Текст книги "Израиль без обрезания. Роман-путеводитель"

– Я заметила. И даже кое-что запечатлеть успела.

– Даже когда ты просто дышишь тут, это уже хорошо. И загар здесь получается особый.

– А что это за канавка, которая как бы между разными частями моря прорыта?

– За последние годы Мертвое море сильно обмелело. В него впадает несколько пересыхающих ручьев и река Иордан, они не спасают положение. Мои друзья построили восемь лет назад отель на берегу. А теперь возят туристов к морю за полтора километра на электромобилях. Так море отступило! Сейчас придумывают много разных проектов по его спасению. Посмотрим, что будет!

– Мы с тобой искупаемся в нем потом?

– Обязательно! – заверил Шломо.

Я заметила, что в его голосе нет прежней уверенности. Он был сумрачен и задумчив. Несколько раз озабоченно разговаривал на иврите по телефону.

– Посмотри налево, сейчас мы проезжаем легендарную Масаду, древний памятник героизма еврейских воинов.

– Ничего об этом не слышала… – призналась я, взглянув в иссиня-фиолетовое небо, над которым острым выступом возвышался стометровый утес. – А Масада и «Моссад» – одно и то же?

– Не совсем! – усмехнулся Шломо. – Будешь себя вести дальше в том же духе – узнаешь, что такое «Моссад»! А Масада – древняя крепость, одна из неприступнейших своего времени. В 37 году до нашей эры, воцарившись в Иудее, Ирод превратил Масаду в мощную крепость, которая могла бы служить убежищем в случае восстания или вторжения войск египетской царицы Клеопатры. Там была автономная система водоснабжения и огромные запасы продовольствия. Через Масаду шли важнейшие торговые пути того времени. Купцов парили в римской бане и убеждали продать товары за полцены и следовать обратно. На этом обогащалась Масада.

– А потом?

– После смерти Ирода, во время восстания иудеев против римского владычества, группа иудеев захватила крепость. После падения Иерусалима и разрушения Храма к ним присоединились зелоты с семьями, бежавшие из разгромленного города. Говорят, и члены кумранской общины тоже были тут. В 72 году нашей эры Масада осталась единственным очагом восстания против римлян в стране, и Флавий Сильва осадил крепость силами знаменитого Десятого легиона. Вокруг крепости было разбито не менее восьми лагерей. Естественные подходы к крепости, кроме «змеиной тропы», почти невозможны. Поэтому римляне насыпали осадный вал высотой около 70 метров, по которому передвигался таран. Когда после длительной осады им удалось пробить брешь в крепостной стене, глава восставших Эльазар убедил защитников покончить с собой, чтобы не попасть в руки римлян. Масада встретила захватчиков дымящимися развалинами и горами трупов.

– Откуда это известно? – похолодев, спросила я.

– Иосиф Флавий, ссылаясь на рассказ двух женщин, которые с пятью детьми вопреки приказу спаслись в пещере, повествует о последних часах защитников крепости: мужчины убили жен и детей, а затем по жребию среди десяти – друг друга. Последний из 960 осажденных поджег крепость и покончил с собой. После падения Масады там размещался римский гарнизон. Сейчас здесь торжественно принимают присягу новобранцы бронетанковых войск! Масада – символ великого героизма!

– А когда обнаружили руины Масады?

– Начитавшиеся трудов Флавия археологи уже давно пытались разыскать Масаду. Точное место расположения крепости было найдено в 1842 году, но исследовать ее начали только в 60-х годах прошлого столетия, по большей части силами археологов-энтузиастов. Тут еще работы на несколько поколений археологов хватит! Дворец Ирода только недавно раскопали, еще и не отреставрировали толком. Старую и новую кладку в Масаде разделяет черная смоляная черта, всегда можно увидеть, что сохранилось, а что восстановлено заново.

– А что это? – вдруг изумленно спросила я. – Радуга над Масадой?

– Представь себе, да! – не менее удивленно ответил Шломо. – Редчайшее явление! Советую сфотографировать! Здесь обычно дождь не долетает до земли. Я никогда не слышал о том, что тут может быть радуга. Знак Завета! Хороший знак! Об этом напишут в газетах.

Незаметно мы приехали в Кумран.

– И это – то самое легендарное место? – разочарованно спросила я, оглядывая голые скалы.

– А чего ты хотела?

– Не знаю… Мне казалось, тут что-то особенное должно быть!

