Текст книги "Танцевать под дождём. Сказка для взрослых"

Глава 2. Бесконечно идеальный мужчина

Незаметно и проворно, вместе с апрельскими ручейками, пробегали дни. Студенты-медики, и я в их числе, сдав последние экзамены, начали готовиться к ГОСам. Спокойно, не тратя лишних нервов и времени на диплом, я проходила практику, а вечерами мы гуляли с Дорианом по центру Москвы, держась за руки (он наконец-то позволил мне оказаться чуть ближе!), вдыхая запахи наступившей весны, которая сейчас была уже не холодной мартовской мечтой, а самой настоящей реальностью.

Вот и сейчас мы неторопливо шли под тусклыми фонарями в сквере у Пушкинской площади. Я, ничего не соображая, утопала в нём: в его запахе, тепле, голосе, а он тихо и размеренно пересказывал мне «Ночь нежна» Скотта Фицджеральда. Эту книгу я не читала, но с благодарностью его слушала (или хотя бы делала вид), стараясь следить за нитью рассказа.

Сюжет был вполне типичным для романа с таким названием: любовный треугольник, главная героиня – несовершеннолетняя девушка неземной красоты, девственница, конечно же, а главный герой – несчастный доктор, мой коллега-психиатр, чья супруга по иронии судьбы оказалась лишена рассудка и страдала истерическим делирием22
  Делирий – психическое расстройство, сопровождающееся галлюцинациями, аффективным (иногда социально опасным) поведением и бредом.


[Закрыть].

– Я думаю, – произнёс наконец Дориан, демонстрируя мне обложку романа, – что ты могла бы найти эту книгу интересной. По крайней мере, мне было бы любопытно твоё мнение о ней. Поменявшись местом с героем книги, как бы ты поступила? Ты решилась бы на такой отважный шаг?

– Жениться на сумасшедшей? – его вопрос меня даже позабавил. – Сомневаюсь. Ничего страшного, если твои пациенты немного не в своём уме – так даже интереснее. Но, возвращаясь домой, доктору хорошо бы всё сумасшествие оставлять на работе, а отношения заводить со здравомыслящим человеком.

Дориан посмотрел на меня внимательно. Он ничего не ответил, но в его глазах читалось осуждение моей категоричности.

– Может быть, то, что я сейчас сказала, звучит немного несдержанно. Наверное, я просто очень устала от практики в дурке. К концу дня хочется только отдыха, осознанных разговоров, нежности – и больше ничего. Не могу представить, что дома вместо этого меня будет ждать жена-истеричка. Так и самому свихнуться недолго.

– Ты практикуешься в психиатрической больнице? – вздёрнул брови Дориан.

– Конечно, а где ещё мне практиковаться, я же будущий психиатр.

– И когда закончится этот ваш дурдом? – уточнил он с серьёзным видом.

– В июне. Но потом нам предстоит ещё год интернатуры.

– Да, ты права, это никуда не годится. А ты не думала над тем, чтобы работать психологом или психотерапевтом?

– Честно говоря, мне это было бы даже интереснее. Психиатры ведь в основном лечат таблетками, а в психотерапии разные методы, да и пациенты не такие запущенные. Но для этого нужно отучиться ещё год или полтора, причём уже платно, как и любое последующее образование…

– Анюта, подожди меня тут, пожалуйста, мне нужно срочно сделать пару звонков, я схожу к машине. А пока смотри, что у меня для тебя есть, – он положил на скамейку ту самую «Ночь нежна», которую в течение последних тридцати минут старательно пересказывал, затем вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую бордовую коробочку и поставил её сверху на книгу. – Я совершенно случайно узнал, что у тебя недавно был день рождения. Мне пока не знаком твой вкус, но, надеюсь, тебе понравится.

С этими словами он ушёл к парковке, оставив меня наедине с подарками. Будучи обескураженной той быстротой, с которой он удалился, я опустилась на лавочку и некоторое время оставалась неподвижной, а потом мои любопытные руки всё же потянулись исследовать презенты.

Красный бархат скрывал внутри себя изящные утончённые серьги из белого металла с четырьмя прозрачными, насыщенно алыми рубинами, чем-то похожими по оттенку на те розы, с которых началось наше знакомство. Вытащив из своих ушей скромные пуссеты из медицинского сплава, я убрала их в сумочку, а обновку – с благодарностью надела. Забота Дориана меня приятно удивила, и я на тот момент даже не задалась уместным вопросом – каким образом он узнал о дате моего рождения.

