Текст книги "Белая ворона"

– Я люблю Небо в любых его проявлениях. Я люблю ясное, голубое Небо, люблю черное Небо, усеянное звездами, и люблю пронизанное молниями штормовое Небо, люблю раскаленное Небо пустыни и серое пасмурное Небо, словно отлитое из мрамора, которого много вокруг озера, которое люди зовут Байкалом… Небо прекрасно, какой бы облик ни принимало, и во всех обличиях я его люблю. И так же я люблю тебя.

Он открывался ей, доверяясь целиком и полностью. Поначалу Тень прятала от него свои слабости, но чем больше они были рядом, тем труднее было что-либо скрывать от него, и она училась откровенности. Однако когда кто-либо встречался им на пути, она непременно уходила в тень, не желая никому показывать свою черную шерсть. И тому были причины.

Однажды на пути им повстречался незнакомый единорог. Он был молод и пока неопытен, но передвигался бесшумно и грациозно, как и подобает единорогу. При его приближении Тень, как обычно, скользнула в кусты, а Светлый остановился, ожидая его.

Увидев Светлого, единорог прибавил шагу, подошел и с удивлением в глазах склонил голову в приветствии.

– Ты, должно быть, Светлый, о котором так много говорят вокруг! – воскликнул он.

– Да, я сын Предрассветного. А кто ты, дитя?

– Меня зовут Тихий, я сын Грозного, о котором тоже много говорят в лесу.

– Очень рад нашему знакомству. Твой отец – великий единорог…

– И я не посрамлю его имени!

– Что еще говорят в лесу? – спросил Светлый, делая шаг вперед.

– Я не буду тратить время на долгие рассказы о наших братьях, – ответил Тихий, медленно шагая рядом со Светлым. – Я хотел узнать, правда ли, что твоею подругою стала вороная?

Тень, незаметно идущая рядом, вздрогнула.

– Это чистая правда. И почему вам, жителям леса, так тяжело в это верится?

Тихий замер на месте. Светлый тоже остановился.

– Но… но… Так, стало быть, это правда, что величайшего из нас ждет погибель? – воскликнул Тихий, отстраняясь, словно ожидая нападения.

– Этого никто не может предсказать, – спокойно ответил Светлый.

– Разве не известно тебе, что на черных единорогах лежит проклятие?

– О черных единорогах я знаю больше вашего и единственное, что на них лежит, это глубокая обида на всех вас.

Тень неслышно возникла рядом со Светлым, презрительно глядя на Тихого. Ей хотелось видеть его лицо, его испуганные глаза и его реакцию на то, что черный единорог может спокойно находиться рядом с белым, не причиняя ему не малейшего вреда.

Тихий словно окаменел, вцепившись взглядом в вороного единорога. Затем он пролепетал что-то и бросился бежать без оглядки.

– Не суди его слишком строго, – сказал Светлый, повернувшись к своей подруге. – Он молод и неопытен, не познал еще истинной мудрости единорога.

– Иные не познают ее за всю свою жизнь, – ответила Тень печально.

ГЛАВА 21

И вот опять пришла весна. Неслышно ступала она босыми ногами по мерзлой земле, оставляя в снегу темные следы, из которых начинала подниматься трава. Запели птицы, зазвенела капель. Величественные сугробы съеживались, чернели и ручейками сбегали от солнечных лучей. Но зима не спешила отступать. Тихой ночью подкралась она и ударила жезлом по хрупким твореньям весны. Замерзли ручьи, обледенела трава, над снегом повисла тонкая ледяная корочка, которая так больно ранит ноги, когда ступаешь по ней. Но взошло солнце и растопило ледяные оковы зимы. И зима побежала прочь, иногда оглядываясь, скаля острые зубы и принося холод.

Снег почти сошел, из набухших почек показалась свежая зелень листвы. По речке поплыли осколки льда. Друг за другом на родину возвращались птичьи стаи. Первые цветы робко потянулись к солнцу, красуясь лепестками.

