Текст книги "Ультиматум президенту (сборник)"

Глава 9. Новые планы

Ну, как – спросил утром Боря – Выспался?

– Отлично! Ещё и нашего президента в угол загнал, не знаю, как выберется.

– Как это? Я рассказал о своём романе. Боря прочитал, написанную мною главу, и рассмеялся: По моему, ты слишком строг к нему. Всё – таки, благодаря ему, мы стали жить лучше, свободней, можем мир посмотреть, себя показать, заниматься, чем хотим.

– С этим я согласен. Но зачем было так спешить? Губить народ шокотерапией? Сколько же раз нужно повторять, что эволюция, лучше революции? Это пора и дураку запомнить. Рядом был пример Белоруссии, китайцев. Смотри, учись. Они провели индустриализацию, мир товарами завалили, высокие технологии применяют. Где была бы сегодня Россия без высоких цен на нефть? Столько людей по своей глупости, бессердечию и жадности шокотерапевты на кладбища отправили. Реформы спьяну не делают, для них нужны трезвый ум, терпение, любовь к людям и стране. Иначе, опять от дилетантов у власти услышим:

– Хотели, как лучше, получилось, как всегда. Кстати, ты сможешь мне помочь получить удостоверение помощника президента по республике КОМИ?

Попробую. Мне мои корочки обошлись в пять тысяч долларов. Есть у тебя такие деньги?

– Найдутся.

– Тогда, позвоню, и договорюсь. Он куда – то позвонил, поговорил и улыбаясь сообщил: Через неделю получишь удостоверение, а пока спасай президента. Надеюсь, за это время леспромхоз пиломатериалы в Югославию отгрузит и Лючиан примет окончательное решение.

– Куда спешить. Спасать президента буду, когда удостоверение советника получу. Тогда у меня будет на это полное право.

– Бедный президент! – засмеялся Боря. – Чувствую, без бутылки ты с его проблемами сегодня не разберёшься. Пошли завтракать. Сели за стол. Боря налил в бокалы армянский коньяк Арарат:

– Давай выпьем за здоровье будущего советника президента и его мудрые советы.

Выпили до дна. Накопленное виноградными гроздьями солнечное тепло, перебродив в дубовых бочках, разлилось по телу, согрело душу, позолотило мир. Ели с аппетитом, болтая о пустяках. Вдруг, Боря вспомнил о грустном: Прочитал недавно, что в Тульской области собираются бумажную фабрику обанкротить. На ней город держался, не представляю, как люди будут жить без работы?

– Почему банкротят?

– За долги. Фабрика с дореволюционных времён, выпускает ленту для телеграфных аппаратов. Потом освоила ленту для кассовых аппаратов. Теперь, когда появились факсы, современные кассовые аппараты их допотопная лента никому не нужна. Все склады забиты готовой продукцией, а денег нет, фабрика банкрот.

Сообщение меня заинтересовало. Я видел, как превращаются в развалины посёлки, как быстро, потеряв работ, деградируют, спиваются люди, поэтому предложил Боре съездить и всё увидеть своими глазами.

– Зачем тебе это? Своих забот мало?

– Забот хватает. Но людей жалко.

– А, чем ты им сможешь помочь?

Не знаю, съездим, увидим.

Городок был похож на сотни других в России. Старый, построенный ещё до революции центр. Кирпичные и панельные пятиэтажки, эпохи развитого социализма выросли на окраинах. На фабрике неспокойно, зарплату рабочим не платят три месяца. Как жить дальше никто не знает. Рабочие хотят бастовать, но администрацию фабрики больше волнуют долги по налогам и подготовка к зиме. Не на что ремонтировать котельную, содержать детский садик. Борино удостоверение советника президента творило чудеса, открывая двери кабинетов руководителей провинциального городка. Скоро мы были в курсе всех фабричных дел. Осмотрев склады, набитые коробками, с никому не нужной лентой. Мы прошлись по цехам, осмотрели оборудование. Фабрика мне понравилась, поэтому предложил Боре: Давай, приватизируем фабрику.

– Ты решил коллекционировать ленту, или найти на неё сбыт в Африке?

