Текст книги "Подмосковные вечера. История Вана Клиберна. Как человек и его музыка остановили холодную войну"

Если врачи отчитались своими докладами, то среди политиков начался ожесточенный торг. Вечером он продолжился, уже шепотом, у смертного одра, а затем снова в Кремле.

Утром четвертого марта к Сталину, казалось, вернулось сознание. Он указал на журнальную вырезку, фотографию маленькой девочки, которая из рожка кормила ягненка, а потом на себя. Хрущеву показалось, что «он попытался улыбнуться» [КМ, 149]. Молотов подумал, что это пример старческого самоуничижительного юмора[71]71
  Громыко А. А. Мемуары. – М.: Центрполиграф, 2015.


[Закрыть]. Берия, который уже было начал давать выход накопившейся ненависти к Сталину, внезапно подбежал к нему, рухнул на колени и начал неистово целовать руку вождя. Затем, когда Хозяин снова потерял сознание, бросил на него взгляд, полный презрения и отвращения. Светлана, дочь Сталина, перехватила этот взгляд и подумала о том, какое же Берия чудовище. Когда-то он держал ее у себя на коленях. Сегодня она смотрела в его дряблое, болезненное лицо, «искаженное честолюбием, жестокостью, хитростью и жаждой власти… Это был великолепный современный тип лукавого царедворца, воплощение восточного коварства, лести, лицемерия, опутавшего даже отца, которого вообще трудно было обмануть…» [72]72
  Аллилуева Светлана. 20 писем к другу. – М.: Книга, 1989.


[Закрыть]

Позже в тот же день состояние пациента снова ухудшилось. Ночью из камер Лубянки привезли троих «врачей-вредителей». «Кого из специалистов вы бы могли рекомендовать для лечения одного из наших самых уважаемых людей, который только что перенес инсульт?» – спросили их мучители[73]73
  Rapoport Louis. Stalin’s War Against the Jews: The Doctors’ Plot and the Soviet Solution. – New York: Free Press, 1990. – P. 213.


[Закрыть]. Врачи предложили кандидатуры нескольких экспертов, которые находились в тюрьме, и отказали в доверии большинству из тех, кто находился у Сталина, как некомпетентным специалистам, тем самым поставив своих собеседников в щекотливое положение.

в последний раз открыл глаза. Это был ужасный взгляд – то ли безумный, то ли гневный… Он вдруг поднял кверху левую руку – не то указал куда-то вверх, не то погрозил… Светлана подумала, что он их всех проклинает… А потом его не стало.

На следующее утро побледневшего Сталина вырвало кровью, его дыхание стало медленным и неглубоким. Берия бросился в кабинет Хозяина, открыл его сейф, начал искать документы, которые могли бы свидетельствовать против него и его приспешников. Как он и ожидал, многие из папок содержали доносы и свидетельства против него, Хрущева, Маленкова и других руководителей, в том числе протоколы их допросов с уже готовыми ответами. Берия начал последовательно уничтожать документы.

«Послушайте, бросьте это, пожалуйста, – сказал от двери Хрущев. – Умер же человек. Чего вы хотите? К жизни его не вернуть»

Незадолго до десяти часов вечера лицо Сталина снова исказилось, начались предсмертные спазмы удушья. Он в последний раз открыл глаза. Это был ужасный взгляд – то ли безумный, то ли гневный… Он вдруг поднял кверху левую руку – не то указал куда-то вверх, не то погрозил… Светлана подумала, что он их всех проклинает… А потом его не стало.

Появился какой-то огромный мужчина, стал ритмично нажимать на грудную клетку, чтобы вернуть дыхание. «Послушайте, бросьте это, пожалуйста, – сказал от двери Хрущев. – Умер же человек. Чего вы хотите? К жизни его не вернуть» [КМ, 151].

Лидеры выстроились парами, чтобы подойти к телу. Большинство из них плакали – даже те, чья жизнь была искалечена Сталиным. Лишь шедший первым Берия светился от радости.

