Текст книги "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года"

С утра 27 апреля для конституционалистов неожиданно возникла угроза с запада. Там, примерно в 17 милях от Санто-Доминго, в родном городке Трухильо Сан-Кристобаль располагался усиленный пехотный батальон под командованием бывшего главкома сухопутных сил генерала Монтаса. Он был снят с должности Рейдом Кабралем как коррупционер и трухильист и поэтому не горел желанием выступать на его защиту после начала мятежа конституционалистов. Однако под давлением американцев Монтас все же решил присоединиться к Вессин-и-Вессину. Утром 27 апреля его батальон (800 солдат и офицеров) стал медленно продвигаться к столице и примерно к двум часам дня занял позиции на западных окраинах города, изготовившись для решающего броска.

С востока к мосту Дуарте через Осаму подтягивалась ударная группировка Вессин-и-Вессина: около 1500 солдат и несколько танков. Беннет, прилетевший на самолете с «Боксера», 27 апреля снова был в посольстве США. Он не сомневался, что в этот день с конституционалистами будет полностью покончено. После прибытия «Карибской группы» посольство могло обмениваться информацией с Вашингтоном, уже не опасаясь ушей конституционалистов. Депеши Беннета перевозились вертолетом на «Боксер», а оттуда шифрованными телеграммами передавались в госдепартамент. Задержка по времени по сравнению с отправкой депеши из самого посольства составляла не более 15 минут («Боксер» находился примерно в 5 милях от берега).

Около 10 часов утра 27 апреля личный помощник Джонсона Билл Мойерс, самый влиятельный человек в офисе Белого дома, позвонил помощнику госсекретаря по латиноамериканским вопросам Джеку Вону, чтобы получить для президента свежую «картинку» положения в Санто-Доминго[449]449
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 61–62.


[Закрыть]. Вон сказал, что натиск на повстанцев вот-вот начнется: «…мы надеемся, что Вессин – противник Боша – выиграет». Манн в беседе с Джонсоном был более реалистичен, чем Беннет или Вон: он сказал президенту, что у Вессина «отчаянное положение» и, видимо, нет сил, чтобы пробиться через мост Дуарте в городе. «Все, что им остается, – бомбить и обстреливать с воздуха»[450]450
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 63–66.


[Закрыть]. «Это выглядит как шаг, продиктованный отчаянием, и направлен он, я думаю, на то, чтобы сломить боевой дух повстанцев и в конечном итоге восстановить контроль над городом».

Джонсон счел все это «ужасным» и поинтересовался у Манна, не возникает ли в настоящее время в Доминиканской республике «второе правительство типа Кастро». «Пока еще нет, – ответил Манн. – Нет. Сложно сказать, что получится из всего этого хаоса и кто победит, но мы не думаем, что этот парень Бош понимает коммунистическую опасность. Мы не думаем, что он сам коммунист, однако мы боимся, что если он вернется к власти, то множество их окажется вокруг него, а они настолько умнее, что, пока он очухается, начнут прибирать к рукам всю власть». Джонсон искренне не понимал, что доминиканцы нашли в Боше. Манн не без снобизма ответил, что Бош образован и пишет книги, но он – «самый непрактичный парень в мире». Он хороший оратор, и доминиканцы из-за своей «незрелости» верят ему.

Госдепартамент в депеше в Белый дом на имя секретаря СНБ Банди сообщал уже пополудни 27 апреля: «сегодня… кажется, последний день для Вессина, чтобы начать боевые действия, взять ситуацию под контроль и предотвратить захват власти Бошем»[451]451
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 62–63.


[Закрыть]. Госдепартамент сообщал, что сотрудники посольства и военные атташе США делают все возможное, чтобы помочь Вессин-и-Вессину, но так, чтобы об этом никто не знал. Интересно, что госдепартамент поручил посольству и резидентуре ЦРУ в Санто-Доминго предоставить лидерам конституционалистов списки коммунистов, которым якобы было роздано оружие, чтобы побудить повстанцев принять против них жесткие меры, но ни тогда, ни позднее никакой подобной информации раздобыть американцам не удалось.

Положение в лагере конституционалистов казалось отчаянным. Подполковник Эрнандо Рамирес страдал от приступа гепатита. Полковник Франсиско Кааманьо 26 апреля укрылся в посольстве Эквадора, опасаясь измены в собственных рядах.

