Текст книги "Бизнес-династия. 5 семейных ценностей, создающих капитал"

Мысль прервало приглашение зайти. Сажусь в торце стола. На противоположном конце директор, он же председательствующий, спрашивает:

– Николай Иванович, куда надумали?

Бодро отвечаю:

– На Черниговский маслозавод!

Две девушки, оформляющие мои документы, вдруг заспорили между собой, одна говорит: «Черниговская область», а другая – «Приморский край». Я не обратил на это внимания, но тут строго вмешался директор:

– Какая Черниговская область? Приморский край, Дальний Восток! Не спорьте попусту, у нас впереди еще 60 человек!

Сказать, что у меня случился шок, это ничего не сказать! Я не мог вымолвить ни слова. Как в тумане подписал обязательства отработать три года и расписался за подъемные двести тридцать рублей, по тем временам сумма немалая!

Выхожу из кабинета директора и на вопрос: «Ну что?» – отвечаю: «Не знаю. Дайте атлас, нужно посмотреть, куда меня угораздило». На стенде, где показаны все места распределения, ищу свой Черниговский маслозавод и читаю сверху: «ПРИМОРСКОЕ КРАЕВОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ЗАГОТОВКАМ МОЛОКА И МЯСА». Под ним: 1. Артемовский молкомбинат. 2. Черниговский маслозавод. Открываю атлас и ищу Приморский край. С трудом нахожу небольшую точечку в отрогах Сихотэ-Алиня и надпись: «с. Черниговка». Пытаюсь осознать, что произошло. Слышу знакомый голос Зои Владимировны, моей классной руководительницы:

– Мирошниченко, зачем тебе небольшой заводик в глухом селе? Надо было ехать хотя бы на Артемовский комбинат, там и перспектив больше, да и рядом город Владивосток!

Бормочу в ответ:

– Да я вообще не собирался на Дальний Восток!

Прихожу в себя… А ведь Зоя Владимировна права! Решительно направляюсь назад в приемную директора и вызываю завуча. Сбивчиво объясняю, что раз ошибся, перепишите направление в Артем, не зря же я хорошо учился. И вдруг слышу взволнованный голос своей сокурсницы Вали Мироновой:

– Так я же туда собралась!

Опять шок! Быстро соображаю: «Мое право выбирать, но ведь ей же сейчас заходить. Она туда планировала ехать, знала, что место свободное. Это для нее будет крах! Так нельзя поступать!»

Говорю:

– Валя, я всё понял. Заходи на распределение, поедем вместе в эти далекие края.

На это решение, видимо, повлияло еще и понимание того, что если уж девчонка не боится ехать в такую даль, то почему я должен трусить…

Так в мою жизнь тогда вмешался его величество случай.

Глава 3. Как правильно ставить цели, чтобы их достигать

Итак, судьба определила меня в неполные девятнадцать лет на край света. Ведь Дальний Восток для нас, южан, это ли не край света! Тогда мои приключения, вернее уже наши с Валентиной, только начинались.

Билеты купили на рейс Минеральные Воды – Владивосток. Удобно: ведь Валя из Минвод. Было начало апреля. На Кавказе стояла теплая погода, вокруг изумрудная зелень, всё в цвету: абрикосы, вишни, алыча покрыли наши города и станицы белым цветом. Ароматы весны пьянят, юность будоражит мечты! Мы, молодые специалисты, отправляемся в самостоятельную жизнь. Незабываемые ощущения!

Получив направление, я прочитал тогда всю попавшуюся литературу об истории и современной жизни Приморского края. Заочно влюбился во Владивосток – город моряков, его бухту Золотой Рог, Амурский залив. Читая о морской жизни на китобойных флотилиях, судах «Дальморепродукта», понял, что там одна из востребованных специальностей – рефрижераторный механик. Это же моя специальность, но применительно к морю! В голове родилась заманчивая и вдохновляющая идея: быть мореманом!

