Текст книги "Гостья из прошлого"

– А ничего у них спрашивать и не надо. Они же сказали, что эта парочка живет на пятом этаже. А уж на этаже квартиру найти – проще простого!

Мы вошли в подъезд и поднялись на пятый этаж. Полина позвонила в первую попавшуюся дверь. Никто не открыл. Я позвонила в другую, и тут дверь нам открыла та самая ярко-рыжая мадам, за которой мы следили. Глаза у нее были красные, почти как волосы, и заплаканные.

– Вам кого? – спросила женщина.

Полина резким движением толкнула женщину в квартиру, вошла, втащив меня следом, и быстро захлопнула дверь.

– Что вам нужно? – с ужасом спросила рыжая. – Вас они послали? Я буду кричать!

– Кричать не советую, – спокойно произнесла Полина, усаживаясь в мягкое кресло и вытягивая ноги.

Я стояла в дверях, женщина сидела на полу. Очевидно, она думала, что я обладаю не меньшей прытью, чем Полина, потому что не делала попытки рвануть мимо меня в коридор. Я еще не знала, что задумала сумасшедшая Полина, поэтому стояла и помалкивала, надеясь, что ничего криминального и нам не придется потом отвечать в милиции за свои действия. Хотя разве не криминал ворваться в чужую квартиру, не имея на это никаких полномочий?

– Вы лучше сядьте на стул, – продолжала между тем Полина, обращаясь к женщине, – и давайте спокойно поговорим. Во-первых, у меня есть доказательства вашей супружеской неверности, – с этими словами сестра достала из сумочки пленку и помахала ей перед носом у женщины. – Во вторых, мне известно, что вы платите шантажистам. И в-третьих, вас подозревают в убийстве Анжелы Коринской.

При последних словах Полины лицо женщины прямо вытянулось.

– То есть… как – в убийстве? – растерянно произнесла она. – Вы о чем говорите?

– Да все о том, милочка, – усмехнулась Полина. – Человек двадцать в кафе слышали, как вы угрожали Анжеле Коринской, что убьете ее. И вот теперь она мертва. Зарезана. И сделать это могли только вы.

Женщина совсем растерялась.

– Господи, да что вы такое говорите? – шепотом проговорила она и вдруг разрыдалась.

– Ох, ну только этого еще не хватало! – разозлилась Полина. – Вы не плачьте, а лучше отвечайте на наши вопросы! Оля, принеси ей воды!

Я побежала в кухню, наполнила стакан водой и принесла женщине.

– Пейте! – приказала Полина.

Женщина была близка к истерике. Она просто вся тряслась, захлебывалась, мне даже было ее жалко. Полина потопталась на месте, потом подошла ко мне, выдернула стакан и стала совать его женщине.

– Н… Н-не на-до, – заикаясь, произнесла жена Семена. – Я в-воды не хо-чу… Лучше…

– Чего лучше?! – гаркнула Полина. – Пейте, говорят вам! Пейте и успокаивайтесь.

От Полининого крика успокоиться было весьма проблематично. Поэтому выступила я.

– Вы, пожалуйста, не бойтесь ничего, – сказала я, чуть приобнимая женщину за плечи. – Вы только честно нам все расскажите. Мы не собираемся вас шантажировать.

Женщина потихоньку начала приходить в себя.

– Там… это… коньяк в холодильнике, – проговорила она, поднимаясь. – Я за ним схожу.

– Сидеть! – властно скомандовала Полина. – Ольга, принеси коньяк.

Я снова побежала в кухню, краснея от стыда за сестру. Бутылка стояла в самом низу. Я схватила ее и быстро сделала три глотка, чтобы самой успокоиться. Меня просто взволновала эта история и выбила из колеи.

Потом я налила коньяк в маленькую рюмочку и отнесла женщине. Она сразу отживела после того, как выпила. Даже щеки слегка зарумянились.

– Вот так, – довольно произнесла Полина. – А теперь давайте поговорим. Пленка у нас. И только от вас зависит, чтобы ее никто никогда не увидел. Если вы нам сейчас честно расскажете все об Анжеле, то мы вам отдаем пленку. И никто ничего не узнает. Если вы убили Анжелу, то вам разрешат оформить явку с повинной. А если вы будете молчать, то я, во-первых, звоню в милицию и сообщаю, что вы виновны в смерти Анжелы. И двадцать человек подтвердят, что слышали ваши угрозы. И ни о какой явке с повинной не будет уже и речи. Второе. Я звоню вашему мужу и сообщаю ему, что у меня имеется очень интересная запись, наглядно демонстрирующая, как весело проводит время его ревнивая и добропорядочная жена. Ну что, сделали выбор?

