Текст книги "Ад под ключ"

– Например, криминальный авторитет по кличке Хан.

– Точно! А вы откуда знаете?

– Его убили, – уклончиво ответил Алексей.

– Уж не Гербер ли руку приложил? – присвистнул Мальцев. – Погодите-ка… А вы где теперь? Раз с Гербером вместе работаете? – сообразил наконец участковый.

Видать, слух еще не везде дошел. Об отставке А. А. Леонидова. Времени ведь прошло немного.

– На вольных хлебах, – уклончиво ответил он.

– Частным сыском занимаетесь? – прищурился Мальцев.

Детективов участковые не любили. Да и сам Алексей их не любил, когда работал в органах. Ушлые частные сыщики так и норовили сунуть взятку, считая, что так можно уладить любую проблему. А борьба с коррупцией последнее время все больше напоминала охоту на ведьм. Поэтому от частных детективов полицейские старались держаться подальше.

И Алексей примирительно сказал:

– Нет, я не детектив. Работаю в службе безопасности. Веду служебное расследование.

– Поня-ятно, – протянул Мальцев, но все равно отреагировал стандартно. Папочку сунул под мышку, на лицо натянул официальное выражение. Сказал: – Я обязан буду доложить о вашем присутствии в больнице.

– Действуй.

Из реанимационной палаты вышла грузная женщина в бесформенном платье-халате, с растрепанными волосами, темными с проседью. Лет шестидесяти, как дал бы ей на вид Алексей. Он уже понял, что это жена Гербера. Та самая, которая не вовремя вернулась с отмененной йоги. Женщина пошла прямо на них, будто слепая. В глазах у нее стояли слезы.

– Софья Марковна, туалет там, – попытался развернуть ее Мальцев в нужном направлении.

Женщина с недоумением посмотрела на него слепыми от слез глазами.

– Все рушится, все… – пробормотала она. – Я ведь говорила ему: давай уедем… пусть в бедности, зато вместе, на родной земле… Все здесь продадим, расплатимся и вздохнем наконец с облегчением… и олигархи банкротятся…

– Ваш муж не хотел объявлять себя банкротом? – не удержался Алексей.

– Вы кто? – невидяще посмотрела на него Софья Марковна, а слева в руку вцепился Мальцев.

Алексей подумал, что участковый хочет оттащить его от Софьи Гербер в подъехавший лифт. Та близоруко прищурилась. Потом вдруг развернулась и пошла в правильном направлении, к туалету.

– Ваш номер теперь шестнадцатый, понятно? – высказался Мальцев, когда они остались вдвоем. – Это дело полиции.

– А когда тебе надо было, ты по-другому со мной говорил.

– Дружба дружбой, а служба службой. Почем я знаю, кто его до суицида довел? Может, на работе проблемы?

– Ладно, работай. – Алексей уже и так понял, что больше из этой ситуации сегодня не вытянешь.

«…вздохнул устало, повесился – и никого не стало», – садясь в машину, он вдруг вспомнил стишок из фильма «Десять негритят», снятого по роману старушки Кристи.

В самом деле: Хан убит, Кочарян прячется невесть где, Волков скрывается в дата-центре, а теперь еще и Гербер попытался улизнуть, причем безвозвратно, на тот свет. «БуЗа» разваливается прямо на глазах. Интересно, как поступит Сажин? Может, послушает все-таки жену и уедет в какую-нибудь Аргентину?

Он все-таки решил доложить о ситуации и набрал номер Сажина.

– Слушаю, – коротко ответил тот.

– Пока ничего. Гербер в реанимации, я побеседовал с участковым. Полиция на такие дела выезжает в обязательном порядке. Гербера сопроводили до реанимационной палаты. Жена говорит, что он банкрот, но боялся объявить себя таковым. Может, из гордости, а может, по другим причинам. Хан к нему домой заходил, и не только он. Похоже, криминальные элементы взяли Гербера в оборот. Он психовал и прочно сидел на транквилизаторах.

– Понятно, – напряженно сказал Сажин. – Значит, через него они решили контролировать общак, следовательно, и меня.

– Я тебе говорил: не доверяй блатным.

– А кому? Сдаться предлагаешь?

– Как там Дарья Витальевна? – сменил он тему.

– Поехала в центр, прогуляться.

– Вы поссорились?

– Нет.

– Вопросы есть или отпускаешь меня до завтра?

– Вопросов много. Но отвечать на них некому. Сколько Гербер проваляется в больнице?

