Текст книги "Женщина не прощает"

– Салон «Магнолия». Доброе утро.

– Доброе. Я наращивала у вас волосы пару дней назад.

– Имя мастера?

– Не помню. Хочу узнать, как мыть эти волосы.

– Назовите имя мастера, и я запишу на удобное для вас время.

– Не надо записывать.

– Тогда скажите ваше имя, – вежливо продолжал голос.

– Зачем?

– Найду запись, узнаю имя мастера.

– Зачем такие сложности?

– Я запишу на мойку головы к мастеру, который делал вам наращивание.

– Я сама хочу помыть голову.

– Процедура бесплатная, – так же вежливо ответил голос.

– Что за тупизм? – распсиховалась я. – Я звоню узнать, каким способом мыть голову. Как обычно, с шампунем, или есть тонкости?

– Вы мне грубите, я вынуждена положить трубку.

Голос вздохнул и отключился.

От злости я чуть не утопила в ванной мобильный. Ну что тут скажешь? Почему в салоне работают непрофессиональные администраторы? Понабирают по объявлению, а клиенты мучаются потом. Что делать?

– Милая, – позвал сонным голосом муж.

– Скоро выйду чистая и душистая, – пропела я в ответ.

Вспомнила, что ресницы при умывании не отклеиваются, сунула голову под воду.

Вадим лежал на диване и лениво щелкал пультом. Картинки менялись, он хмурился.

– Почему я здесь лежу?

– Ты здесь уснул, – резонно заметила я.

– А почему ты не позвала меня в кровать?

– Милый, ты так сладко спал. Между прочим, я тебя будила. Поцелуями, как спящую царевну.

Я села мужу на колени и прижала его лицо в своей груди. Он сунул руку под полотенце, рывком скинул его.

– М-м, сладкая моя…

Хмурое настроение бесследно исчезло, уступив место радостному предвкушению. Наслаждение накатывало волнами.

– Где ты вчера была?

– Ты решил выяснить это прямо сейчас?

Я сама никогда не задаю подобных вопросов. И считаю, что те женщины, которые допрашивают своих мужей, совершают огромную ошибку. Чем больше над мужиком нависает контроль, тем сильнее он рвется из дома. Поразительно, но факт. Если не допытываться, с кем, где и почему мужчина задерживается, он сам со временем это сообщит. Не надо строить обиженную мину или играть в молчанку. А наоборот, блистать жизнерадостностью. Проверено: муж будет сводить свои задержки к минимуму и спешить домой. Но на его вопросы «Где была и с кем?» не надо отвечать: «Я же тебя не спрашиваю, и ты в мою жизнь не лезь». Если он спрашивает, значит, ему интересно. И ты ему не безразлична. Будь этим довольна.

– Почему молчишь? Где была? – спросил Вадим между поцелуями.

– Кальян курила.

– Где?

Вадим прервался и заглянул в глаза.

– В японском ресторане «Мир суши».

– Понравилось?

– С тобой было бы лучше.

Последняя точка в Снежанкином алиби поставлена.

Прогноз погоды обещал дождь, и в воздухе опасно запахло очередной депрессией. Я решила не сдаваться хмурому настроению и вышла на пробежку. Давно усвоила правило: если не знаешь, что делать, качай попу. Не можешь изменить ситуацию – качай попу. Не можешь ничего придумать – качай попу. Тебе все равно, чем занять мозг, а телу польза. Сами по себе физические упражнения – лучшая награда взрослому организму, отвыкшему много двигаться. Мы перестаем ходить, привыкаем ездить. Мышцы дряхлеют без тонуса и нагрузок, в результате чего «пятая точка» среднестатистической женщины выглядит как отвисшая груша, а не как упругий мячик. Я не хотела грушу, поэтому нарезала круги в ближайшем парке. Тучи так хохотали над моими однообразными движениями, что лопнули пополам. Ливень застал по дороге домой. В квартиру я ввалилась, истекая водой, как растаявшая льдинка.

Крепкий черный чай с имбирем вернул бодрый дух в промокшее тело. Я закуталась в плед и решила почитать книгу. Под руку подвернулась история провинциалки, добившейся внимания наследного принца. Современная история Золушки, часто встречающаяся в биографиях английских герцогов. Первые пару страниц напомнили о пути, который пришлось пройти мне.

