Текст книги "Власть нулей. Том 1"

Как это умно придумано: сначала в течение десятилетий людей приучали жить будущим, откладывать жизнь на потом, беспокоиться «как там у них на Кубе коммунизьм-то ужо наступил?», а затем просто объявили это… болезнью. Целую эпоху россиян упрекали, экие они нетерпеливые – каких-то тридцать (сорок, пятьдесят, сто и т. д.) лет не могут подождать получения жилья (строительства дороги, запуска автобуса и т. п.). И таким тоном, словно мы все три века жизни себе намерили. А теперь в газетах и журналах стали публиковать статьи: живите настоящим! Не представить себе, чтобы такой психолог пришёл и обратился к тем самым рабочим, которые в настоящем всегда «под старою телегою лежат» в грязи и верят, что рано или поздно «здесь будет город-сад». Когда самих рабочих уже не будет. Напротив, тогдашние «психологи» провозглашали такое устремление в будущее как признак социальной зрелости и психического здоровья. Каково: целый век приучать людей жить будущим и вдруг объявить это блажью! Очень по-русски.

Нет, в самом деле, если только представить, чтобы самоотверженным героям типа Павки Корчагина попалась бы на глаза статья с советами: «Обязательно выделите в течение дня время только для себя. И ни в коем случае не укоряйте себя за то, что могли бы уделить его близким или работе. Чаще учитывайте собственные интересы. Старайтесь жить своей жизнью, не отдавайте её во имя служения другому человеку, даже самому родному и любимому. Иначе, есть прямая угроза просто потерять себя! Не взваливайте на себя ответственность за чужие поступки. Не отодвигайте свою жизнь на будущее, не уменьшайте остроту проблем сегодняшнего дня, не ждите, что что-то решится само собой. Упустив время, вы не только сохраните ситуацию, которая вам не нравится, но и в самом прямом смысле отложите свою жизнь на потом. Задумайтесь: во имя чего такая жертва? Ведь в будущем вам никто не вернёт утраченных лет ожидания лучшей жизни». Что было бы, как на такие слова отреагировали бы строители первых Пятилеток? Пожалуй, что никак. Они бы просто не поняли, о чём идёт речь, словно им сунули под нос китайскую грамоту. Они уже были неизлечимо больны будущим. Только оно их манило, только оно давало силы жить в невыносимом настоящем, в котором они «имели право» только много и тяжело работать, вкалывать на будущее.

Нередко и сейчас приходится слышать от представителей власти, что ту или иную проблему в нашей стране можно решить, когда сменится несколько поколений. Дескать, ждите и ничего от нас не требуйте. И все ждут. Стране и сейчас свойственны выжидательные настроения значительной части населения как при оккупации: сейчас эта сволочь обожрётся и свалит, придёт другая. Тоже сволочь. Возможно хуже предыдущей. Опять ждать? Когда же жить? Население крупнейшей страны мира ждёт неведомо чего десятилетиями! Веками! «Людям только кажется, что они живут, тогда как на самом деле… лежат в камере хранения в ожидании жизни». Каково это: потратить ВСЮ жизнь на ожидание начала жизни?

Только люди заикнутся, что надо сделать какие-то изменения в настоящем, а сильные мира сего: «Да обождите вы! – и такой взор мудрого орла на глупых куриц, которые не понимают важность политического момента. – Вот Перестройка закончится, и будет вам дорога. Может быть». Многие до сих пор не поймут: Перестройка закончилась или нет? Опять этак осторожненько намекнут, напомнят властям, как о больной мозоли. А те знай свою присказку: «Да обождите вы!.. Не пробил ещё час. Вот реформы закончатся, может быть, будет вам и асфальт. Имейте же совесть!». Это нетерпеливое «да обождите вы!» у нас повсюду и всегда. К ветерану Великой Отечественной войны уж смерть в дверь стучится, а ему советуют подождать до очередного юбилея Великой Победы, тогда и будет ему квартирка. А доживёт ли он? Со смертью не пробовали договор заключить?

