Текст книги "Легко ли стать фотомоделью?"

А потом менеджер по маркетингу щелкнул пальцами:

– Я понял! Индиана Джонс! Или что-то в этом роде.

– Нет-нет… – попытался возразить Генри. Но тут вступил один из редакторов:

– А это отличная мысль!

– Я не совсем это имел в виду. Давайте я еще раз все объясню…

– Мы можем сфотографировать вас в ковбойской шляпе и расклеить это фото по всему побережью!

– Погодите!

– Мы дадим вам огромный бюджет!

Все с энтузиазмом зашумели, обсуждая новую идею.

– У нас очень хорошие заработки, – уговаривали его. – Четырехнедельный отпуск. Плюс полный социальный пакет. Возможность покупки акций компании на льготных условиях и постоянный пропуск на церемонии награждения премиями Академии!

Генри откинулся в кресле и кивнул своему агенту, Мардж Уильямс, чтобы та взяла на себя дальнейшие переговоры.

– Прежде всего. Генри хочет участвовать в разработке всех маркетинговых планов… Что же до оклада, то…

Генри рассеянно слушал, как Мардж выдвигает условия, на которых он согласен работать. Он был уверен в своем агенте. Мардж умела просить больше, чем мог бы Генри, если бы дело предоставили ему. К его удивлению, все условия были приняты без возражений.

Мардж обратилась к Генри:

– Теперь решение за вами, мистер Фаулер. Что скажете?

По правилам игры нельзя было соглашаться сразу.

– Я обдумаю ваши предложения и свяжусь с вами завтра.

Похоже, все остались довольны результатами переговоров. Генри простился с Мардж и пошел пешком к своему отелю. Было еще довольно рано. На улицах стояла жара. Его окрыляли открывшиеся перспективы, но о предстоящих переменах в своей жизни он думал с некоторым страхом.

Его дом и друзья находились в Сиэтле. Теперь же перед ним открыто все Восточное побережье. От Санта-Фе до Ванкувера. Он мог поехать, куда ему заблагорассудится. Самое время обновить мою лицензию пилота, подумал Генри.

Ему хотелось поделиться с Каролиной своими планами и хорошими новостями. Уже в отеле он купил для нее цветы. Интересно, что она скажет, когда все узнает? В любом случае Генри хотелось снова быть с ней. Независимо от того, как переменится его жизнь.

Неожиданно он услышал ее голос, обернулся и окаменел.

Да, это была Каролина. Но совершенно неузнаваемая. Она стояла посреди фойе, одетая в маскарадный костюм ковбоя. В кожаной куртке с бахромой и сапогами из змеиной кожи. На голове у нее лихо сидела белая шляпа. В ушах позвякивали серьги в виде золотых пистолетов. С плеча свисала сумка в форме миниатюрного испанского седла.

– Ка… Каролина?

Она рассмеялась:

– Привет, Хенк! Как ты, мой сахарный?

Хенк стоял в оцепенении, а она уже кинулась ему на шею и крепко поцеловала, перепачкав ярко-красной помадой. У конторки кто-то хихикнул. Хенк едва не уронил цветы, которые сжимал в руке. Но вторая рука машинально обвилась вокруг ее талии.

Странно, подумал Хенк. Это совсем на нее не похоже.

Каролина отстранилась и посмотрела на него. В ее голубых глазах плясали чертики.

– Что случилось, Хенк? Ты как будто не ожидал меня встретить!

Оправившись от изумления, Хенк спросил:

– Господи, да что здесь происходит?

– Я хочу вывезти тебя в город. Вот и все. Пошли, лимузин ждет.

– Лимузин? – Хенк недоверчиво покачал головой.

Каролина смеясь потащила его к выходу. У дверей отеля стоял самый нелепый лимузин, который Хенк когда-либо видел. Белый, покрытый коричневыми пятнами, словно корова. Крышу заменяла огромная ковбойская шляпа, а спереди машину украшали гигантские бычьи рога. Водитель нажал на клаксон, и все вокруг огласил раскатистый рев быка.

Швейцар взирал на происходящее недоуменно и опасливо.

– О чем задумался, Хенк? – продолжала смеяться Каролина. – Что, нахлынули воспоминания о доме?

