Текст книги "Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова"

Глава третья
Прелестная Наташа

Имя Сергея Александровича Шереметьевского было хорошо известно в последней четверти XIX века многим москвичам. В 1879 году в «Списках присяжных поверенных Московского судебного округа» он значился как адвокат. Тонкий знаток своего дела, он с блеском выигрывал многие «громкие» дела, и в связи с этим обстоятельством клиентуру имел немалую. Среди тех, кто охотно пользовался его услугами, зачастую бывали люди знатные, влиятельные, богатые. И если самого Шереметьевского богатым можно назвать лишь условно, то уж зажиточным – точно. По крайней мере, благосостояние его год от года улучшалось.

Давалось это адвокату не просто так, а с большим трудом. Способности умело вести защиту, убеждать высокий суд в правоте своего подзащитного – дело, конечно, очень важное. Но ведь кроме этого нужно досконально изучить множество важных бумаг, чтобы быть, как говорится, «во всеоружии». Дни напролет, бывало, сиживал Сергей Александрович в своем рабочем кабинете, запершись от домашних – чтобы ненароком не помешали. Ради их же блага старался – у С. А. Шереметьевского и его супруги Ю. В. Свенцицкой подрастали две дочери – Вера и Ольга. Для достойного обеспечения семьи требовались средства, и немалые.

27 июня 1880 года в семье Шереметьевских произошло радостное событие – на даче в Перово, недалеко от Москвы, родилась их младшая дочь Наташа. Она сразу же стала любимицей отца. Свою ненаглядную «Ната-шечку» он просто обожал! Старался не выделять ее как-то особенно, чтобы не обидеть двух старших девочек. Но всем домашним и гостям Шереметьевских было ясно как Божий день: младшая дочь вьет из отца веревки. И он готов выполнить любую ее прихоть. Отказа она не знает буквально ни в чем, даже если капризы ее продолжаются с утра до вечера. А такое порой бывало.

Комната ее уставлена самыми дорогими и красивыми игрушками, которые только можно купить в Москве. А сколько у нее интересных детских книжек, и многие – с цветными рисунками! Другая бы девочка играла, читала, рисовала, и благодарила маменьку с папенькой за то, что окружили ее такой любовью и заботой. Но Таточка, как называли малышку домашние, была ох как непроста! Маленькая барышня с кукольным личиком, одетая в воздушное платьице с кружевами, нарядные туфельки, никогда не забывала о том, что ее слово для родных – закон!

Когда девочка в хорошем настроении, она может быть милой и приветливой, улыбнется так кокетливо, что на розовых щечках появляются очаровательные ямочки. Иногда такую умильную рожицу скорчит, что перед ней никто устоять не может. Но если Наташа чем-то недовольна или хочет получить в подарок то, чего пока у нее нет, то может и ножкой сердито топнуть, и наморщить носик, готовясь громко заплакать – на весь дом.

Но это только начало спектакля, который обычно длится и два часа, и три. Наташа начинает рыдать – все громче и громче, выводя одну руладу за другой. Она понимает: главное – привлечь к себе внимание, разжалобить старших, особенно папеньку. Тогда обязательно все получится именно так, как она и хочет. И вот уже няньки бегут со всех ног, стараются утешить «дитятко», помочь малышке в горе. Только бы удалось узнать его причину – они все для ненаглядной девочки сделают!

Крик и шум достигают ушей отца. Распахивается дверь кабинета, и оттуда выскакивает рассерженный, возмущенный тем, что в доме стоит такой невообразимый гвалт, глава семьи. Но он никогда не ругает свою любимицу. Его гнев обрушивается на нянек, которые не могут уследить за ребенком и мешают ему работать – готовиться к завтрашнему заседанию в суде. Сергей Александрович мелодраматично заламывает руки и, как актер на сцене, начинает причитать, что нет никого в целом свете несчастнее его. Ведь даже родные и близкие не ценят его и не уважают!

