Текст книги "Сказки на кушетке. Кай, Аленушка, Мертвая царевна, Кощей Бессмертный и другие персонажи глазами психотерапевтов"

«Рапунцель»
Сказка про мать-захватчицу и присвоенную дочь, или Одна жизнь на двоих

Люди всегда разрушают то, что любят сильнее всего…

Оскар Уайльд

Предварительные замечания

Анализируя различные истории, мы заметили, что в сказочных семьях особым персонажем является мать. И чаще всего именно с хорошей, доброй, любящей матерью случается что-то ужасное. Она либо умирает, либо теряет силы и не может защитить своего ребенка. И на ее месте появляется другая женщина – плохая, злая, коварная, использующая ребенка в своих целях или желающая сжить его со свету.

Одна из сказок, позволяющих познакомиться с этим феноменом, – «Рапунцель». Мы взяли за основу не только оригинальный текст братьев Гримм, но и популярный мультфильм «Рапунцель: Запутанная история», выпущенный студией Уолта Диснея в 2010 г.

Сюжет картины весьма прост. Счастливые и любящие друг друга король и королева ждут первенца. Внезапно королева тяжело заболевает, и спасти ее может только волшебный цветок. Вся страна бросается на его поиски. Однако его давно облюбовала для своих нужд женщина по имени Готель, которая с помощью цветка продлевает свою молодость.

Цветок найден, королева спасена. Женщина благополучно рожает дочь Рапунцель – прелестное дитя с золотистыми волосами. Однако ведьма похищает ребенка, запирает в башне и продолжает использовать волшебные силы Рапунцель, полученные ею от цветка, для того чтобы оставаться молодой и красивой. Девочка вырастает в полной изоляции и считает ведьму своей матерью. Когда в ее жизни появляется мужчина, Рапунцель удается разобраться со всеми странностями в своей жизни, обрести друга и возлюбленного, а также вернуться к своим настоящим родителям.

При анализе мы будем обращать свое внимание на несколько вещей. Во-первых, мы подробно разберем отношения в паре «мать – дочь». Во-вторых, мы проанализируем роль третьего лица в этой диаде.

Роль случайности в жизни человека

В книге «Исторические корни волшебной сказки» Владимир Пропп, рассказывая про структуру сказок, большое внимание уделяет описанию волшебной семьи. Он говорит о том, что понять характер семьи мы можем только после того, как начнут развиваться события повествования. А еще Пропп обращает внимание на то, что обычно в сказках семья живет довольно счастливо. И она могла бы так прожить очень долго, если бы с ней не произошли с виду очень незаметные события, которые вдруг разражаются полной катастрофой.

Действительно, в каждой истории есть маленькое «но». Все было бы хорошо, если бы не пришел торнадо и не снес дом, если бы мальчик не повстречал старуху на базаре и она не превратила его в карлика, если бы жаба не украла девочку у доброй женщины. В каждой истории «встречаются» две философские категории – случайность и необходимость. Бывает, что дочь остается вдвоем с матерью – реальной или человеком, который ее заменяет. И иногда обстоятельства складываются так, что девочка вырастает адекватным человеком. Но достаточно часто у таких дочерей есть ряд патологий, а также различные формы социальной дезадаптации[13]13
  Дезадаптация – это неспособность человека поддерживать стабильные социальные отношения, справляться с проблемами и приспосабливаться к меняющейся среде. Человек с дезадаптацией часто эмоционально нестабилен и может отличаться поведением, отклоняющимся от общепринятых норм и правил.


[Закрыть]. Поэтому при анализе этой истории мы будем фокусироваться в основном на необходимых и достаточных условиях для относительно нормального развития ребенка в паре «мать – дочь».

Роль изоляции в развитии человека

Возникает вопрос: почему и для чего в сказках вводят мотив изоляции героя от мира? Иногда это просто изоляция, иногда запрет видеть солнечный свет, касаться ногами земли, иногда – запрет видеть кого бы то ни было.

