Текст книги "Новый нуар"

Мужчина может сказать, что дважды два не четыре, а пять или три с половиной, а женщина скажет, что дважды два – стеариновая свечка.

Иван Тургенев

Взаимное влечение заложено в них природой с одной-единственной целью – для продолжения рода. Романтические чувства и упоительные ощущения – лишь завлекательный фантик для того, чтобы принудить их к соитию. Это становится особенно ясно, когда с возрастом иссякают гормоны и пропадает желание. Настоящее понимание может быть только у мужчин с мужчинами, ну и, наверное, у женщин с женщинами. В общем мужчинам нет места в мире женщин, или это незавидное место…

 
И я спешил – признаюсь вам
С одною мыслью к домочадцам:
Что лучше разным существам
В местах тревожных не встречаться!
 

Николай Рубцов

– Но они бывают такие красивые, – сказал жалобно Василика.

– Это правда, – согласился Колокольчиков. – Как марсианки. Бывают женщины нечеловеческой красоты, просто останавливается дыхание. Как божественное откровение. Когда на это смотришь, не нужно больше ничего…

Формы женского тела мучительны своей непостижимой прелестью.

Иван Бунин

А еще бывают женщины, которые ведут себя так безошибочно-естественно, что вокруг них загадочным образом складывается абсолютно незыблемый порядок. Это как магия: само собой все устраивается так, как они хотят. Как будто, некое магнитное поле организует все вокруг определенным образом. Этому просто невозможно сопротивляться – каким-то неведомым способом они парализуют твою волю думать о собственных интересах или искать логику в том, что они говорят, и остается только один путь – беспрекословного подчинения. Такой порядок прочнее любой диктатуры и тирании, потому что мужчина не может желать ничего другого, кроме как стать составной частью этой высшей гармонии. Как будто, ты попал в иной, прекрасный мир! Конечно, это только иллюзия, но какая прекрасная иллюзия!

– Я тоже встречал таких женщин, – сказал чужим голосом Василика. – Но… мне с ними всегда было страшно. Я будто терял себя. И я даже не могу представить себя с ней в постели…

– Разве обязательно в постель тащить? – сказал как-то легкомысленно Колокольчиков. – Только все испортишь. Наоборот, – важны детали, нюансы, аксессуары… Вот, например, звук, который невозможно спутать с другим, – вкрадчивый шорох снимаемой перчатки. А когда в отношениях заходишь слишком далеко, все портится – обычно всплывает денежный вопрос…

– На самом деле, я боюсь влюбиться, – признался Василика. – Это как сметающая все на своем пути стихия. Я не знаю, что со мной будет, если я этому отдамся. Скорее всего, сойду с ума.

Без осознания и контроля любовь становится демонической силой. <…> Людям следовало бы молиться, чтобы любовь, не подкрепленная мудростью и силой, их миновала.

Кэтрин Мэнсфилд

– Ты слишком чувствителен, – сказал сочувственно Колокольчиков. – Жизнь для тебя, может быть, слишком крепкий напиток. Нужно разбавлять. Но не расстраивайся, ты не один такой!

Одни закаляют организм, грубеют и побеждают. Другие развивают чувствительность, слабеют и терпят в жизни поражение. Одни ломают под себя весь мир и очень собой довольны. На самом деле они просто озабочены тем, как устроиться получше в этой жизни, и совсем не замечают, как этот мир прекрасен, даже при всей его уродливости. В общем-то им совершенно наплевать на этот мир, их не интересует ничего, кроме самих себя. Ну а другие пытаются почувствовать мир во всем его разнообразии и обычно несчастны. Одни живут вовне, чтобы побеждать, другие – внутри, чтобы чувствовать. Стремление к жизни – стремление к смерти.

Так что выбирай: либо контроль, либо чувства. Либо передатчик, либо приемник. Но будь осторожен: повышенная чувствительность и несправедливость жизни порождают монстров…

Василика с потерянным лицом переваривал услышанное.

