Текст книги "Блондинка в Токио"

Аэропорт Кольцово. Допрос с пристрастием

Я медленно обернулась и в оцепенении уставилась на мужчину, появившегося в комнате.

– Добрый вечер, Елена Владимировна, – спокойно поприветствовал он.

– Здравствуйте…

Это был Геннадий Иванович, сыщик, нанятый мной для частного расследования.

– Удивился, увидев ваше имя в списке пассажиров.

– Почему же? – криво улыбнулась я. Моё сердце продолжало свой полёт в бездонную пропасть.

Геннадий Иванович…

Здесь…

Как же я попала!

– Не думал, что нам придётся снова встретиться. Да ещё и при таких необычных обстоятельствах.

– Так вы, значит, на государственной службе… А я-то думала, вы частный детектив, – пробормотала я.

Геннадий Иванович поморщился, как от укуса комара.

– Вовсе нет. Меня просто попросили помочь. Вы обратились по рекомендации одного моего хорошего знакомого, и я не смог отказать.

Я предпочла подавиться вопросом «А разве сотрудник правоохранительных органов имеет право оказывать частные услуги населению? Да ещё и рубить при этом нехилые бабки? Это законно?».

Лучше не тыкать зубочисткой в хвост дракона.

– Понятно… И какое же у вас звание, Геннадий Иванович?

– Подполковник.

Ну, ни фига себе!

Значит, в феврале и марте, когда я организовала слежку, у меня на посылках был не кто-нибудь, а настоящий подполковник.

Но мне от этого только хуже!

– Итак, приступим. Посмотрим, что вы успели рассказать моему юному коллеге, – Геннадий Иванович придвинул к себе ноутбук и углубился в чтение.

Уже после первых абзацев подполковник оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня с удивлением. Я тихо умирала. Мои огнеупорные нервы вдруг оплавились и задымили, как пластмасса в открытом пламени.

Почему он, увидев в списке пассажиров мою фамилию, поручил допрос младшему коллеге, а не взялся за это лично? Откуда такое коварство? Если бы я знала, что придётся иметь дело с Геннадием Ивановичем, то заговорила бы по-другому. Да я вообще бы утратила дар речи! Тогда, по крайней мере, в памяти ноутбука не сохранился бы текст, заставивший брови подполковника удивлёнными гусеницами выползти на середину лба.

Но кто же знал!

Закончив чтение, Геннадий Иванович на некоторое время впал в глубокую задумчивость, так, словно в уме вычислял угловую скорость неравномерно вращающегося тела.

– Значит, Елена Владимировна, вы утверждаете, что совершенно случайно очутились среди сотрудников «Фармаконики»?

– Вообще-то, у меня был билет на этот рейс. Я никак не могла избежать их общества.

– Но вы специально сели в хвост самолёта.

– Моя однокурсница Валерия Осокина предложила мне это сделать.

– Или вы ей?

– Нет, она настаивала. Ей хотелось поболтать о том, о сём. Мы не виделись более двадцати лет.

– Но вы разыскали её на выставке.

– Я её не искала. Мы столкнулись случайно.

– И я должен в это поверить?

– А почему нет?

– Похоже на сказку. Фантастическое совпадение.

Я было открыла рот, чтобы повторить мою прибаутку про нью-йоркские «Уральские пирожки», удачно скормленную молодому сотруднику, но Геннадий Иванович меня перебил:

– Как вас вообще занесло в Японию!

– А как бы я могла туда не попасть, если там проходила Токийская медицинская выставка? Это, знаете ли, глобальное событие.

– Серьёзно? А я вот как-то пропустил.

– Это не ваш профиль.

– Но и не ваш.

– Именно мой! Ведь моя фирма занимается поставками медоборудования.

– Хотите сказать, что собирались найти на выставке выгодных партнёров?

– Вот именно.

– С таким же успехом вы могли бы искать их в Австралии. Или на Луне.

– Не понимаю, куда вы клоните!

