Текст книги "Своенравная леди"

Глава 34

Они сидели, крепко прижавшись друг к другу. Каэтано заговорил первым:

– Если ты меня любишь, Сюзетта, то согласишься ли поехать ко мне домой и провести со мной всю жизнь?

– Когда мы едем? И где твой дом?

Каэтано поднял голову.

– У меня в Мексике небольшая асиенда. Тебе она понравится, Сюзетта. Там жарко и пустынно, зато нет посторонних. Уединение успокаивает, – сказал он и задумчиво добавил: – Разумеется, если тебе станет скучно, я повезу тебя в город или к океану.

Сюзетта обвила руками его шею.

– Мой дорогой Каэтано, мне не будет скучно с тобой. Больше всего на свете я хочу оказаться с тобой в уединенном и безлюдном месте. В маленьком скромном жилище, затерянном среди холмов. Я буду готовить и убирать, Каэтано. И шить тебе одежду.

– Посмотрим, – шепнул он, нежно целуя ее.

– Каэтано, – Сюзетта натянула поводья пегой кобылы с белой гривой, – это еще дальше?

Каэтано остановил Уголька и, блеснув глазами, озорно улыбнулся Сюзетте:

– Почти приехали.

Сюзетта потерла уставшую шею. После нескольких дней путешествия по пустынному плоскогорью, зажатому между двух гигантских хребтов Сьерра-Мадре, она с нетерпением ждала, когда же покажется асиенда Каэтано. Попрощавшись с техасским поселком, они пустились в путь по древней тропе команчей. Медленно продвигаясь по дикой местности, Каэтано с гордостью показывал Сюзетте горные пики, пещеры, гипсовые холмы и небольшие поселки.

Сюзетта огляделась. Она не замечала никакого признака дома или хижины. Повсюду была суровая пустыня, а в сотне ярдов впереди возвышался невысокий гребень. Она скептически посмотрела на Каэтано. Он по-прежнему улыбался.

– Полагаю, эта улыбка означает, что когда я поднимусь на гребень, то увижу твой дом.

– Умная женщина. Дом находится на краю Лано-дель-Гайо. Стоя на своем патио, я вижу на сотни миль вокруг, хотя, как ты могла убедиться, непрошеный гость должен подъехать к самому порогу, прежде чем увидит дом.

– Ты специально так рассчитал, потому что тебе постоянно угрожает опасность?

– Мы здесь в безопасности, Сюзетта, – рассмеялся Каэтано. – Я не совершаю налеты и не граблю банки в Мексике. Только в Техасе.

– Значит, здешние власти не тревожат тебя? А они не попытаются выслать тебя в Техас?

– Вряд ли. В этой стране я примерный гражданин и желанный гость среди аристократии Мехико. Все считают меня своим другом.

– Значит, я могу спокойно спать рядом с тобой и не волноваться, что тебя заберут?

– Пока мы здесь, в Мексике.

– Тогда, милый, давай останемся в Мексике навсегда.

– Лучшего и придумать нельзя. Поехали домой.

Он пришпорил Уголька, и кобыла Сюзетты последовала за жеребцом. Они быстро поскакали к невысокому гребню, и Сюзетта, поднявшись на него, снова натянула поводья.

– Каэтано! – крикнула она.

Засмеявшись, Каэтано повернул коня. Он наслаждался ее изумлением. Не в силах вымолвить ни слова, Сюзетта смотрела на раскинувшийся вдали большой кирпичный дом. Его оранжево-красные стены, освещенные заходящим солнцем, переливались розовыми и пурпурными красками. Громадный дом был ярко освещен; в каждом окне горел свет. Величественная асиенда, похожая на оживший мираж, одиноко возвышалась над плоской пустыней. В тихом прозрачном воздухе плыли мелодичные звуки гитары.

Обретя наконец дар речи, Сюзетта повернулась к Каэтано:

– Это…

– Да, Сюзетта, это наш дом. Сьела-Виста.