В мультфильме довольно ясно показаны причины заключения Рапунцель: она обладает магией, позволяющей ведьме-матери жить вечно. То есть ее «мать» руководствуется корыстными целями. И хотя в сказочной истории непосредственной опасности для Рапунцель нет, эта опасность существует для Готель. Если она потеряет Рапунцель, например из-за ее замужества, то начнет быстро стариться и умрет. Поэтому женщина придумала скрывающую правду историю, поэтому так высока башня и так хитроумно она запрятана в густом лесу.

Интересно, что в сказке братьев Гримм Рапунцель заключают в башню не сразу.

Стала Рапунцель самой красивой девочкой на свете. Когда ей исполнилось двенадцать лет, колдунья заперла ее в башню, что находилась в лесу; в той башне не было ни дверей, ни лестницы, только на самом ее верху было маленькое оконце.

Эти строки – прямая отсылка к возрасту, когда девочка становится девушкой. В момент созревания союз девочки с матерью-тюремщицей находится в опасности: ведь дочь может понравиться кому-то или она сама может влюбиться. А значит, пришло время укрепить замки и усилить запоры. Именно поэтому самые сильные бури в семьях, состоящих из матери и дочери, бушуют в подростковом возрасте. Если матери удается сломить сопротивление, дочь практически не имеет шанса выбраться из «башни»: она не заводит семью, не переезжает от матери, не имеет ничего «своего».

Не все отношения между мамой и дочкой так драматичны и проблематичны, но история Рапунцель позволяет нам в выпуклой, гротескной форме выявить самые серьезные проблемы и найти путь для построения «хороших» отношений.

«К черту драму, слушай маму!»

Изоляция ребенка в случае реальной опасности понятна и оправданна. Но почему многие матери удерживают дочь подле себя, когда ребенку ничего не грозит? Мы можем предположить, что в силу разных причин матери выгодно, чтобы дочь оставалась в заключении.

Это может быть связано с тем, что мать боится остаться одна, или с тем, что ребенок родился довольно поздно. Но несмотря на разные обстоятельства, анализ похожих историй говорит об одном: для матери разлука с дочерью равна смерти. Весь мир такой женщины крутится вокруг родительских обязанностей, и уход дочери равносилен утрате своего Я, то есть смерти психологической. Именно поэтому некоторые мамы прикладывают огромное количество усилий, чтобы удержать дочь около себя: контролируют, с кем ребенок общается, никуда не пускают, читают личные переписки, препятствуют общению с мальчиками. Некоторые психологи метко называют таких матерей термином «матери в большей степени, чем женщины».

Но если маленького ребенка легко удерживать в изоляции, то как это возможно со взрослым человеком? На этот случай есть несколько универсальных приемов и манипуляций, используемых матерями всех времен и народов.

Во-первых, они формируют у ребенка чувство вины: «Я отдала всю себя, а ты, неблагодарная…», «Я растила тебя одна, ночей не спала!», «Всю жизнь стараюсь, чтобы ты была счастлива, одета, сыта». Из-за чувства вины многие дочери живут со своими матерями буквально до их смерти, не смея раньше освободиться и начать собственную жизнь. Каждая попытка девушек вырваться на свободу сопровождается возрастающим чувством зависимости и вины, в которых они запутываются все больше.

Во-вторых, они с детства внушают ребенку чувство страха. «Лишь здесь, со мной, цела ты», – говорит «мать» Рапунцель. Показательна в этом плане песенка, которую она поет Рапунцель, заикнувшейся о желании выйти из башни. Под маркой идеи «мама умней» она запугивает Рапунцель:

 
…Мама умней, слушай свою маму:
Очень страшен мир людей.
Мама умней, я же врать не стану,
Знаю точно: быть беде.
Дикари, бандиты или куст-убийца,
Каннибалы и чума,
Змеи, паразиты, мальчик-людоед,
И – стоп! Что-то стало дурно мне!
Мамочка здесь, мама будет рядом,
Вместе с мамой ты сильней!
К черту драму, слушай маму,
Мама умней…
Мамочка поймет, мамочка утешит,
Безопасно только с ней…
И не стоит прекословить —
Мама умней.
 

