Текст книги "Запах ночи"

Глава 26

Одежда невесты в Ашаре отличалась от обыденного наряда только цветом. И был он небесно-голубым. Пока меня увешивали драгоценностями, я изловчилась и сделала несколько фоток. Подписала: «Ирка! Я женюсь. Прилететь не успеешь. Тут всё быстрее, чем у нас по залёту!» В ответ получила хмурый смайлик. «Так кто из вас залетел?» А то непонятно! «Коленька. Включи мозги!» Ирка выждала минуту. «Жду подробного отчёта!» Жди.

Женщины напевая, накрыли меня ажурной тряпицей и повели через двор. У широко открытых ворот толпились мужчины. Я не понимала арабского, но по глазам читала, что сильная половина пребывала в восторге от моей красоты, скрытой под плотной тканью. Я нацелилась на самый представительный автомобиль, но тут, о, ужас, из-за поворота показался верблюд, самый настоящий, живой и о-очень здоровый, увешанный бубенчиками, украшенный лентами и бусинами. Но кошмар заключался не в его присутствии на свадьбе, а в том, что на спине животного раскачивалась будка устрашающего вида.

Сердце сжало нехорошее предчувствие. Во рту пересохло. Я повернулась к Даре.

– Если это чучело пришло по мою душу, то я никуда не поеду. У меня нет ни прав на управление двугорбым, ни опыта.

Женщина рассмеялась.

– Там, вверху, водитель сидит. Он называется погонщик.

Присмотревшись, я заметила человека.

Умное животное подошло вплотную и склонилось, подогнув одно колено. Это было очень мило. Но в этот момент будку качнуло. Я почувствовала острый приступ тошноты. Вот же дура, верблюда испугалась. Возьми себя в руки, Полина Сергеевна! Осталось чуть-чуть, и все испытания закончатся.

Я пожалела, что рядом нет Ирки. Она бы посочувствовала, увидев, как несколько мужчин пытались втолкнуть меня по подвесной лестнице на спину животного. Я путалась в платье и фате, ноги соскальзывали, а тело заваливалось назад. Наконец, погонщику это надоело. Он перегнулся и втянул меня в шатёр.

– Здрасте!

Мужчина широко улыбнулся. Пристроившись на подушку, я повела ноздрями. От животного воняло. Впрочем, возможно, так пахли все верблюды. Раньше я их не нюхала, но моя одежда сразу же впитала специфический аромат.

– Дочь бедуин должен любить верблюд.

Водитель двугорбой скотины говорил на ломанном английском очень бойко.

– Любить, очень любить, хотя верблюд очень вонять. ― Я пыталась поддержать беседу.

– Вонять? Нет. Верблюд, ах, пахнуть роза!

Да уж. Или мужик роз никогда не нюхал, или розы тут пахли весьма странно.

Машины выстроились в шеренгу, и наш караван помчался от пустыни к цивилизации. Не знала, что жвачные такие резвые. Животное понеслось, не желая отставать от Джипов и Лимузинов, подгоняемое лёгкими ударами тонкой палки. Палатку раскачивало из стороны в сторону, а я лихорадочно пыталась найти ремень безопасности. Через минуту стало ясно. На безопасность невест в Ашаре всем было наплевать. Подумаешь, если одна сломает себе шею, то тут же найдётся другая. Словом, естественный отбор. Выживала сильнейшая. Ещё раз оглядевшись безумным взглядом, я нашла какие-то поручни и крепко вцепилась в них.

– Ёк, ёк! ― покрикивал верблюдолюбитель.

– Ых, ― отзывался переднеприводный.

Я подлетала и опускалась на пятую точку. Никаких тренажёров не надо с такой свадьбой. Кошмар длился два часа. Словом, когда мы под визги и улюлюканье въезжали в Адман, я слабо помнила, кто я, и что тут вообще делаю. Погонщик сбавил темп. Теперь процессия величественно продвигалась по улицам, перегораживая движение. Водители застрявших в пробке автомобилей совсем не злились, напротив, высовывались в окна, размахивали руками и что-то кричали, наверное, желали счастья. Один из них даже выскочил из машины и затанцевал, вырывая на себе волосы, когда, проходя мимо, мой транспорт не утерпел, и обдал дорогущую иномарку струёй нестерпимо вонючей мочи.

– Быть счастье тому, кто обмочил верблюд.