Наступила тишина. Ее прервал только возглас Берии. С бесстыдной поспешностью он прокричал начальнику охраны: «Хрусталев, машину!»[74]74
  Аллилуева Светлана. 20 писем к другу. – М.: Книга, 1989.


[Закрыть] «Поехал брать власть», – сказал Хрущеву Микоян[75]75
  Цит. по: Микоян Анастас. Так было. – М.: ACT, 2000.


[Закрыть]. Большой бизнесмен, как и многие из его армянских соотечественников, Микоян был известен среди руководителей своей редкой проницательностью. Остальные лидеры задержались лишь на мгновение, а затем все сразу бросились к двери.

* * *

Через два дня, сразу после новостей, которые вышли в эфир в час ночи по московскому времени, радиоприемники, настроенные на Москву, издали странный звук, за которым последовал ровный гул. Вместо обычных ежечасных «Последних известий», утренней гимнастики и политинформаций заиграла траурная оркестровая музыка. Внезапно она прекратилась, и после паузы в эфире зазвонили колокола. Потом тишину нарушили парящие звуки государственного гимна СССР – им во время Второй мировой войны Сталин заменил «Интернационал».

Наконец зазвучал знакомый голос – тот самый голос, который приносил вести о военных победах[76]76
  Это был голос Юрия Левитана. См. Zorza Victor. How Moscow Broke the News of Stalin’s Death // Guardian. – 1953. – March 7.


[Закрыть]. Он дрожал от волнения. Перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа – Иосифа Виссарионовича Сталина. Несмотря на тяжелый удар, все народы нашей страны еще теснее сплачиваются в великой братской семье под испытанным руководством Коммунистической партии… Правильность политики Коммунистической партии проверена десятилетиями борьбы… Народы Советского Союза под руководством партии уверенно идут вперед к новым успехам… Нужно постоянно повышать нашу готовность к сокрушительному отпору любому иностранному агрессору…

После обычных заклинаний о мире голос в заключение повторил старую формулу, с помощью которой сообщали о кончине правителей, с той только разницей, что место вечной династии в ней занимала Коммунистическая партия.

Это была неестественная семья. Семья, которая вознаграждала детей, если они делали себя сиротами, обвиняя своих родителей в вымышленных преступлениях. Семья с противоестественным отцом, который смотрел с заледеневших стен детских домов при трудовых лагерях, держа на руках маленькую девочку, чьи родители погибли в ходе террора под лозунгом «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство»[77]77
  Tzouliadis Tim. The Forsaken. – London: Little, Brown, 2008. – P. 183.


[Закрыть]. Тем не менее многие из советских людей (а возможно, и большинство из них) считали, что миллионы арестованных при Сталине были в чем-то виновны. Они верили в это, потому что они любили Сталина, поклонялись ему и боялись его. Тридцать лет люди просыпались с его именем на устах, а их дети шли в школу, распевая песни, в которых восхвалялся Сталин. Его памятники возвышались на площадях и стояли перед административными зданиями. В каждом аэропорту, на каждом железнодорожном вокзале, на каждой автостанции, в каждой классной комнате стоял его бюст. Его портреты висели в каждом зале каждого музея и закрывали многоэтажные здания во время торжеств. Люди шли работать на завод или в колхоз, гордые тем, что он носит его имя, и возвращались домой на улицы, названные в его честь в городах, переименованных в его честь. Самый большой из всех этих городов назывался Сталинград. Во время худшей из всех войн он был залит кровью и чуть не погиб, отстаивая имя вождя, но все равно не сдался.

Сталин привел этих людей к победе, и, даже когда он ужесточал страшный и необъяснимый террор, многие из его жертв умирали с его именем на устах. А теперь он ушел, и миллионы оплакивал «светоча коммунизма», «гениального вождя», «лидера всего прогрессивного человечества», человека, которого они считали Богом.