В 9:30 27 апреля войска Вессин-и-Вессина стали занимать позиции у моста Дуарте для финального броска на столицу. Радиостанции конституционалистов постоянно передавали призыв к гражданскому населению идти к мосту и вооружаться камнями, палками и всем, что попадется под руку. Быстро сооружались баррикады из булыжников и автомашин. В 13:00 ударная группа Вессин-и-Вессина в 1500 солдат и офицеров (один усиленный батальон) в сопровождении примерно 30 танков (французские АМХ-13) и бронемашин при поддержке артиллерии начала наступление. Реакционерам противостояли два батальона артиллеристов и тысячи наспех вооруженных мирных жителей. У конституционалистов было восемь пушек «обус» времен Первой мировой войны.

По позициям конституционалистов выпустила три залпа канонерка ВМС, которая сразу же после этого предпочла удалиться на безопасное расстояние.

Сначала все для Вессин-и-Вессина шло хорошо. Примерно через час реакционеры очистили плацдарм на западном берегу Осамы и двумя колоннами начали наступать в центр города. Одна группа свернула вдоль реки Осама на юг и захватила стратегически важную электростанцию, расположенную примерно в трети мили от моста. Основная группа начала продвигаться на запад к центру города. Неожиданно из всех окон и переулков был открыт шквальный огонь из винтовок и пулеметов, а танки и БТР получили свою порцию «коктейля Молотова». Разгорелись упорные бои, в которых гражданское население и несколько сотен солдат конституционалистов проявляли чудеса героизма и самопожертвования.

За три часа упорных боев лучшие силы доминиканской армии смогли продвинуться вглубь Санто-Доминго на пять кварталов, после чего начали в беспорядке отступать обратно к мосту. Но путь им преградили два тяжелых грузовика-сахаровоза. Три танка были захвачены ликующими защитниками моста. Начатый по совету американцев «блицкриг» Вессин-и-Вессина полностью провалился.

Сражение у моста Дуарте оказалось самым кровавым боем в истории доминиканской гражданской войны апреля – мая 1965 года. Представители Красного Креста нашли сразу же после окончания сражения 450 трупов, но еще очень много людей умерли в госпиталях. За все время боев с 25 апреля 1965 года, по данным Красного Креста, погибли 2500 человек (в основном от бомбежек)[452]452
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 63.


[Закрыть]. Данные об общем количестве жертв сражения у моста Дуарте колеблются от 1000 до 2000 человек.

Провалом закончилось и наступление батальона Монтаса с запада. Собственно, большинство солдат и офицеров просто отказались стрелять в своих братьев-конституционалистов, и батальон развалился как организованная часть. Правда, 200 человек все же подошли к Национальному дворцу, уже покинутому временным президентом Молиной Уреньей (см. ниже), и взяли его под контроль. Но сил для дальнейшего развития наступления у реакционеров уже не было.

Пока у моста Дуарте шли ожесточенные бои, и части Вессин-и-Вессина, казалось, неудержимо продвигались вперед, лидеры конституционалистов решили просить посольство США о посредничестве в прекращении огня и проведении переговоров с генералами из Сан-Исидро. Примерно в 15:00 лидеры конституционалистов (Эрнандо Рамирес, Кааманьо и другие) пришли пешком из Национального дворца в посольство США и попросили о встрече с Беннетом. Но последний высокомерно отказался разговаривать с «мятежниками»: он считал, что дело уже сделано и танки Вессин-и-Вессина проводят «зачистку» Санто-Доминго. Еще бы: Вессин-и-Вессин сообщал, что уже пройден Кафедральный собор, и впереди видны очертания президентского дворца.

К тому же в 11:37 27 апреля американское посольство в Санто-Доминго получило указания госдепартамента следующего содержания: «Нашей главной целью являются восстановление законности и порядка, предотвращение возможного взятия власти коммунистами и защита жизни американцев. Мы считаем, что временное правительство Молины Уреньи не контролирует ситуацию. Мы также понимаем, что ситуация серьезно изменилась по сравнению с вчерашним днем (26 апреля), и что позиция Вессина, де лос Сантоса и компании сейчас выглядит более сбалансированно по отношению к мятежным силам»[453]453
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 66–67.