– Да, – прошептала женщина, судорожно сцепляя пальцы. – Но только… только мне совсем нечего говорить! Я ее не убивала! Не убивала, поверьте мне! Это я так просто говорила, пугала ее! Мне обидно было, что этот кобель ни одной юбки не пропускает.

При этих словах Полина вздохнула. Наверное, она разделяла чувства женщины, так как ей самой довелось пожить с кобелем.

– Вы понимаете меня? – сразу же повернулась к ней женщина.

– Да… да… дальше, – уклончиво буркнула сестра.

– Понимаете, меня все время точила обида! Я и на это решилась только для того, чтобы ему отомстить!

– На что – на это? На убийство?

– Да нет же! На… На то, что вы видели на пленке! Но все не совсем так!

– Кстати, откуда взялась эта пленка? – перебила Полина.

– Это все Эдик, – вздохнула женщина. – Черноволосый парень, с которым вы меня видели в машине… Эдик, который Семена моего директором поставил. Он у него… крыша. Хотя… – женщина досадливо махнула рукой, – крыша хренова! Он больно-то ничего из себя не представляет, отморозок гололобый!

Мне было несколько непонятно, почему женщина назвала Эдика гололобым: ведь он был обладателем пышной черной шевелюры! А женщина тем временем продолжала:

– Он сначала приходил ко мне просто так, когда Семена дома не было. Расспрашивал о жизни, жалел, говорил, что мне не такого мужа надо… Все о Семене рассказывал, как он с официантками… И в общем, я стала его любовницей. От отчаяния! А один раз… Один раз он пришел не один. Предложил выпить. Я не знаю, чем они меня там накачали, но я оказалась в постели с ними со всеми. Потом, когда я очухалась, Эдик показал мне пленку и сказал, что если я не хочу, чтобы об этом узнал Семен, то должна им платить. Господи! Да откуда же у нас такие деньги? Мне приходилось врать, выкручиваться… Я просто попала в кабалу! Кроме того, Эдик заставлял меня выпытывать все у Семена… Насчет его дел и планов. У них ведь были не очень хорошие отношения, Эдик слишком многого требовал в последнее время. Хотя ничего особенного из себя не представлял, как я уже говорила. Он боялся, что Семен кинется за помощью в другую группировку, более влиятельную. Ну, стравит тех с Эдиком. А у него не самая сильная команда в городе… Он и сам-то… как бы это… туповат. И команда соответствующая.

– Понятно, – сказала Полина. – Вы оказались между двух огней.

– Да…

– Хорошо, но давайте вернемся к Анжеле.

– Я же говорю, я ее не убивала, не убивала, клянусь вам!

– Я звоню вашему мужу, – хмуро сказала Полина и потянулась к телефону.

– О-о-о! – простонала женщина. – Ну почему вы мне не верите? Я же правду говорю! Не убивала я ее!

– Докажите! – потребовала Полина.

– Боже мой, да как же я могу это вам доказать? Что вы хотите, чтоб я вам представила в качестве доказательства?

– Алиби. Мне нужно знать, где вы были вчера днем, примерно в два часа?

– В два часа? – женщина задумалась и зашевелила губами. Потом облегченно вздохнула и ответила:

– Вчера в два часа я была в поликлинике. У зубного врача. Честное слово, вы можете это проверить! У меня и талончик сохранился, сейчас покажу! – женщина кинулась к сумочке, лежавшей на тумбочке. – Вот! – она протянула Полине небольшой листочек. Полина заглянула в него, потом перевела взгляд на меня.

– Если вы все равно не верите, – захлебываясь, говорила женщина, – то мы можем с вами съездить в поликлинику. Там врач подтвердит, что я была! Поехали?

– Не нужно, – хмуро проговорила Полина. – Вот вам пленка. Делайте с ней, что хотите.

– Правда? – женщина не поверила своему счастью. – Спасибо вам огромное!

– Не за что! – великодушно ответила Полина, выходя в коридор. – Пошли, – буркнула она мне.

