Текст книги "Семейка Лампри. Танцующий лакей"

Глава 13
Странности леди Вузервуд

– Пусть горничная занимается своей хозяйкой, – предложил Аллейн, – а мы пока обсудим наши дела. Итак, следите за моими рассуждениями, Фокс. На данный момент со слов Лампри и остальных мы имеем некоторое представление о том, чем они занимались в период после окончания так называемой шарады до того момента, когда умирающего лорда Вузервуда переместили из лифта в квартиру. Нам также известно, кто из близнецов был с ними в лифте.

– Известно? – удивился доктор Кертис.

– Конечно. Но к этому я вернусь немного позже. Мы знаем также, что Лампри сильно задолжали и рассчитывали поправить финансовое положение, получив у погибшего две тысячи. Еще мы знаем, что этот самый шампур они использовали в шараде. Причем до того, как лорд Вузервуд покинул гостиную, шампур лежал на столе в прихожей, а через несколько минут после этого исчез. Свидетель, юный Майкл, в этом совершенно уверен. Следовательно, убийца побывал в прихожей после того, как лорд Вузервуд прошествовал к лифту, и покинул ее до того, как Майк вышел в прихожую из столовой.

Те, кого я опрашивал, засвидетельствовали, что в этот короткий период леди Фрида и Патриша направлялись из столовой в спальню своей матери. Следовательно, должны были миновать прихожую. Леди Вузервуд и леди Кэтрин Лоуб по пути в туалеты в прихожую не заходили. Затем тетя Кэт прямым ходом отправилась в ломбард. Лорд Чарльз оставался в гостиной. Позднее к нему присоединились сыновья. В прихожую они тоже не заходили.

Маршрут шофера Титла проходил – Фокс, следите по плану квартиры – из коридора в гостиную слуг, чтобы одеться, оттуда в столовую, чтобы сообщить об уходе, а затем через прихожую на лестничную площадку. Майк утверждает, что видел, как он спускался вниз. В пользу Гигла свидетельствует тот факт, что потом лорд Вузервуд продолжил громко звать жену, то есть был невредим. Но это еще нужно проверить.

Относительно дворецкого Баскетта вы, Фокс, выяснили, что он находился в гостиной слуг весь этот период, за исключением того времени, когда в прихожей подавал лорду Вузервуду пальто, шарф и котелок. Затем дворецкий вернулся обратно в гостиную слуг.

Что касается остальных, то у одной из горничных был выходной, другая сидела на кухне с кухаркой и этим зловещим судебным приставом. Няня в своей комнате беседовала с мисс Тинкертон, горничной леди Вузервуд. Потом горничная, видимо, пошла в гостиную слуг взять свою накидку, а после направилась вниз. Впрочем, с Тинкертон я пока не беседовал, поэтому ее передвижения точно установить не удалось. При этом оказывается, что у каждого из опрошенных была возможность незаметно выйти в прихожую, взять шампур, а затем наведаться в лифт. Если это сделал кто-то из Лампри, то все близкие его, несомненно, покроют. Девушки поклянутся, что все время были вместе. Мальчики тоже. Но лорд и леди Чарльз на какое-то время оставались одни. Также как и эта тихонькая новозеландка, которая как раз вовремя прибыла на историческую родину. Таким образом, исключить из списка подозреваемых мы можем только кухарку, горничную и судебного пристава.

В заключение отметим, что леди Вузервуд не питала к своему супругу нежных чувств. Да, она истошно вопила, поднимаясь наверх в лифте, но при этом восприняла его смерть довольно спокойно. Как будто так и положено умирать людям с шампуром в глазу.

Кстати, Кертис, вы не ожидали, что он умрет немного раньше? Ведь шампур разворотил его мозг.

– А вы помните американское дело Финеаса Гейджа?

– Конечно.

– Там голову этого самого Финеаса пронзил заостренный железный прут сорока трех дюймов длиной, диаметром в дюйм с четвертью и весом в тринадцать с четвертью фунтов[18]18
  1 метр 10 см длиной, диаметром 3,2 см и весом почти 6,5 кг.


[Закрыть].

