Текст книги "Карнавал в последние выходные августа"

– Остановите вон там, я поеду на метро, – дала она указание водителю, который оглянулся и посмотрел на нее с удивлением, но комментировать не стал.

Когда она вошла в метро, на нее обрушился водопад звуков и запахов. Это был один общий поток, который было очень трудно разбить на составляющие. Иногда лишь что-то становилось более очевидным, например, аромат слишком сладких духов или запах гамбургера. Лица Лиза если и различала, то смутно – как будто спустившись под землю, люди вдруг стали одинаковыми. «Наверное, все дело в освещении», – решила она. Подъехал поезд, и толпа внесла Лизу в вагон. Она вдруг вспомнила, как надо вести себя в подобной ситуации, и прижала сумку к животу. Когда-то опытные люди научили только переехавшую в Москву Лизу, что ни в коем случае ничего ценного не должно быть за спиной. Все по-настоящему важное должно быть в поле твоего зрения постоянно. Иначе ограбят.

«Не могу же я водить его за собой на привязи! Господи, ну почему эти телевизионщики не могли найти кого-нибудь другого? Ведь не хватило всего одного дня. Завтра бы они уехали, и все было бы так, как прежде», – думала Лиза под стук колес, покачиваясь в такт вагону. Держаться ей было абсолютно не за что, но сжавшая ее со всех сторон толпа не давала упасть. «А, может, он так пошутил? – вдруг мелькнула у нее в голове спасительная мысль. – Захотел меня срочно увидеть и позвонил – мол, уезжаю. А я сейчас, как последняя дура, еду в метро, нервничаю и вот-вот умру от разрыва сердца...»

– Женщина, вы выходите? –тронул ее плечо мужчина в грязноватой зеленой куртке.

– Да, – коротко ответила Лиза и еще сильнее прижала к себе сумку. Так, словно в данный момент это была самая дорогая для нее вещь. «А еще иногда в метро сзади режут дорогие вещи – например, шубы или кожаные пальто», – вспомнила Лиза еще один урок выживания в мегаполисе. Но шуб и кожаных пальто с того времени в метро стало так много, что вряд ли кто-нибудь сейчас в качестве жертвы выбрал бы Лизу и ее блестящую черную шубу. Ведь цена и качество вещи в этой толпе и под лампами искусственного освещения были абсолютно неважны. Единственное, что выделяло Лизу Соболевскую, – безукоризненные макияж и прическа. Она выглядела так, будто ехала на свадьбу к подруге или была директором парикмахерской, которая по долгу службы всегда должна быть «при параде».

А Лизе хотелось только одного – расплакаться. Чтобы с нее потоками потекли тушь, пудра, помада... Чтобы внутри хотя бы чуточку уменьшился огромный водяной шар и перестал давить, ведь в какие-то минуты становилось так больно, что невозможно было даже дышать. Но слез не было. Наоборот, глаза были сухими, как никогда. «Наверное, в вагоне очень низкая влажность», – подумала Лиза. Хотя она прекрасно знала, что дело совсем не в этом. Просто когда отчаяние достигает предельной отметки, такого спасительного оружия, как слезы, никогда нет.

Она вдруг вспомнила статью про двух одиноких деревенских женщин. И осознала ее совсем по-другому, потому что сама уже стала другой. Вчера она была счастливой и влюбленной женщиной, которой практически невозможно понять страдания другого человека. А сегодня Лиза Соболевская снова стала собой – одинокой женщиной, которая может рассчитывать в жизни только на себя.

Она не надеялась, что, когда Иван Бекетов приедет с далеких островов, все вернется – тихие семейные вечера, споры, смех и одно общее тепло на двоих. Что-то подсказывало ей: судьба дала эти четыре недели, чтобы Лиза просто знала, как это бывает, когда живешь с тем, кого любишь всегда, но встречаешь лишь в свой срок. И теряешь, когда приходит срок. Вот только даты заранее никому не известны.

