Текст книги "Марлен Дитрих"

«Я была его созданием»

Он умело дирижировал осветителями, рабочими, гримерами (которых ненавидел), статистами (которых любил) и нами, актерами (которых терпел).

Марлен Дитрих

Сотрудничество со Штернбергом стало поворотным моментом в жизни и творчестве Марлен Дитрих. С фильма «Голубой ангел», первого звукового фильма с ее участием, началась ее блистательная карьера в кино в роли роковой обольстительницы.

Марлен многое познала в своей профессии благодаря Джозефу фон Штернбергу, который щедро делился своими знаниями и профессиональными секретами. Зная о недостатках своей внешности, Марлен Дитрих оценила магию его мастерства. В использовании светотени она считала его равным Рембрандту. Она постигала его искусство постановки света на съемках. Позже, работая с режиссером Мамуляном над фильмом «Песнь песней», Марлен Дитрих однажды неожиданно вторглась в священнодействие режиссера и оператора. Она стала сама управлять освещением. В результате ее вмешательства съемочной группе явилась во всей своей красоте Лилия Шанхая. Осветители аплодировали актрисе стоя.

Дитрих считала Джозефа фон Штернберга величайшим оператором. Она подчеркивала, что, располагая очень скромными средствами при мизерных бюджетах фильмов, в сжатые сроки съемок он создавал кадры, на которых вещи выглядели значительно богаче, чем в реальности. Он был полон идей, всегда находил способ добиться того же эффекта, но с меньшими затратами. Дитрих писала, что Джозеф ночи напролет работал за монтажным столом. Он сам монтировал фильмы, знал, как обрабатывать и склеивать пленку. Марлен не знала тогда, что другие режиссеры приглашают специальных людей для такой работы.

Позже, уже в Голливуде, фон Штернберг научил ее всем чудесам своего монтажа, допускал в лабораторию своего творчества, тогда как во время работы над «Голубым ангелом» ей не разрешалось просматривать отснятый материал. Дитрих четко следовала рекомендациям режиссера. Каждая сцена фильма снималась четырьмя камерами одновременно. Чаще всего они были направлены на длинные ножки Марлен Дитрих в шелковых чулках, обнаженные до подвязок. Марлен вспоминала, что на съемках ей всегда предлагали высоко поднимать ногу, безразлично, в какую сторону. Ходили слухи, что она застраховала ноги на миллион долларов.

Штернберг удивлялся, что Марлен обладала, как он говорил, «здравым смыслом», несмотря на свою красоту. Да, знаменитый Штернберг, как и многие мужчины, мерил женщину стереотипами, созданными мужчинами в мужском обществе.

Джозеф фон Штернберг не терпел возражений, но в вопросах берлинского диалекта прислушивался к Марлен. Он хотел, чтобы в фильме она говорила на берлинском диалекте: высоким гнусавым голосом. Считается, что немцы не в ладах с юмором. Но берлинцы, как утверждала Марлен Дитрих, обладают особым видом юмора: «юмором висельника». «Юмор висельника» означает, что себя и свои заботы не стоит воспринимать слишком серьезно. Известно, что это выражение ввел в английский язык Эрнест Хемингуэй. Но мало кто знает, что он позаимствовал его у Марлен Дитрих. Она родилась в Берлине и обладала истинным берлинским юмором. Джозеф фон Штернберг, живший с юных лет в Америке, обожал берлинский юмор. Между съемками он мог часами слушать все новые и новые выражения, обороты речи, которые затем использовал в фильме.

Уже в начале съемок «Голубого ангела» Джозеф фон Штернберг пригласил Шульберга, шефа Paramount Pictures Corporation – американской кинокомпании, расположенной в Голливуде, и показал ему несколько снятых сцен с Марлен Дитрих. Шульберг предложил Дитрих контракт на семь лет, по которому она должна была сниматься в Голливуде. Услышав вежливый отказ, Шульберг ушел, а Джозеф фон Штернберг уехал из Берлина раньше, чем «Голубой ангел» вышел на экраны.