– Что вызвало сильное кровотечение, – процитировал по памяти Аллейн, – вместе с мозговой тканью.

– А в конце концов он полностью выздоровел и даже не повредился умом, – закончил доктор.

– Нет, – поправил его инспектор, – глаз он, кажется, потерял. Куда воткнули этот прут. Можно вспомнить также Коллиера Адамса, прокурора из Мадраса. У того было одно дело, когда человеку воткнули нож в лоб.

– Вот видите, – улыбнулся доктор Кертис. – Имея такие прецеденты, зачем интересоваться, почему он не скончался раньше? Я больше скажу – он мог бы вообще выжить и рассказать вам, кто с ним это сотворил. И мы были бы избавлены от такой противной работы.

– Он еще сильно ударился виском, – заметил Аллейн.

– У вас есть тому доказательства?

– А как же. Прежде всего не до конца вытертое кровяное пятно на стальной нашлепке на стенке кабины. На левом виске у него имеется кровоподтек, но есть и на правом, и под глазами. Добавим к этому вмятину на котелке и пятна крови на обнаруженных в лифте шоферских перчатках. А принадлежали они Генри Лампри, он сам в этом искренне признался. Майкл видел перчатки в прихожей, так что, без сомнения, их взяли вместе с шампуром.

Я представляю это так: он получает сильный удар в висок. Затем убийца левой рукой прижимает его голову к стенке кабины, упираясь большим пальцем в место под глазами и основанием кисти в правый висок, а правой рукой всаживает шампур в глаз. При этом пальцы левой руки ему пришлось сильно раздвинуть. Вот такая сложная работа.

– Но это лишь предположение?

– Не совсем. Перед тем как увезли тело, мы с Фоксом провели следственный эксперимент. Остановили кабину на площадке, где квартира не занята, и реконструировали сцену. К счастью, окоченение еще не началось. У нас все сошлось замечательно. И вмятина на котелке, и все остальное. Томпсон зафиксировал это на пленке. Думаю, фотографии произведут должное впечатление на присяжных. Боюсь, как бы некоторые из них, самые нежные, не попадали в обморок. – Инспектор поднял глаза. – О, я вижу, к нам направляется мисс Тинкертон.

Горничная Тинкертон, худая женщина лет пятидесяти, двигалась легким неторопливым шагом. На ее лице читалось слабое недовольство происходящим. Она была бесцветной во всех смыслах. Цвета не имели ее глаза, веки, губы, голос, движения. Можно перечислять и дальше, но не имеет смысла. Создавалось впечатление, что мисс Тинкертон существует в состоянии постоянного недовольства, причем уже забыла, с чем это связано, но соответствующее выражение лица осталось.

Одета горничная была очень аккуратно, но опять же как-то безлико. Волосы покрыты сетчатой накидкой, на носу пенсне.

Получив приглашение Аллейна сесть, она обогнула стул и, будто сомневаясь, все ли тут в порядке, осторожно опустилась на сиденье, устремив глаза на край стола.

– Итак, мисс Тинкертон, – начал Аллейн, – я надеюсь, ее светлость успокоилась?

– Да, сэр.

– Она заснула?

– Да, сэр.

– Тогда вы ей скоро не понадобитесь. Будем на это надеяться. Я пригласил вас сюда, чтобы вы подробно, насколько возможно, рассказали о том, чем занимались со времени приезда до момента, когда лорда Вузервуда обнаружили в кабине лифта раненым. Закон требует, чтобы такой отчет дал каждый, находившийся в это время в квартире. Вы помните, чем занимались?

– Да, сэр.

– Хорошо. Вы прибыли с лордом и леди Вузервуд в их автомобиле. Давайте начнем с этого.

