Текст книги "Иван Бунин. О любви и о жизни. Маленькие рассказы о большом успехе"

14. Первая книга

Жили они очень неровно. Как это часто случается, один из них любил, второй позволял себя любить. В этой ситуации любил именно Бунин.

Они часто ссорились. И эти ссоры полностью выбивали Бунина из колеи. Денег не было ни на что – на еду, на одежду, на папиросы, а Иван Алексеевич был человеком курящим. Ему бы работать, стараться добыть хоть какие-то средства. А Иван вместо этого валялся на продавленном диване и… тосковал. Варя-то как раз не бедствовала, а он даже не испытывал мук голода – привык к этим ужасным ощущениям.

И всё же именно в 1991 году в свет вышла первая книга Бунина – сборник стихов «Стихотворения 1887—1891 гг.». Эта книжка была выпущена в виде литературного приложению к «Орловскому вестнику». А позже публикации посыпались одна за другой – в «Вестнике Европы», в «Мире Божием», в «Русском богатстве». А за ними появилась и первая критика, очень доброжелательная и лестная.

И о своих радостях, и о горестях (радостей по мнению Бунина было намного меньше) он рассказывал в письмах Юлию, который в то время жил в Полтаве. И в конце концов Юлий написал – приезжай. Не один, вместе с Варей. Разберёмся…

А что им было терять? Выматывающая газетная подёнщина, не позволяющая сосредоточиться на литературном труде, ужасное и унизительное безденежье, отказ родителей Вари дать благословение на брак (который уже был состоявшимся фактом, хотя родители этого не знали). А Юлий предлагал работу. Обоим.

15. Полтава

Иван был несказанно рад, что Варя согласилась на этот переезд. Смысл был ещё и в том, что их совместная жизнь уже перестала быть тайной для отца и матери Вари. Раз она поехала с ним, какие уж тут могут быть сомнения?

В самом конце августа 1892 года, собрав скромные пожитки, чета Буниных перебралась в Полтаву. Юлий, человек слова и дела, своё обещание выполнил. Работая в городской управе скромным статистиком, Юлий Алексеевич, тем не менее, пробил места и для Вани, и для его Вари. Жалованье было небольшим, но стабильным – Бунины, наконец, смогли снять нормальную квартиру и позволить себе питаться, как все нормальные люди. Это было ещё не благополучие, а лишь слабое его отражение. Но уже и не «дырявый шалаш» из обещаний, которые Иван мог предъявить своей любимой.

Ване досталось место библиотекаря земской управы, а потом брат перетащил его к себе – в отдел статистики губернской управы.

Было у них и ещё одно совместное дело – и Юлий, и Иван (благодаря усилиям брата) вошли в редакционный совет «Полтавских губернских ведомостей». Публикуясь в этой газете, Бунины постепенно собрали вокруг себя кружок интеллигентов, разделяющих революционные взгляды Юлия Алексеевича. С 1894 года газета перешла под влияние народнического движения – опять же благодаря усилиям Юлия Бунина.

А Иван Алексеевич снова взялся за журналистскую работу. За несколько лет работы (он окончательно оставил Полтаву в 1895 году) Бунин написал для «Полтавских губернских ведомостей» сотни заметок и статей.

16. Газеты и журналы

Работая в Полтаве, Иван Алексеевич (снова следует добавить – поддавшись настойчивым уговорам старшего брата, который был для писателя не только учителем и «отцом», но и настоящим ангелом хранителем) посылал свои рассказы и стихи в газету «Киевлянин». И был замечен. Вскоре начались регулярные публикации в столичных «толстых» журналах. В основном, это касалось прозы – Бунин всё больше испытывал потребность писать рассказы.

В жизни случается так, что писатель начинает свой путь как поэт. И остаётся верным выбранному жанру до конца жизни. А в историю литературы входит, как прозаик. Это случилось с Надеждой Александровной Лохвицкой – нашей блистательной Тэффи, ставшей едва ли ни единственной в истории русской литературы женщиной-прозаиком юмористического жанра (речь, конечно, о высокой литературе, а не о каких-то эстрадных поделках). Она считала себя поэтессой и, конечно же, была ею. Но славу Тэффи принесли именно юмористические рассказы.

С Буниным произошло почти то же самое. Его восхождение к вершинам славы было связано с поэзией. Он писал стихи до глубокой старости. И считал себя больше поэтом. Но запомнился нам, как великий мастер прозы. И Нобелевскую премию получил именно как прозаик.