Умненькая Таточка, вытерев насухо глаза батистовым платочком, прекрасно понимает: истерику нужно прекратить, чтобы не «переиграть» свою роль. На самой высокой, пронзительной ноте она обрывает плач, и произносит тихим, проникновенным голосом: «Хочу новую куклу». Или: «В магазине на Тверской мне очень понравилось платье с вышивкой». Просьба может быть и несколько иного порядка: «Хочу поехать на детский бал…»

Она всегда одерживала победы. Отказа «Наташечке» не было никогда. Прошло несколько лет, и маленькая девочка сначала стала подростком, а потом юной девушкой. Она по-прежнему всегда добивалась своего – заветного, тщательно продуманного. Окончив четвертую женскую гимназию и решив, что стала взрослой, Наташа решила изменить тактику. Теперь ей требовались дорогие украшения, предметы искусства и старины – то, что можно назвать одним словом – роскошь. Любящий отец по-прежнему потакал любым ее прихотям. Только в этом он был теперь уже не одинок.

С самых юных лет Наташу Шереметьевскую всегда окружал сонм воздыхателей. Один из них, Дмитрий Абрикосов[59]59
  Абрикосов Дмитрий Иванович (1876 – не ранее 1938) – дипломат, эмигрант. Окончил юридический факультет Московского университета (1899). В 1900 году поступил на службу в МИД с причислением к Главному архиву МИД в Москве. В 1902–1908 годах работал переводчиком во Втором департаменте министерства. В 1908 назначен вторым секретарём российской миссий в Пекине, а в 1912 – вторым секретарём посольства в Токио. В 1914–1917 годах работал в Дальневосточном отделе МИД. В 1917 – первый секретарь посольства в Токио, затем – советник миссии в Пекине. В 1919 году вновь первый секретарь посольства в Токио, с 1921 – поверенный в делах. В Россию не вернулся, в дальнейшем проживал в Токио.


[Закрыть], ставший впоследствии известным дипломатом, так вспоминал о днях юности: «У моей сестры (Веры Николаевны Абрикосовой) была подруга (Наталья Шереметьевская), самая прелестная девушка, которую мне довелось когда-нибудь видеть. Ее голубые глаза притягивали меня, и моя жажда видеть ее становилась все сильней и сильнее, но я так и не пошел дальше пожатия руки в театре во время “Ромео и Джульетты” Чайковского. Какое-то время я думал, что она единственная, кто может составить счастье моей жизни…» Но молодой человек был в ту пору весьма застенчив, он не мог найти в себе мужества высказать любимой свое восхищение, и роман закончился ничем.

Обладая чарующей красотой и изяществом, острым умом и кошачьей граций, Наташа, конечно, не могла долго оставаться под родительским крылом. А тут еще постоянные ссоры с родителями, особенно с матерью, Юлией Вячеславовной. И вот в 1902 году очаровательная девушка идет под венец, готовясь стать хозяйкой собственного дома.

Муж ее, музыкант Сергей Мамонтов, тремя годами старше Натальи, к этому времени уже окончил Санкт-Петербургскую консерваторию по классу фортепиано у известной пианистки и педагога Анны Николаевны Есиповой. Но самый большой вклад в его музыкальное развитие, по его собственному признанию, внес композитор, скрипач и дирижер Вячеслав Иванович Сук. Несколько лет молодой музыкант преподавал игру на фортепиано в музыкальной школе Московской филармонии, а с 1906 года служил пианистом в оркестре Большого театра, куда его порекомендовал знаменитый композитор Сергей Рахманинов[60]60
  Рахманинов Сергей Васильевич (1873–1943) – русский композитор, пианист-виртуоз и дирижёр. Синтезировал в своём творчестве принципы петербургской и московской композиторских школ (а также традиции западно-европейской музыки) и создал оригинальный стиль, оказавший впоследствии влияние как на русскую, так и на мировую музыку XX века.


[Закрыть]. Несомненный талант и исключительная работоспособность позволили Сергею Мамонтову стать впоследствии концертмейстером оперной труппы, а также дирижером ведущего оперного театра страны. По воспоминаниям людей, близко знавших его в молодости, Сергей Иванович знал наизусть партитуры тридцати трех опер. Такая память и преданность своему делу вызывает, несомненно, уважение.

Он происходил из семьи знаменитого русского мецената Саввы Ивановича Мамонтова, приходился ему племянником. Был человеком образованным, тонким, с большими связями в кругах художественной интеллигенции той поры. Видимо, это и привлекло в нем юную Наташу. Ведь она тоже любила музыку, с удовольствием играла на рояле произведения знаменитых композиторов, как это и полагалось в то время барышне из «хорошей» семьи. Среди ее новых знакомых – такие выдающиеся личности, как Сергей Рахманинов и Федор Шаляпин[61]61
  Шаляпин Фёдор Иванович (1873–1938) – русский оперный и камерный певец (высокий бас), в разное время солист Большого и Мариинского театров, а также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики (1918). Занимался также живописью, графикой и скульптурой. Оказал большое влияние на мировое оперное искусство.