[Закрыть].

Тем не менее госдепартамент рекомендовал Беннету все же попытаться объединить враждующих между собой военных (американцы, видимо, так и не поняли, что офицерами-конституционалистами руководят политические убеждения, а не карьерные соображения): «Мы считаем, что вам надо установить контакт с военными лидерами враждующих группировок и предложить им образование военной хунты в качестве временного правительства. Задачами этой хунты будут восстановление закона и порядка, предотвращение коммунистического переворота и проведение свободных и демократических выборов так скоро, как это возможно. Вам не надо вовлекаться в детали образования хунты, но следует настаивать на том, чтобы не было никаких предварительных условий для участия в хунте, и чтобы обе стороны дали заверения, что не станут производить никаких репрессий по отношению друг к другу».

Делегацию конституционалистов принял сотрудник посольства США Бенджамин Рейл. Он подчеркнул, что США не согласятся с возвращением Боша, и предложил образовать военную хунту, что подразумевало отставку Молины Уреньи. Офицеры-конституционалисты не возражали, но сказали, что им надо проконсультироваться с временным президентом. Американцы сочли, что победа уже достигнута, и Рейл отправился с делегацией в Национальный дворец для беседы с Молиной Уреньей. Во дворце, которому тоже досталось от ВВС де лос Сантоса, царили хаос и паника. В здании было уже мало солдат-конституционалистов: все ожидали, что с минуты на минуту подойдут танки Вессин-и-Вессина. Однако Молина Уренья не пал духом и уйти в отставку отказался. Рейл вернулся в посольство, а дворец снова начали бомбить[454]454
  Chester Е. Т. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 64.


[Закрыть].

Через час после ухода Рейла Молина Уренья все-таки решил отказаться от поста временного президента: военное положение казалось ему и многим офицерам-конституционалистам в тот момент безнадежным. Делегация конституционалистов, теперь уже во главе с самим Молиной Уреньей, снова прибыла в американское посольство. На этот раз до встречи снизошел Беннет, но только для того, чтобы продемонстрировать гостям свое полное презрение. Посол США высокомерно сказал прибывшим, что именно они несут полную ответственность за кровопролитие, потому что начали «братоубийственную борьбу». Попытка вернуть Боша провалилась, и теперь конституционалистам надо просить «другую сторону» о переговорах, пока не поздно. Беннет раскритиковал Молину Уренью за то, что он предоставил «коммунистам полную свободу действий», раздав оружие гражданскому населению.

Когда делегация попросила Беннета вместе с папским нунцием монсеньором Эммануэлем Кларисио выступить посредником на переговорах с генералами из Сан-Исидро, посол США «вежливо» отказался (хотя имел на сей счет недвусмысленное поручение госдепартамента) – мол, этот вопрос должны решить сами доминиканцы. На самом деле Беннет просто считал, что через час-два Вессин-и-Вессин одержит победу, и никаких переговоров вообще не понадобится. Он сказал Молине Уренье и сопровождавшим его офицерам буквально следующее – «сейчас не время переговоров, а время капитуляции» (позднее Беннет это отрицал). Рейл слышал, как посол на повышенных тонах и с плохо скрываемым торжеством говорил Молине Уренье примерно следующее: «Военное положение вам понятно, поэтому вы и пришли. Идите сами к Вессину»[455]455
  Schreyer W. Der Reporter. Halle-Leipzig, 1980. S. 78.


[Закрыть].

Молина Уренья заплакал от отчаяния. Однако полковник Кааманьо с достоинством ответил Беннету: «Мы будем драться, чтобы ни случилось. И я обещаю вам, что еще до вечера завтрашнего дня вам придется напрячься, чтобы спасти Вессина от краха». Из посольства США Молина Уренья и Эрнандо Рамирес, сорвавший со своей фуражки кокарду, отправились в посольство Колумбии и попросили политического убежища: они уже не верили в победу. Также поступил и Пенья Гомес[456]456
  Пенья Гомес в свое время учился в финансируемой ЦРУ школе в Коста-Рике, где преподавал Бош. В посольстве США он поддерживал контакты с сотрудником ЦРУ Блокером. Блокер ранее предлагал ему деньги за информацию о положении в ДРП, но Пенья Гомес якобы отказался. 26 апреля Пенья Гомес попросил Блокера помочь ему выбраться из страны (он опасался расправы со стороны Вессина), но получил отказ. Наоборот, на следующий день со ссылкой на Пенью Гомеса ЦРУ запустило в СМИ дезинформацию о том, что Пенья Гомес, видный деятель ДРП, просил убежища, так как был напуган тем, что власть в столице захватили коммунисты.