Хенк собрал все свое хладнокровие:

– Кажется, теперь я понял. Каролина, если ты так хочешь…

– Да, так я хочу поприветствовать тебя в Лос-Анджелесе. Вот и все, сладенький мой. А сейчас полезай внутрь. Главные сюрпризы еще впереди!

Ошеломленный Хенк позволил ей затащить себя на заднее сиденье дурацкой машины. Как только закрылась дверца, он вспомнил о цветах и протянул ей букет.

– Вот, – сказал он. – Это не может искупить мою вину, но…

– Розы! Какая прелесть! – Каролина хотела поднести благоухающий букет к лицу, но ей помешала шляпа. – Я ведь не могу ее снимать, да?

Хенк сорвал идиотскую шляпу и, бросив ее на сиденье, обнял Каролину и поцеловал. Лимузин медленно отъехал от отеля.

Каролина встретила его поцелуй горячо и страстно, и все беспокойство Хенка мигом испарилось. Каролина осталась той же знакомой ему женщиной, которая плакала и смеялась в его объятиях. Которая занималась с ним страстной любовью и смотрела, как он корчит из себя идиота на ранчо в Южной Дакоте.

– Я скучал по тебе, – нежно шептал Хенк.

– Я рада, что ты приехал. – Каролина пробежала трепетными пальцами по его волосам и притянула к себе. Их губы снова встретились.

Он наслаждался медовым вкусом ее губ, мягкостью кожи, играл шелковистыми волосами. Она чувствовала, что ей никогда и нигде не было так хорошо, как рядом с ним. Этот мужчина был полон неразгаданных загадок и обещал еще много сюрпризов. Но сперва она сама его немножко удивит!

– Каролина, а куда мы едем?

Ее глаза таинственно блеснули.

– В одно место, где можно прекрасно поужинать.

– А могу я предложить тебе развернуть этот дурацкий лимузин на сто восемьдесят градусов и возвратиться ко мне в отель?

– И пропустить все веселье, которое я для тебя приготовила? Не выйдет, милый! Кстати о шпорах. Где твои шпоры? – Она окинула взглядом его кашемировую рубашку, стильные брюки и ботинки. – И твои прекрасные пыльные джинсы?

– Я должен тебе многое объяснить…

Каролина пальцем коснулась его губ, заставляя замолчать.

– Потом, все потом. Сначала я покажу тебе город. Мы поставим его на уши, обещаю! Готов? А вот здесь мы утолим голод!

Водитель подвез их к бару в стиле «кантри-вестерн». Вокруг в кадках торчали кактусы, а к коновязи была привязана лошадь.

И кактусы, и лошадь были настоящими. Над входом в заведение вспыхивала и гасла неоновая вывеска: «Полуночный салун Монти».

– О, нет! – только и смог выговорить Хенк. Смеясь, Каролина выбралась из машины.

– Пошли, ковбой! Я хочу показать всем этим городским чистоплюям, как надо кидать лассо! Хенк застонал.

– Каролина, зачем ты это делаешь? Каролина подошла к привязанной лошади и погладила ее по холке.

– Милая лошадка! Напоминает мне Фиалку. Как ты думаешь, похожа?

Не дожидаясь ответа, она пошла к бару, на ходу отдав свою шляпу стоявшему у дверей швейцару. Этот парень был одет как ковбой для родео, с тем только исключением, что на нем не было рубашки. Его руки и торс бугрились мускулами, и он возвышался над Хенком, как исполин. Но волосы его были превосходно уложены, будто он только что вышел от парикмахера.

– Как поживаешь, Делберт? – приветливо поздоровалась Каролина. – Ты сохранил для нас местечко у танцплощадки?

– Сейчас у нас полно свободных мест, мисс Кортезо, – ответил великан, застенчиво улыбаясь и открывая перед ними дверь. – Сейчас в Монти не слишком людно. Вот попозже соберется народ…

– Может быть, мы останемся на всю ночь! – бросила ему Каролина, затаскивая Хенка в салун.

– Кто это был? – Хенк едва не ослеп от мигания огней цветомузыки.