– Здесь когда-то родился я, – сказал Светлый своей подруге, которая грациозно и легко шла рядом.

– Я никогда раньше здесь не была, – заметила Тень.

– Там, за горами есть большое озеро, прекраснее которого я ничего не видел. Я хочу показать тебе это место.

Они шли по лесу. Светлый указывал дорогу, и его глаза светились от счастья. Тень нежно поглядывала на него, не говоря ни слова: она не хотела нарушать ход его мыслей, не хотела отрывать от нахлынувших воспоминаний. Глаза его, такие голубые и бездонные, не выражающие обычно ничего, кроме нежности, когда он смотрел на нее, теперь лучились светом ностальгии.

– Как давно это было! – говорил он, оглядывая родные места. – Я знал каждое деревце, каждый камешек этой земли! И я все помню! Все, до последнего ручейка! Тропы, правда, изменились, но в целом все осталось так, как есть. Здесь я любил играть. А здесь я впервые попробовал на вкус лесные травы… Небо! Здесь я родился! Пойдем, я покажу тебе мое первое укрытие.

И он живо юркнул в заросли, увлекая за собою Тень, и остановился перед каменным холмом, поросшим диким кустарником и деревьями. Она перевела взгляд с холма на Светлого. Он улыбнулся.

– Никто не знал об этом нашем месте. Только мать и отец. И я.

И он отодвинул рогом ветки, открывая проход. Тень вошла в пещерку, оглядываясь и принюхиваясь. Внутри было темно и сыровато. Стены из камня и земли еще не совсем просохли после таянья снега; земляной пол, большая горка сухих листьев в дальнем углу… Здесь было уютно и тепло, и лучик света не проникал сюда много-много лет. Он вошел следом за Тенью и улыбнулся.

– Здесь все так, как и было. Эти листья до сих пор хранят запах моей матери, моего отца, запах моего новорожденного тела… Только земля еще не просохла. А летом здесь сухо и уютно.

Тень посмотрела ему в глаза и нежно прижалась к его шее.

– Давай останемся здесь? – спросила она ласково.

– Я знал, что ты об этом попросишь, – ответил он, и это значило «да».

Близился рассвет, и они свернулись клубочками на перине из сухих листьев и уснули.

Тень летала между миллиардами звезд со скоростью, большей, чем скорость света. Прохлада веяла ей в лицо и перебирала гриву. Её тело влекло вперед, в звездное пространство, и маленькие огоньки быстро и легко проносились мимо. Черный единорог купалась в спокойствии и умиротворении.

Вдруг скорость ее движения уменьшилась, а огоньки вокруг стали медленно расти, и вскоре превратились в проплывающие мимо свечи. Вдалеке мелькнула белая вспышка, которая приближалась, и вскоре Тень узнала Светлого. Обрадованная, она поспешила навстречу. Свечи вокруг медленно росли, превращаясь в деревья. Вот она уже бежит по незнакомому лесу навстречу белому единорогу, остановившемуся на опушке и с нежной улыбкою ожидающему ее.

– Ты умеешь летать, – сказал он, но слова его долетели до слуха Тени словно бы издалека. – Но не так, как птицы. Они прорезают воздух своими крыльями и рвутся в Небо. Ты же прорезаешь крыльями сердце и рвешься в мою душу…

Тень бежала вперед, но, хотя Светлый стоял на месте, не делая ни шага, не могла добежать до него. Ноги словно молотили по воздуху, не давая двинуться с места.

Вдруг она увидела, что тревога скользнула по светлому лицу. Еще мгновение, и белый единорог с гневом в глазах сражается с полчищами призраков, окруживших его. Черные и неуловимые, своими липкими пальцами они вцеплялись в шерсть и рвали белоснежную гриву. Он отплясывал безумный танец, делая выпады рогом, колотя ногами, топча копытами. Противники дико верещали, падали к его ногам и исчезали, но меньше их не становилось. Вороная спешила на помощь, но толпа теней отделяла ее от Светлого. В какой-то миг его голова взметнулась над черной массой, и он крикнул:

– Держись, милая, только держись! Не сдавайся! Я иду к тебе!.. Я сейчас… помогу… тебе!