Трудно было представить себе, что такой человек умер от естественных причин. Поэтому поползли слухи о том, что со Сталиным покончили его заместители и врачи. Причины? Возможно, из-за того что, по слухам, у него существовал план выслать из Москвы евреев и начать новый виток террора. Возможно, из-за того что влиятельные фигуры в его окружении были обеспокоены тем, что вера Сталина в неизбежность войны с Западом накликает беду и это пророчество сбудется. Конечно, были и менее важные причины. Возраст и абсолютная власть сделали Сталина более опасным, чем когда бы то ни было. Всегда нетерпимый, он в последнее время стал также патологически подозрительным, нервным и непредсказуемым. «Пропащий я человек, – сказал он однажды Хрущеву и Микояну. – Никому не верю. Сам себе не верю» [KR, 307]. И пока он был жив, даже самые сильные фигуры в его окружении чувствовали себя, как говорил Хрущев, «временными людьми»[78]78
  Там же.


[Закрыть]. А обвиненные в шпионаже Микоян и Молотов, жену которого Сталин отправил в ГУЛАГ, вообще были в шаге от смерти. Даже Берия ждал смертельного удара. Возможно, именно поэтому они боялись раньше времени звонить врачам, чтобы Хозяин не обвинил их в заговоре с целью его убийства. Возможно, они сознательно задержали врачей, чтобы ускорить его конец. Наконец, вполне может быть, что кто-то из них оказался достаточно смелым для того, чтобы добавить медленно действующий яд в легкое грузинское вино, которое пил Сталин.

Предположения множились, но на устах у всех был другой, более актуальный для них вопрос. «Умер наш отец, – говорили люди. – Что же нам теперь делать?»[79]79
  Владимир Ашкенази. Цит. по: Stuart Jeffries. Back in the USSR // Guardian. – 2002. – November 8.


[Закрыть]

* * *

Величайший пианист Советского Союза Святослав Рихтер, гастролировавший в Грузии, получил телеграмму, в которой от него требовали немедленно вернуться в Москву[80]80
  Воспоминания Рихтера в Monsaingeon Bruno. Sviatoslav Richter: Notebooks and Conversations. – London: Faber and Faber, 2001. – P. 4–6; Bruno Monsaingeon’s 1998 film Richter; the Enigma.


[Закрыть]. Были плохие погодные условия, обычные самолеты летели переполненными, и 37-летний Рихтер, который был довольно бесстрашен, но ненавидел летать, оказался один в самолете с сотнями похоронных венков, посланных в знак уважения диктатора с его родины – из Грузии. Вскоре после взлета разразилась буря, и траурный самолет был вынужден сесть на берегу Черного моря, в Сухуми. Здесь Рихтер провел бессонную ночь и только утром вылетел в Москву.

Центральные газеты вышли с огромными черными рамками, по радио непрерывно передавали траурные мелодии. Метро и магазины были закрыты, а яркие трамваи убрали зелеными венками. Улицы заполнили сотни тысяч скорбящих людей. Многие рыдали и несли, как иконы, портреты Сталина. Все направлялись в Дом Союзов, расположенный неподалеку от Кремля. Подходили все новые и новые люди, и в результате тех, кто находился впереди, вынесло на грузовики оцепления. Под возгласы «Спасите!» «Помогите!» толпа растоптала множество людей. В давке погибло более двух тысяч человек[81]81
  Mayers David. The Ambassadors and America’s Soviet Policy. – New York: Oxford University Press, 1995. – P. 191.


[Закрыть]. Это были последние жертвы скрюченного гения, который с помощью страха превратил большевистскую систему правления в личный культ смерти…

Как и все остальные здания в центре города, Дом Союзов был убран приспущенными красными флагами с черными траурными лентами. Когда-то белый с золотом Колонный зал Дворянского собрания с его двухъярусными люстрами был центром зимней московской «ярмарки невест». Потом здесь лежал в гробу Ленин, а во время показательных процессов на фоне портрета Сталина с трубкой его соперники обвиняли себя в самых невероятных преступлениях. Теперь среди кадок с пальмами и горшков с цветами лежал он сам. Лицо забальзамированного человека, накрытое куполом из оргстекла, напоминало торт с глазурью под стеклянным колпаком. Здесь уже находились симфонический оркестр в полном составе, знаменитый скрипач Давид Ойстрах и квартет имени Бетховена. Рихтер занял свое место за роялем, который стоял прямо у гроба.