– Сейчас объясню. Я погуглил, дорогая Елена Владимировна. Почти одновременно с Токийской выставкой аналогичные мероприятия проходили в Уфе, Волгограде, Омске, Питере. Всё гораздо ближе, между прочим. Не нравится отечественное? Учитывая экономический кризис и курсы валют, для вас было бы гораздо выгоднее поискать российских, а не иностранных партнёров. Нет, вы полетели на край света, в Японию. Зачем?

– Ах, да, мне надо было спросить у вас, дорогой Геннадий Иванович, куда ехать и с кем завязывать контакты! – презрительно фыркнула я. – Ну, хорошо. В Токио меня отправила Шарлотта Венсан, моя клиентка. Ваш юный коллега уже кропотливо задокументировал этот факт.

– Да, вижу…

– Мадам Венсан решила, что её компания обязательно должна принять участие в одной из будущих японских выставок. Вот я и отправилась на разведку.

– В самом деле? – неприятно ухмыльнулся подполковник.

Каким добрым и сочувствующим, похожим на внимательного психотерапевта, был этот мужчина, когда я приходила к нему за помощью (хорошо оплачиваемой!). А что сейчас? Он превратился в коршуна, готового вонзить в меня когти.

Геннадий Иванович застучал клавишами ноутбука.

– В конце марта вы опубликовали на сайте «Медэкспорта» анонс об участии фирмы в Токийской медицинской выставке. Вот этот текст. С фотографией Фудзиямы.

В груди неприятно кольнуло острой льдинкой предчувствия.

– Д-да… И что?

– А то! В комментариях – ваша переписка с Шарлоттой Венсан. Видимо, это продолжение какого-то вашего разговора. Владелица французской компании сомневается, стоит ли игра свеч, будет ли поездка выгодна в финансовом плане. Вы её убеждаете, что да, будет.

– Мы переписывались на английском. Вы владеете этим языком?

– Я владею Гугл-переводчиком.

– Понятно. Значит, в марте вы следили не только за моим мужем, но и за мной тоже?

– Чтобы составить комплексный портрет объекта, то есть, господина Константинова, мне пришлось поинтересоваться и личностью заказчицы. Но я не копал глубоко, брал то, что лежит на поверхности. В социальных сетях и на сайте. Вас никто не заставлял вести переписку с мадам Венсан в открытом режиме.

Действительно.

Вот дура!

– Но зачем мы всё это обсуждаем? – мой голос звучал устало. Я поставила локти на стол и подпёрла виски указательными пальцами. – Зачем, зачем, зачем? Не понимаю!

– Просто я хочу доказать, что в Токио вы отправились с одной лишь целью: чтобы на выставке якобы случайно столкнуться с вашей однокурсницей Валерией около стенда компании «Фармаконика». И договориться о том, что обратно вы полетите вместе – в одном салоне, на соседних местах. Именно об этом вы думали, когда бронировали билеты в Токио. А не о том, чтобы успешно представить компанию Шарлотты Венсан на медицинской выставке. Выставка была только предлогом.

– О, боже! – взмолилась я. – Но ведь это бред!

– Я несу бред? – нахмурился подполковник.

– Но вы сами послушайте, что вы говорите, Геннадий Иванович! Это же смешно! Улететь в такую даль – для чего? Чтобы подстроить встречу с давней знакомой? А ведь по большому счёту мне до Валерии и дела нет!

– Верно. Валерия Осокина – тоже предлог. Мы с вами прекрасно понимаем, что вас интересовала не она, а Беата.

– Беата… – одними губами повторила я.

– Да, она. Поэтому я бы не рекомендовал называть мои слова бредом, – обиженно добавил подполковник.

– Извините.

– А тут вы и вовсе заявили, что не были знакомы с жертвой, – Геннадий Иванович кивнул на экран.

– Но я действительно не была с ней знакома!

Подполковник вздохнул и вновь защёлкал клавишами ноутбука.

Что ещё он собирается найти?

