Текст книги "Железная правда «Русского кошмара». Часть вторая"

Многие друзья и знакомые приглашали меня на дни рождения и вечеринки ради того, чтобы похвастаться тем, что знают меня. Иногда это было приятно, иногда нет. Ведь подчас видно невооруженным глазом, что тебя используют, как картину, которую надо показать и похвастаться приобретением. Об этом я откровенно говорил своим друзьям и знакомым:

– Знаете, почему вы мной гордитесь и почему я стал известным спортсменом? Потому что, когда вы шли на танцы и дискотеку, я шел в спортзал. Когда вы шли на очередную гулянку и пили водку, я шел в спортзал и пил молоко. Когда вы покупали новые вещи и обувь, я все свои деньги тратил на протеин и питание. Я ходил по 3—4 года в одних и тех же ботинках и брюках. И вот, когда я достиг успехов в спорте, я смог позволить себе чуть-чуть расслабиться, хорошо одеться и иметь дорогую машину…

Нет, я не жалуюсь и не ропщу на свою жизнь, я просто пишу, через что мне пришлось пройти. И этот путь я выбрал для себя сам. Как вы считаете, после всего этого могу я сказать, что я такой один?

И еще. Есть вещи, без которых также невозможно добиться мало-мальского успеха. Главным из них является менталитет победителя. Я часто замечал, что, когда я входил в тренировочный зал и начинал заниматься, люди вокруг меня начинали заниматься с удвоенной энергией. Моя энергия, мой заряд на тренировку как бы передавались другим. Иногда люди сами мне об этом говорили. «Знаешь, Николай, ты в зале вроде генератора, типа электродвигателя, от которого начинают заводиться все». Если во время тренировки мне надо было сделать 10 повторений, а сил хватило только на 9, то я говорил себе: «Если сейчас ты не сделаешь еще одно повторение, тогда ты проиграешь соревнования. Ведь твой соперник, который тренируется в другом зале, обязательно сделает свои 10 повторений, и, возможно, этого единственного повторения тебе, Николай, не хватит для того, чтобы выиграть этот турнир.»

И я делал это.

Когда меня спрашивали: «Тренируешься?», – я говорил: «Пробую». Когда спрашивали: «Выиграешь турнир?», – я отвечал: «Попробую». Всю свою жизнь в культуризме я только пробовал, но в этом слове заключено многое. Я пробовал тренироваться, я пробовал правильно питаться, я пробовал быть лучшим. Но я всегда стремился быть первым. У меня никогда не возникало мысли, выходя на сцену, что «хорошо бы выйти в тройку, а если получится, то быть вторым». Я всегда думал и стремился только к первому месту. Если не получалось, то, естественно, огорчался и обижался, но только на себя. Я, конечно же, мог нелестно отозваться о судьях, но львиная доля обиды была на самого себя. Поэтому, возвращаясь в тренажерный зал, я тренировался еще упорнее, еще больше подключал в тренировках свою голову, а потом уже мышцы.

Есть и еще кое-что важное. Придя в зал, я общался со штангой, как с живым существом. И это было не только мысленно, но и вслух. Многие подходили ко мне и говорили:

– Николай, ты сумасшедший.

– Да, – отвечал я, – но только так и можно стать чемпионом.

Я часто говорил: «Штанга – это единственная женщина, которая мне не изменяет. Я могу изменить ей в любое время, но она все равно будет меня ждать.» И если я долгое время не появлялся в зале по какой-то уважительной причине, то, возвращаясь, я всегда подходил к ней, гладил ее и извинялся. На полном серьезе разговаривал с ней, как с живым существом. Это полное безумие, но только через это безумие я добился успехов. И сколько таких безумцев среди нынешних бодибилдеров? Мало кто выдерживал мои тренировки, когда кто– то хотел тренироваться вместе со мной в паре, но – увы – после второй или третьей тренировки я опять оставался один. Напарник находил массу причин, лишь бы со мной больше не тренироваться. Из-за этого в Советском Союзе ходили слухи, что я килограммами вливаю в себя фармакологию. Из-за этого однажды у нас с Сергеем Зайцевым даже произошла небольшая ссора прямо на тренировке. Не выдержав темпа, он начал спрашивать меня, на каких секретных стероидах я «сижу». Я пытался объяснить ему, что на данный момент я уже неделю ничего не употребляю из-за финансовых проблем. Ну а вообще, я «ем» то же, что и все остальные. Он не мог в это поверить и считал, что я его обманываю. Я пытался ему объяснить, что если марафонец по 3 раза в неделю бегает свою дистанцию, то со временем эти 42 км 195 м для него становятся привычными и никакой сложности пробежать их для него не составляет.