– Какой он огромный… и прекрасный.

– И крепкий, – гордо заметил Каэтано. – Я сам проектировал его, и, уверяю тебя, он будет стоять еще много лет после нашей с тобой смерти. Дети наших детей вырастут в этом доме, а он будет выглядеть так же, как сегодня.

– Я люблю тебя, Каэтано.

Сияя от счастья, Сюзетта ударила пятками в бока лошади и понеслась к дому. Каэтано смотрел на Сюзетту, слушая, как ее смех смешивается со звуками гитары. Он глубоко вдохнул чистый разреженный воздух, с трудом веря, что это не сон. Наконец-то он дома! Прекрасная белокурая девушка, чей смех наполнял его сердце радостью, принадлежит ему. Это и ее дом. Каэтано поехал за ней.

Мальчишка-мексиканец поклонился и увел их лошадей. Сюзетта прильнула к руке Каэтано, а он повел ее через широкое каменное крыльцо к огромным двойным дверям, украшенным резьбой. Они вошли в прохладный холл, выложенный красной кафельной плиткой, на которой гулким эхом отдавались их шаги. Осматривая величественный дом, Сюзетта горела желанием посмотреть все его комнаты. У Каэтано были другие планы.

– У тебя будет масса времени, чтобы познакомиться с домом, Сюзетта. А сейчас давай поужинаем и ляжем спать. Ты выглядишь усталой.

– Чудесно, но я с нетерпением буду ждать утра.

Они вошли в огромную столовую с высоким потолком. Стены были обтянуты тисненой кожей и облицованы темно-красным мрамором. За огромным инкрустированным столом могли уместиться пятьдесят человек. Массивные резные стулья с высокими спинками и обшитыми алым бархатом сиденьями выстроились вдоль длинного стола. На одном его конце располагались два столовых прибора из тонкого фарфора с золотым ободком. Когда молодые люди сели, в комнату вошел улыбающийся мужчина и наполнил бокалы чистой водой. Этот человек вскоре присоединился к двум другим слугам, сервировавшим поистине королевский стол. Каэтано с гордостью представил Сюзетту прислуге. Когда тихие и почтительные мексиканцы оставили их одних, Сюзетта схватила Каэтано за руку.

– Каэтано, мне так неловко. Что твои слуги подумают обо мне? Я сижу здесь в штанах и грязной рубашке. А мои волосы? Мне так стыдно. Мне следовало бы вымыться, прежде чем садиться обедать.

Каэтано поднял бокал с вином и сделал глоток. Улыбаясь, он поднес руку Сюзетты к губам и поцеловал ее.

– Сюзетта, это не мои слуги, это наши слуги. А что касается того, что они о тебе подумают – если у них есть глаза, то они подумают, что более красивой женщины в жизни не видели. Это твой дом, милая, и ты можешь одеваться так, как захочешь. А теперь наслаждайся едой и не думай о прислуге.

Сюзетта взяла в руки позолоченную вилку.

– Каэтано, – задумчиво сказала она. – Ты богат.

– Очень.

– Мария и Панчо рассказывали мне, что ты даешь деньги бедным. Они говорили, что ты благородный и добрый Робин Гуд.

– Я давал деньги бедным, но я люблю удобства не меньше, чем своих ближних. Я эгоист, хотя посторонним иногда кажется иначе. Мария и Панчо считают меня добрым человеком, а большинство других – опасным животным. Все они ошибаются.

Каэтано улыбнулся и коснулся ладонью щеки Сюзетты.

– А ты, милая? Каким я кажусь тебе?

– Я вижу в тебе только любимого мужчину, Каэтано. Меня не волнует твое прошлое. Но надеюсь, ты оставишь свою опасную профессию, потому что мне невыносима даже мысль о том; что тебя могут убить или посадить в тюрьму.