Вдруг лицо белого единорога оказалось прямо перед нею, и Тень с изумлением увидела слезы в его глазах.

– Что будет с этим миром? Что будет со мной? И что будет с нею?

Невиданная сила повлекла Тень наверх. Она оторвалась от земли и, набирая скорость, поплыла ввысь. Светлый плыл за нею, но у древесных крон вдруг замер на месте, беззвучно зовя. Она обернулась, пытаясь остановиться, но неведомая сила уносила ее все дальше и дальше, и как ни старалась, черная не могла даже замедлить свой полет. Вороная видела Светлого, его полные слез глаза, его тщетные попытки порвать оковы из воздуха, но ничего не могла поделать. Тень рванулась еще раз и неожиданно проснулась посреди темной пещеры.

Она оглянулась и, увидев рядом Светлого, почувствовала неимоверное облегчение. Вот он, ее защитник, ее надежная опора и вечный слушатель, ее единственная любовь, лежит с нею рядом и спит… Как же он прекрасен! Словно спящий ангел где-то в Небесах… «Это был только сон, – подумала она, – просто дурной сон….» Еще раз нежно взглянув на спящего Светлого, она положила голову на его плечо и поняла, что пришло время. Она не пойдет с ним этой ночью, а останется лежать здесь – тихо, незаметно…

– Солнце зашло. Мы можем идти, – сказал Светлый, поднимаясь на ноги и по-кошачьи вытягивая их, чтобы сбросить с себя остатки сна.

– Иди, – ответила Тень, подняв голову. – Я останусь здесь.

Он удивленно посмотрел на нее, но промолчал.

– Пришло время? – спросил он, наконец.

– Да, пришло время…

И он ушел, мягко прошелестев листьями у входа, словно легкий ветерок. Она проследила за ним взглядом и сквозь раздвинувшиеся ветки успела увидеть звездное Небо и полную луну. «Полнолуние,– подумала она, – Луна в фазе матери… Как замечательно!»

В ту ночь вороная Тень дала рождение новой жизни.

– Кто ты? – спросило маленькое снежно-белое создание.

– Я – твоя мама, – ответила Тень тихо.

– Моя мама…

Повинуясь необъяснимому инстинкту, Тень мыла существо языком, нежно очищая каждую шерстинку на белоснежном теле.

– Я – твоя дочь? – спросила новорожденная.

– Да, – ответила Тень. – Ты – моя дочь. И я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – призналось дитя и нежно прижалось мордочкой к лицу матери.

Тень вылизала нежную шерсть и теперь любовалась ее белизной. Тем временем только что вошедшая в этот мир впервые пробовала подняться. Тонкие ножки дрожали и подгибались. Тень осторожно толкнула носом основание крошечного хвостика, чтобы маленькая не опрокинулась назад. Пять минут спустя дите уже прыгало вокруг нее и игриво дергало зубами за черную гриву. Но новорожденные быстро устают, и через несколько минут кроха подошла, чтобы покормиться. Наевшись, она прижалась к боку матери и уснула. Тень смотрела на ее ангельское личико, на подрагивающие ресницы, и нежность заполняла ее изнутри.

Когда под утро вернулся Светлый, маленькая проснулась и разговаривала с матерью. Он замер у входа, с восторгом разглядывая внезапно появившееся в его жизни новое существо. Он не смог скрыть изумления и восхищения при виде маленького единорога. Тень ободряюще улыбнулась ему, и его глаза наполнились нежностью к ней, к белоснежному малышу и ко всему вокруг. Он сделал шаг вперед, но тут дитя заметило его, подскочило и спряталось за матерью, боязливо выглядывая из-за ее плеча.

– Не бойся, – сказала Тень. – Это твой отец.

– Мой отец?..

