Текст книги "Бизнес-династия. 5 семейных ценностей, создающих капитал"

Глава 7. Как жить, чтобы жизнь была в радость

Первого ноября я вышел на работу. Мне предстояло быстро освоить профессию слесаря по ремонту металлорежущего оборудования. С теорией я хорошо знаком, с практикой помогли двое молодых ребят из бригады ремонтников. К концу года я был полноценным специалистом.

Труднее было справиться с морозами. Будучи южанином, мороз ниже минус двадцати пяти градусов я раньше на себе не испытывал. Имея овчинный полушубок, я не мерз, но чувствовал необъяснимый дискомфорт. Ходил, постоянно скукожившись и втянув голову в плечи. Привык лишь через полгода.

В конце января меня перевели на должность мастера. Работа стала более привычной. Благодаря старшему мастеру Фатиху Абибукарову, с которым я подружился, был принят в их компанию.

Всегда понимал, что жить нужно настоящим. Без жены, без детей – это не жизнь. Откладывать переезд семьи на потом даже и не помышлял. Поэтому большую часть свободного времени проводил в поисках жилья, планировал купить что-нибудь из временного, на которое не выдавались ордера. Несколько раз был на приеме по личным вопросам у директора разреза: просил комнату в семейном общежитии. В конце марта нашел такую комнату по приемлемой цене, но была одна загвоздка – после покупки, первые пару недель, в ней нужно было кому-нибудь постоянно находиться. Иначе можно прийти, например, вечером, а там будут жить уже другие люди.

Заказал телефонные переговоры с женой. Люба поняла всё с полуслова. Сразу же детей отвезла к своим родителям в Ульяновскую область, а через три дня я ее уже встречал вечером в аэропорту. А утром этого дня меня «порадовал» продавец комнаты тем, что уже продал ее другому. Но нет худа без добра!

Хозяева квартиры, где я снимал комнату, отнеслись с пониманием к неудаче с покупкой: разрешили пожить нам временно в другой, гораздо большей, комнате. Через неделю вместе с ними мы отмечали мой 34-летний день рождения, на котором был и их руководитель, Николай Васильевич. В конце вечера он подошел ко мне и предложил:

– Основные наши работы выполнены, и меня отзывают назад в Свердловск. Моя однокомнатная квартира принадлежит разрезу, и я буду ее им сдавать. Предлагаю пойти вместе к директору и попробовать уговорить его оставить квартиру тебе, чтобы ты мог привезти детей.

Утром, еще до начала работы, мы были в приемной директора.

– Садись и пиши заявление, – директор жестом пригласил меня к столу. – Хороший у тебя ходатай. С подписанным мною заявлением тебя никто трогать не будет. А через годик посмотрим, как ты себя покажешь: возможно, и ордер оформим.

Не помню, как благодарил моих благодетелей, что «лепетал» от радости. Но хорошие новости на этом не закончились. Прихожу на работу – сразу сообщают, что меня ждет у себя начальник цеха. Только направился к нему, а он уже идет навстречу:

– Мы на грани остановки. Выбил для тебя отпуск без содержания. Ты говорил, что у тебя есть возможность привезти из Армавира победитовые напайки на сверла, фрезы, резцы. У тебя пять дней. Без инструмента не возвращайся!

Еле дождался конца рабочего дня, буквально «летел» скорее сообщить жене о замечательных новостях.

– Отлично, заодно заедешь к моим родителям и заберешь девочек, – с радостью ответила Люба.

Забрать обеих дочек не удалось. Нашу младшенькую, Веру, бабушка оставила у себя. Мне сказала:

– Слаба еще. Подлечу ее, тогда и заберете.

Это был единственный случай, когда наши девочки целый год жили врозь. Больше такого никогда не было.

Жизнь стала налаживаться. В ту поездку мне даже удалось отправить из Армавира контейнер с нашими вещами.

Теперь стояла задача найти работу жене. Фармацевту с пятилетним стажем в Нерюнгри устроиться по специальности было практически невозможно. На помощь пришла сотрудница отдела труда и зарплаты Любовь Васильевна Ивонина. Узнав, что я из Армавира, она познакомила меня со своим мужем, Владимиром Михайловичем.

Он помог Любе устроиться ученицей обмотчицы в электроцех. Новую специальность она освоила быстро: уже через год, имея пятый разряд, сама стала наставницей.