– У женщин есть большое преимущество – sex-appeal, – продолжал Колокольчиков. – Неизвестно откуда они обладают притягательностью, которая дает им власть над мужчинами. Секс это – оружие, и женщины, не задумываясь, пускают его в ход. Мужчинам нужно бороться за место в жизни, а женщинам достаточно быть привлекательными. Многие из них добиваются всего в жизни, благодаря только сексу.

 
У тебя глаза как нож.
Если прямо ты взглянешь,
Я забываю, кто я есть,
И где мой дом.
Если косо ты взглянешь,
Как по сердцу полоснешь
Ты холодным, острым, серым тесаком.
 

Владимир Высоцкий

Дело в том, что женщины живут в реальном мире, тогда как мужчины ищут идеал, мучаются фантазмами. Но из того, что тебе рисует воображение, в реальности возможна разве что десятая часть. И поэтому неизбежен момент, когда ты откроешься навстречу желанному чуду, а вместо этого столкнешься с расчетливой, себялюбивой и совсем даже не привлекательной женщиной.

Известно, что мужчинам секс нужен больше, чем женщинам. Мужчины испытывают вечный голод, женщины, главным образом, скуку. Были проведены опросы о том, зачем женщины занимаются сексом? Ответы гласили: чтобы похудеть, избавиться от мигрени, не утратить навыки…

Не женитесь никогда, Антон Павлович, иначе как на три месяца, или если уж женитесь, то разойдитесь с женою непременно до того, как ей минет тридцать лет, ибо после тридцати лет женщина, даже самая самоотверженная, смотрит на мужа прежде всего как на предмет своего удобства.

Алексей Суворин-младший

В близких отношениях мужчина отдает себя всего, женщина всегда остается чужой. Женщина может прожить с мужчиной всю жизнь, притворяясь.

Мужчина для нее – гнездо. По большому счету, у женщин – только своя жизнь, в которую они никого не пускают. Все может быть либо так, как хочет она, либо вообще никак. Женщины почти всегда добиваются своего, – когда напролом, когда тихой сапой. Они – как бронепоезд: едут себе и едут. В результате женщины получают все, мужчины – ничего.

Она крепче, чем ты и я. Она

просто хочет все.

Ларс фон Триер

Мир женщин проще, и это тоже преимущество. Женщины называют это эмоциональной зрелостью, а развитое воображение мужчин воспринимают как ущербность, неполноценность, слабость, которую глупо не использовать. Вот почему раздетый мужчина беспомощен, а раздетая женщина – опасна.

Когда-то возможно было товарищеское отношение [двух любовников] <…> Теперь этого нет: с женщиной живешь как с врагом, как с доносчиком.

Герберт Уэллс

– Похоже, ты настрадался от женщин, – заметил участливо Василика.

– Было, – лаконично ответил Колокольчиков и продолжал. – Мужчине, чтобы сохранить себя, нужна в жизни цель. Если ее нет, то единственная цель его жизни – смерть. Женщина – другое дело. Она сама себе цель. Скорее всего, это объясняется природой, так как предназначение женщины – рожать детей, но мужчинам от этого не легче. Поэтому женщина всегда стабильна, а мужчину без цели носит ветер, ему нужен внешний якорь. Дело мужчины – служение, а если у него нет дела, которому он служит, то ему придется служить женщине.

Женщины же посвящают себя самим себе. Да, они хотят быть красивыми, ухоженными, обольстительными, но не для мужчин, а для самих себя. Это – чистой воды нарциссизм. Мужчины для них – аксессуар и, по большому счету, не нужны. Конечно, им нравится восхищение мужчин, но лишь для того, чтобы оттолкнуть, удовлетворить самолюбие, насладиться их фрустрацией. Как говорили когда-то подростки, – «продинамить»…

Я вообще была создана для другой планеты. Я заблудилась. <…> Никто не знает и не любит меня целиком. У меня есть только я сама.