Вокруг будущей карьеры Марлен велись длительные дебаты. Рудольф Зибер и Джозеф фон Штернберг были едины во мнении, что ей надо принять предложение Paramount. Как они считали, это соответствовало интересам всех: Марлен продолжит свою карьеру в Голливуде, благодаря ей Джозеф сможет реализовать многие творческие замыслы, Рудольф и Тамара будут прекрасно материально обеспечены.

Марлен Дитрих считала, что на данный момент она связана договором на пять тысяч долларов с киностудией UFA, который она подписала для участия в съемках «Голубого ангела». В нем было оговорено преимущественное право UFA снимать ее в своих фильмах. Однако руководство UFA было обеспокоено сценой унижения Унрата, считая ее сомнительной с моральной и государственно-политической точки зрения. Киностудия решила не сохранять за собой право на съемки Марлен Дитрих. Это освобождало ее от обязательств перед UFA, а с другой стороны, лишало ее надежды продолжить карьеру в звуковом кино в Германии. Зато теперь она могла свободно подписать контракт, предложенный Paramount.

Марлен решилась отправиться в Америку, но особого желания уезжать из Берлина ради незнакомой страны и неизвестной жизни, оставлять семью и Марию, которой исполнилось только пять лет, у нее не было. Кроме того, Марлен не соглашалась на предложенные Paramount условия. По настоянию Рудольфа Джозеф предъявил Марлен жесткий ультиматум, на который она отреагировала с негодованием. Чтобы Марлен согласилась подписать контракт, Штернбергу и Зиберу пришлось добиваться, чтобы киностудия внесла в него некоторые изменения. В итоге Марлен Дитрих подписала с Paramount контракт не на семь лет, а на два фильма. Снимать их должен только Штернберг. Марлен была гарантирована минимальная зарплата 1250 долларов в неделю. За ней оставалось право расстаться с Paramount после первого фильма, если возникнут причины личного характера. Дитрих согласилась с условием не заключать новый контракт с другой киностудией. Комментируя этот пункт договора, Марлен сказала, что никогда не сделала бы «столь низкую вещь», что «американцам не знакомо чувство чести и достоинства, которое есть у немцев».

После всех этих перипетий Марлен решила, что в Америку она поедет одна, чтобы произвести своеобразную разведку, а потом будет решать, как быть дальше.

На киностудии Paramount Джозеф фон Штернберг с участием Марлен Дитрих снял один за другим шесть фильмов. Эти фильмы превратили актрису в голливудскую звезду первой величины и принесли ей всемирную известность.

Голливуд

Когда я приехала в Голливуд, великая эра немого кино уже закончилась. Его обитатели не казались «ни веселыми, ни легкомысленными». Киностудии использовали методы работы, распространенные на промышленных предприятиях. Нужно было являться к контрольному часу и не прогуливать.

Марлен Дитрих

Успех фильма «Голубой ангел» Джозефа фон Штернберга в Европе был замечен и за океаном. Вскоре после экранизации «Голубого ангела» голливудская студия Paramount Pictures Corporation на привлекательных условиях предложила Джозефу фон Штернбергу поставить фильм «Марокко». Кроме того, ему следовало подготовить адаптированную к американскому прокату англоязычную версию «Голубого ангела». Подбор актеров продюсеры доверили самому Штернбергу. Осознавая потенциал Дитрих, он предложил ей главную роль в новом фильме. Марлен согласилась, выдвинув всего одно условие: ее семья – муж, дочь и служанка – отправится в Америку вместе с ней.

Дитрих сознавала, что у прежней Марлен шансов пробиться в Голливуде очень немного. Обсудив со Штернбергом все детали, она взялась за собственную внешность, словно создавая скульптуру, от которой надо отсечь все лишнее. Из Германии в Соединенные Штаты Америки отправилась одна Марлен Дитрих, а в Голливуде появилась совершенно другая, поразив окружающих изменениями, которые с ней произошли.