– Нет, девушки, я обязательно должна вас отблагодарить! – говорила женщина, ступая за нами. – Я в долгу не останусь! Вы мне дайте ваши координаты.

– Не стоит! – ответила Полина. – Всего хорошего.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОЛИНА

Боже мой, сколько же времени и усилий было потрачено впустую! Я имею в виду историю с Семеновской женой. Так я и сказала Ольге, когда мы вышли из подъезда.

– Ну что ты, Поля, – сразу же принялась разубеждать меня сестра. – Зато мы помогли человеку, избавили женщину от зависимости от подлых шантажистов.

– Это конечно, – вздохнула я. – Только к разгадке нас это не приблизило…

– Ничего, – утешила меня сестра. – Найдем! Чем теперь будем заниматься?

– Ты давай езжай домой, – задумчиво проговорила я, – а то твой вождь краснокожих тебе еще квартиру спалит.-

– А ты? – спросила Ольга.

– А я попробую поговорить с Жорой насчет этого дела, а потом съезжу побеседую с родственниками Анжелки.

– У нее, кажется, старшая сестра есть?

– Да, Вера. Она ей по отцу сестра. Живет отдельно.

– Она замужем?

– Вроде нет. Они, по-моему, не так часто встречались с Анжелкой, но все-таки… Вдруг она что знает? И с Антониной Матвеевной необходимо побеседовать. Не знаю только, сможет ли она говорить в таком состоянии? Ведь она в Анжелке души не чаяла…

– А мать у нее где?

– Анжелкина? Так она ее давным-давно кинула на бабушку и свалила. Причем Антонина Матвеевна – бабушка по отцу.

– Да, несладко, видно, жилось девчонке, – вздохнула Ольга, вспомнив, видимо, свое детство, проведенное у бабушки.

– Да ты что говоришь? – одернула я ее. – Разве нам с тобой плохо было у Евгении Михайловны? Да в тысячу раз лучше, чем у Ираиды Сергеевны!

Ираида Сергеевна – это наша мама. Но я скорее назвала бы матерью бабушку, Евгению Михайловну, которая отдала нам всю любовь, которой нам так не хватало. И с тех пор настоящую мать я зову по имени-отчеству и на вы.

– Да, конечно, – еще раз вздохнула Ольга. – Но мне всегда так хотелось жить у мамы…

Я закрыла эту неприятную тему, сказав сестре:

– Ну хватит. Деньги-то у вас есть? А то я тебе дам.

При этих словах Ольга встрепенулась и быстро посмотрела на меня.

– Вообще-то Кирилл должен скоро привезти мне денег, – неуверенно проговорила она.

– Ладно, ладно, – усмехнулась я, доставая из сумки три сотенные бумажки. – На. С первой пенсии отдашь.

– Спасибо, сестренка, – с чувством ответила Ольга, убирая деньги.

Мы как раз подъехали к ее дому.

– Все, пока, – сказала я сестре, высаживая ее. – Я вам позвоню.

После этого я поехала к себе. Вернее, к Антонине Матвеевне. Она была дома – невысокая, худенькая старушка, точнее, пожилая женщина, преждевременно состарившаяся от ударов судьбы. Ведь ей немного больше шестидесяти… Трагическое происшествие с любимой внучкой окончательно высушило ее, лишило остатков сил.

– Здравствуйте, Антонина Матвеевна, – поздоровалась я с ней.

– Здравствуй, Полина, – сказала она, внешне оставаясь спокойной, но глаза были воспаленными, а волосы, я заметила, совсем побелели…

– Проходи, – просто сказала она, решив, что я пришла выразить ей сочувствие. Что ж, и за этим тоже.

– Вот, одна я осталась, – проговорила старушка, опускаясь на старенький диван.

У меня защипало в носу.

– Никого у меня не осталось… Сначала сын, потом Анжела…

Я знала, что сын Антонины Матвеевны погиб при невыяснен ных обстоятельствах, но подробностей не знала. У него остались две дочери: Вера от первого брака, и Анжелка от второго.

– Правда, Катя завтра приедет.

– Катя – это кто? – спросила я.

– Мама Анжелочкина. Она в Ленинграде живет с новым мужем. Давно не приезжала. А теперь вот… Хоть к мертвой дочери…

Сердце мое защемило. Я понимала, что с Антониной Матвеевной нужно посидеть подольше, так как она сейчас захочет выговорится, и может быть, что-то в ее рассказе наведет меня на нужный путь. Да и по закону совести нужно было посидеть с ней. В самом деле, у нее никого не осталось.