[Закрыть]. Казалось бы, жизнь молодой женщины сложилась очень благополучно. Любящий, заботливый муж, стабильный достаток, достойное положение в обществе, интереснейшее окружение – чуть ли не весь цвет русской культуры. Знаменитые писатели, художники, музыканты, крупные общественные деятели… К тому же, 2 июня 1903 года у четы Мамонтовых родилась дочь, которую окрестили, как и мать, Натальей. Но в семье ее называли по-домашнему – Татой.

Словом, вот оно – идеальное женское счастье. Мечта, ставшая реальностью. Для очень многих женщин это было бы именно так. Но – не для Натальи.

С Сергеем они оказались совершенно разными людьми, и выяснилось это довольно скоро. Молодая жена была счастлива провести вечер в кругу друзей, отправиться на выставку, поехать в театр или на концерт, принять у себя интересных людей. С маленькой дочерью безотлучно находилась нянька, поэтому юная хозяйка дома вполне могла себе это позволить.

А ее муж – такой симпатичный, образованный, добрый…Ему светская жизнь казалась скучной, утомительной и вовсе ненужной. После напряженной работы, которая отнимала у него много сил, Сергею хотелось оказаться дома, отдохнуть в тишине. И чем настойчивее жена предлагала ему как-нибудь культурно развлечься, тем глубже он уходил в собственный мир. Порой ей казалось, что душу свою он запер на ключ, который спрятал от нее куда-то очень далеко. Так далеко, что и не найти.

Через три года семейная жизнь зашла в тупик. Наталья поняла, что задыхается, ей нечем дышать. А существовать во лжи она не умела и не хотела. Ведь какой бы прекрасной ни казалась ее жизнь со стороны, для непосвященных, в ней не было главного – любви. Той, которая поднимает над обыденностью, заставляет радостно и учащенно биться сердце, делает человека счастливым.

Волшебное, пьянящее чувство! Над разгадкой его тысячелетиями бьются лучшие умы человечества, но оно до сих пор – священная тайна, разгадать которую удается лишь избранным.

Наталья ушла от мужа с маленькой дочерью на руках. Сегодня такое случается, и нередко. Но давайте вдумаемся: крушение молодой семьи произошло на заре XX века, когда разводы были большой редкостью. Для того чтобы решиться на такой отчаянный, «непозволительный» с точки зрения общепринятой морали шаг, нужно было обладать очень сильным характером. И еще – честностью, прежде всего, перед самой собой. Наталья понимала: симпатию по молодости, из-за незнания жизни она приняла за любовь. А это – совершенно разные понятия. Несходство характеров, разные взгляды на жизнь – все это погасило тот слабый огонек, который в самом начале обещал разгореться, сделав семейную жизнь счастливой. Нет, мужа она не любила. Сердце молчало. Поэтому – без слез и упреков, ушла.

Вскоре молодая женщина, на которую просто невозможно было не обратить внимания – так пленительна и прекрасна она была, вышла замуж второй раз. Ее избранником стал, как она считала, человек вполне достойный – поручик Владимир Вульферт, из обрусевших немцев, служивший в гвардии, в элитном полку Синих кирасир, над которым шефствовала сама вдовствующая императрица Мария Федоровна. А командиром лейб-эскадрона в полку был ее младший сын – великий князь Михаил Александрович.

Наталья знала Вульферта с юности. Владимир пытался ухаживать за ней и в былые годы, но тогда он оставался одним из многих ее поклонников, и ничем не выделялся из их общего числа. Так ей, по крайней мере, казалось, когда она была еще гимназисткой. Теперь же перед ней предстал стройный блестящий офицер – голубоглазый, с темными щегольскими усиками, приехавший в отпуск в Белокаменную. Улыбчивый, веселый, внимательный. С ним она частенько ходила в гости, посещала художественные выставки, театры, и у Вульферта это не вызывало никаких отрицательных эмоций. Напротив, было видно, что ему такая жизнь нравится. К тому же, он с таким энтузиазмом рассказывал ей о своей службе! В глазах молодой женщины он, конечно же, очень выигрывал по сравнению с ее первым мужем Сергеем Мамонтовым.