– Счастье быть, если автомойка быть рядом.

– Скоро доехать.

Я вздохнула с облегчением. Мы петляли по городу кругами, развлекая местных и туристов. Кто-то даже щёлкнул меня. Боже, уже скоро я стану звездой Ютюба! Когда моё сознание приготовилось расстаться с телом, верблюд остановился. Я вымученно уставилась в прорезь шатра. Ага. Гранд-отель. Какое счастье! Добрались. Памятуя о моём феерическом вознесении в палатку, сразу несколько мужчин покинули свои машины и примчались к подножью жвачного ловить меня.

– Идить!

Погонщик сверкнул белозубой улыбкой.

– Кудать? ― не удержалась я. ― Лестницы нет, а парашют не выдали.

– Прыгать. ― Мужчина решил показать лично, кудать прыгать. Он отодвинул край шатра и легко соскользнул на асфальт.

Другие принялись что-то кричать и манить меня руками.

– Ага, давайте, поуговаривайте.

Ножкой в атласной туфле я пыталась найти опору. Тщетно. Видимо, верблюду это надоело. Он опустился на два колена, и я покатилась вниз вместе с золотистой будкой. Оторопевшим родственникам потребовалось немало времени, чтобы отделить меня от палатки, а потом разжать пальцы, которые всё ещё крепко сжимали костяные поручни. Я обрадовалась, увидев в толпе Дару. Она быстро подошла и поправила мои праздничные одежды.

– Цела?

– Шутишь?

– Ты молодец, дочка, настоящий потомок бедуинов. Продержалась всю дорогу. Многие невесты уже через пару метров просят пересадить их в авто.

– Что? Я могла просто попросить и провести два с половиной часа в салоне с кондиционером и ароматизатором воздуха?

– Конечно, так все делают. Разве Гониш тебе не сказал?

Ага, верблюдоуправителя звали Гониш! Я ещё припомню и отомщу. И месть моя будет ужасной.

– Наши родственники в полном восторге. Ты им понравилась.

Земля перестала вращаться под ногами. Гордо подняв голову, я приподняла края покрывала и направилась к отелю.

Церемония была назначена на три по полудню. Маг племени долго изучал наши натальные карты и, наконец, вынес свой вердикт, стыкуя место свадьбы со временем. А это значило лишь одно: два часа на отдых. Оставшись в номере с Дарой и Мойрой, я стянула с головы покрывало и глубоко вдохнула свежий воздух. Ох, после верблюда, мир вокруг благоухал.

– Снимай платье. Мы его быстро приведём в порядок. А сама иди под душ.

Платье я скинула за секунду и оглядела себя в зеркале. Цветочки, узоры, завитушечки. Вах, просто находка для модных журналов!

– А это не смоется?

Мойра рассмеялась.

– Смоется, обязательно смоется, но месяца через два.

Очередной подвох. Как в таком виде я смогу появиться в клубе? Ладно, только бы попасть в Россию, а там что-нибудь придумаю.

Я приняла душ и снова облачилась в платье. Потянув ноздрями, убедилась, что теперь от него, действительно, запахло розами. Или я сошла с ума, или чёртов Ганиш оказался прав.

Мойра усмехнулась.

– Это всё поглотитель запахов. Кстати, мамино изобретение.

– Тогда понятно.

Когда в дверь постучали, я успела накрыть голову ажурной простынёй и забиться в угол. Адибар собственной персоной. Я ждала, что мой будущий свёкор вырядится в национальное одеяние. Напрасно. Дорогой тёмно-серый костюм, белая рубашка и смешная шапочка на голове. Я сжалась в своём углу. Адибар прошёлся по комнате, поцокал языком, поднял руки к потолку, а потом хлопнул в ладоши, и три женщины внесли в комнату подушечки с украшениями. Бриллиантовое колье, серьги и диадема. Я молча склонила голову, как и велела Дара. Довольно улыбнувшись, мужчина произнёс пламенную речь и покинул счастливую невесту младшенького сына.

– Расслабься. ― Дара повернула ключ в замке. Теперь до шести можешь поспать.

– А как же бракосочетание?

– Оно не требует присутствия брачующихся. Там будут одни мужчины. Да, я передала старейшинам медицинскую справку, свидетельствующую о том, что ты девственница.

Мои глаза просто выползли из орбит.

– Думаю, ты сможешь решить этот вопрос. Всего несколько капель крови на покрывале, и все будут довольны.