– Наша лучшая модель. Работает на «Солнечные календари». Разве не милашка? Делберт снимался у нас для календаря «Домашние любимцы».

– И кто же его любимец? Слон?

– Нет, щенок ротвейлера. Они так здорово смотрелись вместе, просто прелесть. Хочешь выпить?

Хенк проследовал за Каролиной к бару, разглядывая неоновые огни, складывающиеся в фигуры воющих койотов и вставших на дыбы мустангов.

На ярко освещенной площадке под музыку кантри танцевало несколько посетителей. Делберт был прав. Внутри было полно свободных мест.

Официантки, одетые в национальные американские костюмы, ловко курсировали между маленькими круглыми столиками. Хенк поймал себя на мысли, что вряд ли уважающая себя индианка из племени сиу пережила бы хоть одну зиму в такой короткой юбке.

Бармен – вылитый Джон Уэйн! – наклонился к подошедшим посетителям и в лучших традициях вестернов протянул:

– Привет, странники. Вы, наверное, запеклись на солнце?

– Что?

Каролина толкнула Хенка локтем.

– Он спрашивает, будем ли мы заказывать выпивку.

– А, конечно. Какой у вас лучший напиток?

– Сегодня это – Маргарита.

Хенк сглотнул.

– Нет, тогда лучше ром.

«Джон Уэйн» облокотился на стойку и грозно прорычал:

– Здесь нет рома, странник. Это «Полуночный салун Монти». Если не хочешь выпить, тогда катись отсюда!

– Ладно-ладно. – Хенк достал из кармана мелочь и ссыпал на стойку. – Тогда давайте две маргариты.

– Пошли потанцуем! – воскликнула Каролина, пока бармен, отвернувшись, смешивал коктейли. – Ты умеешь танцевать тустеп?

– Раз плюнуть.

Он обнял ее за талию и повел на танцплощадку. У них в общем-то неплохо получалось. Музыка ревела оглушительно, но танцорам, кажется, даже нравились завывания певца.

Не успели они пройти и половину круга, как Каролина заметила в углу механического быка, который взбрыкивал, как настоящий.

– Ой, смотри! – закричала она. – Может быть, покажешь нам настоящее родео, Хенк?

– Ты хочешь увидеть мою смерть?

– Мне самой очень хотелось убить тебя в последние два дня. Ну же, укроти этого быка, ковбой!

– Ну все, повеселились – и хватит, – сказал Хенк, увлекая ее обратно на танцплощадку. – Я понял, что ты все узнала.

– Правда? И что именно я должна была узнать?

– Послушай, я никогда не думал, что наш розыгрыш удастся, – искренне сказал Хенк. – И мне не надо было этого делать.

– Тогда зачем ты это делал?

Он беспомощно развел руками.

– Не знаю. В то время все казалось правильным.

– А сейчас?

Хенк с удивлением увидел, что в глазах Каролины стоят слезы. Он никак не ожидал такой реакции и теперь тщетно подыскивал слова оправдания.

– Я не думал, что это окажется для тебя так важно.

– А для тебя правда не важна? – Ее глаза гневно сверкнули.

– Смотря какая правда. Я знал, что ты приедешь в Южную Дакоту с намерением получить несколько дурацких фотографий. А потом уедешь через два-три дня. Мне и в голову не могло прийти, что такой невинный обман…

Щеки Каролины вспыхнули.

– Несколько дурацких фотографий? Это моя работа, моя жизнь!

– Я не то хотел сказать… Каролина, не придавай ты такого значения словам! О, нет! Постой!

Каролина быстро шла к выходу.

Хенк поспешил было за ней, но «Джон Уэйн» схватил его за руку.

– Эй, странник! – прорычал бармен. – Ты что, обидел маленькую леди?

– Конечно, нет!

– Вот и хорошо. Потому что мы не любим парней, которые сначала не пьют заказанные Маргариты, а потом еще и обижают красивых леди.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Каролина вырвалась в ночь и побежала к лимузину. Она знала, что поступает глупо. Ей совсем не хотелось вот так убегать от Хенка, не хотелось отталкивать его. Но она ничего не могла с собой поделать. Сев в машину, она яростно хлопнула дверцей.

– Увезите меня отсюда!

