Текст книги "«Если есть на свете рай…» Очерки истории Уругвая"

Итальянский революционер обосновался в Монтевидео в 1841 г. после долгой борьбы в Бразилии и участии в восстании «фаррапос» («оборванцев») в Риу-Гранди-ду-Сул (1835–1845 гг.). Познакомившись в Бразилии с Аной Рибейру-да-Силва («Анитой») Гарибальди перебрался в Уругвай. Там он женился, и у четы появилось четверо детей. Гарибальди занимался торговлей и преподавал в школе. Однако он быстро бросил мирные занятия и включился в борьбу, когда Бланко подошли к Монтевидео. В 1842 г. известный революционер стал командовать уругвайской флотилией и сформировал итальянский легион для защиты города. Его борьба продолжалась до 1848 г., когда в ходе европейской революции изменилась ситуация в Италии, и Гарибальди отправился на родину[198]198
  Panicello J. Garibaldi: A Man of Destiny. L., 2010. P. 53–55.


[Закрыть].

Несмотря на усилия защитников Монтевидео, вряд ли удалось бы отстоять его без помощи англичан. Британский военный флот фактически спас город, обеспечив беспрепятственный доступ судам в его порт. И никто не осмелился оспорить это решение. Английские и французские корабли защищали Монтевидео с моря. В то же время в декабре 1845 г. была объявлена морская блокада Буэнос-Айреса[199]199
  Fernández J., Rondina J. C. Historia Argentina: 1810–1930. Buenos Aires, 2004. P. 161.


[Закрыть].

Во время войны в Уругвае было два правительства – Колорадо в Монтевидео (так называемое «правительство обороны») и Бланко в г. Серрито – неподалеку от Монтевидео.

Причиной вмешательства Британии (вновь подтянувшей Францию для создания имиджа «европейской коалиции») в конфликт было желание укрепить доминирующие позиции во внутренней торговле региона, а для этого обеспечить свободную навигацию по рекам Парана и Уругвай, добившись тем самым доступа на внутренние рынки и отодвинув на второй план влияние Буэнос-Айреса. Эти попытки, как считают историки, не привели к желаемым результатам[200]200
  Herrera L. A. de. Origenes de la guerra grande. Buenos Aires, 1941; Bethell L. The Cambridge History of Latin America.. L., 1995. Vol. III. P. 304, 305.


[Закрыть].

Вначале британцы, как всегда, предложили свое посредничество в урегулировании конфликта, но латиноамериканцы уже хорошо знали цену этой «благотворительности», поэтому инициатива Лондона потерпела неудачу. На следующем этапе она уже была преобразовано в блокаду Буэнос-Айреса, а затем переросла в неудачную вооруженную интервенцию, сигналом к которой стала попытка конвоировать флотилию британских торговых судов в легендарные порты вверх по Ла-Плате. Главным же достижением англичан стала помощь своим «друзьям» в Монтевидео, которая позволила отстоять столицу страны.

Несмотря на большое значение, придаваемое Ла-Плате (и прежде всего, Уругваю) для создания «неформальной империи» в Латинской Америке, на кону там не стояли глобальные стратегические интересы Британии, и, при всех громких заявлениях и угрозах, британский гегемонизм не требовал в этом регионе постоянного военного присутствия. Более того, за период 1838–1848 гг. правительство Уругвая неоднократно предлагало Англии уступки, равносильные установлению там протектората[201]201
  Hood to Palmerston, Montevideo, 8 Feb. 1838: P. R. O., F. O. 51/14; John Mandeville, H. B. M. Minister to Buenos Aires, to Palmerston, Buenos Aires, 17 Mar. 1841: P. R. O., F. O. 6/78; José Ellauri, Uruguayan Minister to Great Britain, to Aberdeen, London, 20 Aug. 1842: P. R. O., F. O. 51/21; Dale to Aberdeen, Montevideo, 11 Aug. 1843: P. R. O., F. O. 51/23; Robert Gore, H. B. M. Charge d'Affaires at Montevideo, to Palmerston, Montevideo, 29 Sept. and 29 Nov. 1848: P. R. O., F.O. 51/56; Cady, Foreign Intervention, pp. 94–96.