Симона де Бовуар

Женщины преследуют свои цели как боевые роботы-терминаторы – с нечеловеческим напором, без тормозов, любой ценой. Нет идеалов, а есть только деловые соображения. Видимо, отсутствие воображения избавляет от сомнений. Требовать от женщин честности – какой абсурд! Они эгоистичны, себялюбивы, расчетливы. Предательство – не вопрос…

Женщины имеют несколько больших преимуществ перед мужчинами. <…> Я имею в виду полное отсутствие щепетильности, применение без всяких комплексов вероломных средств борьбы, безграничные амбиции, последовательность в достижении цели. Но самое большое преимущество – презрение к чести <…>, которую они считают типично мужской глупостью.

Ион Кристою

Конечно, и мужчины бывают разные: для одних любить значит овладеть предметом любви; для других – умереть за него. Некоторые умудряются иметь дело с женщинами, не позволяя себе влюбиться… Преклонение перед женщиной, однако, противоречит понятиям равноправия и свободы. У мужчины, для которого достоинство важнее чувств, возникает проблема. Получается, что если он хочет сохранить себя, то должен отказаться от женщин…

– Боже мой! – простонал Василика. – И что же тогда делать?

– Жить одному, – отрезал Колокольчиков.

– Но как же одному? – сказал жалобно Василика. – Что же тогда остается? Грустная мастурбация под душем?

– Ну почему грустная? – возразил Колокольчиков. – И почему обязательно под душем? На самом деле это замечательно, потому что избавляет от общения с людьми. Естественные потребности это – одно, а социализация, – совсем другое. Котлеты отдельно, мухи отдельно.

Я мастурбирую регулярно, пунктуально – так чиновники ходят на работу. <…> В отличие от того, что происходит во время мастурбации, когда я сама хозяйка своего оргазма, вдвоем я никогда не была способна <…> насладиться внезапно сошедшим на меня озарением.

Катрин Милле

– Но ты же социопат! – воскликнул возмущенно Василика. – Мизантроп!

– На мой взгляд, это комплимент, – мрачно парировал Колокольчиков. – К концу жизни каждый нормальный человек становится мизантропом и социопатом. Но мне-то вообще это все до лампочки…

– Ну, хорошо! – сказал близкий к отчаянию Василика. – Пусть мастурбация… А порнография?

– Да нет никакой порнографии, – махнул рукой Колокольчиков. – Есть только хорошие и плохие картинки. Плохие это и есть порнография, даже если там нет голых людей. А на хороших может быть изображено все, что угодно. Настоящее искусство всегда смело, откровенно, бесстыдно. Искусство сильнее голого тела. Некоторые вполне дозволенные, но изощренные хореографические постановки будоражат больше любого стриптиза.

Пугают, что зависимость от порнографии отдаляет от реального секса, от реальной жизни; на самом деле все наоборот: нежелание реальной жизни и реального секса ведет к порнографии. Каждый моделирует свою жизнь, согласно своим желаниям, своим фантазиям.

Гэри Вильсон

– Ну а что ты скажешь о мужеложестве?! – пошел ва-банк Василика.

– Гомосексуализм? В каждом человеке есть женское и мужское начало: Анима и Анимус, Инь и Янь. Преобладает либо одно, либо другое; поэтому есть мужчины, которые скорее женщины, и женщины, которые скорее мужчины. Поэтому есть геи и лесбиянки, трансгендеры, трансвеститы и прочие квиры. Есть, конечно, и такие, у которых все это хозяйство уравновешено. А некоторые всю жизнь мучаются, не понимая, что с ними происходит. Каждый несет свой чемодан…

Любовь – чувство неизведанное. У каждого – своя. Любовь это – чувство того, кто любит. Отношения между людьми могут быть любыми. Почему кто-то должен мне диктовать, как я должен любить!? Никому не должно быть дела до того, что происходит в моей спальне. И вообще, – к одной цели можно идти разными путями…

Василика, похоже, совсем потерял почву под ногами.

– Но у тебя же, наверное, есть жена!? – спросил он убитым голосом.

– Да, – сказал грустно Колокольчиков. – Точнее, у меня была жена. Но это совсем другое…

– Она умерла?