Рихтер занял свое место за роялем, который стоял прямо у гроба. Когда он нажал на педали инструмента, они отвалились и попадали на пол.

Когда он нажал на педали инструмента, они отвалились и попадали на пол. Рядом лежало множество нот, и Рихтер попросил одного из оркестрантов собрать партитуры, чтобы подсунуть их под педали. Пока они возились, засуетилась охрана на галерее. «Наверное, они подумали, а не бомбу ли там подкладывают?» – вспоминал потом Рихтер. В общем, не важно, с педалями или без, но он сел за рояль и заиграл медленную часть Концерта ре минор Баха.

Два дня музыканты без перерыва играли в ледяном зале. Милиция пропускала толпу через Дом Союзов с такой скоростью, что иногда казалось, что здесь повторится уличная давка. Рихтер посмотрел в сторону и безучастно подумал, что все эти люди пришли сюда, чтобы проверить, что Сталин действительно мертв. Самому Рихтеру он был в высшей степени безразличен. Во время войны отец пианиста, немец по национальности, был арестован по обычным сфабрикованным обвинениям в шпионаже. Его расстреляли на мусорной свалке вместе с двадцатью тремя другими людьми[82]82
  В 1962 году Военная коллегия Верховного Суда СССР реабилитировала Теофила Рихтера.


[Закрыть]. Но Рихтер в основном обвинял в случившемся свою мать, которая отказалась уехать из города, поскольку здесь жил ее любовник, а затем сбежала с ним, и с тех пор о ней ничего не было слышно. Иными словами, Рихтер относился к режиму как к некоей неприятности, которую следует игнорировать до тех пор, пока это возможно…

Снаружи, по Пушкинской улице, все еще двигались, шаркая по мостовой, тысячи людей. Дело шло к полуночи, и тело Сталина нужно было выносить из зала. Маленков, любимец Сталина, отвернулся, чтобы этого не видеть. «Ха-ха! Тут кто-то боится, что будет убит», – подумал пианист. Оркестр не доиграл до конца Шестую симфонию Чайковского, великий гимн, написанный за несколько дней до смерти композитора, и опять начал с самого начала. Но в самый неподходящий момент оркестр, к неудовольствию Рихтера, был вынужден остановиться, потому что военный оркестр заиграл похоронный марш Шопена.

Когда военные вынесли на плечах гроб, на котором лежала маршальская фуражка, и траурный кортеж отъехал от Дома Союзов, Рихтер наконец смог выйти из зала. Под треск уличных «тарелок», вещавших о «наших новых руководителях», он пошел домой, чтобы принять душ. Внешне Рихтер был символом советской веры в то, что социалистическая система растит таланты. Казалось, он воплощал собой преимущества жизни при социализме и при поддержке государства, а также большую славу, которая ожидает творческого человека в СССР. Однако Рихтер был ненадежным символом. Так, оказавшись в гуще сталинских чисток, он отказался посещать еженедельные обязательные занятия по марксизму-ленинизму и истории Коммунистической партии, которые проводились в Московской консерватории. Дважды его за это исключали из консерватории и дважды восстанавливали по настоянию его учителя Генриха Нейгауза. Рихтер никогда не мог запомнить свой номер телефона или номер квартиры, он периодически проходил через периоды маниакальных устремлений и глубокой депрессии[83]83
  Moor Paul. Sviatoslav Richter: Sequestered Genius // High Fidelity. – 1958. – Vol. 8. – № 10. – P. 49–50.