Так жизнь постепенно перемещается в будущее, а там постепенно сходит на нет. В рекламе твердят ничего не значащее «Ты достоин лучшего!», а на деле не имеешь возможности получить даже худшее. Всюду заверения, что нужно брать от жизни всё, и брать сейчас, а жизнь не даёт и малой толики этого «всего».

Так иногда в переполненном вагоне со спёртым (и это мягко сказано) воздухом едешь, толпа тебя жёстко зафиксировала около плаката с призывом брать от жизни ВСЁ, «ведь вы этого достойны». Хочется отвернуться от него, чтобы не рассориться окончательно с действительностью, а никак – народу битком. Народу отменили все электрички. Народу словно бы говорят: «Перебьётесь, падлы, а то ишь как хорошо жить захотели, чтобы поезд каждый час туды-сюды ходил! Зажрались!». При этом в вагонах расклеена реклама, что каждый на неё взглянувший ДОЛЖЕН «брать от жизни всё» и «достоин лучшего». И не абы когда, не в туманном будущем, которого может и не быть, а сейчас. И здесь. А что здесь можно взять? Вот хотя бы в этом забитом багажом и заплёванном тамбуре, где пьяный инвалид наяривает на гармошке хиты звёзд эстрады и просит: «Мне бы только нутро смочить, граждане дорогие! Мне многого не нать». Жить просто по-человечески в его понимании – это «слишком много хочешь, харя треснет».

Время можно сравнить с расстоянием: чтобы пройти какой-то путь, человеку требуется какое-то время. Человек видит даль, он ещё не там, а только здесь. Даль – это место, куда он может дойти, тогда он там и будет. Он долго шёл на горизонт, его приучали так жить: идти на горизонт, вдаль. И его отца так приучали, и деда, и прадеда, что здесь и сейчас – это не жизнь. Настоящая жизнь где-то там, вдали. Туда ещё надо дойти. Идти придётся долго, трудно, дойдут не все, но кто-то должен доползти. Вот дождёмся конца зимы (или лета), вот накопим на пылесос, вот построим коммунизм в дружественном нам Буркина-Фасо… Или в Буркине-Фасе? И что это вообще за Буркин, почему он – Фасо, которого в глаза никто никогда не видел, но все убеждены, что обязаны строить там этот самый недостижимый и непостижимый коммунизм? Как только построим, сразу начнём жить. По-человечески. С асфальтированными улицами, в красивых домах, работать на работе с зарплатой.

Крупнейшая страна мира всю свою историю только собирается начать жить. Но только потом. Почему бы не начать жить прямо сейчас? Потому что людям сейчас не нравится та жизнь, которая их окружает. Вот и пребывают в мечтах о будущем, лишь бы только отвлечься от того, что происходит сейчас в реальной жизни. Эти фантазии удерживают от действий, необходимых для улучшений и изменений в настоящем, делают людей парализованными, неспособными провести желаемые изменения. Они ждут. Они мыслят по схеме «как только – так сразу»: «Как только женюсь, сразу начну зарабатывать», «Как только выйду замуж, сразу стану самой счастливой», «Как только построят дорогу, сразу куплю машину», «Как только выйду на пенсию, сразу начну жить, если не помру раньше». Всё потом. Никого не смущает, что это «потом» так никогда и не наступит. Оно на то и потом, чтобы никогда не наступать. Чтобы быть всегда потом, а не сейчас. Конечно, у кого-то мечты всё же сбываются. В определённый момент. Чаще всего этот момент называется «уже и на хрен не надо!».

Люди лишают себя радости в настоящем, пребывая в убеждении, что радость существует только в будущем «пункте назначения», до которого ещё переть и переть. Бог весть, сколько потов сойдёт, прежде чем пункт этот только-только покажется на горизонте. Люди живут годами в этой иллюзии, ожидая наступления «того дня» и не понимая, что жить надо СЕГОДНЯ, сейчас. Вот наступит «тот день», тогда и станем все счастливыми, испытаем радость и веселье. Разом за всю безрадостную и бесцветную жизнь. Такое выматывающее ожидание лишает людей жизненной энергии и крадёт способность радоваться в настоящем времени:

– Чего скалишься-то? Коммунизм уже наступил, что ли? – злобно ворчат они тем, кто не хочет откладывать жизнь «на потом», кто смеет радоваться в настоящем.

