Текст книги "Марлен Дитрих"

Тронутая письмом женщины, великодушная Марлен Дитрих отправила ей перевод на 2450 франков и 30 октября получила ответ. Эмми Джолли благодарила актрису со словами, что «вы спасли мне больше, чем жизнь, протянув руку помощи и открыв Ваше сострадательное сердце».

Марлен Дитрих попросила своего друга Шарля Грава навести справки о пансионе в Агадире. «Маленький семейный пансион» настоящей Эмми Джолли на самом деле существовал, но он был борделем для находящихся в увольнительной легионеров. В нем работали маленькие девочки восьми-девяти лет.

Страна без борделя – что дом без ванной комнаты.

Марлен Дитрих

После «Марокко» и «Голубого ангела» успех следовал за успехом, Марлен стала одной из самых высокооплачиваемых актрис своего времени.

Добившись первого успеха в Голливуде, Марлен Дитрих в 1930 году застраховала свои ноги в компании «Ллойд» на миллион долларов. На самом деле это была практическая реализация легенды, которую Марлен Дитрих выстраивала еще с первых своих появлений на съемочных площадках берлинских киностудий. Уже тогда она эпатировала кинематографическую публику, распуская слухи о собственной бисексуальности, что было правдой, одеваясь в мужские костюмы, провоцируя крошечные скандальчики. Она не стеснялась распахнуть юбку так, чтобы все могли видеть ее длинные ножки с тонкими лодыжками. В 1920–1922 годах по Берлину распространились слухи, что Дитрих застраховала свои ноги на миллион марок. Но в те годы у нее не было денег не только на страховой взнос, но и на жилье. Она ютилась в одной комнате с подругами не от хорошей жизни.

Дитрих очень тщательно выстраивала свой образ не только на экране, но и в жизни. Каждое утро она тщательно одевалась, накладывала сложный грим. Более всего внимания она уделяла носу, который считала широким. Она подклеивала его прозрачным скотчем, затем для маскировки накладывала грим. Даже под легкие платья Марлен надевала специальный корсет, поддерживавший грудь.

Актриса собственными руками сотворила икону стиля не только для Голливуда, но и для миллионов женщин. Она стала настоящей профессиональной визажисткой: занималась своим макияжем, выщипывала брови и рисовала тонкие линии повыше, использовала яркую помаду и дымчатые тени. Она была модельером всех своих нарядов, сценических в том числе. И фрачные костюмы, и знаменитое платье телесного цвета с блестками, имитирующими бриллианты, Марлен создавала сама.

Марлен всегда выглядела очень хорошо. Она, как и в юности, снова прибегала к помощи мужского костюма. С ее подачи в моду вошли широкие женские брюки «пижамы». Щеголяя по Голливуду в мужских нарядах, она подогревала разраставшиеся вокруг нее скандальные слухи. Она демонстративно обнимала женщин, целовалась с самыми известными актерами. Марлен ненавидели, обожали, ей подражали, у нее учились. Эта красивая стройная женщина в мужских брюках стала всеобщим кумиром. Вся Америка напевала ее немудреные мелодичные песенки.

Пребывая в Европе на презентации своих фильмов, Дитрих видела, что ее отождествляют с ее экранными героинями. В Монте-Карло ее не пустили в казино под предлогом неважной репутации. В Лондоне хозяева многих отелей отказывали в постое женщине, не скрывающей своего однополого сексуального интереса. В Париже она с веселым любопытством наблюдала за полицейскими, которые ее преследовали. А когда она, разгуливая в мужском костюме, поняла, что парижские ажаны намерены ее арестовать, то поспешила скрыться. Об этой погоне она с уморительными подробностями рассказывала своим знакомым.

Дитрих своим поведением демонстрировала, что ее совершенно не интересовала реакция публики. Но именно публика, привлечение ее внимания, была ее целью. Она в жизни играла, как и на сцене: смело, талантливо, без оглядки на устоявшиеся нормы.

В статусе примы «голливудского театра тщеславия» звездная болезнь стала частью реального образа Марлен Дитрих. Она выдвигала немыслимые условия: требовала убрать одного актера и пригласить другого, совершенно не считаясь с условиями контракта. Она часто брала в съемочные павильоны «посмотреть, как это делается» Рудольфа Зибера, а позже и своих многочисленных любовников. Это превратилось в своеобразный ритуал. Ей старались не возражать. От режиссеров она добивалась особого обхождения со своими любовниками и родственниками.