[Закрыть]. Они сделали США подарок: теперь и на стороне конституционалистов не было никакого формального правительства, так же как и у генералов из Сан-Исидро.

Кааманьо и его близкий друг капитан ВМС Монтес Араче (командир элитной группы боевых пловцов) отправились из посольства США прямо к находившемуся примерно в двух километрах мосту Дуарте[457]457
  По пути Кааманьо проверил позиции конституционалистов вокруг штаб-квартиры полиции в 300 метрах от посольства США: это здание и крепость Осама были единственными объектами в центре города, которые конституционалисты еще не захватили.


[Закрыть] и взяли под свое командование разгром сил Вессин-и-Вессина. Офицеры прибыли к мосту примерно в 17:00, когда войска Вессина уже были остановлены и начали отходить. Кааманьо разделил боевые силы у моста на три группы, в каждой из которых были военнослужащие и гражданские лица, и лично повел в бой одну из них. К защитникам моста неожиданно присоединились военные моряки со стоявшего в порту столицы корабля, прибыв с тяжелыми пулеметами.

Задачей было расчленить колонну Вессин-и-Вессина на части и уничтожить ее полностью. С прибытием Кааманьо уже наметившееся поражение Вессина превратилось в разгром. Танки были отсечены от пехоты и стали беспорядочно отходить. К вечеру все было кончено. Деморализованные остатки группы Вессина окопались на восточном берегу Осамы, но никакой боевой силы уже не представляли – если бы Кааманьо немедленно ударил по базе Сан-Исидро, спасти Вессина уже не смог бы даже Беннет.

Таким образом, с момента победы у моста Дуарте у конституционалистов появился новый лидер, который своим личным мужеством спас восстание и стал крайне популярным среди доминиканцев.

Франсиско Альберто Кааманьо Деньо родился в 1933 году. Его отец, генерал Фаусто Кааманьо был начальником полиции при Трухильо и отличался крайней жестокостью. Он принял самое активное участие в геноциде гаитян, получив за это прозвище «мясник». Схватив позднее нескольких грабителей, похитивших из «Канадского банка» 200 тысяч долларов, генерал приказал расстрелять их разрывными пулями и оставить трупы на улице в назидание остальным. В 1952-1955 годах Кааманьо-старший даже занимал пост министра обороны. Естественно, отец уготовил сыну карьеру военного. После средней школы Франсиско учился в военном училище, получив после его окончания в 1951 году звание лейтенанта.

Кааманьо прошел боевую подготовку в США в Джорджии и, вернувшись на родину, был зачислен в элитный вид доминиканских вооруженных сил – морскую пехоту. После этого он еще два раза стажировался в США на базах морской пехоты в Куантико (Вирджиния) и Коронадо (Калифорния). Связи отца и высокие отзывы американских инструкторов, бесспорно, помогали быстрому продвижению по службе – в 1960 году Кааманьо был уже майором. Он был направлен в самые боеспособные части армии-CEFA, где два года служил помощником Вессина-и-Вессина. В 1962 году его перевели в полицию и назначили командиром спецподразделения «белые каски», которое американцы тренировали для борьбы с беспорядками. В 29 лет Кааманьо уже был полковником. Он не поддержал Боша на выборах президента, а в сентябре 1963 года не имел ничего против его отстранения от власти.

Однако полковник был человеком прямым и честным, и его страшно возмущала тотальная коррупция, которая воцарилась в стране во время правления «Донни» Кабраля. В ноябре 1964 года Кааманьо проявил характер и публично обвинил начальника полиции генерала Белисарио Пегеро в коррупции. Рейд Кабраль в ответ на критику перевел Кааманьо обратно в CEFA. Именно это и побудило полковника установить контакт с офицерами, планировавшими свержение Кабраля.

