Текст книги "РАСколдованная мама. Как складывается жизнь ребенка после того, как диагноз РАС снят"

Глава 18
Кормление дельфинов. Небольшая передышка

Во время каникул, в июне, на территории школы был организован летний семинар по ушу. Тренировки проходили на заднем дворе школы, где учился Сережа. Несколько часов ребята получали общефизическую подготовку и отрабатывали программу «12 шагов».

Занятия проходили во второй половине дня, ближе к вечеру. Я успевала прийти с работы и застать конец тренировки. Вместе с другими родителями стояла тихонько в стороне, за спинами детей, чтобы не отвлекать их.

Слаженная работа маленькой команды производила впечатление на всех, кто наблюдал за ней.

Схема дорог и тропинок возле школы была такой, что кратчайший путь на соседнюю улицу проходил через школьный двор. Обширная и красиво засаженная цветами территория с большим спортивным стадионом очень полюбилась жителям этого района, была местом прогулок, активных игр и общения.

Здесь гуляли дети всех возрастов, мамы катали коляски.

Родители с малышами ясельного и детсадовского возраста находили место для игр на спортивной площадке, пожилые пары прогуливались по стадиону. Дети школьного возраста ездили на велосипедах, скейтбордах и самокатах.

Команда младших школьников, ежедневно выполняющая цикл гимнастических упражнений, вызывала уважение и скрытую зависть тех, кто не участвовал в тренировках.

Иногда мимо спортивной команды проходили одноклассники. Делая вид, что им это не интересно, исподволь следили за происходящим, невольно кося взглядом в сторону юных «ушуистов».

Я заметила, что движения Сережи стали более плавными, а взгляд сосредоточенным. Видела, как он старается не отставать от других. За месяц тренировок он заметно окреп и подрос. Я не забыла данное ему год назад обещание вновь съездить на море. В июле я купила туристическую путевку в Турцию.

Рекламный бум, устроенный турецкими туроператорами в прошлом году, прошел, путевки подорожали, денег хватило только на двоих. Взять с собой еще одного члена семьи не получалось.

На этот раз мы решили поехать в другой район Турции – Мармарис. Среди экскурсий и развлечений предлагалось купание с дельфинами и кормление этих животных.

Существует множество положительных отзывов о дельфинотерапии. Некоторые родители и специалисты взахлеб рассказывают об эффективности этого метода. Я посчитала обязательным использовать для Сережи и этот шанс.

Цена была высокой, так что пришлось остановиться на более бюджетном варианте – кормлении дельфинов.

В назначенный день туристы собрались у причала. Часть группы запустили на огороженную часть побережья, где был выстроен специальный комплекс с павильоном и большим бассейном.

На каждую подгруппу (состоящую из двух-трех человек) выделялось около двадцати минут. По очереди люди погружались в воду в сопровождении инструктора. Он отдавал команды двум дрессированным дельфинам, незаметно угощая их лакомством.

До этого я видела представления с дельфинами всего два раза в жизни, когда в наш город приезжал на гастроли цирк. Дельфины выполняли различные трюки, это было зрелищно, весело, но тесного контакта с животными не предполагало. Сережа тоже присутствовал на этих шоу, однако был слишком мал и не запомнил ничего из того, что там происходило.

Пока не подошла наша очередь, мы наблюдали за происходящим со скамейки для зрителей, находящейся рядом. Два дельфина резвились в воде, как дети. Меня не покидало ощущение, что животные играют и забавляются происходящим, несмотря на то, что они выполняют команды тренера и получают вознаграждение за проделанные трюки. Я вспомнила сериал про дельфина Флиппера, который очень любила в детстве.

Происходящее на экране старенького черно-белого телевизора казалось сказкой. Огромный океан и история дружбы мальчика и животного подстегивали детские фантазии, вызывали эйфорию, но не создавали ощущения реальности. Это была мечта о невозможном. События казались сюжетом фантастического произведения, где происходят чудеса, летают ковры-самолеты, а из кувшина появляется джинн…

Наконец подошла наша очередь. Мы с Сережей приблизились к бортику бассейна. Сначала нам предложили погладить дельфина. Я прикоснулась к шершавой поверхности его головы. В этот момент мне стал понятен сенсорный эффект, о котором так много говорят и пишут. Кожа этого животного удивительная и необычная.