[Закрыть]. Однако все они были отвергнуты, и Палмерстон прямо заявил, что британский протекторат над Уругваем является «затруднительной и ненужной обузой»[202]202
  Palmerston to Mandeville, London, 7 July 1841: P. R. O., F.O. 6/7–9.


[Закрыть].

Если британские коллаборационисты в Уругвае не смогли упрочить свою власть и обеспечить интересы заокеанских «спонсоров», то Англия не желала углубляться еще дальше в дельту Ла-Платы и брать на себя эту задачу самостоятельно. Палмерстон предпочел признать, что Лондон совершил ошибку, сократить потери, связанные с интервенцией и отступить. Вернувшись на свой пост в Форин-офисе в 1846 г., он быстро положил конец английской интервенции, заключив с Росасом сделку, которая обеспечивала англичанам немалые экономические выгоду. При этом в жертву были принесены уругвайские «друзей» Альбиона[203]203
  Ferns, Britain and Argentina, pp. 277–280.


[Закрыть].

Вывод английских войск и флота означал завершение первой попытки создать «неформальную империю» в бассейне реки Ла-Плата, которая (при огромном обогащении английских банкиров, торговцев и предпринимателей за счет беспошлинной торговли и «ножниц цен» между экспортом и импортом) не принесла все же ожидаемых «сказочных богатств».

Свободное судоходство по внутренним водным путям (по поводу которого англичане вели борьбу с Росасом и его сторонниками в Уругвае) было достигнуто по договору 1853 г., но принесло очередное разочарование, так как притоки реки были почти недоступны для судоходства, а население Парагвая оказалось гораздо меньше и беднее, чем представлялось ранее.

Первоначальная попытка Англии создать неформальную империю в Уругвае продемонстрировала, что Британия не способна принудить местные элиты к сотрудничеству с помощью «мягкой силы», если коллаборационисты слабы или им противостоит достаточно мощная национально ориентированная оппозиция.

К 1849 г. две великие державы решили прекратить войну (они уже начинали готовиться к схватке с Россией). В 1850 г. они отозвали свои флоты, подписав договор, который неожиданно сделал Росаса триумфатором в Аргентине и главным «авторитетом» в Уругвае[204]204
  Mclean D. War, Diplomacy and Informal Empire: Britain, France and Latin America, 1836–1852. L., 1995. P. 172–178.


[Закрыть].

Казалось, что со дня на день Монтевидео падет. Но англичане, использовав в качестве тарана своих сторонников среди уругвайцев, аргентинцев и бразильцев, заложили мощную «мину», которая привела к падению Росаса. Против него поднял восстание губернатор провинции Энтре-Риос Хусто Хосе де Уркиса, и участие в боях уругвайского военного контингента и бразильских войск склонило чашу весов в пользу пробританских сил. Повстанцы нанесли поражение Росасу – Орибе в 1851 г., прекратив тем самым конфликт на территории Уругвая и позволив Колорадос установить полный контроль над страной. Орибе капитулировал, и победители сохранили ему жизнь, поставив условие, что он не будет выезжать за пределы своего сельского имения (он умер в 1857 г.)

Покровитель Орибе, глава Аргентины М. Росас потерпел окончательное поражение от Уркисы (которого поддержали войска Бразилии и Уругвая) в 1852 г. в битве при Касеросе, близ Буэнос-Айреса. У некогда всесильного диктатора не осталось иного выхода, как бежать (куда бы вы подумали?) в Англию, которая приложила столько сил для его падения! Огромная собственность Росаса была конфискована, а сам он приговорен в 1861 г. заочно к смертной казни. Но англичане не выдали своего поверженного противника (тем более тот в конце 40-х гг. удовлетворил их условия), и он благополучно дожил в Саутгемптоне до своей кончины в 1877 г.

Падение Росаса стало следствием союза уругвайцев с Бразилией, а не с Англией, и привело не к политической стабильности, а к новому витку гражданской войны. В мае 1851 г. англичане способствовали вовлечению Бразилии в войну на стороне осажденных в Монтевидео англофилов. Бразильцы поддержали уругвайцев финансами и военно-морскими силами. После поражения Росаса осада Монтевидео была снята силами Уркисы, сражавшимися на стороне Колорадо[205]205
  Arteaga J. J. Breve historia contemporánea del Uruguay. Montevideo, 2000. P. 74.