Историю нашего с Вадимом знакомства можно преподавать в университетах для девушек. Я приехала из маленького городка, которого даже нет на карте, покорять столицу. Был конец июня, когда в огороде поспевала смородина, а зной румяным блином припекался со всех сторон. Гуси высоко поднимали свои красные стеганые сапожки, вразвалочку чапали к пруду, водомерки царапали воду, упражняясь в продольном шпагате, и оводы жадно впивались зубами в кожу, оставляя стеклянные волдыри. В городе не было комаров, муравьев и пчел. Не было слышно птиц и насекомых. Он был строгий и неприступный, но я собиралась остаться здесь навсегда.

Всего в этом городе пришлось добиваться самой. От поступления на бесплатный факультет училища до комнаты в общаге. Денег катастрофически не хватало. Дебет с кредитом не сходился. Я была вынуждена искать работу. Веселой студенческой жизни пришел конец. Вакансий в столице много, но ничего приличного не попадалось. На приличную работу не брали без в/о и о/р. Однажды подруга сообщила:

– Готовься, вечером идем на кастинг в ночной клуб.

– Клуб? Ночной?! Ты что?

– Да, клуб. Но не просто ночное заведение. Это закрытый мужской клуб, и туда требуются танцовщицы. Такой шанс упустить нельзя.

В тот же вечер при полном параде и боевой раскраске мы приехали к бревенчатому коттеджу в центре заповедного места. Если бы не адрес, по которому нас ждали, ни за что не догадалась бы, что это клуб. Без сверкающего неона, дорогих машин на парковке и охраны у входа. Внутри ярким солнцем светила огромная люстра. Большая танцплощадка, сцена, балконы, столики по периметру и уединенные кабинки. Интерьер напоминал деревенскую избу с грубыми нетесаными поленьями.

Навстречу вышла девушка в переднике и с кокошником.

– По объявлению, – сказала моя подруга.

– Марина Сергеевна сейчас выйдет.

Мы переминались с ноги на ногу, ожидая женщину, от которой зависело наше ближайшее будущее. Наконец она появилась.

– Скоро включат музыку, посмотрим, что вы умеете. А пока переоденьтесь, – кивнула дама в сторону холла.

Я растерянно взглянула на подругу. Сценических костюмов у нас не было.

– Где вы раньше работали?

Марина Сергеевна вопросительно подняла бровь. Моя Алена не растерялась:

– Мы никогда не работали танцовщицами.

– А что вы тогда здесь делаете?

– Хотим получить работу.

– И как вы себе это представляете?

Марина Сергеевна возмущенно всплеснула руками и закатила глаза. Алена не выдержала:

– Я изучаю высшую математику. Вы думаете, у меня не хватит мозгов двигаться под музыку?

Женщина захлопала глазами:

– Для танца нужна пластика, а не мозги.

Потом улыбнулась и сказала вполне миролюбиво:

– Ладно, сейчас посмотрим, что вы умеете.

– А твой напор мне понравился, – призналась она Алене.

Через час Марина Сергеевна наблюдала нас в деле. Конечно, под воздействием спиртного получается лучше, но «употреблять» нам запретили категорически. Только ананасовый сок в неограниченном количестве. Рок-н-рольная тематика сбила с толку. Я думала, что под такую музыку в клубах не танцуют. Марина Сергеевна наблюдала, подняв вверх подбородок. Таких как мы претенденток было еще четверо. Хореограф махнула кому-то, и музыка стихла

– Значит так, милые мои, я должна видеть ваши улыбки. Это первое. Лица светятся радостью и счастьем. Во-вторых, энергичный танец должен таким и оставаться, даже если на вас неудобная обувь.

Мы смотрели на туфли с невообразимыми каблуками, в которые пришлось обуться, и думали: как в них танцевать, если даже ходить невозможно?

Утвердили нас или нет, так и осталось в тот вечер загадкой. Хореографа вызвал директор, а нас отвезли обратно в город. Бесплатная ночная доставка до двери общежития обрадовала. Марина Сергеевна позвонила утром и сообщила, что вечером ждет нас в клубе. Мы ликовали и уже представляли свое радужное будущее.