– Когда-то свитки Мертвого моря в одной из этих пещер случайно обнаружили бедуины, – сказал Шломо. – Пастушонок Мухаммед эд-Дхиб пошел за беглой козой и наткнулся в пещере на странные сосуды. Некоторые уже были разбиты. В них были непонятные свитки, завернутые в льняную ткань. Мальчишка хотел нарезать из них ремешки для сандалий, но, к счастью, пергамент оказался слишком хрупким. Потом рукописи за бесценок перепродали, они сменили нескольких владельцев. Когда истинная ценность находки стала ясна, бедуины и охотники за древностями перерыли все окрестные пещеры, открытий стало еще больше!

– А где сейчас находятся свитки? Их можно увидеть?

– Они хранятся в Храме Книги среди множества уникальных книг и рукописей. А само здание интересно как образец современного архитектурного искусства. Температура в нем поддерживается за счет потоков воды, которые стекают на крышу. Любые другие способы поддержания температуры были бы чересчур радикальными и разрушили драгоценный пергамент.

– Ну а чем они так ценны для истории? Что там такого удивительного?

– Их значение в том, что они подтвердили – буква к букве – подлинность текстов Торы. Прежде ученые скептически относились к их историчности. Более того, в рукописях присутствуют целые отрывки из Нового Завета! И тексты некоторых апокрифов. За это христиане их не очень жалуют, делают вид, что этих текстов просто нет. Это связано с тем, что многие тексты рукописей описывают Общину Завета и Избранника, Учителя Праведности, по многим признакам напоминающего Христа. Но делают это гораздо раньше, чем был составлен Новый Завет. Получается, многие христианские идеи были высказаны задолго до Христа. К тому же в них присутствует учение о реинкарнации!

– Как у друзов! – удивилась я. – Но ведь современное христианство жестко отрицает реинкарнацию! А на каком языке эти тексты?

– Некоторые – на древнеарамейском. Другие – на древнееврейском.

– Почему же ессеи их спрятали, раз они представляют такую ценность? – удивилась я.

– Дело в том, что, вероятно, члены кумранской общины получили предупреждение о том, что в их направлении движется уже известный тебе Десятый легион под предводительством Веспасиана. Ничего хорошего им эта новость не сулила. Было ясно, что штурм неизбежен. Поэтому они спрятали библиотеку.

– А что, ессеи – на самом деле мистическая секта?

– Что-то особенное у них, безусловно, было. Я говорил об этом с несколькими раввинами, – задумчиво сказал Шломо. – В остальном – источники разнятся. Есть версия, что у них была коллективная собственность на все имущество. Они проповедовали нравственную чистоту, праведность, любовь, но при этом обет безбрачия был обязателен не для всех. В общине были женщины и дети. Ессеи носили белые одежды.

У них был особый религиозный календарь. И еще они считали, что после смерти будут пребывать в безграничном свете!

– Но что же Иисус? – взволнованно спросила я. – Он и вправду тут вырос?

– Точно неизвестно. Некоторые исследователи говорят, что Иисус бывал тут проходом, другие считают – он провел тут много времени и воспитывался вместе с Иоанном Крестителем. Как бы то ни было, кумранские свитки показывают, что христианство было всего лишь одной из сект в иудаизме, опирающейся на более ранние источники. Только апостол Павел, жестокий Савл, изначально – гонитель последователей Христа, смог превратить секту в действующую новую религию.

– Здесь так много пещер… – сказала я, оглядываясь на подъеме в гору.

– Никто толком не знает, в какой из них нашли свитки!

– Скажи, а ты веришь в непорочное зачатие?

– Честно – нет. Есть несколько версий. По одной из иудейских, Мария забеременела от сына первосвященника и была вынуждена выйти замуж за плотника Иосифа, который был сильно старше ее, чтобы сохранить жизнь себе и ребенку. По другой – она понесла от римского легионера.

– А версия мистического ессейского зачатия? Я читала в Москве несколько книг…

– Имеет право на существование. Но не факт… Факт в одном – Иисус был человек с огромными мистическими возможностями, что подтверждено документально. И многие свои знания и умения он почерпнул именно здесь, в ессейской секте.

Мы поехали обратно, в сторону отеля. Полковник много говорил по телефону и хмурился.

– Ты хотела искупаться? – вдруг спросил он. – Давай это сделаем, не заходя в отель! На общественном пляже!

– Почему?

– Так будет лучше! Только имей в виду – вода холодная! Зима все-таки!

– После ледников – ничего не страшно! – смело сказала я.

Взявшись за руки, мы вошли в воду. Шломо вдруг снова стал удивительно нежным.