Ещё немного посидев в одиночестве, я решила открыть книгу. Причём, как настоящая двоечница, последние её страницы. Мне было интересно, чем закончится так фатально начинающаяся история про отчаянного психиатра. Очень быстро я убедилась в своих прогнозах, и чтение мне наскучило. Я успевала не только бегло просматривать текст, но ещё и глазеть по сторонам, украдкой из-за переплёта книги наблюдая за прохожими, а заодно задаваться риторическим вопросом, что такого интересного Дориан мог найти в этом занудном романе, единственное преимущество которого, пожалуй – красивое название. Эта тёплая весенняя ночь, окутывавшая меня тогда в сквере, действительно была очень нежной, лучшего слова не подобрать.

– Ну вот, я же говорила, – ликуя сообщила я ему, как только он вернулся. – Они расстались! Он на самом деле не помогал ей все эти годы, что они были вместе, а только фиксировал в состоянии больного человека. Психиатра, как и пациента, возвращаясь домой, тоже нужно оставлять в больнице. Эти отношения изначально были обречены.

– Ни слова больше, – Дориан вдруг опустился передо мной на колени и, отодвинув от лица прядь волос, поцеловал в губы. Как всегда это случилось неожиданно и не к месту, учитывая, что мы, как литературные критики, похоже, совершенно не сошлись во мнениях. Моё тело налилось сладким теплом, и я обмякла в его руках, крепко меня обнявших, вмиг забыв и о предмете спора, и о пациентах, и о фатальности в отношениях.

Спустя несколько секунд Дориан чуть отстранился, обхватил мою ладонь двумя своими и, глядя в глаза, заговорил:

– Я только что звонил ректору твоего университета, он дал нам добро. Завтра ты сможешь перейти в частный медицинский центр и работать там в качестве психиатра, эту практику тебе зачтут. Владелец клиники – мой хороший знакомый, он без проблем тебя устроит, ты пройдёшь у них интернатуру, одновременно с этим поступишь на программу переподготовки, а через год, когда переквалифицируешься, сможешь перевестись на должность врача-психотерапевта. В медцентре тебя обещали сильно не нагружать, рабочий день будет заканчиваться в пять и ни минутой позже. Если понравится – останешься там, если нет – что-нибудь ещё придумаем. Ты согласна?

Вот такое необычное предложение в один из апрельских вечеров, стоя на коленях, сделал мне мой любимый мужчина – разве я могла отказаться? С тех пор я так и работаю в этой клинике, и в ней же, сидя в своём уютном кабинете, я пишу эти строчки, согревающие меня воспоминаниями о наших первых встречах, таких светлых и наполненных всеобъемлющей беспечной радостью.

Миша покрутил визитку в руках и процитировал вслух надпись:

– Дориан Белл, «Роял Ричмонд банк». Хм, а почему тут должность не указана?

– Не знаю, я даже не обратила внимания…

– Вообще, конечно, он очень странный тип, – в который раз повторил коллега. – По его поступкам складывается стойкое впечатление, что он постоянно извиняется перед тобой или заглаживает вину. Так как о поводах для извинений мы ничего не знаем – он ничего дурного о себе не рассказывал – можно сделать вывод, что он слишком скрытен и неискренен с тобой. Он пытается создать идеализированный облик себя, непрерывно творя добро и маскируя тем самым свои негативные качества. Это ни к чему хорошему в будущем не приведёт. Что будет, когда эту его плотину идеальности прорвёт?.. Вообще я тебе удивляюсь. Больше двух месяцев встречаться с человеком и ничего толком о нём не узнать!..

Я заварила чай, поставила на стол кружки и принялась резать торт. Иногда в выходной можно себя побаловать вкусняшками и побренчать со старым товарищем о новостях – именно этим мы, по обоюдному желанию, и решили сегодня заняться. Теперь, когда лекции в университете закончились, мы стали видеться гораздо реже, но тяга к общению не пропала ни у меня, ни у него.

«Интересно, – думала я, насыпая сахар в Мишину кружку, – неужели и правда дружба между мужчиной и женщиной существует?.. Или всё же он что-то чувствует ко мне из того, что находится за пределами дружбы? Зачем он постоянно говорит со мной о Дориане и осыпает меня этими абсурдными предупреждениями? Чего он хочет добиться? Рассорить нас? Или правда переживает за меня? Или всего-навсего перезанимался и теперь в любом поступке видит патологию?..» Ни на один из этих вопросов у меня пока не было ответа, поэтому я просто поддерживала разговор, уводя его дальше, не споря, но и не соглашаясь.

– Ну, может он просто заботится обо мне? Такого быть не может?.. Ты не злишься, что остался один работать в дурке?