– У меня нет права его допрашивать. А вот у него право есть оттягивать этот разговор насколько возможно.

– То-то и оно. Завтра я буду в офисе.

– Я хотел предложить тебе собрать правление, только собирать, похоже, больше некого.

– Да, дело встало… Говорят, ты решил пострелять? – небрежно спросил Сажин.

– Да вот, что-то в тир потянуло, – ответил он так же небрежно.

– Дело хорошее, – насмешливо сказал Дмитрий Александрович. – Завтра увидимся.

Сажин дал отбой.

«Даша поехала погулять по Москве. И Дыма на работе нет. Что там, интересно происходит, в семье у Сажиных? Как бы Дмитрий Александрович не напортачил, – заволновался он. – А не то ему опять придется надеть белое».

События ближайших двух дней показали, что Алексей был прав, подозревая неладное. Все его планы рухнули в один миг, и события все-таки вошли в активную фазу, которой Алексей так боялся.

Глава 9

– А ты уверен, что правильно делаешь? – спросил Дым, прилаживая в свой джип второе детское сиденье.

– Она мне пацана испортила, – поморщился Сажин. – Алиса из Димки воспитывает мужчину, а Дарья Витальевна из сына – красну девицу.

– А я тут, выходит, вообще ни при чем, – Дым смешно сморщил нос. – Ладно, я не обижаюсь. У Алисы Дмитриевны характер – кремень. Одно слово: Сажина! Мне остается лишь вытянуться во фрунт: «Слушаюсь, товарищ генерал!»

– Ты знал, на ком женился. И я знаю: Алисе повезло. С таким характером она осталась бы старой девой, если бы не ты. Как только ты ее уломал?

– Об этом вслух не говорят, шеф, – подмигнул Дым. – Сила-то в руках еще есть.

– Ты говоришь о моей дочери, не забывай, – Сажин шутливо встал в боксерскую стойку и поднял кулаки.

– Давайте, сэр, дождемся секундантов, – пошутил и Леня. – На ринге посчитаемся, батя. И вдруг по-мальчишески свистнул: – Пацаны, а ну сюда!

Димка с Сашей опрометью кинулись к машине. Сажин был доволен: сын вроде бы начал проявлять интерес к вещам, достойным настоящего мужчины. С увлечением смотрел, как папа разбирает и собирает автомат, дважды подтянулся на турнике, практически без помощи, утром встал под холодный душ и вытерпел, не выскочил из душевой кабины, визжа, как девчонка. Всего-то неделя прошла, а процесс воспитания из красной девицы настоящего мужика сдвинулся с мертвой точки.

Хорошо, что Даша этого не видела. Ни автомата, ни турника, ни покрывшегося мурашками, дрожащего Сашу в душе.

«Вроде не заболел», – косился Сажин на притихшего в машине сына. «Значит, не слабак. Ничего, выправится». Крепкий, как гриб-боровичок, краснощекий Димка признал-таки Сашу за своего и даже взял над ним шефство.

– А деда папке ка-ак даст! – восторженно говорил он, первым садясь в машину. – Папка тоже сильный, но дедушка сильнее!

Саша, которому пообещали, что «будет классно», – робко жался к отцу. Ребенок пока плохо понимал, куда и зачем его везут. Мама сказала, что вечером они с папой будут гулять и читать книжки.

– Долго не засиживайтесь, – сказала мама, поцеловав Сашу в лобик, перед тем как уехать.

Едва ее машина скрылась за воротами, они с папой тоже стали собираться. Приехали дядя Дым с Димкой, причем вид у них был как у заговорщиков. Саша понимал, что папа маму обманул, и это плохо. Димка же сказал: «Будет классно!» Разве врать – это классно? И ездить куда-то без мамы?

– Мы же мужики, – потрепал его по кудряшкам отец. – У нас есть свои секреты.

Сажин вез мальчишек в клуб «Три Эс» на бои кикбоксеров. А Дарья Витальевна с Алисой отправились сегодня в Большой театр на нашумевшую премьеру. Даша, конечно, хотела пойти туда всей семьей, оставив детей с няней, но Сажин был категоричен:

– На балет не пойду.

– Это не балет, а постановка в стиле модерн, на стыке жанров, – уговаривала его Даша.

– И кто зажигает? Геи, лесбиянки или трансвеститы? Или все вместе, раз на стыке?

– Дима, как ты можешь! Это настоящая культурная революция!