[Закрыть]. В течение долгого времени он не мог обойтись без пластмассового рака, с которым расставался лишь перед выходом на сцену [84]84
  Monsaingeon Bruno. Sviatoslav Richter: Notebooks and Conversations, – London: Faber and Faber, 2001. – P. 141.


[Закрыть]…

Процессия прошла вблизи здания посольства США на Моховой, вошла на Красную площадь и остановилась. Четыре невысокие рыхлые фигуры двинулись вверх по лестнице, ведущей на трибуну гранитного Мавзолея, где Сталин принимал парады войск и почести от своего народа. Для опытных кремлеведов порядок, в котором следовали участники похорон, давал верный знак того, что власть принадлежала теперь мрачному закутанному в меха Маленкову. Именно он унаследовал от Сталина звание самого влиятельного человека в Советском Союзе. Он был назначен председателем Совета Министров, то есть премьером. Он возглавил список членов Президиума Центрального Комитета КПСС, реального управленческого органа, и Секретариата ЦК КПСС, бюрократической структуры, занимавшейся делами партии. Берия, человек в громоздком пальто и фетровой шляпе, был назначен министром внутренних дел и снова получил в прямое подчинение все службы безопасности. Молотов, ярый сталинист с седыми волосами и седыми усами, в сером пальто, явно потрясенный смертью Сталина (при этом его жена по-прежнему находилась в сталинской тюрьме), был восстановлен в должности министра иностранных дел. Хрущев в свои пятьдесят восемь лет выглядел как бойскаут-переросток с мясистыми ушами, торчавшими из-под шляпы в форме горшка. Власть Хрущева была ограничена присутствием в руководящих органах партии его противников. Подобно им, он сохранил свое членство в Президиуме и, как Маленков, был также членом Секретариата. Вместе с тем он был смещен с поста главы московской партийной организации без предоставления новых обязанностей, и теперь мало кто обращал на него внимание.

После речей забальзамированное тело Сталина было установлено в мавзолее Ленина, рядом с телом основателя Советского государства. Последний, как стало известно (известно слишком поздно и слишком приватно), был убежден в том, что его протеже нельзя подпускать к власти.

* * *

Когда последний акт затянувшегося сталинского спектакля подходил к концу, в Москве прошли еще одни примечательные похороны. 5 марта, менее чем за час до смерти своего бывшего патрона и мучителя, умер Сергей Прокофьев.

Похороны Сталина в марте 1953 года. Советские лидеры и руководители международного коммунистического движения на трибуне только что переименованного Мавзолея Ленина – Сталина на Красной площади. У микрофона – новый премьер Георгий Маленков. На фото слева от Маленкова: Климент Ворошилов, который вскоре стал главой государства; вернувшийся на свою прежнюю должность министр иностранных дел Вячеслав Молотов; Николай Булганин, который вскоре стал министром обороны. На фото справа от Маленкова: Никита Хрущев, который сохранил свое членство в Политбюро, но был лишен конкретных направлений работы, и грозный руководитель служб безопасности Лаврентий Берия. Крайний справа – бывший (и будущий) министр торговли Анастас Микоян; третий справа – вице-премьер Лазарь Каганович. Среди других скорбящих – представители зарубежных коммунистических партий, в том числе китайский премьер Чжоу Эньлай, он – пятый справа (Keystone-France/Getty)

Тело Прокофьева было выставлено в открытом гробу в сыром подвале здания Союза советских композиторов – организации, из которой его недавно исключили. В городе не осталось цветов, и соседи пожертвовали несколько горшечных растений. Когда 7 марта похоронная процессия с телом Прокофьева двинулась к Новодевичьему кладбищу, среди людей, провожавших гроб композитора, был и его старый соперник и товарищ по несчастью

Дмитрий Шостакович. Позднее он был вынужден пойти против гуманистических убеждений и отдать последние почести Сталину. Политика задушила искусство, но искусство все-таки сумело тонко выразить свой протест. Рихтер, который услышал о смерти великого композитора по пути в Москву, потом говорил, что в Колонном зале он и другие музыканты на самом деле играли для Прокофьева.

