Текст книги "Ад под ключ"

– Понял.

И Гриша из деликатности вышел. Он все устроит, не в первый раз. Конечно, негоже гонять парня по борделям, но что прикажете делать, когда жена не понимает?

«В конце концов, я победитель!» – подумал он и пошел в душ.

Глава 11

На следующий день «БуЗа» гудела. Все обсуждали вчерашний бой. Даже бледные щеки Суве порозовели.

«Или она сегодня, пошарив в косметичке, выудила оттуда румяна?» – подумал Алексей, поздоровавшись с Вандой Бруновной.

– Вы слышали новость? – воодушевленно спросила та. – Мы не закрываемся.

– А разве поговаривали о том, что «БуЗа» легла? – невозмутимо спросил он.

Суве смутилась:

– Мы ведь растеряли половину правления, – смущенно пояснила она. – Тимур Хафизович умер, а Сережа Немилов исчез.

– Зато Гербарий, то есть Гербер, вернулся, – кивнул Алексей на главного сажинского экономиста.

Яков Карлович и в самом деле важно вышагивал из лифта по направлению к своему кабинету. Увидев Леонидова, он, ничуть не смутившись, кивнул яйцеобразной головой:

– Приветствую. Если у вас есть ко мне вопросы, я отвечу на них не раньше, чем во второй половине дня. Много дел накопилось, прошу извинить.

– У меня к вам больше нет вопросов, – пожал плечами он.

Или ему показалось, или Гербер действительно обрадовался? В самом деле, о чем тут еще можно спрашивать? Человек запутался в долгах, у него случился нервный срыв. Но теперь, похоже, отпустило. Сажин вчера выиграл важный бой, это значит, что блатные перестанут давить на его людей. Как все теперь думают. Тукаеву найдут замену, и в «БуЗе» воцарятся желанные мир и покой.

«Если бы все решалось так просто, – сокрушенно подумал он. – Господи, да чему они все радуются?! Это от неведения или от непонимания происходящего»?

Сам он прекрасно понимал, что происходит. Поэтому и сказал вчера Саше:

– Я должен уехать в командировку.

– Куда? – удивилась жена. – И на сколько?

– Не знаю. Может, дня на два, а может, и на неделю. Как пойдет.

– Что пойдет, Леша?

– Дела, любимая.

– Но ты работаешь в компании без году неделя! Какая может быть командировка?

– А сколько лет я знаю Сажина? – жена молчала. – То-то.

– Я уже жалею, что фактически заставила тебя устроиться на эту работу. Лучше бы ты дома сидел. Мне уже никакие деньги не нужны! – отчаянно сказала Саша.

– Поняла наконец? Бойся своих желаний, – усмехнулся он. И пошутил: – Не все деньги одинаково полезны, есть те, которые вредят здоровью. Но поскольку изменить я ничего не могу, с неделю меня не будет дома.

– И в какой же город ты уезжаешь? – горько спросила Саша.

– А это, милая, коммерческая тайна, – подмигнул он. – Усекла?

– Я жалею, что так и не познакомилась с Сажиным. Могла бы ему сейчас позвонить.

– О! Его нельзя беспокоить по пустякам! Он решает только глобальные вопросы. Как вчера, например.

– А что было вчера? – живо спросила Саша.

– Совещание, – невозмутимо соврал он.

С Сажиным после вчерашнего боя они еще не встречались. Дмитрий Александрович даже не знал, что Алексей тоже был вчера в «Три Эс». Или уже узнал?

Они столкнулись в приемной. Сажин отдавал распоряжение личной секретарше:

– Надо срочно собрать совещание, Даша. Вызови ко мне членов правления.

– А я могу поприсутствовать? – громко спросил Леонидов.

Сажин протянул ему руку и, пожав ее, кивнул на дверь своего кабинета:

– Зайди.

Алексей вошел за президентом и плотно прикрыл дверь. Он не хотел, чтобы секретарша подслушала их разговор.

– Дым доложился, что ты видел вчерашний бой, – небрежно сказал Сажин, усевшись в президентское кресло.

– Ждешь комплиментов? – он демонстративно сел на стол. – Ты редкий м…к, Дмитрий Александрович.

– Не понял? – удивленно посмотрел на него Сажин. – Что за шутки?

– Я пришел спросить, есть ли в твоем доме свободная комната?

– Опять-таки не понял.

– Помнишь, ты меня приглашал? Предлагал пожить.