Марлен похудела на 15 килограммов, добившись стройности, которая превратила ее в одну из самых обворожительных актрис Голливуда. Чтобы изменить форму лица – убрать выступающие скулы, она удалила четыре коренных зуба. Даже манеру говорить она изменила, отточила каждое движение. Марлен настолько изменилась, что удивила даже собственного мужа Рудольфа Зибера.

Европейская слава Марлен Дитрих докатилась до Голливуда, и актерский beau monde ждал появления немецкой кинодивы с нетерпением.

После недельного путешествия на океанском лайнере Марлен Дитрих прибыла вместе со своей костюмершей Рези в Нью-Йорк. Она сразу же попала в объектив Ирвинга Шидноффа. Без предварительного согласования он сделал несколько снимков актрисы. Представитель Paramount Уолтер Уангер пригласил Дитрих поговорить с глазу на глаз об авансах киностудии. Встречу он назначил в подпольном баре, поскольку в то время в Соединенных Штатах действовал сухой закон. Марлен на встречу с Уолтером Уангером не явилась.

Узнав об этих новостях, Штернберг приказал Марлен немедленно отправиться поездом в Лос-Анджелес, потому что был очень встревожен и возмущен и из-за фотографий, и из-за авансов. Джозеф фон Штернберг считал, что если Марлен Дитрих приехала в Америку по его приглашению, то он должен отвечать за нее в материальном, профессиональном и человеческом отношении. Марлен разделяла его точку зрения. Надо сказать, что в дальнейшем она не раз напоминала Штернбергу об этом, когда он пытался с ней расстаться. А это происходило не раз. Джозеф был безумно влюблен в свою кинозвезду и болезненно переносил присущую ей эротическую вседозволенность. После очередных похождений Марлен он страдал, раздражался, впадал в состояние мстительной жестокости. А в результате всего этого возникали уникальные произведения искусства.

Джозеф фон Штернберг приказал Марлен Дитрих уничтожить фотографии Шидноффа. Очевидно, фотопортреты Шидноффа понравились Марлен, потому что, вопреки указаниям Штернберга, она их сохранила и раздавала с автографами. Но Джозефу фон Штернбергу сказала, что уничтожила. Шидноффом были сделаны несколько фотопортретов красивой актрисы из Германии в американском стиле того времени. Он несколько смягчил и сделал более правильными черты лица Дитрих: изменил взгляд, уменьшил выпуклость лба и нос, сгладил скулы, округлил нижнюю челюсть. Фотопортреты Шидноффа были совершенно противоположны замыслу Джозефа фон Штернберга, не соответствовали его представлениям о лице актрисы. Они не учитывали игру света и тени, которую он собирался использовать. А главное, что беспокоило режиссера, фотографии Шидноффа очень мешали ему добиться от Голливуда исключительного права на создание лица кинозвезды.

Как считал Джозеф фон Штернберг, лицо Марлен Дитрих должно быть одновременно и знакомым, то есть соответствовать голливудским требованиям, и новым, неожиданным. Забегая несколько вперед, отметим, что Штернберг все же получил это право и добился успеха при страстном и изобретательном содействии самой актрисы. А также благодаря команде, которая работала с ним: выдающимся операторам Ли Гармесу, Берту Гленнону; фотографам Юджину Роберту Ричи, Дону Инглишу, Уильяму Уоллингу, которые послушно выполняли все его указания; мастерству гримерши Дотти Понедел; гениальности костюмера Трэвиса Бентона.

Выполняя строгий приказ Штернберга, Марлен оказалась в поезде, идущем в Голливуд. В Альбукерке Джозеф присоединился к ней, и 13 апреля они вместе приехали в Пасадену. Штернберг открыл на имя Марлен счет в банке на сумму 10 тысяч долларов, показал, как надо выписывать чеки. Марлен тут же воспользовалась этим знанием и выписала чек на тысячу долларов для Рудольфа Зибера. Штернберг откопал для Марлен зеленый «роллс-ройс», который позже появился в фильме «Марокко».

Уже с первого появления на американском экране Марлен Дитрих стала символом раскрепощенной женщины, которая свободно распоряжается своими чувствами. Поведение Дитрих в киностудии сразу обратило на себя внимание. Как снежный ком, вокруг нее разрастались сплетни.