– Ложись на живот, только осторожно, – сказал он, поддерживая меня.

Я плюхнулась на живот. В ту же секунду вода спружинила, и я оказалась с задранными ногами и опущенной в воду головой.

– Что ж ты делаешь! – испугался Шломо. – В глаза не попало? А то может быть шок!

– Нет вроде! Только лицо очень щиплет!

– Лучше сбегай в душ, умойся!

Я последовала его совету. Потом вернулась и теперь уже осторожно легла на спину. Вода держала, как упругая подушка.

– Вот и хорошо… – сказал полковник, нежно поглаживая мой живот. Вода казалась маслянистой, как будто по коже разлили оливковое масло. Я едва не замурлыкала от удовольствия.

– А теперь слушай внимательно, моя любимая девочка! – продолжая меня гладить, сказал Шломо. – Сегодня нам нужно расстаться. В отеле нас уже с нетерпением ждут. Причем сразу несколько человек.

– Кто это нас ждет? – изумилась я.

– Во-первых, моя замечательная жена, которая с утра уже устроила там страшный скандал и чуть не сломала дверь в номер. Ее насилу угомонили. Я знаю, у нее бывают нервные срывы. Более того, она давно сидит на особенных таблетках… Найти нас ей помогла твоя так называемая подруга Мила. Час назад сюда прибыл и адвокат жены. Это означает, по нашему закону, они попытаются зафиксировать мою измену, подать в суд еще один иск, и Элина будет официально претендовать на все мои деньги. Это уже война, увы. Иногда легче с арабами сражаться, чем с женщинами! Там хоть понимаешь, что делать!

– А еще что?

– А тебя ждут полицейские и сотрудники военной контрразведки, которые мечтают побеседовать с тобой на разные темы: и про фото на Голанах, и про Рамаллу, и про наши с тобой отношения.

– Что же делать? – схватила его за руку я. – И откуда ты это знаешь? Может, все не так страшно?

– Доверенные люди сообщили, – ответил полковник. – Сейчас мы попрощаемся. Я только еще несколько раз поцелую тебя… Я не знаю, как я смогу – нацеловаться!

Он нагнулся и бережно поцеловал меня в губы, потом в щеки.

– Соленая! Твой фотоаппарат в машине?

– Да.

– Документы?

– Тоже.

– Выносные диски или флэшки, куда ты все фото скидывала?

– Диск в рюкзаке.

– Хорошо. Сейчас мы примем душ, заберем твой рюкзак из машины…

– И что? – с дрожью в голосе спросила я, сильней прижимаясь к Шломо.

– Я посажу тебя в другую машину, на которой ты поедешь в Эйлат. Ты же хотела там побывать? Мои люди будут тебя охранять. Переночуешь там, где я скажу. Это будет самая необыкновенная новогодняя ночь в твоей жизни, точно тебе говорю! А завтра утром с новыми силами пересечешь границу с Египтом. Тебя встретят надежные люди и отвезут в аэропорт Шарм-эль-Шейха. Электронный билет получишь в аэропорту. И – привет, Москва! По пути ни с кем не общайся. Если в Москве тебя будет доставать Элина, а она, по моим сведениям, уже обратилась в детективное агентство, не обращай внимания. Если забеспокоятся ваши спецслужбы – строй дурочку. А ты и в самом деле ничего не знаешь.

– А ты?

– Я человек подневольный, у меня приказ. Отпуск закончен. Сегодня вечером срочно выдвигаюсь в одну горячую точку. Мне не хочется с тобой расставаться, Карина!

– Это опасно?

– В моей жизни было много опасностей! – грустно ответил Шломо. – Но теперь я совсем не хочу умирать на поле боя! Не будем затягивать прощание. Тебя уже ждет машина. В душ – и вперед! Дольше задерживаться нельзя! А то скоро все наши друзья тут будут.

– А мои вещи? – робко спросила я.

– У тебя там разве что-то ценное было? – усмехнулся Шломо. – Постараюсь, если не возражаешь, сохранить для истории. А уж если не выйдет – не обессудь. В чем пришли – в том и уйдем!

Мы еще постояли, обнявшись, минут пять под ледяным душем, наскоро обтерлись и оделись. Метрах в двухстах стояла военная машина.

– Ее никто не остановит, не бойся! – шепнул Шло-мо. – Я свяжусь с тобой, как только смогу. Береги себя.

– И ты!

Вдруг разрыдавшись, я упала на шею полковника. У него на глазах тоже, кажется, выступили слезы.

– Я так и знал, что мне будет тяжело отпустить тебя, – пробормотал он.