Но вскоре дежурная на вахте возмутилась систематическими опозданиями и пригрозила рассказать о нарушениях режима заведующей. Шоколад на бабушку не действовал – диабет.

Мы продержались в таком графике две недели, ночами ездили работать и экономили на всем, так как денег все еще не было.

Однажды вечером судьба смилостивилась над провинциальной студенткой и послала важную встречу. После представления ко мне подошел мужчина. Его лицо показалось знакомым.

– Хорошо танцуешь, – похвалило «лицо».

– Спасибо.

– Мы набираем группу. Приходи завтра в восемь в «Кристалл». На входе скажешь: к Максу на кастинг.

Я глупо переспросила:

– Восемь вечера?

Мужчина ухмыльнулся, кивнул и исчез.

Память нарисовала нового знакомого. На экране телевизора. Конечно, я могла его видеть только там. Это же Макс Панков. Суперпродюсер современности. Попасть к нему мечтает каждый артист. Он обладает редким чутьем будущих тенденций, умеет из обычных мальчиков и девочек растить таланты и раскручивать до уровня звезд.

Аленке решила пока ничего не говорить и, сославшись на ПМС, впервые вечером не поехала в клуб.

Возле «Кристалла» толпилось около сотни разодетых девиц модельной внешности. Я приуныла. Думала, что выбрали меня, а оказывается, пригласили на общий кастинг.

– Кто крайний?

Мой голос утонул в гаме женских разговоров. Не дождавшись ответа, стала протискиваться ко входу.

– Здесь очередь!

– Нахалка…

Я не обращала внимания. Из-за двери вынырнул администратор:

– Первая десятка, заходим. Скорее, скорее, звезда ждать не может.

Девушки торопились запрыгнуть внутрь. Я ничего не понимала и дернула за руку соседку по очереди.

– Какая звезда?

– Венера.

– Милосская? – удивилась я.

– Не знаю фамилию, – равнодушно ответила та.

– А она что, поет?

Соседка обернулась и посмотрела на меня с презрением.

– Ты с Луны упала?

– Нет.

Я смутилась.

– «Снесло крышу, ничего не слышу, никого не вижу…» – пропела девушка.

– Это слушают? – изумилась я.

– Еще как!

Открылась дверь, администратор пригласил еще десятерых танцовщиц.

– Что-то они быстро их посмотрели, – сказали над ухом.

– Боже, сделай так, чтоб меня взяли в подтанцовку к Венере! – взмолилась соседка. – Венеру сейчас раскручивает Макс Панков. Слышала, он вложил в проект несколько миллионов. Если туда попадем, будем икру ложками есть.

Очередь продвинулась еще на десять человек, все благодаря тому же администратору.

Я закатила глаза, представила сумму наличкой. Получилось только ощутить во рту вкус красной икры на масляном новогоднем бутерброде. Зато оценила, какие могут ожидать перспективы. Ринулась вперед и попала в следующую десятку.

– Станьте в шеренгу.

Девушки послушно выстроились. Я в упор смотрела на Макса, мысленно приказывая ему поднять глаза. Он сидел за столом и что-то чертил в блокноте, не проявляя ни малейшего интереса к танцовщицам.

Включилась музыка. Худая женщина подскочила и энергично стала показывать движения.

– Резче, резче! – кричала она.

«Посмотри на меня!» – кричали мои глаза.

Но Макс нагнулся еще ниже, уткнулся в блокнот.

Последняя надежда была на этого прыгающего хореографа. Музыка постепенно сбавила темп, я выпрыгнула вперед. Нужно что-то срочно придумать, чтобы впечатлить и остаться. Хореограф отскочила в сторону, а я прошлась колесом по сцене. Продемонстрировала, что знакома не только с дискотечным репертуаром, но и с элементами акробатики. Послышались одинокие хлопки. Взгляд сфокусировался на зрительном зале.

– Как зовут? – спросил Макс.

– Настя.

– Вы приняты, Настя.

Продюсер усмехнулся и снова уткнулся в блокнот. Сердце бешено колотилось, я поняла, что вытянула счастливый билет.