– Пена надстройки резвится над застывшим в граните базисом. Какая революция, Дашенька? Опомнись. Типичный хайп. Москвичи зажрались, их уже ничем не удивишь. Это ты, заграничная штучка, тебе этот модернизм в диковинку. Идите вдвоем с Алисой. А мы, мужики, дома посидим.

– А что вы будете делать? – подозрительно спросила Даша.

– Найдем чем заняться. Да хоть мультики посмотрим, – невозмутимо ответил Сажин.

Балет в Большом он придумал давно. И даже напрягся, чтобы достать билеты, потому что на премьеру обещался весь столичный бомонд. Спектакль затянется, а потом все эти шишки долго будут разъезжаться. Ближайшие к Центру улицы наверняка перекроют. И простые смертные с часок постоят в мертвой пробке.

– Не торопись, – дал Сажин инструкции Грише.

– Понял, – сдержанно улыбнулся тот.

Дым спросил:

– А если пацаны проболтаются?

– А как же мужская солидарность? – подмигнул притихшим мальчишкам Сажин. – Это ведь наш мужской секрет. Так? – Димка с Сашей дружно кивнули. – Женщины ушли смотреть на танцы, а мы поедем болеть за настоящих мужиков.

– Они пошли на балет, – поправил отца Саша.

– Что из мальчишки лепит, а? – сокрушенно покачал головой Сажин. – А не один хрен, Сашка, балет или танцы? Да хоть шапито. Надо менять этот мир, а не заниматься бесполезным и бессмысленным созерцанием.

Дым кашлянул:

– Маленькие они еще. Зря ты, батя, про созерцание. Я-то не догоняю. Но влетит нам – это уж точно. Это я как раз догоняю. Возрастной-то ценз на боях повыше будет, чем на балете. Да еще тотализатор. Спалимся.

– Ты на дорогу смотри.

Само собой, никаких детей в «Три Эс» по вечерам не пускали. Но Сажину, как президенту, дозволено было все. Это ведь был его клуб и его бойцы. А маленький Саша был единственным наследником Дела. Наследник мужского пола, другой пол бойцы не признавали, даже если сажинская дочка лихо размахивала рапирой.

Александр Дмитриевич Сажин сидел сегодня в президентской ложе впервые в жизни. Сначала ему было страшно. Но рядом были папа и дядя Дым. А движения бойцов отдаленно напоминали балет, который так любила мама. Тот же танец, только танцоры кричали, когда от ярости, а когда и от боли. Саша не мог понять, нравится ему это или нет. К тому же у него болела голова.

Пожаловаться отцу он боялся. Саша уже понял, что Димка лучше его во всем, и старался брать с нового друга пример. Не ныть, как девчонка, не закрывать глаза, когда брызжет кровь, не бояться за папу, когда того бьет дядя Дым, потому что папа сильный. Сильнее всех.

Димка то и дело вскакивал и махал руками и ногами, подражая боксерам на ринге. Сажин одобрительно улыбался и косился на сына. Саша хотел было тоже вскочить, но не смог. Ноги сделались ватными, на лбу выступила испарина.

В президентскую ложу ввалился огромный дядя, который уважительно пожал папе руку и вдруг нагнулся над Сашей:

– А это у нас кто? Никак наследник?

От дяди неприятно пахло. Саша уже знал, что это запах пива, отвратительного горького напитка, «гадости», как называла его мама. И Сашу замутило.

– Ну как, малец, впечатляет? – подмигнул ему дядя-гора. – Боец растет, а?

Тошнота подступила к самому Сашиному горлу, стало невыносимо жарко и душно, испарина выступила по всему маленькому, дрожащему телу ребенка. Мальчик сам не понял, как это случилось, но содержимое его желудка вдруг оказалось на ботинках дяди-горы.

– Э… Да он у тебя девчонка, – презрительно протянул тот.

Сажин нахмурился.

– Вытри рот, – сунул он сыну услужливо переданную кем-то салфетку. И зло спросил: – А у тебя, Кирей, дети есть?

– Мне не положено, – оскалился тот. – Я вор в законе.

– Мне не нравятся твои намеки, – напряженно сказал Сажин.

Саша увидел, как встал дядя Дым, незаметно разминая широченные плечи.

– Пацана воспитывать научись, – насмешливо сказал дядя-гора. – А потом нас будешь учить.

– Пожалуй, я ускорю воспитательный процесс. И начну с тебя, – размеренно сказал Сажин.

– Валяй.