Да, возможно, в Ашаре на каждом шагу встречались тридцатитрёхлетние девственницы, а вот в России это было раритетом.

– А что будет в шесть?

– Ресторан и твоя первая брачная ночь.

Я решила не выкаблучиваться и, растянувшись на кровати, тут же провалилась в глубокий сон.

Глава 27

Блин, думала попаду в сказку о Шахерезаде, а попала на обычный европейский банкет. Огромный ресторан, украшенный шарами и гирляндами, ничем не отличался от тех, в которых я успела побывать за свою жизнь. Важные официанты в белых рубашках разносили игристое вино, оркестр наигрывал что-то из Амстронга. Я искала глазами Николя и Ибрагима, но их нигде не было. Зато за одним из столиков сидел Амир с двумя наложницами. Для большей убедительности он поглаживал ручку одной из женщин, нашёптывая ей на ушко… Не знаю, что Лев Пустыни нашёптывал Синди, но почему-то была уверена, что подруга алела под абая ярче, чем свекла в огороде моей бабушки.

– Ты сделаешь круг почёта и отправишься к своему жениху. ― Дара взяла меня под руку и повела между столов.

Гости оживлённо жестикулировали, цокали вслед и осыпали меня денежными купюрами. Боже! Да я же очаровала тут всех, сразила наповал. Из-под кружевной накидки мне было прекрасно видно собравшихся. А вот я для них оставалась загадкой.

Обойдя огромный зал, Дара с женщинами вывела меня из ресторана и направилась по коридору. Печально перебирая ногами, я размышляла над странными обычаями. Сначала чуть не угробили, а теперь ещё и не покормили. Выживай, как знаешь. У двери моя новая мама поправила свадебный наряд и ободряюще улыбнулась.

– Пора.

Я сделала шаг и остановилась. Дверь открылась. В комнате стоял Ибрагим. Он согнулся, чуть ли не пополам, выражая почтение молодой хозяйке. Я миновала просторный холл и направилась в спальню. Сзади послышался щелчок. Мажори покинул номер, оставив нас одних. Зачем он запер молодожёнов? Боялся, что я сбегу, или, что сбежит счастливый жених?

Я думала, что кинусь навстречу Николя, радостно завизжу, повисну на шее. Но всё оказалось сложнее. Каждый шаг, да что там, каждый вздох давался мне с трудом. Преодолев десяток метров, я сбросила фату и встала перед кроватью на колени. Ник лежал голый под тонкой простынёй и спал. Вот это номер! Дрыхнуть в первую брачную ночь! Я переползла к изголовью и невольно залюбовалась атлетом. Мой, теперь уже законный супруг, был нереально красив. И с чего это я решила, что мне нравятся блондины? Чёрные, как смоль, волосы переливались в тусклом свете ночников, бронзовая кожа создавала резкий контраст с белоснежным постельным бельём. Широкая грудь поднималась и опускалась от частого дыхания. Судя по всему, Нику снились кошмар.

– Эй, Ко-о-ля! Проснись! ― я легонько потрясла мужчину за плечо. ― Проснись, пожалуйста. Это я, Полина.

Николя стряхнул мою руку и что-то пробормотал по-арабски. Из бессвязной речи я поняла только то, что он называл меня Мойрой.

– Ник, милый, что с тобой? Тебе плохо? Это всё из-за проклятого зелья, которое вливал в тебя отец?

Опять бессвязная речь. Скинув платье, я залезла на кровать и попыталась обнять мужа. Ник оттолкнул меня.

– Уйди, Мойра.

Аллилуйя! Мужчина перешёл на английский.

– Прошу, уйди! Полли! Ты где?

Я не ослышалась? Он звал меня? Склонившись ещё ниже, я поцеловала гладко выбритую щёку и зашептала:

– Я тут, мой родной, я с тобой. Я больше никогда не покину тебя. Только очнись, пожалуйста.

Николя перевернулся на спину и, не открывая глаз, провёл рукой по моему лицу.

– Полина! Какой прекрасный сон! Не уходи. Я хочу почувствовать тебя, хотя бы в последний раз.

– В последний? Да мы только поженились.

– Проклятое зелье! Нет сил с ним бороться. Если я пересплю с Мойрой, уже никогда не смогу аннулировать этот брак. Мойра, уйди! Тебе же этого тоже не надо.