Он меня утопит.

Зря я с ним связалась.

Через минуту на столе у стены задышал лазерный принтер, и из него плавно выполз отпечатанный лист.

– Что это?

– Посмотрите. Это мой отчёт о мероприятиях, проведённых в феврале и марте. Информация, собранная мною по вашему заданию. Узнаёте текст? Вы наняли меня, чтобы установить личность девушки, заинтересовавшей вашего гражданского мужа Владимира Константинова. Прочитайте, пожалуйста, как её зовут.

– Бе-а-ве-и-по-о, – чуть слышно произнесла я.

– Погромче, Елена Владимировна, не стесняйтесь!

– Беата Вениаминовна Покрович.

– Дальше.

– Двадцать восемь лет… Директор по маркетингу в компании «Фармаконика»… Проживает в городе Екатеринбурге по адресу…

– Так что же? Вы по-прежнему утверждаете, что не знали жертву?

– Да, я настаиваю, что не была знакома с ней. Первый раз мы с Беатой заговорили друг с другом в аэропорту Нарита у выхода на посадку. У неё потекла чернильная ручка, Беата попросила помочь.

– То есть, опять же инициатива исходила не от вас?

– Нет, – кротко подтвердила я. – Она сама ко мне обратилась.

– Полагаю, именно этого вы и добивались. Вам хотелось познакомиться с девушкой, выяснить, что она из себя представляет. После того, как я снабдил вас всей информацией о любовнице вашего гражданского мужа…

– Зачем всё время добавлять «гражданский»! – взвилась я. – Нельзя сказать просто – «ваш муж»!

– Вы нервничаете.

– Ничуть! Я абсолютно, <…>, спокойна! Как сфинкс!

К сожалению, ругательство я использовала только мысленно. И так же мысленно схватила со стола ноутбук и швырнула его в стену.

Пару минут мы с сыщиком терроризировали друг друга пылающими взглядами.

– И вообще… Совсем не уверена, что Беата была любовницей моего мужа!

Подполковник сокрушённо покачал головой. Да, я продолжала упорствовать в своём нежелании признать очевидное.

– Не верю. Ничего не было!

– Но они же встречались.

– Ну и что! Бывает, что люди встречаются.

Сыщик усмехнулся:

– Ах, да, как я мог забыть! У них же общее хобби – кактусы. Правильно?

– Кактусы, – с тоской пробормотала я. – Кактусы… Или пасьянсы раскладывали в четыре руки… А что… Разные хобби существуют на свете.

Геннадий Иванович посмотрел на меня с жалостью, как на жертву эболы.

– Значит, с мужем вы так и не разобрались.

– Ещё чего!

– Даже с ним не поговорили?

Я опустила голову.

Нет, конечно, скандалы и допросы с пристрастием – моя стихия, но только в том случае, если речь идёт о конкурентах или нерадивых подчинённых. С любимым мужчиной я веду себя по-другому…

– Честно говоря, я пока так и не поняла, что мне делать.

– То есть, вы решили не давить на газ.

– А вдруг это действительно были кактусы или пасьянсы? – с пылкой надеждой воскликнула я. – Тогда бы я оскорбила мужа пошлым подозрением… Что вы опять на меня так смотрите, Геннадий Иванович?

– Но вы уже и так его оскорбили! Когда организовали за ним слежку.

– Да, вы правы… Это было моей ошибкой. Я опустилась на самое дно непорядочности и зарылась плавниками в ил. Лучше быть наивной обманутой женой и витать в облаках, чем превратиться в ищейку и бегать в поисках улик.

– Это вы о ком? – нахмурился подполковник.

– О себе, конечно. Никогда в жизни больше не буду подозревать и следить.

– А теперь и незачем. Беата мертва.

– И теперь не удастся узнать, был ли у мужа роман с Беатой. Но надеюсь, что муж, в свою очередь, никогда не узнает о моей слежке.