В президентской ложе воцарилась мертвая тишина. Саша интуитивно чувствовал, что это из-за него. Голова болела все сильнее, руки стали горячими. Мальчик еле держался, чтобы не заплакать.

К счастью, бой закончился, и зал заревел, засвистел.

– Моя взяла, – довольно сказал дядя-гора. – Пойду баблосы сниму с победы, – и вышел.

– Мать не научила тебя тому, что мужчина должен уметь терпеть? – недовольно сказал Сажин сыну.

– Погоди, – остановил его Леня. – С ним что-то неладно, – он положил огромную теплую ладонь на Сашин лоб.

Мальчику стало еще жарче, и он весь съежился в комок.

– Э… Да у него, похоже, температура! – сказал Леня. – Малец простыл. Или вирус подхватил, вот и сблеванул. Сейчас такой вирус по Москве гуляет, Димка в прошлом месяце переболел. Тоже рвота была и высоченная температура.

Сажин озабоченно стал ощупывать сына.

– Точно: горит весь. Поехали домой, – он встал.

На ринге представляли новую пару бойцов. Зал в недоумении смотрел на президента, который, подхватив на руки ребенка, повернулся к рингу спиной и направился к выходу.

– Ты понимаешь, что это означает? – тихо спросил Леня, идя следом и ведя за руку упирающегося Димку, который хотел остаться. – Мы вроде как отступаем.

– Я вернусь. Не сюда, а туда, – Сажин через плечо кивнул на ярко освещенный ринг с кровавым пятном, присыпанным опилками. – Игры закончились, Леня. И Сашка здесь ни при чем. Это всего лишь повод.

– Может, я за тебя выйду? – предложил Леня. – Вам бы поберечься, Дмитрий Александрович.

– Ради чего? Или ради кого?

– Хотя бы ради дела.

– Нет больше дела, Леня. А чтобы его реанимировать, нужна драка. По-другому не получится.

Домой возвращались молча. Димка дулся, а Саша страдал от головной боли и тошноты и прижимался к отцу, несмотря на жар. Мальчик чувствовал себя виноватым, хотя так и не понял, в чем его вина. Когда отыскали градусник и померили температуру, у Саши оказалось тридцать девять и пять.

«Это я его простудил, – корил себя Сажин. – Под холодный душ ставил, подтягиваться заставлял на холоде. Мальчишка вспотел, потом ветерком охватило. Это ведь не Италия – Москва, ноябрь месяц».

Врач приехал почти одновременно с Дарьей Витальевной, которой удалось прорваться сквозь пробки. Увидев у ворот машину «Скорой помощи», она чуть сознание не потеряла от страха. Одними губами спросила:

– Кто? – не в силах тронуться с места.

– Кажись, малец заболел, – кашлянул Гриша, с которым час назад связался Сажин. Попросил подготовить жену, чтобы не было истерики.

– Внук, сын? – жадно спросила Дарья Витальевна.

– У Саши температура поднялась. Да вы не волнуйтесь.

Даша уже летела в дом. Ворвавшись в спальню, она оттолкнула мужа и кинулась к сыну:

– Саша!

Врач, который только что вымыл руки, смущенно спросил:

– Могу я осмотреть ребенка?

– Да-да, конечно! – Даша дала ему место у Сашиной постели.

Пока длился осмотр, она молчала, кусая губы, словно глотая рвущиеся из них упреки. Сажин тоже молчал. Наконец врач сказал:

– Ничего страшного. Похоже, обычная простуда, не грипп.

– Его рвало, – напомнил Сажин.

– Такое бывает от высокой температуры. Ребенок слабый, еще и стресс.

– Стресс? – удивленно спросила Даша. – Они же были дома!

Сажин смущенно кашлянул.

– Дима? – повернулась к нему Дарья Витальевна.

– Я сейчас выпишу рецепт, – виновато отвел глаза врач и отошел к письменному столу. Супружеская сцена была неизбежна.

В его присутствии Даша еще держалась, но, едва они с мужем остались вдвоем у Сашиной постели, накинулась с расспросами:

– Где вы были? Дима, как ты мог его простудить? Гуляли допоздна, вместо того чтобы сидеть в тепле и читать книжки?

– Ма, мы не гуляли, – прошептал Саша.

Дарья Витальевна кинулась к нему:

– Маленький мой… Ты весь горишь…

– Ему дали лекарство, температура сейчас упадет, – мрачно сказал Сажин. – Что ты суетишься? Обычное дело: ребенок заболел.