Четко понимая, чего я хочу достичь, мысленно разбил путь к этой цели на промежуточные этапы.

Пока же надо лететь в неизвестность, осваивать холодильное дело, стать лучшим, как учил меня когда-то мой первый начальник цеха, ростовчанин по фамилии Беда. Впереди еще будет служба в армии, «косить» от нее в те времена и мыслей не было. И только потом может осуществиться родившаяся «голубая мечта» – море, вернее – океанские просторы! Но это в перспективе.

Мы с Валей поднялись по трапу в самолет Ту-104. С пересадкой в Хабаровске добрались до Озерных ключей, так в то время назывался аэропорт Владивостока. Сразу ощутили разницу в климате. Владивосток и Сочи находятся на одной широте, но температура в Приморье была градусов на десять ниже. Природа была еще в зимней спячке, деревья стояли мрачные, как у нас в феврале. Всё же это как-то компенсировалось красотой Владивостока, его застройками на сопках, панорамой Золотого Рога с шеренгами судов и военных кораблей.

В краевом управлении, зайдя в приемную, отрапортовали, что прибыли по распределению как молодые специалисты. Оказалось, на Артемовском молкомбинате должность механика давно занята, а в Черниговке на маслозаводе ее вообще нет, только машинисты. Так что нас решили отправить на Лазовский маслозавод. Его директор – плотный, краснощекий мужчина лет сорока, Николай Иванович Немыкин, осмотрев нас с ног до головы, словно старшина солдат, выпалил:

– Так, тебя беру главным механиком завода! – И посмотрел на Валю: – А тебя – машинистом холодильного цеха. Понимаешь, нет в штатном расписании механика, но завод новый, производство растет. Думаю, через год будет такая должность… Ну как, согласны? Ну и отлично! Вы летите прямо сейчас, вас там встретят и разместят, а я буду завтра к вечеру.

Мы «помучили» его расспросами и в итоге согласились. Не ехать же обратно! Конечно, и должность главного механика льстила, да и вдвоем ехать на одно предприятие не так боязно.

Утром вылетели на Ан-2, двенадцатиместном «кукурузнике».

Встречающих было человек пятнадцать, каждый предлагал свой кров, свою опеку. Только людям, побывавшим в тех местах, известно радушие и доброта коренных дальневосточников. Директор не обманул. Село Лазо было районным центром, ухоженное, с нормальной инфраструктурой и, главное, с новым маслозаводом, который уже поэтапно вводился в эксплуатацию.

Я с головой окунулся в работу. По ходу изучал молочное оборудование. Отвечал за котельную, дизель-генераторную и, конечно, холодильный цех Валентины.

Завод в течение трех месяцев вывели на проектную мощность. Здесь была уже и наша с Валей заслуга.

Время летело быстро. В начале ноября получил повестку в армию. Провожали душевно. Звали после службы вернуться обратно. Но я честно признался: «После армии меня ждет море, перед вами – будущий рефмеханик». Удачи все желали от души.

Набор шел в морфлот, на подлодки Севастополя. Уже во Владивостоке на призывном пункте, стоя в одних трусах перед председателем комиссии, красавцем капитаном второго ранга, мельком подумал: «Мечтал о море – получи! Рефмеханик отодвигается минимум на три года». Но капитан, взглянув в мои документы, потом на меня, повернулся к двум «старлеям» с красными погонами и сказал:

– Этот ваш, забирайте!

Посыпались вопросы о том, разбираюсь ли я в холодильных машинах и компрессорах, что знаю, чего не знаю. Не задумываясь, выпалил:

– Всё знаю – это мой хлеб!

Внимательный взгляд с поднятой бровью и короткий ответ:

– Подходишь, у тебя будет возможность это доказать.