К сожалению, надежда инспектора узнать у мисс Тинкертон что-то важное не оправдалась. На его вопросы горничная отвечала охотно, но чрезвычайно скупо и односложно. Выяснилось, что большую часть времени она провела с няней в ее комнате, откуда направилась (во сколько это было, не помнит) в гостиную слуг. В коридоре горничная видела шофера Гигла, который ремонтировал железную дорогу Майкла, а в прихожей остальных пятерых детей Лампри и гостью из Новой Зеландии, которые наряжались для представления шарады. Горничная терпеливо дождалась, когда молодые люди уйдут, а затем прошла по коридору в гостиную слуг, где застала Баскетта, с которым немного поболтала и выпила рюмочку хереса. Навестила она и кухарку. На часы не смотрела, поэтому время не знает. Надолго задумавшись, горничная вспомнила, что, направляясь обратно к няне, увидела в прихожей, как Баскетт подает лорду Вузервуду пальто, и немедленно пошла в гостиную слуг забрать сумочку. А вскоре, услышав, как лорд Вузервуд громко зовет свою супругу, поспешила на лестничную площадку. В этот момент шофер Гигл уже спускался вниз.

Тут Аллейн ее остановил:

– Давайте этот момент рассмотрим подробнее. Итак, вы прошли по коридору в прихожую, где увидели лорда Вузервуда и дворецкого Баскетта, и сразу же направились в гостиную слуг, она совсем рядом, взяли там свою сумочку и через прихожую вышли на лестницу. Я все верно изложил?

– Да, сэр. – Мисс Тинкертон отвечала быстро, но каждый вопрос ее будто немного пугал.

– Кого вы еще видели, кроме шофера Гигла, который спускался вниз?

– Мистера Майкла. Он шел обратно в квартиру.

– Где в это время находился лорд Вузервуд?

– В лифте.

– Он там сидел?

– Да, сэр.

– Вы уверены?

– Да, сэр.

– Ладно. Пожалуйста, продолжайте.

Горничная молчала, плотно сжав губы.

Аллейн терпения не терял.

– Что было потом?

Женщина с большой неохотой ответила, что начала спускаться вниз. Затем вспомнила, что по пути, уже в самом низу, услышала, как лорд Вузервуд снова позвал супругу. Затем она села в машину к Гиглу и оставалась там до тех, пока молодая леди не попросила их подняться наверх. Все это она выдавала по-прежнему неохотно, по частям.

Аллейн все подробно записывал, предлагая некоторые эпизоды повторить несколько раз.

Горничная повторяла, на сбиваясь, и продолжала твердить, что, проходя по коридору, никого не видела, кроме Гигла и Майкла, и дальше тоже, когда миновала прихожую и спускалась вниз.

– Пожалуйста, хорошенько подумайте, – повторил инспектор. – Вы действительно больше никого не видели? Вы в этом уверены?

– Да, сэр.

– Хорошо. – Аллейн повеселел. – А теперь, пожалуйста, вспомните, о чем вы сегодня вели разговоры?

Этот вопрос поверг горничную в смятение.

– Не знаю, сэр, – ответила она еле слышно.

– То есть не помните?

– Да, не могу вспомнить.

– Неужели совсем ничего, мисс Тинкертон? Вы довольно долго беседовали с няней. Долго, потому что, выходя от нее, увидели, как мистер Гигл возится с железной дорогой Майкла, а этим он занялся далеко не сразу после приезда. Так о чем же вы разговаривали все это время с няней?

Горничная снова сжала губы, затем выдавила из себя, что они болтали о том о сем.

– Вспомните, пожалуйста, хотя бы что-то, – попросил инспектор.

– Ну, о детях леди Чарльз.

– И что о них?

– О театральных занятиях мисс Фриды, например. Извините, я хотела сказать, леди Фриды.

– О чем еще?

– О всяких их семейных делах.

– Лорд и леди Вузервуд часто бывали в этом доме?

– Нечасто, – ответила мисс Тинкертон и снова замолкла.

Аллейну начало надоедать выковыривать из нее крупицы малозначащей информации, в то время как основное оставалось там, глубоко внутри.

– Выходит, сегодняшний визит – своего рода событие, – задумчиво проговорил он. – Вы приехали сюда из лондонского дома?

– Нет.

– Значит, прямо из кентской усадьбы?

– Да.

– А раньше лорд Вузервуд тоже так делал?

– Не помню.

– И возвратиться он намеревался обратно в усадьбу?