– Я предлагал тебе это, когда жена могла из дома выгнать.

– Вот и выгнала.

– Плохие у тебя сегодня шутки, – нахмурился Сажин. – Слезь со стола, сюда сейчас люди придут.

– А я друг, мне можно. – Он спрыгнул со стола и спросил: – Так как насчет комнаты?

– И «калаш» в придачу? – усмехнулся Сажин.

– Я вижу, до тебя дошло.

– До меня еще вчера дошло, – напряженно сказал Сажин. – Не сдержался. Бывает.

– Не сдержался?! Ты не имел права так поступать! Ты президент общественной организации, а не наемный убийца!

– Леша, остынь.

– Как Кирей?

– В коме.

– Выживет или нет, уже не важно. Ты его публично унизил. А значит, и его бойцов. Они под тобой по-любому не будут ходить. Ты мало сидел и много занимался бизнесом. И сейчас им занимаешься. Нельзя скрестить петуха с селедкой. Она не станет после этого нести яйца, а он не научится дышать жабрами.

– Интересное сравнение. Никогда не слышал, – отрывисто сказал Сажин.

– Запиши, может, где и блеснешь.

– Хватит хамить. Краев не видишь, – поморщился Дмитрий Александрович.

– Да куда мне до тебя! Я хоть в словесных баталиях чрезмерно увлекаюсь, а не как ты, в драке. Дым уже переехал к тебе?

– К вечеру переберется.

– Значит, у меня будет хорошая компания.

– А я, выходит, плохая?

– У тебя нет чувства юмора. Тебе подставили колено под рабочую руку, и ты, вместо того чтобы посмеяться, отправил мужика в кому. Теперь нам всем не до смеха.

– Завязывай острить, – сердито сказал Сажин. – Я не хочу, чтобы ты шел под пули. Ты свое дело сделал. И это не твоя война.

– Фу ты, как пафосно! – поморщился Алексей. – Ты ли это, Сажин? И потом: у тебя хватает бойцов. Я не думаю, что блатные соберут армию. До приезда собровцев мы в любом случае продержимся. Авось и без потерь обойдется. Киреевских гладиаторов упакуют в автозаки, кого потом выпустят, а кто и сядет, и у нас появится численное преимущество. Главное – это продержаться.

– И кто их вызовет, собровцев? Ты? – насмешливо спросил Сажин.

– Сами объявятся, как только пальба начнется. Нынче не девяностые. Ты выбрал не тот способ, чтобы взять власть, Дмитрий Александрович.

– А как, по-твоему, надо? Ле-ги-тим-но? – по слогам выговорил Сажин.

– А по-другому нельзя.

– И так не получится. И что делать?

– Ждать.

– Это я уже слышал.

– Слышал, но не послушал меня.

– Леха, завязывай с этим. Учить меня жить. Хочешь составить компанию Дыму – перебирайся ко мне. Я не возражаю. Наезд, возможно, и будет. Хотя не факт. Недельку поживем на осадном положении, а там, глядишь, рассосется.

– Интересно, а что соврал жене Дым? – с любопытством спросил он. – Я вот уезжаю в командировку.

– Он тоже. В Сочи.

– Я рад, что ошибся: с чувством юмора у тебя порядок.

– Исправляюсь, – пошутил Сажин. – Я вчера и впрямь погорячился. Надо было держать себя в руках.

Они услышали, как открылась дверь. В кабинет вошел улыбающийся до ушей Кочарян:

– С победой, Дмитрий Александрович!

Следом за ним вышагивал как цапля, высоко поднимая острые колени, Гербер.

– Все, Леша, у нас совещание, – намекнул Сажин. – Езжай за манатками. Вечером жду.

– Куда это вы собрались? – не удержался ревнивый царь Тигран.

– Да так, в боулинг поиграть, – невозмутимо сказал Сажин.

«А не перебарщивает ли он с шутками? – подумал Алексей. – Мне, например, не смешно».

Комнату ему показал Гриша. Видимо, на сегодня у Сажина было назначено несколько совещаний и домой он не торопился.

– А ты почему не с ним? – слегка удивился Алексей, когда Гриша подхватил его спортивную сумку с вещами со словами:

– Дмитрий Александрович мне звонил. Предупредил, что вы приедете. Я тут по делам мотался. Дмитрий Александрович и сам хорошо рулит, мне при нем все время находиться не обязательно. Только когда он уставши или выпил.