В-третьих, такие матери пытаются вызвать у ребенка стыд: «Никто не будет любить тебя так, как мама», «Только я принимаю тебя со всеми недостатками». Формирование комплекса неполноценности, исподволь проводимое матерью, позволяет ей легко манипулировать ребенком. Мать может использовать сарказм, издевки, болезненные уколы. Например, «мать» Рапунцель, стоя рядом с ней у зеркала, говорит: «Какая уверенная, сильная и умная красавица… стоит рядом с тобой!» и тут же обращает все это в шутку.

Самое главное – у ребенка стараются подавить даже малейшие признаки бунта и непослушания. Тогда он легко управляем и остается с матерью, соединенный с ней неразрывной «пуповиной» даже в зрелом возрасте. Психоаналитик Франсуаза Кушар называет такое поведение матери захватничеством, проявляющимся, прежде всего, в «присвоении» и «пленении» дочери.

Особенности Я присвоенного ребенка

Присвоенный, «захваченный в плен», изолированный ребенок обречен проживать свою жизнь не только рядом, но зачастую вместо захватчика. Мы видим, что Рапунцель ни секунды не сидит на месте: она убирает, приводит в порядок дом, читает, рисует, расчесывает свои волосы… Однако «мать» ее все время упрекает: помолчи, я устала, могла бы быть и попроворнее… Что бы ни делала дочь, этого недостаточно для матушки Готель.

Если такая нездоровая связь с матерью длится слишком долго, она отсекает все остальные отношения – с друзьями, мужчинами. У дочери формируются различные нарушения самости (собственной личности) и сексуальные отклонения.

Как может ребенок в такой ситуации сохранить себя и свое отдельное Я, не потерять цели и желания? Возможность «маневра» при построении собственного Я невелика: можно либо строить идентичность, созвучную материнской, либо совершать контрвыборы и строить свое Я в противовес родительскому. В обоих случаях существует риск формирования ложной самости[14]14
  Обычно о ложной самости говорят в контексте детско-родительских отношений, т. е. когда ребенок вынужден отказываться от себя, чтобы не быть отвергнутым матерью. И к маме в таком случае предъявляется много ожиданий.


[Закрыть].

Обычно у дочери не хватает сил и психических ресурсов на то, чтобы «освободиться из плена», так как мамочка в этой ситуации останется травмированной, разочарованной, расстроенной и т. п. Поэтому для длительных нездоровых отношений в тандеме «мать – дочь» характерно саморазрушающее поведение последней. Агрессия, необходимая для построения границ и своего собственного Я, у ребенка заблокирована и направляется на самого себя: «Это я во всем виновата!», «Мама уже пожилая, а я так некрасиво с ней поступаю!», «Маму надо беречь, а я пока потерплю».

Иногда ребенок сохраняет возможность развития представлений о себе за счет важных для него других людей: бабушек, друзей, коллег, однокурсников. В анимированной сказке эту роль выполняет ручной хамелеон Паскаль. Он друг девочки, с ним она делится своими секретами. Дети иногда создают таких виртуальных друзей или доверяют свои мысли дневнику. Важно, чтобы у ребенка было пространство для диалога с кем-то, отличным от него самого и матери, – это помогает формировать здоровую идентичность.

Мать как образ мира

«Захваченный в плен» ребенок принесен в жертву и заперт в извращенной связи. Возникает вопрос: как такой ребенок воспринимает мир? Для него большинство проявлений внешнего мира – это агрессивные, разрушительные события. Именно так смотрит героиня мультфильма на Флинна Райдера (он же Юджин Фитцхерберт), который является первым человеком, помимо матушки Готель, переступающим порог ее замка.

Рапунцель встречает его… ударом сковороды по голове! Именно так, а не иначе – ведь «мама» рассказывала ей о кровожадных людоедах, разбойниках, в общем, обо всех потенциальных встречах с реальностью, где ее поджидают страдания и смерть.