– Почему в Африке? Налоговая инспекция заставляет торгашей устанавливать кассовые аппараты нового поколения, начнём выпускать ленту для них. Магазины растут, как грибы значит, спрос будет постоянно увеличиваться. Поверь, пока не закрылась последняя школа, нужны будут и тетради, и дневники. Что помешает делать тетради с красивыми, яркими обложками? Машины для резки бумаги на фабрике есть, недостающее оборудование прикупим, Сырьём для производства бумаги склады забиты. Отправим макулатуру на комбинат, после переработки получим почти бесплатную бумагу отличного качества. Режь, фасуй – продавай для ксероксов и принтеров. Это же не фабрика, а золотая жила!

Боря даже глаза вытаращил: А, ведь, ты, абсолютно прав! Нужно сесть всё внимательно посчитать. Зашли в плановый отдел, там, по нашей просьбе, быстро сделали расчёты. В ближайшем книжном магазине узнали розничную и оптовую цену на тетради и офисную бумагу. Сравнили оптовую цену с расчётной, получилось, что за год можем заработать миллион долларов, если использовать пылившуюся на складах ленту, как сырьё для производства качественной бумаги. Этой макулатуры хватит года на три. Боря посмотрел на меня с уважением: Молодец! Не зря время потеряли.

Не говори гоп! Фабрика ещё не наша. – напомнил я.

Встретились с главой администрации города – Владимиром Юрьевичем Зотовым. Среднего роста, полный, красивый, хорошо одетый и ухоженный мужчина мне понравился. Он принял нас в большом, но скромно обставленном кабинете. По повадкам, манере говорить в нём чувствовался бывший партийный работник. Узнав о цели нашего прихода, он сказал:

– Господа, при всём уважении к президенту и его советнику я не хочу, чтобы градообразующее предприятие было и развалено и распродано по кускам. Разговор имеет смысл если у вас есть не только серьёзные намерения, прожекты и красивые слова, но и деньги для их воплощения. Если, вы, хотите заработать на спекуляциях, закрыв производство, то лучше не будем тратить время на пустые разговоры. Взяток я не беру, компромата не боюсь, поэтому поладить мы можем только на моих условиях. Хорошенько подумайте, взвесьте всё и дайте свой окончательный ответ.

Пока он говорил, я внимательно разглядывал его. Темно синий костюм, белая рубашка, синий галстук с красной искоркой, на руке обручальное кольцо. Всё добротно, но без лишнего, присущего тщеславным выскочкам шика. При разговоре своих умных серых глаз не прячет, смотрит пристально, словно видит собеседника насквозь. Вежлив, но твёрд, решителен, не мямля и не лизоблюд. За дело болеет. С таким руководителем можно иметь дело. Я улыбнулся:

Искренне рад, что наши взгляды на приватизацию полностью совпадают. Конечно, наша конечная цель заработать, но не любыми средствами. Мы согласны, что людям не имеющим социальной ответственности перед соотечественниками, такие предприятия продавать нельзя. Наши планы не гениальны, но осуществимы и деньги на их воплощение у нас есть. Если, вы, человек разумный и не станете требовать всего и сразу, то поладим. Мы гарантируем, что не остановим фабрику, выплатим долги по зарплате и налогам. Берёмся организовать выпуск пользующей стабильным спросом продукции. Хотим, чтобы и наши внуки могли работать и платить налоги в вашем городе. Дополнительно обязуемся, если вы найдёте помещения, организовать в городе учебное, некоммерческое заведение, типа Царскосельского лицея для способных детей из неблагополучных семей и сирот где, лицеисты будут жить и учиться за наш счёт.

– А, почему лицей?

– Кто – то должен подумать о будущем России, а будущее это – дети. Мечтаем вырастить нового Пушкина или Ломоносова. Хватит плодить дебилов, пьяниц и наркоманов.

Владимир Юрьевич остался доволен нашим разговором и дал команду готовиться к аукциону. Чтобы обеспечить кворум, заявку подал каждый из нас. Аукцион выиграл Боря. Так фабрика перешла к нам. Директором поставили нашего университетского друга Чаплина Геннадия Ивановича, главным бухгалтером родственника Бори по жене.

Фабрику купили по остаточной стоимости, лента на складах досталась даром. Пустили её на переработку, получив почти бесплатно высококачественную бумагу, поэтому наши тетради, дневники и пачки офисной бумаги получились дешёвыми. Это позволило нам быстро найти надёжных, платежеспособных оптовых покупателей, заключить с ними долгосрочные договора и заинтересовать дешевизной нашей продукции бюджетные организации: детские дома, приюты, школы интернаты. После заключения договоров с покупателями, банк югоконсалтинг выдал нам кредит под залог фабрики. Появились свободные деньги на модернизацию фабрики и пилоцеха в КОМИ.