Никто не станет рассказывать сплетни, если некому слушать.

Марлен Дитрих

Дитрих не скрывала своих близких отношений с Джозефом фон Штернбергом. Она уже давно была любовницей режиссера, преклонялась перед ним, ловила каждое его слово, исполняла любое желание. Джозеф поселил Марлен рядом с домом, где он жил с Ризой Ройс. Вскоре ситуация стала настолько невыносимой, что Джозеф выселил жену из дома, а она начала бракоразводный процесс.

А Джозеф фон Штернберг тем временем занялся рекламой фильма с Марлен Дитрих. Он снял ее в мужском вечернем костюме: во фраке с белым галстуком-бабочкой и в цилиндре, который сидел на ней восхитительно. Так она была одета на балу в Берлине. Как позже писал Джозеф, он хотел ее костюмом не просто «добавить легкий лесбийский штрих», но и доказать, что чувственная привлекательность актрисы является следствием не только классической стройности ее ног.

Когда рекламный ролик был снят, Штернбергу пришлось усмирять бурю протестов, разыгравшуюся на киностудии. Ответственные лица Paramount, захлебываясь от негодования, вопили, что их жены не носят ничего другого, кроме юбок. А один из них утверждал, что брюки вообще обязательно спадут, как позже вспоминал Джозеф.

Возможно, именно в этой перепалке у Штернберга возникла важная находка: сопроводить появление героини Эмми Джолли возгласами негодования публики. Дитрих была в восторге от рекламного ролика. Она тут же послала Рудольфу, Марии и Тамаре фотографию из ролика с подписью: «Папа Марлен».

В общем, Штернберг провел настоящее сражение за фрак Эмми Джолли, который явно не вписывался в общепринятые нормы того времени. Пришлось ему бороться и за выбор Адольфа Менжу на роль Ла Бесьера, где он также вышел победителем. Утверждение Гэри Купера на роль легионера Тома Брауна прошло гораздо спокойнее. Руководство студии признало, что он вполне безобиден и совершенно не способен причинить какой-либо вред фильму. Однако с его участием все-таки возникла одна трудность: его любовница, мексиканская актриса Лупе Велес, вцепившаяся в Купера мертвой хваткой. В перерывах между съемками она сидела у него на коленях и клялась выцарапать Марлен глаза, если та подойдет к нему слишком близко. Впрочем, эта «трудность» уберегала от ревности Джозефа фон Штернберга.

«Марокко» (Morocco), 1930 год

Первый звуковой фильм «Марокко», снятый Джозефом фон Штернбергом в Голливуде, стал сенсацией и имел оглушительный успех. Он моментально вывел Марлен Дитрих в число первых звезд Голливуда. Фильм был снят одновременно на немецком и английском языках.

Фильм «Марокко» был поставлен по мотивам романа «Эмми Джолли, женщина из Марракеша» Бенно Виньи, настоящее имя которого – Бенуа Вайнфельд. Роман был издан в 1927 году в Германии. Сентиментальная история о парижской проститутке и наркоманке Эмми Джолли в какой-то степени была навеяна личными переживаниями автора. Главная героиня отправляется в Марокко в поисках работы. Там она встречает богатого покровителя, но влюбляется в легионера.

Стремясь экранизировать свой роман, Бенно Виньи в свое время презентовал его Марлен Дитрих. Она вспомнила о романе через три года. После завершения съемок «Голубого ангела» Марлен дала почитать книгу Джозефу фон Штернбергу, чтобы тот не скучал в дороге, возвращаясь на трансатлантическом лайнере Bremen в США.

Bremen – немецкий трансатлантический лайнер – был построен, чтобы отвоевать «Голубую ленту Атлантики» – переходящий приз за рекорд скорости. В нем было немало новинок: только две дымовые трубы, корма в форме ложки, ширина 31 метр, в отличие от других узких быстроходных судов; автопилот – «Металлический Майк», ведущий лайнер при любой погоде; измеритель скорости; моторные спасательные шлюпки с постоянно заполненными топливными баками на 3848 человек, что было на 800 человек больше вместимости судна; несколько плотов и резиновых лодок.