– А сегодня он трезв как стекло и прекрасно себя чувствует? Несмотря на вчерашнее? – не удержался Алексей.

– Зря вы так, – покачал головой Гриша. И первым вошел в лифт. – Вас велели на втором этаже поселить.

– Почему на втором? Сажин же на третьем живет.

– Так спокойнее.

– Мне – нет. Я хочу быть при нем.

– Это вы с ним сами решите. Мне сказали отнести ваши вещи на второй, – и Гриша опять-таки первым вышел из лифта.

– А ты, похоже, Сажина боготворишь.

– Не догнал чего-то? – обернулся Гриша.

– Ты ведь при нем не только водитель, а скорее адъютант. И личные поручения выполняешь.

– Да какое там, – смущенно отмахнулся парень.

– И тайны хранить умеешь, – вздохнул Алексей. – Да, Сажин умеет подбирать кадры. Ну, показывай мои апартаменты!

– Какие еще апарта… как вы там сказали? – напрягся Гриша. – Этих нет, только комната.

«Да он хоть школу-то закончил? – удивился Алексей. – Или школа была спец? Для умеренных степенью дебильности. Что ж, для того, чтобы Сажину девок возить, диплом о высшем образовании не нужен. Главное – преданность и умение держать язык за зубами», – и он молча пошел за водителем по длинному коридору этого странного дома-казармы.

Комната была большой и неуютной. Обстановка спартанская, зато вид из окна – то, что надо. На ворота и выезд на трассу. Сама трасса из окна второго этажа тоже неплохо просматривалась. Алексей это оценил. Надо только сказать, чтобы ночью включили прожектор, и помощнее. Незамеченными к этому дому подобраться трудно. На машинах тем более.

– Ужинать будете или Дмитрия Александровича подождете? – спросил Гриша.

– А Дым, то есть Леня Дымов, когда приедет?

– Они мне не докладываются.

– Я подожду кого-нибудь из них. Сажина или Дыма.

– Как хотите. Кухня внизу, бутер можно закинуть. Софья Федоровна еще не ушла.

– Это кто? Домработница?

– Типа да. Дмитрий Александрович говорит: домоправительница. И Даша тут.

– Даша?!

– Горничная.

«В его жизни, похоже, одни только Даши, – усмехнулся он. – Ну, Сажин!»

– Григорий, а ты давно при нем?

– Еще с «АNDA».

– Вот как? – удивился Алексей.

– Я курьером был, – охотно пояснил Гриша. – Пацан совсем. Родители погибли в аварии, братьев-сестер нет. А в «АNDA» было классно! Когда Дмитрия Александровича посадили, я ушел.

– Почему? Тебе разница есть, под кем работать?

– Начальники все говнистые. Если курьер, то вроде как пустое место.

– Могу тебя заверить: для большинства из них не только курьер пустое место.

– Я Дмитрия Александровича уважаю. Я как узнал, что он народ собирает – сразу бизнес свой бросил.

– А у тебя был бизнес? – удивился Алексей.

– Ага. Рюкзак и велик. Роллы-суши-пицца на заказ. Ну и прочая жрачка. Мне в общем-то нравилось. Колесишь по Москве, сегодня здесь, завтра там. Людей разглядываешь, девушки есть красивые.

– А Сажин тебя, значит, сманил?

– Я сам пришел. – Гриша вдруг разговорился. – В клуб ходить начал, тренироваться. Раньше стеснялся. А с Дмитрием Александровичем я куда хочешь войду.

Алексей присмотрелся к парню внимательнее. «Да он, похоже, аутист! Или психологическая травма в подростковом возрасте? Сколько лет было Грише, когда погибли его родители? Школу-то он закончил или нет? Но прилепился он к Сажину крепко. Как жвачка к волосам. И оторвать его можно, только выдрав клок волос. Забавно».

– Григорий, а ты и живешь здесь? – с любопытством спросил он.

– Ага. Моя комната на первом этаже, – с гордостью сказал Гриша.

– У тебя что, квартиру отжали? И Сажин этому не помешал?

– Почему отжали? – удивился Гриша. – Есть квартира.

– Жильцов пустил?

– Зачем?

– Пустая, значит, простаивает. А ты при Сажине безотлучно.

– Дмитрия Александровича мало кто понимает. Боятся его.

– А ты понимаешь? – усмехнулся Алексей.

– Он – человек. Я хочу быть таким, как он.