– Извините, Елена, но в вашу версию о разведении кактусов или раскладывании пасьянсов я не очень-то верю, – безжалостно отрезал сыщик. – Беата была необыкновенно хороша собой. И, по свидетельству её коллег-мужчин, виртуозна в сексе.

– Да? Ну и что? Я тоже виртуозна в сексе. И необыкновенно хороша собой, – обиженно заявила я. – А ещё мы с Константиновым уже четыре с половиной года не расстаёмся. У обоих – необузданный нрав, самомнение, амбиции и дикий темп жизни. Но, несмотря ни на что, мы пятый год вместе. Уезжаем друг от друга на тысячи километров, а потом при встрече взрываемся новогодним фейерверком.

– Иными словами, вам очень не хотелось потерять любимого мужчину из-за какой-то вертихвостки? Между прочим, Елена, вы единственная из всей компании попытались скрыть свои истинные чувства в отношении Беаты. Остальные не стеснялись в выражениях…

– Вот как?

– С пеной у рта расписывали подвиги этой выдающейся личности. Всем она успела насолить. А вы заявили, что и вовсе с ней не знакомы.

– Так и есть.

– Давайте лучше я расскажу вам, как всё было на самом деле. Вы обратились ко мне в январе, чтобы собрать сведения о некой молодой и красивой особе и выяснить, какие отношения её связывают с господином Константиновым. Когда я предоставил вам информацию о Беате, вы дали мне отмашку. Якобы не захотели копать дальше.

– Не якобы! Я на самом…

– Не перебивайте, пожалуйста. Сами вы, конечно же, не выпускали блондинку из поля зрения. Теперь вы знали, кто она такая и чем занимается. Быстро навели справки о компании «Фармаконика» и обнаружили, что там работает ваша однокурсница Валерия Осокина. Выяснили, что скоро несколько сотрудников компании, в том числе и Беата, отправятся на выставку в Токио. Вы помчались туда же – якобы по поручению вашей заказчицы Шарлотты Венсан.

– Не якобы! – снова взвилась я. – Шарлотта действительно…

– Тихо, не перебивайте! В Токио на выставке вы организовали случайную – в кавычках – встречу с Валерией. И вот обратно вы уже летите вместе. Никто бы не заподозрил, что ваша цель – Беата. Вы хотите подобраться к ней поближе. Посмотреть на неё, поговорить… Как она отреагирует, когда узнает, что вы – жена Константинова? Того самого? И как же она отреагировала?

– Её глаза засверкали, как драгоценные камни, – мрачно ответила я.

– А в самолёте вам представилась удачная возможность избавиться от опасной соперницы. И вы это сделали.

– Да вы с ума сошли! – охнула я.

– Ничуть. Вы прекрасно знали о Беатиной аллергии. Я указал это в своём отчёте, помните? – подполковник кивнул на распечатку, лежащую на столе около моего локтя.

– Перестаньте! – взвилась я. – Что вы выдумываете! Целая банда Беатиных коллег вынашивала планы её уничтожения! А свалить всё решили на меня. Но это же смешно!

– Ни капли.

– Вот именно!

– Пару дней назад, Елена, вы выложили у себя на Фейсбуке цитату… Сейчас-сейчас… – мучитель застучал клавишами. – Вот! Выложили цитату какого-то японца, Мацуситы Коносукэ.

– Не какого-то, а основателя компании «Панасоник», – презрительно произнесла я.

– Флаг ему в руки. Вот цитата: «Бизнес – это фехтование на мечах. Нельзя победить, если тебя закололи»… Пообщавшись с вами, Елена, я склонен полагать, что вы не из тех людей, которые позволяют себя заколоть. Скорее, вы сами крепче сожмёте в руках меч и снесёте противнику голову. Так, чтобы кровь ударила фонтаном. Конкурентов лучше убивать, так надёжнее, правда? С Беатой вы расквитались. Устранили с дороги соперницу, к тому же отомстили ей за ваши нравственные страдания… Да, вот так… Ну, а теперь я готов вас выслушать. Что вы мне скажете?