– Нет, конечно, хотя там и грустно без тебя. Забота – она может быть адекватной, а может быть гипертрофированной. У него, как мне кажется, второй вариант. Уверяю тебя, тут присутствует какое-то нарушение психической деятельности, – он в задумчивости провёл рукой по голове, приглаживая прядки взъерошенных пшеничных волос, – правда я пока ещё не разобрался, какое именно. Слишком мало информации и слишком мало времени прошло.

– А как у тебя на личном фронте?

– Всю фронтовую линию занял диплом, зубрёжка билетов, истории болезни… А личка – она сидит в тылу и не высовывается. Может это и хорошо.

– Ничего хорошего! Кисло как-то.

– Да ладно тебе, каждый находит в жизни какую-то свою прелесть. Я вот тортик ем, и мне сладко, – улыбнулся Миша, отправляя очередную ложку в рот.

– А как же фигура? Нет, тортиками постоянно спасаться нельзя, надо нам как-то тебя растрясти. Дай подумать…

– Знаешь, – перебил он меня. – Вообще мне очень нравится твоё желание уйти в психотерапию. Работая в больнице, я сейчас понимаю, что большинство моих пациентов на самом деле являются психически здоровыми людьми, которым нужны не инъекции и таблетки, а всего лишь беседа и разъяснение причин проблем. Я считаю, что системе здравоохранения необходимо на должном уровне интегрировать психотерапию в психиатрию, чего на данный момент, к сожалению, мы не наблюдаем. Между первым и вторым – огромная, ничем не заполненная пропасть. Я сейчас как раз заполняю этот пробел, изучаю труды Фрейда и Юнга и применяю их подход к решению вопросов в рамках моей дипломной работы, посвящённой…

– Мишка, ты опять меняешь тему. Я тебе тут о любви, а ты про систему здравоохранения!

– О любви? Хорошо, можно и о любви. Ты никогда не задумывалась, зачем или почему индивид входит в личные отношения? Человек в здравом рассудке не будет занимать себя поисками партнёра, и тем более не влюбится. Он самодостаточен сам по себе, в одиночку, а по-медицински – здоров.

– А как же рождение детей? Чем не цель для поиска партнёра?

– Не путай биологическую функцию с психической! Никто же не выходит на улицу в поиске самца-осеменителя, как это происходит в животном мире. Отнюдь, если мы ищем партнёра – мы ищем любви или, у менее развитых особей, совместного удовлетворения телесных потребностей. Оплодотворение – это всего лишь побочный эффект, к которому может привести поиск. Но ты меня перебила на самом важном. Предположим, человек заболел – влюбился, как же нам его лечить? Тут важно вовремя провести диагностику и понять, что именно его привело к этому состоянию. Может иметь место несколько вариантов расстройств, каждое из которых – вполне реально излечимо. Первое – гормональное расстройство, чрезмерная выработка окситоцина, не связанная непосредственно с процессом зачатия, рождения или вскармливания ребёнка, этакая гормональная буря, незапланированный всплеск. Это проходит само со временем, специальная терапия не требуется, лечение симптоматическое. Второе – психологическая несостоятельность: поиск поддержки, неуверенность в себе, страх одиночества. Сюда же добавим финансовую зависимость и другие возможные материальные выгоды – всё это тоже чистая психология, лечится простыми упражнениями и приёмами. Изменив модель мышления, человек сможет всего желаемого добиваться сам, и необходимость в партнёре пропадёт. Третье – уже ближе к области психоанализа: это детские травмы, импринты33
  Импринт – опыт получения первого впечатления о каком-либо событии или явлении, чаще приобретается в детстве и влияет на последующее поведение человека во взрослом возрасте, его систему убеждений и ценностей.