– Не волнуйся, любимая, у меня нет намерения снова рисковать жизнью. Я надежно вложил свои деньги, и мы достаточно богаты, чтобы без забот прожить до конца жизни. Двадцать восемь лет я провел в непрерывных скитаниях, а следующие двадцать восемь буду сидеть на одном месте – здесь, с тобой.

Спальня, куда они прошли после обеда, показалась Сюзетте роскошной. Ее восхитили прекрасная мебель и великолепный тканый ковер. Окна выходили на бесплодную пустыню. Сюзетта обвела взглядом горизонт и увидела вершины гор, находящихся в сотнях миль отсюда. – Знаешь, Каэтано, мы… Каэтано?

Она обошла комнату, разыскивая его. Двери в дальнем конце спальни были широко раскрыты. Сюзетта улыбнулась и поспешила к ним. Выглянув в обнесенный стеной дворик, она онемела от изумления. Цветущие кактусы и юкки пестрым забором окружали огромный, выложенный кафелем бассейн. Вокруг стояли статуи, выбрасывающие высоко в воздух фонтаны воды. Сюзетта приблизилась к ведущим в воду ступенькам. Никогда в жизни она не видела такой роскоши в частном доме. В дальнем конце мраморного бассейна одна из статуй зашевелилась. – Каэтано! – радостно вскрикнула Сюзетта. Обнаженный Каэтано поплыл ей навстречу. Она присела на корточки у края бассейна.

Каэтано встал и протянул к ней руки. Сюзетта не сопротивлялась. В воде он снял с нее одежду. Крича и смеясь, они резвились вдвоем в свете восходящей луны.

– Ты здесь моешься? – спросила она.

– Дорогая, мы же цивилизованные люди! Внутри есть мраморная ванна и еще одно место, где я моюсь. Ты никогда не видела ничего подобного.

– Тогда покажи мне.

Каэтано понес Сюзетту в спальню. Заливая водой ковер, он поднялся на три ступеньки. Они оказались у входа в самое странное сооружение, какое Сюзетта когда-либо видела. Высокое квадратное помещение было снизу доверху облицовано кафелем. Каэтано вошел внутрь.

– Ты готова к купанию?

– Каэтано, что это… за комната?

– Это душ, любимая. – Он повернул золоченые краны, и на них сверху полились струйки воды.

Сюзетта подняла голову и засмеялась. Она продолжала смеяться, когда Каэтано начал намыливать ее тело.

– Это неприлично! – радостно воскликнула она.

– Зато гигиенично, – возразил Каэтано и наклонился к ее губам.

Когда наступило утро, Сюзетта, отдохнувшая и счастливая, поцелуем разбудила Каэтано.

– Я опять хочу в то место, которое ты называешь душем, – прошептала она, покрывая поцелуями его шею.

– Я только закажу завтрак и присоединюсь к тебе.

После душа Сюзетта сидела в гардеробной, расчесывая мокрые волосы. Она накинула на себя белый купальный халат Каэтано, закатала рукава, затянула пояс и, босая, пошла в спальню.

За квадратным столом перед окнами сидел Каэтано, одетый в черный шелковый халат, и пил кофе. Когда Сюзетта вошла, он поднял голову, и все перевернулось у нее внутри. Она подошла к нему и поцеловала в губы. Каэтано посадил ее к себе на колени. Обняв его за шею, Сюзетта взглянула на расставленные на столе соблазнительные блюда. Ее взгляд остановился на серебряной чаше с сочной, красной клубникой. Сюзетта взяла одну ягоду, обмакнула в густые сливки, а затем в сахарницу. Положив клубнику в рот, она вздохнула и закатила глаза.

– Уф! – рассмеялась она, проглотив деликатес. – У меня весь подбородок в сахаре. Быстро высунув язык, она начала слизывать сахар.

– Все? – спросила она Каэтано.

– Не совсем.

Сахар рассыпался по ее высокой груди. Сюзетта оглядела себя и подняла руку, чтобы стряхнуть крупинки, но пальцы Каэтано сомкнулись на ее запястье.