Из всего призыва только нас троих (меня и двоих ребят из Уссурийска, выпускников местного техникума рефрижераторных механиков железнодорожного транспорта) оставили во Владивостоке. Два месяца карантина и курс молодого бойца прошли на сборном пункте перевалочной базы. Нелегко было после вольной жизни маленького начальника сразу окунуться в строгую армейскую действительность. Но потом всё вошло в норму. Неожиданно пригодились старые и новые знакомые. Так получилось, что два года назад по распределению, как и я, во Владивосток приехал выпускник нашего техникума Трошин Сергей. И тоже, отработав восемь месяцев, был призван в армию, где сразу попал на курсы младших лейтенантов. Я его хорошо знал. За три месяца до моего призыва мы встречались уже во Владивостоке, и он показывал место своей службы. Находясь в карантине, понял, что я в его воинской части. Удалось к нему дозвониться, и через три дня лейтенант Трошин меня навестил. Он рассказал, что в начале января нас отправят на перевалочную базу войск тыла Дальневосточного военного округа, расположенную в бухте Посьет, запускать в эксплуатацию новый крупный распределительный склад-холодильник.

– Для вас будет не служба, а творческая работа по специальности. – Он знал, что говорил: сам ведь холодильщик.

Это снова вселяло надежду: значит, не будет перерыва в моей профессии, и я продвигаюсь к своей цели.

Еще по прибытии в часть мы сдавали документы и деньги на хранение каптенармусу (должность типа завхоза части). Обычно это «тепленькое» место занимает очень авторитетный и честный «срочник». Заходили по одному, отдавали ценности, расписывались и быстро выходили. Моя очередь, захожу:

– Рядовой Мирошниченко!

Сидевший за столом грузный, на вид лет тридцати, в очках солдат, удивленно взглянув на меня, ответил:

– Будешь рядовым, когда присягу примешь. Ну ладно, проходи, уж очень сильно ты похож на моего товарища Вадима Мирошниченко. Не родственник ли?

– Наверное, нет, – ответил я, – мои все в основном на Украине да на Кубани.

– Хорошо, но учти, я тебя запомнил.

Не могу ответить до сих пор почему, но мы с ним по-настоящему подружились. Звали его Иван Сергеевич. Он был местным, из Владивостока. В армию пошел служить в двадцать шесть лет. По имени и отчеству к нему обращались все без исключения. И даже ротный командир, который был моложе его на три года. А я на восемь лет младше.

Весь карантин Иван Сергеевич опекал меня, как младшего брата, подкармливал. Каждый день на плацу мы отрабатывали строевой шаг, и он, проходя мимо, всегда говорил нашему сержанту:

– Федя, где здесь у тебя самый недисциплинированный солдат? – И сам же отвечал: – А, вот он! Кажется, Мирошниченко? Направь мне его на склад для исправления.

Так он давал мне возможность передохнуть.

Приняли присягу. Подходило время отправки по воинским частям. Суетимся, готовимся к отъезду, вдруг крик дневального: «Рядовой Мирошниченко, срочно к Ивану Сергеевичу». Бегу к нему.

– Садись, есть разговор. Может, тебе не ехать в Посьет? Я с ротным договорюсь. Мне по весне на дембель, будешь каптером до конца службы. Место, ты уже сам понял, теплое и почетное.

От неожиданности я задумался. Это шанс, о котором мечтал бы каждый солдат. И я бы тогда, приняв это предложение, мог навсегда изменить свою судьбу. Но легкий путь не для меня. Это был не мой шанс!

– Спасибо большое, Иван Сергеевич, но мне надо работать по специальности. Ведь при запуске этого новейшего холодильника я столько знаний для себя получу! И на флот приду с приличным опытом. Везде ценятся высококлассные специалисты.

– Хорошо, ты меня убедил, пусть будет по-твоему. Но сопровождать тебя туда буду лично, надо посмотреть, как ты там устроишься.

Как я ему благодарен! До конца 1976 года всегда, когда возвращался из рейса, приезжал к нему, делился своими планами и задумками. Получал от него обстоятельные советы и заряд оптимизма.