Ее трудно описать словами. Одновременно гладкая и бархатная, упругая и мягкая, холодная и теплая, она завораживала. Хотелось прикасаться к ней снова и снова.

Единственно, в чем не было сомнений: кожа ЖИВАЯ.

Могу поклясться, что у дельфина был осмысленный и сфокусированный на нас ВЗГЛЯД. И взгляд игривый, озорной! Нам выдали мелкую рыбку для кормежки. Я видела, что Сережа немного побаивается подходить близко к животным, поэтому была рядом и показывала ему, что опасности нет.

Затем нам дали большой яркий надувной мяч, который мы по очереди кидали дельфинам, а они ловили его носами и подкидывали вверх. Игра сопровождалась необычными звуками, которые издавали животные. Мне кажется, они выражали удовольствие от происходящего, как будто выкрикивали: «Ну давай же! Кидай мне!»

Несмотря на отсутствие интеллекта, сопоставимого с человеческим (версии о присутствии у дельфинов интеллекта высказываются некоторыми биологами), по степени развития эмоциональной сферы дельфин является очень «продвинутым» животным. Впечатляет, что у него имеется латерализация полушарий мозга, он узнает свое изображение в зеркале[17]17
  Шевцов Н. Большинство дельфинов оказались «правшами» // https://naked-science.ru/article/biology/ bolshinstvo-delfinov-okazalis-pravshami?ysclid=l4z6rmz9 dv783794831


[Закрыть].

После окончания представления нам предложили сделать фото на память. В семейном альбоме до сих пор хранятся эти снимки – запечатленные мгновения, оставшиеся в памяти навсегда.

Глава 19
Неожиданная встреча. Фея вернулась!

Приближался сентябрь. В этом году Сереже предстояло учиться во вторую смену. Продленку отменили. Передо мной встала проблема – организовать сыну помощь в первой половине дня. Это казалось непростой задачей.

Надо было постараться найти человека, который взял бы на себя обязанности:

1. Поднять сына с постели.

2. Помочь сделать уроки.

3. Собрать в школу.

4. Накормить.

5. Проследить, чтобы он не опоздал на занятия.

Бабушки для этой роли не подходили. Нужна была гувернантка. Искать человека по объявлениям я считала рискованным делом. У меня уже был неудачный опыт занятий Сережи с нанятым педагогом, которая считала, что ребенку нужно «отдохнуть», что он «истощился».

Каждые десять минут она прекращала занятия под предлогом «отдыха». Создавалось впечатление, что женщина просто тянула время, экономила свои силы и сокращала время урока.

В случае с Сережей нужен был индивидуальный подход.

Некий баланс максимального «нажима», стимуляции деятельности и упорства со стороны педагога, настаивание на доведении начатого дела до конца.

Необходимо было учитывать тонкую грань, за которой могли произойти срыв, истерика, отказ от деятельности.

Сын должен доверять человеку, который будет с ним заниматься. Быть уверенным в его доброжелательности и заинтересованности. В то же время Сережа не любил, когда с ним сюсюкали и относились к нему как к сопливому малышу.

Одним словом, задача была трудной. Я колебалась. Тянула с подачей объявления о поиске специалиста, понимая, что шанс найти подходящего человека очень мал.

Помог случай. Как-то, прогуливаясь вечером по близлежащему проспекту, мы случайно встретили нашу добрую фею Марину Александровну, воспитателя Сережи в детском саду.

Она рассказала печальные новости. Оказывается, речевой садик, который Сережа посещал два года, закрыли, коллектив расформировали, заведующую уволили.

Сама Марина Александровна осталась без работы, так как у нее подходил срок подтверждения квалификации педагога (я сама писала ей характеристику для прохождения аттестации). В городском комитете по образованию для устройства на работу ей предложили пройти аттестацию за свой счет. Стоимость обучения на курсах превышала ее месячный оклад. Она одна воспитывала ребенка и не могла себе этого позволить.