– Нет, Сюзетта, позволь мне.

– Но, Каэтано…

– Я очищу тебя поцелуями, – прошептал он.

Губы Каэтано скользнули к шее Сюзетты.

– Каэтано, а если нас кто-нибудь увидит?

Его теплый влажный рот прижался к ее шее, а затем двинулся вниз, и она забыла обо всем.

Каэтано задернул занавески. Окна оставались открыты только в задней части комнаты, но огороженный стеной двор обеспечивал уединение. Каэтано медленно слизывал сахар с чистой, нежной кожи Сюзетты.

– Каэтано, – задыхаясь, прошептала она, – мне кажется, уже все.

– Да, – пробормотал он, прижимаясь губами к ее телу.

Кровь его вскипела. Он раздвигал полы шелкового халата, пока белая, полная грудь Сюзетты не выскользнула наружу. Жадный рот Каэтано двинулся по ней. Когда его горячие губы сомкнулись вокруг розового соска, Сюзетта закрыла глаза и уронила голову ему на плечо.

– Ты слаще сахара, – прошептал он, ласково покусывая сосок.

– Милый… кровать.

– Я хочу тебя здесь, сейчас.

Покрывая поцелуями губы и вздымающуюся грудь Сюзетты, Каэтано отодвинул от стола стул с высокой спинкой, посадил ее на себя верхом, и ее бедра обхватили его.

– Каэтано, – еле слышно выдохнула она.

– Да. – Он прижался к ее губам.

Сюзетта подняла голову и в. неистовстве страсти сорвала с него халат. Когда она опустилась на Каэтано и приняла в себя его плоть, оба застонали. Она сидела верхом на своем любовнике в освещенной солнечными лучами комнате за столом с сервированным завтраком. С того мгновения, когда их тела соединились, и до упоительного момента экстаза Сюзетта смотрела в горячие черные глаза Каэтано. Их души тоже слились в единое целое.

Обмякнув, Сюзетта уткнулась лицом в его смуглое плечо и улыбнулась:

– Думаю, это научит меня больше не рассыпать сахар.

Каэтано рассмеялся и провел пальцами по теплой щеке Сюзетты.

– Я каждый раз буду просить подать к столу сахар. Не помню, когда завтрак доставлял мне такое удовольствие.

Сюзетта поцеловала его.

– Я безумно тебя люблю. Милый мой, я безрассудно и безоглядно влюбилась. Пожалуйста, не позволяй мне оставлять тебя.

– Моя дорогая Сюзетта, с самой первой минуты, как ты стала моей, я понял, что никогда не разрешу тебе покинуть меня. Обещай, что это драгоценное сердечко, которое я целую, будет биться только для меня.

– Обещаю, – вздохнула она. – Только для тебя.

Каэтано поднял голову. Она улыбнулась и прижала ладонь к его груди.

– Да, – заверил он ее, – оно бьется только для тебя.

Сюзетте нужна была одежда, и поэтому Каэтано пригласил из Мехико трех портных. Они приехали поездом, привезя с собой ткани и выкройки.

Когда роскошный атлас, шелк, тафта и кружева были разложены в просторной столовой, Сюзетта позвала Каэтано.

– Дорогой, что тебе больше нравится?

Каэтано озадаченно посмотрел на Сюзетту:

– Не сомневаюсь, ты сделаешь правильный выбор. А если возникнут затруднения, бери все. – Каэтано рассмеялся и двинулся к двери. – Ты взрослая женщина, Сюзетта. Сама подбери то, что тебе идет.

Она расправила плечи и шагнула к большому обеденному столу.

– Я возьму это и это, вон ту голубую ткань, а еще это, это…

Каэтано сказал Сюзетте, что каждый год устраивает вечеринку, желая помочь своим друзьям отпраздновать годовщину освобождения Мексики из-под испанского владычества. Это будет прекрасный повод для всех его мексиканских друзей познакомиться с очаровательной хозяйкой Сьела-Висты. В этот райский уголок посреди пустыни были приглашены сливки мексиканского общества. Те, кто приехал издалека, остановились в доме.