Признание и слава, достигнутые в результате титанических усилий в Германии, не принесли Марлен Дитрих коммерческого успеха. Америку она покорила в одночасье и сразу же стала богата, успешна и независима.

Марлен Дитрих сорила деньгами направо и налево. Проведя шесть часов в магазине, примеряя наряды, могла купить всю коллекцию «на всякий случай». Она шила наряды у самых дорогих мастеров, обувь только заказывала, как в далекие времена ее бабушка, меняла автомобили, мебель, скупала драгоценности. Актриса вела себя так, словно являлась наследницей огромного состояния. Это было частью созданного ею образа Марлен Дитрих.

Дом в Голливуде

Когда на банковский счет Дитрих потекли тысячи и тысячи долларов, она обзавелась собственным домом. Это была роскошная резиденция в районе Вествуд города Лос-Анджелес неподалеку от загородного клуба Los Angeles Country Club. Дом в испанском стиле спроектировал известный американский архитектор Л. М. Шерер. Построенный в 1932 году, дом многие годы спустя сохранил в себе классический голливудский блеск.

Двухэтажная испанская Casa жилой площадью 573 м2 была расположена вокруг элегантного центрального двора с деревьями и ландшафтным садом. Внутри дома – терракотовая плитка и паркетные полы, витражи и сводчатые потолки с открытыми балками. В доме – гостиная с баром, четыре спальни, шесть каминов, винный погреб, просторный балкон на втором этаже с видом на внутренний двор. Усадьба площадью около 20 соток по соседству с полем для гольфа, от которого отделена стеной из деревьев. На территории имеются большой бассейн и кафельный камин под открытым небом.

Свой дом в Голливуде Марлен Дитрих обставила с вызывающей роскошью, стремясь не выпасть из образа скандальной актрисы. Она драпировала холл и зал белым мехом. Это было красиво, дорого, но не практично. Зато этим она добивалась желаемого эффекта. Марлен появлялась на фоне пушистой ослепительно-белой стены перед именитыми гостями и журналистами, словно возникала на необыкновенном киноэкране. Впечатление Марлен усиливала своими нарядами.

Марлен Дитрих вела жизнь напоказ, а когда дом покидал последний журналист или последний продюсер, то она становилась обычной домохозяйкой. Даже ее недоброжелатели признавали, что в доме у Дитрих было всегда исключительно чисто. Примечательно, что уборку в доме она производила сама. Наедине с собой она превращалась в усталую молодую женщину, которая любит поесть и побездельничать.

Дом в Голливуде был пристанищем Марлен Дитрих долгие годы. Согласно изданию Movieland Directory, она жила в нем в тридцатых годах, когда была на пике своей славы. В нем она принимала своих любовников, давала интервью. В этот дом она привозила безропотного мужа и подрастающую дочь.

«Обесчещенная» (Dishonored), 1931 год

Творческий дуэт Штернберг – Дитрих продолжал свою работу, выпуская по два фильма в год. Штернберг снимал в главных ролях исключительно Марлен Дитрих. Она была его творением, его вершиной, его любовью. А Марлен не просто его любила, она его боготворила.

В военной кинодраме Dishonored («Обесчещенная») затрагиваются проблемы морального и антимилитаристского характера. Во Франции фильм шел под более удачным названием «Агент X-27». Марлен Дитрих сыграла шпионку в партнерстве с Виктором Маклагленом.

События в фильме разворачиваются в годы Первой мировой войны в Австрии, в Вене. Мэри Колверер (Марлен Дитрих) – шпионка, агент австрийской контрразведки, с кодовым именем Агент Х-27. Мэри успешна в своей деятельности, преданно служит своему отечеству. Она достойно выполняет задание по обезвреживанию русского разведчика лейтенанта Крано (Виктор Маклаглен), но позже совершает роковую ошибку. По ходу действия становится понятно, что это задание определило дальнейшую судьбу Мэри.