Кастинг прошли лишь три девушки, в числе которых была и я. Парней привела прыгающая дама, которая нас принимала. Она оказалась хореографом будущего коллектива. Мы называли ее Ладой. Вот так, без фамилии и отчества. С Венерой познакомились на второй неделе обучения. Худенькая девушка, одетая в балахон в стиле этно, с неимоверным количеством пирсинга на теле и огромными, как у инопланетянки, глазами.

Венера не умела двигаться на сцене, но обладала редким голосом. Балет на заднем плане звезды – это не просто дань моде, это антураж, бэкграунд, атмосфера. Поющий артист не может одновременно петь и танцевать. На большой сцене он будет выглядеть мелко и одиноко. Лада строго следила за тем, чтобы мы не переедали, высыпались, не употребляли спиртного. Выглядели привлекательно, без опухших лиц и синяков. Через два месяца мы подготовили шоу-программу и впервые выступили с ней в клубе.

Мозг терзали вопросы: как молодежь слушает такую, мягко говоря, странную музыку и танцует под нее? Мы не в счет. Мы за деньги.

Венера выглядела как пришелец, и музыка у нее была соответствующая. Как Макс рассчитывал ее раскрутить, не знаю. Но только это сработало на сто процентов. Через месяц все слушали только эти песни и танцевали только под эту музыку.

Венера обладала спокойным характером и была какая-то отрешенная. На сцене раскачивалась из стороны в сторону, размахивая тонкими ручками в широких рукавах. Напоминала молоденькое деревце в непогоду. Ее музыка приобретала невероятную популярность. Бессмысленный текст, спетый почти оперным голосом, вводил в исступление поклонников. Ротация на телевидении, радио, выступления в разных проектах… Успех бежал впереди нас. Через пару месяцев мы отправились в первый гастрольный тур.

Институт пришлось бросить. Возмущались все: родители, подруги. Алена нервно крутила у виска, напоминая, что молодость не вечна, а образование прокормит на старости. Но я никого не слушала, впервые в жизни самостоятельно зарабатывала большие деньги и чувствовала себя счастливой.

Венере надлежало петь, петь для всех и для каждого. Петь для «своей» публики. Она – новая звезда и принадлежит народу. А нас обязывали танцевать так, чтобы поднять с кресла даже инвалида. Чтобы у зрителей ноги подпрыгивали сами собой. Юбки в стиле этно с разрезами по бокам, высокие сапоги на платформе, топы в форме золотисто-узорчатых лифчиков, вплетенные в волосы ленты, фенечки и браслеты – таков был наш сценический имидж.

Однажды Венера выступала на дне рождения губернатора. Без танцевального сопровождения не обходился ни один ее выход на сцену. В тот вечер я магнетизировала взглядом мужчину в ярко-красной рубашке. Красный цвет я считаю женским и слегка вульгарным. А этому мужику, несмотря на мои предрассудки, красный цвет подходил удивительно. После концерта нас всей командой пригласили на банкет. Венера раздавала автографы и фотографировалась. Я уплетала бутерброды с селедкой (пока не видит Лада) и высматривала мужчину в красном среди гостей. Казалось, люди вокруг пришли просто пообщаться. День рождения губернатора был забыт. Слева обсуждалась театральная премьера, справа – политические новости. Слева ругали постаревшего Сталлоне в новом боевике, справа клеймили новый закон для малого бизнеса. Мы встретились взглядами. Собеседники мужчины в красном спорили о биржевых котировках, долгах страны, экономическом провале на мировом рынке, а мы смотрели в глаза друг другу.

– Много пить вредно, – заметил мой незнакомец.

– А мало – скучно.

Я выпила шампанское залпом. С непривычки употреблять алкоголь, да еще в газированном состоянии, голова затуманилась и пошла кругом. В ушах шумело, изображение смазывалось. Мужчина улыбался, я захихикала. Смех разбирал нас обоих.

– Что случилось, Вадим? – поинтересовался его сосед.

– Девушка анекдот рассказала.

Я резко перестала хохотать и уставилась на незнакомца в красном.

– Какой?

Вопрос адресовали мне.

– Какой анекдот?

Судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь смешное, я усиленно напрягла мозги. За секунду в голове пронеслись тучи анекдотов, но почему-то память цеплялась за неприличные.