В сумерках 16 сентября зажженные люстры ярко освещали танцевальный зал Сьела-Висты. Выложенный разноцветными плитками пол ослепительно блестел. На возвышении расположились приглашенные из Мехико музыканты в пестрых одеждах. На длинном столе, покрытом белой льняной скатертью, в серебряных ведерках охлаждалось шампанское. Пока Сюзетта заканчивала прическу, Каэтано ждал в танцевальном зале.

Он был элегантен и красив в белоснежной сорочке и красном галстуке. Каэтано выглядел как богатый, преуспевающий аристократ.

Сюзетта тихо окликнула его, и он обернулся. К нему приближалась необычайно красивая женщина в черном кружевном платье. Ее голову украшала мантилья, в ушах сверкали бриллианты. Высокая полная грудь ослепительно сверкала в глубоком декольте. Легкий шорох ее юбок музыкой звучал в ушах Каэтано. Не успела Сюзетта подойти к нему, как он повернулся к оркестру и что-то сказал. Полилась нежная романтическая мелодия. Учтиво поклонившись, Каэтано поцеловал руку Сюзетты в кружевной перчатке и спросил, не окажет ли она ему честь потанцевать с ним.

Ошеломленная его неотразимой красотой, она кивнула, и Каэтано обнял ее. Они в одиночестве кружились на гладком, сверкающем полу, не замечая наблюдавших за ними гостей. Когда музыка смолкла, раздались аплодисменты. Влюбленные даже не заметили, что они не одни.

Этот танец оказался единственным для Каэтано. Уже прибывали кареты с гостями, и элегантно одетые пары спешили в зал. Каэтано, стоя рядом с Сюзеттой, приглашал гостей в дом и гордо представлял всем прекрасную хозяйку. Политики и генералы, социалисты и аристократы, новые и старые друзья заполнили танцевальный зал, хлынули в столовую, гостиную и внутренние дворики.

Сюзетта, выделявшаяся в любом обществе своей неотразимой красотой, ласкала взгляд мужчин, а ее милый, дружелюбный характер быстро покорил дам. Мужчины нетерпеливо ждали очереди потанцевать с ней, и она охотно позволяла кружить себя по залу. Желая знать, не ревнует ли Каэтано, Сюзетта оглянулась и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась ему. Никогда еще она не видела в глазах мужчины подобной властности и холодной уверенности. Каэтано смотрел на Сюзетту так, будто ничуть не сомневался, что она принадлежит только ему и ни один мужчина на свете не способен отнять ее у него.

Чудесная вечеринка продолжалась до тех пор, пока первые лучи солнца не окрасили пустыню в розовые тона. Оставшиеся и дом гости разошлись по своим спальням. Остальные разъехались, и последняя карета исчезла вдали, оставляя за собой облако пыли. Каэтано и Сюзетта шли по длинному коридору к своим комнатам; он на ходу развязывал красный галстук, а она отцепляла мантилью от белокурых волос.

– Прелестная вечеринка, – сказала Сюзетта.

– Лучше и быть не может. Они все влюбились в тебя и завидовали мне.

– Я рада, – польщенная, отозвалась она.

Дойдя до двери спальни, Каэтано прошептал:

– Знаешь, чего мне хочется?

– Надеюсь, спать.

Каэтано распахнул дверь, прошел через комнату и вышел через другую дверь.

– Давай поплещемся в бассейне.

– Каэтано, солнце уже встает.

– Ну и пусть, – ответил он, раздеваясь.

Сюзетта сбросила туфли и стянула шелковые чулки.

– Каэтано, в комнатах полно гостей.

– На это развлечение они не приглашены. – Каэтано сбросил черные кожаные туфли.