Кстати, о временщиках. Многие приезжали в районы Крайнего Севера лишь на время, чтобы заработать денег на дальнейшую жизнь. На всем экономили, во многом себе отказывали, надеясь, что настоящая жизнь начнется после возвращения на материк. Но система льгот и преференций для удержания людей в этих суровых условиях в то время была организована блестяще. Кроме высокого коэффициента к зарплате, при заключении срочного трехлетнего договора каждые полгода добавлялась десятипроцентная надбавка к ней. За это время, по желанию, можно было выплатить целевой вклад на приобретение автомобиля и получить его в любом городе. Кроме этого, суммировались отпуска за проработанное время, и можно было полгода отдыхать на материке. Как правило, люди возвращались и заключали следующий срочный договор, чтобы получить максимальные восемь надбавок и приобрести еще один автомобиль. Отработав шесть лет и имея зарплату в 600750 рублей, человеку жалко было бросать такую работу. Тем более что через четыре года наступала очередная льгота: северян ставили на материке в льготную очередь на приобретение кооперативной квартиры. А там уже и пятнадцать лет работы в районах Крайнего Севера – и на пять лет раньше выход на пенсию. Так, приехав на три года, люди обычно оставались жить на все пятнадцать. Но жизнью это назвать можно с натяжкой: скорее, скромное существование, обусловленное жесткой экономией. Поэтому для многих катастрофой обернулся 1992 год, когда из-за обвала рубля «сгорели» все накопления.

К счастью, чаша сия нас миновала. Уверенный, что жизнь нельзя откладывать «на потом», еще в 1985 году я договорился с Любой, что мы приехали в Нерюнгри жить, а не на заработки! Жизнь одна, поэтому отказывать себе в разумных потребностях не будем. Тем более никогда не будем экономить на детях. Никакие обстоятельства этому препятствовать не должны.

Сроки не устанавливаем – сколько суждено, столько здесь и проживем.

Глава 8. Учатся дети, учатся взрослые. Наши принципы воспитания и образования

Основой нашей семьи всегда были дети. Нам с Любой хотелось вырастить Катю и Веру добрыми, честными, умными, трудолюбивыми, физически здоровыми. На лето, даже когда они пошли в школу, из-за плохого климата мы постоянно отправляли девочек к родителям Любы в Поволжье.

Разница в возрасте девочек всего одиннадцать месяцев, поэтому отдали обеих в один класс. Наши дочери, словно «лягушки-путешественницы», ежегодно первую четверть учились у бабушки в Радищево, вторую и третью – в Нерюнгри, а четвертую заканчивали опять в своем классе в Радищево. Особых педагогических приемов и способов в воспитании дочерей не применяли, но к самостоятельности приучили с раннего детства. Главная заслуга здесь принадлежала жене. И я уверен: моим дочуркам досталась хорошая мама! Начиная с пяти лет девочки имели свои обязанности по дому (как у нас, так и у бабушки). Я всегда поражался, насколько доходчиво Люба объясняла им, почему это необходимо.

Девочки всё быстро схватывали, взрослели на глазах. По вечерам наши соседи с нетерпением ожидали Катю и Веру из садика, чтобы отдать им на пару часов своего капризного годовалого мальчика. У них он почему-то был «шелковым». Наверное, тут действовали терпение, врожденная чувствительность и участливость. Его родители в это время могли немного отдохнуть или что-то сделать по дому.

Начав ходить в школу, наши дети сами себя обслуживали: готовили себе завтраки, разогревали после школы обеды, стирали свое белье. И только глажку, в целях безопасности, Люба им не разрешала.

Мы приучили их всегда быть вместе. Вспомнил такой случай. Я заехал домой на обед. Быстро перекусив, собирался уже уходить. Слышу характерный звук вставленного ключа в замок входной двери. Открываю. На пороге старшая дочь Катя, удивленно смотрит на меня. Вместо «здравствуй» задаю ей вопрос:

– А Вера где?

– А она еще в школе, одевается медленно, – отвечает Катя и пытается пройти в квартиру.

Я ее останавливаю, снимаю с плеч школьный ранец и говорю:

– Иди, дочка, назад и без Веры не возвращайся.

– Хорошо, – сказала она, направляясь вниз по лестнице.

Буквально через пять минут появляется Вера. Задаю тот же вопрос:

– А Катя где?