Тень отошла в сторону и мягко подтолкнула носом малышку навстречу Светлому. Тот оглядел ее и тихонько сказал, повернувшись к Тени:

– Только истинный единорог может дать жизнь единорогу. И цвет его шерсти при этом не имеет значения.

Она лишь улыбнулась и прижалась лицом к его плечу.

– Какое имя мы дадим единорогу? – спросил Светлый.

– Небесная… – промолвила Тень.

– Рожденная из Неба, летящая без крыльев, – добавил Светлый,– это великое имя для великого единорога….

А маленькая Небесная, еще ничего не понимая, слегка наклонив голову, наблюдала за родителями.

– Но почему? Почему я не могу пойти с вами? – спросила Небесная в четвертый раз.

– Мир полон опасности и не готов принять хрупкое маленькое существо, – в четвертый раз ответила Тень.

– Я не маленькое хрупкое существо, – возразила Небесная очень серьезно. – Я – большой и красивый единорог

– У тебя еще даже нет рога! Чем ты будешь отбиваться от этого мира? – спросила мать, вздыхая.

– У меня есть копыта. Есть зубы.

– Слушайся мать, Небесная, – сказал Светлый. – Она мудрее и лучше знает, как следует поступить.

Небесная замолчала. Она всегда молчала, когда говорил Светлый, и никогда не осмеливалась возражать ему. Тень присыпала дочь листьями, которыми когда-то присыпала маленького Светлого его мать. Убедившись, что белой шерстки не видно, они вышли из укрытия в ночь.

– Я волнуюсь, – сказала Тень Светлому, шагая по ночному лесу. – Вдруг с ней что-нибудь случится?..

– Не волнуйся, – ободрил ее Светлый, прижав к себе, – с ней все будет в порядке. Мы непременно почувствуем, если ей будет угрожать опасность.

В ту ночь они паслись недалеко от логова, потому что Тень не ведала покоя, стоило им только отдалиться. Светлый ободрял ее, осыпая ласками, и не отходил от нее ни на шаг. Деревья вокруг играли свою удивительную музыку, баюкая луну, что пошла на убыль.

ГЛАВА 22

Прошло три дня. Небесная питалась только молоком и грезила походами по лесу, не понимая, почему ее не пускают.

Тень и Светлый шли по оленьей тропе, осторожно выгибая шеи, чтобы не задеть рогом ветки деревьев и не наделать много шума.

– Пойдем, – сказал Светлый. – Я хочу показать тебе озеро. Оно прекрасно.

Озеро и правда было прекрасным. Звезды отражались на его гладкой поверхности, и от них вода светилась каким-то нездешним, потусторонним свечением. Горы, еле различимые на фоне черного Неба, ограняли его берег, будто стражи. Светлый спустился с берега и поманил за собою Тень. Словно в бездну, провалились в черную воду его ноги, оставив спину, шею и голову искриться серебром в лунном свете. Тень смотрела на луну, на озеро, на Светлого, и у нее внезапно защемило сердце. Казалось, что над искрящейся водой поднимаются тучи, и никто, даже сияющий белый единорог не в силах отогнать их. Ее вдруг пронзила сквозящая печаль, будто она видела все это в последний раз, словно попавшаяся в капкан лисица в последний раз бросает тоскливый взгляд на синее Небо сквозь прутья своей клетки. Это было похоже на предчувствие, скверное предчувствие беды, чего-то непоправимого. Плеск воды вернул черного единорога к реальности.

– Почему ты не идешь ко мне, Агира? – спросил Светлый. – Что-то тревожит тебя?

Она не ответила, только грустно улыбнулась и вошла вслед за ним в воду. Как прекрасен вороной единорог в черной непроглядной воде! Казалось, что они – одно существо, словно волна приняла облик единорога и, блестя глазами, скользит по зеркальной поверхности.

Но чувство безысходности не покидало вороного единорога. Отвечая на ласки Светлого, она не могла избавиться от ощущения, что чувствует все это: прикосновения, поцелуи, любовь и нежность – в последний раз.