Если это и так, то, скорее всего, они отдавали честь скорее музыке Прокофьева, чем ему самому. Отвергнутая жена Прокофьева, Лина, впервые поняла, что он умер, когда услышала его музыку по радио в своем трудовом лагере на Крайнем Севере. До этого несколько лет музыку Прокофьева по радио не передавали. С момента своего ареста Лина ничего не знала о муже, вместе с которым приехала в Россию. В конце концов она получила письмо от сына, в котором тот описывал последние минуты композитора. «Что за жестокое и трагическое совпадение», – написал молодой человек[85]85
  Morrison Simon. Lina and Serge: The Love and Wars of Lina Prokofiev. – Boston: Houghton Mifflin Harcourt, 2013. – P. 271. Лину освободили в 1956 году, после доклада Хрущева на XX съезде КПСС.


[Закрыть]. Все остальное вычеркнула черная ручка цензора…

* * *

Советский Союз был одной из двух ядерных сверхдержав. Это было крупнейшее по площади государство на планете, империя – повелитель Восточной Европы. Союз был лидером международного коммунистического движения и покровителем маоистского Китая. Это было второе в мире государство по величине промышленного потенциала и трудовым ресурсам, государство с грамотной и образованной рабочей силой. Все государственные органы страны функционировали как единое целое, но сами люди были пассивными и покорными. Они гордились быстрой индустриализацией своей страны, бесплатным медицинским обслуживанием и бесплатным школьным образованием, гордились своей великой победой в войне. Благодаря собственной силе духа и понуканиям из Кремля эти люди почти восстановили разрушенные города и промышленные предприятия. При всех своих многочисленных недостатках (атмосфера страха, удушающая рука бюрократии, повсеместная бедность, ограниченное число стимулов к работе, отрицание права личности во имя равенства, замена рационального мышления на диктат государства, легкость, с которой диктатор мог лишить легитимности государственный аппарат) Советский Союз находился на пике своего могущества.

Перед людьми, которые унаследовали власть Сталина, открылась terra incognita. До сих пор они жили борьбой за благосклонность Хозяина, и им никогда не было легко работать вместе.

Перед людьми, которые унаследовали власть Сталина, открылась terra incognita. До сих пор они жили борьбой за благосклонность Хозяина…

Маленков процарствовал менее недели; Хрущев и Берия сумели отстранить его от руководства Секретариатом – вскоре был опубликован пересмотренный состав этого органа, который теперь возглавил Хрущев. На ведущие позиции выдвинулся Берия, который с удивительной быстротой начал ликвидировать то, что составляло дело всей его жизни. За несколько дней он запретил пытки, которые с таким энтузиазмом вводил, и восстановил свободу передвижения миллионам людей, которых до того отправил в ссылку. Он предложил определенную автономию тем народам, которых до этого планомерно уничтожал. Он освободил более миллиона человек из лагерей

ГУЛАГа, которые он контролировал. Он «надавил» на китайцев и северокорейцев, чтобы они заканчивали войну в Корее, и даже предложил позволить Германии воссоединиться в единую капиталистическую страну в обмен на компенсации и гарантии нейтралитета. Во время майской демонстрации, стоя рядом с Молотовым на трибуне мавзолея Ленина – Сталина, Берия прошептал ему на ухо: «Это я его убрал! Это я вас всех спас!»[86]86
  Чуев Феликс. Сто сорок бесед с Молотовым. – М.: Терра, 1991. По крайней мере, он так заявлял; подобно другим соратникам, Молотов был заинтересован в устранении Берии.


[Закрыть] Молотов, которому тот вернул любимую жену, понял это так, что Берия взял на себя ответственность за смерть Сталина.