– Я больше так не буду, – задыхаясь, прошептал Саша.

– Что не будешь, сынок? – удивленно спросила Дарья Витальевна.

– Я нечаянно…

– Дима, о чем он?

Сажин молчал.

– Мне что, устроить допрос прислуге? Твоей охране? Позвонить Алисе? Ведь Леня с Димкой тоже были здесь. Предлагаешь мне допрашивать ребенка? Давить на добряка Леню, чтобы узнать правду? Или ты уже успел научить их всех врать? А может, заставил?

– Мы были в «Три Эс», – нехотя признался Сажин.

– Где?!

– Сегодня бои. Я хотел, чтобы Сашка к ним привыкал. А его вдруг вырвало.

– Ты возил ребенка на драку?!

– Это не драка, а спорт!

– Я видела однажды твой спорт! Больше не хочу! Ты бил ногами человека! Ногами, руками, всем, чем только можно, и рычал, как зверь! Я видела кровь, Дима! Это не спорт, а драка! И ты возил туда ребенка! Шестилетнего мальчика! Который к тому же был болен!

– Я этого не знал!

– Сажин, ты – зверь! И из людей делаешь зверей! Да что там из людей! Из собственного ребенка ты хочешь вырастить людоеда!

– Не кричи, сын болеет.

Даша кивнула на дверь:

– Выйдем в соседнюю комнату.

Сажин уже понял, что этого разговора не избежать. В гостиной он первым делом направился к бару и достал оттуда бутылку коньяка.

– Не смей пить, пока я с тобой не поговорила! – взвилась Даша.

– Все! Хватит! – он размахнулся и швырнул бокал в стену.

Раздался жалобный звон, на пол посыпались осколки, по стене полился коньяк. На обоях осталось темное мокрое пятно. Даша уставилась на него, словно пыталась понять: что происходит?

– Я тебе не мальчишка! Ты всю жизнь живешь за мой счет, изволь подчиняться! – заорал на нее Сажин.

– А я все думала: когда же ты заговоришь о деньгах? – сказала она горько. – Кто платит, тот и диктует условия, так? Дима, когда ты стал таким? Вот и деньгами стал меня попрекать. Что дальше? Я ведь не попрекаю тебя женщинами, которые приходят сюда в мое отсутствие.

– Сюда никто не приходит, – хмуро сказал Сажин.

– Ты принимаешь их внизу, в сауне? Это проститутки? И кто ты после этого? Помнишь, как ты осуждал новых русских, всех этих бизнесменов, которые поднялись из грязи в князи, чинуш? За сауны с девочками, пьянство и разврат? И до чего ты теперь докатился?

– Хватит строить из себя светскую даму! – рявкнул Сажин. – Забыла, где и у кого родилась? Как в общаге жила, забыла? Колготки зашивала, стирала целлофановые пакеты, чтобы сэкономить, сосиски соевые в кастрюльке варила. Это я дал тебе все! А в ответ хотел лишь немного любви! Но пока мы были бедными, ты не больно-то была на нее щедра. Богатого любила, не меня. Даже с собой пыталась покончить. А сейчас вдруг пробило. Извини, но я склонен думать, что ты держишься за меня именно из-за моих денег. Хорошо устроилась. В Италии живешь, на всем готовом, не работаешь, прислугу держишь, летаешь частными самолетами. А я, дурак, позволяю на себя кричать. Хватит. Делай, что велено, и молчи.

– Дима! – ахнула она. – Но ведь это же несправедливо! Да, я не сразу тебя полюбила, но уж точно не из-за денег. Мне ничего не надо…

– Разве?

Даша нервно стала снимать с пальца обручальное кольцо.

– Было уже, – насмешливо сказал Сажин. – Теперь это фарс, а не трагедия. Не пройдет.

Также молча Даша стала расстегивать золотую цепочку.

– Хватит ломать комедию, – поморщился Сажин. – На меня это больше не действует.

Она сняла серьги и аккуратно положила все золотые украшения на стол.

– А ну прекрати! – заорал он.

– Это ты прекрати на меня кричать!

– Да кто ты такая?! Содержанка!

Даша ахнула и в ужасе закрыла дрожащей рукой рот:

– Дима… лучше бы ты меня убил…

– Как же ты меня достала!

Сажин замахнулся, чтобы ее ударить. Даша стояла прямо и смотрела ему в глаза. За стеной заплакал Саша. Сажин опустил руку и сквозь зубы сказал:

– Ребенку скажи спасибо.