Публикации шли одна за другой. Наконец, раздался голос и авторитетного критика. Николай Константинович Михайловский, прочитав рассказ Бунина «Деревенский эскиз» (он будет переименован Буниным в «Таньку»), сказал об Иване Алексеевиче, что из него выйдет большой писатель. Это был даже не аванс. Это была путёвка в жизнь.

17. Толстовец

Иван Алексеевич был ещё совсем молод. Но уже ни у кого не вызывал сомнений его блестящий литературный дар. На глазах у изумлённой читающей публики вырастал новый писатель.

Конечно, он испытывал колоссальное влияние – иначе с молодыми писателями и не бывает, каждый талантливый человек подсознательно пытается писать «под кого-то». У одних это быстро проходит, другие (менее одарённые) так и не могут выбраться из-под этого пресса до конца жизни. Бунин выбрался, хотя, и не сразу.

В 1883 году он увлёкся Толстым – «главным» писателем русской литературы того времени. И это было вполне объяснимо и даже неизбежно. Великий мастер детали (романы Толстого – это россыпь бисера, тончайшая мозаика, россыпь подробностей, которые как мазки кисти художника складываются в общую картину), владеющий русским языком как никто другой, Толстой ещё и исповедовал собственные идеи, основав целое философское направление «максимального опрощения», призывая коллег быть проще, тянуться к корням, к земле, к простому народу.

Иван Алексеевич не просто восхищался Толстым. Он называл его «полубогом». И с готовностью воспринял философию Льва Николаевича, даже не пытаясь поставить под сомнение его постулаты. Писать проще? Да, конечно. Жить проще? Разумеется!

Как это сделать? Бунин решил поучиться у прямых последователей Льва Николаевича – у толстовцев.

18. Лев Николаевич

Летом 1893 года Бунин неоднократно посещал колонии толстовцев под Полтавой. Потом съездил в Сумской уезд в село Павловки, где обосновались «малеванцы» – сектанты, исповедующие опрощенчество и непротивление злу насилием. Их взгляды были очень близки учению Льва Николаевича (а речь шла именно о целом учении). Хотя, Бунина поразила неграмотность сектантов. Толстого здесь никто не читал…

В декабре 1893 года Бунин посетил хутор Хилково, в котором жили настоящие толстовцы и их предводитель, владелец хутора – князь Дмитрий Александрович Хилков. Ему когда-то принадлежала и Павловка, которую он подарил духоборам, оставив себе из 380 всего 7 десятин земли. Да, это уже были настоящие толстовцы, люди, которые прекрасно знали прозу Льва Николаевича и его биографию. Сами много раз встречались с Толстым. Много и часто с ним беседовали… В разговоре с Хилковым молодой писатель спросил, можно ли как-то встретиться с Львом Николаевичем. Возможно ли это в принципе? Бунину о многом нужно поговорить с этим великим человеком. Дмитрий Александрович ответил – да, разумеется. И написал Толстому письмо, которое должно было помочь Ивану Алексеевичу добиться аудиенции.

В новогодние праздники 1894 года Бунин был уже в Москве. То ли 4, то ли 8 января, то ли между этими датами Толстой принял молодого Бунина. И это стало для Ивана Алексеевича одним из самых ярких событий его молодости.

19. «Не опрощаться до конца»

Бунина до глубины души поразило то, что Толстой знал его стихи и прозу. Начинающий литератор, ещё никому неизвестный. И… надо же.

А ещё Лев Николаевич был прост и совершенно доступен в общении. Говорил не велеречиво, бросая в пространство слова «пророка», а… просто говорил. О самых простых вещах. О своих идеях – раз уж Бунин о них расспрашивал. Предложил накормить гостя обедом (Бунин отказался, ему было жутко неудобно).

Оставив Толстого, Бунин потом долго вспоминал его слова. Затронув тему опрощенчества, Иван Алексеевич вдруг услышал, что опрощаться, конечно, надо, но… не до конца. Мол, излишнее увлечение опрощенчеством ведёт к примитивизму, к низведению литературы. И так далее.

Более глубокое осмысление всего сказанного Толстым привело Бунина в замешательство. Человек, которого Бунин считал «полубогом», писателем из писателей, вдруг показался Ивану Алексеевичу… наивным мечтателем, а его идеи неосуществимыми.

Понадобились годы, чтобы преодолеть вот это смятение. И писатель Толстой снова занял в душе Бунина подобающее место – великого прозаика современности. А его идеи были названы великими, хотя и «слишком идеалистическими», и утопичными.