Закупили и за лето установили сушилки, линии для сращивания древесины и изготовления мебельных щитов. Из обрезков досок и горбылей начали делать простую дачную и кухонную мебель, в специальных печах из берёзы жечь древесный уголь, ставший модным у новых русских. Постарались создать безотходное, экологически чистое производство. Пока мои помощники трудились в леспромхозе, я занимался Лицеем. Администрация города выделила под него дворец пионеров и уже год стоявший на замке, клуб строителей. Пригласил архитектора, рассказал о планах, наняли бригаду опытных строителей и приступили к реконструкции, переданных под лицей помещений. Шлиман, заработав миллион, занялся археологией, мы с Борей спасением и воспитанием талантливых, брошенных непутёвыми родителями детей. По конкурсу набрали учителей и воспитателей из лучших преподавателей школ города и района. Они стали отбирать учеников в нашу элитную школу. По ночам, когда было настроение я продолжал писать роман.

Глава 10. Ультиматум президенту

В это время, человек из – за которого бушевали почти Шекспировские страсти, сидел в своей комнате за десятки километров от Москвы и делал очередные записи в своём дневнике: Не сомневаюсь, что в столице все спецслужбы на уши поставлены. Рвут и мечут, чтобы меня найти. Только я им не по зубам. Будь я преступник вор, убийца, маньяк, растлитель малолетних никто бы и ухом не повёл, но я посягнул на святое: богатство олигархов и власть их создавшую. Для них, сегодня, опаснее меня никого нет. Они не верят ни в бога, ни в чёрта, живут, посмеиваясь над совковостью ограбленного ими народа. Когда они уже были уверены, что все преступления и предательства сошли им с рук, появляюсь я. Их пугает не то, что они натворили, пустив по миру страну и народ – страшит возможность потери, власти и украденных миллиардов. Они не хотят наказания ни на земле, ни на небе. Теперь, даже не верится, что началось всё со стихов: Верили в движенье по спирали, вспять внезапно повернул прогресс, мы трудились, коммунизма ждали, вновь капитализм в Россию влез. Пока писал эти строки, меня осенило: философы утверждают, что время движется только вперёд, т. е. путешествие в прошлое невозможно. Неожиданно подумал: если взять кольцо Мёбиуса и не отрывая от плоскости листа карандаш вести линию вперёд, то она пройдёт по двум плоскостям и вернётся в исходную точку с противоположной стороны, то есть из прошлого. Значит, правильно сориентировав кольцо Мёбиуса в пространстве и времени, я смогу из настоящего, двигаясь в будущее попасть в прошлое и вновь вернуться в настоящее. Машина времени возможна!

Идея оказалась верной. За два года, я её построил и даже совершил поездку в будущее, которое меня ужаснуло. Моя задача его предотвратить. Сильные мира сего сейчас сделают всё, чтобы меня уничтожить. Я в политику никогда не лез, но придётся. Растерялся, как витязь на распутье: нужно или отправляться в прошлое к Андропову, чтобы он уничтожил всю эту мразь, помешать ей сделать успешную карьеру, или попробовать поставить ультиматум президенту. Если, согласится выполнить мои условия, воздержусь от поездки в прошлое.

Приняв решение, изобретатель сел за компьютер и начал писать:

Господи президент, здравствуйте!

Надеюсь, вы хорошо ознакомились с присланными мною материалами из будущего.

Я не рассчитываю на ваши совесть, честь и достоинство. Они у вас вряд ли когда-нибудь были. Надеюсь на ваше, очень хорошо развитое чувство самосохранения. Теперь вы знаете, куда ведёте страну и чем этот путь закончится. По своёй или чужой воле вы это делаете для меня не важно. Моя задача не дать вам осуществить, задуманный злейшим врагом России Бжезинским, план по расчленению нашей Родины на несколько резерваций, для истребления в них моих соотечественников. Довольно того, что СССР вы уже развалили. Мои условия: Ваш добровольный отказ от власти, и передача её молодому, честному, не замешанному в ваших чёрных делах человеку, лучше кадровому работнику КГБ. О своём решении вы должны объявить по телевизору до конца этого года. Если не выполните мои условия, передам все документы Андропову и опубликую их в о всех газетах СССР. Не сомневаюсь, что это помешает вам и всем другим предателям и отступникам сделать карьеру, пробиться к власти. Даю вам шанс, благородным самопожертвованием, помочь патриотам сохранить Россию и этим облегчить свою вину. Меня искать не старайтесь, не тратьте напрасно время, силы и народные деньги.