– Ну почему все так? Идиотски, глупо!

– Во всем есть промысел, даже если кажется, что его нет. Я теперь это точно знаю! Пусть для осмысления нужны годы мытарств и ошибок. Все, Карина, пора. Только возьми вот это! Мой новогодний подарок тебе. – Он сунул мне в кулак небольшой предмет. – Это осталось от моей матери. Она говорила, ему несколько сот лет – передавался из рук в руки. Его древние каббалисты для одного из моих предков сделали. Я хочу, чтобы он был у тебя! И всегда охранял, как щит, когда меня не будет рядом.

Почти силой он подвел меня к машине, усадил и закрыл дверь. Машина моментально сорвалась с места. Шломо пошел в противоположную сторону, не оборачиваясь.

В машине уже сидели двое вооруженных военных. Я отвернулась к окну. За всю дорогу они не проронили ни слова. Я разжала кулак и посмотрела, что дал мне Шломо. У меня в руке блеснул уже знакомый Маген Давид. Очень старинный.

В какой-то момент мне показалось, что параллельно машине бегут страусы. Уж не глюки ли возникли у меня в сумерках? Я ужаснулась и закрыла глаза.

Через пару часов мы подъехали к Эйлату, но неожиданно свернули в другую сторону.

– Куда мы едем? – забеспокоилась я.

– В надежное место! – как бы нехотя произнес один из военных. – Ты переночуешь там, мы будем неподалеку. Утром тебе объяснят, что делать дальше.

Меня привезли на дикий морской берег и высадили из машины. Я огляделась. Узкая полоска песчаного пляжа, темнеющее вечернее море, пустынная автомобильная дорога. По другую сторону, как и на Мертвом море, – безлюдные, как будто лунные холмы. Мне стало страшно. Рядом не было никакого намека на жилье – только несколько страшных старых автомобилей-фургонов. Половина из них – без колес.

Военные подошли к одному из фургонов, на крыше которого красовалась большая спутниковая антенна. К ним вышел длинноволосый поджарый мужик лет сорока, с голым торсом, дочерна загорелый, с отличной фигурой. Мои провожатые что-то сказали ему и показали на меня. Он улыбнулся и крикнул:

– Ну, что ты там стоишь, входи быстрее! Меня Бенни зовут.

– Карина!

В фургончике были две небольшие комнатки – спальня и гостиная. Они разделялись занавеской. В гостиной стоял столик, пара стульев и телевизор, в спальне – кровати в два этажа.

– Располагайся! – широким жестом показал Бенни на свои хоромы. – Сейчас выпьем кофе! И отпразднуем немного. Все же Новый год российский!

Он проворно собрал на стол фрукты, сыр, откуда-то взялась бутылка вина.

– Лехайм!

– Лехайм.

Я почувствовала, что страшно проголодалась и с удовольствием поела. Бенни смотрел на меня со странной улыбкой.

– Ну, отошла немного? Не бойся. Шломо для меня – авторитет! Я тебя не обижу.

– Бенни, почему ты в фургоне живешь? – спросила я.

– А что такого? Где хочу – там и живу! Я свободный человек в свободной стране. И чем, собственно, мое жилье хуже любого другого?

– И давно ты так?

– Лет пять уже точно! До этого все было как у всех. Переехал из России, когда мне было двадцать три. Помыкался тут, поработал черт-те кем – и грузчиком был, и подсобным рабочим. А я, между прочим, закончил истфак МГУ! Только кому наш истфак тут нужен? Жил на съемных квартирах, которые за бешеные бабки снимал. А потом подумал – да на фиг мне все это надо?! Купил у арабов этот фургон, стал в нем жить. Сначала он был на колесах, естественно, так я передвигался по стране. А потом окончательно осел тут…

– И что делаешь?

– Ничего особенного. Тут рядом небольшое ранчо, а я с детства лошадей люблю. Познакомился с хозяином, он оказался мировой мужик! Так теперь я у него работаю. Когда туристы приезжают – совершаю с ними конные прогулки по округе. Кого-то кататься учу, как придется. Летом работы невпроворот. Зимой поменьше… Климат прекрасный, купаюсь круглый год. А что еще надо?

– А Шломо ты откуда знаешь?

– Так он тоже однажды с высокими чинами сюда приезжал, они катались на лошадях!

– Он еще и наездник? – вздохнула я.