[Закрыть].

Уругвайские либералы, выполнявшие волю своих спонсоров из Англии по уничтожению национально ориентированной оппозиции в Аргентине и Уругвае, продемонстрировали не только предательский характер своей политики, стремление отдать страну на откуп Британии (и Бразилии), но и готовность играть роль «агентов влияния» для проталкивания на континенте британских интересов.

Попытки стабилизации. Fusión. Бразильская «суб-империя»

В результате «Великой войны» страна была разорена. И вплоть до 1865 г. практически все ведущие политические деятели проповедовали идею национального единства («fusión»), направленную на то, чтобы отложить в сторону все «цвета и знамена», которые разделяли их в прошлом и заняться восстановлением страны. Эта идея превалировала во время президенства Х. Ф. Хиро (1852–1853), которого свергли в результате военного переворота, осуществленного Венансио Флоресом. Тот решил отменить запрет на возвращение в страну первого президента Риверы, установленный по окончании гражданской войны. И вместо единоличного президентства назначить для управления страной триумвират из себя и бывших непримиримых врагов, Риверы и Лавальехи (оба находились в изгнании). Однако Лавальеха скончался прежде, чем смог вернуться и занять должность. А Ривера, по странному стечению обстоятельств, умер через два месяца после своего главного оппонента в январе 1854 г. в г. Мело на северо-востоке Уругвая. Колорадист Флорес оставался у власти до 1855 г. и после «революции консерваторов» (несогласных с ним представителей той же партии) был отстранен от власти и перебрался в Аргентину.

Идеи «единства» проповедовались также при президентстве Г. Перейры (1856–1860) и Б. Берро (1860–1864). Последний даже создал «правительство единства», чтобы спасти страну от политического коллапса и экономической разрухи. Были уничтожены таможенные пошлины, открыты двери для иностранных инвестиций, началось строительство железных дорог, портовых сооружений и мясоперерабатывающих предприятий, поощрялся экспорт мясопродуктов[206]206
  Bethell L. The Cambridge History of Latin America. L., 1995. Vol. III. P. 662–665.


[Закрыть].

Венансио Флорес, президент Уругвая (1854–1855, 1865–1868)

Но в политике и идеологии мало что изменилось. Хиро вынудили выйти в отставку. Перейра испытал на себе шесть попыток государственного переворота, а Берро, последний президент от Национальной партии (Бланко) в XIX в., столкнулся с «революцией» под предводительством колорадиста Венансио Флореса. Гражданская война началась в 1863 г., когда Флорес поднял восстание против Берро. Аргентина и Бразилия сразу же оказали ему вооруженную поддержку, затем осадили и взяли приступом Монтевидео в феврале 1865 г. Флорес создал «временное правительство», которое было призвано закамуфлировать его личную диктатуру. И это был ход, который впоследствии многократно использовали в Латинской Америке (да и в других регионах) для того, чтобы придать некую «законность» насильственным захватам власти и государственным переворотам[207]207
  Núñez E. Tradiciones hispanoamericanas. Buenos Aires, 1979. P. 381–383.


[Закрыть].

После взятия власти генерал Флорес предпочитал, вместо многочисленных дел по управлению страной, заниматься своим любимым делом – командовать армией. В итоге его ждала печальная участь. Он был застрелен в Монтевидео 19 февраля 1868 г., и в тот же день был убит его политический противник Берро (убийц так и не нашли)[208]208
  Arteaga J.J. Breve historia contemporánea del Uruguay. Montevideo, 2000. P. 91.


[Закрыть].

Обострились отношения между церковью и государством. В этом немалую роль играли масоны, которые укоренились в правительственных кругах. Конфликт привел к изгнанию из страны иезуитов в 1859 г. (им разрешили вернуться в 1865 г.) и секуляризации кладбищ в 1861 г. До того времени католическая церковь почти полностью контролировала кладбища и процедуры захоронения[209]209
  Caetano G., Geymonat R. La Secularización Uruguaya, 1859–1919. Montevideo, 1997. P. 48–52.


[Закрыть].