Я была потрясена. Воспитатели речевого детского сада – настоящие герои. Они делают очень нужное и достойное дело – возвращают детей в обычные детские коллективы, готовят их к школе, помогают влиться в классы нормотипических детей.

Это дает шанс маленькому человеку в будущем стать полноценным членом общества, получать знания, освоить профессию. Они возвращают ребенку и членам его семьи веру. Казалось бы, ради этого сто́ит всячески поддерживать существование таких учреждений.

Позже, во время одной из встреч с представителями министерства образования края, я задала вопрос по поводу закрытия детского сада. Представительная дама с каменным лицом заявила, что «учреждение продолжает функционировать, все воспитатели имеют возможность продолжать профессиональную деятельность». Но я знала, что это не так.

Моя дорога на работу и с работы лежала мимо нашего бывшего коррекционного сада. После того как его закрыли, там нескольких лет располагался развивающий центр для детей с патологией опорно-двигательного аппарата, а затем помещение и вовсе закрыли. На дверях появилась вывеска о продаже.

От родителей своих маленьких пациентов я знала, что потребность в специализированных дошкольных учреждениях для детей с нарушением речи не удовлетворена, спрос превышает предложение. Решение комитета по образованию края об уменьшении количества таких учреждений, мягко говоря, удивляло. К сожалению, я никак не могла повлиять на ситуацию.

Когда выяснилось, что наш бывший воспитатель находится в поисках работы, решение мгновенно созрело у меня в голове – я предложила ей стать гувернанткой у Сережи. Она сразу согласилась. Марина Александровна хорошо знала нашу семью и особенности ребенка. Умела найти к нему подход, замотивировать на успешную деятельность. Для нас это была невероятная удача!

Случайность сыграла ключевую роль для дальнейшего развития Сережи. Рядом с ним оказался талантливейший педагог!

Теперь я спокойно ждала начала учебного года, зная, что рядом с сыном будет надежный человек.

Позже выяснилось, что Сережа был не единственным из группы нашего детского сада, кому помогала Марина Александровна. По выходным она проводила дополнительные занятия и с другими воспитанниками. Закрепляла с ними темы школьных занятий, делала рисунки, «ставила» руку для аккуратного почерка, помогала с трудными заданиями.

Через год ей предложили должность делопроизводителя в одном из госучреждений, Марина Александровна приняла предложение. В детский сад она больше не вернулась.

До сих пор меня не покидает чувство горечи из-за того, что система образования не смогла удержать такого талантливого педагога. Марина Александровна могла бы способствовать развитию десятков детей с различной степенью нарушения речи и интеллекта! Интересно, сколько специалистов мы потеряли в борьбе за галочки в документах, в требованиях бесконечных категорий и сертификатов?

Мне кажется, зачастую за деревьями начальники не видят леса. Истинные ценности подменяют наличием сертификатов, отчетами и аттестациями. Настоящие профессионалы не выдерживают погони за формальными условиями, которые ставит перед ними СИСТЕМА. Да им это и не интересно.

Я очень надеюсь на то, что профессия педагога и воспитателя (так же, как и врача) станет престижной в России.

А школа и детский сад – привлекательными местами для работы умных и талантливых учителей!

Глава 20
Возвращение в школу. Первая привязанность

Начался новый учебный год.

После школьной линейки, наблюдая вместе со мной, как под мелодии школьных песен дети поднимаются по ступенькам, мама Сережиной одноклассницы Насти неожиданно сказала: «Слушай, а из наших детей получилась бы прекрасная пара! Давай отдадим их на танцы?»

Я опешила. Было лестно, что Сереже отвели роль потенциального партнера. Но это было похоже на рискованную затею. Я хорошо представляла, сколько препятствий встанет на пути освоения танцевальных навыков, но пообещала поговорить с сыном. В новом учебном году никак не удавалось найти подходящую группу для продолжения занятий ушу, поэтому предложение заняться танцами выглядело привлекательно.

Школа танцев находилась рядом, в Центре детского творчества, куда Сережа ходил в школу раннего развития.

Вечером я осторожно начала с ним разговор.