– Так она раньше ушла. Ее разве нет дома? – удивленно смотрит на меня.

Снимаю и ее ранец:

– Иди и без Кати не возвращайся!

Проходит полчаса, а их всё нет. Зима, на улице мороз… Начинаю волноваться, но жду. Появляются обе и вопросительно смотрят на меня.

– Девочки, это вам наука. Постарайтесь всегда быть вместе. При любой ситуации у вас будет возможность прийти друг другу на помощь, – и постарался объяснить им преимущество быть вместе.

Учились они довольно самостоятельно. Мы даже выполнение домашних заданий старались без особой просьбы не проверять. Ни о каких репетиторах и речи никогда не было. Вере было шесть лет, когда она стала первоклашкой, поэтому ей приходилось трудно. До третьего класса она ходила в троечницах. За оценки мы их никогда не ругали, но постоянно напоминали:

«Учиться надо не ради оценки, а для получения знаний».

Поначалу мы с Любой не понимали, почему так получалось. Ведь и у нас дома, и у бабушки, и в детском саду наши дочурки ели одинаковую кашу, слушали одни и те же сказки, играли в одинаковые игры. Потом школа. Один и тот же класс. Одни и те же учителя, подруги и друзья. Но такие разные характеры, склонности, способности, поведение, интересы. В нашей семье их индивидуальные особенности всегда учитывались.

Вера сильна была в математике. Когда они учились в старших классах, по вечерам интересно было наблюдать за ними. Катя пристает к Вере:

– Ты когда решишь эту задачу? Мне уже все обзвонились, у них не получается…

– Отстаньте от меня, бестолочи! Там ничего нет сложного, – серьезно говорит Вера.

Пару часов помучает, а потом великодушно соглашается выдать решение. Катя быстро по телефону разносит радостную весть одноклассникам. Зато на истории и географии отыгрывалась уже Катя. Так по жизни они и дополняют друг друга.

Но серьезных проблем у нас с ними не было никогда. Наоборот, их рано проявившиеся природные задатки и наклонности помогали нашим воспитательным усилиям.

Катя в пять лет в новой квартире исписала цветными карандашами все стены их спальни. Менять обои из-за этого не стали, тем более ругать. Хотя тогда мы и предположить не могли, что это – «настенное творчество» будущей чемпионки мира по ногтевому дизайну. В третьем классе она, узнав, где находится художественная школа, уговорила маму отдать ее туда учиться. Катя с такой радостью рассказывала об окончании первого класса, что на следующий день я заехал в «художку». Нашел ее преподавателя, представился, чей я отец, и спрашиваю:

– Расскажите, пожалуйста, о Катиных успехах в рисовании. Может, ей не стоит здесь дальше «протирать штаны», а лучше заняться чем-нибудь другим?

Преподаватель посмотрела на меня с хитринкой и, кивнув, произнесла:

– Гений в ней еще не просматривается, но что-то есть!

Слово «что-то» было сказано с заметным ударением. В руках у нее появился небольшой лист ватмана:

– Посмотрите, что вы здесь видите?

Всё было в разноцветной гуаши, и я удивленно произнес:

– Какая-то мазня!

Преподаватель сделала пару шагов назад:

– А так?

– По-моему, лошадь бежит, – неуверенно вымолвил я.

– Вот в том-то и дело, что бежит. Понимаете, бежит! А это самое важное! – ее лицо просто сияло.

Поддавшись вдохновению преподавателя, я закивал головой, хотя для меня это «искусство» было «темным лесом».

Тем не менее вечером я жене сказал:

– Быть Кате художником! Пусть девочка занимается любимым делом.

Вера тоже рано стала проявлять характер. Обнимет дерево и стоит. Люба ей:

– Доченька, надо идти, а то опоздаем.

Она в ответ:

– А Катю накажешь? Она меня обижает.

И не сдвинется с места, пока не услышит положительный ответ.

В четвертом классе Вера впервые увидела, как играют на рояле. Она буквально «выдавила» из матери пианино и настояла на обучении в музыкальной школе. Вернувшись как-то из командировки и увидев пианино, я удивленно посмотрел на Любу:

– Вроде в нашем роду не было музыкантов, да и с музыкальным слухом у всех не ахти.

– Зато у моих родственников со слухом всё на высоте, поют на четыре голоса! – парировала она. – А потом, музыка помогает развивать и другие способности.