– Да нет, это я умер, – ответил Колокольчиков и продолжал. – Знаешь, она мне однажды сказала: «Мы уже просто не можем расстаться, даже если это и произойдет физически».

 
Разве ты не слышишь воя?
Слава Богу, что нас двое!
В этот темный, страшный час
Слава Богу, – двое нас.
 

Сергей Клычков

Дело в том, что два очень близких человека со временем становятся одним. «Му life is yours». Они мыслят и чувствуют одинаково и одновременно. Происходит взаимопроникновение, слияние, симбиоз. Так что мы по-прежнему вместе.

Когда моя жена исчезла, тысячи ее представлений остались запечатленными в моем мозгу. Таким образом, приблизительная копия ее страхов, надежд и желаний живет в моем мозгу. Это не бессмертие, но это лучше, чем ничего.

Дуглас Хофштадтер

– Ну хорошо, а дети? – спросил озадаченный Василика.

– А что дети? – пожал плечами Колокольчиков. – Они лишь слабее физически, у них меньше гражданских прав и социального опыта. В остальном дети такие же, как взрослые, может быть, даже хуже. Просто они еще не научились бояться и хитрить. Но быстро учатся. Не умеют притворяться и ведут себя естественно. Поэтому зло для детей так же натурально, как и добро. Поэтому дети иногда и кажутся взрослым такими страшными. Невинность и непорочность детей это – миф. А сейчас еще возник этот абсурдный культ детей, который политики цинично используют для своих игр.

Дети это – вечная боль родителей, которые всегда виноваты во всех бедах детей, потому что они произвели их на свет. Они в начале всего. Из-за этого многие родители испытывают чувство вины, а дети видят их уязвимость и пользуются ей, – они же дети!

Для того, чтобы любить детей по-настоящему, родителям нужно отказаться от собственной жизни. На это способны далеко не все. Можно ли за это упрекать? А детям всегда мало родительской заботы. Поэтому отношения между родителями и детьми всегда скрывают накопившиеся обиды. Неважно, – справедливые или нет.

Любое воспитание бесполезно, потому что дети каким-то неведомым образом становятся такими, какими становятся, независимо от того, чему их учат родители. Конечно, хочется отдать им всю собранную на протяжении жизни мудрость, чтобы они не повторяли твоих ошибок. Только вот они не хотят брать… Поэтому путь один: отдавать все и не требовать ничего…

Был вчера в Переделкине – впервые за все лето. С невыразимым ужасом увидел, что вся моя библиотека разграблена. <…> Уже уезжая, я увидел в лесу костер. Меня потянуло к детям, которые сидели у костра. – Постойте, куда же вы? Но они разбежались. Я подошел и увидел: горят книги. <…> И я подумал, какой это гротеск, что дети, те, которым я отдал столько любви, жгут у меня на глазах те книги, которыми я хотел бы служить им.

Корней Чуковский

В определенный момент дети все же становятся взрослыми, и пуповина обрывается. Родители не могут бесконечно брать на себя ошибки детей. Это неправильно. Каждый отвечает за себя сам. Но дети, даже если ошибаются, в конечном итоге правы просто потому, что время на стороне тех, кто моложе. Время перемалывает все. Хорошо, если твой сын или дочь сможет остаться тебе другом – как взрослый человек… Ну а если нет, то – не судьба!

Глава 30
Потерянный рай

Повзрослевший Колокольчиков возвращался в Румынию корреспондентом. Он сидел у окна вагона, за которым проносились леса и поля, а напротив сидела жена.

Когда встал вопрос о командировке, главный редактор ему сказал:

– Для оформления на полный срок нужно быть членом партии и женатым. С партией я устрою, ну а с женой ты уж как-нибудь сам…

Колокольчиков справился.