А пока «коммунизм не наступил», наш удел – тяжкий беспросветный труд и мрачное выражение лица. И люди не понимают, что такое мышление делает их навсегда обиженными, обозлёнными и вечно неудовлетворёнными ни жизнью, ни собой, ни окружением. Промедление – болезнь нашего времени, подтачивающий энергию, ослабляющий нас синдром, который крадет наши мечты, самоуважение и страсть. Когда мы продолжаем откладывать лежащие перед нами задачи, мы чувствуем себя истощенными, уставшими, безжизненными. Мы ничего не делаем, но устаём от этого. Мы от жизни такой становимся капризными, всё время чему-то сопротивляемся, и это отнимает уйму сил. Большинство из нас откладывает на завтра то, что можно сделать сегодня, и продолжает страдать от последствий. Мы будем заниматься чем угодно, лишь бы хоть что-то делать, надеясь, что всё закончится хорошо. Но цена такого поведения непомерно высока. Мы откладываем реализацию планов на будущее, отодвигаем мечты «на потом» и скользим в пустоту. Хуже всего, что эта схема не работает! «Потом» так и не наступает. Если бы она работала, каждый имел бы всё, что захочет. Но вместо этого мы продолжаем отодвигать своё счастье, откладывая на завтра те вещи, которые сегодня настоятельно требуют нашего внимания.

Русские люди словно бы запрограммированы государственной идеологией, что всё когда-нибудь будет. Сейчас – нет, но будет. Люди долго шли вдаль, они её хорошо видели, она их манила, и вдруг говорят, что никакой дали нет. Что надо было хорошо устроиться там, откуда люди начали забег к горизонту. Словно птица летела-летела, думала, что впереди есть какой-то простор для полёта и вдруг… бум лбом об стекло. Ничего там впереди нет, дуралеи – надо было жить настоящим! Которое давно стало прошлым.

Если пристально вглядываться в будущее и жить только им, можно не заметить себя в настоящем. На постсоветском пространстве таких людей очень много, даже среди тех, кто себя таковым не считает. Их за версту видать по растерянному виду «мне нет здесь места – в этом настоящем». Можно посоветовать постоянно находить себя в сегодняшнем, прямо сейчас. Но в том-то и беда, что людям в настоящем нет места, потому что они «потерялись» в будущем, заблудились там, а в нынешнем себя не видят, не находят и даже не представляют себя в нём:

– Как можно жить сегодня, сейчас, в настоящем?! Это же в корне неправильно! А как же светлое будущее?.. Вот когда оно наступит, тогда и заживём… по-человечески.

Будущего нет, тем более светлого. Оказалось, что светлым было как раз прошлое, а впереди – мрак. Чем дальше, тем страшней. Многие стали жить прошлым за неимением ни настоящего, ни будущего. Соплей по поводу того, какой шикарной была Россия когда-то давно, какие у неё были благородные императоры, офицеры и даже простые крестьянские мужики «на каких Русь держалась», в последние годы пролито немало. И опять поклонники «старины глубокой» живут не в настоящем, а уже в прошлом. Создается впечатление, что население современной России только и делает, что подводит итоги последних десятилетий нашей истории и мучительно думает о том, что же делать дальше. Жить только воспоминаниями – это страшно. Страшно и странно, когда огромная масса здорового, активного населения страны погружена в безоглядную ностальгию по истории, которой нет и никогда больше не будет: «А что мы можем? Вот раньше были люди, не чета нам. А мы измельчали, уже не те, что с нас взять». Настоящего у них нет, будущего – тем более. Долгие, почти запойные ожидания светлого будущего сменились непреходящей тоской по жизни, которой, увы, уже никогда не сбыться.