– Отдайте мой телефон, – хрипло произнесла я. – Мне нужно позвонить.

Аэропорт Кольцово. Пропадаю я!

Ночь разливалась за окном синими чернилами и золотилась огнями, как на картине Ван Гога. Передо мной на столе стоял бумажный стаканчик с кофе, на поверхности мутной жижи пузырилась пенная клякса. Геннадий Иванович не поленился сходить к автомату. Но лучше бы он принёс мою сумку, и тогда я бы позвонила знакомому генералу. Пусть приезжает и спасает. У каждой приличной девушки числится в друзьях генерал – это такой же обязательный аксессуар, как маленькое чёрное платье. Иначе девушке никак нельзя, жизнь – очень сложная штука.

Или я позвонила бы Константинову, а он – генералу. Потому что генерал, вообще-то, его друг, а не мой. Они вместе напряжённо бегают по лесу, стреляют из гранатомётов, а потом пьют водку и душевно поют песни под гитару. Петь под гитару – тут Вольдемарушка непревзойдённый мастер.

По кабинету прокатился гитарный перебор, я услышала первые такты моей любимой мелодии… Сердце сжалось от любви и боли одновременно. А потом – от злости. Ярость накатила внезапной ослепляющей волной. Разве не из-за Константинова я угодила в этот переплёт? Разве не из-за его пристрастия к блондинкам сижу теперь здесь, изнывая под пронзительным взглядом подполковника?

Не надо было Константинову встречаться с белобрысым директором по маркетингу. Потому что это не девушка, а хитроумная маркетинговая ловушка: легко угодить, сложно выбраться, а расплачиваться придётся всю жизнь. Всё в Беате было прекрасно, кроме характера.

Хорошо, что её больше нет.

Геннадий Иванович не сводил с меня пристальных серых глаз. Он словно читал запутанные индейские письмена, нацарапанные раскалённой иглой на моём сердце. Но грош цена его проницательности, ведь я сама ему всё рассказала тогда, в январе, поделилась с ним болью и тревогой.

И теперь всё обернулось против меня.

Да, нанимать частного сыщика было ошибкой. Но как ещё я могла разузнать о девице, накинувшей шёлковое лассо на моего мужа?

Подполковник знает слишком много.

Может, его тоже убить?

А что, это идея. Ведь, если поверить рассуждениям Геннадия Ивановича, я не женщина, а настоящий терминатор – вон, как ловко всё организовала и провернула! Не поленилась слетать за шесть тысяч километров, чтобы в самолёте подобраться к Беате и отравить её.

Да, конечно, я бы не отправилась на Токийскую выставку, если б не была уверена, что обязательно познакомлюсь там с коварной блондинкой. Очень хотелось посмотреть на эту стерву, эту ядерную угрозу моей любви и благополучию. И чем же обернулось моё здоровое любопытство?

Меня обвинили в убийстве.

Я совершенно вымоталась в последние месяцы, моё сердце было истерзано подозрениями и догадками. Так хотелось узнать, что Беата – дура и пустышка, что она не опасна.

К сожалению, всё оказалось иначе. Моё самолюбие и гордость словно разделали мясницким ножом. И вот теперь я сижу в этом кабинете, и у меня пылают щёки, а мозг лихорадочно работает – так, что выгорают микросхемы…

– Что же вы молчите, Елена? Вам нечего мне сказать? – наконец прервал паузу сыщик.

– А вы ждёте, что я попрошу упаковку бумаги и начну писать чистосердечное признание на двадцати пяти страницах?

– Было бы неплохо, – мечтательно вздохнул Геннадий Иванович.

– Не могу вас порадовать. Да, понимаю, вам хочется раскрыть преступление по горячим следам, но это не ко мне. А впрочем, знаете, в моей сумке лежит блокнот, и в нём – бездна полезной информации. Она точно вам поможет найти настоящего убийцу.

– Да неужели? И что же там?

