцию легче, чем остальные. Чем несказанно удивил Анта. Я это поняла по его взгляду, всего на долю секунду отразившего его эмоции, а потом он закрылся ледяным безразличием. И то оно вдруг сменилось яростью. А мужчина повел головой, словно что-то искал, и в упор посмотрел на то место, где мы с ларинь висели.

– Пора, – прошептала ларинь, – кажется, он меня засек. Валим, Дана!