Для того чтобы построить нормальные отношения с другими людьми, нужно доверие. Конечно, оно не формируется в один миг, должно пройти время, должны быть приложены усилия. Иногда к нам приходят на прием девушки, которых на терапию отправили их матери: «Моя мама беспокоится из-за моего одиночества». Но такие дочери часто скрывают многое от терапевта, относятся к нему с недоверием, а после сессии все в подробностях рассказывают матерям. Как только в работе возникают темы отношений с матерью, последняя блокирует терапию и возвращает дочь «в башню». Получается, что описываемый мамами образ подлого и разрушающего мира принимается дочерями на веру и проецируется на других, в том числе и на терапевта.

Последствия изоляции

Возможно, что ребенок, который рос в изоляции и не имеет отношений с другими, сформирует у себя шизоидную защиту[15]15
  Шизоидный человек, чтобы защититься от окружающих, которых он часто воспринимает как требовательных и вторгающихся, использует уход от межличностного контакта и бегство в мир фантазий, потому что зрелые защиты у него не сформированы, а имеющиеся – недостаточны для сохранения целостности Эго.


[Закрыть]. Родительская черствость, недостаток эмпатии, холодность, отстраненность ведет к тому, что ребенок чувствует себя ничего не значащим, ненавистным, нежеланным. Вспомним, как Рапунцель в анимационном фильме пытается поговорить с «матушкой», которая вообще ее не слушает и лишь досадливо отмахивается от нее. Девочка почти все время одинока и ничего не знает о внешнем мире.

Конечно, и в сказке братьев Гримм, и в мультфильме не показана вся глубина патологии, которая может сформироваться у изолированного ребенка. Но в реальности последствия такой изоляции всегда очень серьезны и зачастую не дают возможности адаптироваться к миру, даже когда «оковы» заключения спадают.

«Третий лишний» как условие освобождения

В этой истории Рапунцель нужна своей «матери», чтобы поддерживать вечную молодость. На символическом уровне это значит, что мать должна «слиться» с дочерью и проживать ее жизнь вместе – или вместо – нее. Но то, что легко удается с маленьким ребенком, осложняется по мере взросления. Чем старше становится дочь, тем больше она выходит из-под материнского контроля. В ее жизни появляются подруги, а затем и мужчины.

В сказке у матушки Готель нет никакого мужчины. Да и саму Рапунцель она похитила у благополучной пары любящих супругов. На символическом уровне это говорит нам о невозможности матери-захватчика жить нормальной семейной жизнью, любить мужчину, сохраняя и женскую, и материнскую идентичность. Она становится только матерью, и в такой жизни третьему человеку просто нет места.

В паре «мать – дочь» стирается разница в возрасте и разница между полами. Поэтому, когда матушка Готель и Рапунцель стоят рядом, разница в их возрасте минимальна, но стоит им хоть ненадолго расстаться, как последняя начинает стареть.

Взросление, переход от девочки к женщине представляет особую опасность для матери-захватчика. Появление любого третьего в их отношениях означает расшатывание или разрушение их незыблемой пары. Но именно третьего человека не хватает для их символической смерти как дуэта и одновременного возрождения каждой для своей собственной жизни.

Когда в жизни Рапунцель возникает Флинн Райдер, прочная связь с лже-матерью начинает трещать по швам. Рапунцель каждый год в свой день рождения видит в небе движущиеся огоньки – китайские фонарики – и мечтает посмотреть на них вблизи. Флинн выступает тем, кто может привести ее к мечте. Однако при этом девушка должна нарушить материнский запрет и выбраться из замка.

Молодой человек, случайно попавший в замок, получивший сковородой по голове и потерявший украденную корону, не горит желанием вести странную босую девушку с волосами длиной в несколько метров туда, где его разыскивают за кражу. Однако Рапунцель убедительна. И она отправляется в первое в своей жизни настоящее приключение. Однако длинные волосы, как пуповина, остаются с ней и продолжают связывать ее с Готель.