Мужчина метался по кровати, что-то бормоча по-арабски. Понятно. Он думал, что я очередная галлюцинация, плод его воспалённого воображения. Сколько же ещё будет действовать это зелье? Стянув простыню, я увидела, что Ник сильно возбуждён. Да, такая борьба духа и тела была достойна уважения. Усевшись на мужа верхом, я прижалась к его широкой груди и легонько прикоснулась к губам.

– Открой глаза. Тут нет Мойры. Тут есть Полина. Услышь мой голос, прикоснись к моему телу!

– Опять проделки Дары!

Ник сбросил меня и отвернулся. Нет, так дело не пойдёт. Я слезла с кровати и прошлась по комнате. В углу стоял сервированный столик. Приподняв серебряные крышки, я улыбнулась. Ужин! Хвала небесам. Мясо, овощи, фрукты, сыр. В центре ― бутылка вина. Выйдя в холл, я немного потопталась на месте, пытаясь сориентироваться. Бар. Я открыла резные дверцы и вытащила бутылку минеральной воды. Вернувшись, свинтила пробку и выплеснула добру порцию в лицо Николя. Он подпрыгнул, затряс головой, протёр глаза и посмотрел на меня.

– Полли? Ты? Какой прекрасный сон. Ты здесь и в таком виде…

– С возвращением, дорогой. А вид мой вполне обычный для невесты Ашара.

– Точно. Это ещё одно доказательство того, что я сплю.

– Ты не спишь. И волей твоего отца мы поженились.

– Ты права. Я не сплю. Я галлюцинирую. Но это побочные эффекты уколов. Знаешь, ты так часто приходила в моём бреду, что я сам просил сделать мне очередную инъекцию.

– Боже! Но как мне ещё втолковать, что я это я, и, что мы женаты? А, слушай, пойдём в душ. Тут же должен быть душ! Постоишь под ледяной водичкой и быстро придёшь в себя!

Ник потянул меня на кровать.

– Я проснусь, а тебя не будет! Нет, я не выпущу тебя из объятий, не дам исчезнуть.

Я упала на мокрые простыни и задрожала. Мой муж накрыл меня своим телом и принялся медленно целовать, обводя языком чувствительную кожу. Он жадно вдыхал мой аромат, сжимая в объятьях до сладкой боли.

– Звезда моя! Моя любовь! Прошу, не покидай меня. Я так сильно нуждаюсь в тебе.

Он немного приподнялся и накрыл мои губы своими. Мягкий язык проник внутрь, даря невыносимое наслаждение. Я обвила мужа ногами за талию, пытаясь прижаться ещё ближе, запуталась пальцами в густых волнистых волосах. Запах его тела кружил голову, пьянил, как молодое вино. Ник приподнялся на локтях, и я почувствовала мощный толчок, потом ещё один и ещё. Тело перестало принадлежать мне. Оно превратилось эфемерную субстанцию, в огненный шар, в сгусток совершенной энергии. Я растворилась во времени и в пространстве, теряя и обретая себя вновь.

Мы лежали, крепко обнявшись, боясь пошевелиться.

– Полина! Ты всё ещё тут?

– Не бойся, я с тобой. И никогда тебя не покину.

Глава 28

Следующие две недели пронеслись для меня, как в тумане. Я помню вытянутое лицо Адибара, когда правда обо мне вышла за пределы спальни. Но все формальности были соблюдены, бумаги составлены правильно, и старик, скрипя зубами, поздравила нас с законным браком. Думаю, и тут не обошлось без Дары и старейшин её клана. Мойру я не видела, даже проститься не успела. Я получила коротенькую записку, где она желала мне счастья и обещала навестить так быстро, как закончится её лечение.

По законам страны я должна была перебраться в дом мужа. Но, так как своего жилья в Ашаре у Николя не было, а к его отцу ехать никто из нас не хотел, мы остались в гостинице, переселившись в другой номер. С этим у Ника были связаны не очень хорошие моменты.

Амир вернулся в Зелидхад, оставив моему мужу двух прекрасных наложниц. Он долго собирался с мыслями, пытаясь сказать Синди что-то очень важное, но так и не решился. Дрожа всем телом, девушка обняла гиганта и, поцеловав на прощание, скрылась в одной из комнат необъятных апартаментов. Я почему-то была уверена, что история сурового воина и ветреной француженки не закончилась в этих стенах, но сейчас голову занимали совершенно другие мысли.