* * *

– Лиза, ну чего ты плачешь? – Иван твердил ей это уже который час подряд. – Я ведь скоро вернусь. Ну не на войну же я уезжаю.

– Лучше бы на войну, – улыбнулась она сквозь слезы. – Тогда бы я поняла, что другого выхода нет.

Когда Лиза подходила к дверям своей квартиры, ею вдруг овладела ярость – совсем как тогда, в миланском отеле, когда она разгромила стойку рецепции. Но тогда она не сумела себя обуздать, потому что алкоголь снял все тормоза и преграды. «Наверное, мне надо сейчас войти, залпом допить тот коньяк, бутылку которого мы открыли в первый вечер, и разгромить свой собственный дом, – горько усмехнулась Лиза. – Тогда Ванька решит, что я старая истеричка, и точно не вернется».

Он стоял на пороге квартиры и чуть виновато улыбался. Но когда увидел побелевшее лицо Лизы, то в первую минуту даже испугался.

– Лиза, я не поеду, если хочешь, я никуда не поеду... – зашептал он, снимая с нее шубу и целуя в затылок. – Бог с ними, с этими островами.

– Ну что ты, обязательно едь. Такой шанс выпадает нечасто, – уверенно произнесла Лиза, а потом силы все-таки покинули ее, и она зарыдала, потому что окончательно поняла, что проиграла. Она была сильна, пока Иван был на ее территории, а сейчас он уходил. И влиять на его решения она больше не могла. Впрочем, как сейчас выяснилось, ее прежняя сила тоже была иллюзией. Одного звонка от некой Ленки оказалось достаточно, чтобы Иван решил все бросить и уехать.

Если бы он вел себя более уверенно, то у Лизы хватило бы сил собрать все его вещи, в том числе и ватник, и выставить вон. Но он был нежен и ничего не требовал, не отстаивал свою независимость, а только тихонько шептал:

– Я вернусь. Совсем скоро... Всего два месяца...

Лиза уже успокоилась, когда зазвонил телефон.

– Да, Влад, слушаю, – уверенно заговорила она, стараясь, чтобы ее голос не сильно хрипел и было непонятно, что она недавно плакала, как маленькая девочка, у которой отнимали любимую игрушку.

– Лиза, у нас проблемы. Надо срочно встречаться. Мне сейчас звонил директор по рекламе...

– Прости, Влад, но почему тебе? – удивилась Лиза, стараясь не шмыгать носом.

– Потому что ты была «временно недоступна», а дело важное, – терпеливо объяснил Князев, которому даже в голову не могло прийти, что Лиза спустилась в метро.

– Я ходила на массаж, – зачем-то начала оправдываться Лиза. – А в чем дело? Мы не можем решить этот вопрос завтра?

– Нет, Лиза, мы должны написать презентацию сегодня, иначе мы потеряем такие деньги, что нас за это никто не похвалит. Бирюзов хочет увести основные деньги под спецпроекты к Алине. Ты представляешь, чем это грозит?

– Завтра, Влад, завтра, – устало ответила Лиза. – Мне после массажа нельзя никуда ехать.

– Ничего страшного, я сам приеду. Буду через двадцать минут. Извини за нахальство, ты сама потом «спасибо» скажешь.

Лиза отложила телефон и растерянно посмотрела на Бекетова. Его темные волосы были взъерошены, синие глаза сияли. Шорты и майка с короткими рукавами позволяли видеть во всей красе его слегка загорелое и в самую меру накачанное тело. «А вдруг Князев все-таки гей?» – внезапно встревожилась Лиза. И ощутила то же самое неприятное, мучительное чувство, которое она испытала тогда, когда Иван сказал, что ему звонила Ленка. Это был уже второй укол ревности за сегодняшний день. Впрочем, если бы Лиза хорошенько подумала, то поняла бы, что ревность проросла в ней уже давно, буквально с первого дня их знакомства, – когда она решила уволить секретаршу Марту. Но с тем приступом Лизе справиться удалось.