– Антонина Матвеевна, а можно мне посмотреть на Анжелину комнату? Ну, как она жила, чем интересовалась? Давно я у нее не была.

– Да, конечно, – поднялась старушка. – Пойдем.

У Анжелки была небольшая комната. В углу стояла кровать, накрытая зеленым покрывалом. Никаких следов крови, видимо, Антонина Михайловна уже все сменила. Трюмо, заставленное многочисленными баночками и скляночками. Письменный стол, оставшийся еще со школьных времен. Перед ним стул, на котором навешан целый ворох одежды.

– Ее здесь… нашли? – осторожно спросила я.

– Да, – кивнула Антонина Матвеевна. – Вот на этой кровати. И окошко открыто. И эта… библия рядом. На распятии, – старушка заплакала.

Я не знала, что и сказать, как ее утешить, и беспомощно топталась рядом.

– Господи, Господи, – плакала старушка. – Такая девочка росла хорошая. За что ей это? Из-за чего? Из-за какой-то пары сережек?

– Вы думаете, ее убили из-за сережек? – спросила я.

– А из-за чего же? – подняла Антонина Матвеевна заплаканное лицо. – Мальчика же здесь видели. Беспризорного. И сережки ее исчезли. Там и сережки-то – тьфу, дешевые совсем. А из-за них человека не стало…

– Подождите, подождите, – остановила я ее, – но ведь библия с распятием не Анжелины, так?

Старушка кивнула.

– Значит, их подбросил убийца! А зачем мальчику подкладывать на место преступления эти предметы? И откуда они у него?

– Ох, не знаю! – озадаченно проговорила старушка, покачав головой. – Ты думаешь, это не он?

– Не знаю. Но думаю, что нет. Факты так говорят.

– Ты знаешь, Поленька, я в общем-то тоже сомневалась, – сказала женщина. – Больно уж он маленький, мальчик-то. И чтоб на убийство решился?

– Если бы мальчик залез для того, чтобы что-то украсть, он вряд ли стал бы убивать, – задумчиво проговорила я. – А если бы даже и решился, то все выглядело бы по-другому. Он бы просто убил ее очень быстро, небрежно. А здесь словно все подготовлено. Все представлено как ритуальное убийство, запланированное, понимаете?

– Ты хочешь сказать, что ее кто-то специально хотел убить? – глаза у старушки расширились. – Господи! Да кому же это надо? Ведь она хорошая была. Ну, правда, взбалмошная маленько стала. Да ведь это и понятно – без матери росла. А так-то она безобидная.

– Антонина Матвеевна, вы мне, пожалуйста, расскажите все, что знаете о жизни Анжелы. А уж я это передам своему мужу.

– Он у тебя милиционер будто? – вспомнила Антонина Матвеевна.

– Следователь. Из УВД.

– Так ты что, опять с ним живешь, что ли?

– Нет. Но отношения мы сохранили нормальные. Даже, пожалуй, лучше, чем при совместной жизни, – усмехнулась я.

– А тот парень-то, высокий такой, где же? Поругались, что ли?

– Нет… – задумчиво ответила я, вспомнив про Павла. – Мы просто расстались. Очень мирно.

Вспомнив свои отношения с Павлом Глазуновым, я почувствовала легкую грусть… Все-таки мне с ним было очень хорошо. Может быть, не стоило окончательно разрывать с ним отношения? Ладно! Я стряхнула с себя эти воспоминания, успокоив себя тем, что если захочу, то смогу попробовать возобновить отношения с Павлом. Тем более, что он сказал при нашей последнй встречи, что не теряет надежды меня укротить и сделать домашней женщиной.

– Так что постарайтесь вспомнить побольше, я попробую вам помочь, – вернулась я к разговору с Антониной Матвеевной.

– Да меня уж расспрашивали милиционеры-то. А что я? Я рассказала, что работала Анжела в кафе. Что жила со мной, а мать в Ленинграде. Вот, пожалуй, и все.

– А теперь вы мне расскажите, кто к ней ходил, с кем она дружила, не ссорилась ли с кем в последнее время?