До свидания.

В это время жизнь в Москве кипела ключом. Такого переполоха и скопления начальства всех мастей, в погонах и в штатском, российские спецслужбы не видели со дня их основания. Министры и генералы заходили к президенту бледными, выходили красными, как после бани. Несколько генералов, получивших свои большие звёзды за участие в президентских застольях, показав свою полную профнепригодность, потеряли их. Это подхлестнуло остальных, они рвали и метали, забыли дорогу в свои дворцы – дачи, дневали и ночевали в кабинетах. Подчиненные, на первых порах, веселились, глядя на их внезапную усидчивость, но очередь дошла и до них. Стало не до смеха и лейтенантам. Все искали машину, но, толком, никто не знал какую. Чем меньше понимали, тем усердней делали вид, что ищут. Бестолковая суета создавала видимость занятости, упорной, добросовестной работы, а, значит, нужности и преданности родному ведомству. Президент начинал утро с прослушивания докладов силовиков. Они ничего дельного предложить не могли. Начальник личной охраны президента Коржов Семён Михайлович убеждал: При вашем нынешнем рейтинге и тревожной обстановке, которую осложняет появление машины времени, выход один: Введение чрезвычайного положения в стране и перенос очередных выборов президента на два года.

– Что, за эти два года я стану здоровее, умнее, моложе? – закричал президент. Его и без того узкие глаза, гневно сузились, превратились щелки. Он отбросил шариковую ручку и ударил ребром ладони по столу. Могучий, коренастый, с квадратной челюстью генерал не стушевался и продолжал убеждать:

– За это время мы подготовим общественное мнение, изменим конституцию. Президента станет избирать ДУМА. Она выберет того, кого предложит элита.

Президент охрип от ярости:

– Молодец, хорошо придумал! Значит элиту к пирогу, а меня согнуть в дугу, потом на свалку истории, умру сжечь в крематории. Только тут ты просчитался. Для начала на я выгоню тебя. Немедленно подготовьте приказ об его увольнении и сразу мне на подпись. Одутловатое лицо президента исказила гримаса: брови взлетели вверх, губы сложились, словно для плевка. Присутствующие втянули головы в плечи, ссутулились, стали меньше ростом, лица посерели, Других предложений от испуганной элиты не было. Не было и самой элиты – сидела кучка парализованных страхом, раздавленных непосильной ответственностью, наряженных в тысячедолларовые, импортные костюмы высших чиновников нищего государства. Напряжённую обстановку разрядил хитроумный глава президентской администрации Холошин:

– Президент, как всегда прав, выборы отменять не нужно, будет международный скандал. Зачем он нам? Лучше, проведём закон о продлении полномочий президента до семи лет. Предлог хороший есть – необходимость экономить деньги на выборах, реже будоражить народ. Президент молчал, словно, не слышал этих слов. Сидел, нахмурившись, думая о чём – то своём. Было похоже, что он впал в депрессию.

Это состояние главы государства для чиновников было страшней, чем его безудержная ярость, крики и удары кулаком по столу. Молчание пугало и тяготило их неизвестностью. В такие моменты старик был способен на самые неожиданные поступки. Наконец, гарант конституции объявил, что все свободны. Уходили молча, не толпясь, стараясь быть незаметными, не привлекать к себе его внимание. Президент уехал на дачу и две недели, никого не принимая, работал с бумагами. Народ решил, что он снова ударился в запой русский, беспечный, безответственный, когда всё трын-трава, судьба индейка, а жизнь – копейка. Люди ошибались, он не только пил. Ходил, сидел, думал. Спал мало и тревожно. Это пугало родных, они стали тревожиться за его здоровье. Никто не мог представить каким будет решение этого властного, жёсткого до жестокости человека. Президент понимал, что его время прошло. Интуитивно чувствовал, что, разрушая государство, он разрушает и себя, свою прошлую жизнь, мечты, надежды, идеалы миллионов сограждан. Страдал оттого, что уничтожил труды многих поколений. Страшные жертвы миллионов соотечественников, на которые они пошли, после революции, ради светлого будущего, теперь объявлены смешными и ненужными. Разрушалась душа великого народа, его мораль, идеалы, вера. Лучшие человеческие чувства, честь, совесть, благородство, бескорыстие осмеяны и забыты. Любовь к родине, верность присяге не материальны, их не пощупаешь, не подержишь в руках, но они часть каждого из нас, составляют дух, силу, становой хребет каждого человека. Именно они помогают ему выстоять, выжить, победить. Нравственные страдания, порой страшнее физических.