Через полгода ввели в эксплуатацию наш холодильник, оснащенный самым современным оборудованием. Это махина для переработки и хранения полутора тысяч тонн продуктов. Опыт получили уникальный.

Начальник склада, майор, настоящий тыловик, всё досконально проверил, построил нас и с дрожью в голосе сказал:

– Сынки, честно скажу: не верил, что справитесь. Ведь молодые совсем, думал, не хватит опыта. Порадовали старика, от имени командования базы объявляю благодарность! От себя лично добавлю: вы теперь под моей защитой. Впереди у вас непростая задача: надо за полгода подготовить штат машинистов из числа штатских и «натаскать» себе смену из следующего призыва.

Прошли полтора года в Посьете. К июлю все работы на перевалбазе были завершены, и нас вернули во Владивосток. Здесь уже ждал «дембельский аккорд» по ремонту котельной. Чтобы не сорвать начало отопительного сезона (к 1 ноября), необходимо было заменить два котла. В сроки уложились, и в качестве премии были демобилизованы до 7 ноября.

Во Владивостоке старался брать увольнительные в город только в рабочие дни, чтобы искать будущее место работы на флоте.

Опять помог случай. Загремел я в гарнизонный госпиталь. На второй день ко мне подошла пожилая санитарка, чем-то похожая на мою маму, и ласково сказала:

– Домой-то скоро? Заждалась тебя мама, все глаза, поди, просмотрела, ожидая возвращения.

– Нет! – отвечаю ей. – Решил остаться здесь, давно мечтаю о море. Вот выбираю, куда устроиться.

– Попробую тебе помочь, – сказала она и пояснила: – Сын у меня только из рейса вернулся. Пятый год уже «морячит», всё женитьбу из-за этого откладывает. Спрошу у него совета для тебя.

Назавтра вместо совета пришел ее сын Павел. Сначала расспросил подробно о моих планах, моей квалификации. Затем рассказал, что работает на судне Дальневосточного гидрометцентра. У них свой флот – двенадцать первоклассных океанических судов.

– Устраивайся туда, не пожалеешь. Мир посмотришь, с интересными людьми познакомишься. У нас половину экипажей составляют научные работники, в том числе из Москвы и Ленинграда.

По совету Павла взял я в политотделе нашей части характеристику-рекомендацию для заявки на визу. Всего полгода, именно столько длится ее оформление, отделяли меня от моей заветной мечты.

Глава 4. Что закаляет характер и учит принимать верные решения

Наше судно «Академик Ширшов» тогда пересекало сороковые-пятидесятые широты Южного полушария. Те самые, что за свой злой норов, особенную жестокость штормов, неожиданно возникающие турбулентности негласно зовутся «ревущими сороковыми» и «неистовыми пятидесятыми»! Шторм до десяти баллов. При восьми, согласно инструкции, нами уже были убраны активные успокоители качки. Это моя, как рефмоториста, зона ответственности. Исполинские волны играючи, словно спичечный коробок, бросали наш 125-метровый стальной лайнер, обладающий мощными двигателями и высокой маневренностью. Обстановка, даже без учета отчаянной килевой и бортовой качки, напряженная. Более суток шли против ветра, но практически оставались на месте. Членам команды постоянно приходилось пересиливать приступы морской болезни.

Главный механик (по судовому – «Дед») всё это время не покидал машинное отделение. Прямо туда мы по очереди ему и второму механику приносили еду. Капитан корабля также все время на мостике:

– Главмех, как двигатели? Что со скоростью? Я просил постоянно докладывать!

После очередного доклада «Деда» капитан нас собирает:

– Топчемся на месте, прогноз неутешительный, надо разворачиваться.

Старпом:

– Опасно, можем положить судно на борт.

Главмех:

– Двигатели работают на пределе, чревато поломкой, тогда…

– Ничего не знаю, на острове Кергелен (архипелаг в южной части Индийского океана. – Прим. автора) должны быть вовремя. Государственное задание! – перебивает главного механика начальник экспедиции.