К моему удивлению, узнав, кто будет в роли партнерши, сын согласился попробовать.

Но, к сожалению, эта затея не получила продолжения.

То ли не хватило индивидуального подхода к детям (группа была многочисленная, зал небольшой, большинство детей – девочки), то ли у сына не возникло интереса к такого рода занятиям, но вскоре я увидела, что танцы Сереже не нравятся.

Через неделю позвонил тренер по ушу, который набирал группу для тренировок в вечерние часы, и Сережа снова приступил к знакомым упражнениям.

Но попытка заняться танцами не прошла бесследно. В выходной мама Насти Оксана пригласила Сережу к ним в гости. Я не возражала. С этого момента дети подружились. Теперь в свободное время сын гулял и с Андреем, и с Настей. Иногда они играли все вместе.

Настя была кокетливой девочкой и часто хвасталась Сереже, к которому относилась с большой симпатией, что у нее есть взрослые друзья, ученики из старших классов.

Казалось, он никак на это не реагировал. Когда сын рассказывал мне о Настиной браваде, создавалось впечатление, что он просто делится информацией. Но меня было не обмануть. Девочка пыталась вызвать у Сережи ревность, и, похоже, ей это удавалось.

Сейчас я понимаю, что между ними была настоящая детская привязанность. Иногда я даже ловила их желание физически взаимодействовать, прикоснуться друг к другу. Такие моменты возникали, когда дети прыгали на кровати, дрались воздушными шарами, играли во дворе.

Насколько эта девочка важна для Сережи, стало ясно после ссоры.

Как и многие дети в ее возрасте, Настя была фантазеркой. Учитывая, что отец ушел из семьи и создал новую, у нее существовал в этом смысле некий комплекс. Я сама пережила в детстве подобную трагедию, поэтому хорошо понимала, что творится в ее душе. Однажды Настя выдумала историю о том, что «папа ездил во Францию и привез в подарок дорогую кофту».

Я знала, что ее папа никуда не ездил и кофта не обладала какой-то особой ценностью. Но разубеждать никого не стала. Это была безобидная фантазия. Когда Сережа рассказал мне эту историю, я просто кивнула головой.

К тому времени у сына осталось не так много особенностей, отличавших его от обычных детей (учитывая диагноз, который у него был). Одна из них – неспособность видеть тайный смысл, распознавать мотив другого человека. Это заставляло Сережу то и дело попадать впросак[18]18
  См.: Сергиенко Е. А., Лебедева Е. И., Прусакова О. А. Модель психического в онтогенезе человека. М.: Институт психологии РАН, 2009.


[Закрыть].

Он искренне верил всему, что ему рассказывали, не ставя под сомнение чужие слова. Если это касалось его друзей, отчаянно спорил, доказывая, что «да, он действительно смог!» или «да, он на самом деле там побывал!». Этим, конечно, часто пользовались его ровесники в своих не всегда благородных целях.

В случае с Настей безобидное вранье повышало (как ей казалось) ее рейтинг в глазах окружающих.

Во время одной из игр они с Сережей крупно поссорились. Не знаю, в чем там было дело, но в порыве злости он швырнул «французскую» кофту на землю. И… перешел запретную черту. Настя взвыла и закричала, что они расстаются НАВСЕГДА.

Все это я узнала от Сережи. То, что происходило потом, показало, насколько ему важна дружба с Настей, насколько дорога она сама.

Сначала он злился и говорил, что Настя ему не нужна, что он и без нее обойдется.

Потом начал ей звонить. Она не подходила к телефону.

Он пошел к ней домой. Она отказалась выйти.

Он стал звонить ей каждые полчаса. В конце концов Настина мама или бабушка уговорили девочку выслушать его.

Сережа был настойчив. Сначала убеждал ее, что ни в чем не виноват. Настя бросала трубку.

Наконец, он признался, что виноват, и стал убеждать ее продолжать дружить.

Сережина настойчивость впечатляла. Я не вмешивалась, не пыталась разговаривать с Настей или ее родственниками. Понимала, что сын сделал ей больно и должен сам разрешить конфликт, пережить эту бурю чувств, переоценить свое поведение.