Как только машина тронулась, из ресторана выбежал Хенк.

– Каролина, вернись!

– Похоже, она тебя бросила, приятель! – Делберт насмешливо оглядел Хенка с ног до головы. – Эта мисс Кортезо такая темпераментная женщина!

– Мне надо ехать за ней! – Хенк решительно взглянул на Делберта. – Ты можешь вызвать такси?

Швейцар пожал плечами.

– Конечно, но оно доберется сюда минут через десять.

– Слишком долго!

Хенк не мог, просто не мог отпустить Каролину. Тем более сегодня! Решительным шагом он направился к коновязи и начал отвязывать лошадь. Животное недовольно захрапело.

– Эй! – завопил Делберт. – Что это ты делаешь?

– Я верну ее, – пообещал Хенк, выводя лошадь на дорогу.

– Эта лошадь принадлежит заведению! – Делберт преградил путь Хенку. – Ты не можешь взять Рокки!

– Передашь хозяину мои извинения. – Хенк уже поставил ногу в стремя.

Вскочив в ярко разукрашенное седло, Хенк толкнул подбежавшего великана ногой в грудь. Тот, изумленно охнув, упал на спину. Рокки поднялся на дыбы, едва не сбросив Хенка в кадку с кактусами.

Хенк крепко схватился за гриву коня, который радостно заржал и стрелой вылетел на проезжую часть.

– Вперед! – кричал Хенк в азарте. Он наконец разглядел маячивший впереди лимузин Каролины.

– Эй, Рокки! – завопил Хенк. – Покажи, на что ты способен!

И Рокки показал. Очевидно, ему наскучило длительное бездействие, и теперь он был готов поставить рекорд. Словно на скачках, Рокки опустил голову и ударился в стремительный галоп прямо по бульвару Сансет. Завизжали тормоза, водители ругались на чем свет стоит, целый автобус туристов высыпал на тротуар посмотреть на небывалое зрелище. Защелкали фотоаппараты. Хенк едва сдержал крик ужаса.

Но Рокки мчался вперед, как демон. Его копыта выбивали дробь на асфальте, спина мерно колыхалась, поднимались и опадали бока. Он проносился мимо ресторанов и кафе. Мимо закусочной, заполненной восторженными тинейджерами, приникшими к окнам.

Хенк лишь каким-то чудом держался в седле. За несколько секунд он преодолел улицу, ничего не видя вокруг, кроме лошадиной холки. Он с трудом заставил Рокки повернуть на углу, где в последний раз видел лимузин Каролины. Заметив машину у следующего светофора, он снова пришпорил жеребца. Рокки понесся так, будто его преследовал рой разъяренных пчел.

Загорелся зеленый свет. Лимузин тронулся с места и повернул направо. Хенку показалось, что он разглядел через тонированное стекло изумленное лицо Каролины. Между тем Рокки становился совершенно неуправляемым. Опьяненный долгожданной свободой, он все прибавлял скорость. Попавшийся на пути велосипедист испуганно вскрикнул и заехал на цветочную клумбу. Но вот лимузин затормозил! Остановился! А Рокки все разгонялся и разгонялся. Он легко перескочил через скейтбордиста и приземлился на тротуар. Хенк едва не перелетел через голову коня. Выгуливавший собачку прохожий шарахнулся в сторону.

Теперь Рокки несся прямо на лимузин. Вот он уже почти поравнялся с ним. Хенк что было сил натянул поводья, и конь остановился всего в нескольких дюймах от машины.

А всадник вдруг взвился в воздух. Хенку казалось, что он летел целую вечность. Послышался крик Каролины. Или ему это только почудилось?

Хенк приземлился на крышу лимузина с тяжелым ударом. В его голове словно взорвался фейерверк, и затем наступила тьма.

Первое, что он увидел, очнувшись, было испуганное лицо Каролины. Хенк лежал на сиденье лимузина, медленно приходя в себя.

– Ох, Хенк! Ты жив? Тебе больно? Пожалуйста, скажи что-нибудь! Тебя надо отвезти в больницу! – причитала Каролина.

– Ух, – вот и все, что ему удалось сказать. Голова гудела и кружилась.