Сюжет романа заинтересовал режиссера, и он решил по его мотивам снять звуковой фильм на голливудской студии Paramount. Решение Штернберга дать ей в фильме главную роль Марлен Дитрих сначала не понравилось. Она не желала играть свою первую в американском кино роль в таком фильме. Рассказанную в романе историю Дитрих назвала безвкусным сиропом. Штернберг согласился с ее оценкой романа, но ему удалось убедить Марлен. Он объяснил актрисе, что сознательно выбрал тему, которую можно было выразить главным образом зрительно, при минимуме слов. Ведь в Голливуде у Марлен Дитрих могли возникнуть языковые трудности.

Содержание фильма раскрывает и более глубокие мотивы выбора режиссера. Он стремился поднять в фильме женский вопрос, то есть существование своего рода иностранного женского легиона, в котором женщины под вымышленными именами стараются спрятать свое прошлое и жизненные раны. Другой линией фильма стала аллегория его личной истории с Марлен. Штернберг не писал об этом в своих воспоминаниях о фильме. Но на экране ее воплотил Адольф Менжу.

Джозеф фон Штернберг впоследствии утверждал, что об авторе экранизированного им романа Бенуа Вайнфельде помнят исключительно потому, что его имя значится в титрах фильма «Марокко». Известна еще одна далеко не главная, но примечательная деталь, косвенно связанная с историей создания фильма. В 1920 году Бенно Виньи женился на женщине из Нарбонны, у которой был сын – Шарль Трене. В момент выхода «Эмми Джолли» Шарлю было 14 лет и он жил в Берлине со своей матерью, вышедшей второй раз замуж. Со временем его стали называть «Поющий дурак» или «Поющий псих». Одну из его самых удачных песен, написанную в 1942 году, «Что нам остается от нашей любви?», Марлен Дитрих впоследствии регулярно исполняла со сцены на английском языке.

В фильме «Марокко» Марлен Дитрих исполнила роль певицы Эмми Джолли. В своем первом голливудском фильме Марлен продемонстрировала эротичную и дразнящую, одновременно и мужскую и женскую походку. Она показывала эту походку и раньше в Берлине во время праздников. Актриса предстала перед кинозрителями в мужском фраке. Она запечатлена в этом образе на фотографии Альфреда Эйзенштадта, сделанной в 1928 году. Если не знать, что Джозеф фон Штернберг приехал в Германию лишь в августе 1929 года, можно предположить, что этот снимок был сделан под его руководством, настолько отчетливо читается андрогинный шарм Марлен Дитрих. Вызвав бурю негодования у консервативной американской публики, наряд актрисы поразительным образом произвел революцию в женской моде. Многие женщины последовали примеру Дитрих и стали носить брюки.

Андрогинность – явление, при котором человек проявляет одновременно и женские, и мужские качества.

Джозефу фон Штернбергу пришлось бороться за то, чтобы киностудия Paramount согласилась и дальше снимать Марлен Дитрих. Обосновывая свою позицию, Штернберг заявил, что все идеи лучшей в фильме сцены в кабаре принадлежат целиком и полностью ей. Стремясь представить Дитрих в самом лучшем свете, он, особо не задумываясь, высказал общепринятое мужчинами мнение о способностях женщин. Парадоксально, но этот гениальный мужчина абсолютно потерял ориентацию, когда в выступлении перед женщинами-журналистками заявил, что Дитрих обладает редким для женщин качеством – умением мыслить. Штернберг без малейших сомнений сформулировал свою мысль таким образом, что она вызвала возмущение авторов и читательниц иллюстрированных журналов для женщин. Вызвав шквал обвинений в свой адрес, Джозеф фон Штернберг позже раскаивался в этом в своих «Воспоминаниях». Оправдания Штернберга вызывают сомнения в том, насколько он сам обладал умением мыслить, насколько он был профессионален. Ведь он сам сознавался, что был «плохо подготовлен к такого рода встречам…», «недостаточно хорошо знал женщин…», «очень мало что знал об их мыслительных способностях…» В этих оправданиях явно присутствует извечное мужское чувство превосходства над женщиной, не позволяющее даже попытаться хоть что-то узнать о ее «мыслительных способностях».