– Ты так прекрасна, – прошептал Светлый. – Так совершенна… Я не знаю, как отблагодарить Небо, пославшее мне тебя… Ты умеешь летать… Но не так, как птицы. Они прорезают воздух своими крыльями и рвутся в Небо. Ты же прорезаешь крыльями сердце и рвешься в мою душу.

Тень вздрогнула и открыла глаза. Через секунду два маленьких Неба оказались прямо перед нею и заглянули в ее душу.

– Тебя что-то тревожит. Я чувствую это, – сказал Светлый.

Но Тень не стала говорить ему о своем сне. Вместо того она вдруг спросила:

– Что такое смерть?

Светлый не ожидал такого вопроса. Он внимательно поглядел на свою подругу и ответил:

– Смерть – это просто рождение другой жизни. Так говорил мне отец.

– А как говорила тебе мать?

– Что смерть – это конец, и что после нее уже ничего не будет.

Тень вздохнула.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

Она не знала, что ответить. Ничто не могло укрыться от этих голубых глаз… Но как могла она описать это чувство, столь резко охватившее ее и так мешающее дышать?.. Как могла она рассказать о сгущающихся тенях, которые обступили ее? И она знала, что ничто на свете, даже эти голубые глаза, не могут разогнать их…

Неожиданно протяжный вой голодного волка заставил единорогов резко вскинуть головы.

В черноте леса шевелились фигуры. Большие, широколапые, со вздыбленной шерстью на загривках, они приближались к берегу. Во тьме поблескивали холодные, алчные глаза. Это были огромные волки, едва ли не самые большие из тех, кого Тени приходилось видеть. Их было много. Медленно выходили они из леса и появлялись в лунном свете, останавливаясь у самой воды и жадно глядя на единорогов. Облака быстро плыли по Небу, то и дело заслоняя луну и бросая на зверей жутковатые тени.

– Их слишком много, – сказал Светлый.– Нам не справиться даже вдвоем. Придется бежать.

– Беги, – ответила Тень. – Я– за тобой.

Волки заполонили берег. Передние уже готовы были броситься в воду. Их глаза ловили каждое движение единорогов. Светлый выжидал. Улучив момент, когда зрачки кровожадных глаз отвлеклись на Тень, он спустил рог и прыгнул на самого слабого на вид волка. Тень устремилась за ним.

– Главное – не отставай, – крикнул Светлый на скаку, – ни на шаг!

И он полетел на стену из волчьих тел. Молодой волк отпрыгнул в сторону, ускользая от смертоносного острия рога. Стоявший за ним серый был свален на бок и втоптан в землю острыми копытами единорогов. Раздался визг. Несколько пар челюстей щелкнули у горла белого единорога, не достав его, двое волков прыгнули ему на спину. Он взмахнул головой и подпрыгнул на месте, сбрасывая их и ударяя задними копытами по преследователям. Волчьи зубы кусали его за ноги. В пять скачков он миновал хищников и, скинув последнего зверя со спины, понесся прочь, убегая от погони. Однако погони не было.

– Агира?

Ответа не последовало. Он круто развернулся на месте, но ее нигде не было видно. Внутри у него все сжалось и похолодело. Она не прошла… Перед ним метался невообразимый круговорот волчьих тел, слышались визги, звуки ударов. Воздух пронзил свирепый боевой клик черного единорога, который вернул Светлого из оцепенения. Он бросился в самую гущу тел, где из последних сил сражалась, разбрасывая волков, вороная Тень. Она еще жива, еще есть шанс…

– Держись, милая, только держись! Не сдавайся! Я иду к тебе! – кричал он. – Я сейчас… помогу… тебе! Только держись.

Он разбрасывал волчьи тела в разные стороны. Он боялся, впервые в жизни боялся потерять ее.