Впрочем, большой любви с ее стороны не было и на этот раз. Дальше легкой влюбленности дело не заходило. Но Владимир настаивал, и Наталья, спустя некоторое время, согласилась стать его женой. Получив, наконец, официальный развод, она обвенчалась в 1905 году с В. Вульфертом, и они уехали в Гатчину, пригород Санкт-Петербурга, где дислоцировался в то время полк Синих кирасир.

Это была особая среда, незнакомая раньше Наталье. Большинство офицерских жен не имели систематического образования, и именно поэтому с презрением относились к любым ее попыткам вовлечь их в «умные» разговоры. Их мир и интересы составляли лишь дела семейные. Эти дамы с увлечением часами говорили о лошадях, на которых ездили их мужья, о детях, слугах, собаках. Оживлялись они и тогда, когда появлялся повод посплетничать о друзьях и недругах. Именно все это и составляло их мир. Остальное было неинтересно, скучно, вызывало раздражение.

Очень быстро после переезда вместе с дочерью Татой в Гатчину молодая женщина поняла, что ее новый муж вовсе не так богат, как это ей показалось сначала. Поселились они в очень скромном деревянном доме на Багговутовской улице. Обстановка тоже была очень и очень скромной.

Надо отдать должное Наталье Сергеевне – она оказалась хорошей хозяйкой и довольно быстро сумела превратить неухоженное жилище Синего кирасира в уютное семейное гнездышко, в котором не стыдно принять гостей. Но обстановка, красивые наряды, приемы – все это требовало средств, и немалых. А против лишних, по его мнению, трат муж стал возражать. Наталья Сергеевна недоумевала: почему, неужели лучше жить затворниками? Ответ Владимира ее поразил: оказывается, ему приходилось тратить целое состояние на обмундирование и экипировку. Синие кирасиры должны были иметь парадную форму, одежду для выхода в общество и для обихода. Да еще все это заказывать было принято у самых дорогих портных. Словно оправдываясь перед красавицей-женой, поручик сказал:

– Этот порядок был заведен не мной, не мне его и менять.

Казенного содержания полковые офицеры часто просто не видели. Деньги уходили на различные взносы, подарки, прием гостей. Нужно купить для офицерского собрания люстры, картины, часы – извольте заплатить пятьсот рублей. А полковой храм, библиотека? В обязательном порядке требовалось приобрести и двухтомную, с роскошными иллюстрациями, историю полка. Не отставать же от сослуживцев! К тому же, офицеру полагалось иметь по штату две лошади, и их тоже надо было покупать на собственные деньги. А еще – седла, сбрую, попоны, вальтрапы – суконные подкладки под лошадиное седло.

И все же проза жизни иногда уступала место праздникам. Ведь офицеры и их жены были, как правило, люди молодые. Поэтому, как только появлялась такая возможность, они устраивали вечеринки.

Но на Наталию Сергеевну Вульферт то и дело бросали косые взгляды. Умна, хороша собой, к тому же… разведена. А это, надо сказать, был в то время вопрос очень непростой. Поэтому молодой женщине частенько «перемывали косточки». Как же иначе? Ведь она ушла от преуспевающего мужа вместе с четырехлетней дочерью, и связала судьбу с другим мужчиной – полковым офицером. Да она авантюристка, весьма опасная особа!

В то время в «свете» для большинства из тех, кто был разведен, двери салонов, гостиных были закрыты. Этих людей не желали нигде принимать. Нечто подобное бытовало и в полку Синих кирасир. Не потому, что сами офицеры так уж предвзято относились к людям, расторгнувшим брак. Тут причина была несколько иного порядка. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, патронировавшая полк, к подобным вопросам относилась очень строго. По крайней мере, на официальные мероприятия женщин, чья биография была запятнана разводом, не приглашали. Их нынешние мужья, отправляясь на какой-нибудь праздник, торжество, которое собиралась отметить своим присутствием императрица, вынуждены были оставлять жен дома, в одиночестве. Именно такая участь и была, казалось, уготована Наталье Сергеевне Вульферт.

Но ее неожиданно поддержал, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах, сам командир полка Синих кирасир генерал-майор Евгений Иванович Бернов[62]62
  Бернов Евгений Иванович (1855–1917) – генерал-майор Свиты Е.И.В. [Его императорского Величества]. Командир лейб-гвардии Кирасирского полка, затем командир 1-й бригады 2-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Упоминается как командир полка синих кирасир в книге В. С. Трубецкого «Записки кирасира», а также в «Дневнике полкового священника» С. Серебрянского.