Дорогами иной любви

Каждая мать старается дать дочери все, что может. И это нормально и естественно – родители закономерно дают детям гораздо больше, чем последние в состоянии отдать им взамен. И для каждой матери настает момент, когда она должна отпустить дочь к мужчине. Мужчина – это тот, с кем дочь испытает иную любовь. Любовь равных, любовь, где можно и давать, и получать, быть искренним, ощущать страсть, нежность, проявлять сексуальность…

Но некоторые матери не готовы отпустить дочь. Тогда баланс нарушается – дочь начинает давать матери больше, чем последняя может дать своему ребенку. В такой ситуации естественный поток жизни останавливается. Вся та любовь, которую дочь должна нести дальше, к своему мужчине, к детям, получает ее мать. И их платонический инцест может длиться вечно, если только не появится другой человек, который сможет вырвать хотя бы одну из женщин из нездоровых отношений.

Однако даже появление этого человека не панацея. Малейшее движение «в сторону» у одного из членов симбиотической пары болью отдается у второго, и он начинает действовать таким образом, чтобы не допустить разрыва связи. Например, матери могут запирать дочерей дома, отбирать ключи, очернять возлюбленного, друзей. А дочь может в штыки воспринимать отчима, клеветать на него.

Поэтому появление третьего, как в сказке братьев Гримм, так и в мультфильме, активизирует энергичные действия матери по возвращению ситуации к прежнему равновесию. В мультфильме Готель ведет себя как коварный манипулятор и ловкий стратег, заставляя Рапунцель поверить в то, что Флинн ее подло бросил. В сказке братьев Гримм ведьма выступает как гораздо более агрессивный персонаж. Узнав об «измене» воспитанницы, она отрезает девушке прекрасные волосы и отводит «бедную Рапунцель в глухую чащу; и пришлось ей там жить в большой нищете и горе».

Большой интерес вызывает судьба возлюбленного Рапунцель, описанная братьями Гримм. Приведем цитату из сказки.

И в тот же самый день, как она прогнала Рапунцель, она привязала вечером отрезанные косы к оконному крючку и, когда явился королевич и крикнул:

– Рапунцель, Рапунцель, проснись,

Спусти свои косоньки вниз! —

то спустила колдунья (отрезанные) волосы вниз.

И взобрался королевич наверх, но не нашел там своей любимой Рапунцель, а увидел колдунью. Она глянула на него своим злобным, язвительным взглядом.

– Ага! – крикнула она насмешливо. – Ты хочешь увезти свою возлюбленную, но красавицы-птички нет больше в гнезде, и она уже не поет. Ее унесла кошка, а тебе она выцарапает к тому же глаза. Ты потерял Рапунцель навек, не видать ее тебе больше никогда!

Королевич был вне себя от горя и в отчаянии выпрыгнул из башни; ему удалось сохранить жизнь, но колючие шипы кустарника, на которые он упал, выкололи ему глаза. И он бродил слепой по лесу, питаясь лишь одними кореньями да ягодами, и все время горевал и плакал по потерянной им любимой жене.

Колдунья лишает принца зрения. Что же такое страшное он не должен видеть? Думаем, это символический инцест между «матерью» и дочерью. А заодно – и саму дочь. Поэтому подобная мать прилагает все усилия к тому, чтобы оставить дочь подле себя, заточенной в «башню» интриг и материнских манипуляций. Мать может обесценить избранника дочери, символически кастрировать, соблазнить или агрессивно изгнать за пределы башни, где третий всегда лишний, а «нормальной» является лишь изолированная от всего мира любовь между матерью и ребенком, занявшим место отца.

Хорошее решение

Какой же «хороший» выход существует из этой ситуации? Похоже, «слитые воедино» мать и дочь не способны справиться с этой проблемой самостоятельно. И тогда необходим тот самый третий, который поможет выстроить границы между ними. Неважно, к какому «берегу» пристанет этот «корабль» – материнскому или дочернему. Важно, чтобы этот третий появился.