«Взрослый ребенок, – опять подумал Алексей. – Нашел себе кумира. А скорее сотворил. И так бывает».

– Пойду я, – засобирался Гриша. – А вдруг Дмитрий Александрович позвонит? Машину надо помыть.

– А Сажин что, на метро поехал? – съехидничал Алексей. – Раз его водитель с машиной здесь.

– У него машин много, – шуток Гриша, похоже, не понимал. Парень был слегка, а может, и не слегка, заторможенный. Идеальный слуга.

Подумав, Алексей все же спустился вниз после того, как закинул в шкаф свои вещи и переоделся в спортивный костюм. Не столько за бутербродом, сколько осмотреться. На кухне сидели бойцы и ели борщ. Это Алексей понял по аромату, сочащемуся из тарелок. Спиртного на столе не было. Увидев его, бойцы явно напряглись и замолчали. Потом тот, у кого было знакомое лицо, сказал:

– Присаживайтесь. Ужинать будете?

– Спасибо, не откажусь.

Алексей присел к столу. Полная женщина в цветастом фартуке налила ему густой борщ.

– Как обстановка? – спросил Алексей. Ему хотелось установить контакт с людьми, которым, быть может, придется прикрывать его спину в бою. Глупо умирать-то не хочется из-за того, что посчитают не за ценный кадр, который надо беречь.

– Спокойно, – коротко сказал знакомец, с аппетитом доедая борщ.

– А много вас тут? – спросил Алексей.

– Сколько надо.

Алексей понял, что его троллят. Парни с юмором, к тому же скучают.

– А борщ вкусный, – подвел итог он.

– Именно, – дружно кивнули парни.

…Дым и Сажин приехали вместе. Алексей сообразил, что Гриша лукавил. Аутист-то он аутист, но секреты хранить умеет. Сажина привез зять, одновременно взяв на себя функцию личной охраны. Значит, спокойно здесь не было, а парни из охраны тоже скрытничали.

– И давно ты на осадном положении? – с обидой спросил он у Сажина. – Мне ничего не сказал.

– Потому что ты не разделяешь моих убеждений, – невозмутимо ответил хозяин дома. – У тебя на все случаи жизни один совет: беги, прячься. Удивлен, что ты здесь.

– Комнату мне выделили, – сердито сказал Алексей. – А как насчет оружия?

– Не терпится пострелять? – усмехнулся Сажин.

– И еще я хочу спросить: почему ты поселил меня на втором этаже? Дым, ты где обосновался?

– На третьем. У меня в комнатухе койка есть свободная, – взъерошил Леня косую челку, которая успела отрасти. Видимо, стричься ему было некогда. – Хочешь ко мне?

– Хочу!

– Заметано. Батя, ты не против? – посмотрел Леня на тестя.

– Живите, где хотите, – пожал могучими плечами тот и позвал домоправительницу: – Софья Федоровна, накройте нам в гостиной на третьем.

Ужин был похож на заседание штаба. Сажин разложил среди тарелок с едой план участка и стал изучать его слабые места.

– Если атакуют, то не в лоб, – задумчиво сказал он. – Подъезд к воротам со стороны трассы отлично просматривается из дома. И ворота надежные.

– А где слабое место? – подался вперед Алексей.

– Вот здесь, – Сажин ткнул авторучкой в план. – Грунтовка, но морозы ее подсушили. Дорога уходит в лес. Днем там можно отсидеться. Забор высокий, но непреодолимым его не назовешь.

– Тогда надо поставить там пост.

– Сделано.

– Много у тебя бойцов?

– Человек двадцать. Не считая нас троих.

– Мало! Вызови еще бригады две, – посоветовал Алексей.

– На кой?

– А если ОПГ всем миром навалятся?

– Ворота надежные, забор высокий, – пожал плечами Сажин. – Отобьемся.

– А зачем им вообще нужен штурм? – вмешался Дым. – Вроде все порешали.

– А как еще убрать Сажина? – спросил Алексей. – Только под шумок, когда начнется заваруха. Штурм – это отвлекающий маневр. Они, скорее всего, с битами пойдут, кастетами и арматурой. Чтобы шума поменьше было, и статья, в случае чего, не такая серьезная. Драка – это драка, а огнестрел есть огнестрел. Хранение и применение оружия – это серьезно. Как у тебя, Сажин?

– У охраны есть лицензия. Я оформил своих бойцов как ЧОП. Все по закону.