В отличие от Боша, Кааманьо не был зажигательным оратором и внешностью обладал тоже отнюдь не представительной: коренастый, склонный к полноте, начинающий лысеть. Лидером восстания его сделала героическая оборона моста Дуарте – после этого народ его просто боготворил.

Для американцев Кааманьо был фигурой крайне неудобной. Даже имея богатое и больное антикоммунизмом воображение, трудно было представить этого человека в качестве коммуниста. Напротив, в характеристике ЦРУ ранее отмечался «твердый антикоммунизм» Кааманьо. Не могли же США признать, что добросовестно учили на всевозможных элитных курсах сторонника Кастро? К тому же и назначение Кааманьо на должность командира «белых касок» состоялось именно по протекции США, которые готовили это спецподразделение.

Еще меньше подходили на роль агентов Кремля и Кастро гражданские политики, которые стали основными советниками нового лидера конституционалистов.

За внешние связи у Кааманьо стал отвечать Хотин Кури, который во время президентства Боша был депутатом парламента от правого НГС. В ряды оппозиции его привел переворот в сентябре 1963 года, который он не принял. Всего за несколько недель до апрельской революции 1965 года Кури вступил в ряды ДРП[458]458
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 73.


[Закрыть]. Американцы начали активно критиковать Кури в прессе сразу же после того, как он вошел в круг ближайших соратников Кааманьо. Но и этого человека коммунистом назвать никто не смог бы.

Вторым «альтер эго» Каааманьо стал Эктор Аристи, выходец из очень богатой семьи. Еще юношей Аристи примкнул к оппозиционному движению против диктатуры Трухильо и уже в 17 лет был вынужден эмигрировать. За границей он получил высшее образование и занимался спекуляциями на рынке ценных бумаг. Аристи был по натуре прожигателем жизни и плейбоем, которого многие не воспринимали всерьез.

После убийства Трухильо, используя связи своей семьи, Аристи стал заместителем министра сельского хозяйства. Аристи был человеком очень мужественным: именно он возглавил народные демонстрации против клана Трухильо осенью 1961 года.

Этот политик был категорически против сентябрьского переворота 1963 года и стал активно участвовать в различных планах по свержению Рейда Кабраля. Аристи давно знал Кааманьо, и именно он втянул полковника в заговор.

В самый тяжелый для конституционалистов день 27 апреля 1965-го Аристи опять проявил изрядное личное мужество: он не укрылся в посольствах других стран, как поступили тогда многие. Смелости этому человеку было не занимать, что делало его в США объектом повышенной ненависти. ЦРУ организовало кампанию по дискредитации Аристи в прессе – как человека, который участвует в революции всего лишь ради острых ощущений. Но и Аристи было невозможно заподозрить даже в легком сочувствии коммунистическим идеям.

Многие считают, что Кааманьо совершил стратегическую ошибку, не развивая наступление от моста Дуарте на базу Сан-Исидро. Ведь тогда войска Вессин-и-Вессина были деморализованы, и бросок конституционалистов закончился бы быстрой и полной победой. Представляется, что Кааманьо был большим реалистом, чем иные современные исследователи тех событий. Во-первых, у самого Кааманьо фактически не было спаянных регулярных боеспособных частей. Тысячи гражданских лиц, стреляя из домов, могли остановить в городе продвижение солдат регулярной армии и забросать танки на узких улицах «коктейлями Молотова». Но к наступлению на открытой местности, да еще в условиях господства в воздухе противной стороны, эти люди были не готовы, тем более с учетом страшных потерь в битве у моста.

Войска Вессин-и-Вессина 27 апреля были действительно деморализованы и не готовы к новому наступлению. В гражданских войнах вообще подчас трудно бывает заставить солдат стрелять в своих же земляков. Однако в обороне части Вессина как раз могли снова обрести боевой дух: те, кто борется за свою жизнь, уже не ищут аргументов для стрельбы по согражданам.

После победы у моста Кааманьо поставил (и успешно решил) две задачи: создание надежной линии обороны Санто-Доминго по всему периметру города и ликвидация очагов сопротивления в самой столице, прежде всего крепости Осама, где засели несколько сотен полицейских. В случае нового наступления Вессина они могли ударить конституционалистам в спину. Тем более важен был захват богатого арсенала крепости: тысячи новых сторонников конституционалистов требовали оружия.