– Мои тонкие наблюдения. Я, конечно, не имею никакого отношения к «Фармаконике» и её междоусобным войнам, но после того, как погибла Беата, я сочла необходимым опросить свидетелей.

– Искали, на кого сможете свалить вину, если вдруг смерть Беаты не спишут на несчастный случай? – едко заметил Геннадий Иванович.

Как он суров со мной!

– Вы могли бы принести блокнот, – вкрадчиво произнесла я. – И мы бы спокойно с вами всё обсудили.

В моём блокноте список убийц, один лучше другого. У всех чёткие мотивы и неотступное желание уничтожить Беату. Надо доказать подполковнику, что на мне свет клином не сошёлся. Пусть только прогуляется в соседний кабинет, где лежат наши сумки, и принесёт записную книжку. Сам же восхитится моей наблюдательностью и интеллектом и быстро найдёт другого кандидата на роль убийцы.

– Блокнот, – повторила я. – Блокнотик.

Геннадий Иванович фыркнул, как ёж, однако поднялся с места и направился к двери. Через пару минут он вернулся с моим мини-кондуитом.

– Вот-вот, – немного приободрилась я. – Взгляните сами, у меня всё записано! Вадим Мартецкий, едва не прогоревший на финансовой афере. Беата могла бы его сдать с потрохами, но не успела. Ира Ромохова. Она едва не лишилась работы из-за доносов блондинки. Стюардесса Марина, бывшая сотрудница «Фармаконики». Ух, как она ненавидела Беату! Полюбуйтесь! Я даже выставила им баллы.

Геннадий Иванович пренебрежительно пролистал страницы, а потом бросил на меня взгляд, полный отвращения и жалости. Так, словно я была дрожащей мокрой болонкой, только что выловленной из зловонной лужи.

– А профессор Николай Андреевич, – добавила я, не сдаваясь. – Совершенно безумный тип… Задолжал Беате уйму денег. Конечно, профессор тоже мечтал укокошить блондинку! Нет, серьёзно!

Сыщик закатил глаза и демонстративно вздохнул, всем своим видом показывая, что все мои оперативно-розыскные действия, проведённые на борту самолёта, были абсолютно лишены смысла.

– А красавица Ядвига, кандидат медицинских наук? Ведь она тоже точила зуб на Беату!

– Елена Владимировна, хватит! – остановил подполковник мою обвинительную речь. – Похоже, вы были уверены, что вам удастся выйти сухой из воды. Скажите, вы хотя бы потрудились стереть отпечатки пальцев с Беатиного дозатора? После того, как подсыпали туда ореховой трухи?

– Да я вообще к нему не прикасалась! – воскликнула я.

И тут меня прошиб холодный пот.

О, Боже…

А ведь я…

Только этого не хватало!

– Постойте, – с ужасом пробормотала я. Но тут же вздохнула с облегчением. – А, нет! Уф, пронесло!

– Что? – удивился Геннадий Иванович.

– Помните, я вам сказала, что Беата обратилась ко мне в аэропорту, потому что у неё потекла ручка, и она попросила помочь? Вы, наверное, видели, что в её сумке всё испачкано чернилами?

– Видел.

– Так вот, я помогла ей. Снабдила салфетками, высушила какой-то документ. Посочувствовала.

– И сейчас вы скажете, что именно тогда дозатор оказался в ваших руках? А вовсе не в тот момент, когда в самолёте вы увлечённо сыпали в него арахисовые крошки?

– К счастью, именно к дозатору я и не прикасалась! Вам не повезло, Геннадий Иванович, извините.

Слава Богу!

А если бы я оставила на коробочке свои отпечатки? Как бы стала выкручиваться?

Сцена в аэропорту промелькнула перед глазами. Тогда я впервые лицом к лицу встретилась с блондинкой, лишившей меня покоя в последние три месяца. Конечно, я впилась глазами в её лицо и жадно рассматривала фигуру и одежду разлучницы. Девица была великолепна, она сияла красотой и молодостью, и явно ощущала свою силу. Ну, зачем, зачем пути Константинова и этой роскошной стервы пересеклись? Ведь они могли бы никогда не встретиться!