[Закрыть]. Владимир предупредил жену, что их командир – постоянная мишень для насмешек. Каких только обидных прозвищ у него не было! «Морж», «Тетя Вотя», «Бревнов» и, наконец, «Хэпэ-э»… Последнее генерал получил из-за своей привычки после каждой сказанной фразы с важностью прибавлять нелепую присказку: «хэпэ-э». На учениях он выкрикивал: «Здорово, молодцы лейб-эскадрона! Хэпэ-э…», а на полковом банкете мог сказать: «Пью за здоровье обожаемого шефа, хэпэ-э».

Да и внешность его была какой-то странной, если не сказать откровенно – карикатурной. Небольшого роста, круглый наподобие шара, с густыми русыми усами, совсем как у моржа, он имел по обыкновению очень важный и строгий вид. Однако в его маленьких и слегка навыкате глазах, которыми генерал внимательно рассматривал собеседника сквозь стекла пенсне, сквозило добродушие. Бернов был до того тучен, что не мог долго ездить верхом. Поэтому, когда полк уходил в Красносельские лагеря, генерал частенько пересаживался с коня в комфортабельную коляску, подготовленную для такого случая.

Ни один гвардейский полк не имел подобного командира, Бернов явно был исключением из правил. Кое у кого мог возникнуть вполне, казалось бы, правомочный вопрос: как такой человек командует прославленным полком? Но в том-то и дело, что при назначении Бернова на должность командира полка решающую роль сыграло благосклонное отношение к нему императора Николая II и шефа полка – вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Евгений Иванович Бернов отличился в юго-восточных губерниях России, где был начальником военных сообщений в 1890-х годах. Он блестяще провел кампанию по борьбе с чумой. За это получил орден святой Анны и письменную благодарность императора.

Став командиром полка Синих кирасир, генерал-майор Е. И. Бернов вывел его в число лучших в Русской императорской армии. Все смотры гвардейцы сдавали на «отлично». Умница-командир, такой неказистый с виду, сумел окружить себя толковыми помощниками. А ведь это тоже талант, и немалый.

…Вскоре после прибытия в полк поручика Вульферта с молодой женой, генерал Бернов пригласил их к себе в кабинет, где находилось еще несколько офицеров. Прекрасно зная о том, как строго относится к разведенным дамам вдовствующая императрица, он все же проявил такт и способности дипломата. Представляя новую полковую даму подчиненным, он попросил их окружить ее вниманием, упирая на то, что она, дескать, москвичка и никого, кроме мужа, здесь не знает.

Евгений Иванович, подойдя к молодой женщине, поклонился ей, поцеловал руку и сказал:

– Весьма польщен знакомством с Вами, милостивая государыня Наталия Сергеевна.

Хороший пример подан самим командиром полка. Чего же желать еще? Негласное правило о «разведенке», которая непременно должна стать парией, оказывается, тоже может иметь исключение.

Что ж, это еще раз подтверждает мнение, что правила устанавливаются не для всех. Есть люди, чья жизнь не вписывается ни в какие рамки. Потому что они следуют своей судьбе, а не воле других, пусть даже монархов и их приближенных. Так произошло и с Наталией. Вскоре она оказалась на пороге своей любви, которую пронесла через всю жизнь.

Глава четвертая
Синие кирасиры

Каждый молодой офицер, поступавший на службу в «Лейб-Гвардии Кирасирский полк Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны», обязан был приобрести книгу, повествующую об истории славного воинского подразделения. Это было роскошное издание в двух томах с прекрасными иллюстрациями художника Н. С. Самокиша[63]63
  Самокиш Николай Семёнович (1860–1944) – русский и советский художник-баталист и педагог украинского происхождения, работавший также в области анималистического жанра и книжной графики. Академик (1890) и Действительный член императорской Академии художеств (1913), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1937), Лауреат Сталинской премии второй степени (1941).


[Закрыть], фотографиями, картами и планами тех сражений, в которых принимал участие личный состав.