– В машине ее светлость сказала, что хотела бы на несколько дней задержаться в городе.

– И что ответил супруг?

– Его светлость не хотел задерживаться здесь. Он собирался вернуться в усадьбу завтра.

– И как они решили? – Аллейну показалось, что горничная чуть разговорилась. Он боялся в это поверить.

– Его светлость сердился, что его вытащили в Лондон, и сказал, что не намерен торчать тут больше одного дня.

– То есть они приехали в Лондон только ради визита сюда?

– Наверное, так, сэр.

– Вы знаете причину этого визита?

– Его светлость получил вчера телеграмму.

– От лорда Чарльза Лампри?

– Кажется, да.

– И зачем, по-вашему, лорд Чарльз пригласил своего брата?

Горничная еще сильнее нахмурилась, но ответила:

– Ее светлость упоминала, что визит будет деловой.

– Может, вы знаете, что у них были за дела?

– По пути в машине, – проговорила мисс Тинкертон, – они это обсуждали.

– И что?

– Я сидела впереди, рядом с мистером Гиглом, и уловила лишь обрывки разговора.

– Ну и в чем была суть?

– Конечно, я не прислушивалась, но его светлость говорил, что не собирается снова угождать брату.

– В чем угождать, вы не знаете?

– Деньгами, конечно.

– В каком смысле?

– Так это обычное дело. Лорд Чарльз хотел, чтобы его светлость заплатил за него долги.

Больше на эту тему ничего вытянуть из нее не удалось. Аллейн перевел разговор наледи Вузервуд. Выяснилось, что мисс Тинкертон у нее в услужении уже двадцать пять лет. О своей хозяйке горничная отзывалась с большой теплотой и отмечала ее необыкновенную доброту. Аллейн вспомнил тусклые глаза леди, отвисший подбородок и удивился, где у нее может скрываться доброта. Он спросил, не заметила ли мисс Тинкертон какие-то изменения в своей хозяйке. Та без энтузиазма ответила, что ее светлость всегда была одинаково к ней добра.

– А как насчет щедрости?

Оказалось, что ее светлость всегда была очень щедрой и отзывчивой.

Затем Аллейн более настойчиво поинтересовался относительно нервных срывов леди Вузервуд. Горничная тут же захлопнула створки своей раковины и вновь начала отвечать на вопросы односложно.

Странным поведение своей хозяйки она не считала. Насчет ее увлечения оккультизмом ничего не знает. Лекарств хозяйка никаких не принимала. Отношения с супругом были как у всех. В какой лечебнице леди Вузервуд лежала, горничная тоже понятия не имела. И в поведении своей хозяйки в этой комнате несколько минут назад она не заметила никаких странностей. Что тут необычного, если ее светлость расстроена? А в таком состоянии люди часто ведут себя несдержанно.

Примерно в том же духе мисс Тинкертон отвечала, когда Аллейн начал спрашивать ее о покойном лорде Вузервуде. По ее словам, он был очень спокойный джентльмен. Скупой? Нет. Но и щедрым его, пожалуй, назвать было нельзя. Насчет того, существовало ли между супругами взаимопонимание, горничная ничего не знала.

В общем, своим поведением мисс Тинкертон ясно давала понять, что ничего Аллейн от нее не добьется. И тогда он решил применить другую тактику.

Внезапно поднялся на ноги, обогнул стол и встал перед ней. Женщина смущенно застыла на своем стуле.

– Вы, конечно, знаете, что лорд Вузервуд был убит?

Она побледнела.

– Отвечайте, да или нет?

– Все говорят, что да, сэр.

– Кто это все? С момента происшествия вы не отходили от леди Вузервуд. Это она вам сказала, что ее супруга убили?

– Нет, это сказала сестра.

– Она рассказала вам, как он умер?

– Да, сэр.

– Что именно она вам сказала? Если можно, поточнее.

Горничная облизнула губы.

– Медсестра сказала, что его ранили ножом.

– Каким?

– Кажется, это был шампур, на котором жарят мясо.

– И куда его ранили?

– Она сказала, что шампур воткнули в глаз.