Причины того, почему человек хронически живёт чем угодно, но не настоящим, могут быть самыми разными: напряженная работа, сильные потрясения, вышибающие сознание из ужасной реальности, лишения, непривлекательная панорама настоящего. Человеку хочется нырнуть или в прошлое, или в будущее, лишь бы не быть здесь и сейчас, не видеть то, на что смотреть не хочется даже очень стойким людям. Ему кажется, когда это закончится, он вздохнет свободно и только тогда заживет. Нередко подобное отношение формируется, когда человек недоволен своей жизнью, но у него нет сил, а то и желания что-либо изменить. Такие люди, как правило, предпочитают ожидания изменениям. Человек может отказывать себе в элементарных житейских радостях: не покупает хорошую одежду, потому что она ему не нужна сейчас, не едет в отпуск, потому что отпускные маленькие, не ходит в гости и на вечеринки, потому что утром рано вставать. Вот когда он много заработает или выплатит кредит, то позволит себе и новое пальто, и поездку на курорт, и много чего другого. Или вот дети вырастут, станут самостоятельными, тогда и начнется настоящая жизнь. Иными словами, находится масса оправданий, вполне значительных и серьёзных. Конечно, в этом нет ничего плохого, но… хуже всех живет тот, кто только готовится жить. Кто не живет настоящей жизнью, а только занимается подготовкой к ней. По той причине, что пока ты готовился к настоящей жизни, она взяла и прошла, подлая.

Жизнь, отложенная «на потом», убеждение, что всё интересное и лучшее будет ПОСЛЕ – после смены работы, получения диплома, поступления сына в институт, получения квартиры, покупки стиральной машины – серьёзная болезнь многих наших современников. Мы все словно бы пишем некий черновик жизни, потому что реальность и желания не совпадают. Воспринимаете ли вы будущее как основную, лучшую часть своей жизни, «период вознаграждения»? Относитесь ли к текущим событиям жизни как к второстепенным, «подготовительным» к чему-то лучшему, которое будет? Часто ли вы говорите себе, что все нынешние лишения только во имя лучшего будущего? Если человек утвердительно ответит на эти вопросы, то он фактически не живёт. Сейчас не живёт, сегодня. И это не значит, что он заживёт в будущем, потому что жизнь человека не просто конечна, а ещё и до обидного коротка.

Что же делать тем, кто приучен отказываться от настоящего в пользу будущего? Их теперь призывают: «Давайте начнем жить здесь и сейчас. Хотя бы потому, что живем мы только один раз». Они и рады бы начать, но… не умеют. Не могут! Чего хорошего жить в этом ужасном «здесь и сейчас», где кроме безработицы и нищеты, бездорожья и воровства ничего не наблюдается? Не лучше ли уйти в сказку, что когда-нибудь наступит жизнь благословенная? Не сейчас, но потом обязательно наступит. Должна же она когда-то наступить! Если сотни миллионов человек её так ждали…

Есть такая методика выращивания некоторых декоративных растений, чтобы их стебли всё время вытягивались в длину. Для этого надо удалить от них и сузить источник света. Растение будет тянуться к труднодоступному свету и вытянется, что и требуется флористам-декораторам. Бывшие советские люди так же продолжают тянуться к свету в конце туннеля. Их так «вырастили». Им только СЕЙЧАС стали говорить, что это неправильно, что надо жить сегодняшним днём. Над ними смеются: что вам далось это недостижимое будущее, живите СЕГОДНЯ! А они не умеют сегодня! Им отбили всякий вкус к этому непонятному «сегодня». Они умеют жить только будущим: тянуться к свету в конце туннеля с верой, что вот-вот сейчас наступит прекрасное время, и заживём!.. А уже помирать пора.

Можно только догадываться, сколько теперь в этих людях горечи и озлобленности, что девять десятых из прожитых лет они думали: «Всё ещё впереди. Всё ещё будет. Да, сейчас ничего нет, но – БУДЕТ. Обязательно! Должна же быть справедливость на свете, а?». Оказалось, что эти ожидания были чреваты только потерей времени и сил. Оказалось, что времени совершенно безразличны людские ожидания. Как в стихах Андрея Дементьева: «Всё будет так же после нас. А нас не будет. Когда нам жизнь сполна воздаст, у мира не убудет»:

 
По небу скатится звезда
Слезой горючей.
И не останется следа.
Обычный случай.
Но кто-то выйдет в первый раз
Вновь на дорогу.
И листья сбросит старый вяз
У наших окон.
Все будет так же после нас.
И слава богу.
 