Я старалась говорить с Сережей нейтрально, объясняя, что он принес девочке страдание. Обошлась без обвинительных интонаций, просто объясняла случившееся.

В конце концов они с Настей помирились. Когда наша семья сменила место жительства, какое-то время они продолжали общаться, приходили друг к другу на дни рождения. Потом отношения сошли на нет.

Я очень благодарна Насте за то, что она была рядом с сыном в тяжелое для него время. Была ему настоящим другом, человеком, который помогал оставаться на плаву, не сгинуть в темной пучине злобы и равнодушия людей, окружавших его несколько лет.

Возможно, это был тот самый опыт «детской любви»[19]19
  Детская любовь. Как правильно реагировать родителям? // http://nburakov.ru/detskaja-lubov/


[Закрыть], без которого ребенку трудно строить взрослые, зрелые отношения в будущем.

Глава 21
Обострение конфликтов. Чего я не знала

Несмотря на небольшой круг друзей, ситуация в классе для Сережи оставалась напряженной. Ему приходилось жить во враждебном окружении. Травля то затихала, то возобновлялась. Это стало сказываться на общей обстановке в классе. Хотя открыто об этом никто не говорил.

Сначала из класса ушел мальчик Самир. Это его мама на самом первом собрании высказывала тревогу и озабоченность, практически предсказав дальнейший сценарий развития событий. После первой четверти Самир не пришел на занятия. Открытого выступления родителей не было.

Думаю, мама испугалась, что он либо сам подвергнется травле (мальчик был другой национальности), либо не сможет противостоять соблазну присоединиться к агрессивному большинству.

При явном неблагополучии эмоционально-нравственной атмосферы (истории о буллинге я слышала и от родителей, чьи дети учились в более старших классах) школа продолжала занимать первые места во всевозможных соревнованиях и олимпиадах.

Директор неоднократно баллотировалась на пост депутата нашего района. Родителей заставляли в принудительном порядке голосовать на этих муниципальных выборах.

Выборы проходили во время летних каникул. Зная, что я безотказно откликаюсь на все просьбы и участвую во всех мероприятиях, Палкина позвонила мне и попросила быть «непременно».

На указанное время у меня был запланирован визит в парикмахерскую. Несмотря на это, я, как старательная ученица, бегом прибежала в здание, где проводилось голосование, и отдала свой голос директору школы.

Я была почти так же наивна, как мой ребенок. Верила в громкие заявления и обещания директрисы о том, что «школа выйдет на новый этап…», что «создаются условия для максимальной реализации каждого ученика…».

Как выяснилось впоследствии, мое активное участие в формировании «электорального большинства» никак не защитило сына от неприятностей. Школа, как спрут, пользовалась услугами родителей, не давая взамен ни заботы, ни защиты, ни особого внимания ребенку.

Я продолжала ходить к Палкиной. Та меня формально выслушивала, кивая головой. Она уже ничего не обещала. Наши беседы по-прежнему заканчивались разговорами о том, что «дети стали жестокими», «Сережа бывает смешным и нелепым» и она «ничего не может сделать».

Я стала уговаривать Сережу сменить класс. Он категорически отказывался. На мои осторожные предложения перейти в другую школу отвечал «нет». Говорил, что боится потерять Андрея, что больше такого друга у него не будет.

Как я уже говорила, было очевидно, что смена класса в этой же школе ситуации не изменит. Все ученики параллели во время перемен бегали и играли вместе и видели происходящее. Возможно, в других классах и были неравнодушные дети, но у Сережи уже сформировалась репутация «слабого», «изгоя», «дурака». Все это я поняла позже, соединяя отдельные кусочки пазла, но смутные подозрения у меня уже были.

О том, что ребенка обижают, что его превратили в козла отпущения, объект ежедневной травли, мне никто не говорил, не рассказывал о происходящем в классе, не советовал сменить коллектив.

Напомню, родителей не пускали в здание школы. Сама видеть происходящее я не могла, узнавала обо всем только со слов Сережи, да и то не всегда. Часто он не мог внятно рассказать о том, что происходит.