– Кто это сделал?

Горничная смотрела на инспектора, расширив глаза.

– Вы меня слышали? – спросил он. – Кто убил лорда Вузервуда?

– Откуда мне знать?

– Но вы понимаете, что его убил кто-то из находящихся в это время в квартире?

– Да. Так сказала сестра.

– Она все правильно сказала. А теперь докажите, пожалуйста, что вы не имели никакой возможности вонзить лорду Вузервуду в глаз этот шампур.

– Но я же рассказывала, что была внизу, когда он продолжал звать ее светлость. Я уже говорила.

– А откуда нам знать, что это правда?

– Мистер Гигл может подтвердить. Спросите его.

– Я спрашивал. Он не помнит криков лорда Вузервуда.

– Но его светлость действительно крикнул во второй раз, сэр. Я это слышала. Наверное, мистер Гигл был уже далеко внизу. Я спускалась за ним следом.

– И вы никого не встретили по пути на лестничную площадку, когда шли по коридору и дальше через прихожую?

– Только мистера Гигла, сэр, но он меня не заметил. Я лишь увидела спины его и мистера Майкла. Это правда, истинный крест.

– А вы стали словоохотливее, когда дело коснулось вас лично, – проворчал Аллейн.

– Это правда, – повторила горничная, повысив голос. – Я говорила только правду!

– Вы находитесь при леди Вузервуд двадцать пять лет и все же не знаете названия лечебницы, где она лежала и по какой причине. Вам также неизвестно, интересовалась ли она сверхъестественным. По вашим словам, она не принимала никаких лекарств. И вы по-прежнему настаиваете, что все это правда?

– Я не хочу говорить о моей хозяйке. Она не сделала ничего плохого. Только сейчас немного не в себе. Это не мое дело ее обсуждать.

Горничная зачем-то принялась оправлять юбку.

Аллейн задержал на ней взгляд и отвел глаза.

– Ладно. Оставим это. Сейчас вы уйдете, но перед этим покажите, пожалуйста, на этом плане квартиры место, где вы находились, когда встретили мистера Майкла, а потом увидели лорда Вузервуда, сидящего в лифте.

– Я точно не помню, – пробормотала мисс Тинкертон.

– Постарайтесь.

Инспектор положил перед ней план и карандаш. Горничная взяла его левой рукой и, немного подумав, отметила на плане две неотчетливые точки.

– Ваши показания запишут, – сказал Аллейн, – а потом вы их подпишете. Пока это все. Спасибо и спокойной ночи.

– Сильно вы ее прижали, – заметил доктор Кертис. – Куда подевалась ваша обычная любезность? Что случилось?

– Она лжет.

– Потому что не захотела говорить о своей хозяйке? Так это скорее похвально.

Аллейн усмехнулся:

– Вы хотите знать, что случилось? Так я вам отвечу, вернее, уже ответил. Она завралась. Вы сами это увидите, если пожелаете просмотреть ее показания.

Доктор Кертис усмехнулся в ответ:

– Ну, до этого, думаю, дело не дойдет. Почему же она лгала?

– Пока точно не знаю. Но только не потому, что убила своего хозяина. Это сделал правша.

Доктор пожал плечами:

– Но она может одинаково хорошо владеть обеими руками.

– Не думаю. На моих глазах горничная проделала несколько действий. Открывала и закрывала дверь, отмечала на плане точки, вынимала носовой платок – и все левой рукой. Помогала леди Вузервуд тоже в основном левой. Так что это не она. Хотя может быть соучастницей. Как по-вашему, Фокс?

Детектив оторвался от своих записей и посмотрел поверх очков.

– Я полагаю, она неплохо устроилась при ее светлости.

– Ладно, – сказал доктор Кертис, – мне нужно идти. Насчет вскрытия выясню. Пусть Фокс позвонит коронеру. Я займусь этим с самого утра. У Кэрнзтока завтра операция, и он зайдет позднее. Не ожидаю обнаружить что-то для вас интересное, но в любом случае позвоню в середине дня. Спокойной ночи.

Доктор вышел.