В фильме «Марокко» Джозеф фон Штернберг передает атмосферу страсти. Немецкая певица Эмми Джолли приехала в Северную Африку и выступает в кабаре перед офицерами Иностранного легиона. Красота Джолли покоряет аристократа Ла Бесьера, роль которого сыграл Адольф Менжу. Широкий взгляд на жизнь, непринужденная манера поведения, культура, тонкость, благородство, ясность ума, уважительное отношение к окружающим – все это черты, свойственные французу Ла Бесьеру. На самом деле этот герой выражал чувства, которые испытывал сам Джозеф фон Штернберг к Марлен Дитрих.

Адольф Менжу через своего персонажа четко передал двойственность любовных отношений Штернберга с Дитрих. Эту двойственность Штернберг вновь отобразил пять лет спустя благодаря правдивости и реализму романа «Женщина и паяц» французского писателя Пьера Луи, которого в русском переводе традиционно называют Пьер Луис. Режиссеру это удалось в жестоком, ослепительном и самоубийственно прощальном фильме «Дьявол – это женщина» через героя Лайонела Атвилла, похожего на Джозефа фон Штернберга больше других актеров.

Однако вернемся к фильму «Марокко». Ла Бесьер ухаживает за Джолли, но певица влюбляется в молодого легионера Тома Брауна, которого сыграл Гэри Купер. Сюжетные повороты фильма отодвинуты режиссером на второй план. Изображенные в картине персонажи, особенно героиня Дитрих, далеки от реальности. Но мастерство Штернберга позволило придать любовной истории высокую степень достоверности и убедительности. В произведениях искусства Джозефа фон Штернберга и Марлен Дитрих отчетливо видны приемы и способы, использованные создателями, чтобы загипнотизировать зрителя. Увлеченный поворотами сюжета, игрой артистов, он буквально запутывается в сетях операторской работы.

В 1930 году фильм «Марокко» показывали во всем мире. В первом эпизоде перед зрителем предстает небольшой отряд иссушенных солнцем легионеров, которые возвращаются из пустыни в Марокко. Местные проститутки-туземки, которые заманивают легионеров. Муэдзин, созывающий верующих на молитву. Молящиеся мусульмане, повернувшиеся лицом к Мекке. Плавное движение бурнусов за решетчатой загородкой, тень от которой делает их полосатыми. Затем на экране появляется тонущий во мраке ночи порт; палуба корабля; элегантный пассажир невысокого роста; окутанная туманом, прибывшая из Европы женщина с устремленным куда-то вдаль взглядом; вдруг раскрывается ее чемодан и из него выпадают жалкие пожитки. Ла Бесьер бросается подбирать их, Эмми поворачивается вполоборота и смотрит через плечо; лицо скрыто под вуалеткой, однако нельзя не заметить длинные, загнутые вверх накладные ресницы – новое изобретение Голливуда, которое зрительно увеличивало глаза актрисы. Эмми отказывается от помощи Ла Бесьера, небрежно бросив, что не нуждается в ней.

Творческий процесс сотворения мифа приводит зрителя в шумное кабаре. В разношерстной публике смешались люди разных рас и сословий. Ла Бесьер чувствует себя свободно со всеми. Том Браун сидит в отдалении на дешевых местах. Эмми Джолли появляется во фраке под громкие возгласы. Взгляд певички полон холодного презрения. Лицо героини, окутанное дымом ее сигареты, бесконечно долго задерживается на экране крупным планом. Рассказывают, что об этом кадре Дитрих позже сказала: «Самое красивое существо, которое я когда-либо видела». Крики стихают, Эмми выпивает бокал шампанского, присланного от одного из столиков. Она вынимает гвоздику из прически какой-то модницы, целует ее в губы, бросает гвоздику Гэри Куперу. Эмми на французском языке с каким-то странным произношением исполняет свою первую песню: «…когда все кончено, когда умирает ваша прекрасная мечта, к чему оплакивать умчавшиеся дни и сожалеть о несбывшихся надеждах?»