– Да к ней многие ходили, – вздохнула старушка. – Среди ночи даже могли заявиться. Я многих и по именам-то не знаю. И она сама могла в любое время куда-то сорваться. Я спрашивала про ее дела раньше, а она мне говорит: «Бабуля, тебе это неинтересно будет.» Ну, я поспрашивала еще немного, да и отстала от нее.

– То есть, никого конкретно из друзей вы назвать не можете? – я незаметно для себя перешла на какой-то полуофициальный тон.

– Нет, пожалуй. Наших местных девочек я, конечно, знаю, но она вроде с ними не дружила. Болтала просто при встрече да и все.

– Хорошо. Тогда расскажите мне о семье. О вашей семье. О вашем сыне, – добавила я.

– Витя давно погиб. Анжела тогда еще маленькая была. С крыши упал. Полез чинить что-то и упал. Вот так.

– У него, кажется, еще одна дочь осталась?

– Да, Вера. От первой жены, Валентины. Валентина тоже умерла. Утонула.

– Как странно! – вздрогнула я. – Столько членов семьи умерло! Словно проклятье какое-то.

– Не знаю, – покачала она головой. – Никогда об этом не думала. А ты веришь в проклятья?

Я смутилась. Вообще-то я не верю в проклятья. Вообще не верю во всякую мистику, а тут вдруг такая чушь в голову полезла…

– Нет, – сказала я. – Так просто. Ну, и что дальше?

– После смерти первой жены Витя стал встречаться с Катериной. Вообще-то они и раньше были знакомы. Даже как-будто были близки… – старушка застеснялась. – И Валентина, первая жена, все время его ревновала. С топором даже за ним гонялась. Она будто бы была немного… как бы это сказать… не совсем нормальная.

– Психопатка? – спросила я.

– Ну вроде того. После смерти Валентины Витя сошелся с Катей, они стали жить в том же доме – у них частный дом в Агафоновке. Потом Катя бросила его. Родила Анжелу и почти сразу бросила. Уехала. Витя остался с двумя дочками. А вскоре я взяла Анжелочку к себе – ему же тяжело было с двоими. К тому же работа такая – он дальнобойщиком был, все время в разъездах. Анжеле было три годика, а Вере двенадцать лет. Она иногда оставалась одна или у нас ночевала. А потом стала жить одна, когда выросла. В том же доме. К тому времени Вити уже не было.

– А теперь как она живет? – спросила я, вспоминая высокую, сухощавую женщину лет тридцати. Она была примерно моя ровесница, но выглядела старше. Не красилась, одевалась как старуха и вообще была словно не от мира сего.

– Она и теперь живет одна. Замуж так и не вышла. И детей нет.

– А в каких отношения они были с Анжелой?

– Да можно сказать, ни в каких. Слишком разные девушки. Анжела веселая была, общительная, компанейская. Парни ее любили. Даже слишком, – призналась справедливая бабулька. А Вера – та совсем другая. Она в библиотеке работает. В церковь часто ходит.

– В церковь? – насторожилась я. – Так, может, это ее библия?

– Нет, – ответила Антонина Матвеевна. – Она раньше приносила Анжеле такие книжки религиозные, но Анжела только хохотала и не читала их совсем. Все назад возвращала. Ну, Вера и не стала носить. Она часто Анжеле нравоучения читала, да та ее не слушала. Честно признаться, – Антонина Матвеевна наклонилась к моему уху, – я Анжелочку больше любила. Она хоть и непутевая была, а какая-то родная. Своя. А Вера – чужая. Я ее даже побаиваюсь.

– Вера часто к вам приходит?

– Нет. Раньше еще ходила, а теперь совсем почти не появляется. На похороны-то придет, конечно. Я ей предложила – поселяйся у меня, чего нам теперь порознь-то жить? А она ни в какую.

– А вы к ней ходили?

– Нет. Почти нет. Раньше заглядывали, но я видела, что ей это неприятно. И перестали. А Анжела – та вообще у нее забыла, когда была в последний раз.

– Антонина Матвеевна, – попросила я. – Дайте мне, пожалуйста, Верин адрес.

– Ты и с ней хочешь поговорить? Адрес я тебе, конечно, дам, да только не думаю, что она с тобой говорить захочет. Скрытная она. Будто они с Анжелой и не сестры совсем, – закончила старушка и пошла в кухню.

Оттуда она вернулась с листком бумаги, на котором старческой рукой был старательно выведен адрес.