По-прежнему страна продолжала оставаться в политическом отношении «яблоком раздора» в отношениях между соседними государствами и великими державами. Продолжались интервенции и приграничные конфликты. Они напрямую были связаны с ситуацией в соседних странах. Так, после того как аргентинский лидер Росас бежал в Британию, внутренние конфликты в Аргентине продолжались до 1861 г., когда страна наконец пришла к относительному единству.

И положение в Уругвае соответствовало коллизиям аргентинской истории, так как соперничающие силы в Уругвае поддерживали соответствующие враждующие фракции в Аргентине и в свою очередь получали поддержку от них[210]210
  Clayton L. A., Conniff M. L. A history of modern Latin America. L., 2004. P. 80, 81.


[Закрыть].

Усилилось вмешательство Бразилии в Уругвае как по причине временного ослабления Аргентины, так и в силу того, что Бразилия стремилась расширить свои границы до р. Ла-Плата. Бразилия вводила свои войска на территорию Уругвая так часто, как считала необходимым в соответствии с договорами 1851 г.[211]211
  Barrán J. P. Apogeo y crisis del Uruguay pastoral y caudillesco: 1839–1875. Montevideo, 1979. P. 31–45.


[Закрыть]

К 1850-м гг. британцы усвоили урок двух бесплодных попыток военных интервенций на Ла-Плату. Да и «неформальная империя» с грабежом сырьевых ресурсов региона, использованием рынка сбыта для своих промышленных товаров также не соответствовала фантастическим ожиданиям Альбиона. Однако главным было отвлечение ресурсов на военное столкновение с Российской империей, которое длилось в 1853–1856 г. и было несравнимым с другими британскими военными экспедициями (общие потери воюющих сторон составили около 500 тыс. чел., среди них англичане потеряли убитыми и раненными 40 тыс.). Это также (как и для уругвайских англофилов) была война, которая, по заявлениям Палмерстона и главы Форин-офис лорда Кларендона велась вовсе не за ограничение «экспансии» России и обеспечение безопасности своих позиций в Индии. «Британия не нуждается ни в чем для своей торговли, а лишь благородно и принципиально ведет битву цивилизации против варварства». В выступлениях политических лидеров и передовицах самых влиятельных газет писали, что «надо вырвать клыки у русского медведя», «загнать московитов вглубь лесов и степей» и т. д.[212]212
  Леонтьев М. В. Большая игра. М. – С.-Петербург, 2009.


[Закрыть]

Довольно долго после окончания войны ее последствия сказывались на сокращении активности Британии в Латинской Америке. Военные неудачи и послевоенный экономический кризис стали причиной ухода в отставку правительства Абердина, которого сменил на посту премьера Палмерстон.

На этот период было решено передать полномочия «заместителя гегемона» Бразилии. Министерство иностранных дел даже выдвинуло идею бразильской «суб-империи» (sub-imperium) на Ла-Плате и поручило британским торговым и дипломатическим представителям действовать через Рио-де-Жанейро для реализации британских целей в регионе[213]213
  Lord Russell, Foreign Secretary, to William Christie, H. B. M. Minister to Brazil, London, 8 Aug., 28 Oct. and 21 Nov. 1859: P.R.O., F.O. 13/370.


[Закрыть].

Уроки взаимодействия с англичанами не прошли даром и для уругвайских коллаборационистов. Отказ Англии от поддержки англофилов в критический момент обороны Монтевидео заставил ранее услужливых уругвайцев усомниться в пользе низкопоклонства перед столь далеким и ненадежным покровителем. Многие стали симпатизировать Бразилии, чья помощь в недавней войне была столь эффективной и чья географическая близость гарантировала постоянную возможность близких контактов и взаимодействия в будущем[214]214
  La diplomacia de la Defensa de Montevideo. Correspondencia de Manuel Herrera y Obés, 3 vols. Buenos Aires, 1915, P. ii – iii.


[Закрыть].

Когда британские войска и (в значительно степени) субсидии и капиталовложения были выведены из Монтевидео, Бразилия пришла на замену и пожинала плоды своевременной помощи и военной победы над Росасом. Во время войны, бушевавшей на Ла-Плате, бразильцы закрепили свое неофициальное господство над Уругваем, предоставленное им в неравноправных союзных договорах 1851 г., которые Рио потребовал подписать в качестве цены за бразильскую помощь против Буэнос-Айреса.