В фильме «Обесчещенная» Штернберг одел Марлен Дитрих в самые разные наряды. Она периодически появляется в костюмах «профессиональной шпионки». В английском дамском костюме, украшенном перьями, она прогуливается по улицам. Для личных отношений героиня Дитрих переодевается в обтягивающий черный кожаный комбинезон летчика; в пышные юбки русской крестьянки с косами; в черную тунику с металлическим блеском, не скрывающую обнаженных ног; в большой блестящий капюшон, короткие сапоги, длинные перчатки и шлем с забралом, из-под которого выбивается очень пышная шевелюра и видна лишь хищная улыбка. Улыбка эта часто появляется на экране крупным планом, вместе с прекрасными глазами, похожими на глаза ее ангорской кошки. Черная ангорская кошка включена в повествование не случайно. Если бы Агент X-27 не была расстреляна, а сбежала в Северную Африку, ее судьба могла быть схожей с судьбой Эмми Джолли. Ведь не случайно зрителю все время показывают ночной туман, из которого на палубе корабля возникает эмигрантка из Европы, не верящая в добро и из принципа отказавшаяся от помощи Адольфа Менжу.

Экзотические костюмы Агента X-27 не были голливудской новацией. В костюме русской крестьянки с косами Дитрих уже появлялась в 1923 году в фильме Уильяма Дитерле «Мужчина у дороги». А в комбинезоне летчика – кожаном костюме, шлеме и защитных очках – Дитрих уже снималась за два года до этого в фильме «Корабль потерянных душ» французского режиссера Мориса Турнёра, где играла главную роль незадолго до Лолы-Лолы.

Фильм «Обесчещенная» начинается, как обычно, с появления на экране огромной, словно гора, аббревиатуры Paramount. Это сопровождается жуткой музыкальной смесью. Надпись сообщает, что действие происходит в 1915 году. Ослабление Австрийской империи привело к появлению множества странных личностей. Слышится барабанный бой, который постепенно превращается в шум дождя по водосточному желобу. В новом кадре – мокрый тротуар, на котором крупным планом – женские ноги, сползший чулок, руки, подтягивающие его до подвязок.

В сцене, когда героиня принимает решение, от которого зависит жизнь ее любовника и ее самой, она одета в облегающий кожаный комбинезон и вооружена револьвером. Она допрашивает русского разведчика лейтенанта Крано без свидетелей. Допрос происходит ночью в небольшом здании военного аэродрома. За окном бороздят небо невероятно яркие прожекторы, усиливая тревогу и напряжение текущего момента. Сидящая напротив арестованного героиня Марлен нервно играет револьвером. Словно случайно она роняет его, для того чтобы узник мог завладеть им и сбежать. Самоотверженность женщины будет стоить ей жизни.

Когда суд выносит смертный приговор, лицо Дитрих освещено тусклым светом. У нее дрожат губы так, что сразу становится ясно, каким огромным мастерством обладает эта актриса. В камере перед казнью она просит принести ей хоть что-нибудь из той одежды, которую она носила, «когда еще служила своим соотечественникам, а не отечеству».

На казнь осужденную приказали отвести влюбленному в нее молодому офицеру. Она спрашивает, нет ли у него зеркала. «Это сгодится?» – протягивает саблю офицер. Она улыбается, смотрится в лезвие, поправляет вуалетку. Этот момент фильма знаменитый режиссер Сергей Эйзенштейн назвал «роскошной находкой».

В фильме имеются и другие, еще более роскошные находки. Агент X-27 послушно встает на указанное ей место. Офицер вынимает черную повязку, чтобы завязать ей глаза. Она берет ее у него из рук, вытирает ему слезы, возвращает и подает ему знак вернуться к группе военных. Юноша возвращается на положенное ему место. Он должен командовать расстрелом. Агент X-27 осеняет себя крестным знамением. Офицер замирает на месте, неумолимо, очень жестоко бьет барабанная дробь. А камера на протяжении всей этой пытки показывает исступленное и необычайно красивое лицо Марлен, ожидающей смерти.

Юноша не выдерживает напряжения, швыряет шпагу на землю. Он с надрывом кричит: «Я не убью женщину! Я также не убью ни одного мужчину! Вы называете это войной? Это бойня! Вы называете это служением своей стране? Вы называете это патриотизмом? А я называю это убийством!»