Равнодушие и черствость так глубоко въелись в души педагогов и детей, что никого не смущала ситуация, когда слабого пинали, унижали, гнобили у всех на глазах.

Никого это не задевало.

На самом деле все было еще страшнее, чем я себе представляла.

Спустя несколько лет (когда Сережа учился в колледже) у нас состоялся откровенный разговор.

Поводом явилась статья, опубликованная в годовщину трагического события в Крыму. Тогда подросток, ученик колледжа, пришел с ружьем и расстрелял своих однокурсников и учителя[20]20
  Алехина М., Серков Д. Крымский расстрел: как стало возможно массовое убийство в Керчи // https://www.rbc. ru/society/17/10/2018/5bc735ff9a79474fb52b0ddc


[Закрыть].

Я рассматривала фотографии жертв, видела открытые и красивые лица ребят, которые подверглись нападению.

Как всегда в таких ситуациях, в прессе рассматривалась версия и теракта, и тяжелого психического заболевания подростка.

В статье, вышедшей через год после трагедии, были опубликованы результаты журналистского расследования.

После него картина уже не казалась такой однозначной.

Оказывается, подросток был из неполной бедной семьи. Его воспитывала мать, работавшая на низкооплачиваемой работе. Он не вписывался в группу успешных, привлекательных молодых людей, владеющих дорогими гаджетами и находящихся «в тренде современных событий и технологий».

Комментируя трагедию в Керчи, глава СК Александр Бастрыкин сказал, что причиной стрельбы стал психологический кризис в жизни молодого человека. Над Р. издевались, причем еще со школы, в том числе из-за скромного финансового положения семьи (студент жил с матерью, которая работала медсестрой в онкодиспансере). «Социальный протест и неустроенность» в конечном счете преобразовались «в ненависть к конкретным однокурсникам»[21]21
  Котляр М. «Мы будем рассказывать об этой трагедии всему миру» // https://www.gazeta.ru/ social/2021/10/17/14103013.shtml


[Закрыть].

Р. нечего было противопоставить их успешности. В статье говорилось, что педколлектив училища не вмешивался в травлю подростка. Это привело к чудовищной катастрофе.

Когда я рассказала сыну об этой статье, разговор сам собой повернул к начальной школе. И тут Сережа рассказал мне страшный эпизод, о котором я не знала.

Оказывается, Палкина не просто НЕ ЗАЩИЩАЛА моего ребенка. Она использовала ситуацию в целях УСТРАШЕНИЯ Сережи. Из-за эмоциональной незрелости и ранимости психики сына порог адаптации у него был снижен.

Он легко мог заплакать и даже закричать.

Однажды так случилось во время перемены. Вместо того чтобы утешить ребенка, попытаться успокоить его, Палкина произнесла буквально следующее: «Если будешь так себя вести, Я ОТДАМ тебя Компотникову!»

Услышав эту историю, я долго не могла прийти в себя.

Корила себя за недальновидность, за слабодушие и нерешительность.

Между нами состоялся следующий диалог:

– Почему ты не рассказал мне об этом? Почему не попросил помощи?

– Я боялся. Боялся, что ты пойдешь в школу, начнешь «разборки» с учителем, а мне станет от этого только хуже. Меня будут считать ябедой и начнут травить еще больше.

– Почему же ты отказывался оставить этот класс, эту школу, когда я тебе предлагала?

– Я боялся, что в другой школе мне будет ЕЩЕ ХУЖЕ.

Оказывается, главной причиной, по которой преследуемые жертвы остаются со своими мучителями, является страх еще боˆльших страданий. «Полынья зла», в которую попадает преследуемый ребенок, не имеет дна. Можно проваливаться все глубже и глубже.

А когда становится совсем невыносимо, жертва начинает жаждать отмщения. Любой ценой, даже собственной жизни. Во время того же разговора я выяснила, что именно в то невеселое время сына посещали мысли о самоубийстве.

Тогда он об этом мне ничего не рассказывал. Спасло его, видимо, существование пусть небольшого, но доброжелательно настроенного окружения, спокойная семейная обстановка и занятия спортом. А также уход в мир своих фантазий, служивших ему защитой.