Я вспомнила, как сидела в кресле у выхода на посадку и размахивала страницей с чернильной кляксой. Делала вид, что меня восхитил каллиграфический почерк девушки. На самом деле, я смотрела не на занимательную интеллектуальную карту, а на саму Беату, в надежде найти хоть какой-то изъян в её внешности.

Увы!

Я вновь увидела овалы и ромбы, а в них – бисерные чёрные строчки с изящными завитушками. Беата больше не нарисует ни одной интеллект-карты…

И вдруг моё сердце снова перестало биться. Меня словно столкнули в прорубь – второй раз за каких-то пять минут. По спине пробежали мурашки, дыхание перехватило…

О, нет!

– Елена… Что у вас с лицом? – насторожился подполковник.

Я прижала ладони к щекам.

– Сейчас-сейчас.

– Елена?

– Минуточку, прошу вас!

– Вы ещё о чём-то вспомнили?

– Подождите же!

Один фрагмент из Беатиной интеллектуальной карты появился у меня перед глазами, проступил, словно изображение на фотографии. Несколько слов, очерченных зелёным маркером… Зелёная квадратная рамка, а в ней – мелкие чёрные буквы. В аэропорту, когда схема была у меня в руках, я видела этот квадрат, но не придала ему значения.

Конечно, ведь я думала о самой Беате, а не о её рисунках!

И только сейчас до меня дошёл смысл слов, заключённых в зелёную рамку.

Я подняла глаза на подполковника, и он испугался. Очевидно, вид у меня был, как у альпиниста, сорвавшегося со скалы.

– Да что с вами?!

– Мне конец, Геннадий Иванович, – прошептала я. – На дозаторе с витаминами мои отпечатки… Я брала его в руки!

– Что и требовалось доказать! Наконец-то, вы заговорили разумно.

Бряцанье металла, дикие вопли, клубы взметаемой пыли – ураганная скачка взмыленных лошадей, бешеный галоп средневековой конницы… Так выглядели в данный момент мои мысли, если бы их можно было увидеть. Невероятно, что творилось сейчас в моей голове.

– Но постойте! – вдруг возмутился подполковник. – Шесть секунд назад вы утверждали обратное! Вы говорили, что не прикасались к дозатору.

– К Беатиному – нет. Но к другому – да.

– К какому – другому?

– Который и стал причиной гибели Беаты.

– Чудесно, – сказал сыщик, но было неясно, обрадовался ли он моему признанию, или же оно его расстроило. – Раз на контейнере, ставшем причиной гибели Беаты, есть отпечатки ваших пальцев… И вы сами это признаёте… Давайте-ка, всё это запишем.

– Нет, постойте!

– Елена, что вы мечетесь? Берите ручку. Вот бумага.

– Геннадий Иванович, но теперь я точно знаю, кто убил Беату!

– Надо же, какая новость! Я тоже точно знаю, кто её убил. Вы, Елена!

– Да, да, Геннадий Иванович, я несчастная обманутая жена, шпионившая за мужем. Да, я заранее возненавидела эту девицу. А когда познакомилась с ней – возненавидела ещё больше. Я полетела на край света только для того, чтобы, не вызывая подозрения, познакомиться с ней. Да, всё именно так. И очень трудно поверить в мою невиновность. Тем более, что уничтожить Беату не составляло труда. Она была очень уязвима.

– Вот-вот!

– Но вы ведь найдёте силы спокойно меня выслушать?

– Валяйте, – вздохнул подполковник. – Только не надо снова цитировать ваши эпические записи из блокнота. Мне они не интересны.

Вот болван!

Если бы мы встретились в другой обстановке, я бы не удостоила его взглядом. А теперь приходится заискивать перед ним. А заискивать я умею так же хорошо, как прыгать четверной сальхов или маневрировать на нефтеналивном танкере. В этих сферах деятельности мне нет равных!