Увидев ее взгляд, я понял, что спор лучше не продолжать, разговор окончен.

Будучи всегда вдвоем, наши дети постоянно себя занимали. Никогда не капризничали, если по вечерам оставались одни. Это позволяло нам окунуться в бурную жизнь на новом месте, ведь обустраиваться приходилось с нуля. Меня и Любу приняли в свою компанию коллеги по цеху. Часто собирались у нас дома. Обычно все приходили с детьми, но за стол со взрослыми их никогда не усаживали. Мы заранее организовывали детский «сладкий» стол, где Катя и Вера находили себе и своим гостям занятие.

Но в новогоднюю ночь мы собирались за праздничным столом обязательно все вместе. Это всегда был семейный праздник. Участвовал и старший сын Юра, который в пятнадцатилетнем возрасте стал жить вместе с нами. Такая замечательная традиция стала в нашей семье постоянной. Сейчас у наших детей свои семьи. С удовольствием в этом участвуют их вторые половинки – наши зятья Алексей и Максим, невестка Ангелина. У них уже свои дети (наши внуки). В семьях Кати и Веры – по четверо, у Юры – пятеро. Но тридцать первого декабря все съезжаются к нам в родительский дом в Армавире, и мы вместе встречаем Новый год. Это незыблемый семейный закон! И обязательно, вот уже десять лет, делаем общую фотографию, где все рассаживаются по своим законным местам.

По этим фото можно отследить, как растут семьи и взрослеют наши внуки. Сейчас на нашем семейном фото двадцать один родной человек. Не это ли счастье?!

Мы как родители понимали, что наши дети будут расти не только в замкнутом пространстве семьи. Большое количество людей оказывали на них влияние. Но мы все равно стремились быть главными воспитателями. В нашей «домашней педагогике» всё происходило «по образу и подобию». Как меня и Любу воспитывали родители, дедушки и бабушки, как нам прививали трудолюбие, доброжелательное и уважительное отношение к окружающим, так и мы старались передать им это. Подсознательно мы даже больше это воспитывали в себе, и уже потом своим примером старались привить эти качества нашим детям.

Не всё было гладко. Буквально «воевали» со строптивостью Веры в переходном (четырнадцатилетнем) возрасте. Победили терпение и родительская любовь.

С сыном Юрой, так как он жил далеко, в Армавире, было сложнее. Его мать после нашего отъезда в Якутию успокоилась и не препятствовала нашему с ним общению. Встречи были редкими, но приездам в Армавир меня и всей моей семьи Юра был рад. Все свободное время он проводил у нас дома и всегда находил общий язык и с Любой, и с девочками. После окончания первого курса техникума приехал к нам в Славянск-на-Кубани. Мы как раз в мае того года переехали туда из Нерюнгри. Приехав, заявил, что будет отдыхать у нас всё лето. Вот тогда-то у меня с ним и состоялся первый серьезный разговор. Постарался ему популярно объяснить, что, учась в техникуме, он как раз и отдыхал. А здесь у него есть возможность не бездельничать всё лето, а поработать и заработать свои первые деньги. Хотя и без удовольствия, он согласился. Потом втянулся и работал помощником водителя грузового КамАЗа уже в радость.

В начале августа Юра попросился остаться у нас жить. Предварительно он узнал о родственном техникуме и о возможности туда перевестись. На что я ему сказал:

– Сначала надо на семейном совете это обсудить. И самое главное, тебе нужно решить этот вопрос со своей мамой. Переход в нашу семью необходимо официально оформить, и только с ее согласия.

В тот же день он рассчитался и уехал в Армавир. Дней через десять звонит:

– Я всё решил. Приезжай, пожалуйста, оформить документы, чтобы успеть перевестись в техникум.

Так мы стали жить одной семьей. После того как Юра окончил техникум, мы переехали в Армавир.

Юра жил в доме у моего отца, а потом переселился к своей матери. В тот же год он поступил в институт и стал работать помощником бухгалтера на нашем небольшом предприятии. Всё шло хорошо до следующего лета. После сдачи последнего экзамена Юра пришел на работу и сразу ко мне:

– Надо поговорить.

Вижу: волнуется, напряжен как струна.

– Если надо, тогда говори, – как можно спокойней ответил ему.

И он начал свой монолог, видимо, долго готовился:

– Я работаю на общий бизнес, а ты мне платишь только зарплату. И та небольшая: не хватает даже на учебу, чтобы сдавать экзамены.