По пяти документам Бразилия получила право размещать войска в Уругвае и вмешиваться во внутренние дела Уругвая, давать свое толковании и вносить изменения в конституцию Уругвая[215]215
  Lennon Hunt, H. B. M. Charge d'Affaires at Montevideo, to Palmerston, Montevideo, 13 Dec. 1851: P. R. O., F. O. 51/72.


[Закрыть]. Договоры содержали также положения о выдаче Бразилии беглых рабов и преступников, бежавших в Уругвай (во время войны как Колорадо, так и Бланко отменили рабовладение в Уругвае с целью рекрутирования бывших рабов в свои военные части), устанавливали режим совместной навигации по р. Уругвай и ее притокам, вводили режим беспошлинной торговли скотом и солониной (во многом это обусловливалось тем, что скотоводство и мясозаготовительная отрасли пришли в упадок во время войны). Уругвай обязался вернуть задолженность, образованную за счет финансирования Бразилией войны против Бланко, и Бразилия «милостиво» соглашалась предоставить Уругваю дополнительный заем.

Уругвайское правительство согласилось на незыблемость государственных границ, несмотря на то что прежде претендовало на территории к северу от р. Куарейм (сократив тем самым территорию страны на 176 тыс. кв. км) и признало исключительное право Бразилии на навигацию в озере Лагоа-Мерин и по р. Жагуаран, пролегающим вдоль границы между государствами[216]216
  Ibid. P. 75–79.


[Закрыть].

Бразильское господство было дополнительно обеспечено уругвайской финансовой зависимостью и поддержкой влиятельных сил политической элиты страны – в прошлом сторонников британской ориентации. Экономическое положение уругвайской элиты было подорвано в ходе бесконечных войн, а политической власти угрожали сельские и городские «низы», которые привыкли добиваться своих прав с применением холодного и огнестрельного оружия. Британия на время отвлеклась от своей «неформальной империи» на Ла-Плате, и в этих условиях уругвайские «верхи» повернулись к Бразилии для установления и поддержания взаимовыгодных отношений с целью восстановления хоть какой-то стабильности в экономике и политике.

Взамен они были готовы пожертвовать национальными интересами и предоставить бразильцам значительные экономические и политические уступки[217]217
  Andres Lamas to the Brazilian Foreign Minister, Limpo de Abreu, 12 September, 1854; 25 October, 1854.


[Закрыть].

Однако в течение 1860-х гг. популярность и власть Бразилии в Уругвае стали ослабевать и все больше росли сомнения по поводу желательности бразильского гегемонизма, особенно после того, как Рио-де-Жанейро отказался от отсрочки уругвайских платежей по долгам и стал настаивать на пунктуальном выполнении обязательств[218]218
  Edward Thornton, H. B. M. Minister to Argentina, to William Lettsom, H. B. M. Charge1 d'Affaires at Montevideo, Buenos Aires, 22 December. 1865: P. R. O., F. O. 420/18; George Holt, Deputy Chairman, London and River Plate Bank, to T. H. Jones, Montevideo Branch Manager, London, 14 June 1866, 8 and 23 January. 1867: Archive of the Bank of London and South America, Papers of the London and River Plate Bank, Anales históricos del Uruguay, 6 vols. (Montevideo, 1933-6), ii, pp. 542–548, 652–669, 682–685.


[Закрыть].

Парагвайская война

С 1864 г. Уругвай участвовал в Парагвайской войне в качестве союзника Аргентины и Бразилии.

Хотя традиционная историография возлагает ответственность за начало войны на парагвайского президента Ф. Солано Лопеса и его «агрессивную политику»[219]219
  См., например: Mota С. G., López A., Pérez J. M. S. Historia de Brasil: Una Interpretación. Montevideo, 2009. P. 369–370.


[Закрыть], современные историки и «ревизионисты» из Аргентины отдают пальму первенства Британской империи, которая расчищала путь своим торговым и политическим интересам в регионе. Национально ориентированный курс президента Парагвая никак не устраивал Лондон (несмотря на то, что парагвайские власти стремились к установлению прочных экономических отношений с Британией и поощряли приток в свою страну квалифицированных английских специалистов).

