Текст книги "Острова испытаний"

Пока сыщик предавался воспоминаниям, Билли переключился на другую тему:

– А помнишь рыжего Арни, нашего друга детства? Я его недавно в метро встретил. Он по любви в десятый раз женился и в браке личных чувств еще раз убедился.

– Он что, рекордсменом решил стать? Сам-то сильно изменился?

– Если б ты его только видел! В нем всё ужасно, кроме грушевидного живота и такой же лысой башки. Так что по сравнению с ним мы с тобой просто красавчики!

За тонкой перегородкой события разворачивались как-то вяло и даже лениво: сегодня им было не до драки. Несмотря на отвлеченные разговоры, руки Билла трезвее не стали и по-прежнему тряслись. Однако ему всё же с помощью расчески удалось сделать ровный пробор. С гордостью оценив свою филигранную работу, он с презрением взглянул на нечесаного брата.

– Вот смотрю на тебя и удивляюсь: какие же мы разные.

– Ты на что опять намекаешь?

– Одни рождаются по любви, другие – по заказу, а третьи – по неопытности и неосторожности. Тебе не повезло. Мы так сильно отличаемся – только волосы одинаковые. И зачесываем так же, как отец.

– Да, отец у нас был великолепным музыкантом: играл почти на всех инструментах. Из детских воспоминаний у меня почему-то остался голос скрипки, когда он репетировал или выступал в нашем дворе, подвале или в чужом квартале… А когда я подрос, в памяти запечатлелось его исполнение на электрогитаре.

– А как он на рояле лабал! Я помню его концерты в нашем городе, а когда он уезжал на гастроли или выступал вечерами в ресторанах и в барах, всегда скучал и ждал его. А вот маму почти не помню. Жаль, что так рано умерла. Ты давно был у нее на могиле?

Озадаченный Фреди серьезно задумался.

– Да я уж и не помню. Я и отца-то не хоронил: сам знаешь, где я пребывал в то время. Прошло уже пять лет!

– Семь! Года три назад я посетил кладбище: могила заросла, плита сильно покосилась, словно специально искоса смотрела на меня и осуждала.

– Да, брат, никто нами не занимался, мы предоставлены были сами себе – вот и заблудились в сверкающих соблазнах большого города. Раз по глупости оступились, а потом пошло и поехало!

Притаившийся Джонни с особым интересом слушал откровенный диалог братьев, частично раскрывших свои схожие биографии, но не испытывал к ним ни жалости, ни сожаления.

«Не хнычьте, не одни вы такие. Но я никогда не стану преступником, а буду непримиримым борцом за справедливость. Так что я еще не раз напомню о себе… добрыми делами», – пообещал Джонни и тут же принял решение не откладывать данное слово в долгий ящик: тянуть резину можно, но есть опасность, что она лопнет от нетерпения.

Глава 26

За грубое нарушение режима проживания общественный комендант судна решил подвергнуть их воспитанию через наказание – на этот счет у него были свои взгляды на методы воздействия. Джонни мысленно перебрал различные варианты и остановился на одном, наиболее поучительном, на его не очень злобный взгляд. Еще днем он предусмотрительно зашел в аптечный киоск – а чего откладывать – и пожаловался на запор. Для убедительности он изобразил на своем лице невероятные страдания и, надув щеки, кое-как заверил, что три дня уже не может сходить в туалет. Опытная провизор, приятная женщина лет пятидесяти, проявила сострадание к ребенку и предложила пачку пургена – проверенное средство, – после чего подробно проинструктировала.

Пока беспечные братья отсутствовали, он насыпал слабительный порошок в графин с водой, а также в початые бутылку виски, рома и пива и с чувством выполненного долга спокойно отправился к себе. Уже в постели он, используя освоенную методику известного экстрасенса, несколькими проверенными фразами внушил себе:

«Я спокоен, я совершенно спокоен! Мое тело, психика и мозг расслаблены и с радостью погружаются в целебный сон».

Вскоре ему удалось настроиться на волну отдыха, и он с небывалым блаженством погрузился в глубокий сон.