Ибрагим с Ником играли в шахматы, когда появилась Дара.

– Вот справка, дочка.

– Справка?

– О твоей беременности. Поздравляю. Мы все очень рады.

Я кивнула. Это был мой билет на Родину. Да, утром мне пришлось пройти унизительную процедуру обследования у местного гинеколога на виду у множества женщин, но врач была предупреждена заранее и не выдала моего секрета. Натурально округлив глаза, она поцокала языком, поздравила меня и взяла какие-то анализы для подтверждения. К обеду все узнали, что союз двух кланов вскоре будет скреплён младенцем.

Мы решили, что торжества по этому поводу пройдут без нас. Я хотела побыстрее вернуться в Россию, да и Николя не горел желанием задерживаться в Ашаре. Сборы были быстрыми, а проводы трогательными. Словом, когда над пустыней зажглись первые звёзды, белоснежная железная птица с изображением флага Ашара на крыле взяла курс на запад, догоняя исчезающее за горизонтом солнце.

Синди грустила, но молодость и жизнерадостность взяли верх над хандрой. Чтобы как-то отвлечь сестру Ник предложил слетать в Париж.

– Погуляем по городу, покатаемся на речном трамвайчике по Сене, походим по музеям. Ты была в Париже, Полина?

Была. С Виктором. В другой жизни, о которой мне не хотелось вспоминать.

– Я проходила специализацию в салоне «Лойс».

– Круто! Я стриглась там пару раз. Записывалась почти за месяц. А ты ещё и парикмахер? ― сестрица присвистнула.

– Вообще-то я всегда была парикмахером. Просто в струю попала.

– По салонам походите, по магазинам, ― продолжал искушать Николя, ― и с мамой тебя познакомлю.

Я покраснела. Что скажет Лора? Ведь у неё на сына были свои, далекоидущие планы, и я в них не фигурировала. Примет ли меня очередная родственница или выгонит, как прочие?

– Может, вы во Францию, а я в Россию?

– Не-е-ет, ― Синди была похожа на обиженного ребёнка, ― Пожалуйста, поехали с нами!

– Пожалуйста! ― Леночка присоединилась к толпе молящих. Она никогда не видела Париж, но это было не главным. Ей совершенно не хотелось расставаться с Ибрагимом.

– Ладно. Но знакомиться с мамой… Тебе не кажется, Ник, что ещё рано?

Николя рассмеялся.

– Ты могла бы это сказать, когда мы в первый раз переспали. «А не рановато ли ты меня собрался знакомить с родителями?» Теперь мы поженились. Понимаешь? По-же-ни-лись. И я не собираюсь спрашивать советов и мнений. Я просто представлю тебя, как свою жену.

– Да… но…

– И жить мы будем в моей квартире. Так что, если захочешь, есть, куда сбежать. Ты ведь именно так привыкла решать все проблемы?

Я надулась. И никуда я не сбегала от проблем, по крайней мере, в последнее время. Мало того, именно я их и решала.

Ник обнял меня и поцеловал так, что тело пронзила огненная молния.

– В Париж?

– Уговорил.

Не могу сказать, что отчаянно боюсь летать на самолётах, но эта поездка меня сильно утомила. Спину ломила, ноги затекли. Я даже пожалела, что не приняла предложение мужа занять крохотную спаленку. Теперь там, на кровати, мирно посапывали Леночка и Синди. А я пыталась разложиться на трёх сиденьях. Нет. Ни одна поза не подходила для отдыха. Ничего, как только приземлимся, заставлю Ника сделать мне расслабляющий массаж. И не важно, чем это закончится. Мой муж дремал, положив голову на иллюминатор. Укрыв его пледом, я раскрыла сумочку. Скоро посадка. Свекровь обещала встретить. Нужно привести себя в божеский вид. На колени выпала справка. Я улыбнулась. Текст выведен арабскими буквами и продублирован на английском. Я хотела уже вернуть бесполезный документ на место, как глаз зацепился за цифру шесть. Что? Сомнений не было. Читая и перечитывая единственное предложение, я чувствовала, как жар приливает к лицу. Беременность шесть недель. Подписи, печати, штампы. Шесть недель. Откуда? Дара обещала состряпать липовый документ правдоподобно. Уж если я вышла замуж девственницей, то через две недели супружеской жизни не могла иметь такого срока. Прокравшись в хвостовой отдел, я решила воспользоваться бортовым телефоном.