– Вань, переоденься, сейчас заедет один мой коллега, – попросила Лиза. У нее, правда, мелькнула мысль, а не спрятать ли Бекетова в спальне или, например, отправить в магазин.

– Давай в шкафу спрячусь, если ты меня стесняешься? – ответил он, словно подслушав ее мысли.

– Да нет, Вань, прости, я какую-то ерунду говорю. Ты прекрасно выглядишь, даже слишком. А вот мне надо себя в порядок привести, я вся зареванная.

– А он кто? Только твой коллега? – с подозрением спросил Иван.

– Ревнуешь? – засмеялась Лиза. – Да он вообще, по слухам, гей. Вот, кстати, сейчас и проверим.

– Если он начнет ко мне приставать, я дам ему в морду!

– Не начнет, не волнуйся. Может, в театр пригласит или на выставку. Ты же знаешь, как это обычно бывает, – вздохнула Лиза, которая за долгие годы работы в журнале привыкла терпимо относиться к мужчинам, равнодушным к противоположному полу. Возмущали ее лишь те, кто предпочитал и женщин, и мужчин. Она не могла объяснить, почему, но именно эту двойственность считала отвратительной.

Лиза прошла в ванную, смыла остатки косметики и наложила на лицо толстый слой крема. Затем тщательно расчесала волосы, нанесла на них немного специального блеска и собрала в хвост. Достала из шкафа два полотенца, одно намочила в горячей воде, другое – в холодной и стала по очереди прикладывать их к лицу.

– Вань, принеси, пожалуйста, кубики льда из холодильника, те, которые для виски.

Когда Иван зашел в ванную и раскрыл ладони, оказалось, что лед уже начинал таять в его горячих руках. «Как я буду без него жить?» – подумала Лиза, и слезы снова заблестели на ее глазах.

– Не плачь, Лизка, – Иван прижался к ней всем телом, вот только руки его были полны льда, поэтому он не мог обнять ее. – Все будет хорошо. Ведь правда?

– Ты будешь осторожен?

– Что? – не понял он. – А, да, конечно. Но знаешь, мне так хочется, чтобы все поняли – я не идиот, который выкрасил волосы в белый цвет и полетел сдуру в космос спасать человечество. Я еще и на другое способен.

– Есть живых муравьев?

– Нет, ничего живого я есть не буду, – испугался Бекетов. – Там будет много спортивных нагрузок: плавать, бегать, стрелять. Правда, насчет стрелять не уверен...

– Ну как, ничего? – Лиза провела кусочком льда вокруг глаз и пристально посмотрела на себя в зеркало. – Похожа я на жертву косметического массажа?

– Нет, Лизка, ты на жертву совсем не похожа, – улыбнулся Иван, обнял ее и начал медленно целовать, но потом вдруг с улыбкой отстранился. – Слушай, а этот крем совсем невкусный, хотя и пахнет хорошо.

– Ну и не ешь его. Все равно сейчас Князев заявится. Нехорошо его держать под дверью, пока мы будем...

– Будем что? – с иронией спросил Бекетов. Его всегда забавляло, что Лиза совершенно не умеет говорить о сексе. На страницах журнала может, да еще так откровенно, а в реальной жизни – нет.

– Ничего, – смущенно улыбнулась Лиза. – Отстань.

– Совсем? – притворно обиделся он. – Ну ладно, вот уеду – будешь жалеть.

Сказал и понял, что говорить этого не следовало, потому что глаза Лизы снова наполнились слезами.

– Эй, не рыдать, – скомандовал Бекетов. – Льда больше нет. Я весь взял, а потом выбросил в раковину, он, наверное, уже растаял.

– Хорошо, не буду... Тем более что льда больше нет, – прошептала Лиза и попыталась состроить смешную гримасу. Но получилось плохо.

В дверь зазвонили. Хотя Лиза и ждала этого, но все равно вздрогнула от неожиданности.