А голубым прозрачным утром он, стоя у иллюминатора, любовался игривыми волнами, которые словно соревновались между собой. Однако насладиться морской красотой ему не дали соседи. После утомительной ночной вахты они вдруг с легкостью невольно выдали ему страшную тайну:

– Всё, Билли, пора собираться! – бодро воскликнул Фреди. – Давай за это выпьем.

– С удовольствием, а то меня жажда замучила. Наконец-то! Скоро, совсем скоро мы станем богачами! – обрадовался брат, после чего раздался радостный хлопок ладоней. – А когда?

– Время пошло уже на часы. Сегодня перетащим весь наш провиант и вещи в спасательную шлюпку.

«Во сколько? – потребовала нетерпеливая душа Джонни, однако на этот раз противный Фреди не торопился выдать этот секрет: наверно потому, что не услышал вопроса. А может, предпочел пустой болтовне хорошую выпивку. – Но почему молча? Можно всё делать и одновременно. Что-то не похоже на них. Ничего, скоро прорежется шустрый понос, и тогда языки мигом развяжутся. Не до молчания будет».

Тем временем за стеной Фреди сладострастно крякнул и воскликнул:

– После стопки, кружки пива – жизнь прекрасна и красива! – Слегка закусив, он продолжил демонстрировать свое великолепное настроение: – У меня отличное здоровье, потому что я каждый день пью за него! Не знаю как тебя, а меня часто спрашивают: «Почему вы такой толстый?» А я отвечаю: «Очень часто приходится глотать обидные оскорбления, а они не перевариваются».

Вскоре глухие голоса стихли: значит, они завалились спать. Лежать под градусом гораздо легче, чем ходить. Пока они отсыпаются, сыщик не мог сидеть без дела: он бросился к складу, где временно хранится припасенный скарб преступников.

– Лучше всё сделай сегодня, а то вдруг завтрашнему дню совсем будет не до тебя.

С жутким волнением он прошелся мимо злополучной двери и осмотрелся. А сам мысленно спешно просчитывал дальнейшие действия братьев.

«Так, отсюда они возьмут и понесут… Но куда? Вон сколько шлюпок только по одному борту! Какую из них они облюбовали? И когда они начнут?» – ломал голову сосредоточенный Джонни, одновременно подыскивая укромное место для наблюдения. Не подобрав ничего подходящего, он решил задействовать свою самую надежную помощницу: уж кто-кто, а она меньше всего вызовет подозрений. Вскоре Джонни подкатил ничего не подозревающую Стеллу на это злополучное место и с облегчением вздохнул. Затем стал взволнованно инструктировать:

– Ну вот, дорогая Стелла, и настала пора действовать. От тебя зависит очень многое, может, даже судьба судна и жизнь всех пассажиров.

Помощница даже не усомнилась в его настораживающих словах, отдающих страшной опасностью.

– Что я должна делать?

– Совершенно ничего. Только сидеть и безобидно наблюдать. Видишь вон ту дверь? Они должны проникнуть туда и выносить мешки, коробки, ящики…

– Ничего не пойму. Кто они?

– Сейчас увидишь, – он достал фотоаппарат и стал листать кадры. – Вот смотри. Я их два раза незаметно сфотографировал. Правда, издалека, но узнать их незабываемые морды можно. Один крепкий и пузатый, а второй – высокий и тощий: даже захочешь – ни за что не спутаешь.

Последовал вполне профессиональный вопрос:

– А особые приметы? Джонни склонился к ее уху.

– Братья! Причем родные! А на самом деле братья-антиподы.

Покачивая головой, Стелла не сдержалась и улыбнулась.

– Судя по тому, как ты описал, они очень похожи и в то же время резко отличаются.

– А я про что: не сомневайся, с чужими не спутаешь. А они для нас с этой минуты «родные», и мы должны знать о них всё. К тому же никто, кроме них, в эту подсобку не полезет. Фотоаппарат оставь себе: там вещественные доказательства. Потом пригодятся.

– А от меня-то что требуется?

– Проследить, куда они будут грузить свою поклажу. Но сделать это ты должна незаметно. Прояви свою изобретательность, находчивость, что угодно, только не засветись.

– И всё?! – Помощница так сильно удивилась, что гибкие полоски ее бровей застыли в невероятном изумлении: я-то думала, даже настроилась, а тут!..