– Дара?

– Да, девочка, рада тебя слышать. Что-то случилось?

– Скажи, что значит срок шесть недель в моей справке?

Женщина на том конце провода рассмеялась.

– Это твой реальный срок.

– Реальный? Но как? Я же думала…

– Мы все думаем одно, а часто получаем другое. Ты не рада?

– Рада, конечно. Просто это так неожиданно.

– Тогда иди и осчастливь мужа. В наших семьях нет нежеланных детей. Ник обрадуется, вот увидишь!

– Спасибо тебе, за всё.

– Это тебе спасибо, дочка. Я у тебя в долгу.

Ник просыпался и потягивался, как маленький.

– Скоро посадка?

– Да. Ты спи ещё. Разбужу.

Я села рядом в кожаное кресло и прижалась к тёплому телу. Во, дела! Скоро нас будет трое. Только как сказать? Как подобрать тот самый момент? Я решила, что обязательно сделаю это в торжественной обстановке, но только в России. Хотелось попасть в консультацию и убедиться наверняка.

Мы приземлились в Орли ранним утром. Три посадки для дозаправки я вынесла стоически. Ибрагим поддерживал уставшую Леночку, которую шатало из стороны в сторону. И я на минуту подумала, а вдруг и она? Синди чувствовала себя превосходно. Естественно, подъезд частного транспорта к не менее частному самолёту был разрешён. Я уже успела привыкнуть, что меня встречают круче английской королевы.

Высокая элегантная женщина выплыла из длинного, как крокодил, автомобиля и лучезарно улыбнулась. Статная, с великолепными пропорциями, как любила говорить Ирка, она выглядела так, словно сошла с обложки модного журнала. Впрочем, она же сама выпускала глянцевый журнал о моде. А это обязывало. Синди кинулась к ней, перелетая через две ступени трапа. Мы тоже приблизились. Я спряталась за плечо Николя и с силой сжала его руку.

– Здравствуй, сын, что за сокровище ты прячешь от меня? ― Лора слегка отстранила дочь.

– Полина. Моя жена. Только, пожалуйста, говори по-английски. С французским у неё пока туго.

Лора улыбнулась ещё шире.

– О, это мы поправим. Такая прекрасная девушка должна говорить на языке любви и тайных желаний. ― Она протянула мне руку с тонкими пальцами.

Я поразилась, как Николя походил на мать. Сходство бросалось в глаза не так сильно только потому, что мой муж, в отличие от неё, был жгучим брюнетом.

– Подойди ко мне, девочка, и обними свою мать!

Маму? За последнюю неделю эта была уже второй. Я отцепилась от Ника и сделала два шага навстречу. Боже! Как от Лоры пахло! Мне бы такие духи! С шумом втянув воздух, я тихонько застонала.

– Нравится? Этот аромат придумал мой сын. Возможно, однажды он сотворит нечто подобное и для тебя.

Ник хохотнул.

– Мне нравится, как пахнет моя жена. Мне нравится естественный запах её кожи и её волос, мне нравится аромат ночи, который нас окружает.

Лора мечтательно улыбнулась.

– Помнится, так называлась одна очень непростая орхидея в саду твоего отца.

Мы выехали из аэропорта.

– Надеюсь, Ник, вы остановитесь у нас? Дом просторный, места всем хватит.

Мой муж отрицательно покачал головой.

– Нет, мама. Мы к себе. Если решим обосноваться в Париже, я куплю апартаменты побольше, а пока так.

Обосноваться в Париже? Я только хотела открыть рот, чтобы напомнить, что в России у меня свой бизнес и определённые обязательства, но Ник примирительно положил ладонь на моё колено.

– Если Полина захочет тут жить.

– Но у тебя не квартира, а лаборатория. Поехали к нам, Никки. Ты так редко приезжаешь, мама скучает. ― Синди капризно надула губки.

Николя посмотрел на меня. Я кивнула. Во всяком случае, если мне что-то не понравится, я всегда смогу сбежать прямо в Россию. Тут вам не Ашар!

– Ладно, маман, если ты настаиваешь, мы погостим недельку.