Возвращение было не то, чтобы мучительным, но каким-то неестественным. Колокольчиков был другим; Румыния была другой. В глубине души он почему-то чувствовал себя виноватым, почти предателем. Боялся встречи со знакомыми местами, со знакомыми людьми – какими они теперь будут? Боялся столкновения между прошлой его румынской жизнью и нынешней. Не очень представлял, как он должен себя теперь вести, в новой роли…

Но все устроилось само собой, благодаря рутине. С утра – на работу, вечером – домой. Походы в магазин, редкие прогулки, во время которых смотрел на город будто из некоего пузыря, – как все иностранцы. Появились новые знакомые, в основном по работе. Короче, дел было много, и на копание в душе, слава богу, времени не оставалось.

Пригласили в посольство на прием по случаю приезда нового посла. Колокольчиков занял место в длинной веренице гостей, которых дипломат встречал у входа. Когда подошла его очередь, Колокольчиков пожал послу руку и сказал:

– Поздравляю вас с инаугурацией. Жду плодотворной работы с вами.

– Ждать не надо, – отрубил посол. – Работать надо.

– По-моему, вы мне совсем не рады, – грустно сказал Колокольчиков и отправился в зал с гостями.

Через некоторое время, когда Колокольчиков дежурил в корпункте, раздался телефонный звонок. Он снял трубку.

– Это посол. Вы мне звонили?

– Нет, извините… – промямлил удивленный Колокольчиков.

– Нет, это уж вы меня извините! – отрезал посол.

– Ну, что вы, – испугался Колокольчиков. – Мне приятно вас слышать.

Посол буркнул что-то и бросил трубку.

Жена Колокольчикова в Румынии тосковала. Начались мигрени, и постоянно были нужны дефицитные лекарства. Хорошо, что нашел на окраине аптеку, где две совершенно безбашенные старушки были в состоянии продать без рецепта и цианистый калий. А потом родился сын.

Глава 31
В гостях у колокольчикова. Прикладная философия

– Уф! – сказал Василика. – В общем понятно: ни женщин, ни детей… Это у всех русских такие идеи?

– Понятия не имею, какие у русских идеи, – пожал плечами Колокольчиков. – Давно там не был. Да и Россия в последнее время сильно изменилась.

– А вообще, что за страна – Россия? – поинтересовался Василика.

– Россия это не территория, не люди, которые ее населяют, и, конечно, не ее правители, – ответил Колокольчиков. – Россия это – идея.

Есть идеальная, небесная, вечная Россия.

Она относится к нашей глубокой идентичности. Речь идет о том, какими мы хотели бы быть. <…> Но именно она делает нас, русских, – русскими.

Александр Дугин

– Россия, – продолжал Колокольчиков, – это – другая планета.

– Да? – сказал недоверчиво Василика. – А русские это – инопланетяне?

– Русские – разные. Есть русские-монстры. Это – своенравие и произвол, прихоть и каприз, блажь и дурь. Каждый себе на уме, каждый мнит себя наполеоном. Воплощают в жизнь самые безумные идеи. Никто ни с кем не может договориться. Никогда не знаешь, чего ждать, куда вообще все вывернется. Поэтому результат обычно – грандиозно-жуткий, вроде ГУЛага.

Русские никогда не показывают, что у них на душе. Внешне равнодушный вид, безразличные шутки. Иногда глумливо-фаталистические нотки… Серьезность в России – признак примитивности, поэтому там обязательно нужно паясничать, ерничать, стебаться… Например, российские полицейские, разгоняя демонстрации, пользуются электрошоковым устройством «Ласка», наручниками «Нежность», резиновой дубинкой «Аргумент».

Русский любит неожиданно убивать, презирать денежные обязательства, верить в бога и в черта, оплевывать то, во что он верит, а заодно и самого себя, каяться в публичных местах, целуя при этом землю.

Илья Эренбург

Русские – люди неистовые. Нравы в России жесткие и грубые. Метафизический спор может легко вылиться в рукоприкладство.

…истинно русский человек должен быть несколько грубоват, слишком изящные манеры ему не нужны.

Александр III

Русские не признают законов, для них существует только справедливость.

 
Нашей правды идеал
Не влезает в формы узкие
Юридических начал.
 