Что касается первой задачи, то Кааманьо и его друзья-офицеры формализовали стихийно возникшие «команды» своих сторонников, выделили каждой из них участок обороны, обеспечили огневое и коммуникационное взаимодействие «команд». Все члены «команд» стали проходить регулярное военное обучение и патрулировать свои участки обороны. В Санто-Доминго, к неудовольствию американцев, воцарился полный порядок: нормально работали магазины, вывозился мусор. К середине мая 1965 года в столице были около 130 «команд», численность которых колебалась от 20 до 200 человек, но в среднем составляла примерно 40-50 бойцов.

30 апреля 1965 года под личным руководством Кааманьо конституционалисты взяли крепость Осаму, применив гаубицы и минометы. 600 полицейских, в конце концов, прекратили оборону. Некоторые из них попытались вплавь перебраться на другой берег одноименной реки и стали добычей акул. В руки Кааманьо попали солидный арсенал оружия и пять бронетранспортеров. Теперь любая повторная атака на город могла обернуться для Вессин-и-Вессина еще более страшными потерями.

Однако Вессин и не помышлял о новом наступлении, хотя заверял Беннета в обратном. 28 апреля он послал офицера, чтобы тот доложил о состоянии обороны на мосту Дуарте. Эмиссар Вессина нашел у моста пару десятков вконец деморализованных солдат, которые держались только потому, что их никто не атаковал. Когда Вессин-и-Вессин попытался мобилизовать новую ударную колонну для атаки на Санто-Доминго, он сумел набрать всего лишь 25 человек[459]459
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 75.


[Закрыть].

Единственное, что смогли сделать реакционные генералы 28 апреля, – образовать собственное «правительство»: военную хунту во главе с полковником Бенуа, которому помогали еще два офицера от каждого вида вооруженных сил. Однако все понимали, что реально руководит этой хунтой Вессин-и-Вессин, – просто генерал стал настолько одиозной личностью в собственной стране, что не решился сам возглавить «правительство».

В посольстве США, между тем, считали разгром у моста Дуарте досадной мелочью. Беннет вечером 27 апреля доложил в Вашингтон, что завтра части Вессина вернутся и начнут «зачищать» город. Такой же точки зрения первоначально придерживался и Манн. Однако после того как никакой «зачистки» 28-го не случилось, в Вашингтоне заподозрили неладное. Примерно около полудня этого дня Манн обсудил ситуацию в Доминиканской республике с Боном, и оба чиновника пришли к выводу, что в Санто-Доминго воцарилось как минимум равновесие сил. Но Манн, тем не менее, все же считал, что Беннет переоценивает силу «мятежников» (то есть конституционалистов). Пока американцы поддерживали хунту Бенуа тайно, стараясь предстать для мировой общественности в роли беспристрастного наблюдателя. Но военно-воздушным силам де лос Сантоса было предоставлено горючее, без которого хунта не смогла бы продолжать варварские налеты на столицу, а Беннету предписали направить всех военных атташе в Сан-Исидро для помощи в разработке плана нового наступления на Санто-Доминго.

Военные атташе до визита на базу в Сан-Исидро считали, что достаточно лишь помочь войскам хунты средствами связи, чтобы они могли одержать победу, лучше координируя свои действия. Это мнение Беннет и передал в Вашингтон[460]460
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 71–72.


[Закрыть].

Однако атташе были потрясены увиденным на базе в Сан-Исидро. Они сообщили, что боевой дух частей хунты полностью сломлен, и ни о каком новом наступлении не может быть и речи. Американцы увидели рыдающих от отчаяния офицеров. 28 апреля Беннет был вынужден доложить в срочной депеше в Вашингтон, что «психологическое преимущество» находится на стороне повстанцев[461]461
  Американцы упорно называли конституционалистов «мятежниками» или повстанцами (rebels), а сформированную только 28 апреля хунту – «лоялистами» (loyalists), то есть сторонниками некой законной власти. Но Рейд Кабраль (власть которого к тому же была незаконной) подал в отставку еще 25 апреля, так что непонятно, кому были «лояльны» генералы из Сан-Исидро.