Неделька пролетела быстро. Я не только бездельничала, слонялась по магазинам, скупая всё, на что падал мой алчный взгляд, но и узнала много нового. Мой молодёжный журнала «Фитнес и жизнь», который и вырос в журнал из брошюр с рекомендациями, только набирал тиражи. А тут, у Лоры, был такой размах! Я обошла мастерские и фотолаборатории, познакомилась с дизайнерами и моделями, многие нюансы взяла на заметку.

– Сегодня мы идём на приём. ― Николя положил на стол два пригласительных билета.

После целого дня на ногах вставать с уютного дивана совершенно не хотелось. Дрова в камине весело потрескивали. Я сидела под пледом с бокалом подогретого вина и лениво просматривала письма в электронной почте в ожидании ужина.

– Давай, родная, не ленись!

Я с мольбой взглянула на мужа.

– Не хочу. Хочу лениться. Может, останемся дома?

Синди лукаво подмигнула.

– Сходи. Это благотворительный вечер. Богатенькие мужчины, вроде моего братца, собираются выпить, похвастаться жёнами и оставить несколько тысяч евро для тех, кто в этом особо нуждается.

– Сбор средств для бедняков?

Ник покачал головой.

– Нет. Сегодня соберутся учёные с какими-то проектами. Гениям, как всегда, не хватает государственного финансирования. Словом, два часа презентаций и банкет.

Я тяжело вздохнула.

– Ладно, если это для тебя так важно.

Спина гудела, ноги отекли. А это только начало беременности! Надо быть осторожнее, меньше ходить, больше валяться. Радовало одно. Тошнота не мучила по утрам, наоборот, очень хотелось есть, всего и много. Поэтому перед тем, как направиться в комнату, я завернула на кухню. Лора суетилась у плиты. Она была превосходной хозяйкой и постоянно баловала домашних вкусной и полезной пищей. Я поражалась энергии этой женщины. Вот и сейчас запах пирога с яблоками приятно щекотал ноздри.

– Проголодалась?

Я кивнула.

Свекровь отрезала гигантский кусок сдобного теста, увенчанного толстым слоем ароматной антоновки. Я не знала сорт французских фруктов, но пахли они так, как в саду моей бабушки. Раньше я бы и не взглянула на столь калорийный десерт, но сейчас мне и без консультаций было понятно, что внутри живёт маленький прожорливый человечек, которому нужны силы для роста.

– Чай? Кофе? ― Лора отвернулась к плите.

– Чай, если можно. ― Как, оказывается, трудно говорить с набитым ртом.

– Знаешь, Полли, я снималась для журналов и всегда сидела на диете. А вот когда забеременела… ― свекровь повернулась и в упор посмотрела на меня. ― Хочешь, я завтра отведу тебя к своему доктору?

Кусок пирога застрял в горле, вызвав кашель.

– Что? Нет. С чего Вы взяли? Просто то, что Вы готовите, так вкусно!

Женщина рассмеялась.

– А спину ты растираешь и ноги разминаешь тоже после моей готовки? Нет, дочка, ты беременна. Когда у тебя были последние женские дни?

Я задумалась. И правда. За этой суетой я совсем забыла, что цикл нарушился. Нет, он вообще затормозил.

– Лора! Я схожу к доктору, но только дома, то есть через три дня. Если всё так, сразу встану на учёт.

– Сглазить боишься? Как это по-русски.

– Да. И Николя скажу, когда буду уверена, что беременность подтверждена и протекает нормально.

На моей тарелке появился второй кусок выпечки.

– Только не забудь мне позвонить. Нужно же приготовиться к роли бабушки, хотя бы морально.

Чувствуя себя бочкой с пивом, я поднялась в комнату в надежде, что хоть одно платье из тех, что я успела прикупить в Париже, на мне сойдётся. Через полчаса вбежала Синди.

– Потрясно выглядишь. Даже не скажешь, что беременная.

Я попыталась взять себя в руки и подавить раздражение. Получилось.

– Подслушивала?

– Ага. И очень рада. Давно мечтала стать тёткой. Я даже могу перебраться к вам на первое время, нянчить помогать. Малышей люблю, представить не можешь, как.

– Роди своих.

Девушка тяжело вздохнула.

– С радостью. Уже и папашу приглядела с классным генофондом, да только этот генофонд не спешит отдаваться.

Мои ноги тщетно пытались влезть в узкие лодочки. Устав бороться с модельной обувью, достала из коробки обычные балетки.