– Вань, открой, – скомандовала она. – Я быстро переоденусь. А то по-дурацки выгляжу – в деловом костюме и со смытым лицом.

– Господи, как же вы много значения придаете тому, кто и как одет! – вздохнул Бекетов и пошел к двери.

– Ой, Вань, тебе же нужны были кроссовки и штаны спортивные, – вспомнила Лиза.

– Ничего страшного. Я же не такой маньяк шмоток. В дьюти-фри куплю. А нет – буду голым ходить, – ответил он, не оборачиваясь.

– Только попробуй, – засмеялась Лиза, зашла в гардеробную и закрыла дверь.

* * *

Князев стоял посреди прихожей, нарочито долго снимая свое изысканно-небрежное черное кашемировое пальто.

– Ох, Лизонька, за что на нашу голову свалился этот Бирюзов? Да еще Алина некстати вмешалась. Извини, дарлинг, что побеспокоил тебя, но выхода другого нет.

Лиза молча наблюдала за Владом. Она понимала: он нарочно тянет время, чтобы понять, как реагировать в сложившейся ситуации. Он звонит в дверь, а ему открывает неизвестный юноша. Потом выходит Лиза – в сером спортивном костюме и без косметики на лице. Это была ситуация, к которой Влад Князев не был готов. Но именно потому и обожали его все издатели города Москвы, что выдержка ни при каких обстоятельствах не изменяла ему. В крайнем случае Влад брал минутную паузу на размышление. И делал это очень элегантно.

– Влад, – протянул он руку с безукоризненным маникюром.

– Иван.

– Отлично. Лиза, мне куда пройти?

– Влад, – засмеялась Лиза. – Ты же отлично знаешь, что в моем доме можно пройти всего в два места – гостиную и спальню. Извини, в спальню не приглашаю.

– Да это мне давно понятно, – подхватил фривольный тон Князев и притворно вздохнул. – Вам повезло больше, да, молодой человек?

Лиза и Влад были опытные мастера свести самый серьезный разговор к шутке. А вот Иван Бекетов пока нет. Поэтому он растерялся так, что даже покраснел.

– Ладно, все нормально, – улыбнулся Влад. – Вот только у нас катастрофа. Мои люди, не буду называть имен, сообщили мне, что Бирюзов все деньги на спецпроекты решил отдать Алине.

Алина Огнева была давней сподвижницей Лизы Соболевской. Именно сподвижницей, а не соперницей. Они не могли существовать друг без друга, как луна не может существовать без солнца. Или день без ночи. Настолько они были разными. Но уже десять лет одной из главных тем для обсуждения было то, что Лиза метит на место Алины – главного редактора модного журнала «WOMAN Москва», а Алина – на место Лизы Соболевской. При этом, встречаясь, они мило улыбались друг другу. Алина смеялась над Лизой и называла ее монашкой, в шкафу у которой прячется десяток любовников – именно потому, что Лиза терпеть не могла афишировать свою личную жизнь. Алина, наоборот, каждый свой роман делала достоянием общественности и готова была с каждым встречным-поперечным обсуждать самые интимные детали. Например, размер члена нового любовника. Причем чем старше становилась Алина, тем более мощно были оснащены ее юные любовники. А может, дело в том, что с годами ее воображение становилось все богаче и богаче. Ради справедливости надо отметить, что Алина Огнева была близорука. Но она обладала поразительным «внутренним зрением» и всегда знала, когда настал момент перебежать дорогу конкурентам. В том числе и журналу «STYLE Москва».

– Почему он решил перекинуть дополнительные бюджеты в журнал WOMAN? – спросила Лиза. – Они предлагают что-то особенное? Или Алина успела по-своему поговорить с Бирюзовым?

– Никто точно не знает, но вроде бы нет. Ты же знаешь, она любит молоденьких, а Бирюзову недавно сорок четыре стукнуло. Женщина она принципиальная, спит только с теми, кого любит. Правда, любит очень многих... Но не в этом дело.