– Пока да, – невозмутимым тоном ответил Джонни и выпрямился, внешне он выглядел абсолютно хладнокровным. – Не всё сразу.

Его сдержанность немного успокоила ее, но легкая обида всё же осталась: ведь ей только что доверили такое пустяковое дельце, даже серьезным поручением назвать нельзя. А не вызвано ли это ее физической немощью и элементарной жалостью к ней? Подобное отношение унижало ее, но она мужественно стерпела нанесенную обиду. Понимала, что такое решение было продиктовано трогательной заботой и тривиальным беспокойством о ней, но всё равно внутри что-то зацепило и оставило неприятный осадок. Однако Стелла тут же взяла себя в руки: если Джонни просит, то она, конечно же, выполнит поставленную перед ней задачу, несмотря на все свои эмоции и протесты по поводу проявленной жалости.

Джонни уловил ее психологическое состояние и постарался унять ее вполне обоснованное возмущение.

– Это задание только на первый взгляд кажется несложным и безобидным. Позже ты всё поймешь и оценишь… в том числе и меня.

Выслушав его, она про себя отметила, что он что-то не договаривает и, самое обидное, очевидно, явно недооценивает ее возможности, поэтому решила высказаться.

– Поверь, я смелая и способна на более серьезные поступки, даже связанные с риском.

– С этой минуты ты и так уже рискуешь. Чуть позже ты узнаешь такие вещи, что даже ужаснешься, – заверил нахмурившийся Джонни: его загадочные глаза не лгали. Куда девалось его мальчишество?

И она поверила ему, посчитав преждевременным задавать лишние вопросы. Здесь сработала чисто женская интуиция: придет время – и сам всё расскажет. Как миленький!

Глава 27

Юные заговорщики расстались до вечера. А спустя минуту Джонни еле сдерживал себя от удовольствия, которое получал, слушая несдержанные реплики братьев. А виной всему стал безобидный пурген, который вызвал бурную реакцию у обоих, а самое главное, одновременно. А туалет-то один!

Вот и начали они соревноваться, кто раньше займет унитаз после новых внеочередных позывов. Не отрывая уха от чуткой перегородки, хихикающий Джонни представлял смешные картины, когда один с облегчением забаррикадировался в туалете, а второй, беспрерывно теребя ручку, требовал немедленно открыть. Нервозно прыгая на месте или натирая внутренние стороны горячих бедер, он невольно демонстрировал, что терпеть ему уже невмоготу. Но эти мучения никто не видел, и прозевавший свою очередь Фреди готов был выломать проклятую дверь, чтобы ворваться в привычный «кабинет» задумчивости, который сегодня стал ничем иным, как спасительным пунктом экстренной помощи. Как же долго тянутся томительные секунды, когда тебе невтерпеж. Злющий Фреди ненавидел брата, просрочившего отпущенный ему лимит времени и потерявшего всякий стыд. Ему хотелось быстрее добраться до бесчувственного соперника и за уши скинуть его с очка, однако сама дверь и замок оказались крепкими. А безразличный к чужим – хотя их можно отнести и к родственным – переживаниям и напастям Билл затаился, как припертый к стенке хорек, и не подавал звуковых признаков жизни: в этот момент думал только о себе и свалившихся на него нежданно-негаданных проблемах. Ожидание своей очереди сопровождалось такими грозными нецензурными выражениями, что вроде бы привыкший ко всему юный сосед иногда стыдливо затыкал уши. Но и лишить себя удовольствия он не мог, поэтому пришлось краснеть и терпеть – как говорится, с кем поведешься. Но и простить им подобные хамские выходки он не мог, а посему изо всех сил старался перевоспитать неисправимых пока братьев, используя для это все доступные и недоступные средства.

После того, как страсти в соседней каюте более-менее улеглись, хотя стойкий запах там наверняка остался, Джонни услышал следующий диалог:

– Фред, ты знаешь, мне иногда кажется, что над нами издеваются какие-то неведомые силы. Может, леший или барабашка завелся?

– У меня тоже складывается такое мнение. Но я всё же думаю, что это кто-то из команды: мы же для них новички, вот они и избрали нас в качестве объектов для насмешек и приколов.