Всё будет так же: и бездорожье останется, и вон та телега, под которой мечтали о городе-саде умирающие от тифа рабочие, всё на том же месте стоит. Если что и изменилось, то уже нет тех, кто мечтал до этих изменений дожить.

Позже поэт написал своё знаменитое «Никогда ни о чем не жалейте вдогонку, если то, что случилось, нельзя изменить».

 
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
 

Не случилось нам увидеть дорогу в ушедшем настоящем, в так и не наступившем будущем. Что там убыло бы у «богатейшего в мире» государства, если бы в нашем городе появилась хоть одна нормальная дорога? Всё равно не жалейте: «Кто-то в гении выбился, кто-то – в начальство… Не жалей-те, что вам не досталось их бед». О-о, они о своих «бедах» сейчас полюбили рассказывать в стиле: «Я трачу в день месячную зарплату среднего заводи-ка! У меня четыре квартиры и три загородных дома. Вот только свободного времени нет, всё для народа».

Самое трагичное для любого человека понять, что он, по сути, растерял всё, что было дано ему природой, судьбой, самой жизнью, наконец. «И жутко вам, что всё уже в былом, а в будущем не видно и былого». Растерял, проиграл, не прожил, не почувствовал, не ощутил. Потому что жизнь даётся один раз, а удаётся ещё реже. Как было сказано в одном романе: «всё в порядке – всё не состоялось». И никто пути пройденного не вернет. На кого в суд за это подать? Ведь украли самое дорогое: жизнь.

Жизнь – это цель, которая должна быть достижима прямо сейчас. И никаких «наполеоновских» планов на сто лет вперёд, как «вот накопим на утюг (машину, квартиру, гроб)». У жизни свои законы. Нельзя откладывать её, в надежде прожить «потом» счастливо и красиво – она такого отношения к себе не прощает. Да и будет ли это «потом»? И если будет, то каким? Принесет ли с собой радость, сделает ли счастливее? Недаром же психологи говорят, что день, прожитый без положительных эмоций, неправильный день. А ещё говорят, что если долгое время жить, отказывая себе во многом, перекладывая главное на потом, следуя только обязательствам перед кем-то, считая себя должным родным, друзьям, коллегам, начальнику, всему свету, можно просто разучиться радоваться. И как много вокруг людей, которые уже ничему не рады.

В ходе эксперимента «здесь будет город-сад!» люди стали равнодушно относится не только к вопросам бытия и заработка в настоящем, но и к окружающей их действительности. Им уже безразлично, что нет дорог, под ногами – грязь, в кошельке нет денег, в домах нет света и отопления. Да и самого дома у них нет! Они живут в каких-то странных и противоестественных изобретениях отечественного жилого фонда и бюрократии, как коммунальные квартиры-клоповники, «отдельные квартиры» с картонными перегородками в тесных хрущёвках, общаги с одним туалетом на этаж, где царят антисанитария и пьянство. Где посторонние и не связанные родством люди вынуждены жить и спать вместе, как в плацкартном вагоне. Который никуда не идёт, поэтому ничего не изменится уже никогда.

Думали, что наступит рай, а ухнули в ад. «Боже, какими мы были наивными». Ждали новой жизни, говорили о ней, спорили, строили планы, отказывая себе в настоящем, мечтали о том, когда наступит новый счастливый день, который… так и не наступил.

Время так неуловимо и неумолимо, что назвать какое-либо другое, более жестокое явление по сравнению с его неумолимостью невозможно. Сейчас у политиков мода выезжать на обетах повысить пенсии, но завтра уже мы станем пенсионерами. То есть нельзя жить только сегодняшним днём. Нужно заглядывать в будущее, что бы там ни говорили. Нельзя говорить: живите настоящим, сегодняшним днём, и только им. Многие взялись жить этим сегодняшним днём и только им, даже не догадываясь, что только сегодняшним живёт только скотина. Человек же живёт верой, что у его детей всё будет хорошо, он живёт своим делом, своими целями, которые должны осуществиться. Если всё это отнять у человека, если он поймёт, что у его детей нет будущего, да и самих детей никогда не будет, нет дела в жизни, целей этой жизни – это всё равно, что саму жизнь отнять. А если и сохранить, то именно как скотине – мало ли сгодится ещё на что-нибудь, хоть на мясо.