Так и для меня мои тренировки привычны, и ничего удивительного, ведь я так занимаюсь 5 раз в неделю. Вообще, надо сказать, что в те годы употреблял фармакологию намного-намного меньше, чем другие культуристы. А если мои дозы сравнить с дозами нынешних бодибилдеров, то, можно сказать, что я вообще был чистым и непорочным в плане фармакологии. Хотите знать мои дозы? б таблеток метандростеналона ежедневно и по одной ампуле 3 раза в неделю тестената и нераболила. На таких дозах я дошел до профессионала. И это чистая правда. За исключением того, что тестенат я иногда заменял на тестостерон. Об инсулине и гормоне роста даже в Америке узнали в 92—93-х годах. Обо всех своих секретах я в своей книге, конечно же, писать не буду, и не потому, что мне жалко и я такой эгоист. Нет. Но я не собираюсь рассказывать все, что мне досталось с таким трудом, за что я заплатил своей кровью, здоровьем и деньгами. Ведь никто не подсчитывал, каких финансовых вложений мне это стоило. Почему же все это я должен отдать задаром? А если кто-то считает, что обо всех секретах можно узнать из журналов и специальной литературы, то он глубоко заблуждается. Не все то, что написано в журналах, и все, что говорят в своих интервью профи, правда. Поверьте мне, человеку, который сам был профессионалом, тренировался и общался, и выступал с такими же. Есть даже такие, которые скажут: «Да что там такого неизвестного и интересного мне может рассказать какой-то Ясиновский?» Поверьте – могу. И недаром мне до сих пор звонят со всей России и просят дать совет. А тому, кто так думает, я могу ответить, что он никогда не был и не будет хорошим культуристом, а тем более никогда не будет носить в своем кармане карту профессионала. Порой хочется спросить у таких самовлюбленных деятелей: «Это вам звонят со всей России? Или это у вас хотят взять автограф? Может, это с вами, встречаясь на улице, любители культуризма хотят сфотографироваться?»

Многим это может показаться нескромным, но это так. А именно то, что я для советского/российского культуризма, как Гагарин для космоса – первый. Как говорят в Америке: «One and only». Я – первый капитан сборной Советского Союза, первый, кто уехал в Америку, первый, кто стал обыгрывать американцев. Первый, кто стал профессионалом, и первый, кто вошел в тридцатку мирового рейтинга. Первый, о ком американцы стали писать в самых превосходных степенях. Поэтому всегда был и остаюсь первым. И те, кто сейчас выступает на Западе и живет там – они вторые. И шли они по дорожке, которую протоптал я. Все это сейчас пишу для тех, кто с большим удовольствием хотел бы, чтобы обо мне забыли навсегда. Хотел бы не видеть меня на соревнованиях, в судейской коллегии, вообще нигде близко, что связано с культуризмом и фитнесом. И эти люди знают, о ком я говорю. Бог им судья. Повторюсь о том, что не собираюсь задаром говорить о своих секретах, но как часто некоторые всё хотели бы получить, и на халяву. Поэтому приходилось таких людей ставить на место, заставляя их потом, при встрече со мной опускать глаза. Расскажу вам еще несколько историй.