– Но кто?

– Если б я знал. Нашли жертв. Ничего, скоро и мы над ними посмеемся: да так отыграемся, что всем тошно станет.

– Ой, кажется, мне пора… – тусклым голосом заскулил Билл.

– Подожди, мне тоже. Кто раньше, тот и пан.

Последовал спринтерский забег на несколько метров, затем послышалась возня, отчаянная борьба за выживание и недовольные стоны Билли, который после поражения с первых секунд начал поторапливать наглого брата.

* * *

После обеда Джонни, лежа в постели, пытался предугадать ближайшие преступные планы сообщников и сразу же обдумывал свои действия-противодействия. Из множества вариантов, он выделил три наиболее вероятные комбинации событий, в которых он неизменно выходил победителем. Мысленно Джонни был доволен собой и, с превеликим удовольствием купаясь в ласковых лучах славы, незаметно для себя уснул. Да так крепко, что проснулся только к ужину, и то от страшных видений.

Жуткая непроглядная ночь. Братья собрались переносить свои пожитки, а расположившаяся на посту Стелла мешает им. Они ждут пять минут, полчаса, час… Наконец решают избавиться от ненужного свидетеля. Подхватив ее коляску с обеих сторон, они выбрасывают ее за борт. Стелла кричит, завет на помощь…

И в этот момент Джонни просыпается в обильном поту. Первым делом прислушался: за перегородкой кто-то копошится. Раз на месте, значит, Стелле пока ничего не угрожает. А то уж собирался бежать, чтобы спасти ее в водной пучине.

Быстро покончив с ужином, Джонни покинул столовую. Суматошные мысли будоражили его сознание, поэтому он не мог удержаться и на всякий случай прошелся по палубе, на которой скоро должны произойти важные события. Внешне всё выглядело спокойно: никаких видимых изменений. Но напряжение-то он чувствовал – оно передавалось ему, – хотя помощница и не заступила еще на пост.

«А вдруг она испугалась и вообще не появится на этом месте, где ей грозит реальная опасность? Всё-таки девчонка, хоть и старше меня, – мелькнула в его голове нелепая мысль, в которую он и сам не поверил и тут же осудил себя: – Нет, Стелла не такая: ради меня и благородного дела она на всё пойдет. К тому же она дочь английского полицейского!»

Последние размышления и уточнения вселили в него уверенность, и тогда он заспешил в каюту, на свой секретный пост прослушивания. За стеной привычно ругались, первым высказал претензии Билл:

– Эх, сволочь, да ты почти две коробки виски выпил! А что мы с собой возьмем?

– Я что, один? Не ты ли мне усердно помогал?

– Не ври, я на ром налегал.

– Сейчас посмотрим, что от него осталось. Смотри, ненасытная рожа, всего пять бутылок! Да с такими припасами разве можно на необитаемый остров? Это же верная гибель! Ты что, моей преждевременной смерти хочешь?

– Прежде всего я не хочу своей. Давай сложимся и пополним столь необходимые припасы спиртного.

– На нас бармен и так уже косо смотрит. Как бы не заподозрил чего – сразу настучит кэпу.

– А этому чистоплюю в белом кителе и старпому мы еще устроим. Они еще пожалеют, что связались с нами. Так ведь, Билли? И за то, что они нас наказали рублем, и за то, что собираются списать на берег…

– Да мы скоро сами себя спишем и вас не спросим.

Теперь Джонни еще раз убедился, что они действительно затевают что-то серьезное, раз такие угрозы. Но что можно предпринять посредине океана? Даже для опытного сыщика, каким себя считал уверенный в себе и честолюбивый Джонни, пока это оставалось загадкой.

А сообщники уже раскупорили бутылку и громко чокнулись.

– За успех нашего великого и прибыльного дела! – предложил Фреди, и Билл охотно поддержал его. Следующий тост предложил он:

– За удачу!

Обоим показалось этого мало, и они продолжали увлеченно развлекаться, каждый раз желая себе и друг другу фарта. За окном уже настораживающе быстро стемнело, а они и не думали расставаться с любимым занятием, одним из самых губительных пороков человечества. Джонни это беспокоило, но не их жизнь и здоровье, а нараставшая тревога за Стеллу: бедняжка, наверно, устала ждать. Каково ей там одной!