[Закрыть], социальные шаблоны и другие скрытые контролирующие механизмы – всё то, о наличии чего обычный человек не догадывается, но что неизбежно влияет на результат его жизненного выбора. Здесь терапия, наверное, самая трудная. Вернее даже не трудное, а скорее долгое. Пока мы не найдём корни причины, мы не вылечим это расстройство до конца, в лучшем случае оно только заглушится на время, до следующей встречи со спусковыми факторами. Вот тебе пример. Поступила к нам на днях девушка – я общался с ней более часа, чтобы дойти до реальной сути проблемы. Она плакала, жаловалась, что в личной жизни не везёт, и от этого ей плохо. Дважды замужем была, всё рушилось, мужчины не оправдывали её надежд, а она – их. В итоге загремела после попытки суицида с анорексией и депрессивным расстройством, но это не суть. Стали с ней копаться. Оказывается, в её детстве не было отца, он её почти не воспитывал, виделись раз в год на праздник, и она очень скучала по нему всё время. Девочка выросла, а как же ей компенсировать недостаток отцовской ласки и заботы? Вот и искала себе папочку в лицах парней и мужей, и, конечно же, не находила, потому что у партнёра совсем другая роль, вовсе не отцовская. Ругань, разочарование, «ты меня не любишь», разводы… А когда я ей показал эту связь, и она её осознала, я задал вопрос: если убрать поиски отцовской любви, зачем же тогда ей нужен мужчина рядом? Она не ответила, не могла ответить. Зато я легко отвечу за неё: незачем, у неё и так всё хорошо, всё есть, а отцовскую любовь, как к маленькой девочке, она уже никак не обретёт, это время ушло…

Он сделал паузу для глубокого вдоха, так как говорил очень быстро, практически на одном дыхании, и я наконец-то смогла его перебить:

– Мишка, а что если нам в отпуск махнуть, как только экзамены сдадим? Отдохнём, развеемся, забудем всю эту нервотрёпку с пациентами, а?..

– Хорошая идея, а куда?

– Куда-нибудь, где потеплее. Может, в Турцию или Египет?

– Предложение заманчивое. Запасы витамина D3 тоже надо пополнять. Только у нас с тобой вместе ничего не выйдет.

– В смысле? Почему?

– А тебя твой мужчина приревнует и не отпустит.

– Надо у него спросить. В крайнем случае, может, все втроём полетим?

– Можно и так.

– Супер! Я тогда прямо сейчас ему позвоню!

Честно говоря, мне было немного жаль Мишу. Если до этого монолога я сомневалась в причинах его странного предостерегающего поведения, то теперь я понимала точно: Архангельский перезанимался. Фрейд и Юнг прочно обосновались в его мозгу, и этих товарищей немедленно нужно было оттуда выкуривать, пока он под их руководством не принялся лечить меня и Дориана от страшной, сугубо человеческой болезни.

– Дориан, привет! Не отвлекаю?

– Привет, Анечка. Для тебя у меня всегда есть время. Как ты, всё хорошо?

– Да, всё отлично! Знаешь, мы тут встретились с коллегой-одногруппником, Мишей. Сидим, обсуждаем всякое – учёбу, экзамены, пациентов в больнице… и вдруг обоюдно пришли к мнению, что мы слишком перенапряглись, устали. Давайте втроём слетаем в отпуск в июне? У тебя получится выбраться?

– Отличная идея! Получится, конечно. А куда вы хотели бы?

– Ещё пока не знаем, надо посмотреть, какие есть путёвки. Значит, ты согласен?

– Разумеется. Передай Мише, что эту поездку я полностью оплачу, окей?

– Ой, он, наверное, не согласится. Это может его обидеть.

– Так просто будет удобнее, если решили лететь все вместе. Не повезём же мы тебя к туркам или арабам, правда?

– А, ну да… я поговорю с ним.

– Хорошо. А вечером встретимся и всё обсудим.

– Спасибо, милый.

– Целую!

Миша украдкой косился на меня, слушая наш разговор. Когда я отложила телефон, он переспросил спокойно с долей иронии:

– Значит, Турцию с Египтом забраковали? Без проблем. Если так диктует его маниакальная потребность в самоутверждении, пусть лучше он всё оплатит и успокоится, чем будет трепать себе и нам нервы на протяжении поездки. Я не против. Я ведь тоже хочу, чтобы у дамы, которую мы везём на море, были отличные условия и добродушный молодой человек. Но вот билет на самолёт я себе куплю сам, и это не обсуждается. Эконом, чартерный, – подмигнув мне, он запустил в рот последнюю порцию торта.

Вечером мы ужинали в очередном шикарном ресторане в центре города. Дориан принёс с собой макбук и, сев рядом, пролистывал передо мной варианты курортов и номеров, которые он успел подыскать. У меня разбегались глаза от такого разнообразия красок и цветов, и я терялась, будучи не в силах определиться. Он же чувствовал себя вполне комфортно: потягивая капучино, он неторопливо рассказывал мне интересные географические факты о каждой стране, особенности климата, пляжей, культуры и достопримечательностей. Он говорил так легко и непринуждённо, создавалось впечатление, что он уже побывал там везде, а может и не единожды.

– Здесь всего двадцать вариантов, – наконец проговорил он, открыв последнюю вкладку. – Может, тебе захочется посмотреть что-то ещё, тогда завтра я снова подумаю над этим.