Грубый, умный и совершенно беспринципный Берия раскрылся как карьерист, который никогда не верил в коммунизм, а мечтал стать государственным деятелем мирового масштаба. Но, по мнению остальной части руководства, он двигался слишком быстро и зашел слишком далеко. Они все равно продолжали презирать его за унижения, которые им приходилось терпеть на сталинских ужинах из-за его «гимназических шалостей». Он подкладывал спелые помидоры на стул Молотову или засовывал их в карман брюк Микояна; он прикалывал на спину Хрущеву листок, на котором было написано слово из трех букв. Но еще больше его ненавидели за хорошо известную всем привычку объезжать на своем огромном черном «ЗиСе» московские улицы в поисках девочек-малолеток[87]87
  Согласно одному источнику, у Берии было 760 любовниц, и по крайней мере для нескольких из них за объятиями Берии последовал поцелуй смерти. Васильева Лариса. Кремлевские жены. М.: Вагриус, 1992; Sixsmith Martin. Russia: A 1000-Year Chronicle of the Wild East. – London: BBC, 2011. – P. 396.


[Закрыть]. К более материальным причинам для беспокойства можно было отнести несколько войсковых подразделений, которыми Берия укрепил милицию в дни похорон Сталина, подогрев тем самым слухи о том, что он тайно готовился к перевороту.

Между тем Хрущев почувствовал, что перед ним открываются новые возможности. Как и большая часть руководителей страны, он был фанатичным поборником марксизма-ленинизма. Малообразованный сын бедных крестьян до прихода в политику работал шахтером, пастухом, железнодорожником, чернорабочим на кирпичном заводе и слесарем. «Носы мы вытирали рукавами, штаны подвязывали веревкой», – так живописно Хрущев описывал свое детство [KR, 266]. В первые годы после революции, вспоминал он позже, ни он, ни его товарищи не имели ни малейшего представления о том, как пользоваться туалетом, и залезали с ногами на сиденье. Не пользовались они и многочисленными ванными. Сталин когда-то смеялся на тем, что Хрущев оказался не способен воспринимать статистические данные, но вместе с тем потакал ему, потому что тот был единственным настоящим пролетарием среди руководства страны. Теперь Хрущев готовил новый ход, учитывая, с одной стороны, свое политическое преимущество, а с другой – ту смертельную опасность, которую, по его мнению, представлял для партии Берия.

– Берия уже подобрал для нас ножи, – сказал он как-то Маленкову.

– Ну, а что делать? – заметил новоявленный премьер, который сам был против использования ядерного оружия как козыря в переговорах с Западом. – Я вижу, но как поступить? [КМ, 189]

Хрущев предложил план, и, к его удивлению, Маленков согласился с ним. Действуя в глубокой тайне, они привлекли на свою сторону большинство руководства и, что было особенно важно, маршала Георгия Жукова, героя Второй мировой войны, который теперь был заместителем министра обороны. Как и Хрущев, Жуков, амбициозный выходец из крестьян, был выдвиженцем Сталина и ненавидел Берию за его убийственные посягательства на командование армии.

Через три месяца после смерти Сталина заговорщики созвали заседание Президиума ЦК, на котором единственным пунктом повестки дня оказалось обсуждение Берии[88]88
  Долгое время единственным источником по этой теме были воспоминания Хрущева [КМ, 189–200]. В дальнейшем появились новые материалы, пролившие свет на проблему. Выяснилось, что опубликованные воспоминания были избирательны и иногда уводили от сути дела. Доказательства этого приведены в работе Kramer Mark. Leadership Succession and Political Violence in the USSR Following Stalin s Death // Political Violence: Belief Behavior, and Legitimation / Ed. Paul Hollander. – New York: Palgrave Macmillan, 2008. – P. 69–92.


[Закрыть]. Пораженный Берия попытался протестовать, но Маленков все же изложил свои обвинения. Закончив, он предложил высказаться другим. Взявший слово Хрущев сразу начал резкую обличительную речь.