Его основная задача – восстановить порядок в системе. Мать должна осознать, что она не может жить с дочерью, замещающей ей мужчину. Дочери нужно понять, что для нее важно встретить своего человека, несмотря на то, что это будет весьма болезненно для матери.

Но мы знаем, что осознавание проблемы – не гарантия изменений. И мать, и дочь могут понимать всю неадекватность отношений, но ничего не делать. Именно поэтому функция третьего человека заключается в «обесточивании» связи в отношениях «мать – дочь».

Конечно, возможен вариант, подобный истории братьев Гримм: заметив присутствие мужчины, приемная мать-колдунья выгоняет девушку и обрекает на скитания. Мужчину она калечит прежде всего психологически. Но гораздо больший интерес вызывает мультипликационная версия. Лже-мать и здесь ведет себя крайне агрессивно: она смертельно ранит Флинна. Дочь просит дать ей возможность исцелить любимого и взамен предлагает свое вечное добровольное рабство, свою готовность пожертвовать недавно обретенной и такой недолгой свободой ради жизни другого.

Однако мужчина не хочет такой жертвы. Он совершает только одно действие, одно движение – отрезает прекрасные длинные волосы Рапунцель, из-за которых Готель держит девушку в рабстве. И сразу после этого мать-ведьма исчезает – то ли упав с башни, то ли превратившись в горсть праха…

Действие Флинна «освобождает» женщин, он как бы перерезает «пуповину», связывающую мать и дочь. Но порой в реальной жизни сделать это крайне трудно, так как за годы совместной жизни эта пуповина крепчала, в нее вплетались все новые и новые нити, веревки, путы и узы, новые контексты, не дающие женщинам возможности жить своей жизнью. Не ставя цели проанализировать все «почему так происходит», мы лишь хотим подчеркнуть, как из этого выйти. Кто-то из женщин должен иметь смелость сказать «да» новым отношениям, какими бы пугающими и ненадежными они ни выглядели/казались.

Если при рождении эта «пуповина» не была перерезана, если мать рожает дочь «для себя», выгоняет и исключает из этих отношений отца, то возможность вырасти для дочери возникает лишь тогда, когда появляется разделяющий их третий объект. Мужчине, вмешивающемуся в такой тесный союз, грозят опасности: ослепнуть (перестать видеть важное), быть смертельно раненым матерью, если он претендует на дочь (а он претендует), бродить впотьмах и искать возлюбленную… Но если он готов вступить в борьбу за свою любовь, у него есть шанс построить очень непростые отношения с очень непростым, но преданным ему человеком.

Рассматривая эту историю в терапевтическом контексте, мы подчеркнем роль Другого – терапевта – в процессе изменения отношений между матерью дочерью. Закономерный вопрос: как действовать терапевту (или помогающему лицу), учитывая, что дочь не умеет быть собой, не знает своих желаний, зависима, закрыта, испытывает страх и даже ужас по отношению к миру? Как «перерезать пуповину» максимально экологичным способом, учитывая, что зачастую мы имеем дело с женщинами – матерью и дочерью, – у которых в некотором роде одна психика и одно тело на двоих?

Хороший пример «работы» приведен в сказке братьев Гримм. Принц (в роли своеобразного терапевта) знакомится с Рапунцель и ежедневно приходит к ней в одно и то же время. Это – необходимое условие контакта с такими клиентами. Регулярность, стабильность, доброжелательность и надежность – краеугольные камни терапии с теми, у кого много страха по поводу мира и других людей.

Принц-«терапевт» навещает Рапунцель днем, а «мать»-колдунья приходит ночью. На наш взгляд, такое «разделение» связано с разными «направлениями воздействия». Если терапевт обращается к разуму, сознанию, чувствам, то мать – к бессознательному, иррациональному, темному, к тому, что Карл Юнг назвал тенью.