В то время я работал менеджером тренажерного зала в клубе Dr. Loder. В зале ко мне подошла женщина в возрасте. То, как она подошла, и с каким высокомерием стала разговаривать, мне совершенно не понравилось, но я все же решил ее выслушать. Она сказала, что хочет похудеть и исправить недостатки фигуры. Как и положено, решил задать ей несколько наводящих вопросов, но она меня резко перебила, не желая слушать, и только сказала, что хочет исправить здесь, здесь и здесь, и показала на определенные участки своего безобразного тела. Я, в свою очередь, тоже церемониться не стал, и сказал, что ей надо заниматься здесь, здесь и здесь, показав на определенные тренажеры. Естественно, ей Это не понравилось, и она начала почти кричать: «Вы знаете, кто я такая, вы знаете, с кем вы разговариваете? Я – Погрибинская». Тогда я сказал: «А я – Ясиновский». Хотя мысленно думал и пытался вспомнить, кто же все– таки эта женщина. Может, диктор TV или какой-нибудь депутат или высокий чиновник. В процессе разговора выяснилось, что она – жена хозяина и главного учредителя клуба. Я объяснил ей, что, когда хамят, мне «по барабану», кто чей родственник. А если она хочет исправить недостатки своей фигуры, то должна изменить свой тон и внимательно меня слушать. Потому что перед ней не мальчишка с бензозаправки, который засовывает ей пистолет в бензобак, а профессионал. Кроме всего прочего, человек с высшим образованием… Назвал свои спортивные регалии. Хоть и не люблю, но всей этой информацией и своим поведением мне пришлось объяснить, что если я работаю в фитнес-клубе, а не являюсь банкиром или президентом нефтяной компании, то это не означает, что со мной можно разговаривать, как с быдлом. Она успокоилась и даже стала меня внимательно слушать. Но теперь уже для нее было сюрпризом, когда я объяснил ей, что, в отличие от занятий с обычным инструктором, она должна заплатить 60 долларов, а не 30, и оплатить сразу 10 тренировок. Скидок я не даю. А посему, пусть она дома, перед сном, еще раз подумает, хочет ли она платить такие деньги. Расстались мы вполне дружелюбно. Но после этого она купила тренировки у другого инструктора и старалась тренироваться в то время, когда меня не было в зале, а, встречаясь со мной, отводила глаза в сторону. Она из тех людей, которые сначала похваляются своим богатством и с подчеркнутым пренебрежением и безразличием к нему относятся, но в тот же момент начинают скулить и негодовать по поводу нескольких лишних долларов, наивно полагая, что за 30 долларов могут получить те же знания и результаты от менее опытного инструктора.

Когда я работал заместителем генерального директора в одном из фитнес-клубов, мы пригласили провести мастер-классы Дениса Семенихина. И между нами произошел такой разговор, в котором Денис спросил:

– Николай, почему ты не сделаешь свои тренировки дешевле? Тогда у тебя будет больше клиентов…

Я ответил ему:

– А почему ты не снизишь цену на свои мастер-классы? Мы заплатили тебе 700 долларов за два дня семинаров, а когда просили снизить цену, ты почему-то не согласился. Так почему же я должен брать за свой профессионализм меньше, чем он того стоит?

Никто не продавал и не будет продавать билеты в СВ по цене плацкарта. Если вам не по карману цены на СВ, тогда ездите там, где дешевле.

Был еще один случай, когда я работал заместителем генерального директора в фитнес-клубе «Галактика». В один из дней пришлось поставить на место учредителя клуба в присутствии его друзей. Учредитель – господин Алякин был моложе меня на 11 лет. Все, чего он добился в жизни – стал отпрыском своих родителей. Благодаря их положению, которое они занимали в советское время, и за их счет он был обеспечен материально и при неплохом старте в карьерном росте. Такие уроды, как он, которые «из грязи в князи», тех, кто находится ниже по социальной лестнице, за людей не считают. К ним отношу и хозяина Новороссийского порта, который зарабатывает сотни миллионов долларов, имеет собственный самолет и много другой недвижимости. Но как бы он ни одевался, бандитом был, бандитом и остается. И никакие посещения клубов по обучению светским манерам не скроют его крестьянского происхождения. Равно как и моего: как бы меня ни учили светским манерам, я никогда не буду, как денди.

Теперь Алякин. Он попросил припарковать его БМВ на стоянку. Я сделал это, а когда отдавал ключи, сказал:

– Да, давно я не водил таких машин.

– А что, ты когда-то ездил на таких машинах? – с ухмылкой спросил он.

На что я ответил ему:

– Алексей, у меня конфисковали больше, чем ты заработал за свою жизнь.

После чего в нескольких фразах рассказал о себе. Надо было видеть лицо этого ублюдка. С тех пор он никогда не говорил со мной на повышенных тонах и высокомерным тоном, что диаметрально противоположно по отношению ко всем остальным, включая генерального директора и своего «друга по совместительству». Не хотелось бы, чтобы у кого-то создалось представление, будто я человек, который любит конфликтовать и только и занимается тем, что старается найти богатого, а потом его принизить. Конечно же, нет. Я вообще по своей натуре человек неконфликтный и всегда готов. пойти на компромисс. А, работая в компании, соблюдаю корпоративные правила. Но никогда и никому не позволю разговаривать со мной в уничижительном тоне. Работу всегда можно найти себе новую, а вот утерянное достоинство – никогда. И никогда не позволю говорить гадости в свой адрес.