[Закрыть]. Вечером того же дня президент Джонсон собрал свой «ближний круг» (госсекретарь, министр обороны, секретарь СНБ Банди, Билл Мойерс) на экстренное совещание по Доминиканской республике. Речь шла о возможной прямой военной интервенции США, чтобы предотвратить неминуемый крах реакционной хунты. Джонсон выразил твердую решимость не допустить победы «мятежников». Президент сказал, что уже пережил однажды позор в заливе Свиней и не хочет испытывать подобных ощущений еще раз[462]462
  Джонсон считал, что высадка кубинских эмигрантов в апреле 1961 года провалилась только потому, что Кеннеди отказался предоставить в их распоряжение авиацию США.


[Закрыть]. Однако Манн на тот момент все еще был уверен, что «наши парни» (то есть хунта) способны самостоятельно победить в гражданской войне.

С утра 28 апреля в отеле «Эмбахадор» собралась еще одна группа американцев, и в 17:45 Беннет попросил коммодора Дэра эвакуировать их из страны, а заодно и прислать отряд морской пехоты для охраны посольства США.

Чуть позже, примерно в 19:00, Беннет послал в Вашингтон полную отчаяния телеграмму с пометкой «вне очереди». В ней говорилось о просьбе Бенуа прислать в страну морскую пехоту США (1200 человек) для «восстановления мира», иначе хунта развалится[463]463
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 72–73.


[Закрыть]. Нет сомнений, что Бенуа составлял свою «просьбу» под диктовку самого же Беннета или военных атташе США: цифра 1200 говорит о том, что Бенуа знал, сколько именно морской пехоты находится на борту кораблей «Карибской группы». Однако в этой же телеграмме Беннет предположил, что пока рано использовать морскую пехоту США для «зачистки» Санто-Доминго (посол опасался потерь), тем более что военное превосходство находится на стороне хунты. Правда, по мнению Беннета, госдепартаменту все же следует срочно разработать план высадки морской пехоты, если ситуация «быстро ухудшится». Предлог для высадки посол предлагал стандартный – защита жизни граждан США (хотя все, кто хотел, были уже эвакуированы из Сант-Доминго без каких-либо проблем).

Но ситуация, видимо, «ухудшилась» уже через час: в 20:15 Беннет передал в Вашингтон просьбу военной хунты об открытой американской военной интервенции: «Военная правительственная хунта сознает, что нынешнее революционное движение против демократических институтов, которые представляет хунта, возглавляется коммунистами и несет на себе аутентичный коммунистический отпечаток. Это продемонстрировали эксцессы против населения, массовые убийства, грабежи частной собственности, постоянные призывы к продолжению борьбы со стороны радио Гаваны. Хунта понимает, что это движение в случае победы превратит страну во вторую Кубу, и поэтому с полной ответственностью и в категорической форме просит правительство Соединенных Штатов предоставить немедленную и неограниченную военную помощь, чтобы взять эту серьезную ситуацию под контроль»[464]464
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 73–74.


[Закрыть].

Уже через 20 минут Беннет под влиянием сообщений военных атташе США прислал новую телеграмму, в которой «с сожалением» сообщал, что ситуация быстро ухудшается[465]465
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 72–73.


[Закрыть]. Сожаление Беннета, в частности, вызвал тот факт, что «пилоты из Сан-Исидро» устали от бомбежек и деморализованы. Шеф полиции (уже практически разгромленной конституционалистами) сказал военным атташе, что операции по «зачистке» натолкнулись на такое ожесточенное сопротивление, что их нельзя продолжать. Беннет писал, что «настало время высадить морскую пехоту». Если Вашингтон желает иметь для этого предлог, то вот он: «Американские жизни в опасности».

Посол предлагал высадить с воздуха у отеля «Эмбахадор» несколько сотен морских пехотинцев, которые должны были не столько защищать американцев (им реально никто и не угрожал), сколько использовать гостиничное поле для игры в поло как вертолетную площадку. От отеля морские пехотинцы должны были установить «коридор безопасности» до американского посольства. Таким образом, прямо в центре оборонительной системы конституционалистов появился бы контролируемый иностранными войсками участок.