– И классный при этом! – кивнул Бенни. – Мы с ним много за жизнь говорили. Он мудрый. Потом он нам помог немного. Нас же отсюда выселить пытались. Вон, вокруг меня целый поселок сложился! А Шломо как-то сделал, что нас трогать перестали. А мы тоже помогаем чем можем, например наблюдаем за дорогой!

– Ясно, – пробормотала я.

– Хочешь, искупаемся? У меня правило: каждый вечер – купание в море! В любое время года! В том числе – в Новый год! Будешь потом вспоминать! – подмигнул он.

– Так прохладно же… – поежилась я.

– Чтоб ты знала, в Эйлатском заливе круглый год одна и та же температура – плюс двадцать четыре градуса! А уж если продрогнешь, согреемся у костра.

– Ладно! Пошли! Попробуем…

Вода на самом деле оказалась гораздо теплей, чем воздух. Вылезать не хотелось.

Потом, укутанная в полотенце, я сидела на берегу. Бенни разжег небольшой костерок.

– Рыбку пожарим! Ребята как раз наловили! Нам помахали рукой из соседних фургонов.

– С Новым годом! – раздалось оттуда по-английски.

– С Новым годом! – хором ответили мы с Бенни.

– Там живет англичанин, Джек. Он музыкант, в прошлом – очень известный. Сбежал сюда, чтобы его поклонники не доставали. Сейчас время от времени на страусиной ферме работает неподалеку. Привозит страусиные яйца – редкий деликатес! Несколько лет назад у них сбежали страусы, теперь живут в пустыне своей жизнью, благо климат подходящий… Плодятся и размножаются успешно!

– Ты меня успокоил, я уж думала, пока мы ехали, что мне страусы с горя померещились, – сказала я. – Бенни, а любимая девушка у тебя есть?

– Была да сплыла! – махнул рукой он. – Кому же грузчик нужен? Я страдал, а потом перестал. Понял, что раз ушла – значит, не моя женщина. Вот, жду с тех пор… И очень хорошо себя чувствую. Нахожусь в гармонии с собой и миром. Встаю когда хочу, обычно – с солнышком, позже не получается. Купаюсь. Когда надо в город – иду пешком. Или прошу, чтобы меня подвезли, тут с автостопом все в порядке. Еда – свежая. Работу свою – обожаю, денег на все мои потребности хватает! Общаюсь – с кем хочу. Даже антенну спутниковую прикупил, чтобы быть в курсе последних новостей. Французский язык вот на досуге выучил – всегда мечтал, но только времени не было. Скоро книжку начну писать о своих встречах с разными интересными людьми. Встреч у меня тут было – жаловаться грех. А чего еще надо для счастья?

К нам подошел загорелый рыжий парень с бутылкой шампанского.

– С Новым годом, ребята!

– С Новым годом!

– Меня Лева зовут, – сказал парень по-русски. – Я капитан на яхте, которая стоит в Эйлате. Завтра мы с тобой, Карина, поплывем с ветерком.

– Как поплывем? Куда? – обреченно спросила я.

– Не волнуйся, все будет о'кей! Счастья вам!

На следующее утро Бенни поднял меня еще до рассвета. Мои знакомые вояки уже были рядом.

– Сейчас к берегу подойдет яхта с Левой и его ребятами, – сказал Бенни. – Ничего не бойся. Яхта выйдет в нейтральные воды, там будет ждать другой корабль, который доставит тебя в Египет. В условленном месте ты пересядешь в микроавтобус, и тебя отвезут в аэропорт. Тебя посадит в самолет наш человек. В Москве проблем не будет. Говорить никому ничего не надо, объяснять – тоже. Все запомнила?

– Да.

– Удачи!

Вскоре к берегу неслышно причалила небольшая парусная яхта. В утреннем тумане она казалась похожей на корабль-призрак.

– Спускайся в каюту! – приказал Лева.

Я послушно спустилась вниз, яхта сразу отчалила от берега. Минут через сорок Лева меня окликнул.

– Карина, выходи!

Я вышла на палубу. Слева вдалеке развевался флаг Иордании. Где-то за спиной остались роскошные отели Эйлата. Прямо по курсу на якоре стояла другая яхта. Наш корабль осторожно пришвартовался к ней. Лева повернулся ко мне: – Прыгай! Удачи!

Остаток дня я провела как в тумане. Меня высадили в незнакомом маленьком порту без названия, где уже ждал микроавтобус с двумя хмурыми египетскими военными. В аэропорту передали в руки смуглого брюнета в военной форме, который быстро оформил все документы на посадку в самолет. Уснуть я смогла, только когда самолет взлетел. Это был самый ненормальный день в моей жизни.