Борис Алмазов

Русские видят зыбкость всех установлений, тщетность всех усилий и поэтому в глубине души убеждены, что нет смысла строить нечто долговечное.

У русского единственная надежда это – выиграть двести тысяч.

Антон Чехов

Поэтому русским все трын-трава. Судьба – индейка, жизнь – копейка! Мы же русские! Пить будем, гулять будем, ну а смерть придет, – погибать будем!

 
Трещит земля как пустой орех
Как щепка трещит броня
А Боба вновь разбирает смех
Какое мне дело до вас до всех?
А вам до меня!
 

Марк Соболь

А еще есть русские-иностранцы, которые быстро размножаются. Некоторые русские стали больше американцами, чем сами американцы. Например, ведущие российские журналисты сегодня – Маша Гессен и Маша Липман…

А теперь эти новые русские лихорадочно насаждают свои меркантильные нравы. Наверное, потому что боятся оказаться за бортом жизни, которая скоро вся может стать такой. Многие открыто говорят, что им безразлично, кто правит Россией, – русские или американцы: мол, свои грабят еще хуже иностранцев! Все равно, кому служить, – лишь бы платили. Ментальность наемника, психология кочевника, логика крысы. А, может, так было всегда…

Для хорошей жизни я и сподличать могу.

Алексей Толстой.

– Люди просто хотят жить хорошо, – вступился за русских Василика. – Разве это преступление?

– Неужели ты думаешь, что русские не могут набить магазины товарами? – поморщился Колокольчиков. – Все эти погремушки, безделушки, финтифлюшки мы можем купить у вас… Просто не это главное.

– А что главное?

– Есть другая жизнь, – сказал задумчиво Колокольчиков. – Есть и другие русские – святые. Есть в них что-то… Они знают и понимают нечто такое, чего нет на земле. Некоторые называют это близостью к Богу. И это всегда остается с ними, как бы низко они не пали.

Существование мира не может быть самодостаточным, не может не иметь за собой в еще большей глубине Тайны, таинственного Смысла. Эта тайна есть Бог. Люди не могли придумать более высокого слова.

Николай Бердяев

– Но ведь ты не веришь в Бога? – то ли спросил, то ли констатировал Василика.

– Я, может быть, верю больше тех, кто в церкви поклоны бьет, – ответил задиристо Колокольчиков. – Но с толпой мешаться не хочу, отвечу сам за мои дела – хорошие и плохие….

– И на Западе есть религия, – осторожно сказал Василика. – Католичество…

– Ну что это за религия? – поморщился Колокольчиков. – У вас там грехи за деньги отпускают… На Западе все меряют выгодой, люди тратят жизнь на пошлые удовольствия. Влачатся по земле, не поднимают взгляда вверх. А русские равнодушны как к роскоши, так и к нищете. Это, правда, не мешает им пользоваться роскошью, если, конечно, удается…

– Ага, – кивнул Василика. – Так вот почему вы с Европой разругались…

– Ты даже представить себе не можешь, как русские любили Европу! – сказал грустно Колокольчиков. – Как стремились всей душой в единый европейский дом! Ведь Россия всегда тяготела к Европе, Россия – европейская страна. И в один прекрасный момент этот воздушный замок вдруг рухнул…

…и вся эта заграница, и вся эта ваша Европа, все это одна фантазия, и все мы, за границей, одна фантазия…

Федор Достоевский

– Но почему?! – воскликнул Василика.

– Да потому что они все время врут! Умение западных политиков очень складно говорить одно и одновременно делать совсем другое превосходит всякое воображение. Поэтому, наверное, среди них так много актеров: Рейган, Шварцнеггер, теперь вот еще Зеленский. Обаму избрали президентом исключительно за сходство с Денцелом Вашингтоном…

Это – профессиональные лицедеи, имитаторы, самозванцы. Их повседневное занятие – притворяться. Чтобы быть актером, нужно быть бесстыдным, бессовестным. На сцене и в жизни! Поэтому политики, общаясь с избирателями, все чаще прибегают к приемам шоу-бизнеса. Это глубоко аморальная профессия!