– Хочешь ударить – бей, – равнодушно сказала Даша. – Я давно уже поняла, что в тебе не осталось ничего человеческого. Ты одержимый, Дима. Я напрасно сюда приехала.

Она повернулась к мужу спиной и ушла в комнату к сыну. Сажин пошел к бару и вновь достал оттуда бутылку коньяка.

Он ничуть не удивился, когда ему позвонил один из партнеров по бизнесу и сказал, что Дарья Витальевна попросила подбросить ее до Неаполя.

– Я могу сказать, что мест нет, Дмитрий Александрович. Деловая поездка, самолет, мол, полон.

– Пусть летит.

– Я слышал, у тебя проблемы.

– Я их решу. Хочешь быть свидетелем?

– Ситуация непростая, – голос в телефоне стал вкрадчивым. – По слухам, зреет бунт. Блатные хотят от нас отколоться. Ты узнал, кто убил Хана?

– Узнаю на днях. Имя убийцы будет названо.

– Либо его голова, либо твоя. Ты ведь это понимаешь?

– Отвези мою жену и сына в Италию. Остальное – мое дело, – твердо сказал Сажин и дал отбой.

Это было похоже на бегство. Саша еще не оправился от простуды, но Даша не хотела оставаться в этом ужасном доме ни дня. Под одной крышей с мужчиной, которого она больше не считала своим мужем.

Они почти не разговаривали, Сажин пропадал на работе, Даша молча плакала, закрывшись в спальне, но с мужем была суха и непреклонна. Накануне отъезда она сказала:

– Если захочешь официально оформить развод, я возражать не буду. Мне от тебя ничего не надо. Как только вернусь домой – попробую устроиться на работу. Гидом, экскурсоводом, переводчиком… Кем угодно. Хоть сиделкой. Как только найду работу, мы с Сашей тут же съедем из твоего дома.

– На принцип пошла, – усмехнулся Сажин. – Не дури, слышишь? Мой сын не будет жить в нищете.

– Лучше в нищете, чем… – она осеклась.

– Ну, договаривай.

– Чем вырастет циничным ублюдком, равнодушным к чужим страданиям.

– Каковым, по-твоему, являюсь я.

Даша молчала.

– Деньги я буду переводить тебе по-прежнему, – твердо сказал Сажин. – И мой дом покидать не разрешаю. Иначе я найму лучших адвокатов и заберу у тебя сына.

– Я должна жить в тюрьме?

– Пока не вырастет сын, ты не свободна. Хотя иметь любовника я тебе не запрещаю.

– Какая же ты сволочь, Сажин! – не удержалась Даша. – Ты ведь знаешь, что я никогда тебе не изменяла! И не позволю себе скатиться в ту же грязь, где лежишь ты сам! Я не признаю половой распущенности! И ты смел после этого меня ласкать, целовать! После того, как принимал в этом доме проституток! Вконец опустился! Ставишь мать своих детей на одну доску со шлюхами!

– Хватит говорить чушь, – поморщился Сажин. – Это не считается изменой. Почаще надо к мужу приезжать. И половые органы рассматривать не только у античных статуй во всяких там музеях.

– Пошляк! – сверкнула глазами Даша.

– А ты фригидная невротичка.

– А ты… ты… Забудь, что я есть!

– Что, прошла любовь? – усмехнулся он.

– Любовь? У тебя это была одержимость. Ты хотел урыть сначала соперника, потом меня. Втоптать в грязь, подчинить. А у меня… Инстинкт самки, которая гордится тем, что ее выбрал вожак стаи. Ничего возвышенного в наших чувствах не было, ни в твоих, ни в моих.

– Одни звериные инстинкты, ты скажи! – усмехнулся Сажин. – Дура ты. Катись в свою Италию. Не держу.

…Алексей узнал об этом, когда Даша уже сидела в самолете. Взлет долго не разрешали из-за плохих метеоусловий, и Даша решилась позвонить.

– Я улетаю обратно в Италию, Леша, – сказала она и замолчала.

– Что у вас случилось?! Сажин чернее тучи, а свитер на нем белый! Ладно, свитер! Белые брюки. Я спросил, в чем дело, он молчит. Позвонил Лене, тот мнется, врать не хочет, а правду говорить боится. Алиса на него, похоже, наехала. Почему ты вдруг уезжаешь? – спросил он сердито. – Сейчас, когда ты нужна мужу?