– Спасибо, – поблагодарила я ее. – Я обязательно передам всю информацию Жоре, и он постарается помочь вам найти убийцу Анжелы. Всего доброго. А на похороны я приду.

– Удачи тебе, Поленька, – пожелала мне старушка, провожая меня в дверях печальным взглядом.

На улице я вновь увидела Дрюню Мурашова, развалившегося на лавочке.

– Ты прямо днюешь и ночуешь здесь, – подивилась я, присаживаясь рядом. – Опять, что ль, чего продаешь?

– Нет, – замотал головой Дрюня. – Я теперь знаешь, кто? Я – директор ЧП.

– Что? – у меня глаза на лоб полезли.

– А чего? – обиделся Дрюня. – Не подхожу, скажешь? Да я знаешь, как руководить могу?

– Знаю, – усмехнулась я. – Руководить ты можешь.

Дрюня не уловил иронии и углубился было в рассказы о том, какое светлое будущее ждет его в ближайшее время, но я не стала выслушивать его мечтания.

– Про Анжелку узнал? – спросила я, доставая пачку сигарет.

– Да так, – неопределенно ответил Дрюня, выдергивая сигаретку из моей пачки. – Шлялись к ней многие. Но с недавних пор у нее вроде бы любовь настоящая завелась, – Дрюня хохотнул.

– Любовь? – удивилась я, зная Анжелкины взгляды на эту сферу жизни. – И к кому?

– Да парень тут один есть, Максимом звать. Ты его, может, и знаешь. Наркоман он.

– Да ну? – изумилась я. Нет, я знала, конечно, что Анжелка неразборчива в связях, но чтобы она связалась с наркоманом?

– Ну да, а чего тут удивляться? Она и сама травку покуривала.

– А как бы мне потолковать с этим Максимом?

– Да я даже не знаю, где он живет. Тусуется тут с наркошами местными.

– В «рассаднике»? – спросила я.

«Рассадником» у нас называлась одна квартира на первом этаже – большая, трехкомнатная квартира, в которой обитали два брата-наркомана. Родители их не так давно преставились, и парни обрели настоящую свободу. Теперь у них тусовалась вся окрестная шваль, и меня изумляло только одно обстоятельство: как они до сих пор оставались владельцами этой огромной квартиры? Меня нисколько не удивило бы, если б они ее продали за ведро ацетона или если б у них ее просто отобрали, но пока с этим было тихо. Но, как известно, сколько веревочке не виться…

– Да, в «рассаднике», – сказал Дрюня. – Он такой молодой, высокий и тощий. Волосы темные, кудрявые. Анжелка тут хвасталась, что он от нее без ума. Даже замуж за него собиралась.

– За наркомана? – ужаснулась я.

– Ну, она считала, что ее любовь его вылечит. Что она наймет лучших врачей, они избавят ее милого от его недуга, и заживут они, как говорится, мирно и счастливо, и умрут в один день.

– От передозировки, – добавила я. – О sancta simplicitas!

– Чего? – офонарел Дрюня.

– Да так, ничего. Святая простота, говорю.

В этот момент раздался отчаянный визг за нашими спинами. мы разом повернулись. Визг медленно перерастал в какой-то истерический вой.

– Чего это там? – испуганно спросил Дрюня.

– Не знаю, – ответила я, пораженная.

Кричала Светка Косулина. И не просто кричала: лицо ее было перекошено от ужаса, рядом у ее ног валялась кожаная сумочка, на которую Светка смотрела со страхом и пыталась отшвырнуть ногой.

Мы побежали к ней.

– Что с тобой, Света? – спросила я, подбегая. Честно говоря, я думала, что она сошла с ума.

– Там… Там… змея! – тонким голосом прокричала Светка.

– Что? – не поверила я, но тут же заметила, что сумка будто немного шевелится.

Я поддела ее носком туфли за ремешок и подтянула к себе. Тотчас из сумки показалась маленькая хищная головка с высунутым вибрирующим язычком.

Светка снова взвизгнула. Дрюня Мурашов дернулся было в сторону, потом назад, вспомнив, видно, о том, что он джентльмен, и попытался заслонить нас со Светкой. Затем, поняв, что жизнь дороже, Дрюня наплевал на рыцарство и принялся улепетывать со всех ног, проорав:

– Тикайте!