– Но вы ведь не хотите засадить за решётку невинную жертву?

– Жертва – не вы.

Точно. Жертва, вернее, её тело, сейчас охлаждается в холодильнике у патологоанатомов. Всё-таки хорошо, что этот термин ко мне не применим. А уж эпитет «невинная» подходит мне так же плохо, как и саблезубому тигру.

Разве я ни в чём не виновата? Если разобраться, моё настоящее положение – плод моих собственных усилий. На девяносто процентов в своих неприятностях виновата я сама. Людям это свойственно – создавать себе проблемы. Я бы не сидела сейчас перед Геннадием Ивановичем с виноватым лицом, если бы зимой не затеяла омерзительную слежку. Нужно было сохранить достоинство, а не опускаться так низко.

Вот и расплачиваюсь…

– Ладно, рассказывайте, что там у вас, – обречённо махнул рукой подполковник.

Мне удалось его убедить. К счастью, он готов меня выслушать.

– Представьте себе: в салоне самолёта находятся шесть сотрудников компании «Фармаконика». И у всех шестерых есть одинаковые пластмассовые цилиндры синего цвета с чёрными иероглифами. Это дозаторы с витаминами, подаренные японскими партнёрами.

– Я всё это и сам знаю.

– Седьмая в списке – стюардесса Марина. Ей тоже достались волшебные витамины.

– Уже в курсе.

– Не перебивайте, пожалуйста, – проскрипела я.

– А вы давайте ближе к теме.

– Так вот. Представьте, что вы – один из команды «Фармаконики», у вас тоже есть синяя коробочка с клапаном. Вы уже растёрли в пыль припасённый орешек арахиса и теперь хотите незаметно подсыпать ореховый порошок в Беатин дозатор.

– Что за глупости! Я бы никогда не…

– Молчать! То есть, подождите. Как вы провернёте эту операцию? Дождётесь момента, когда Беата уйдёт в туалет или на кухню за кока-колой, залезете в её сумку, найдёте там дозатор, откроете… Проблематично, правда? Обязательно кто-нибудь заметит вашу возню.

– Согласен. Сложная операция.

– А если поступить иначе? Насыпать ореховый порошок в свою коробочку, а потом быстро заменить её на дозатор Беаты. Так гораздо проще, правда?

– Безусловно.

– Вот! Убийца так и поступил!

– Но у вас-то не было дозатора, – напомнил подполковник.

– Но я и не убийца! У того, кто убил Беату, должен остаться её дозатор.

– Хорошо. Предположим, всё так и было. Но вам-то от этого не легче! Как вы докажете, что это Беатин дозатор? Неужели вы надеетесь, что убийца, прежде чем кинуть коробочку к себе в сумку, не вытер её носовым платком? Думаете, на ней остались Беатины отпечатки?

– Если мы с вами сейчас проверим вещи сотрудников «Фармаконики», то я вам клянусь, вы сами поймёте, что эта коробочка с витаминами была взята из сумки Беаты. Кем? Убийцей, конечно!

Геннадий Иванович задумчиво смотрел на меня. Я ждала, что он скажет. Похоже, мне удалось его заинтриговать. Ещё бы. Я предложила проигнорировать тот факт, что у Беаты оказался дозатор с моими отпечатками, и использовать в качестве улики тот факт, что в чьей-то сумке загадочным образом очутилась коробочка Беаты.

Молчание вновь затянулось. Геннадий Иванович барабанил пальцами по столу. Я старалась не паниковать и смотрела в глаза подполковнику прямым и дружелюбным взглядом. У меня огромный опыт ведения переговоров, поэтому знаю: когда впариваешь заказчику сомнительный контракт, главное – держаться уверенно и излучать оптимизм.

– Хорошо. И в чьей же сумке мы будем искать улику?

– В сумке моей однокурсницы Валерии Осокиной.