Каролина сидела на полу машины подле него и осторожно ощупывала его голову прохладными ладонями.

– Что, милый? Что ты хочешь сказать?

– Я… ух, – пробормотал он.

– Водитель! О Боже! Где тут ближайшая больница? – закричала Каролина в отчаянии.

Но Хенк наконец поймал ее руку и заглянул в прекрасное взволнованное лицо. Тряхнув головой, он произнес вполне четко:

– Я люблю тебя.

Она уставилась на него в радостном изумлении:

– Правда?

– Ты думаешь, я проехал бы на лошади весь бульвар Сансет, чтобы сказать тебе что-то другое?

– О, Хенк! Я только собиралась объехать вокруг квартала и вернуться за тобой. Я тоже люблю тебя. Я люблю тебя, даже если ты не умеешь ездить на лошади!

Он осторожно приподнялся и сел рядом с ней.

– Зато на этот раз я справился с конем довольно хорошо.

– Да, ты справился. – Каролина помогла ему устроиться поудобнее и позвала водителя. – Вы не могли бы поймать лошадь? Здесь такое ужасное движение!

Водитель выбрался из лимузина и схватил болтающиеся поводья Рокки. Но беспокоиться о лошади и дорожном движении явно не стоило: их окружало плотное кольцо зевак.

Один из них, молодой человек в бейсбольной кепке, просунул голову в дверь водителя.

– Эй, мистер! Вы случайно не тот каскадер, что снимается сейчас в новом вестерне?

Рядом появилась другая голова:

– Да, отличный трюк! Можно мне вас сфотографировать?

Каролина и Хенк ухватились друг за друга от смеха и закончили объятия долгим поцелуем.

– Пошли, – прошептала она несколькими минутами позже. – Надо отвести назад лошадь. А потом поедем ко мне домой.

Они извлекли Рокки из импровизированного фан-клуба, стихийно образовавшегося прямо на проезжей части, и повели его к «Полуночному салуну Монти». Лимузин медленно ехал за ними, замыкая странный парад в вечернем сиянии огней.

К десяти часам они подъехали к дому Каролины. Он представлял собой небольшой особнячок на холме, выходящий фасадом на город. Помахав на прощание водителю, они вошли внутрь, неся с собой пакеты с едой, которыми запаслись еще в салуне.

Хенк с интересом оглядывал жилище Каролины. Холл и гостиная были прекрасно спланированы. К тому же над ними поработал опытный дизайнер.

Небольшое пианино скромно стояло в нише, словно дожидаясь, пока к нему подойдет пианист в черном фраке.

Хенк нажал клавишу и спросил:

– Ты играешь?

– Плохо. В детстве меня немножко учили. – Каролина улыбнулась, глядя, с каким интересом Хенк рассматривает ее дом. – Это пианино принадлежало отцу. Я храню его как семейную реликвию.

– Я осматриваюсь, чтобы побольше о тебе узнать. – Хенк ласково погладил ее по щеке. Каролина обвила его шею руками.

– Мне нужно многое тебе объяснить, Каролина…

– Что ты не фермер из Южной Дакоты? – Она пожала плечами.

– Нет, не только. Как странно! Ты даже не знаешь, кто я такой.

– Попытаюсь выяснить.

Каролина провела его по дому в маленькую комнатку и усадила на софу. Готовая слушать, она подобрала ноги и прижалась к нему.

Хенк глубоко вздохнул и начал:

– Я журналист. Работаю в газете. Или, скорее, в газетах. Живу в Сиэтле.

– В Сиэтле? – Каролина почувствовала укол страха. – Это же так далеко!

– Веду колонку, которая рассказывает о путешествиях и политике, – продолжил он. И вкратце описал ей свою работу и карьеру.

Каролина улыбнулась, довольная, что ее возлюбленный оказался признанным и уважаемым человеком в своей области. Она собиралась узнать как можно больше о нем и заранее радовалась всем беседам, которые им еще предстоят. Если только у них с Хенком есть будущее.

– Как бы там ни было, – заключил Хенк, – я не живу в Южной Дакоте. Бекки владеет ранчо и занимается всей работой.

– Ты редко там бываешь?

– Вообще не бываю.