* * *

Спустя четверть часа они насытились и отправились решать неотложные дела. Сыщик – за ними, но на отдаленном расстоянии. Когда наступил предел допустимого – дальше уже опасно, – он помчался на палубу выше, чтобы оттуда в случае чего вовремя подстраховать свою верную помощницу. У него уже всё продумано: он привязал конец бельевой веревки к перилам и в любой момент готов был сигануть вниз, чтобы своей внезапностью и оглушительными криками напугать преступников, если они посягнут на жизнь отчаянной разведчицы.

Стеллу он не видел, но был уверен, что она там. Чутье его не обмануло: она действительно сидела в коляске и делала вид, что любуется морем. Конечно же, ее присутствие мешало братьям претворить свои замыслы. И начались нервные игры – кто кого, – только не на сцене, а на полуночной палубе, где можно ожидать всего, потому что со стороны Стеллы потребовалась живая импровизация. Но она не входила в планы бандитов, не предусматривалась заранее ни жизненной ситуацией, ни преступным сценарием. Поэтому конец представлялся совершенно непредсказуемым. Это настораживало всех: и актеров в количестве трех человек, и зрителей в единственном лице.

Сначала обескураженные таким поворотом событий братья делали вид, что мирно прогуливаются. Время шло, а девочка-инвалид и не думала уезжать, что заставляло их нервничать. Ведь время для всех одинаково, а вот скорость времени у каждого своя.

Тогда они стали рассказывать похабные истории и анекдоты, на что она ответила полным безразличием, прикинувшись глухонемой, а, когда стало невмоготу, прикрыла уши руками. Отняв их, услышала разговор совсем на другую тему:

– Сила у меня есть, воля – тоже, а силы воли – нет, – признался озабоченный дылда.

– Потерял? – спросил Пухлый до безобразия брат и, не услышав ответа, обрадовал тощего своим прямолинейным суждением:

– Потому что нет у тебя главных составляющих: ни силы, ни воли.

– Это почему же?

– Во-первых, ты слабак, а во-вторых, о какой воле можно говорить, находясь здесь, в замкнутом пространстве – на этой плавающей посудине. Как в плену. Запомни: сама свобода ничего не стоит, а вот ее цена!..

– Тогда давай поговорим о женщинах. Любовь лишает нас свободы, но в то же время крылья придает.

Пухлый только усмехнулся.

– Свобода – это опасный наркотик, как бы, не переборщить с дозировкой. Я это уже испытал.

– Что ни говори, а холостяк во всех отношениях мудрый человек – умудрился одновременно не найти жену и избавить себя от тещи.

– Да кто спорит. – Согласился толстяк Фреди, а сам уже чесался от нервного напряжения и устрашающе посматривал на внешне невозмутимую Стеллу. – Самая лучшая жена – это женщина с принципами и взглядами мужа. Но где таких найти?

– Все мужчины по натуре своей охотники и рыболовы, а женщины – кому как повезет.

Слушая родственную болтовню, Стелла тоже не осталась равнодушной к поднятой теме и про себя высказалась: «Мужья есть только у мужественных женщин. А плохие мужья только у самоотверженных».

Поскольку сообщники не достигли своей цели, они нервно метались по палубе и бросали в нее злобные взгляды, но и эти экстрасенсорные меры оказались бесплодными. Первым не выдержал Фреди:

– Девочка, а не пора ли тебе спать?

Билл поддержал его:

– Уже очень поздно, родители наверняка обыскались тебя.

– Да нет. Они знают, где я, поэтому не беспокоятся. Кстати, который час?

Братья ответили одновременно:

– Полночь.

– Тогда они скоро придут за мной… часа через два.

– Как?! – возмутились оба, поскольку вспыхнувшая было на их лицах радость мгновенно сменилась злобным разочарованием.

– Они пошли на фильм для взрослых. А он две серии.

Напоминавший голодного волка Фреди готов был взвыть от злости, но пришлось сдерживать себя.

– А что ты делаешь на палубе для обслуживающего персонала?