Звучит вроде бы забавно, а тогда молодой Бунин испытал настоящий шок. Искал одного, нашёл другое. Пришёл к пророку, уходил от великого мечтателя.

С трудом, довольно болезненно, но Бунин всё же избавлялся от влияния кумира.

20. По Украине

Весной 1894 года Бунина настигло другое увлечение – Малороссией. Разъезжая по заданию редакции по Полтавской губернии, посещая соседние области, Киев, он влюбился в Украину. Мягкий очень красивый и порой неожиданный для русского уха говор, добрый и весёлый нрав жителей Малороссии очаровал его. С собой Иван Алексеевич возил томик Гоголя и в свободную минуту открывал «Вечера на хуторе близ Диканьки», чтобы в очередной раз удивиться точности Николая Васильевича, его тончайшему слуху, жизнерадостности и любви к своему народу.

«Я в те годы был влюблен в Малороссию, в ее села и степи, жадно искал сближения с ее народом, жадно слушал песни, душу его», – писал Бунин много лет спустя. Эти путешествия по украинской глубинке продолжались несколько месяцев – до ноября 1894 года. И как результат – множество стихов, рассказов, очерков. Не столько о Малороссии, сколько о крестьянстве, о труде на земле, о народе.

Выросший в русской деревне, Бунин очень близко воспринимал деревенский уклад. И посещая эти богатые, благодатные края, он вспоминал Орловщину и Воронеж, где уже давно не бывал…

Всё закончилось внезапно и для Бунина трагически. У них с Варей давно было всё неладно. Она мучила его, была переменчива в настроении, то гнала его прочь, то звала обратно. А он в этом нервном состоянии чувствовал себя глубоко несчастным и утрачивал способность работать. Но всё это было цветочками по сравнению с тем, что произошло 4 ноября 1894 года.

21. Бегство Вари

В этот день он, как обычно, пришёл в свою полтавскую квартиру со службы в начале четвёртого пополудни. С порога Бунин ощутил холодное дыхание пустоты. Квартира была разорена. На кровати валялись его вещи – одежда из платяного шкафа. Постель в беспорядке, стол в беспорядке, маленькая кухонька, на которой они с Варей пили чай, в беспорядке.

– Варя, – робко позвал жену Бунин.

В ответ – молчание…

Наконец, он нашёл записку. Она лежала на столе и была придавлена цветочной вазой с щербинкой. «Уезжаю, Ваня, не поминай лихом».

И тут – навалилось. Он всё понял. И слухи о связи Вари с Бибиковым стали реальностью. Это к нему, к Бибикову, Варя уезжала «на несколько дней». К нему уехала и сейчас… Время лишь подтвердило его горькую догадку. Спустя год Варя вышла замуж за Бибикова. Ирония судьбы – это произошло именно в тот момент, когда отец Вари согласился на брак дочери с Буниным.

Она жила с Иваном Алексеевичем пять лет. Но любила ли? Нет, не любила – играла, сама не осознавая жестокости своих забав.

Её брак с Арсением Николаевичем Бибиковым был вполне счастливым. они прожили душа в душу двадцать лет. От Бибикова Варвара Владимировна родила мальчика. И умерла 19 мая 1918 года от «испанки», поразившей в тот злосчастный год половину мира.

Бунин помнил Варю до конца своих дней. И очень сожалел, что влюбился в неё. Её предательства он так никогда и не простил.

22. Столицы

И вдруг сразу всё утратило смысл. Работа, жизнь в Полтаве, увлечение Малороссией. В январе 1895 года Бунин уволился со службы, попрощался с братом и, не взяв с собой ничего, кроме самых необходимых вещей и тетрадей со стихами и рассказами, сел на поезд и уехал… в Санкт-Петербург.

Город показался ему чужим и холодным. Он здесь никого не знал. А потому пробыв в северной столице несколько дней, купил билет, сел на поезд и уехал в Москву.

Он решил поселиться здесь, в городе, который знал, любил и который несколько раз посещал. Здесь в Москве у него были знакомые и друзья. Здесь располагались редакции «толстых» журналов, в которых он публиковался, и газет, где он мог при надобности работать…

И вдруг он понял, что в газету больше не пойдёт. И что сейчас, когда он свободен и одинок, надо работать над стихами и рассказами. Писать, писать и писать. И добиваться признания, права именоваться писателем. Состояться, самоутвердиться и доказать всем, что ему есть, что сказать.