– Вспомни, сколько мы пережили вместе, – кричал он, стараясь пробудить в ней силы, – сколько раз смотрели в лицо смерти. Сколько раз тянула она к нам свои лапы! И мы всегда избегали ее!

Она слышала. Она билась из последних сил, пытаясь не упасть. Поначалу было нетрудно, но врагов оказалось слишком много, она, спотыкаясь об их тела под ногами, сбрасывала их со спины, выдергивала из своих боков их клыки вместе с кусками плоти. Ничто, ничто не могло заставить ее кричать от боли. И из последних сил она билась, она верила…

Она видела белую шерсть Светлого, окрашенную кровью, слышала его слова. Но сил оставалось все меньше. Боль пронзала ее при каждом движении. Визги волков оглушали. Они кусали ее за ноги, наваливались на нее всем своим весом, и у нее уже не было сил сбросить их со своей спины. Удары становились все реже, все медленнее и все чаще не достигали цели. Тень не могла больше биться, но была слишком горда, чтобы сдаться…

Он видел, как она упала, сраженная натиском огромных тварей. Словно воды бушующего океана, сомкнулись над нею тела волков. Он знал, что она не будет кричать, как бы ни было больно…

– Нет! – его крик пронзил воздух.

В этом безумном крике изобразилось такое отчаяние, такая сквозящая печаль, такая пламенная любовь и безграничная ярость, что на долю секунды оглушенные волки пришли в смятение. И он воспользовался этим, он раскидал их и добрался до ее тела, лежавшего навзничь на груде волчьих тел. Он озирался кругом. Ярость полыхнула в его очах. Он раскидал тех, кто был ближе, и втоптал их в грязь. Было страшно смотреть на него: казалось, его глаза метали искры, разряды молнии, прожигали насквозь. Ошарашенные волки медленно отступили назад и молчаливо, хромая, скрылись в лесу. Несколько из них все еще бились в судорогах на земле.

Он упал на колени перед нею.

– Агира, – позвал он, – Тень!

Она нашла его взгляд. В ее глазах читалась только боль, но как только две голубые бездны заслонили собою черную пустоту, они наполнились любовью.

– Все… кончилось? – спросила она.

– Да…

Она судорожно вздохнула. Сгусток крови вышел из ее рта. Она закашлялась.

– Я умираю, Светлый….

– Нет, ты будешь жить! – воскликнул он.

Потоки слез хлынули по его щекам, и он ничего не мог с собой поделать.

– Ты знала… – сказал он.

Она не ответила.

– Что будет с этим миром? – воскликнул он вдруг. – Что будет со мною? И что будет с нею? Как же Небесная будет жить без матери?

Она вздохнула.

– Ты должен найти для нее кормилицу, – сказала она, – и вырастить ее, оберегая и охраняя… Пообещай мне!

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу поступить иначе, – ответил он, пытаясь остановить слезы, которые почти ослепляли его.

– Не отводи взгляда, – прошептала она, – дай мне утонуть в твоих глазах… в последний раз…

Тень смотрела в его очи, из которых по белой шерсти сбегали тонкие ручейки. Что-то вздрогнуло у нее внутри, подсказывая, что пора. И она запела. Вороной единорог пела о своей жизни, обо всем, что приключалось с нею, о тех, кого любила и кого ненавидела, о Небе и о звездах, о сквозящей печали и мгновении счастья…

Светлый стоял и слушал, как целая жизнь умещается в хриплой, короткой прощальной песне. Не отводя взгляда от уставших, покрасневших глаз своей любимой, белый единорог опустился на землю и осторожно обнял ее в последний раз. Он знал, что, когда кончится эта песня, Тень навеки покинет его.

– Ищи меня в другой жизни, в другом мире… Я буду ждать тебя… – пропела она.