За счет государственной монополии на внешнюю торговлю и масштабного участия государства в экономической жизни страны Парагвай, по свидетельству многих латиноамериканских деятелей, стал «образцовой страной» с развитой индустрией, заботой о социальных нуждах населения, низким уровнем преступности, порядком и стремлением к прогрессу. Это представляло разительный контраст с перманентной гражданской войной у соседей, «контролируемым хаосом», созданным англичанами для беспрепятственного разграбления сырьевых богатств и получения эксклюзивных выгод для торговцев и финансистов.

Растущая популярность парагвайского опыта в Латинской Америке вызывала крайнюю озабоченность Лондона, который развернул беспрецедентную кампанию лжи, направленную против властей Парагвая. Лопеса именовали в прессе и политических выступлениях британских деятелей не иначе как «диктатором», «тираном», «душителем свободы», создавшим в стране «режим деспотии» и т. д. Содержались прямые призывы к «устранению Лопеса», которое даст Британии «огромные выгоды в экономике и политике».

Разгром Парагвая («показательный урок» для стран региона), как и прежде, планировалось осуществить силами самих же латиноамериканцев. Причем роль «запала» в организации этой бойни сыграл именно Уругвай![220]220
  Pochet C. A. Historia de América en perspectiva latinoamericana. Montevideo, 1995. P. 108; Krauer J. C. H., Herken M. I. G. de. Gran Bretaña y la Guerra de la Triple Alianza. Montevideo, 1983. P. 52–55.


[Закрыть]

Обострение отношений началось с дипломатического конфликта между Бразилией и Парагваем в 1864 г. и вылилось в полномасштабную войну с 1865 г., когда в нее втянулись на стороне Бразилии Аргентина и Уругвай («Тройственный альянс»). Поводом стали приграничные территориальные споры и недовольство таможенными барьерами, установленными правительством Парагвая для иностранных товаров[221]221
  Krauer J. C. H., Herken M. I. G. de. Gran Bretaña y la Guerra de la Triple Alianza. Montevideo, 1983. P. 59. América: Reformismo y progreso en América (1840–1905). Montevideo, 1989. P. 484.


[Закрыть].

В апреле 1864 г. Бразилия направила дипломатическую миссию в Уругвай, которая потребовала выплаты компенсации за ущерб, нанесенный уругвайскими гаучо в приграничных конфликтах. Временно исполняющий обязанности президента (после ухода с поста Берро) председатель сената А. Агирре отказался выполнить это требование и обратился за помощью к парагвайскому президенту Солано Лопесу. Тот предложил свою кандидатуру в качестве посредника в урегулировании конфликта, однако, Бразилия отвергла это предложение.

Далее, в соответствии со сценарием, изобретенным в Лондоне, «перед лицом очевидной угрозы вторжения бразильских войск» правительство Уругвая обратилось за помощью к Лопесу[222]222
  Fernández L. S., Sánchez-Barba M. H. Historia general de España y


[Закрыть]. В августе 1864 г. парагвайский президент, верный союзническому долгу, разорвал дипломатические отношения с Бразилией и заявил, что в случае оккупации бразильцами Уругвая он будет рассматривать это как угрозу всему региону Ла-Платы[223]223
  Ibidem. P. 73–95.


[Закрыть].

12 октября бразильские войска вторглись на территорию Уругвая. Внутри страны этим сразу же воспользовались Колорадо и их лидер В. Флорес, который пришел к власти при поддержке Аргентины и бразильских войск.

Тем временем Лопес, в полном соответствии с союзным договором, заключенным с Уругваем, объявил от имени Парагвая войну Бразилии в декабре 1864 г. и Аргентине – в марте 1865 г. Однако Уругвай, вместо того чтобы поддержать союзника, тотчас же встал на сторону его противников! Невероятное вероломство было совершено В. Флоресом, который заявил, что не обязан соблюдать договоры, заключенные его предшественниками.