Вскоре певица появляется на сцене в образе библейской Евы. С обнаженными ногами, со сделанным из перьев змеем-искусителем, обвивающим ее плечи, она предлагает всем яблоки из райского сада. А со словами: «Возьмите вашу сдачу, господин солдат» незаметно кладет ключ в руку Брауна. Штернбергу не удалось отстоять первоначальный вариант сценария, по которому Эмми Джолли устраивает аукцион по продаже ключа от своей комнаты. Студия не приняла этот слишком смелый по тем временам ход. Потому был использован более мягкий вариант.

В ключевых к пониманию фильма эпизодах фильм аллегорически воспроизводит в образе героя Адольфа Менжу самого Штернберга. Вторым из основных эпизодов фильма является праздничное застолье по случаю помолвки Эмми Джолли и Ла Бесьера. Вдруг праздник прерывается барабанной дробью, которая возвещает о возвращении легионеров после боя. Со взглядом затравленного зверя героиня Дитрих вскакивает. Для нее больше ничего не существует, кроме ее страсти к Брауну. Она хочет бежать, чтобы скорее узнать новости. Колье, подаренное ей Ла Бесьером, цепляется за спинку стула. Это последняя тонкая нить, которая связывает ее с женихом. Колье рвется, жемчужины рассыпаются по полу. С печальной улыбкой оправдывается перед смущенными гостями обманутый жених. Словно сам Штернберг произносит: «Вы видите, я люблю ее… Я готов на все, чтобы сделать ее счастливой».

В потрясающем последнем эпизоде Ла Бесьер показан мучительно подавленным. Он окончательно брошен и больше не может ничего изменить. Этот третий ключевой момент раскрывает душераздирающую и вместе с тем сдержанную тоску героя перед лицом неизвестного и одинокого будущего после разрыва с любимой женщиной, усиленную завыванием ветра.

Идея сцены, когда Дитрих целует руку Менжу, прежде чем последовать за Купером в пустыню в туфлях на высоких каблуках, принадлежит Марлен. Она бросает эти туфли в песок. Они так и остаются лежать на песке до тех пор, пока силуэт Эмми Джолли не скрывается за дюнами.

А завывания ветра не стихают, пока идут заключительные титры. Кинокритики считают эту сцену одним из самых высокомерных утверждений собственного «я» художником, который использовал кинематограф для «изгнания собственных бесов».

На просмотре фильма «Марокко» Дитрих смотрела только на себя, а своих партнеров даже не замечала на экране. Однако ко всем мучениям Джозефа фон Штернберга она была чрезвычайно внимательна: «Он страшился того дня, когда я, может быть, стану звездой либо приду в восторг от своего собственного изображения на экране», – вспоминала она. Но этот день как раз и был целью их творческого союза. Рано или поздно, но он должен был настать, и режиссер и актриса это сознавали.

Над фильмом работал талантливый оператор Ли Гармес. По указанию Штернберга он позаимствовал из фильмов с участием Греты Гарбо эффектный прием и снимал Дитрих только с одной стороны. Находкой Гармеса было освещение лица актрисы. Он называл его «северным светом». Основной осветитель выдвигался вперед и вверх. В результате щеки Дитрих выглядели впалыми, веки обрамлялись тенями, а ширина носа становилась незаметной. Этот тип освещения Дитрих очень любила.

Фильм «Голубой ангел» в Америке увидели только после премьеры картины «Марокко». Продюсеры решили подстраховаться. «Марокко» снимался в июле и августе 1930 года. Премьера состоялась 14 ноября в Нью-Йорке, когда еще шли съемки следующего фильма, начавшиеся в октябре. Успех «Марокко» отмел все сомнения. И «Голубой ангел» вышел на экраны американских кинотеатров в том же 1930 году. Он принес не меньший успех, чем «Марокко». Это был двойной выстрел. Эти два фильма вознесли Дитрих на вершину кинематографической славы. За роль Эмми Джолли актриса получила свою первую и единственную номинацию на Oscar. Песня, которую она спела в этом фильме, стала ее визитной карточкой. Джозеф фон Штернберг вошел в число наиболее авторитетных режиссеров.