Но я и не думала этого делать, а у Светки от страха вообще ноги прилипли к земле. Быстрым движением я схватила змею за хвост и со всей силы шарахнула ее головой о бетонный бордюр.

Змея сразу затихла. Я швырнула ее на землю и перевела дух. Змея лежала и не шевелилась. Дрюня Мурашов сразу же осмелел и подошел поближе.

– Гадюка, – констатировал он. – Откуда она у тебя взялась, Светка?

– С… Сама голову ломаю, – с трудом выговорила Косулина. – Представляете, открываю сумку, а там…

Она передернула плечами.

– Надо было ее не до смерти убивать, – сказал повеселевший Дрюня. – Придушила бы слегка – и все. Вечно ты, Полина, перестараешься!

Я, закипая, приподняла мертвую гадюку за скользкий хвост и сунула ее Дрюне в лицо.

Мурашов сразу же заверещал и отпрыгнул.

– Смотри, – тяжело глядя на него из-под сдвинутых бровей, проговорила я. – А то в следующий раз я ее только слегка придушу и тебе на шею повешу!

– Да ладно тебе, я же пошутил, – миролюбиво сказал Дрюня. – Пошли лучше о деле поговорим.

Светка Косулина повернулась и поспешила прочь.

Мы вернулись на лавку.

– Ну! – сказал Дрюня и многозначительно посмотрел на меня.

– Чего – ну? – удивилась я.

– Ну, ты же обещала…

– Что обещала?

– Кольцо купить! За информацию! Об Анжелке!

Я несколько ошалела.

– Знаешь что, Мурашов, я тебе пока ничего не обещала. И вообще, – покривила я душой, – я все это и без тебя знала. Так что информация не заслуживает таких жертв. Вот узнаешь еще что-нибудь – тогда поглядим! Так что счастливо тебе, директор!

С этими словами я выкинула окурок, быстро пошла к своей машине, завела ее и уехала прочь, оставив Дрюню в горьком разочаровании.

Направлялась я в Агафоновку для беседы с Верой Коринской.

С Верой я была знакома чисто визуально, но все равно считала, что найду с ней общий язык. Все-таки у нее сестру убили! Не может же она отнестись к этому равнодушно.

Вера жила в стареньком одноэтажном доме, обложенном кирпичом. Было видно, что раньше дом находился в очень приличном состоянии. Но это было давно, наверное, еще при отце. Я заметила довольно аккуратные грядки во дворе и несколько фруктовых деревьев. Вера следила за огородом.

Поднявшись на скрипучее крыльцо, я постучала в дверь.

– Кто? – послышался высокий женский голос.

– Простите, пожалуйста, Вера, мне нужно с вами поговорить, – сказала я. – Это Полина Снегирева, вы меня должны знать.

Вера открыла дверь, и я увидела бледное, с каким-то желтоватым оттенком, ненакрашенное лицо женщины. Она была в черном платке, который старил ее еще лет на десять.

Лицо ее было совсем простым и незапоминающимся, но когда я посмотрела в ее глаза, то это ощущение пропало: в светло-серых глазах теплилась какая-то искра, и чувствовалось, что в определенных ситуациях она может перерасти в бушующее пламя.

– День добрый, – поприветствовала меня Вера. – Чего желаете?

– Да я поговорить просто с вами пришла. Насчет сестры…

– А что сестра? – спросила Вера спокойно.

– Но… ведь она умерла. Я хотела бы помочь вам найти ее убийцу. Понимаете, у меня муж следователь, – принялась я объяснять.

– Ну и что? – ровным голосом продолжала вопрошать Вера.

– Как – что? Неужели вы не хотите узнать, кто убил вашу сестру?

– На все воля Божья, – каким-то безжизненным голосом проговорила Вера. – Бог дал – Бог взял, – и зыркнула на меня своими глазами.

У меня даже холодок пробежал по телу.

– Но… – попробовала я зайти с другого конца, – нужно ведь наказать… их.

– Бог сам рассудить, кто виновен. И каждому воздаст по грехам его, – проговорила Вера и закрыла дверь.

Я осталась стоять с открытым ртом. Потом резко повернулась и чуть ли не бегом пошла прочь. Теперь я понимала, почему и Анжелка, и Антонина Матвеевна не были любительницами наведываться сюда в гости. С такой рядом и спятить можно! Но не она же, в самом деле, убила родную сестру?