– Кто здесь умеет веселить гостей?

– Расскажите нам, чтобы все посмеялись.

Мужчины окружали со всех сторон. Я мысленно проклинала своего избранника. А этот мужчина в красном лукаво улыбался.

– Экзамены в тбилисской автошколе… – заговорила я задорным голосом, вживаясь в образ. – Учитель говорит молодому ученику: «Ты едешь по дарогэ. Дарога горный, опасный. Слэва – обрыв. Крутой-крутой. Справа – гора. Високый-високый. Вдруг на дарогу вишли двое – дэвушка и бабушка. Дэвушка красывий-красывий, а бабушка старый-старый. Кого давыть будэшь?»

Ученик задумался, учитель подгоняет:

– Врэмэни думать у тэбя нэт! Скорость большой.

– Бабушку! – выпалил парень.

– Балбэс! Тормоз давыть надо! Тормоз!

– Бородатый анекдот, – улыбнулся мужчина в красном.

– Но рассказываешь смешно, – похвалили другие.

Мужчины разошлись, и я увидела, что на меня пристально смотрит Макс. А с ним и Венера, и девчонки из балета. От стыда укрылась в туалете.

Забегая наперед, признаюсь, что ни Макса, ни Венеру я с тех пор не видела. В том смысле, что обратно не вернулась. С того вечера в моей жизни начался новый отсчет времени. И много позже, глядя на поющую с экрана Венеру, об этом поступке я ни разу не пожалела.

В тот дикий вечер я решила спуститься к реке. С летней террасы вниз уходила крутая лестница. Скрываясь от возмущенных взглядов продюсера, сбежала по ступеням. Вечер сиял огнями, размазывая отражения в темной воде. Я сбросила туфли и зарылась пятками в остывающий песок. Днепр пах экватором лета, звезды дразнили далеким светом и причудливыми хитросплетениями созвездий. Глубина неба навевала философские мысли. В голове шумело, но что делать дальше, я решить не могла.

Наверху взрывались куполами фейерверки, догорающие кометы таяли в небе, не долетая до земли. Как будто прятались в карманы ночи от сотен человеческих глаз. Радостные возгласы подхватывал ветер и уносил дальше по берегу, чтобы все вокруг знали, как здесь шумно и весело. А меня уже тошнило от наигранного веселья, где все улыбаются друг другу без капли искренности. Хотелось честных отношений. Чтобы в омут с головой. Не ожидая предательства, не разбирая слова на составляющие, без скрытого подтекста и двойного смысла. Открыто, прозрачно, с любовью. Но в нашем испорченном мире существовала лишь одна проверенная схема: ты мне – я тебе. Интим стал разменной монетой, а не сакральным таинством между двумя влюбленными. Деньги, а не рука правосудия, решали, кто прав, кто виноват. И позволяли думать, что чем их больше, тем твоя каста выше. Вводили в заблуждение, искажали сознание, чернили совесть и запускали в душе процессы гнилостного брожения. Неужели на свете не осталось богатых бизнесменов с человеческими качествами и теми же запросами на искренность и взаимность, что у большинства людей?

Вспомнились Аленкины предостережения, родительское возмущение и неоконченное образование. Смогу ли я всю жизнь прыгать у Венеры на подтанцовке? Неужели так я себе представляла свое будущее?

– Составите компанию?

Я вздрогнула от неожиданности. Возле лодки стоял мужчина в алой рубашке. Я бы прошла мимо, запутавшись в своих мыслях, и не заметила. Июльская ночь бросала тень на его лицо, поймать взгляд не удавалось. Предложение казалось соблазнительным, и я его приняла.

Мы гуляли целую вечность.

Этой ночью, следующей и все оставшееся лето.

Оно было особенным. Я подводила губы винной помадой и бросалась в омут с головой. Так, как мечтала.

Июль. Я тону в поцелуях, прикладываю по утрам дольки огурца к глазам, чтобы стереть следы хронического недосыпа, и натираю лицо клубникой. В висках барабанит любовная лихорадка, где-то в чулане скребется разум, но я не ничего слышу. В ушах новые серьги, подаренные Вадимом, и больше ничто не имеет значения.