Капитан включает громкую связь:

– Всем руководителям заведований проверить крепление и расположение грузов! Готовность 15 минут!

Выключает тумблер и уверенным голосом обращается к присутствующим:

– Все слышали. Будем разворачиваться – ответственность беру на себя.

Его образ, последняя отчеканенная фраза надолго врезались в мою память. Это был наглядный урок громадной ответственности, решительности, уверенности в своих силах. Из таких моментов и складывается жизненный опыт, который приводит к выработке правильных решений.

Конечно же, на этом шторм не прекратился. Океан есть океан, и он продолжал неистовствовать. Держась за всё, что попадалось под руки, совершенно обалдевший от грохота воды и металла, я спустился в свою каюту. Теперь я был один на один со своими мыслями. Громады волн ревущими гребнями накрывали наше судно. «Академик Ширшов» то взлетал на сине-зеленую океаническую гору, то бросался вниз, рискуя навсегда уйти в темное безмолвие. В такой шторм я еще не попадал, и среди этой разбушевавшейся стихии, осознавая, что жизнь всецело зависит от капризов природы, почувствовал себя песчинкой в бескрайней Вселенной.

Тяжелые мысли прервал скрипучий бас динамика:

– Рефмоторист, немедленно к главмеху!

Пулей вылетаю из каюты. То, что творилось в коридорах, было не для моих слабых нервов. В это время крен судна достигал сорока градусов. Волной выбило один из иллюминаторов, и в помещения хлынула вода. Сработавшая защита вырубила электричество. Свет погас. Сквозь рев и грохот океана, скрежет металлоконструкций со стороны лаборатории доносились женские крики и визг. Натыкаясь на бегающих и падающих людей, я метнулся в каюту главного механика. Обычно я видел его в кресле за рабочим столом. Открываю дверь – и на секунду впадаю в транс… На фоне изысканной мебели «Дед» сидит сверху на банкетном столе из дорогого натурального красного дерева, за которым всегда проводит совещания. Сидит и смеется. Мой рассудок такое объяснить не мог. «Он сошел с ума!» – тут же подумал я. А «Дед» с ехидной улыбкой спрашивает:

– Что, Коля, обделался? Да ты не дрейфь, не через такое проходили! Сбегай-ка лучше наверх и посмотри, откуда на меня течет. Наверное, там шпигаты (отверстия для слива воды по углам каюты. – Прим. автора) засорены. Прочистить надо. Не «царское» это дело – мне в такой шторм в мокрых ботинках ходить!

И только тут я заметил, что стою по щиколотки в воде. Мгновенно пришел в себя. Стало смешно. Страха как не бывало. Бросился выполнять.

Работать в команде я был приучен с детства. Понимал слово «надо». И в должности главного механика маслозавода, и служа в армии, и уже будучи рефмотористом и рефмехаником научился беспрекословно подчиняться. Дисциплина на флоте – это главное. Действия любого моряка требуют особой четкости и слаженности, ведь ошибка одного может дорого стоить всем и даже угрожать жизни. Именно поэтому так высоко здесь ценятся дружба, взаимовыручка, готовность в любой момент прийти на помощь.

Старательно прочищая шпигаты, я увидел проходящего мимо меня совершенно мокрого главного механика. Только теперь я понял, какой урок он мне преподнес. Конечно же, «Деду» было наплевать на свои мокрые ботинки, когда вокруг льется вода. Да и почистить шпигаты могли матросы. Зная, что в моей жизни это первый такой сильный шторм, и понимая мое состояние, он без ласковых слов и успокоительных микстур в одно мгновение помог мне преодолеть трусость, вернул уверенность в себе.

Вот так повседневная жизнь на судне исподволь меня воспитывала. На «Академике Ширшове» работали более пятидесяти ученых, я многое почерпнул из общения с людьми из круга научной элиты. Глядя на этих высокообразованных мужей, хотел и сам больше знать, быть технически подготовленным, всесторонне эрудированным, эффективно общаться и организовывать свое свободное время. Будучи высокооплачиваемыми сотрудниками, они показывали примеры и бережливости, и правильного отношения к деньгам.