– Ладно, посмотрим, что будет, – вздохнул Алексей. – Как я понимаю, у нас сухой закон?

– Правильно понимаешь, – улыбнулся Дым.

– Итак, операция называется «Ответный удар». Мы опустили их, они, в свою очередь, хотят нагнуть нас. Их задача – убрать президента «БуЗы» и завладеть ее активами. Наша задача: отстоять президента и сохранить «БуЗу». Что будет, если ОПГ после этого от нее отколются, а, Дмитрий Александрович?

– Если мы пересидим критический момент здесь и отобьемся, «БуЗу» уже невозможно будет раздербанить. Я не зря держу при себе Кочаряна. Его юристы работают. Активы, которые контролировал Хан, уйдут в надежные руки. Все по закону.

– В твои руки? – с нажимом спросил Алексей.

– Да. В подконтрольные мне структуры, – уклончиво ответил Сажин. – Это было оговорено в контракте Тукаева. Нынче общак не кубышка с золотыми, а номера банковских счетов и фирмы в офшорах.

– Что ж, будем держаться.

Перед тем как лечь спать, они с Дымом долго стояли на крыльце. Ночь была морозная, зима, задержавшись в пути, теперь неслась вперед огромными прыжками. Небо чернело над головой, как гигантская прорубь, облака в ней застыли коркой льда, звезд видно не было, только луна, будто попавшая в ледяную ловушку рыбина, тревожно блестела золотой чешуей.

– Дым, закурить есть? – спросил он.

– Откуда? Я ж не курю.

– Я тоже. Бросил много лет назад. А сейчас сил нет, как хочется курнуть.

– Могу у бойцов стрельнуть.

– Стрельни.

Когда Дым вернулся с сигаретами и зажигалкой, курить Алексею уже расхотелось, но сигареты он взял. Словно оправдываясь, сказал:

– Забыл уже, как это делается, – и чиркнул зажигалкой. – Непривычные или давно позабытые вещи человеку обычно хочется сделать перед смертью, – сказал он. – Предчувствие, что ли?

– Не каркай. Мне вот ничего такого необычного не хочется, только спать, – и Леня широко зевнул. – Красиво-то как! Небо, луна… И тишина…

– Скажи: еще бы бабу, – хмыкнул он, затягиваясь.

– Не до того. Состояние души и тела: предельная мобилизация.

– Не сможешь? – подначил его Алексей.

– Смогу, – невозмутимо ответил Дым. – Желания нет. Я с женой вчера как положено попрощался.

– Теперь ты не каркай. Попрощался!

– Леха, хватит базарить, идем спать, – и Дым еще раз широко и вкусно зевнул.

«Ну и нервы!» – невольно позавидовал Алексей, и тут у него зазвонил мобильник. Это была Саша.

– Как доехал? – спросила она.

– Доехал? – Он вспомнил, что соврал про командировку. – Нормально.

– Как там у вас погода?

– Хорошая погода. Почти как в Москве, – он увидел, что Дым беззвучно ржет. – Гостиница? Гостиница хорошая, пять звезд, номер двухкоечный. Сосед? – он мстительно посмотрел на Леню. – Нормальный мужик, только храпит как трактор. А еще грязные носки запихал под кровать. Пованивают. Мужик деревенский, лапотник. Не, не бухает. Печень у него.

Дым ткнул его кулаком в бок и прошипел:

– Кончай брехать.

Алексей невольно охнул.

– Что там? – испуганно спросила Саша.

– Об угол ударился. Шкаф тут, понимаешь, в номере, да огромный такой, ну, никак не обойдешь. Ладно, милая, я тебе позвоню. Спокойной ночи, – и он дал отбой.

– Про печень-то зачем? – с обидой сказал Леня.

– С языка сорвалось.

– За языком надо следить, – наставительно сказал Дым и положил тяжеленную руку ему на плечо: – Ну что, спать?

– Пошли, – он щелчком отшвырнул недокуренную сигарету.

Во рту была давно позабытая горечь, горло саднило. «Бросил – не надо начинать», – обругал себя Леонидов и вслед за Дымом пошел в дом.

День прошел спокойно, но Алексея это не обрадовало. Ожидание томительнее всего. В отличие от Лени он и не надеялся, что обойдется.

Спать легли рано. Алексей уже начал привыкать к этому дому, точнее казарме, где на каждом этаже были блокпосты, к тому, что на соседней кровати лежит Леня, сосед по комнате, который и в самом деле похрапывает.