Август. Красный неостывший вечер. Тугой мясистый помидор в салате заменяет обед и ужин, завтрак состоит из одного яйца, похожего на смайлик. Лето ловишь за хвост, как улетающую комету, и пытаешься запомнить каждую мелочь: ненавязчивый соседский джаз, мурлыканье дворовой кошки, запах ветра в знойный полдень, игру теней в кухонном абажуре, звук капающей воды, песню ласточки и стрекот цикад. Все вокруг кажется оторванным от реальности, магическим, повсюду таятся чудеса. Улица расслоилась, как желе. Треснутый асфальт обнажил тротуарные раны. Розы плетутся мимо забора. Пахнет мятой и хлебным квасом. Астрами-первоцветками и спелыми яблоками. Моей любовью.

Осенью я переехала к нему. Провожала птиц на юг вместе со своими тревогами и сомнениями. Научилась готовить полезные завтраки и варить сицилийский кофе. Пить чай с молоком и разбираться в винах. Подружилась с выпечкой и радовалась первой удавшейся тыквенной запеканке. Воспитывала вкус и осваивала правила этикета. Научилась соединять сердца и примирять разногласия. Смотреть в одном направлении. Читать мысли, угадывать желания, жить в роскоши.

Зимой мы слетали в Таиланд и поняли, что друг без друга уже никак.

В мае поженились. Отужинали в ресторане с видом на залитую огнями столицу и произнесли главные обещания. Вернувшись домой, молча взяла гитару, которая вместе с чемоданом составляла все мое приданое, и, опьяненная счастьем, запела:

– А пустынные аллеи мокнут под дождем,

Мы с тобой сегодня вместе вечер проведем.

Пусть хрусталь с небес не льется,

Мне уж все равно.

Ты уйдешь с другим сегодня.

Что ж, что ж, что ж…

Капает дождь…

Вадим отбросил инструмент и крепко прижал меня к себе. Струны жалобно дернулись, взвизгнули и затихли.

Я тогда еще не знала, что мой муж станет успешным бизнесменом. Не представляла, как далеко раскинутся его владения. Я не знала, что будет с нами дальше, сколько времени отмеряно нам быть вместе, и радовалась каждому дню, проведенному с ним.

Удовольствие ведь не означает покупку автомобиля и путешествие на Мальдивы. Не обязательно срывать джекпот, носить кольцо Жозефины и выигрывать Грэмми. Это мелкие детали, из которых собирается наша жизнь. Некие точки. Секунды. Мгновения. Накрахмаленные белые простыни. Любимая песня по радио. Ароматный кофе из его рук. Спокойные сны. Крепкая рука на твоей талии, холодный квас в летнюю жару. Удовольствия на каждом шагу, и хорошо бы их не перешагивать.

Воспоминания прервал телефонный звонок. Я не заметила, как сгустились сумерки за окном. Включила свет и выключила мобильный. Теперь Снежанкина очередь дозваниваться. А я буду вне зоны. Типа мстить.

Мы встретились через неделю. Подруга сияла, как начищенный таз. Хотя ей это сравнение не понравилось бы. В качестве комплимента я сказала, что солнечный свет в сравнении с ее глазами кажется сумерками. Любовь способна творить чудеса и облагораживать любые черты.

– Как ты?

– Превосходно.

«Интересно, Леньчик это видит?»

– Как дела с танцором?

Снежана мечтательно закатила глаза. Казалось, еще секунда – и брызнет фонтаном, как в мультфильмах показывают, миллион красных сердечек.

– Он мне песню подарил.

– Так он еще и поет?

– Поет он только для меня.

– Ты сумасшедшая.

– Счастливая сумасшедшая, – засмеялась подруга.

Мы зашли в кафе и заказали по фирменному коктейлю. Никогда не умела выдерживать культурные паузы и потребовала:

– Рассказывай! Хочу знать все подробности.

– С Леньчиком никаких проблем не было. Спасибо, ты – настоящая подруга.

– Да брось, – отмахнулась я. – Давай рассказывай, как там твой Борюсик.

– Борисфен, – хихикнула Снежана. – Он искуситель. Кошмар, что я с ним испытываю…

– Надеюсь, ты встречаешься с ним тайно?