Полк этот был одним из старейших в русской армии – сформирован еще в 1704 году по указу Петра Великого. Бился со шведами – и под Полтавой, и при Лесной. Когда по инициативе фельдмаршала Христофора Антоновича Миниха[64]64
  Граф Бурхард Кристоф фон Мюнних (в России был известен как Христофор Антонович Миних; 1683–1767) – российский генерал-фельдмаршал (1732), наиболее активный период деятельности которого пришёлся на правление Анны Иоанновны, гвардии подполковник Преображенского лейб-гвардии полка (с 1739 за победу над Турцией). Отец мемуариста Иоганна Эрнста Миниха.


[Закрыть] в России появилась тяжелая кавалерия, полк переименовали в «Лейб-Кирасирский». Во времена императрицы Елизаветы Петровны[65]65
  Елизавета I Петровна (1709–1762) – российская императрица из династии Романовых с 25 ноября / 6 декабря 1741 года, младшая дочь Петра I и Екатерины I, рождённая за два года до их вступления в брак.


[Закрыть] он участвовал в Семилетней войне, и после взятия Берлина получил замечательную награду – несколько серебряных труб, украшенных драгоценными камнями. Сражался полк и при Екатерине Великой. За воинскую доблесть, проявленную во время Отечественной войны 1812 года и в Бородинском сражении, воины получили в награду двадцать две серебряные Георгиевские трубы. С тех пор инструменты полкового оркестра всегда были обвиты Георгиевскими лентами. За многочисленные боевые заслуги в середине XIX века полк получил права гвардии.

Гатчинских кирасир многие годы называли «синими» – по цвету воротников и обшлагов их мундиров. Конечно, они по праву гордились славным прошлым полка. Но и сами его прославляли ратными делами: жизнь, начавшаяся здесь еще при Петре Великом, бурлила, не прекращаясь, в течение двухсот с лишним лет. Одни люди уходили, другие приходили, но в полку всегда были старожилы, которые помнили прежние времена, порядки и начальников. Поколения кирасир сменяли друг друга постепенно, и старожилы прививали новичкам свои взгляды, воспитывали их на полковых традициях, устно передавали молодежи местный фольклор – старые песни и поговорки.

Раздается, бывало, команда командира: «Песельники, вперед!» и тут же все вокруг оглашается задорными звуками старинной кирасирской песни:

 
«За улана выйду замуж, с кирасиром буду жить.
Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля,
С кирасиром буду жить…»
 

Вот так лицо полка и оставалось многие годы неизменным. Он лишь приспосабливался каждый раз к новой эпохе и требованиям.

После смерти 31 мая 1880 года императрицы Марии Александровны[66]66
  Мария Александровна (1824–1880) – принцесса Гессенского дома, российская императрица, супруга императора Александра II и мать императора Александра III.


[Закрыть] шефом прославленного полка была назначена цесаревна Мария Федоровна, супруга будущего императора Александра III. Наименование полка при этом было сохранено прежнее – «Ея Величества». Весть о назначении нового шефа – как солдатами, так и офицерами была встречена с огромной радостью. И Мария Федоровна, почувствовав это, искренне полюбила Синих кирасир. Немало добра она сделала для офицеров и нижних чинов. Внимание ее к нуждам полка оказалось очень деятельным: императрица передавала в полковую казну крупные суммы денег, выделяла также пожертвования на благоустройство Гатчинского полкового околотка. С ее помощью было построено здание офицерского полкового собрания, ставшего для офицеров поистине родным домом.

Главное украшение огромного зала – портрет императора Петра I в богатой золоченой раме. Основатель полка Синих кирасир изображен в полный рост – в зеленом кафтане, поверх которого надеты тяжелые латы. На боку висит шпага.

По соседству с ним – портреты августейших шефов полка – императриц Анны Иоанновны[67]67
  Анна Иоанновна (1693–1740) – российская императрица из династии Романовых.


[Закрыть], Елизаветы Петровны, Екатерины II[68]68
  Екатермна II Алексеевна Великая (в православии Екатерина Алексеевна; 1729–1796) – императрица всероссийская с 1762 по 1796 год.


[Закрыть], супруги императора Павла Петровича[69]69
  Павел Петрович (1754–1801) – император всероссийский с 6 / 17 ноября 1796 года, великий магистр Мальтийского ордена, сын Петра III Фёдоровича и Екатерины II Алексеевны.


[Закрыть] – Марии Федоровны[70]70
  Мария Феодоровна (1759–1828) – принцесса Вюртембергского дома, вторая супруга российского императора Павла I. Мать императоров Александра I и Николая I.