– А сейчас у Бекки финансовые неприятности…

– Правильно. Она услышала о вашем конкурсе и решила, что победа в нем поможет ей расплатиться по закладным.

– И послала твою фотографию.

– Да. – Хенк грустно улыбнулся. – Я и сам не сразу узнал.

– Но, так как ей были нужны деньги, ты согласился?

– Да. Мы не видели смысла говорить тебе правду. Какая разница, пастух я или журналист? Просто лицо, которое тебе нужно. Но все сразу же пошло не по плану.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне понравилась Каролина Кортезо. – Он снова коснулся ее лица. – На первый взгляд ты казалась такой сильной и независимой… Но я разглядел в тебе человека, о котором могу заботиться, который мне небезразличен.

– Ты мог бы рассказать мне правду в самом начале.

– Я не был в этом уверен. Каролина попыталась объяснить.

– Может быть, сначала мне и было важно, что ты – ковбой. Я… у меня были глупые фантазии на этот счет…

– Фантазии?

– Да, о тебе и… ну, мне было важно, чтобы ты оказался человеком с Дикого Запада. Мне казалось, что с ним будет легче. И как-то романтичнее, что ли. Все-таки в ковбоях что-то есть.

– Что именно?

– Я не могу этого объяснить. По-моему, мне хотелось, чтобы меня похитил и увез от повседневности некий герой. Человек, который скачет на лошадях, поет песни коровам и кидает лассо.

Хенк рассмеялся, притягивая Каролину к себе.

– Я никогда в жизни не пел песен корове. И не уверен, что захочу еще хоть раз сесть на лошадь. Но, – добавил он, и его голос стал ниже, – я мог бы похитить тебя, если настаиваешь.

Она подняла голову, чтобы найти губами его губы и запечатлеть на них долгий, жаркий поцелуй. Но долгого поцелуя не получилось.

Ей вдруг стало смешно, и она звонко рассмеялась.

Хенк озадаченно поглядел на Каролину, не понимая, что на нее нашло.

– Я что, потерял для тебя всякое очарование? Чего ты хохочешь?

– Нет. – Стараясь успокоиться, она прикрывала рот рукой. – Совсем нет. Я просто вспомнила, как ты появился в первый раз. Ты так уверенно скакал на огромном черном жеребце! Остановился в нескольких дюймах от моей машины. И спрыгнул с него. Да так лихо!

– Нет, если честно, я тогда упал, – признался Хенк. – Просто удачно получилось.

– И ты снова упал, когда мы на следующий день поехали искать пропавших коров? – Уже ничто не могло сдержать хохота Каролины.

– Я понятия не имею, как искать коров, – честно ответил Хенк. – В тот день моей основной задачей было остаться в живых.

Наконец, отсмеявшись, Каролина спросила:

– А как ты тогда заарканил быка? Он протащил тебя прямо в кусты и… Ох, я никогда не видела ничего смешнее!

– Мне это не показалось смешным, – угрюмо заметил Хенк.

– Я ведь даже не знала, что происходит на самом деле! Хенк, ты так старался произвести на меня впечатление…

– А что в этом плохого? – Хенк снова притянул ее к себе. Теперь и он улыбался. – Ты злишься на нас с Бекки?

Каролина покачала головой.

– Ты прав. Не важно, кто ты: ковбой или известный журналист. Я люблю вас обоих. Даже теперь, когда я знаю правду, ты навсегда останешься для меня Хенком.

– И я люблю тебя.

– Это так здорово!

– Ты не возражаешь, если ковбой больше никогда не будет показываться?

Каролина пробежала пальцами по его скулам.

– Мне нравится и эта твоя ипостась. Впрочем, Чет Росуэл тоже подойдет для календаря.

Хенк вздохнул с облегчением.

– Спасибо! Поверь мне, я даже думать не хотел о том, что случится, когда выйдет календарь. Мне пришлось бы давать объяснения многочисленным друзьям и коллегам в Сиэтле.

– А ты когда-нибудь видел «Солнечные календари»? – спросила она.

– Конечно. Женщины в моем офисе часто таскают их на работу и расклеивают на доске объявлений. Мужчины попытались протестовать, но проиграли. Мы решили, что после стольких веков угнетения слабый пол имеет право на один-единственный женский календарь.