Марлен Дитрих вспоминала, как проходил пробный просмотр – Previes – фильма «Марокко». Такие просмотры проходили чаще всего в маленьком городке Помона. Зрители заранее не знали, какой фильм им предстоит увидеть. Им раздавали карточки, на которых они писали свое мнение о фильме. Затем эти карточки передавались в студию. Как правило, случайный зритель, оказавшись в роли критика, изо всех сил искал недостатки. На студии эти карточки внимательно изучали и сообщали режиссеру фильма о замечаниях. Авторам предлагали внести коррективы.

На Previes фильма «Марокко» в Помоне, где присутствовал и Джозеф фон Штернберг, и Марлен Дитрих, с середины фильма зрители начали покидать зал. К концу фильма он почти опустел, и Марлен Дитрих попросила разрешения уйти, считая, что наступил конец ее голливудской карьеры. Дома она начала лихорадочно упаковывать вещи, и к утру была готова то ли к отъезду, то ли к бегству. Она посчитала плохим предзнаменованием то, что овчарка разгрызла ее талисман – черную куклу. Это как бы предрекало крах надежды на успех в Голливуде. Маленькая куколка-негритяночка с курчавыми волосами, которую с остервенением погрыз пес, впервые появилась в «Голубом ангеле». На нее с умилением смотрит Унрат, в первый раз проснувшись в комнате Лолы. Этот же талисман появился и в комнате Эмми Джолли. Ее бегло показывают крупным планом рядом с другой, китайской куклой, подаренной Марлен Штернбергом. Позже эту китайскую куколку-талисман зритель увидел снова на кровати Агента X-27, но теперь не очень четко и в одиночестве, без африканского талисмана. Эту изувеченную куколку Марлен Дитрих хранила всю жизнь.

Всю ночь после Previes фильма «Марокко» Дитрих не могла уснуть. Когда позвонил фон Штернберг и попросил прийти в его офис, она поняла, что ее увольняют. Он бросил ей через стол газету: «Читай!» В небольшой статье Джимми Стар сразу после названия фильма написал: «Если эта женщина не перевернет всю киноиндустрию, то, значит, я ничего не понимаю». Марлен Дитрих от изумления не могла проронить ни слова.

Как выяснилось позже, зрители покинули зал в ту ночь в Помоне по двум причинам. Исполнитель главной роли Гэри Купер был тем актером, от которого ждали вестерн. Публика была разочарована тем, что он не скакал верхом на лошади, как обычно. Кроме того, люди, живущие в Помоне, торопились затопить печи, которые давали тепло апельсиновым деревьям на плантациях в холодные ночи.

После того как фильм «Марокко» вихрем пронесся по экранам всего мира, оказалось, что существовала и реальная Эмми Джолли, которая жила в Агадире. Она посмотрела фильм в переводе на французский язык под названием «Испепеленные сердца». Женщина прислала Марлен Дитрих душещипательное письмо. Оно было написано высоким стилем на безукоризненном французском языке. В нем женщина рассказала, что она является именно той несчастной влюбленной женщиной, которую Марлен сыграла в фильме. Она возмущалась тем, что ее «грустные воспоминания были брошены на забаву толпе». Прочитав книгу, она через общество писателей отослала письмо Бенно Виньи. Эмми писала, что открыла маленький семейный пансион, потому что не могла прожить на жалованье пианистки, которой работала после потери голоса. Без небольшой материальной помощи она не сможет содержать свой пансион дальше. Ведь, по совету Бенно, она взяла деньги в кредит на его обзаведение и скоро может окончательно разориться. Она просила Марлен о помощи, хотя бы в память о той, чья «печальная жизнь явилась, Звезда, причиной Вашего успеха».