Фокс закрыл блокнот, снял очки. Где-то в глубине квартиры часы пробили одиннадцать.

– Вот такие дела, мой друг, – произнес Аллейн. – Давайте теперь возьмемся за Лампри. Кого вы хотите пригласить? Я предлагаю выполнить просьбу мистера Генри и побеседовать с его матушкой.

Фокс кивнул:

– Согласен.

– А леди Кэтрин Лоуб давайте отпустим домой. Я думаю, ей здесь нечего делать. – Аллейн посмотрел на констебля. – Гибсон, передайте от меня привет леди Чарльз Лампри и попросите зайти сюда на несколько минут. И скажите, что леди Кэтрин Лоуб мы больше не задерживаем. А констебля, который охраняет вход, предупредите, чтобы он ее выпустил. Пусть уезжает в свой Хаммерсмит. Но это не значит, что мы окончательно сбросили эту даму со счетов.

– Разве она похожа на убийцу?

– Нет, но и на фею тоже, – заметил Аллейн. – Хотя способна исчезать.

– Что вы имеете в виду? – спросил Фокс.

– По ее словам, она встретила Майкла на лестнице в тот момент, когда он входил в квартиру. Горничная Тинкертон тоже видела Майкла, а вот леди Кэтрин нет.

– Мистер Аллейн, может быть, этот юный джентльмен проходил там два раза?

– О нет, Фокс, наш юный джентльмен сказал правду. Это наш самый ценный свидетель. Насколько можно судить, он не такой фантазер, как остальные в его семье. Майкл хороший мальчик. Нет. Либо горничная соврала в очередной раз, либо…

Дверь открыл констебль Гибсон, пропуская в столовую леди Чарльз.

– А вот и я, мистер Аллейн. Хочется быть вам полезной, но, боюсь, это у меня плохо получится. Если вы скажете, что это тетя Кэт пролила кровь Гэбриэла, я не удивлюсь, а скажу лишь: «Подумать только. Значит, это все же тетя Кэт. Как же ей не стыдно».

Инспектор отодвинул стул в торце стола, и Шарлотта села, устало откинувшись на спинку.

– Я понимаю, вы очень устали, – начал Аллейн. – Но в подобного рода делах есть одна общая особенность. Свидетели всегда сильно измотаны. Я думаю, это последствия перенесенного потрясения.

– Да, – согласилась она. – Ощущение не из приятных. Будьте добры, посмотрите сигареты в коробке на боковом столике.

Коробка была пуста.

– Сказать, чтобы принесли? – спросил Аллейн. – Или закурите мои? – Он раскрыл портсигар и положил перед ней, придвинув пепельницу и спички. – Мне кажется, это ваш сорт.

– Да, спасибо. Но сигареты пусть принесут, иначе я могу выкурить все ваши. И что тогда?

Аллейн улыбнулся:

– Курите, пожалуйста. Мне на работе нельзя.

Он наблюдал, как она прикуривает, делает глубокую затяжку. Ее руки слегка дрожали.

– Все, я готова.

– Я вас не затрудню, – сказал Аллейн. – Просто мне нужно знать ваши передвижения по квартире, затем я попрошу прояснить некоторые моменты.

– Я постараюсь, но как бы не получилось наоборот.

Аллейн посмотрел в свои записи.

– Итак, вы отправились в свою спальню вместе с леди Вузервуд и леди Кэтрин Лоуб и оставались там, пока лорд Вузервуд не позвал супругу во второй раз. Затем последовали за леди Вузервуд в гостиную.

– Во-первых, в гостиную она не заходила. Кроме того, я поспешила впереди нее.

– Чтобы попросить кого-то из детей спустить их в лифте?

– Да, – твердо произнесла Шарлотта, – именно так.

– Вы кого-нибудь встретили по пути в гостиную?

– Кажется, Майк был в коридоре. Никого больше.

– Лорд Вузервуд находился в лифте?

– Наверное. Я не смотрела. Он был такой злой, что я поскорее прошла мимо.

– Понимаю. А затем вы попросили, чтобы кто-то из детей проводил их на лифте, и вызвался мистер Стивен Лампри.