– Лиза, мне уйти? – спросил Иван. – Может, я пока съезжу в магазин? Куплю еды? У нас, кажется, и хлеба нет.

– Нет, нет, – испугалась Лиза. – Сейчас мы будем придумывать стратегию победы. Может, тебе в голову тоже что-нибудь придет. Влад, извини, задумалась. Чай, кофе?

– Нет, спасибо. А вот коньячку я бы выпил.

Иван взял из бара бутылку, большой пузатый стакан и налил до половины.

– Ну что вы, молодой человек, – испугался такой щедрости Князев. – Я столько не выпью. А впрочем, давайте, но тогда уж и себе плесните. Как говорится, за знакомство. Лизонька, ты будешь?

– С удовольствием! – с притворным воодушевлением воскликнула Лиза, которой совершенно не понравилось, что сейчас они все вместе будут пить коньяк из той самой заветной бутылки. Ведь если совет затянется надолго, они выпьют все до капельки, а пустую бутылку выбросят в помойку. Печальная судьба для, так сказать, символа начала любви.

– А Бирюзов – это кто? – поинтересовался Бекетов.

– Это очень важный человек. Вернее, человек так себе, даже в чем-то смешной. Но вот возможности у него огромные. Он один из крупнейших продавцов на рынке косметики и парфюмерии. А этой весной одна надежда на бьюти – иначе провалим всю рекламу, – покачал головой Князев и вдохнул аромат согревшегося коньяка.

– Значит, что мы имеем, – нахмурилась Лиза. – Алина предложила спецпроект. Наверняка с участием звезд. Мы же в мартовский номер уже ничего не успеваем поставить, кроме того, что обещали раньше. Значит, Бирюзову этого показалось мало.

– Его Дмитрий зовут? Ничего, симпатичный, – Иван набрал в поиске «Бирюзов», и появилось множество фотографий привлекательного кареглазого мужчины с очень короткой стрижкой. – Только зачем он так коротко стрижется? Словно в армию собрался идти.

– Нет, в армию он не пойдет, – ухмыльнулся Влад, который начал потихоньку хмелеть. – Там грязно и плохо пахнет.

– Ну да, он духи любит, – понимающе кивнул Бекетов. – А в армии пахнет кирзовыми сапогами. Не его вариант.

Кареглазый брюнет со стриженой под машинку головой ему почему-то стал неприятен.

– Не в этом дело. Он маньяк чистоты, поэтому душ принимает раз пять в день. Как говорят его работники, и до совещания, и после совещания, и накануне совещания. Но главное, он терпеть не может то, что сам же и продает, – парфюм, крема. Даже, говорят, этикетки не читает – чтобы не знать, что из чего состоит. По слухам, признает только один запах – запах чистого тела. Вот и драит себя с утра до вечера.

– А он вообще-то здоров? – опешил Бекетов.

– Вполне. Если заработал такие деньги. Правда, жена от него недавно ушла. Говорят, не вынесла стерильной жизни, – картинно закатил глаза к потолку Князев и отхлебнул еще коньяку.

– Влад, – прервала его Лиза, которая не узнавала своего старого друга и не понимала, чего это он так разошелся. – Ты мастер рассказывать истории и даже сочинять. Но давайте вернемся к делу. Что нам предложить этому чистюле?

– Все! – уверенно воскликнул Князев.

– Все? – опешил Бекетов. Он даже решил, что больше этому красавцу-мужчине наливать не стоит. Иначе еще немного – и они все вместе отправятся к неизвестному Бирюзову и предложат ему все. Только вот непонятно, что именно...

– Влад, может, ты не ужинал? Давай перекусишь? – тоже заволновалась Лиза. Она никогда в жизни не видела Влада Князева пьяным и испугалась, что алкоголь сыграет с ним ту же злую шутку, что и со многими другими людьми. Вдруг Князев начнет грязно ругаться, как извозчик, или дебоширить.