– У политиков или актеров? – спросил Василика.

– И у тех, и у других, – отрезал Колокольчиков. – А, между прочим, ложь это – первичный грех, с которого начинается неправильная жизнь… Нельзя безнаказанно обманывать каждый день, когда-то за это придется заплатить.

Удивительные люди эти актеры.

Да и люди ли они?

Антон Чехов

– А в Европе совсем другое говорят, – осторожно возразил Василика. – Там говорят, будто в России нет демократии, будто всех несогласных там бросают за решетку…

– Россия двести лет пыталась поладить с Европой, – сказал мягко Колокольчиков. – Но на Западе понимают только язык силы. Если ты идешь на уступки, значит, ты – слабый. А со слабыми не нужно договариваться…

На самом деле Запад никогда не видел в России партнера, а хотел только поставить ее на колени – силой или обманом. Любые переговоры с западными политиками это – театр. Реально договориться можно только о том, что выгодно им; о том, что выгодно русским, договориться нельзя. Сегодня это называется игрой с нулевой суммой.

Западу от России нужно одно, – чтобы ее не было.

Леонид Шебаршин

У них вековой колониальный рефлекс – гнуть, ломать, подчинять. А тех, кто не подчиняется, – уничтожать. Они действуют так, будто, кроме них, на свете никого больше нет. Но и Россия может говорить на этом языке…

Я видел наших русских друзей и союзников во время войны и пришел к убеждению: ничто не восхищало их так, как сила, и ничто не было для них менее уважаемого, чем слабость, особенно воинская слабость.

Уинстон Черчилль

– Боже мой! – всплеснул руками Василика. – Ну как тут разобраться!? Кому верить?

– Не надо никому верить, – посоветовал Колокольчиков. – Обязательно нагреют.

– Ну хорошо, – не успокаивался Василика. – Откуда же тогда у России такая репутация?

– Репутация? – переспросил Колокольчиков. – Вот смотри: возникает некая ситуация, которая требует решения, и ты поступаешь определенным образом. Если получилось удачно, то в следующий раз в такой же ситуации ты поступишь так же. И вода, протекая по земле, прокладывает русло, и затем всегда течет только этим путем. Это называют траекторией предшествующего развития, или еще «эффектом колеи». Случайности превращаются в закономерности, и ничего потом нельзя изменить. Вступив на один путь, уже не можешь с него сойти. Ну а страны ведут себя как люди, – наверное, потому что странами управляют люди.

Формируется стереотип действий, который позволяет приписать тебе определенные черты характера. От тебя начинают ждать определенного поведения, и ты становишься пленником своего имиджа. Возникает репутация, от которой уже не избавиться. Правда, иногда этот имидж тебе создают и приклеивают искусственно, но это уже другая история… Поэтому есть люди и страны, которые лучше своей репутации, а есть – которые хуже…

А теперь против России вообще организовали планетарный буллинг, обвиняют во всех смертных грехах, шельмуют и кошмарят по всем азимутам. Пытаются затравить точно так же, как когда-то шпана в подмосковных дворах стаей травила слабых подростков…

– Да что им, в конце концов, от России нужно?

– Хотят нагнуть Россию, чтобы безнаказанно ее грабить, как они грабят многие другие страны. Поэтому Россию хвалят, только когда она ведет себя самовредительски, самоубийственно. А русскому человеку, чтобы его приняли в их общество, нужно ненавидеть Россию. Из таких русских они пытаются смастерить свою собственную Россию – с ручным управлением.

А не подавишься, Идолище?

Илья Муромец

– Как же непросто быть русским! – воскликнул Василика.

– Это правда, – согласился Колокольчиков. – Россию мало кто понимает, знают только одно, – лучше с ней не связываться. Россию боятся и ненавидят, а тень этой ненависти падает на каждого русского. Ведь многим для того, чтобы хорошо себя чувствовать, нужно обязательно кого-то ненавидеть. А если ты русский, то это хороший повод для ненависти.