– Любуюсь волнами и пишу стихи. Хотите прочитаю?

И она действительно прочитала бы им несколько стихотворений о морях и океанах, только чужие, но оба ее собеседника разом воспротивились.

– Нет, нет, не надо… Только не это… – запротестовал один.

– Ради бога, уволь, – взмолился другой.

Они одновременно отшатнулись от нее и заспешили прочь от этой ненормальной.

«Как ошпаренные помчались, – отметила про себя Стелла и вздохнула с облегчением. – Как же все-таки тяжела актерская доля! Да и роль мне досталась – не подарок».

А братья ушли на очередной круг по периметру и даже не подозревали, что неуловимый Джонни находится над ними и даже улавливает отдельные фразы.

– Ну и дети пошли, – возмущался Билли. – Ты им одно, а они тебе свое, да еще в стихах. А у меня к ним стойкая неприязнь, потому как с детства плохо запоминал их, за что и доставалось в школе и дома. А эта «ночная фея», свалившаяся на нашу голову, решила поиздеваться… Никакого уважения к старшим. Вот что значит не иметь своих детей: приходится чужих терпеть.

Надувший щеки Фреди был более категоричен:

– Да я бы таких сразу за борт: акул кормить. Ничего, сейчас пивка рванем, расслабимся, а потом, когда все улягутся, и провернем наше дельце.

Они продолжали что-то бубнить, а Джонни подумал: «Дела есть у всех, а вот делишки только у людишек», затем вернулся на свое место, бросил веревку вниз и ловко спустился. Стелла сначала испугалась, а когда узнала его, сильно обрадовалась.

– Ты всё время был там?

– Я страховал тебя. Ты просто молодчина!

– Мне кажется, я спугнула их. А уйти не могла, – оправдывалась она. – И посоветоваться не с кем.

– Они сейчас в пивбаре, нам пора уходить. А я сверху буду контролировать их: оттуда хоть ничего не видно, зато хорошо слышно.

– Спасибо тебе, Джонни, я столько замечательных кадров сделала, пока ожидала этих неприятных типов. Особенно впечатлил закат солнца: получились просто сказочные снимки.

– Вот видишь, совместила приятное с полезным.

* * *

Проводив свою смелую помощницу до ее каюты, Джонни вернулся на свой наблюдательный пункт. Сначала поднял веревку, чтобы у бандитов не возникло лишних вопросов, затем осмотрелся. Они появились спустя 20 минут: до сыщика донеслась пьяная фраза Фреди:

– Чтобы понять, что такое настоящее счастье, надо выпить бочку пива, долго терпеть, а потом дать волю своему самому сильному желанию.

Покладистый Билл не возражал – ему было не до этого, поскольку взыгравшее желание уже сказывалось. Но пришлось терпеть, и тогда они сразу ринулись на свой тайный склад, поскольку теперь им никто не мешал.

У наблюдателя родилась шальная мысль: а может, закрыть их там – и делу конец. «Будь моя воля – я бы даже дверь снаружи заварил: погибнуть не погибнут – продуктов хватит, – а нервы ох помотают! А в порту сдать местной полиции и предъявить доказательства».

Однако от этого справедливого по сути замысла пришлось отказаться. Скоро начнется самое важное: куда понесут?

Погода портилась прямо на глазах. В непроглядной ночи хозяйничала скорбная, как на гигантском кладбище, тишина – будто специально ее умертвили, а тяжелый насыщенный воздух дышал влажной, какой-то приторно-пресной прохладой. Джонни взволнованно прислушивался к каждому шороху. Но братья словно затаились и не спешили выдавать свою тайну. Бессердечное время неспешно отсчитывало секунды, а вредные соседи продолжали испытывать его терпение.

«Сверку, что ли, производят? Уверяю вас, ничего не брал – всё на месте».

Наконец металлическая дверь чуть скрипнула, и чуткий слух сыщика уловил шепот:

– Никого. Давай.

Когда Джонни увидел Билла на шлюпке, даже обрадовался: решили не утруждать себя и выбрали ближайшую. Фреди подавал ему вещи, а Билл укладывал их под брезент. Вся операция заняла минут пятнадцать.