Предложение Беннета было немедленно одобрено Джонсоном, который постоянно говорил, что «надо что-то делать». В тот же день (точнее, вечер) президент США выступил по телевидению и сообщил нации, что «по просьбе доминиканских военных властей» направил в Санто-Доминго 400 морских пехотинцев для защиты жизни американских граждан. При этом Манн не скрывал, что США действуют в самой незаконной манере (most illegal way possible)[466]466
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 78.


[Закрыть]. В 22:30 28 апреля Беннет сообщил по телефону в госдепартамент, что около тысячи американцев не желают покидать Санто-Доминго (видимо, кубинское радио их не сильно пугало).

С наступлением сумерек 28 апреля 560 морских пехотинцев США под командованием полковника Догерти были высажены в Айне и последовали к отелю «Эмбахадор». В 18:30 они организовали периметр обороны отеля и оборудовали вертолетную площадку на поле для игры в поло.

Первоначально никто морпехам никакого сопротивления не оказывал. Из отеля на джипах взвод морпехов проехал к американскому посольству и взял его под охрану. Но позднее тем же вечером снайпер убил морского пехотинца неподалеку от отеля. Когда американцы атаковали дом, откуда раздался выстрел, они смертельно ранили ручной гранатой пятилетнего ребенка.

Вечером 28 апреля на корабли «Карибской группы» были переброшены еще 684 американца. Джонсон выступил по телевидеию и заявил, что единственной целью морской пехоты США в Санто-Доминго является эваукуация американских граждан и граждан других иностранных государств. Ничего о борьбе с коммунизмом президент не сказал.

Однако все тем же вечером в полную боевую готовность были приведены части 82-й воздушно-десантной дивизии на ее базе в Форт-Брэгге (Северная Каролина)[467]467
  Фактически 82-я воздушно-десантная дивизия получила приказ находиться в повышенной боевой готовности еще ночью 26 апреля.


[Закрыть]. Дивизия должна была предотвратить возможную военную победу конституционалистов, а отнюдь не заниматься вывозом американцев.

28-го же посол Беннет решил, что отряд морской пехоты не сможет ободрить разваливавшуюся на глазах хунту в Сан-Исидро. Он требовал присылки новых контингентов войск в Санто-Доминго, считая, что в противном случае «победа мятежников неминуема»[468]468
  Chester E. T. Rag-Tags, Scum, Riff-Raff, and Commies. The US Intervention in the Dominican Republic, 1965-66. Monthly Review Press, 2001. P. 80.


[Закрыть]. «Все признаки говорят о том, что если все усилия сил лояльных к правительству (какому? – Прим. автора) провалятся, власть захватят группы, явно связанные с коммунистической партией. Я думаю (и мое мнение подтвердили представители всех американских ведомств в стране), что если это действительно случится, мы должны будем вмешаться, чтобы предотвратить появление второй Кубы из пепла неконтролируемой ситуации».

Уже поздно ночью Джонсон пригласил к себе лидеров обеих палат конгресса – в том числе, сенатора Дирксена и конгрессмена Джеральда Форда (будущего президента США). Джонсон встретил коллег в пижаме и с гордостью проинформировал их об отправке войск в Доминиканскую республику, заявив, что демократы не менее жестко борются с коммунизмом, чем республиканцы. Таким образом, президент четко дал понять, что не защита жизней американцев сыграла главную роль в его решении начать интервенцию в Доминиканской республике, а все тот же патологический антикоммунизм.

На встрече с руководством конгресса только что назначенный директором ЦРУ адмирал Рейборн «проинформировал», что американская разведка уже выявила трех коммунистов среди руководства мятежников[469]469
  Foreign Relations of the United States. 1963-1968. Volume XXXII. P. 81–84.


[Закрыть]. (Фамилии этих таинственных коммунистов так и остались неизвестными.) Министр обороны Макнамара сказал, что 2000 морских пехотинцев смогут высадиться на берег в течение 10 часов, а две дивизии армии США приведены в боевую готовность в самих Соединенных Штатах[470]470
  Помимо 82-й речь шла о 101-й воздушно-десантной дивизии.


[Закрыть]. Лидеры конгресса полностью поддержали администрацию: все участники встречи пришли к выводу, что речь не идет о «двадцатичетырехчасовой операции».