– Я так больше не могу, Леша! – отчаянно сказала Дарья Витальевна. – Сажин водил Сашу на бои.

– Он что, с ума сошел?!

– Мало того, ребенку там стало плохо. Сашу вырвало, а Сажин упрекнул его в том, что он не мужик. Это, по-твоему, нормально?

– Нет, но…

– Мы, похоже, взлетаем, – перебила его Даша. – Я пыталась. Но я ничего не могу с ним сделать. Со своим мужем. Мы, похоже, разводимся, Леша. Я бессильна это изменить. Сажин похож на камень, сорвавшийся с вершины горы. За ним потянется лавина. Я хочу спасти своего ребенка.

– А Алиса?

– Она сильная. Слава богу, она не числится в этой вашей «БуЗе». И она мать. Как только в Москве станет опасно, сработает ее материнский инстинкт, и она приедет ко мне вместе с Димкой. Ее выпустят, потому что за ней нет ничего противозаконного.

– Значит, ты решила поступить как мать, а не как жена, – он услышал, как заревели турбины. Связь вот-вот прервется. – Даша, ты не знаешь всего. Сажин…

Самолет пошел на взлет. Даша больше ничего не слышала, кроме воя двигателя, и убрала мобильный телефон в сумочку. Саша привалился к ней и притих. Он все еще был слаб, только температуру сбили. Но счастлив оттого, что летит домой. Саша боялся отца больше, чем любил. Они редко виделись, а когда Саша приезжал в Москву, отца все время окружали люди в форме, и у них у всех были серьезные, суровые лица. Мальчику хотелось приласкаться, а от него требовали быть таким же сильным, сдержанным в чувствах. Ребенок этого не понимал. И он был счастлив, когда этот чужой, огромный, холодный город остался внизу, а потом утонул в облаках, которые накрыли его, словно саркофаг, тяжелым свинцовым куполом. А Саша взмыл над этим куполом в синее-пресинее небо, сразу забыв про все свои беды. Память у детей короткая.

Хотя страх в душе у мальчика все равно остался. Детская травма, которая, как боялась Даша, рано или поздно даст о себе знать…

… – Работаем, – сказал Сажин. И рывком опустил жалюзи, хотя сегодня день и так был хмурым.

Алексею показалось, что этим жестом Сажин как бы отрезает свое прошлое. Дашу с сыном, которые опять далеко, свои мечты о счастье.

«Семья развалилась, а он рвется спасать не ее, а свою империю», – неприязненно подумал Алексей. Они сидели в кабинете президента, он, Сажин и Леня. Дым, похоже, получил от жены нагоняй, но из мужской солидарности был на стороне тестя. С Леней Сажину повезло.

– Леша, что с нашим расследованием? Что ты выяснил? – спросил Дмитрий Александрович, сев за стол, на президентское место.

– Встречный вопрос: давно ты видел Кочаряна?

– Он на связи, – пожал плечами Сажин. – Нынче все можно решить по WhatsApp или электронной почте.

– Я спрашиваю: давно ты видел его самого? Семью Кочарян отправил на родину, в Армению, сразу после убийства Хана.

– Я этого не знал.

– Ты хочешь сказать, что стукач – Тигран Давидович? – сообразил Леня. – Он же убийца Хана?

– Кочарян ведет себя подозрительно.

– Я ему сейчас позвоню, – Сажин достал мобильник. Пауза была недолгой. – Тигран, ты на месте? Зайди. Сейчас будет, – сказал он Алексею и Лене.

– Посмотрим, – скептически хмыкнул Леонидов. – Не удивлюсь, если «лифт сломается» или Тиграна Давидовича кто-нибудь по пути сюда «перехватит».

– Если я скажу – его из-под земли отыщут, – заверил Сажин.

К огромному удивлению Алексея, Кочарян появился в кабинете следом за Белоснежкой, которая принесла поднос с чаем и кофе. Начальник юридического департамента был бодр и свеж, в элегантном темном костюме и белоснежной сорочке. Выглядел Кочарян отдохнувшим и… счастливым.

– Вызывали, Дмитрий Александрович? – спросил он.

– Проходи, садись, – кивнул Сажин. – У Алексея к тебе есть вопросы.

Леонидов жадно и с возрастающим удивлением разглядывал начальника юридического департамента. Неужели ларчик открывался так просто?

– Где это вы так загорели, Тигран Давидович? – подозрительно спросил он.