Грудь ее опустилась при выдохе, чтобы больше никогда не подняться снова. Глаза устало закрылись, в последний раз нежно взглянув на Светлого. Горечь заплеснула его, и он прижал к себе бездыханное тело. Отовсюду лилась музыка леса. Белый единорог зажмурился и выпорхнул из своего тела, чтобы увидеть легкий дымок, поднимающийся все выше и выше по спирали в такт музыке, словно танцуя. Он больше не был черным, теперь он лучился серебром. И Светлый знал, что этот дымок – это она… И догнал ее, пытаясь остановить, вернуть на землю. Он знал, что она хотела вернуться… но не могла. Вот уже уходят вниз кроны деревьев. Дальше его не пускали… Она же поднималась все выше. В какой-то миг она вырвалась, подалась назад и приняла форму единорога, ее собственного тела, которое было теперь не черным, а светящимся, серебристым, словно Луна. Серебряный единорог улыбнулась ему, но неведомая сила вновь обратила ее в дымок и повлекла наверх.

А белый дымок метался внизу, пытаясь порвать свои оковы и устремиться за нею, но не мог и просто смотрел, как ее душа все отдаляется и отдаляется, уходя в Небо, и вдруг исчезает, мелькнув в последний раз серебряной искоркой. «Я всегда буду с тобой…» – донес ветер до его слуха. Он смотрел в Небо почти до самого рассвета, постепенно осознавая, что такой глубокой тоски и печали не испытывал за все свои долгие годы скитаний, и что рана, открывшаяся на его сердце после ее ухода, не затянется никогда…

Послесловие

– Отец? – спросила малышка, робко высунув голову из-под листвы.

Светлый отряхнулся, но не сказал ничего: боль отняла у него дар речи. Только это маленькое существо удерживало его теперь на этой земле. Если бы не было Небесной, жизнь его оборвалась бы от тоски.

– Где мама? – спросила она, встав с листьев и прыгая вокруг отца.

Светлый вздохнул и изобразил на своем лице улыбку.

– Мама ушла… – ответил он тихо.

– Куда?

– В Небо.

– Когда она вернется?

– Она не вернется… Она научилась летать и теперь парит в Небесах вместе с птицами…

Небесная остановилась.

– Пойдем, посмотрим! – воскликнула она звонко. – Я хочу посмотреть, как мама летает!

– Ты не увидишь ее, – ответил Светлый. – Но зато она видит тебя, даже когда ты скрываешься от Неба.

Малышка замолчала, задумалась.

– Она не вернется? – спросила она. – Никогда?

Светлый молча покачал головой.

– Почему ты весь в крови? Кто обидел тебя?

– Я все расскажу тебе… позже. Я очень устал.

Белый единорог молча опустился на листья и закрыл глаза. Небесная подошла к нему, непонимающим взором осмотрела его с ног до головы и опустилась рядом.

– Я хочу есть… – сказала она просто.

– Этой ночью ты пойдешь со мной в лес, и я покормлю тебя. Но пока придется потерпеть.

Небесная опустила голову на листья и закрыла глаза. От отца пахло кровью и потом.

– Она ушла, потому что обиделась на меня? За то, что я не слушала ее?

Светлый остался недвижим. Только его грудь вздымалась под грязной, окровавленной шерстью. У него не было сил очистить себя от грязи и крови.

– Нет, – прошептал отец. – Мама не хотела уходить. Ей пришлось сделать это. У нее не было выбора….

Про себя единорог подумал, что, возможно, все могло бы быть иначе, если бы он только замедлил ход, если бы оглянулся на нее, прежде чем убегать от погони. Светлый знал, что Тень сильна, и не мог поверить, что что-то под Небесами может выбить из нее жизнь… И знал, что до самого конца она не сдавалась, она верила… И когда увидел ее на земле, поверженную, но не побежденную, боль захлестнула его…

Так закончилась жизнь чёрного единорога, который никогда не терял надежды и многого добился… С самого рождения до последнего вздоха Тень оставалась необыкновенно похожей на своих собратьев, но столь сильно отличалась от них, что прослыла чёрным клеймом на фоне всех остальных. Пусть память простит ей проклятие рождения, запечатлев навеки серебристой, такой, какою видел ее Светлый.