Агент X-27 все еще верит в отмену приговора, приподнимает вуалетку, подкрашивает губы, а затем, как в начале фильма, привычным движением подтягивает чулки, словно готова вернуться к своей прежней профессии. Шум дождя, из-за которого задерживают казнь шпионки – бывшей проститутки, сливается с непрерывным барабанным боем. Сменяют офицера, звучит команда, героиня Дитрих в конвульсиях падает, изрешеченная пулями.

Незамедлительным ответом Metro-Goldwyn-Mayer на фильм Paramount Pictures Corporation Штернберга «Обесчещенная» стала картина «Мата Хари», снятая в 1931 году, с Гретой Гарбо в главной роли. В противовес логике студии Paramount Штернберг предпочел снимать в «Обесчещенной» именно Дитрих, а не «божественную» Гарбо, которая к тому времени, в 1928 году, сыграла роль русской шпионки в фильме «Таинственная дама».

После картины «Обесчещенная» Джозеф фон Штернберг сказал Дитрих, что больше не хочет ее снимать, хотя она выполняла любое его указание на съемочной площадке, любое его желание в жизни. Кроме одного – развестись с Рудольфом Зибером. Что угодно, только не развод. Дитрих не изменила этому принципу до самой смерти супруга в 1976 году. Штернберга тяготило его двусмысленное положение полумужа-полулюбовника, он приходил в ярость, скандалил, Дитрих в ответ не молчала. На съемочной площадке иногда стояла такая ругань, словно дело происходило в портовых складах, а не в Голливуде.

Штернберг занялся проектом, который компания Paramount ранее предлагала осуществить Сергею Эйзенштейну. Но, опасаясь, что фильм Эйзенштейна будет либо чересчур «интеллектуальным», либо слишком «социалистическим», руководство компании отказалось от этой мысли. В результате фильм по роману Теодора Драйзера «Американская трагедия» был снят Джозефом фон Штернбергом. Это был не самый лучший, но довольно удачный фильм режиссера, волнующий, полный света и мягкого фатализма.

Дитрих обвинила его в желании показать всему белому свету, что она ничего не стоит. Марлен упрекала его в том, что он стремится возвеличить самого себя, бросая ее на произвол судьбы, что все, что он создал с ее участием, было сделано лишь для того, чтобы показать, как он велик. Марлен категорически отказывалась сниматься у какого-либо другого режиссера. В итоге Джозеф согласился продолжить совместную работу. Он не хотел причинить вред кому бы то ни было, а особенно той женщине, за судьбу которой он чувствовал себя ответственным. До определенного времени Штернберг вынужден был мириться со своим двусмысленным положением. Дитрих была ему нужна.

После съемок фильма «Обесчещенная» Марлен Дитрих совершила турне по Европе. Она стремилась повысить свою популярность, приумножить известность и славу, свалившуюся на нее после «Голубого ангела» и «Марокко». У нее наступил период все возраставшей известности и популярности.

В декабре 1930 года Марлен Дитрих на четыре месяца возвратилась в Берлин. Дочь Мария, которой исполнилось шесть лет, не узнавала в тонкой и элегантной даме свою мать. Восьмимесячное отсутствие и работа в Голливуде очень изменили Марлен. У нее появилась уверенность в себе и властный вид, которого раньше не было. Это была «королева, рядом с которой появился король», написала Мария много лет спустя о своих впечатлениях о встрече с матерью после голливудского фурора.

Игнорируя возражения киностудии, Марлен Дитрих решила вернуться в Америку с дочерью. Настало время сделать новый рекламный ход. Они нашли и успешно опробовали новый прием повышения популярности и интереса к актрисе. Кто запретил загадочным женщинам иметь детей?! Она станет еще более загадочной, когда выяснится, что она еще и мать. Джозеф фон Штернберг сфотографировал Марлен вместе с Марией.

В июле 1931 года в Америку вызвали Рудольфа Зибера, чтобы снять и растиражировать фотографию образцовой семьи Марлен Дитрих. Этот семейный портрет стал знаменитым. На нем во весь рост стоят рядом Марлен и Руди. Мария сидит на руках у отца между родителями, обнимая их ручками за шеи. Она слегка щурится под ярким калифорнийским солнцем. Справа от супруга, ухватив его за руку в знак дружбы, стоит невысокий мужчина – Джозеф фон Штернберг. Режиссура фотографии была направлена на то, чтобы показать, что Джо всего лишь друг семьи, а не любовник Марлен. У Джо – берет и усы, как у каждого человека творческой профессии в те времена. Муж, одетый в белый костюм, – с добрым и улыбающимся, слегка загорелым лицом. Марлен – с бледным и строгим лицом, в шляпе с мягкими и широкими полями, темном блейзере, мужской рубашке с галстуком в горошек и светлой юбке. Безропотно выполнив свою задачу в этой рекламной акции, Рудольф Зибер в августе вернулся в Германию к Тамаре. Среди голливудских актрис началась настоящая эпидемия усыновления детей.