– Ты не будешь топить меня? – Сюзетта расстегнула черное кружевное платье.

– Я джентльмен, Сюзетта. – Каэтано освободился от брюк.

Она повернулась к нему спиной, показывая, что ей понадобится его помощь.

– Джентльмен? Разве ты не Князь Тьмы?

– Дьявол был джентльменом, – сказал он, расшнуровывая ее тугой корсет.

– Шекспир? – Сюзетта сняла нижнюю юбку.

– Король Лир. – Он потянул вниз атласный корсет, и она освободилась от белья.

Обнаженные, они стояли на краю бассейна. Каэтано подхватил ее на руки и по ступенькам сошел в воду. Сюзетта прижалась к нему и подумала, что сейчас, наверное, самое подходящее время сказать Каэтано, что она носит под сердцем его ребенка.

Он погрузился в воду и сел на дно, удерживая Сюзетту у себя на коленях.

– Знаешь, Сюзетта, у тебя очень утонченный вид.

– Не понимаю.

– Ты не сняла свои бриллиантовые сережки.

– Забыла! А что, если я их потеряю?

– Я куплю тебе новые. – Каэтано поднял руку, и на его запястье в лучах восходящего солнца сверкнула тонкая золотая цепочка с крошечным сердечком. – Это единственное украшение, потерять которое было бы трагедией.

– Каэтано, – выдохнула она, и их губы сомкнулись.

Поцелуй его был нежным и дразнящим, теплые влажные губы Каэтано играли с ее губами. Он не собирался заходить далеко, зная, что Сюзетта устала. Он хотел только немного расслабиться с ней в воде, а затем отнести ее в спальню.

Их быстро охватывал огонь желания. Сюзетта изо всех сил прижалась к нему. Каэтано почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и понял, что больше не в силах ждать.

Каэтано поднимался по ступенькам бассейна, ведя Сюзетту за собой и размышляя, как бы поскорее добраться до кровати. Когда его протянутая рука коснулась чего-то мягкого, он вздохнул и опустился на землю, притянув Сюзетту к себе. Они любили друг друга на новом платье из черных кружев, а потом лежали рядом, пресыщенные и опустошенные. Обняв Каэтано, Сюзетта размышляла, рассказать ли ему о своей беременности. Она признается ему утром, когда они встанут.

Громкий стук в дверь заставил их вскочить на ноги. Они бросались в дом, одеваясь на ходу. Каэтано распахнул дверь.

– Мне неловко беспокоить вас, Каэтано, – смущенно сказал слуга. – В гостиной сидит Панчо Монтойя. Он говорит, что Куртис Баярд очень болен. Он сказал, что если вы хотите застать своего дядю в живых, то должны немедленно ехать в Техас.

Глава 35

Остин Бранд сидел за столом. Его налитые кровью глаза слезились, голова болела. Он провел пальцами по затылку, чтобы размять онемевшие мышцы, вздохнул и опустил руку.

Остин взял бутылку виски, налил себе внушительную порцию, выпил одним глотком, поморщился и со стуком поставил пустой стакан на полированную поверхность стола. Затем медленно повернулся и взглянул в высокие окна, выходящие на восток. На горизонте появились первые розоватые отблески зари. Скоро начнется еще один долгий, беспокойный день, и сентябрьская жара станет невыносимой. Еще один день без его любимой Сюзетты.

Остин опять сжал ладонями голову и громко застонал. Где, во имя Господа, Каэтано прячет ее? Неужели банда убийц и одна беспомощная женщина способны исчезнуть с лица земли? Как этому разбойнику удается все время ускользать от него и всех людей, которых он нанял, чтобы найти ее?

Остин склонился над старой картой и прищурился, как будто ее долгое разглядывание могло помочь ему открыть убежище бандитов. За месяцы, прошедшие после исчезновения Сюзетты, Остин проехал сотни миль по всему Техасу, упорно проверяя самые слабые следы, хватаясь за тончайшие ниточки надежды. Он нанял несколько десятков лучших сыщиков, работавших в различных частях обширного штата.