– Не волнуйся, Лизонька, просто сегодня у меня был трудный день, – тихим, почти жалобным голосом ответил Влад. – Один нелегкий разговор, второй... Вот сейчас к тебе заявился и вижу, что совсем не вовремя. Извините, молодой человек. Но дело есть дело. А ничего другого у нас с Лизой Соболевской в жизни нет. Ведь правда, Лиза?

Она не могла ответить ему на этот вопрос. Но ей очень хотелось сказать: «Влад, ты гораздо лучше, чем я думала о тебе все эти десять лет. Как жаль, что нам раньше никогда в жизни не приходило в голову пить коньяк и ничем не закусывать».

– Надо подумать, – ответила она ничего не значащей фразой.

– Думай, Лиза, думай, – кивнул Князев. – Кстати, эта статья про старушек нам, то есть мне, понравилась. Душевно. Вообще, эта рубрика подтянет новую аудиторию. Все же любят воспоминания. Мне, если честно, кажется, что глянцевые журналы напрасно перестали печатать прозу.

– А почему? – заинтересованно спросил Иван.

– Даже не знаю. Несколько лет назад какой-то умник объявил это старомодным, мол, люди у нас перестали читать, только картинки рассматривают. Смешно. Пушкина печатали в журнале – и вся светская тусовка с упоением читала, и вдруг вся эта литература стала не нужна. Но ничего, и это пройдет. В конце концов, «Завтрак у Тиффани» вообще писался для глянцевого журнала.

– Влад, а вы откуда об этой статье знаете? – опешил Иван.

– Мне автор прислала, мы же давно дружны, – не моргнув глазом, соврал Князев. Он никогда не выдавал свои настоящие источники информации. Влад был мастер создать общественное мнение, при этом никого не сдавая. За это его тоже уважали.

– Нет, я все-таки не понимаю, – серьезно сказал Бекетов. – Если журнал выходит для того, чтобы продавать шмотки или духи этого Бирюзова, то зачем там нужна подлинная история человеческой жизни? Вам не кажется это пошлым?

– Ой, – поморщилась Лиза, – давайте обойдемся без литературного диспута. Сейчас не до этого. В том смысле, что уже поздно.

Ей хотелось поскорее придумать, что предложить завтра Бирюзову. Плевать на его рекламные деньги. Ее волновало другое – у них с Бекетовым оставалось слишком мало времени на прощание. И неважно, как это прощание будет выглядеть. Может, сначала она снова начнет плакать. Он будет ее утешать, и они займутся любовью. А может, все будет наоборот. Неважно. В любом случае на все это нужно время, которого оставалось все меньше и меньше. Именно в этом заключалась главная катастрофа сегодняшнего вечера, даже всей жизни, а вовсе не то, что Дмитрий Бирюзов по каким-то причинам решит отдать весь дополнительный бюджет на рекламу журналу «WOMAN Москва».

– Нет, подожди, Лиза, я отвечу, – завелся Влад. И это тоже было на него непохоже. – Вы хорошо читали статью? Ведь старушки не всегда были старушками. Они были молодыми женщинами. Шили себе платья из крепдешина. Наверняка любили, только автор тогда была маленькой девочкой, и ей об этом не рассказывали. Да, а потом они постарели. И стали этой девочке покупать французские духи и тем самым делали ее счастливой. Что в этой истории вы нашли некрасивого, не глянцевого? Но при этом – это история жизни. Но тоже не вся. Там же не написано о том, как эти женщины работали, пололи свеклу, например. Хотя и это могло бы быть. Например, Грета Гарбо ничто так не любила в последние годы жизни, как свой огородик. Представляете, сама сажала, сама полола...

– Снова эта Грета Гарбо! – вздохнула Лиза.