Через год с небольшим получили новое государственное задание. Наше судно совместно с соседним НИСП «Прилив» должно выйти в Тихий океан, в район островов Муруроа, для слежения за ядерными взрывами, проводимыми французами. Ответственность большая, подготовка серьезная.

Меня тогда вызвал главный механик. Захожу в кабинет, там сидит его коллега с соседнего судна. «Дед» говорит, а я не верю своим ушам:

– Я рекомендовал тебя рефмехаником на «Прилив». Опыта ты уже набрался, до конца плавательного ценза тебе осталось всего два месяца. После рейса легче будет сдать норматив на рабочий диплом «рефа» третьей категории. Передаю тебя Игорю Николаевичу, уверен: ты справишься! Не подведи и меня, и его. Он рискует, беря тебя на эту должность без диплома. Помни об этом.

И я его не подвел. Но только после рейса до меня дошло: любой сбой в выполнении задания (а оно ведь было государственным) по моей вине обеспечил бы мне «волчий билет» на всю оставшуюся жизнь. Люди моего поколения знают, о чем я говорю… Тем значимей была эта моя маленькая победа!

В следующий рейс ушел уже дипломированным специалистом. Жизнь пошла по накатанной колее: любимая работа, романтика океана, новые страны и портовые города. Я был по-настоящему счастлив и так увлекся своим новым положением, что без отпуска проработал еще два года.

Достигнув своей цели, всё чаще стал задумываться о будущем. Не всю же жизнь пропадать в океане! Появились мысли о семье: создать ее крепкой можно, но очень сложно. Да и на малую родину стало тянуть. Из писем знал, что мои друзья-одноклассники уже отучились в институтах, имеют жен и детей. С этими мыслями уехал в шестимесячный отпуск, полученный за три года.

Конец мая – одно из лучших времен на Кубани. Наслаждался отпуском пару месяцев. Побывал на Украине, где проведал своего любимого деда и всю родню.

Однажды прогуливался по тенистым улицам родного Армавира. Проходя мимо филиала Краснодарского политехнического института, расположенного недалеко от моего дома, увидел объявление о наборе на подготовительные курсы. Задумался: мне скоро двадцать шесть, я уже достаточно испытал себя океаном. За четыре года довелось увидеть полмира, побывать во многих странах, набраться жизненного опыта. Я заработал немного денег. Пора, наверное, расстаться с морем и остаться в родном Армавире: создать семью, получить высшее образование. Поделился с братом. Он поддержал, но при этом заметил:

– А поступить-то сможешь? Давно ведь из-за парты…

Времени у меня было много, дважды подряд прошел подготовительные курсы. Появился азарт не ударить в грязь лицом перед молодежью. Да и цель практически выкристаллизовалась – поступить и блестяще окончить институт по моей любимой специальности.

Если очень захотеть, то всё складывается удачно. В том я уже не раз убеждался! За неделю до экзаменов зашел ко мне в гости мой однокашник Володя Морозов. С ним вместе в школе соревновались в знании математики. Приехал в отпуск из Омска проведать родителей. За плечами у него физмат Новосибирского университета, заканчивает кандидатскую диссертацию. Голова! Увидел учебники, которыми я обложился, и спрашивает:

– Как понимаю, решил все-таки замахнуться на высшее? И куда?

– В политех, – отвечаю я.

– Помогу! Считай, что уже поступил! Я этим как хобби занимаюсь, не одного подготовил, – сказал он, садясь за стол.

Набросал мне пару страниц и дал задание досконально разобраться. Он оказался прав: всё сдал блестяще. Чего только стоила пятерка по математике на первом экзамене! Еще и товарищу по подготовительным курсам помог решить его задание.

Теперь начиналась моя новая студенческая и рабочая жизнь в любимом городе.