Собрав всё, что у него было, Бунин снял крохотную комнатушку, рассчитал оставшиеся деньги так, чтобы хватило на хлеб и скромную еду на несколько месяцев. И сел за письменный стол. И началась работа – та, о которой он мечтал, к которой стремился.

А вскоре пошли публикации и появились первые гонорары. Постепенно, не сразу, но Бунин оправился от пережитого потрясения и понемногу встал на ноги.

23. Первый успех

21 ноября 1894 года в зале Кредитного общества в Петербурге проходил большой литературный вечер. Собрались как начинающие, так и маститые литераторы. Бунин приехал из Петербурга – его пригласили на вечер по рекомендации одного из литературных журналов.

Иван Алексеевич ужасно волновался. Переписал рассказ, который собирался прочитать публично, на листы бумаги крупными буквами – припомнив, что от волнения начинает плохо видеть.

Других он слышал плохо. Вышел один молодой писатель, другой. Раздались аплодисменты. Потом прозвучало его имя… На негнущихся ногах Бунин вышел на сцену. Пошуршал растрёпанной стопкой листов бумаги. И принялся читать.

«То, что так долго всех волновало и тревожило, наконец разрешилось: Великий Перевоз сразу опустел наполовину…»

Он читал свой рассказ и прислушивался к реакции зала. Тихо… Потом увлёкся, стал читать более уверенно. И даже забыл, где, собственно, находится.

«Но что им, этим вековым молчаливым курганам, до горя или радости каких-то существ, которые проживут мгновение и уступят место другим таким же – снова волноваться и радоваться и так же бесследно исчезнуть с лица земли? Много кочевавших в степи обозов и станов, много людей, много горя и радости видели эти курганы.

Одни звезды, может быть, знают, как свято человеческое горе!»

Закончил он и посмотрел в зал. Молчание… Бунин потёр слезившиеся от напряжения глаза. И вдруг, откуда-то сзади, внезапной волной – «Браво!» Потом – «Молодец!» И аплодисменты… Буря, шквал аплодисментов!

Это был полный, безоговорочный, обвальный успех. Первый в его жизни.

24. Новые друзья

В литературную среду Бунин был принят безоговорочно, как «свой». И во время литературного вечера в Петербурге, и позже (Иван Алексеевич остался в северной столице почти на месяц). Круг его знакомых стремительно расширялся, а многие знакомые становились друзьями.

Старик Дмитрий Васильевич Григорович и такой же «древний» Алексей Михайлович Жемчужников, патриархи отечественной литературы (за Жемчужниковым всю жизнь тянулась слава создателя образа Козьмы Пруткова). Народоволец, публицист и редактор журнала «Русское богатство» Николай Константинович Михайловский и писатель-народник Николай Николаевич Златовратский. Поэт Константин Дмитриевич Бальмонт, поэт и блистательный переводчик, и Фёдор Кузьмич Сологуб, писатель-символист. Валерий Яковлевич Брюсов, один из основоположников символизма и… Антон Павлович Чехов, лучший из русских писателей всех времён. Владимир Галактионович Короленко и Александр Иванович Куприн. Только этот далеко не полный список имён вызывает глубокое уважение и даже трепет. А эти люди не просто благосклонно относились к молодому поэту и прозаику, некоторые из них сами искали с ним знакомства – как с восходящей звездой, как с надеждой русской литературы…

И здесь, наверное, необходимо одно существенное замечание. Дружить Бунин не умел. Почти все, с кем сталкивала Бунина судьба, получили от Ивана Алексеевича в его автобиографических заметках и статьях. Если раскрыть книгу «Воспоминания», написанную Буниным в 1950 году в Париже, то можно прийти к выводу, что в русской литературе положительно все были ужасными… дегенератами. Кроме, пожалуй, Толстого, Чехова (который совсем не знал, впрочем, жизни разоряющихся дворянских гнёзд, а потому и несколько «приврал» в «Вишнёвом саде»). И, разумеется, самого Бунина.

25. Переводы

Среди многочисленных «грехов» Бальмонта и Брюсова (у других поэтов и прозаиков России их по мнению Бунина было не меньше) Ивана Алексеевича особенно беспокоило незнание языков, хотя тот же Бальмонт говорил: «Я, владеющий многими языками мира…».

К слову – Бунин имел право критиковать переводы коллег, поскольку сам был отличным переводчиком. В 1896 году в свет вышел бунинский перевод эпической поэмы американского поэта Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате». Вот что говорил о своей работе сам Иван Алексеевич: «Я всюду старался держаться возможно ближе к подлиннику, сохранить простоту и музыкальность речи, сравнения и эпитеты, характерные повторения слов и даже, по возможности, число и расположение стихов…».