– Не понимаю тебя. Ты бойкая и своенравная, настырная и упёртая. А, когда дело коснулось Амира, совсем другой стала, потерянной, зажатой.

– Это точно. Не знаю, что со мной сотворил этот салдафон. Язык к нёбу прирастал, когда он был рядом, а мысли вообще испарялись.

– Возможно, это любовь?

– Не знаю. Я ещё никогда не влюблялась.

В дверь постучали. Я схватила девушку за руку.

– Держи язык за зубами.

– Будет исполнено!

Николя в чёрном смокинге и белоснежной рубашке выглядел потрясающе. Я невольно залюбовалась своим мужем. Настоящий аристократ, до мозга костей.

– Наболтались, девчонки? Нам пора. ― Он протянул мне руку. ― Идём, дорогая.

– Я не выдам твоего секрета. ― Шепнула Синди и, чмокнув меня в щёку, вылетела из комнаты.

В автомобиле Николя шумно выдохнул мне в висок и сжал колено.

– Ты так хороша, что я занялся бы с тобой любовью прямо здесь.

– Давай вернёмся.

Мой муж отодвинулся.

– Мы должны там быть. Иначе я прослыву большой жадиной. Но после…

Я знала, что будет после. Ночь любви до самого рассвета. Всю эту неделю мы засыпали только тогда, когда на горизонте появлялись первые лучи восходящего солнца. Я наслаждалась семейной жизнью и прекрасным медовым месяцем. Совершенно не хотелось возвращаться в рутину. Но деловая жилка боролась с внезапно возникшей ленью и победила. Три дня, и я буду на Родине. Если Ирка не умрёт к тому времени от любопытства, обязательно посвящу ей весь день и весь вечер. Расскажу всё в мельчайших деталях, порадую подругу.

Благотворительный приём состоялся не в частном особняке, как я предполагала, а в картинной галерее. Параллельно гости могли наслаждаться выставкой молодого импрессиониста, фамилию которого я тут же забыла. На презентацию мы опоздали, немного, на час. Так что ознакомиться с последними достижениями науки и техники в полном объёме у нас не получилось. И слава Богу! Я едва не заснула от монотонных докладов и обилия непонятных терминов. Николя препроводил меня в банкетный зал, взял у официанта шампанское и кашлянул.

– Постой тут немного. Я быстро.

Он присоединился к группе мужчин, громко обсуждавших инвестиционные вложения в золотые идеи.

– Привет!

Я вздрогнула. Рядом со мной появилась высокая молодая женщина с вульгарным макияжем.

– Ты пришла с Никки? Из эскорта или новая подружка?

К горлу подступила тошнота. Я как-то забыла, что у Николя до меня была бурная личная жизнь, были подружки, женщины, секс.

– Я его жена.

Глаза девушки округлились.

– Жена? Виктория будет в шоке.

– Виктория?

– Да, его последняя. Знаешь, у них всё было серьёзно, о-очень серьёзно, пока он не уехал в Россию.

– Значит, не так серьёзно. Впрочем, меня это не должно волновать.

– Ты уверена? Вон она.

Я посмотрела в указанную сторону и вздрогнула. Таких совершенных созданий природы мне ещё не доводилось видеть. Высокая, очень высокая, с тонкой талией и нереально пышным бюстом. Незнакомка двигалась с грацией кошки по направлению к моему мужу. Я сразу почувствовала, что её не интересовали другие мужчины. Она их не замечала. Взгляд огромных чёрных глаз прожигал Николя, моего Николя. Я дёрнулась, чтобы подойти к своему мужчине, но разговорчивая девушка взяла меня за руку.

– Какова куколка? К ней даже какой-то принц сватался. К тому же нереально богата.

Высказавшись, она потеряла ко мне всякий интерес, найдя в толпе новые уши.

– Аманта! Привет!

Не простившись, девица упорхнула. Но время было упущено. Теперь мне оставалось с тоской наблюдать, как шикарная брюнетка с длинными шёлковыми волосами обвила шею моего мужа и оставила на его щеке пятно яркой помады. Развернувшись, я побрела в другой зал. Видеть это было невыносимо. Отыскав кресло, устало опустилась в него и закрыла глаза. Ревность разъедала сердце. Но не было сил всё бросить и умчаться домой, а лучше сразу на Родину. Хотелось выплакаться на мягкой груди Ирки, услышать её глупые советы, выспаться на её даче под стёганым одеялом на пуховой перине.