– Мы никого не принуждаем покупать наши календари, – беззаботно сказала Каролина.

– Но я считаю, что для тебя пришло время попробовать себя на другом поприще, – заметил Хенк.

– Может быть. Но пока я не оставлю Берта одного. Скоро все улажу, и, надеюсь, мне подвернется что-нибудь интересное.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Каролина. И хочу сделать тебя счастливой.

– Ты можешь сделать меня счастливой прямо сейчас, – прошептала она. Он улыбнулся:

– Правда, могу?

Каролина встала и взяла его за руку.

– Пойдем со мной.

Он колебался лишь секунду.

– Ты уверена, Каролина? Уверена, что тебе нужен именно я?

– Уверена.

Она повела его в спальню. На ночном столике стояла маленькая свеча, и Каролина зажгла ее. Хенк начал расстегивать костяные пуговицы на ее ковбойской куртке.

– Ты даже не представляешь, как мне хочется снять с тебя этот ужасный костюм.

Каролина рассмеялась, но ее голос уже дрожал от страсти. Губы Хенка становились все горячее и почти обжигали, касаясь обнаженной кожи.

Трепещущими руками Каролина тоже сбрасывала с Хенка одежду. Она уже так хорошо знала его тело, что всего несколько касаний заставили его голос охрипнуть от страсти.

– Я так по тебе скучал, Каролина!

– Но мы же не виделись чуть больше дня.

– Даже один день без тебя – целая вечность.

Каролина откинула шелковое покрывало и потянула Хенка в постель. Их обволокло мягкое шелковистое белье. Насколько же оно было приятнее жесткой земли Южной Дакоты!

Не прекращая поцелуев, Хенк пробормотал:

– Мне всегда хотелось быть с тобой именно так.

Каролина прижалась к Хенку и обвила руками его плечи. Как сладостны его ласки! Они пробуждают в ней ни с чем не сравнимое чувство, смесь нежности и сладкой грусти. Она закрыла глаза, чтобы полнее ощутить присутствие Хенка; И подумала, что теперь, в этот самый момент, он стал принадлежать ей. Только ей. Как и она ему – отныне и навеки.

Каждое движение наполняло Каролину чистой радостью. Она чувствовала, как его пальцы оставляют на ее коже пылающие следы. На груди, на плечах, как будто хотят навсегда впечатать его имя в ее жаждущую плоть.

Внезапно Хенк прошептал:

– Открой глаза, любимая. Я хочу тебя всю.

Она скрестила ноги на его спине. Ее захлестнул исходящий от Хенка огонь страсти. Этот огонь разорвал полумрак спальни. Хенк снова начал двигаться, сначала медленно, потом все наращивая темп, унося ее глубже и глубже в океан любовных наслаждений.

Каролина чувствовала, что полностью растворяется в этом океане. Она таяла от его прикосновений. Их сердца, казалось, слились в одно новое, единое сердце. Они соединялись все жарче, неистовей, яростней…

Каролина закричала. Ее заливала кипящая лава любви, она гибла в жарком огне страсти, но для нее не было ничего желаннее этой гибели.

Долго они лежали неподвижно, словно боясь расплескать свое счастье. Вся остальная Вселенная продолжала свое существование без них. Весь мир Каролины ограничивался Хенком.

Он вернул ее к реальности, проведя рукой по щеке и прошептав:

– Милая, как ты?

– Хорошо, любимый!

– Я люблю тебя.

Эти слова еще никогда не звучали так прекрасно.

– Я люблю тебя, – эхом откликнулась она. – Я хочу быть с тобой. Каждый день, каждую ночь.

– Да, каждый день и каждую ночь, – Хенк коснулся губами ее виска. – Мы поженимся.

– Поженимся?

– Это тебя пугает?

– Нет, – уверенно сказала Каролина. – Мне хочется выйти за тебя замуж. Я хочу все и сразу.

– Детей? Свой дом? Собаку и резную калитку? – Хенк улыбался.

– Вот именно.

– И у нас будет медовый месяц?

– Естественно. Только давай проведем его в цивилизованном месте. Лучший номер в отеле. И никаких палаток и костров.