В реальной практике психолог, конечно, больше нужен матери, которая контролирует и не отпускает дочь. Но она никогда «не сдастся» добровольно и будет бороться за ребенка до конца. Выбирая метафору войны, мы хотим подчеркнуть, что в случае обращения дочери за помощью ее отношения с матерью через некоторое время становятся «полем боя». Не зря приемная мать-ведьма в сказке выгоняет (символически убивает) дочь и калечит принца-«терапевта».

Мать будет всячески вмешиваться в терапию, особенно когда заметит у дочери изменения. Если она контролирует дочь финансово, то может запретить ей посещать сеансы, просто не давая денег. Она может начать манипулировать дочерью, например, заставлять подробно рассказывать о происходящем на сенсах. В такой ситуации дочь опасается предать мать, не говорит о ней «ничего плохого» и не имеет возможности осознать свою агрессию, позволяющую выстроить границы и создать хоть какое-то личное пространство. Либо она все рассказывает матери, тем самым «вынося» всю энергию за пределы терапевтического пространства.

Однако в начале терапии психологу или помогающему лицу не следует атаковать материнский объект. Мать – все, что есть у дочери, и ее разрушение будет также разрушать дочь. Может, и не самой удачной, но яркой метафорой терапии на этом этапе является лечение раковых опухолей больших размеров. Вначале врачи подвергают их облучению и лишь затем удаляют. Точно так же и в описываемой нами ситуации психолог должен продиагностировать «размеры опухоли» и степень ее злокачественности. Одно дело – контроль матери, возникший сравнительно недавно при постоянных протестах дочери. Совсем другое – их многолетняя жизнь вдвоем при отсутствии значимых Других, способных помочь им сформировать индивидуальные границы.

Когда дочь восстановит чувствительность за счет хорошего контакта с терапевтом, она может начать замечать и осознавать разницу между матерью и Другим. И это – опасный момент для терапии, потому что дочь начинает меняться и видит отличия матери и терапевта. Этот факт иллюстрируется в сказке братьев Гримм.

Колдунья ничего не замечала до тех пор, пока однажды Рапунцель не заговорила с ней и не сказала:

– Скажи мне, фрау Готель, почему мне тебя тащить наверх тяжелей, чем молодого королевича? Он подымается ко мне в один миг.

– Ах ты, мерзкая девчонка! – крикнула колдунья. – Что я слышу? Я считала, что скрыла тебя ото всех, а ты меня все-таки обманула!

Дочь сама выдает свои изменения. Этим она приводит в движение все материнские страхи, тревоги и желание удержать ее подле себя.

Как раз в этот момент атака матери может быть сильной, агрессивной и неожиданной. В нашей практике мы встречались с разными вариантами – от звонков терапевту до звонков «в компетентные органы» с заявлением о том, что над дочерью проводят опыты, ее зомбируют и калечат…

Если психолог присутствует в контакте своим сердцем, если он понимает, как непросто в этой ситуации дочери, если он сохраняет чувствительность, гибкость и тактичность, у него есть шанс помочь женщине-дочери маленькими шажками отойти от матери. Либо специалист может показать, как пройти нелегкий путь взросления, если мать жестоко отвергнет девушку (как в сказочной истории).

Так, согласно сказке братьев Гримм, «была колдунья такою безжалостной, что завела бедную Рапунцель в глухую чащу; и пришлось ей там жить в большой нищете и горе». Действительно, выход из материнского лона – хоть при рождении, хоть в 35 лет – может будить отчаяние и безнадежность. Несмотря на страшное, но освобождающее «изгнание», дочери нужно прожить период одинокого блуждания по чаще собственных страхов и ужасов.

Поэтому основная задача терапевта – осторожно и бережно помочь дочери освободиться из материнского плена, из крепкого захвата «любящих» рук, из высокой башни запретов, чтобы она наконец могла делать со своей жизнью то, что сама посчитает нужным.

Но этот процесс сложен и тернист. Терапевта ожидает не самое простое путешествие. Он может на время потерять ориентиры и ослепнуть, как принц из сказки. Однако у него есть единственный шанс – это снова и снова восстанавливать контакт с клиенткой, используя «здоровые» органы чувств.