Мария осталась с матерью в Америке, которую сразу полюбила, особенно Калифорнию, климат которой – вечное лето, что восхищало ее больше всего. Девочка плавала в бассейне, питая особую любовь к лошадям, ездила верхом, все время была на свободе. Мать была уверена, что Мария счастлива, и довольна тем, что после съемок могла готовить для дочери, на ночь читать ей книги. Они ходили в парк на аттракционы или к Тихому океану, чтобы полюбоваться заходом солнца или поплавать. На пляже они часто бегали наперегонки, возвратившись домой, звонили по телефону в Германию, прежде чем лечь спать.

Девочку не тяготило отсутствие родного языка, она быстро овладела английским и говорила, как истинная американка. Мария хорошо играла в теннис, была здоровой, загорелой, сама научилась читать и писать. Марлен была с ней утром и вечером, готовила для нее еду, укладывала спать, окружала любовью. Фон Штернберг также заботился о ней и учил ее многому, чего не мог бы ей дать обычный учитель.

Мария росла умной, любознательной девочкой и была, на радость матери, очень хорошенькой. Марлен вспоминала, как много она ее снимала: «в белом платье перед рождественской елкой, ясным летним днем в брюках, рубашке и шапочке, в купальном костюме, во всех фантастических одеждах маскарада».

В связи с переездом к ней дочери Марлен поселилась в Беверли-Хиллз на вилле, обставленной с показной роскошью. Мария считала, что очутилась в раю. Однажды самолеты чертили в небе имя Марлен Дитрих. Они с Марией смотрели в небо и читали буквы, которые струились из самолетов: «Марлен Дитрих». Небо было усеяно звездами, и Мария сказала: «Мама, ты видишь, звезды смотрят через твое имя». Это было «аксессуаром славы», как и роскошные интерьеры, которые окружали Марлен.

По утрам Джо делал вид, что пришел в гости на завтрак. Но Мария замечала, что иногда вместо Джозефа фон Штернберга по утрам приходит Морис Шевалье. На отношения Марлен с Шевалье некоторый свет проливает телеграмма на французском языке, отправленная Марлен 20 февраля 1933 года. В ней шла речь о разрыве: «Я даже не хочу твоей дружбы, между нами все кончено навсегда». Эта телеграмма хранится во внушительных архивах наследия Дитрих в Берлине, которые насчитывают 300 тысяч документов.

В своем цветочно-пальмовом раю маленькая Мария наблюдала многие аналогичные чередования, пересечения, замены, разрывы и замещения.

Взрослая дочь Мария Рива в книге, посвященной великой матери, выступает в роли безапелляционного судьи, всегда оправдывающего отца и обвиняющего мать во многих семейных неурядицах. Можно согласиться с Марией и многими другими авторами в том, что Марлен Дитрих и Рудольф Зибер действительно пребывали в необычном семейном союзе. Но увидеть истинные причины странности этих отношений Марии мешала ее предвзятость. Не будем развивать этот сюжет, отметив только, что она всегда играла в команде своего отца.

Марлен Дитрих была сильной женщиной, но, как и всякая женщина, она нуждалась в сильном мужчине, на которого могла бы опереться и почувствовать себя женщиной. А Рудольф Зибер, слабый и безвольный, был вполне удовлетворен «должностью» супруга кинозвезды, которая обеспечивала ему и его любовнице комфортную и далеко не бедную жизнь. Ему не надо было зарабатывать на жизнь – свою, дочери и любовницы. Он мог вообще ни о чем не беспокоиться, просто жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Потому что рядом есть Марлен, которая заработает для всех, все организует, обо всем побеспокоится. А Зибер в качестве дополнительного бонуса получит мощного игрока в свою команду – их единственную дочь Марию, которая посчитает иждивенчество отца естественным и закономерным.