Хенк вздрогнул.

– Даже не напоминай.

Шесть недель спустя Хенк наслаждался абсолютным комфортом. Он сидел в удобном плетеном кресле, закрыв глаза и подставив тело последним лучам теплого летнего солнышка.

Единственное, что его раздражало, это мычание скота в отдалении.

Чуть слышные шаги заставили его улыбнуться. Не открывая глаз, он почувствовал, как над ним склонилась Каролина и запечатлела у него на лбу горячий поцелуй.

Он пробормотал:

– Поверить не могу, что мы ехали в такую даль, в Италию, чтобы слушать, как мычат коровы.

– Никуда не денешься. Похоже, коровы есть везде. Я говорила с нашей хозяйкой. Она сказала, что сегодня – рыночный день и местные фермеры везут свой скот на продажу. Так что это ненадолго.

Хенк открыл один глаз и посмотрел на жену. Она выглядела такой красивой, милой и родной! Ее светлую головку украшала соломенная шляпка. На стройном теле великолепно смотрелось легкое летнее платьице, открывающее тронутые золотистым загаром плечи.

Она присела рядом, придвинулась поближе и положила руку на его бедро.

– Если нам повезет, хозяйка купит замечательную говядину и к завтрашнему обеду у нас будет стейк из парного мяса.

Хенк сощурил глаза и внимательно посмотрел на нее.

– Мы что, остаемся здесь до завтра?

– Я сдала наши билеты. Мы остаемся до следующего понедельника.

Хенк открыл оба глаза. Только сейчас он заметил, что жена буквально светится счастьем.

– Любовь моя, у тебя были какие-то особые причины поменять наши планы?

– Да. Мне нужно закончить некоторые исследования для статьи, которую я пишу, – сказала Каролина. – Нам надо будет завтра подняться на гору Алойзиус и сделать несколько фотографий. А потом сходим к озеру, уже послезавтра.

– А ты уверена, что эту статью напечатают?

– Я уже переговорила с одной газетой в Сиэтле. Они готовы ее купить. А серия статей, мне кажется, составит неплохую книгу.

– Какую еще книгу?

– «Италия – страна для молодоженов».

Хенк улыбнулся, протягивая к ней руку.

– Уверен, тебе дадут премию.

– Вообще-то идею мне подсказала Бекки. Она пишет, что они с Четом никак не могут решить, где им провести медовый месяц.

– Она никогда не уедет из Южной Дакоты.

– Ну, им же нельзя бросать ранчо, дорогой!

– Поцелуй меня.

Каролина исполнила его просьбу нежно и ласково.

– Сейчас все в городе разошлись по домам на сиесту. – Ее голос стал ниже и почти перешел в мурлыканье.

– Ты предлагаешь последовать их примеру?

– Да, и немедленно.

Хенк провел рукой по ее платью и остановился на пышной округлости груди. Наградой ему послужило зардевшееся лицо и улыбка Каролины.

Единственное, что не нравилось Хенку в Италии, это любопытные соседи. Они вечно торчали у открытых окон верхних этажей, словно ожидали интересного продолжения спектакля. Он взял жену за руку и увел с балкона в комнату, где осторожно спустил бретельку платья с ее плеча.

Каролина наблюдала за его действиями с любовью во взгляде. Наконец она задумчиво произнесла:

– Я все думаю…

– О чем, милая?

– Ну… Что, если наши дети будут другими? Не будут любить путешествия, новые страны, рестораны и кафе? Концерты и старинные книжные магазины?

– Ты хочешь сказать… – Эта неожиданная мысль заставила Хенка отпустить Каролину и присесть на постель.

– Да. Что, если они будут любить лошадей и коров?

– Ну, мы сделаем все, чтобы такого не случилось.

– Знаешь, некоторые вещи предопределены заранее. – Каролина вздохнула, села рядом и положила голову на его плечо. Было видно, что ее грусть притворна: молодая женщина лучилась счастьем.

– Ты имеешь в виду…

– Да, – ответила Каролина, обнимая его, словно уговаривая, что все не так уж страшно. – Любовь моя, я уже беременна нашим маленьким ковбоем.