– Честно говоря, я растерялась, – ответила я смущённо. – Тут очень красиво, похоже на сказку. По фото мне везде нравится, но так как вживую я раньше нигде не была, сложно выбрать. Ты, наверное, много путешествовал. Можно мне довериться твоему вкусу?

– Без проблем.

– Единственное, Дориан, далеко лететь я пока боюсь, я же ни разу не летала на самолёте…

– Тебе это понравится, вот увидишь. Как ты относишься к Испании? Перелёт занимает четыре с небольшим часа. В июне, правда, там относительно прохладно, лучше планировать поездку ближе к концу месяца, чтобы вода получше прогрелась. Но даже если будет холодно купаться – там есть, чем заняться и что посмотреть. Восхитительная архитектура: готика, ренессанс, барокко. Храмы, соборы, музеи, множество экскурсий… Я знаком с владельцем одного прекрасного отеля, если я еду в Барселону, я обычно бронирую у него пентхаус: 480 квадратных метров, две террасы с видом на море, три спальни, гостиная, рабочий кабинет, столовая, бильярдный зал, ванная с джакузи, прачечная, кухня… хотя она, как раз, тебе не понадобится. Давай я покажу тебе фото. Я совсем про него забыл.

Он замолчал и отвлёкся, вбивая в браузер адрес сайта, а я втихаря наблюдала за ним, смотря снизу вверх. Интересно, чем я заслужила у богов такой подарок в виде бесконечно идеального мужчины? Сколько я ни изучала черты его лица, лаская глазами брови, ресницы, скулы, уголки губ, я не могла почувствовать хоть какого-нибудь подвоха, изъяна, слабого места. Его безупречность висела в воздухе плотной, почти физически ощутимой субстанцией, которая одновременно и манила как магнит, и отталкивала, пугала – если «зайти» не с того конца. В нём ощущалась невыраженная сила, которая могла как защитить (и тогда ты – в безопасности, в радости, блаженстве до конца своих дней), так и уничтожить – спрессовать в одно мгновение, сломив каждого, с чьим сопротивлением столкнётся. Он никогда не давил на меня, напротив, как истинный джентльмен, был мягок и любезен, демонстрируя тотальное спокойствие и отсутствие у него какой-либо разрушительной мужской энергии. Но в то же самое время я чётко чувствовала разграниченную зону дозволенного, переступать которую я не могла и не должна была – иначе я попаду под невербальный прессинг с его стороны, и меня расплющит как мелкую мошку. Возражать, идти наперекор или соперничать хоть в чём-то с этим человеком было невозможно, неосуществимо, запрещалось немыми правилами безопасности. Единственным верным решением было войти в эту давящую зону личного пространства и подстроиться под неё, позволить ей изменить тебя, двигаться не против мощного течения, а вместе с ним – только в этом случае представлялось возможным остаться в живых.

– Анют, ты тут? Ты меня слушаешь?

– А?.. да, конечно. Просто немного задумалась. Я, конечно же, согласна на Испанию. Спасибо тебе огромное за твою заботу, всё это так похоже на сон…

– Хорошо, значит, скоро мы будем смотреть сны наяву, а не просто по интернету. Чуть позже я позвоню и забронирую номер, надеюсь, что он свободен на эти даты. Скажи ещё вот что – как у тебя обстоят дела с документами? Загранник, шенген?

– Ой, плохо, – спохватилась я. – Вернее не то чтобы плохо, а скорее никак. Но ничего, до июня полно времени, надеюсь, я успею всё оформить. Завтра схожу в паспортный стол.

– А что если я сам этим займусь завтра, ты мне доверишься? Нужны будут твои паспортные данные, а лучше сам паспорт на день. Вечером паспорта с визой будут уже у тебя на руках – как тебе такой вариант?

– Ого, так быстро! Дориан, ты такой молодец, столько делаешь для меня. Тебе не в тягость это? У тебя наверное и так много работы?

– Ничуть. Мне очень приятно заботиться о тебе и помогать. На работе я чаще пассивен, больше наблюдаю за процессами, и только изредка вмешиваюсь и вношу коррективы. По сути, там всё работает и без меня, я же существую только на случай неожиданных форс-мажоров или глобальных катастроф.

– Ты ведь руководитель?

– Не совсем. Я владелец и учредитель российского отделения одной большой британской компании. Руководить мне, конечно, тоже можно – ради развлечения, когда всё остальное наскучит, – он улыбнулся с наигранной наивностью, захлопнул ноутбук, притянул меня поближе к себе и чмокнул в макушку.