От удивления я поднял брови. Он продолжал:

– Да, да! Сейчас такое время, не заплатишь – не сдашь! Другим родители машины покупают, а ты меня заставляешь считать копейки.

Не перебивая, я слушал его до тех пор, пока он не выпалил:

– Ну почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

После этого я встал, усадил его на свой стул и негромко начал:

– Давай по порядку. Во-первых, молчал, потому что ждал, когда ты закончишь. Во-вторых, не перебивал, так как хотел понять причину твоего возмущения. В-третьих, приведу веские, на мой взгляд, аргументы твоей неправоты. Ты год проработал помощником очень опытного бухгалтера. Логичнее было бы полностью освоить ее функции и предложить себя на ее место. Твоя зарплата поднялась бы в два с половиной раза. Не можешь сдать без денег экзамены – бросай учебу, а не пеняй на времена. В этом плане они такие же, как и прежде. Я в свое время на таких «горе-учениках» неплохо зарабатывал. И последнее: зря ты приводишь других в пример – это обычная зависть в тебе говорит, от нее и до злобы один шаг. А с ненавистью в сердце не будешь счастливым! Это не я сказал, а далай-лама. Рассчитывай в жизни на свои возможности. А чтобы этих возможностей было больше, добросовестно трудись.

– Ты меня не услышал! – сверкнув глазами, он вышел, хлопнув дверью.

Вечером я рассказал Любе об этом разговоре с Юрой. Долго спорили, она была на его стороне. Призналась, что подкидывала ему деньги, чтобы платить за экзамены. Этот спор еще больше укрепил меня в своей правоте.

На следующий день к нам на работу зашел мой хороший знакомый. В разговоре выяснилось, что он ищет работу для своей жены, которая выходит из декретного отпуска. Зная, что она бухгалтер, я предложил ему:

– Пусть приходит к нам помощником бухгалтера. Если всё получится, в дальнейшем заменит главного. У нас в этой должности работает пожилая женщина, которая уже просится на пенсию.

Они явились разом: и Юра, и его замена.

– Сынок, у тебя есть час времени, чтобы передать дела новому помощнику бухгалтера и получить расчет, – сработал эффект неожиданности.

– Но… – растерянно начал он.

Однако я твердо сказал:

– Никаких «но», всё в свете нашего вчерашнего разговора. Не теряй время, передавай дела!

Это был ему первый серьезный урок ответственности за принимаемые решения.

За него я не переживал. Парню двадцать лет, он владеет двумя востребованными специальностями – пусть учится самостоятельно «грести» по жизни. В дальнейшем в судьбе Юры и еще были жесткие уроки, которые, несомненно, помогли ему найти свой путь. И он сумел совместно со своей женой организовать семейное дело, в котором уже активно участвует его шестнадцатилетний сын Никита. А вот со старшим, восемнадцатилетним Кириллом, похоже, такие же проблемы, какие были у меня с Юрой двадцать лет назад. Но я верю, всё у них будет хорошо!

С дочерьми после окончания школы все складывалось благополучно. Катя последние два года со своей подругой усиленно готовились к поступлению в Краснодарский госуниверситет на художественно-графический факультет. Обе с отличием окончили художественную школу и индивидуально занимались у опытного преподавателя. Я даже выкроил время и на зимних каникулах свозил ее в Петербург. Все десять дней были посвящены художественным галереям, за исключением встречи юбилейного Рождества Христова в Кафедральном Казанском соборе. По вечерам ходили в театры. Радости ее не было предела!

С Верой было немного сложнее. Обладая аналитическим складом ума, она сразу определилась, что хочет учиться на экономическом факультете. А вот определить, в каком вузе и городе, помогли время и его величество случай.

Для выбора вуза съездили с ней в Москву. Огромный чужой город не приглянулся. Возвращались через Ростов, заехали к моим хорошим знакомым, у которых остановились переночевать. Они оба были преподавателями: он в Южном федеральном университете, она в Донском государственном техническом университете, на факультете «Мировая экономика». Ее рассказы в течение вечера произвели огромное впечатление на Веру.

После некоторых колебаний Катя тоже решила поступать на худграф в Ростове, чтобы опять быть вместе. Так у наших дочерей заканчивалось детство. Они вступали во взрослую самостоятельную жизнь.