Перевод Бунина не просто был замечен и оценён, он вошёл в число лучших переводов Лонгфелло на русский язык и сегодня считается академическим, образцовым.

Поэтический перевод – очень сложная область литературной деятельности. Бунин, к примеру, обвиняет Брюсова в возмутительной неточности, считая это следствием незнания языков. Сам Иван Алексеевич французский и английский языки знал в совершенстве. В разные годы он переводил произведения Байрона – «Каин», «Манфред», «Небо и земля», Теннисона – «Годиву», де Мюссе, Леконта де Лиля (с французского), Адама Мицкевича (с польского), Тараса Шевченко (с украинского).

Аккуратное, бережное отношение к первоисточнику и качество поэтического перевода Бунина признавали даже те, кто Ивана Алексеевича терпеть не мог (а со временем таких писателей становилось всё больше).

26. Одесса

В июне 1897 года лёгкий на подъём и очень любящий путешествовать Бунин решил отдохнуть от надоевшей Москвы и отправился на юг России – в Одессу.

Одесса встретила поэта зноем и ласковым морем. Побродив по удивительным бульварам этого приморского города, Бунин, гостивший у здешних приятелей, узнал от хозяев, что недалеко отсюда, в Люстдорфе (это пригород Одессы), отдыхает Куприн. И Иван Алексеевич отправился к Александру Ивановичу. Знакомство состоялось – Куприн (ровесник Бунина) ещё лишь шёл к своей славе. Он давно заметил работы Бунина и был рад этому сближению. Оказалось, что заочно Бунин и Куприн знакомы давно – они оба публиковали свои рассказы в одной газете «Киевлянин», правда, Бунин раньше, Куприн позже.

Этот летний отпуск многое изменил в жизни Ивана Алексеевича. Бунин был совершенно очарован весёлым городом у моря и даже решил переехать сюда, оставив суетливую огромную Москву. Спустя ровно год, в июне 1898 года, Бунин завершил все московские дела и с небольшим багажом (поскольку был в те годы безбытен, не имел семьи и какого-либо имущества) снова отправился в Одессу. Снял здесь удобную квартиру и занялся своей обычной литературной работой.

Его переезд не остался незамеченным. И вскоре Бунин был приглашён на «четверги» – собрания членов «Товарищества южнорусских художников». А там сдружился с художниками Евгением Иосифовичем Буковецким (известным портретистом), Владимиром Павловичем Куровским (он был не только живописцем, но и хранителем одесского музея; на самоубийство Куровского в августе 1916 года Бунин откликнулся трогательным стихотворением «Памяти друга») и Петром Александровичем Нилусом (он был ещё и писателем).

27. Анечка

В Одессе Бунин прожил (с перерывами на различные поездки) около двух лет. Круг его одесских знакомых значительно расширился. В него входили братья Костанди (Бунин дружил со старшим Харлампием Дмитриевичем) и Николай Дмитриевич Кузнецов. Художник Заузе (его Бунин просто обожал), обладая музыкальным талантом, написал романс на стихи Бунина «Отошли закаты на далекий север». На «Четверги» время от времени приходил Тит Яковлевич Дворников, которого Бунин выделял особо за его талант живописца. Захаживали Борис Исаакович Эгиз и Антон Антонович Ценовский (врач, музыкант, театральный критик, писатель и журналист).

В июле 1898 года Бунина пригласил на свою дачу писатель Фёдоров. Здесь же отдыхали и супруги Цакни – издатель «Одесского обозрения» Николай Петрович (грек по национальности) и его супруга Элеонора Павловна. Этот отдых едва ни закончился для Бунина скандалом – Элеонора, как писал потом сам Бунин, «была просто до неприличия влюблена в меня».

Бунин оставил фёдоровскую дачу в Люстдорфе и вернулся в Одессу. И однажды, тем же летом, на 7-й станции Большого Фонтана познакомился с очаровательной девушкой по имени… Анна Николаевна Цакни! Это была дочь Николая Цакни и падчерица Элеоноры Павловны. Как тесен мир…

Бунин почувствовал, что влюбился… Объяснился с Анечкой. Та тут же всё рассказала родителям. И моментально прозвучал вердикт Элеоноры Павловны, которая, возможно, что-то слышала о гражданском браке Бунина – только венчание! А Николай Петрович предложил молодым переехать в их дом на Херсонскую улицу, 44.