И как прикажете идти в ногу со временем? Я очень хочу идти со временем в ногу, но не могу. Потому что оно тоже остановилось. Я хочу идти, а время стоит! Я вижу, как открывают комбинат по вышивке ковриков с такой помпой, словно жители Средневековья самолёт увидели. Открывают те, кто его десять лет тому назад разграбил и развалил. Раньше тут была огромная ткацкая фабрика, двести рабочих мест, своя поликлиника, подшефные школы, профком выдавал путёвки на курорты и в детские лагеря. Теперь на пятерых ткачих маленькую комнатку выделили, назвали её «комбинатом». Собираются строить какую-то новую Россию и даже якобы кое-где уже строят. Но и ежу понятно, что эта «новая» Россия – не для нас. Ограбили страну, а теперь, когда уже из ушей доллары выглядывают, когда по гектару жилплощади накуплено, когда уже седалища на все имеющиеся автомобили не хватает, хотя то ещё седалище раскормили – решили что-то ограбленной стране вернуть. И с таким пафосом, словно боги снизошли до тли земной, озарили её своей, так сказать, милостью. Они теперь озадачились темой «как поживает наша страна», и выдают эту озадаченность за подвиг.

А страна живёт так, что не поймёшь, какой век на дворе? Вымарали бы из календаря эту двойку с нулями, начали бы написание года с единицы с восьмёркой, или даже семёркой – никто бы не заметил разницы. А так это 200… упрямо мозолит глаза, которые видят, что окружающая действительность мало похожа на новое тысячелетие. На год, который начинается с двойки с нулями.

Но даже после упрёков, как мы зажрались, ещё больше хотелось, чтобы в городе появилась-таки хорошая дорога. Чтобы можно было пройтись по ней, стуча каблучками модельных туфелек. Чтобы было не только видно, но и слышно, что здесь ещё остались женщины, которым есть, кому нравиться и кого любить. А не усталые тётки в резиновых сапожищах, орущие матом на оборванных и чумазых ребятишек, одичавших от общения с грубыми, озлобленными на жизнь и почти всегда пьяными взрослыми. Нравиться уже некому и даже опасно: изнасилуют, ограбят, а то ещё сядут на шею со своими собутыльниками. Они своё «отонравились», а теперь выкормить бы эту орущую и постоянно голодную стаю детей, которых замордованная жизнью мать зовёт не иначе, как Пашка-подлец или Сашка-сволочь: «Куды порвал брюки, мерзавец! Их ещё Кольке-гаду донашивать!».

Иногда окажешься в какой-нибудь безнадёжной дыре, и вдруг – о чудо! – идёт изящная женщина на каблуках. Не шаркает ногами как-нибудь, словно тащит на себе пьяного мужа или сына, а бодро чеканит шаг. И этот волшебный звук её шагов так чисто звучит в пустынном воздухе, что все сразу понимают: нет, здесь ещё пульсирует какая-то жизнь, здесь не всё потеряно. Этот шаг, как тиканье часов, вселяет надежду, что время здесь не остановилось, время идёт. «Ваше величество Женщина, как Вы попали сюда? – могут спросить вежливо. – Как Вас угораздило здесь очутиться, каким ветром принесло сие воздушное создание на такую грубую почву». Можно наблюдать и совсем не вежливые картины, как барышня в изящных босоножках озадаченно остановилась пред разрытой канализацией, которую присыпали крупной щебёнкой. И так сойдёт! А что барышне не пройти, так сама виновата – в нормальной обуви надо ходить, на основе гусеничной ленты с штампованно-сварными звеньями. Или «эта фифа» не может обойти выбоину на дороге, которую «отремонтировали», засыпав битым кирпичом и чуть ли не человеческими костями. Ну, как по такой истерзанной поверхности пройти в туфельках, если грузовые машины колёса в клочья рвут? Тут можно только в сволочных гужбанских сапогах на оплавленной подошве, которым и атомная война не страшна.