[Закрыть]… Далее – портреты царей, наследников престола, великих князей, чьи имена были внесены в списки полка Синих кирасир. По карнизу зала рельефно выведены названия местностей, где сражались бесстрашные воины.

Офицерское собрание – прекрасное место отдыха. Но здесь кипит и общественная, культурная жизнь: можно прослушать и обсудить доклады сослуживцев на военно-исторические, а порой и литературные темы. Время от времени проводятся шахматные турниры, всегда можно сыграть партию в бильярд, а потом пропустить рюмку-другую в буфетной.

Особое место – на верхнем этаже, занимает офицерская библиотека. Ее стены сплошь уставлены шкафами. В них – тысячи книг в роскошных кожаных переплетах с золотым тиснением и обрезами. Кроме научных трудов по истории и военному делу, здесь можно найти справочную литературу для теоретической подготовки, работы, посвященные представителям царской династии. Особое место отведено изящной словесности. На полках красуются собрания сочинений А. Пушкина, М. Лермонтова, И. Крылова, В. Жуковского, других отечественных авторов. Есть литература и для любителей «легкого» чтения, а также множество книг на иностранных языках.

В центре библиотеки стоит большой круглый стол, а вокруг него – удобные мягкие кресла. На столе всегда можно найти свежие номера газет и журналов – на русском, немецком, французском и английском языках. Но самой большой популярностью у офицеров полка пользуется «Военный сборник».

Многое, очень многое появилось в полку благодаря стараниям Марии Федоровны. И здесь, конечно, ее просто боготворят…

Особенно часто императрица посещала Синих кирасир тогда, когда здесь командовал лейб-эскадроном ее любимый сын – великий князь Михаил Александрович. Порой она даже принимала полковой смотр – итог целого года учебы личного состава полка. Маленькая, худенькая, уже, конечно, совсем немолодая, вдовствующая императрица сидела в коляске совершенно прямо, словно соревнуясь в выправке со своими подопечными. Всем приветливо кивала головой, улыбалась. И эскадроны, сотнями глаз с обожанием смотревшие на свою любимицу, дружно и громогласно выкрикивали: «Здравия желаем, Ваше Императорское Величество!»

Объехав фронт, Мария Федоровна подъезжала к своему шатру, и выходила с помощью подоспевших гайдуков из коляски. Начинался смотр полкового учения, порой прерываемый трубным сигналом. Гвардейцы знали: это знак того, что императрица довольна ими. И полк тут же выкрикивал в ответ: «Рады стараться, Ваше Императорское Величество!» Во время смотра все, конечно, старались показать себя с лучшей стороны. Иначе – позор, негодование начальства. Но до этого дело никогда не доходило…

Кульминация смотра – стремительная атака в сомкнутом строю, которая неслась прямо на шатер императрицы под оглушительные крики «ура!» Захватывающее, волнующее зрелище! Буквально в нескольких шагах от «ставки» шефа полка центр атакующей линии резко останавливался, вызывая, тем самым, неподдельный восторг Марии Федоровны. От души поблагодарив всех участников смотра, она отпускала полк праздновать его окончание.

Вот как описывает это событие бывший офицер полка В. Трубецкой в книге «Записки кирасира»: «Императрица, ясное дело, не много понимала в строевом учении полка, и потому она могла только восторгаться своими молодцами кирасирами, производившими такие потрясающие и лихие атаки на ее шатер, что кругом дрожала земля. Всегда любезная, старая императрица, присутствуя на наших смотрах, после каждой эволюции или перестроения полка приказывала стоящему рядом с ней штаб-трубачу играть нам благодарственный сигнал, выражая этим свой восторг и похвалы… Впрочем, хочу оговориться: смотры мы действительно сдавали добросовестно – без сучка, без задоринки. Накануне смотра, конечно, производилась репетиция. Нас выстраивали на поле, после чего мимо нас проезжала пустая коляска Царицы, запряженная парой ее любимых вороных жеребцов, управляемых представительным старым кучером с окладистой седеющей бородой. Эту пустую коляску встречали полковым маршем, а скакавший рядом с ней командир здоровался с нами. Делалось это для того, чтобы лишний раз проверить, не будут ли царские лошади шарахаться от музыки и кирасирских приветствий, добросовестно выкрикиваемых одновременно сотнями глоток.