«Нет, не уснуть, – вздохнул он. – Мне не тридцать, как ему, и нервная система убитая. Интересно, Сажин спит?»

Он свесил ноги с кровати, и вдруг надрывно завыла сирена. Алексей давно был к этому готов, но все равно вздрогнул и рефлекторно втянул голову в плечи. Казалось, что на них навалилась свинцовая плита. «Надо встать»», – приказал он себе и увидел, как с соседней койки быстро и четко, по-военному, вскочил Дым.

– В ружье, – коротко бросил тот и стремительно натянул штаны. – Начинается, мать его!

Алексей мгновенно пришел в чувство и больше уже не тормозил. Когда они выскочили в коридор, из своих апартаментов навстречу им размашисто вышел Сажин. Он был в камуфляже, в берцах, внешне спокойный и, похоже, вообще не ложился.

– Бронежилет надень, – недовольно сказал ему Алексей.

– Внизу, – коротко ответил Сажин и направился к лифту.

На первом этаже сосредоточенный Гриша, явно гордый своей новой миссией, выдавал всем бойцам бронежилеты.

– Женщины в доме есть? – спросил Сажин.

– Нет. Даже Даша ушла, как чувствовала, – сказал водитель, помогая Сажину облачиться в защиту. – Вообще-то у нее роман с одним из наших пацанов, она часто ночует здесь. Но сегодня домой ушла.

– А может, предупредили? – сунулся Алексей.

– Ты сам-то оденься, – кивнул Дым на бронежилеты в ногах у Гриши.

Алексей покорно облачился в тяжелый и неудобный бронежилет. Не панацея, но может и сработать, если повезет.

– Откуда они идут? – спросил он, пытаясь перекрыть вой сирены, которая опять включилась.

– С двух сторон, – отрывисто сказал Сажин. – И от главных ворот, и там, где слабое место в обороне. Похоже, и они все это время не сопли жевали. Нащупали слабину.

– Сколько их?

– Хватает, – лаконично ответил Сажин.

На экране системы видеонаблюдения, висящем слева от входной двери, было беспорядочное людское месиво. Бритые головы, широченные плечи, в камуфляже без лычек или черной коже, размахивающие битами огромные руки в синих наколках…

– Гопота, – презрительно сказал Дым. – Одно плохо: безбашенные. Либо пьяные, либо обдолбанные.

Алексей прислушался: выстрелов слышно не было. Только сирена надсадно ревела, словно сработала сигнализация у оставленной без присмотра машины. Он увидел, как Леня решительно отодвинул тестя квадратным плечом и первым вышел на крыльцо.

Луна светила ярко, вырвавшись наконец из ледяного плена и махнув от радости хвостом, разбрызгала повсюду золотые чешуйки звезд. Две из них были особенно яркими, будто глаза дракона, притаившегося в ночи. Было морозно и тревожно. Сирена затихла, и стало слышно, как ревут моторы.

Сажин стоял на крыльце без шапки, и его коротко остриженные темные волосы будто заиндевели. Изо рта вырывался парок дыхания. Он какое-то время осматривался, а остальные молча ждали приказа командира.

Армию криминальные авторитеты не собрали, но ресурс, как оказалось, у них был. Человек тридцать упрямо перли на ворота, не пожалели и джип, который своим «кенгурятником» пытался протаранить железо. Но ворота были надежные, литые, да еще и двойные. Алексей сообразил, что это прет «мясо», те, которых послали имитировать активность. Основной же удар нанесут со стороны леса. Там штурмовики посерьезнее, бойцы, а не просто качки, и кроме бит, у них наверняка имеются как минимум травматы.

«Интересно, когда позвонят в полицию? И кто?» – напряженно подумал он.

Соседей по участку у Сажина не было, но «Рига» и ночью была оживленной трассой. Оттуда, с трассы, видно, что у дома-казармы заварушка. Да и другие участки поблизости есть. От такого шума не проснуться невозможно. Значит, часика через два-три здесь будет СОБР. Именно собровцы разруливают разборки бандитских группировок. А здесь очевидный наезд.

– Разделиться, – отрывисто командовал Сажин. – Основные силы к лесу. Здесь мы сами справимся. Леша, держись за мной и Леней.

– Еще чего! – возмутился он.

– Стрелять нельзя, понял? Это провокация.