– В основном да. Один раз приезжала в театр.

– Стоп. Ты ездила в людное место, где тебя могли опознать?

– Что ты обо мне как о трупе? – надула губы Снежана.

– Хорошо. Ты бываешь в местах, где собирается много людей и есть вероятность, что тебя могут узнать?

– Ну, не всегда.

– Ты точно сошла с ума!

«Я волнуюсь о ней больше, чем она о себе».

– Завтра идешь со мной в театр, – произнесла подруга.

– Да? Спасибо, что предупредила. У меня могли быть планы.

– «Мертвые души» по пьесе Гоголя, – старательно прочла она в билете.

– Спасибо, я знаю классику.

– Настя!.. – подруга изобразила молящий взгляд.

– Ты собираешься продолжать эту связь?

– Ты думаешь, я смогу отказаться от такого любовника?

– Не боишься, что муж узнает?

– Не узнает.

– Тебя любовь совсем мозгов лишила. Ты себя в зеркало видела? Дураку понятно, что у тебя любовник есть. Думаешь, Леньчик ничего не видит?

– Жить надо сегодняшним днем, Настя. И будь что будет.

Странно было слушать такие речи из уст сонно-монотонной Снежаны. Из медузы она превратилась в сверкающую звезду. Ошеломительную соблазнительницу. И до боли напоминала меня лет семь назад, на заре наших с Вадимом отношений. Когда казалось и небо выше, и звезды ярче, и рассвет слишком ранний.

Мы договорились встретиться в вестибюле театра. Напоследок я попросила Снежану узнать больше информации о мадам Крюковой.

В тот же вечер случай свел меня с бывшей одноклассницей. Гламурной женщине не пристало шастать по всемирной паутине, но я иногда этим грешила. Та проклятая газетная статья, старик из ресторана с его обвинениями, затянувшийся недострой и мое недавнее отравление терзали меня сомнениями слишком часто, чтобы можно было о них забыть. Я глотала пилюли и всякий раз желала Ксении крепкого здоровья. Желать неудач нельзя, проклинать – тем более, а мстить пока не получалось. Вадим, по моему мнению, несерьезно отнесся к нависшей над нашей семьей опасности, ничего не захотел слушать о моих предположениях относительно трех несчастных случаев на «Тезарусе», был полностью сосредоточен на предстоящей командировке. Подготовка к дальней поездке поглотила его целиком, он ходил какой-то встревоженный и печальный.

– Настя, у меня полно проблем на других объектах. Не хватало еще, чтобы я забивал себе голову глупыми расследованиями, – отмахнулся муж, когда я в очередной раз собралась поделиться с ним своими опасениями и догадками.

Вадим улетел на целую неделю.

Что ж, придется во всем разбираться самой.

В соцсетях я нашла одноклассницу из Крыма. Полистала фотки, почитала статусы, мы обменялись сообщениями, и выяснилось, что она замужем за местным депутатом. Ее благоверный занимал пост члена комиссии по оценке земельных угодий полуострова. Прочитав об этом, я подпрыгнула от радости. Вот удача! Этот человек должен мне помочь. Маринка звала в гости, обещая настоящую весну. Предварительно я дала согласие. Вадим не контролировал то, как я распоряжаюсь финансами, если траты не выходили за пределы разумного. Поездка в Крым вполне вписывалась в мои недельные расходы, поэтому я не переживала, что Вадиму станет известно о моем исчезновении из столицы во время его командировки.

Снежану встретила перед концертом:

– Мне нужна твоя помощь.

– Что случилось?

– Надо уехать в Крым. Дня на три.

– Дорога неудобная, прямого сообщения нет. Ты разве не знаешь?

– Мне очень надо!

– У тебя появился любовник? – задохнулась подруга.

– Нет, это другое.

– Женщина?

– Снежана!

– А что? – повела бровью подруга, – это сейчас модно.

– Не путай меня и шоу-бизнес. Ты мне поможешь?

Снежана замялась. Я смотрела, как она медленно снимает перчатки, расстегивает сумку, выключает мобильный. Тянет время.