Нужно ехать к Жоре, нужно немедленно ехать к Жоре и делиться с ним информацией, добывая взамен другую. Правда, Жоре придется рассказать все про Кольку, но это меня не очень смущало.

Но подумав, я решила, что лучше будет Жоре позвонить и договориться о встрече где-нибудь на нейтральной территории. Жора моему звонку был рад. Конечно, он же не думал, что это звонок в корыстных целях.

– Жора, ты не мог бы уделить мне время? – спросила я.

– Конечно, дорогая, сколько угодно…

– Мне необходимо с тобой встретиться где-нибудь.

– Давай у меня, – сразу же сказал Жора.

– Нет, только не у тебя.

– Тогда у тебя!

Я решилась на компромисс:

– Давай поговорим в машине, а потом решим, куда ехать, – надеясь, что ехать после этого с Жорой мне не придется.

– В твоей машине? – уточнил Овсянников.

– В моей, конечно, – немного удивилась я. – У тебя что, машина завелась?

– Да нет, – грустновато ответил Жора. – Так просто спросил. Ладно, хорошо, а когда?

– А когда ты можешь?

– Я могу прямо сейчас! – ответил Жора.

Я в который раз подивилась тому, с какой легкостью майор Овсянников может покинуть свой «пост» в любое время. Что ж, тем лучше.

– Тогда я буду ждать тебя через пятнадцать минут возле магазина «Мир».

– Договорились, – ответил повеселевший Жора и повесил трубку.

Я подъехала к магазину минут через десять. Жора уже стоял возле него и в нетерпении озирался по сторонам.

– Привет! – сказала я, открывая переднюю дверцу.

Жора опустился на сиденье рядом со мной и поцеловал в щеку. Приятно, конечно, но мне сейчас было не до телячьих нежностей. Вот уж потом я его поцелую, если поможет!

– Жора, у нас с тобой предстоит серьезный разговор, – поморщившись, отреагировала я. – А ты лезешь со своей херью!

– С чем? – обиделся Жора.

– Ладно, хватит. Лучше прими серьезный вид и послушай.

Жора нахмурил брови и придал лицу демоническое выражение.

– Короче, я хочу поговорить с тобой по поводу убийства Анжелы Коринской.

– О котором ты узнала потому, что убитая жила в соседнем доме, – закончил Жора начатую мной фразу.

Я молча посмотрела на него, выдержала необходимую паузу и сказала:

– Не перебивай, пожалуйста. Говорю же тебе, дело серьезное. Серьезнее, чем ты думаешь!

– Ладно, слушаю, – в самом деле посерьезнел Жора.

– Тебе известно, что в убийствен подозревают маленького мальчика-беспризорника?

– Конечно! Его видели вылезающим из окна. Теперь он куда-то скрылся. Ничего, разыщем! Все притоны перетрясем!

– Так вот, – продолжала я, глядя на Жору в упор. – Этот мальчик не совершал убийства. Я в этом уверена. А уверена потому, что этот мальчик находится у нас.

– Что? – Жора аж подскочил на сиденье и вытаращил глаза. Я спокойно выдержала этот взгляд и повторила:

– Мальчик находится у нас.

– Да ты что, с ума сошла, Полина? Это ж статья! За укрывательство преступника!

– Этот мальчик не преступник! – повторила я. – Я тебе точно говорю. Ну подумай сам, Жора, какой мальчик стал бы подкладывать своей жертве библию на распятии? Откуда это у него? И зачем это делать?

– Вообще-то я и сам задумывался над этим, – признался Жора. – Но ведь по времени все совпадает!

– Подожди, что совпадает? Во сколько убили Анжелу?

– Врач констатировал, что смерть наступила примерно в три часа дня.

– А мальчик вылез оттуда в пять часов!

– Так ведь неизвестно, во сколько он туда залез!

– А ты хочешь сказать, что он торчал там два часа просто так, да еще зная, что в доме находится спящая девушка? Он что, по-твоему, ждал, когда она проснется, чтобы ее убить?

– Так может, ее не было еще, когда он влез?

– И он специально ждал два часа, когда кто-нибудь вернется и застукает его там! А потом убил девушку, раздел и уложил в постель? Неужели ты сам не видишь, что все это не вяжется?

– Ну хорошо, хорошо, – уже мягче сказал Жора. – Но все равно, пока парень находится в розыске.