– Что это ты, Никита? – изумился Берия. После попоек у Сталина Берия часто привозил пьяного в стельку Хрущева домой и сбрасывал его в постель, которая к утру неизменно оказывалась мокрой. – Что вы у меня блох в штанах ищете?

Через два с половиной часа Маленков нажал секретную кнопку, и снаружи зазвонил зуммер. В зал заседаний ворвался Жуков с десятком офицеров и арестовал Берию. При этом один из офицеров охраны, видимо, под влиянием момента, сообщил, что Берия изнасиловал его 12-летнюю падчерицу. Впрочем, формально бывший шеф безопасности был в типичной сталинской манере обвинен в том, что он является агентом англо-американского империализма. В декабре 1953 года закрытый суд[89]89
  Трибунал возглавлял генерал Иван Конев, см. Tzouliadis Tim. The Forsaken. – London: Little, Brown, 2008. – P. 313.


[Закрыть] признал его виновным в измене, терроризме и контрреволюционном заговоре. Говорят, что в зале суда он «плакал и умолял о пощаде». Перед приведением приговора в исполнение его раздели до трусов, надели наручники и повесили на крюк на стене. Палач засунул ему в рот кляп, завязал глаза и выстрелил в упор в лоб. Судьбу Берии разделили несколько близких к нему офицеров…

По всему Советскому Союзу на несколько дней были закрыты библиотеки и школы, чтобы сотрудники могли вырвать из книг страницы, на которых речь шла о Берии. Обширную статью о Берии в Большой советской энциклопедии заменили вклейкой со статьей о Беринговом море.

На улицах воспрянувшие духом русские напивались и избивали участковых милиционеров. В лагерях ГУЛАГа вспыхнули массовые беспорядки среди политических заключенных – значительная часть их не попала под амнистию. Но надежды на изменения, тлевшие в душе советских людей, еще не находили выхода. Украинским женщинам в национальных одеждах связывали руки и давили их танками. Автоматчики косили восставших в лагерях[90]90
  Salisbury Harrison Е. Russia Re-Viewed: Life of a Soviet Common Man Is a Constant Struggle //NYT. – 1954. – September 24.


[Закрыть]…

В сентябре 1953 года Хрущев был назначен Первым секретарем Центрального комитета Коммунистической партии, то есть занял самый значимый пост в Советском Союзе. Теперь, после смерти Берии, на его пути к безраздельной власти стояли только Маленков и Молотов. Бодрого крикливого толстяка всегда недооценивали. Так, посол США назвал его пьющим и «не особенно ярким человеком» [91]91
  Mayers David. The Ambassadors and America’s Soviet Policy. – New York: Oxford University Press, 1995. – P. 199.


[Закрыть]. Британский посол Уильям Гудинаф Хейтер называл его человеком «шумным, импульсивным, словоохотливым, своевольным и пугающе невежественным в международных делах». Он был неспособен следить за сложными рассуждениями, добавлял Хейтер, и гораздо более образованный, умный и приятный в общении Маленков был вынужден объяснять все Хрущеву «простыми словами»[92]92
  Hayter William. А Double Life: The Memoirs of Sir William Hayter. – London: Penguin, 1974. – P. 114.


[Закрыть]. А знаменитый русский писатель и поэт Борис Пастернак, которого не впечатляли личности обоих советских руководителей, высказался на их счет еще более определенно: «Раньше нами правил безумец и убийца, а теперь дурак и свинья» [93]93
  Ivinskaya Olga. A Captive of Time: My Years with Pasternak: Trans. Max Hayward. – London: Collins, 1978. – P. 142.


[Закрыть].

Для Запада «дурак и свинья» оказался не лучше, чем «безумец и убийца». В августе Советский Союз провел испытание своей первой водородной бомбы. В отличие от испытанного ранее первого американского прототипа такого устройства русская бомба была готова к немедленному использованию. Сталина боялись, но хотя бы понимали, а чего можно ожидать от ничтожеств, вооруженных термоядерным оружием, – этого не мог сказать никто.