Барышня беспомощно оглядывается и вздрагивает от гортанного смеха пьяниц, которые бухают невдалеке на теплотрассе:

– Куда вырядилась, чувырла? Понимать надо, курица, в какой стране живёшь, а не только жопой вертеть. Кого привлекаешь? Не нас ли часом? Иди к нам, мы тебя и так оттрахаем, без каблуков. Дала бы лучше денег на помин нашего кореша, да она может только одним местом давать, тьфу! За мужиками бы лучше ухаживали, а не совращали людей порядочных своими каблуками. Вот Эдик в блевоте захлебнулся, а жена-паскуда не углядела, как будто для чего-то другого к такому крутому парню была приставлена. На работе была – всё денег мало проститутке. Что за сволочные бабы пошли? Двадцать первый век на дворе, а мировые мужики гибнут по вине этих шлюх!

Барышня понимает, что её сейчас будут убивать только за то, что она принадлежит к женскому полу. Поэтому бежит домой переобуваться в бабушкины калоши или даже башмаки поплоше. Она напрасно надеется, что за это её одобрят «мировые мужуки», которые умирают в собственной блевоте и даже не догадываются: крутые парни так не живут. А я иду себе в великолепных резиновых сапожищах на подошве в два пальца толщиной. Придумано в Китае, но словно для нашей страны. Поминающие Эдика отпускают и в мой адрес глубокомысленные замечания – они в любой претендентке на их непокорное сердце изъян найдут, не извольте сумлеваться. Если очень уж режет слух, берёшь камень побольше и метишь им в фуфырь – этого божка, вокруг которого всегда «дружит» подобный пьяный хоровод. Они закрывают его грудью, как комиссара! И раздаётся человеческая речь:

– Хулиганка! Вот мы твоим старикам пожалуемся, как ты мирного обывателя терроризируешь, бандитка в болотных сапогах. Ишь, вырядилась, как на войну. Нет, чтоб в изящных туфельках идти, как все нормальные женщины. А что камни навалены, так мы бы Вас на руках перенесли – нешта мыне мужчины, не понимаем, как трудно оставаться женщиной в такой раздолбанной стране… Что за бабы пошли? Не иначе, конец света скоро, э-хе-хе…

Сейчас появились резиновые сапоги на высоких каблуках, это вообще находка! Высокие каблуки очень спасают от грязи. Правда, на них не очень удобно ходить по гололёду, но где наша не пропадала. На них и без гололёда ходить не все умеют, но делать нечего – научишься. Многие даже не догадываются, почему женщины так «любят» каблуки. За всех женщин не скажу, но от себя замечу, что туфли на высокой платформе или танкетке спасут не только в осеннюю слякоть, но и в дождливое лето не дадут промочить ноги или натереть попавшим песком. Некоторые историки-мужчины доказывают, что каблуки придуманы женщинами, чтобы казаться выше. Хотя выше стремятся быть именно мужчины, а женщины как раз не любят торчать дылдами среди и без того низкорослых кавалеров. Каблуки придумали мужчины, как и многие другие полезные вещи на свете – пусть не скромничают. Но не для красоты и добавления роста, а для хождения по грязи. Одно время каблук был не только со стороны пятки, но и под мыском. Когда человечество ещё не знало канализации, то помои выливали прямо на улицу через окно, гниющая жижа стояла по щиколотку. Мыла и моющих средств не было, поэтому попадание такой грязи на кожу могло вызвать серьёзное воспаление вплоть до развития инфекции и летального исхода. Местами слой помоев был таким глубоким, что переходили его на палках-ходулях. Кому-то стало лень таскать эти ходули с собой, да и неудобно, поэтому было решено прикрепить их к обуви.

Нынче каких каблуков только нет. Появились даже кроссовки на каблуках, берцы и горные ботинки. Последние вообще для России незаменимы. Ведь чаще всего наши растерзанные дороги «ремонтируют» таким изуверским способом, что засыпают ямы и траншеи бесконечных «археологических раскопок» на месте лопающихся там и сям труб дроблёным крупным камнем колюще-режущей формы. Брат после службы на Кавказе донашивал армейскую обувь лет пять, а ей хоть бы хны. Железную дорогу в горных ботинках переходишь, как на крыльях летишь, пока другие исполняют на шпалах спотыкач, на ходу теряя тонкие подмётки.