– Загорел? Разве? – смутился Кочарян. И тут же нашелся: – Это я в солярий ходил.

– Это загар не из солярия, – хмыкнул Алексей.

– А вы разбираетесь в оттенках загара? – съехидничал Кочарян.

– Исключительно по долгу службы, Тигран Давидович, – парировал он. – Я ведь сыщик. Более того, я отличаю загар с побережья Средиземного моря от загара, скажем, египетского.

Кочарян смутился.

– Именно в Египте сейчас бархатный сезон, – продолжал намеки Алексей. – Когда мы с вами в последний раз беседовали по телефону, я слышал в трубке шум прибоя.

– Ладно, сдаюсь, – Кочарян поднял вверх обе руки. – Поймали вы меня. Я был в Египте. Но ведь ничего не случилось в мое недельное отсутствие?

– И ты в такое время уехал отдыхать?! – возмутился Сажин.

– Так вы мне отпуск не подписываете, – невозмутимо ответил Кочарян. – А я тоже человек, у меня работа нервная.

– Вы неделю водили меня за нос, тормозили расследование! – возмутился и Алексей, – Я черт знает что подумал, а там всего лишь амурные дела!

– У меня жена ревнивая, – принялся оправдываться Кочарян. – А грехов за мной хватает. Каюсь, я ее запугал. Сказал, что убили члена правления и на меня тоже может быть покушение. Мол, моя семья в свете этих событий должна быть в безопасности. Зара испугалась и уехала с детьми к родителям, в Армению. А я воспользовался ситуацией и немного развлекся. Ну, увольте меня за это.

– Вы ведь ездили отдыхать с той блондинкой из вашего отдела, с которой я вас видел в ресторане? С Наташей, кажется? – спросил Алексей.

– Не стану отрицать. Вы, как мужики, должны меня понять.

– Бабник, – презрительно сказал Сажин.

– Значит, весь этот сыр-бор для того, чтобы сгонять на курорт с любовницей, – разочарованно протянул Алексей. – А я-то думал… Почему вы мне прямо не сказали?

– Потому что я не трепло, – Кочарян с достоинством поправил галстук. – Нам с Наташей не нужны сплетни.

– Вы что, разводитесь?! – удивленно спросил Алексей.

– Нет, зачем? У меня дети.

– Детей у вас много, и не только в браке.

– Я вас по-человечески прошу: не надо никому об этом говорить, – взмолился Кочарян. – Дмитрий Александрович, ну вы-то меня понимаете?

– Сажин? – Алексей вспомнил поспешное бегство Даши. Тот отвел глаза. Леня водил пальцем по дисплею, уткнувшись в смартфон, и изо всех сил делал вид, что все это его не касается.

– Ладно, иди, – кивнул Кочаряну Дмитрий Александрович.

Тот бодро зашагал к двери. Когда она закрылась, Сажин положил тяжелую руку на стол, словно припечатал то, что сейчас скажет:

– Так. Амурные дела обсуждать не будем. Кочаряна списываем со счетов. Он не убивал. А кто тогда?

– Вызови Волкова, – попросил Алексей. – Устроим перекрестный допрос. Биткоин не выдержит и расколется.

Сажин кивнул и достал мобильник. Волков ответил не сразу.

– Ты где? – спросил Сажин. – Так… Понятно… Сколько тебе времени понадобится, чтобы добраться до офиса? Хорошо, жду. Дело срочное, решение надо принять сегодня, – и он дал отбой.

– Биткоина на работе нет, правильно я понял? – спросил Алексей.

– У него какие-то дела. Говорит, личное.

– Уж не с Юрой ли встречается ни-разу-не-Ивановым?

– Кто такой Юра Иванов? – подозрительно спросил Сажин.

– Зять Суве. Проблемка у них возникла благодаря мне, вот и решают. Когда, он сказал, будет?

– Через час-полтора, в зависимости от пробок.

– Ладно, подождем.

– Пойду, пожалуй, в тир, – Сажин встал. – Разомнусь, пока Паша сюда едет.

– Я с тобой, – Дым сунул в карман смартфон и тоже встал.

– А я там уже был, в тире, – сказал Алексей. – Первым приехал.

– С чего такое рвение к стрелковой подготовке? – подозрительно спросил Сажин.

– Все женское коварство, – Алексей попеременно смотрел то на него, то на Леню. – Куда ни глянь – сплошные адюльтеры. А я теперь сутками дома не бываю. Жене внимания не уделяю.