Ничего! Ни единого намека на то, где находится Сюзетта! Прошло столько времени, а он был не ближе к цели, чем в тот день, когда ее сняли с «Альфы». Остин зажмурился и опять стал ругать себя за то, что оставил ее одну, отправившись в Чикаго. Ему не следовало уезжать или нужно было взять жену с собой. Она хотела поехать с ним. Он должен был послушать ее, и теперь она лежала бы наверху в их супружеской кровати, целая и невредимая, принадлежащая только ему.

Где Сюзетта сейчас? Наверное, в кровати? Неужели ее заставили спать в одной постели с этим зверем Каэтано? Может, в эту самую минуту, когда он сидит здесь, ее насилует жестокий мстительный полукровка?

Из горла Остина вырвалось звериное рычание, и он потряс головой, пытаясь отогнать от себя эти страшные картины. Нельзя думать об этом, иначе он сойдет с ума. Чтобы найти Сюзетту, необходимо сохранить ясность мысли. Он найдет ее. Без Сюзетты его жизнь лишена смысла. Без нее этот большой дом стал холодным и пустым. Здесь больше нет солнечного света, нет смеха, нет счастья. И так будет до тех пор, пока его драгоценная жена вновь не окажется за надежными стенами их дома.

– Мистер Бранд, – тихо окликнула его Кейт из холла. – Вы звали меня, сэр? Мне показалось, что кто-то разговаривает.

Остин медленно повернулся и посмотрел на коренастую добродушную женщину.

– Прошу прощения, Кейт. Я не звал вас, но, возможно, издавал какие-то звуки.

Ласково улыбаясь, Кейт подошла к нему.

– Все в порядке, мистер Бранд. Может, принести вам что-нибудь поесть? Хотите позавтракать?

– Спасибо, ничего не нужно. Я не голоден. – Остин налил себе еще одну порцию виски.

Кейт кивнула:

– Знаю, но вы должны есть. Когда вы вернулись? Вы еще не ложились?

Остин кашлянул.

– Мы приехали около часа назад. Скоро пойду спать.

– Я… вы что-нибудь нашли? – с надеждой спросила Кейт.

– Нет, не нашли. Это был еще один ложный след. Еще одна бессмысленная поездка. Не знаю, что мне делать, куда идти. Я чувствую себя, как… – Остин умолк и склонил голову. – Мне очень жаль, Кейт. Прости меня.

– О, мистер Бранд, не просите у меня прощения. Всем известно, что вам пришлось вынести больше, чем Господь посылает обычному человеку. И вы всегда были воплощением силы. Не беспокойтесь о том, что я подумаю.

Кейт обожала Остина и горела желанием утешить его.

– Теперь я не чувствую себя сильным, Кейт, – печально улыбнулся он.

– Вам просто нужно немного поспать. Поднимитесь наверх и прилягте.

Остин вздохнул:

– Вероятно, вы правы. Я устал и, возможно, засну.

– Ну конечно, заснете. Пойдемте со мной. Я постелю вам постель, и вы сможете отдохнуть.

Остин поднялся. Каждый мускул его тела был напряжен и болел. В висках пульсировало, и он сомневался, сможет ли сам подняться по лестнице. Пухлая рука обвила его талию, и Кейт сказала:

– Я помогу вам подняться наверх и не желаю слушать никаких возражений!

Остин посмотрел сверху вниз на маленькую женщину, исполненную решимости помочь ему.

– Хорошо, мэм, – ответил он, и они стали медленно подниматься по лестнице.

Остин, зевая, стоял посередине комнаты, а неугомонная маленькая Кейт постелила постель и разгладила простыни.

– Ну вот, – сказала она, отступив на шаг. – Постель для короля готова. Вам осталось только опуститься на нее.

Он почесал голову.

– Я ужасно грязен, Кейт. Я испачкаю эту чистую постель.