– Да-да, Лизонька, и ты на нее действительно похожа. Ты тоже не боишься делать выбор. Но сейчас не об этом, извини, речь. Я просто хочу сказать вам, Иван, что настоящая жизнь сложнее, чем кажется. Она более круто и непредсказуемо замешана. И в ней столько всего. И каждый видит только свое. Кто-то красоту, кто-то грязь... Все – в глазах смотрящего. А если человек близорук и ничего дальше своего носа не видит, то мне его искренне жаль. Извините за лекцию. Что-то я разволновался.

– Кстати, о близоруких. Влад, ты не знаешь, Алина не предлагала ему сделать парфюмерное приложение? Например, «ароматный гороскоп» – какому знаку какие духи подходят.

– Отличная идея! – воскликнул Влад.

Иван смотрел на Лизу и Князева с недоумением. Его потрясали эти люди. Которые легко и просто жонглировали такими разными темами – от высокого к низкому, от серьезного до полной глупости.

– По-моему, это бред, – честно сказал Бекетов и сделал большой глоток коньяка, но не рассчитал и поперхнулся.

– Люди любят бред, – ответил Князев. – Отличная идея. Как думаешь, Лиза, сколько полос можно предложить?

– Как минимум тридцать. Все от бюджета зависит – сколько он даст.

– Ну, хорошо, тогда я завтра буду торговаться как коробейник – у нас товар, у вас купец, у вас девица, у нас молодец... Ой, это меня куда-то не в ту степь понесло, это я, простите, друзья мои, напился. Лиза, а ты в следующий номер закажи, например, Гришковцу статью в рубрику «Как я познакомился с глянцем». Он напишет трогательно и смешно. Вот только пусть не рассказывает, как он купил в первый раз памперсы для ребенка и был счастлив. Я уже раз десять читал. Что-нибудь пусть другое вспомнит.

– Ага, как у него появились первые туфли «Прада», – засмеялся Бекетов и привлек Лизу к себе. Ему хотелось показать, что хотя он и проиграл этот диспут, у него есть более сильные аргументы.

– Нет, он про это писать не будет, – улыбнулась Лиза и, не стесняясь Влада, обняла Ивана руками за шею. – А Ванька у нас завтра уезжает. На острова. Играть в жестокие игры.

Князев посмотрел с пониманием и сочувственно кивнул.

– Лиза, я завтра позвоню и скажу, когда тебе надо встречаться с Бирюзовым. Спокойной ночи.

Когда они вышли в прихожую, Влад поцеловал ее в щеку.

Лиза смотрела на Князева и видела его совсем с другой стороны. Да, это был очень элегантный, но уже довольно пожилой человек. Его увядание было так очевидно, что Лизе стало его жалко. Князев выглядел уставшим и опустошенным. И неизвестно, чем это было вызвано – то ли поздним временем, то ли алкоголем... но все же, скорее всего, присутствием Ивана Бекетова в доме Лизы Соболевской. Князев всегда думал, что не только общее дело, но и одиночество связывает их так сильно. А сегодня ему стало понятно, что все совсем не так. Вечера Лиза проводит с молодым человеком, сняв деловой костюм и смыв до капельки косметику с лица. Сейчас он уйдет, а у них начнется своя жизнь. Та самая жизнь по-настоящему влюбленных друг в друга людей, которая всегда вызывает зависть и вопрос – «почему у меня все не так?».

– Влад, скажи честно, зачем ты приходил? – спросила Лиза, открывая дверь.

– Знаешь, мне последнее время казалось, что с тобой что-то происходит. А теперь я спокоен – у тебя все замечательно. Симпатичный парень. Заметь, я даже не стал приглашать его в кино, – засмеялся Князев. – Но я рад, что ты счастлива, и готов простить тебе этот дурацкий спортивный костюм, хотя он и молодит тебя. Но это неважно. Главное – ты счастлива.

– Ох, Влад, как ты же ошибаешься... Если бы ты только знал, как ты ошибаешься, – тихо вздохнула Лиза. – Спокойной ночи. Я и правда очень устала.