– Не учи меня жить, – он повернулся к Грише: – Выдай мне биту.

– А сможете? – хмыкнул тот.

– Я же бывший мент!

– Так вы ж начальником были!

– Начальниками сразу не становятся. Сегодня я боец, понял?

– А то!

Держа наготове биты, они двинулись к воротам, в которые ломились атакующие. «А этот куда прет со своим президентским лицом? – со злостью посмотрел Алексей на Сажина. – Сидел бы дома. Это ведь по его душу пришли!»

Но Сажин понимал, что не имеет права отсиживаться. Он ведь заварил эту кашу. И бойцам нужен командир. Умирать никто не хочет, да и покалечиться тоже. В мирное время живем, а здоровье, оно одно, так же, как и жизнь. Его деньгами не купишь. Тут можно только за идеалы. Ну, еще в горячке, за компанию.

– …тарань! – заорали за воротами.

«Ну и хорошая машина! – хмыкнул Алексей. – Надежная, прочная. И не жалко им».

Джип бился «кенгурятником» в железные ворота, как муха, залипшая в паутине. Отъезжал метра на три, и словно дальше его не пускала эта натянувшаяся густая паутина, без разворота и почти без разгона снова влипал в ворота. Потом, похоже, смекнув, что напор надо бы усилить, подогнали второй. Алексей не видел, что творится со стороны леса, там, где стена пониже и ворота пожиже. Слышал только рев моторов, матерную ругань и удары железа о железо.

Но первой оборону прорвало именно там. Крики перешли в хрипы и стоны, началась отчаянная драка, где бойцы Сажина пытались удержаться. Отмахивались ногами против кулаков с кастетами и крошили мощными ударами челюсти. Но нападавших было слишком много. Главные ворота еще держались, но оставить их без защиты – значило пустить противника в тыл, если железо не выдержит.

– И как они не сообразили взрывчатку под ворота заложить, – сказал Алексей, вытирая струящийся по щекам щипучий липкий пот, и поймал злой взгляд Сажина:

– Погоди, еще не вечер.

Словно в ответ на его слова ворота перестали гудеть. Штурмовавшие их джипы отъехали в сторону.

– Ложись! – заорал Дым и подсечкой свалил Алексея на землю. Он выругался:

– О…л?!

Сажин упал сам, прикрывая голову руками, следом, как снопы, посыпались его бойцы. Взрыв потряс окрестности. Ворота рухнули, раздался победный рев нападавших.

– Отходим, – кашляя от дыма и едкого запаха пороха, скомандовал Сажин. – Все в дом! Ва-банк пошли, суки!

Со стороны леса, там, где прорвался первый отряд, сажинские бойцы тоже отступали к дому. Не бежали, а именно отступали, тактически грамотно, зигзагами, короткими перебежками, прикрывая друг друга. За ними оставались лежащие на земле люди, свои и чужие. Этот отряд прорывался к черному ходу, который был в правом крыле дома.

Отступление заняло с полчаса. Алексей был уверен, что в полицию уже позвонили. ЧП на «Риге»! Разборки бандитских группировок! Скоро здесь будет вся областная полиция и СОБР! Главное – продержаться и самим не наломать дров! Это ведь провокация.

– Задраить люки! – весело заорал Дым и первым навалился на дверь. – Строй баррикаду! Леха, прикрой из окна!

Алексей обернулся: сосредоточенный Гриша протягивал «калашников».

– Что, правила отменяются? – оскалился он. Бойцы их маленького отряда волокли к входной двери комод и стол со стульями из кухни.

– Пали в воздух! – скомандовал Сажин. – Если повезет, докажем в суде, что это была самооборона!

Алексей услышал, как ударом приклада разбили стекло. Один из сажинских бойцов открыл стрельбу по бегущим к дому людям из такого же «калаша».

– Жить надоело, суки! – заорал он, поливая по-зимнему мертвые газоны свинцом.

Нападавшие залегли.

«Эх!» – Алексей выдохнул, рывком открыл окно и, опустив дуло пониже, надавил на курок. Заградительный огонь вокруг парадного крыльца заметно остудил пыл нападавших.

Из правого крыла тоже послышалась стрельба.

– Гриша, сгоняй узнай, что там? – скомандовал Сажин.

– Есть! – обрадовался тот и унесся.