Вообще, по полотну железной дороги ходить нельзя, но так устроен мир, что приходится. Нормальных подземных пешеходных переходов нет даже в районных центрах, пешеходные мосты представляют собой ещё больший риск, чем переход низом. Всё в жутком аварийном стоянии. На мосту отсутствуют ступени, потому что они до сих пор деревянные. Это даже не лестница, а перекладины из досок, которые гниют и отлетают, достаточно наступить. Доска проваливается под ногой, иногда задевает кого-нибудь по голове другим концом. Уцелевшим пешеходам приходится карабкаться по каркасу перил. Плохо, если и перила отсутствуют. Ещё хуже, когда они отваливаются прямо с карабкающимися.

В советское время у станции на перронах дежурила ДНД и милиция, они гнали пешеходов на мост, чтоб никто не шлялся по путям и даже штрафовали. Но мост затрещал по швам ещё в конце восьмидесятых и стал представлять собой больший уровень опасности, чем наземный переход. Разве что под самим мостом запретили ходить, потому что с него отлетали различные детали и могли упасть на нарушителей правил перехода железной дороги. На мосту в какой-то момент стали переворачиваться плиты. Они там давно «пляшут», скрепляющий раствор вымыло дождями, и пешеходам долго приходилось отходить от шока, если они проваливались по пояс, беспомощно болтая ногами над контактным проводом. Контакт с которым, как известно, превращает человека в головешку за несколько секунд.

Мост до сих пор стоит, на нём теперь резвятся поклонники такой модной в новом веке забавы, как экстрим. Остальные скачут по путям, где экстрима не меньше. Учитывая, что на пешеходном переходе почти всегда ставят грузовые составы в два ряда. В один конец десять вагонов, в другой все двадцать. Как хочешь, так и обходи. Велика Россия-матушка, а места всё время не хватает – это её главная особенность. Если чего где ставят, то непременно кому-то на горло – по-другому никак нельзя! Прямо, в Африке внешнеполитическая ситуация усугубится, если в России людям дадут возможность нормально до работы добраться. В «страшное» советское время такие составы разъединяли на месте перехода, чтобы можно было пройти. Колёса крайних вагонов обкладывали башмаками, чтоб, чего доброго, не покатились, куда не надо. А теперь… А что теперь?

– Это ваши проблемы, как вы будете обходить состав, подлезать под него или перелезать, а у нас дел по горло, не мешайте работать! По мосту надо ходить, вообще, а не нарушать, понимаете ли…

Так отвечают тем, кто устал каждый день в шесть утра при отсутствующем освещении и поганой погоде ковылять по железнодорожной насыпи или пачкаться мазутом, подлезая под вагонами, чтобы пробраться к перрону с электричкой, которая повезёт людей на работу. Приходится выходить из дома на час раньше, чтобы преодолеть все обозначенные препятствия без нервотрёпки, так как нервов уже не осталось. Лучше всего, когда поезд составлен из вагонов-хопперов или цистерн – там сбоку есть удобная площадка с лесенкой, по которой можно перелезть на другую сторону. Открытые платформы для этого тоже удобны, если только не груженные. Чтобы перелезть через какой-нибудь мудрёный транспортёр для перевозки турбин, уже нужна сноровка. Зарядка, тренировка. Хуже всего вагон-лесовоз – не подлезть, не перелезть, только в обход, а таких вагонов в составе мало не бывает, поэтому путь по щебню предстоит не близкий. Иногда до соседней станции. Рефрижератор или вагон-термос из той же оперы, не подступиться. Нет, многие мужчины скачут только так через автосцепки. Да что там автосцепки – по округлой крыше соскальзывают, наплевав на близость смертоносной контактной сети. Но женщине совсем не к лицу изображать такие навыки школы диверсантов. Да ещё и в туфельках! А безразмерные резиновые сапоги при этой акробатике недолго и потерять.