Кровопролитные сражения продолжались до 1870 г. Причем англичане, как всегда, несмотря на объявленный «нейтралитет», снабжали Тройственный союз оружием, финансами, войсками (сотни британских «контрактников» воевали в сухопутных частях и на флоте альянса). Монтевидео, который использовался как основная база для бразильского флота, процветал и наслаждался относительным покоем в ходе этой войны. Военный контингент (а соответственно, и потери) Уругвая были незначительными по сравнению с Аргентиной и Бразилией (бразильские потери составили около 200 тыс., аргентинские – 20 тыс., и уругвайские – чуть больше 3 тыс.)[224]224
  Zenequelli L. Crónica de una guerra: la Triple Alianza, 1865–1870. Montevideo, 1997. P. 221–230. América. V.15. (Reformismo y progreso en en América). Madrid, 1989. P. 482–485.


[Закрыть].

В результате войны Парагвай потерпел чудовищное поражение, причем, если брать в совокупности потери на полях сражений, от болезней и в ходе карательных операций – по разным подсчетам погибло от трети до половины населения, среди них 90 % мужчин!)[225]225
  Fernández L. S., Sánchez-Barba M. H. Historia general de España y


[Закрыть]. Лопес героически сражался во время битвы при Серро-Кора 1 марта 1870 г. и пал со словами «Я погибаю вместе с моей Родиной!» Страна так и не смогла впоследствии оправиться от этой страшной раны.

Каковы же были итоги для победителей? Бразилия заплатила дорогую цену за победу. Беспрецедентные расходы в годы войны (которые в 2 раза превышали поступления в казну!) покрывались за счет огромных займов от «Bank of London», «Baring Brothers» и «N. M. Rothschild & Sons». Долговая удавка привела к сильнейшему финансовому кризису в истории страны. Экономическая депрессия, начавшаяся в 70-е годы, а также рост политических амбиций генералов после войны, стали причинами низложения императора Педру II и провозглашения республиканской формы правления. Первым президентом стал генерал Деодору-да-Фонсека[226]226
  Ibid. P. 344–345.


[Закрыть].

Несколько поправила свое экономическое положение Аргентина. После войны она вышла на второе место по ВВП в Латинской Америке (после Бразилии)[227]227
  Consolidación republicana en América Latina // Ed. M. R. S. Soler. Buenos Aires, 1999. P. 144–149.


[Закрыть].

По окончании войны Аргентина и Бразилия аннексировали значительную часть территории Парагвая (около 140 тыс. кв. км). От побежденной страны потребовали выплаты огромных репараций, однако так и не получили ничего от обезлюдевшего и разоренного государства.

По окончании войны для большинства политической элиты Уругвая не существовало проблемы, по какому образцу строить новое национальное общество. Англофилы вновь заняли ведущие места в органах власти и заявляли, что будут строить в Уругвае общество по образцу Британии. На том, что независимость страны необходимо рассматривать как данность, и это обязывает граждан создавать условия для форсированного создания «европеизированной» нации, настаивал, например, известный уругвайский общественный деятель Анхель Флоро Коста[228]228
  Floro Costa, A. Nirvana. Montevideo, 1899. P. 151.


[Закрыть].

Звезда Бразилии как «суб-империи» закатилась, так как она оказалась в условиях тяжелейшего экономического и финансового кризиса. Для ликвидации последствий бразильского гегемонизма уругвайские власти обратились к англичанам, и лондонское Сити не отказало им в новых займах (затянув потуже долговую петлю на их шее). Элита Монтевидео уже с брезгливостью говорила о бразильской «недоразвитой империи» (тогда еще не был в ходу политкорректный термин «развивающиеся страны», и говорили прямо – «underdeveloped countries»).

Долговые обязательства Уругвая перед Бразилией были перекуплены британскими банкирами в качестве «первого английского кредита» (1864), а в 1871 г. был выдан второй заем в фунтах стерлингов. Причем во время переговоров в Лондоне уругвайцы не стеснялись в выражениях в адрес ведущего банкира Бразилии барона де Мауа (Иринеу ди Соза) и просили англичан о займе «для ликвидации роковых последствий его деятельности в Уругвае» (видимо не зная, что банкирский дом Мауа теснейшим образом связан с лондонским Сити)[229]229
  Alexander Mackinnon, Uruguayan Loan Commissioner to Duncan Stewart, Uruguayan Finance Minister, London, 8 Mar. 1872: M. H. N., C.MSS., vol. cccxxv, «Archivo de Tomas Villalba».


[Закрыть].