Президент посмотрел на себя в зеркало: Посеребрённое стекло, отразило седину, дряблое, расплывшееся, как клякса на промокашке лицо. Каким запомнит его история? Новым Гришкой Отрёпьевым, Иудой, или Моисеем, выводящим народ из плена коммунизма. Конечно, сегодняшние историки постараются оправдать, обелить, а дальше? Подрастут новые, молодые, дерзкие, жадные до скандалов и сенсаций. Их мнение и определит его роль и значение в истории. Собственно, ему, даже, не их мнение важно, главным было то, что он реально дал своему народу, который, совсем недавно, готов был носить его на руках? Судя по рейтингу, большая часть населения России сегодня его ненавидит. А ведь он хотел осчастливить народ, сделать его свободным, поднять благосостояние, довести уровень жизни до европейского. Не получилось, но не по злобе, по его доверчивости. Поверил молодым реформаторам, а они думали только о своей выгоде. Недооценил он силу, завораживающую власть денег. Воспитанный при социализме, где силу и власть давала должность, он не придал особого значения, что собственность стала частной. Думал новые хозяева будут, как раньше советские директора подчиняться вождям, имеющим политическую власть. Не успел заметить, как всё изменялось. Сегодня политик без денег – голый король, смешной и жалкий.

Деньги стали делать президентов. Он вспомнил своё унижение перед выборами, когда вынужден был согласиться на грабительские условия залоговых аукционов. Он – президент, как нищий стоял с протянутой рукой. Жалкий, седой кроль Лир двадцатого века! Каким он был безумцем, поверив в этих алчных людей, в их совесть, честность и благодарность. Жадность, стяжательство оказались сильнее. Теперь, получив ультиматум должен своими руками отдать то, что ценил больше жизни – власть. Президент понимал, что постарел, одряхлел, устал и не сможет соревноваться с молодыми, резвыми, безжалостными. Вспомнилось где то слышанное: Загнанных лошадей пристреливают. Пришёл его черёд. Тяжела стала для него шапка Мономаха, прав изобретатель, пора ему уходить на покой. Теперь, главное не ошибиться. Не торопясь найти достойного наследника, чтобы не повторил его ошибок, дал ему спокойно дожить до смерти и отомстил за его унижения неблагодарным, зажравшимся олигархам. Нужно найти честного, принципиального, не продажного, иначе и его купят с потрохами. У новых богатеев деньги куры не клюют. Сомнения мучили старика. Ошибиться нельзя. От принятого решения зависит и судьба страны, и его собственная. Выберешь неблагодарного, бессовестного хама, потом рви волосы на голове.

За две недели мучительных размышлений, он наконец принял решение, выбрал кандидата в наследники. Позвал к себе и сделал ему предложение. Поражённый гость, сначала не поверил неожиданному предложению и попросил время на размышления.

– Хорошо, даю три дня, больше не могу – сказал президент. Через три дня, получив согласие избранника, он обратился к народу. Для страны его короткая речь была, как гром среди ясного неба. Зная его непомерное властолюбие, люди не верили своим ушам. Потом, поняли – свершилось! В России начинается новая эра.

Изобретатель, услышав обращение президента к народу, победно улыбнулся, налил и выпил полную рюмку коньяка за нового хозяина России:

Моя взяла! Прогресс должен идти по спирали вверх. Контрреволюция надолго не побеждает. Реакция пыталась повернуть историю вспять. Но на её оружие я нашёл другое, более могучее. Пройдёт десяток лет и страна начнёт воскресать, крепнуть, поднимется с колен на ноги и снова заявит миру о себе.