Нахмурившись, Кейт схватила его за руку и повела к кровати.

– Не забивайте себе голову этими пустяками. Вымоетесь, когда встанете.

Остин вдруг почувствовал, что у него нет сил спорить с ней. Он сел на постель и расстегнул рубашку. Кейт начала стягивать с него сапоги, а он лег на спину и погрузился в глубокий сон. Женщина встала и взглянула на крепко спящего поперек кровати полураздетого мужчину.

– Храни тебя Господь, дорогой, – прошептала она. – Ты найдешь ее, Остин. Ты не заслужил этих страданий. Ты найдешь это милое дитя.

Кейт не смогла передвинуть Остина в более удобное положение. Но это не имело значения: бедняга так измучился, что будет прекрасно спать и поперек кровати. Кейт взяла его сапоги и отставила в сторону, а затем задернула плотные синие шторы, преградив путь солнечным лучам, и на цыпочках вышла из комнаты.

Остин спал сном младенца, опустив босые ноги на пол и сложив руки на груди. Несколько раз в течение долгого жаркого сентябрьского дня Кейт приходила взглянуть на него. Он лежал все в той же позе. Его обнаженная грудь равномерно поднималась и опускалась. Остин еще не проснулся, когда в дом с черного хода вошел Том Кэпс.

– Кейт, – Том снял свою широкополую шляпу, – Остин встал? Мы получили сведения о Сюзетте.

– Входи, Том. – Она взяла у него шляпу и провела в библиотеку. – Остин спит, но…

Она не успела закончить фразу – по ступенькам лестницы, застегивая на ходу рубашку, спускался Остин. Взгляд его был тревожным.

– Где она? Они нашли ее, Том? Мы можем освободить ее? – Он весь дрожал.

Том подошел к нему.

– Один из наших платных информаторов наконец напал на след. Сюзетта и Каэтано находятся в Техасе, на небольшом ранчо в горах, в восьми милях к западу от Мерфисвиля. Кажется, дядя этого полукровки умирает от чахотки, и Каэтано намерен быть рядом с ним, когда придет его смертный час. Он взял с собой миссис Бранд. Похоже, индеец наконец потерял осторожность.

Остин не слышал последних слов Тома. Он поднимался по лестнице в свою комнату.

– Предупреди людей, Том, чтобы через час были готовы, – бросил он через плечо.

– Мы телеграфируем шерифу Мерфисвиля? – крикнул Том.

Остин остановился посередине лестницы, обернулся и посмотрел вниз.

– К черту власти! Я не желаю, чтобы они вмешивались в это дело. Я сам займусь Каэтано. Никому не говори об этом, Том. Заплати информатору и скажи ему, чтобы он забыл обо всем, что знает. Я не хочу, чтобы даже мои люди знали, куда мы направляемся. Понимаешь?

– Да, босс, – кивнул Том.

Час спустя дюжина всадников мчалась в направлении заходящего солнца. Вслед за своим высоким светловолосым предводителем они отправились в долгое путешествие на юго-запад Техаса. Красивое лицо Остина Бранда несколько смягчилось. Он выглядел гораздо моложе своих сорока пяти лет. В его больших серых глазах появился блеск, широкие плечи расправились. Гордо и прямо он восседал на своем коне. Его загорелая кожа казалась необыкновенно гладкой и свежей. На полных чувственных губах Остина играла легкая улыбка.

Он освободит ее. Остин не сомневался в этом. На этот раз след не ложный. Скоро все закончится. Через несколько дней Сюзетта будет рядом, в его объятиях. Она, плача, откроет ему свое сердце, а он утешит и успокоит ее. Он привезет ее домой, и они забудут это ужасное испытание. Пройдет время, и кошмар рассеется. Они вернутся к прежней жизни. Она опять станет его молодой, прекрасной и любимой женой. Больше никогда он не отпустит ее от себя. Он не будет спускать с нее глаз.