– Вадим улетел в Европу. Не волнуйся. Это на всякий случай, если тебя спросят. Я все эти дни была с тобой, мы тратили деньги в салонах красоты, шопились и много болтали о пустяках. Ладно?

– Ты мне потом все расскажешь?

– Да.

– Все-все?

– Да.

– Тогда договорились.

Композитор Родион Щедрин написал «Мертвые души» еще в 1976 году. Современная интерпретация мне, на удивление, понравилась – очень необычные декорации, свет, художественное оформление сцены. Пока хор славит Чичикова, на заднем плане хоронят чиновника. В траурной церемонии то женщины подерутся из-за венка, то мужчины уронят гроб, то нетрезвый человек с надгробным крестом упадет. Настоящая трагикомедия. Я получила от спектакля удовольствие.

Снежана впопыхах попрощалась и убежала к своему Борисфену. А я поплелась в кафешку «Омега». Заказала две чашки кофе. Официантка переспросила:

– Желаете двойной кофе в одну чашку?

– Нет.

– Две чашки кофе?

– Все верно.

– Сначала одну, чуть позже другую?

Можно было заказать одну, а потом вторую. Но у меня не было времени. Главное, что в чеке будет пробито время заказа.

– Обе сразу.

Она кивнула, но удивления скрыть не смогла.

Пользуясь недельной командировкой супруга, на следующее утро я уехала в Крым. Накануне вечером позвонила Марине. Она щебетала, что в Крыму поют птицы, дурманят голову подснежники, а воздух наполнен запахом молодой зелени. Сердце поет, душа расцветает, и обостряется чувство прекрасного. Неповторимые крымские вина, прогулки вдоль лазурных берегов моря, любование красотами края… Марина обещала мне полный пансион, не подозревая, что еду я с единственной целью – распутать цепь загадочных смертей на строительном объекте Вадима Ковригина. В салоне авто пела Селин Дион, провожая утопающий «Титаник». Водитель такси нещадно давил педаль газа. Предвкушение свободы и начала активных действий подстегивали и несли, как на крыльях. На заднем сиденье покачивался стильный чемодан, набитый модными вещами. До конца регистрации рейса оставалось чуть меньше часа.

Встреча с отцом Залевского не давала покоя. Я решила познакомиться со всей семьей покойного. Его смерть была последней и произошла только в прошлом месяце. Адрес найти не составило труда. Осталось как-то договориться о встрече. Желательно, чтоб меня впустили в дом и я смогла осмотреться на месте. Возможно, найду зацепку, потяну за ниточку и смогу распутать это таинственное дело. Что происходило в последние месяцы на объекте «Тезарус»? Почему гибли люди, напрямую не связанные с процессом стройки? Если бы погиб слесарь, каменщик или кто другой, непосредственно работающий в опасных условиях, где и кирпич может сорваться вниз, и балка упасть, тогда смерть не вызывала бы подозрений. Но непьющий главный инженер… Это уж слишком странно. Тогда почему к расследованию отнеслись небрежно? Почему полиция не обнаружила следов умышленного убийства? Почему так много вопросов? Неужели только я одна вижу грубые несостыковки в выводах следствия?

Самолет стремительно набирал высоту. Я закрыла глаза и обратилась к Богу. Только молитва помогает пережить страшные минуты, трудные периоды и переступить через собственные страхи.

За окном молочной рекой плыли облака. Стальное крыло рассекало воздух, и вот мы уже выше облаков, летим прямо к солнцу…

– Вы знаете, что общего между снегом и солнцем? – спросила сидящая рядом девушка.

Я оторвалась от созерцания, повернулась к соседке. На вид ей было не больше четырнадцати. Мягкий вязаный свитер с высокими петлями, большой несуразный берет на худеньком личике и глубокие синие глаза. Интересно, детям можно летать без сопровождения взрослых?

– Я не знаю, – растерянно пожала плечами и отвернулась к окну.

Пальцы коснулись стылого овального стекла. Что ей от меня надо? Скучно? Читай книгу. Но девушка была из тех, кто любит поговорить.

– Солнце – единственная звезда, основной источник энергии. Вокруг него скачут карликовые земли, большие миры и космическая пыль. Снег – это осадки, мелкие осколки льда. Но у них один общий дом – небо.