«Взрослый ребенок», – с грустью подумал Алексей, отойдя от окна и привалившись спиной к стене. Руки еще тряслись, ноги налились тяжестью, все тело била лихорадка, уши заложило пробками. Страшно ему не было, это чувство не успевало за остальными. За болью, ненавистью, а главное, за основным мужским инстинктом. Победить в бою, цена значения не имеет. Так же, как у женщины основной инстинкт – оставить потомство, у мужчины срабатывает рефлекс: надо защитить потомство. А значит, победить в бою, чтобы выжили свои, а чужие умерли. Где свои, а где чужие и каковы будут последствия этой победы, разберемся потом, когда стихнут выстрелы.

Вернулся Гриша. Пытаясь отдышаться от быстрого бега, сказал:

– Порядок, Дмит Саныч! Дверь забаррикадирована, подступы простреливаются. Залегли они, гады.

– Потери?

– Есть, – отвел глаза Гриша. – Наших трое. Авось продержатся до приезда «Скорой».

– Кто бы еще ее вызвал, – усмехнулся Сажин.

– Вызовут, – обернулся к нему Алексей.

– Ну как, пострелял? – оскалился Сажин.

– Давненько не брал я в руки шашек, – неловко пошутил и он. – Что ж, не зря в тир ходил.

– И что дальше? – спросил Леня.

– Сейчас отдохнут, осмотрятся и попрут, – нахмурился Сажин. – Возможно, захотят и входную дверь взорвать. Нельзя их подпускать.

– На поражение стрелять? – Дым качнул автоматом. Алексей и не заметил, когда сажинский зять вооружился. Впрочем, в горячке боя он многого не заметил. Подумал: «Потом разберемся».

– Ненормальные они, что ли? – слезливо спросил один из бойцов. – Обдолбанные, под пули переть?

– Возможно, и так, – пожал плечами Сажин.

– Так ведь сядем! Всем срок припаяют!

– А ты боишься? – прищурился Дмитрий Александрович.

– Я на это не подписывался! – сорвался парень.

Дым подошел к нему и молча дал в морду. Парень упал, закрыл руками голову и затих.

– Слабонервные могут сдаться, – хмуро сказал Сажин. – Или уйти наверх и отсидеться, потому что сдаться не получится. Те, кто там, – он кивнул на разбитое окно, – пленных не берут. В лучшем случае покалечат. Дубинками излупят по почкам. Желающие есть?

Бойцы также хмуро молчали, но больше никто не истерил.

– Если желающих нет и вопросов тоже нет, занимаем оборону, – скомандовал Сажин. – Думаю, они очухались. Сейчас попрут.

На улице и впрямь завыла сирена.

– Зачем они ее врубили? – удивленно переглянулись сажинские бойцы.

– На психику давят, – пояснил Алексей и, подойдя к окну, вновь высунул из него автомат.

Очередь вспорола забетонированную дорожку у дома, пули звонко отрикошетили в стоящие вдоль дорожки фонари, карнизы на окнах, припаркованную у дома сажинскую машину…

«Так и завалить кого-нибудь можно», – опомнился Алексей. Слева от крыльца началась возня. Похоже, входную дверь и в самом деле решили снести взрывчаткой. Но к двери им не подобраться. Алексей увидел, как один из нападавших выскочил было на крыльцо, но тут же упал и со стоном пополз по ступенькам вниз. На них остался кровавый след.

«Кто попал, я или из другого окна? – подумал он и снова надавил на курок. – А ведь они могут бросить гранату…»

– Ложись! – заорал вдруг Сажин. – Леша, назад!

Видимо, подумал он правильно. Раздался адский грохот, входная дверь рухнула, все закашлялись. Краем глаза Алексей увидел, как, держась за правый бок, упал Гриша.

– Уходим наверх! – крикнул Сажин и кинулся к своему водителю.

Гришу дружно подхватили и понесли к лестнице на второй этаж.

«Надо было в лифт…» – подумал Алексей, но тут же сообразил, что там можно застрять. Лестницу отдавать нельзя. Пятясь по ступенькам, они медленно отступали наверх. Но и нападавшие не спешили. Что-то там, снаружи, происходило.

«Еще бы часик продержаться», – подумал он. Но час боя – это вечность. Хочется лечь и обреченно закрыть глаза. И подождать, когда все закончится. Но впадать в оцепенение нельзя, и отдавать инициативу нельзя. Они ведь тоже не железные. Свалили дверь и отдыхают. Возможно, ширяются для «бодрости духа». Без допинга под огонь не попрешь.