В день смотра на военном поле устанавливался для Царицы красивый белый полотняный шатер, устланный коврами. В нем устанавливали мягкие кресла. Царица в коляске выезжала к полку в сопровождении какой-либо пожилой придворной дамы. Командир полка встречал ее рапортом, после чего благородные вороные жеребцы дивной красоты тихой рысью везли Царицу вдоль фронта полка».

Полк возвращался в казармы, и на полпути его догонял довольный командир. Он непременно кричал своим кирасирам:

– Спасибо, молодцы, за отличный смотр! Всем от меня по бутылке пива!

Полк тут же радостно отзывался:

– Покорнейше благодарим, Ваше Превосходительство!

Тут же, вслед за командиром, щедрость начинали проявлять и остальные офицеры. Каждый из них жаловал по бутылке пива подчиненным, и те, вернувшись в расположение полка, тут же начинали праздновать окончание смотра. Офицеры пировали в офицерском собрании, солдаты – в казармах. Вместе с пивом им присылали еще и водку, и она порой лилась рекой. Из окон то и дело слышались веселые выкрики, пение полковых песен.

Старших офицеров обычно после смотра приглашала к себе царица во дворец. Там угощение, естественно, было изысканным, но аудиенция длилась недолго. Они успевали вернуться в офицерское собрание, когда пир там был в самом разгаре. Высокое начальство, несмотря на все протесты, удавалось от души напоить.

Но праздники у Синих кирасир устраивали не только по поводу удачно проведенных смотров с участием вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Бывали «скромные» – эскадронные, и грандиозный – полковой праздник. Приходился он на 9 мая – Николин день, потому что в честь святого Николая Чудотворца была построена полковая церковь. Считалось, что именно он – покровитель Синих кирасир на небесах.

На этот праздник съезжались обычно в Гатчину чуть ли не все бывшие полковые офицеры, когда-то служившие здесь. Приезжали порой и бывшие нижние чины, давно уже уволенные в запас. Приглашали и почетных гостей – великих князей, высшее гвардейское начальство.

На площади перед императорским дворцом, ранним утром, выстраивался в пешем строю весь полк. На правом фланге виднелись трубачи, а на левом – полковая школа кантонистов, состоящая из детей. На них, как и на взрослых, тоже была надета кирасирская форма.

Особое место, устланное коврами, отводили для почетных гостей и полковых дам. Всем офицерским женам вручали большие букеты роз, перевитые белыми и синими лентами, повторявшими цвета полка. После встречи начальства и молебна тут как тут появлялся стол, на который ставили серебряный графин с водкой. Дополняла эту красоту серебряная чарка. Важные начальники, налив в нее водку, провозглашали здравицы за императора, императрицу, наследника престола и за полк. Всякий раз в ответ гремел оркестр, и раздавалось громогласное «Ура!», а затем следовала команда:

– К церемониальному маршу!.. Справа повзводно, на взводной дистанции! Трубачи прямо, полк направо!

Взвод за взводом весь полк перехватывал эфесы шашек и стремительно поворачивал головы направо.

– Марш! – выкрикивали один за другим взводные офицеры. И тут же сотни людей, одновременно выкинув левые ноги, под грохот труб и барабанов проходили, печатая шаг, мимо гостей. Эскадроны расходились по казармам. Все с нетерпением ожидали пира.

Солдат угощали от души. Длился этот веселый праздник с небольшими перерывами весь день. И, как следствие этого, к вечеру в расположении полка невозможно было найти ни одного трезвого кирасира.

А в огромном красивом зале офицерского собрания стол просто ломился от яств. Они поражали воображение обилием и великолепием. Изысканные угощения дополняли ликеры, дорогие вина, французское шампанское… недаром ведь в полку часто повторяли поговорку: «Кирасиры Ея Величества не страшатся вин количества». Ее можно было услышать от молодежи. А от стариков – другую: «В кирасирах так ведется: пей – ума не пропивай».

После же обеда, когда были зачитаны все поздравительные телеграммы, уехали все самые старые и важные начальники, весь полк собирался в манеже. Там устраивали сцену и рядом с ней – скамьи для зрителей. Первые ряды занимали офицеры и их гости, задние – солдаты. Во время веселого представления фокусников сменяли акробаты, потом выступали певцы, танцоры, куплетисты. Для нижних чинов устраивали разные состязания, победителю полагался приз. Словом, чудесное было веселье у кирасиров!