– Но за что ненавидеть-то?! – удивился Василика.

– За то, что Россия самостоятельная. За то, что русские не врут, а у вас без этого нельзя. Да, в России многое плохо. Да, Россия нередко ведет себя как слон в посудной лавке. Но не Россия придумала правила, по которым живет этот мир!

Смеркалось. Падавший из окна осенний свет больше не раздражал слепящей яркостью, стал приглушенным, матовым, ласковым. Волшебным образом преобразилась и комната, где преобладающий пыльно-серый колорит вдруг обратился в благородный опаловый, вспыхивая время от времени таящимся в его глубине внутренним сиянием.

– Ну ладно, с Россией вроде все ясно, – сказал, глядя в потолок, Василика. – Ну а если посмотреть на более широкую картину? Можно как-то… понять, что вокруг происходит вообще?

– Главное содержание эпохи? – прищурился Колокольчиков. – Изволь! Вокруг идет война между националистами и глобалистами. Одни хотят грабить людей по старинке, другие – прогрессивными методами. Одни хотят сохранить национальное государство и традиционный образ жизни, другие – ввести единое мировое управление и перевернуть все представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

И те, и другие – кровососы, и людям по большому счету все равно, кто и как будет их грабить. Чума на оба ваших дома! Суть любых перемен – приход к кормилу власти другой шайки. Подлинный водораздел проходит не между политическими партиями, а между политиками и людьми. Политика превратилась в род предпринимательства, которое служит интересам только тех, кто ей занимается.

Нет больше левых и правых доктрин, а есть только грамотный экономический менеджмент и эффективные политтехнологии. Это – реальная политика. У каждой проблемы есть только одно оптимальное решение, а все остальное это – говорильня, чтобы побудить избирателей проголосовать нужным образом. Так называемая демократия это – инструмент, при помощи которого политики втягивают обывателей в свои игры.

Решение в этой ситуации может быть только индивидуальным – люди никогда не смогут между собой договориться. Всегда будет разброд, склока и смута. Поэтому каждый должен найти свой путь.

Всегда есть две точки зрения. Я не занимаюсь политикой. Моя политика – деньги на стол.

Роберт Дюваль

– Ну ладно, – сказал Василика. – Националисты, значит, хотят, чтобы все осталось по-прежнему. А что хотят глобалисты?

– Все началось, когда экологисты вбросили идею о неминуемом конце света из-за перенаселенности планеты и истощения ресурсов. Они стали разрабатывать эту страшилку как золотоносную жилу. Римский клуб опубликовал доклад «Пределы роста», в котором предлагал остановить экономическое развитие, снизить потребление, сократить население. Иначе, мол, грянет экологическая катастрофа. Потом другой доклад – «Поворотный пункт», в котором требовал, чтобы страны отказались от суверенитета из-за растущей взаимозависимости между ними. В новой модели устойчивого мира ограниченные ресурсы должны будут централизованно распределяться единым правительством…

– Подожди-подожди, – забеспокоился Василика. – А что значит – сократить население? Это как же они собираются его сокращать?

– Да очень просто! Противозачаточные средства для молодоженов, эвтаназия для пенсионеров, «Синий кит» для тинейджеров… Эпидемии, войны, кризисы всякие… Все это – зачистка территории перед установлением нового порядка, где у каждого будет свое место, а лишних людей не будет вообще. Словом, вспомнили старика Мальтуса. Ведь ясно же: меньше народа – больше кислорода!

– Как же так? – не мог взять в толк Василика. – Получается, что люди будут уничтожать сами себя?!

– Да нет, – терпеливо продолжал Колокольчиков. – Ну не совсем. Одни люди будут уничтожать других. Большинство сгинет, чтобы меньшинство жило лучше. Процесс уже пошел. Это план Great Reset. Конечная цель – установление полного контроля над населением, управление планетой из единого центра. Эта цель поставлена очень давно и преследуется мировой олигархией неотступно…