* * *

Но вернемся в самое начало. Первое же мое посещение института вызвало у моих сокурсников удивление и улыбки на лице. Дело в том, что в Институт физкультуры я перевелся сразу на второй курс. Меня никто не знал. На самой первой лекции, когда проверяли присутствующих в аудитории и дошла очередь до кафедры «футбол-хоккей», я, естественно, поднялся вместе со всеми, что вызвало и смех, и удивление. Еще до лекции на меня многие обращали внимание, ведь я по тем временам уже был достаточно большим в смысле фигуры, и больше походил на штангиста тяжелого веса, чем на хоккеиста. В первые же дни я начал искать возможность продолжить свои тренировки, но, кроме зала штанги при институте, в Малаховке больше ничего не было. Но мне удалось познакомиться с Андреем Шульцем, парнем из Люберец. Андрей был огромным. Особенно его руки, которые были просто «нереальными». Через Андрея я попал в люберецкую качалку, а уже через нее познакомился со всеми качками Люберцев, а самое главное – с Сергеем Зайцевым. Надо сказать, что, впервые посетив Люберцы, удивлению моему не было предела. Я думал, что по-прежнему нахожусь в Воркуте. Все люберецкие ходили, одевались, разговаривали и даже жестикулировали так же, как ребята из Воркуты. Через очень короткое время обо мне знали все Люберцы и Лыткарино. С Сергеем мы стали друзьями, он познакомил меня еще с одним человеком, который впоследствии также стал моим близким другом – это был Михаил Рыбаков. К сожалению, ни Сергея, ни Миши уже нет в живых, но я всегда буду помнить о них и о том, что они для меня сделали.

После года моих занятий в Люберцах, парни стали часто меня спрашивать, почему я не выступаю на соревнованиях. А что им ответить: еще ни разу не посещал таких соревнований и вообще не имею никакого представления о правилах соревнований? Как только представился случай, Сергей взял меня с собой. После этого я не пропускал ни одного турнира ни по культуризму, ни по силовому троеборью. Однако выступать я был еще не готов, хотя все больше вокруг мне твердили обратное. Но я выжидал, я должен был быть уверен. Ведь я уже давно был в спорте и привык побеждать. У меня уже давно сложился менталитет победителя. Сейчас, глядя на нынешних культуристов, я часто вижу таких, которые всего пару месяцев как начали качаться, а уже рвутся на сцену. А, выходя, вытворяют такие кренделя, что от смеха на глазах появляются слезы. Одного не понимаю: неужели до этих клоунов не доходит, что все, что они вытворяют на сцене, вызывает у зрителей и судей истерический смех? Неужели у этих так называемых культуристов нет чувства собственного достоинства и хотя бы капли самолюбия? Надо признать, что и в Америке есть подобные шуты. Там на каждых соревнованиях есть такая категория, которая называется nerveous, дословно: «нервничающие». Вообще-то я очень любил смотреть эту категорию, особенно когда плохое настроение. Уже после 5 минут просмотра настроение поднимается на целый день. Я понимаю, что сразу сделать себе огромную фигуру невозможно, но хотя бы подготовить хорошую и качественную произвольную программу эти «культуристы» могли бы. А когда они выходят на сцену, у них нет ни фигуры, ни программы. Иногда они делают такие позы в произвольной программе, что задаешься вопросом: «Откуда они их взяли?! Даже в „Кама-сутре“ таких поз и движений не найдешь!»

Так вот, когда я понял, что готов выйти на сцену, то на первых же своих соревнованиях, а это был Кубок Москвы, занял 2-е место. Я был вторым, хотя соревнования выиграл в одну калитку. Но выиграть тогда у Жоры Мосалева было что-то из сферы фантастики. Георгий Мосалев был в то время самым известным культуристом Москвы и одним из ведущих культуристов Советского Союза. Он был воспитанником Владимира Шубова, который неофициально считался президентом Федерации культуризма Москвы. Почему неофициальным? Да потому что такого вида спорта официально в Советском Союзе не существовало. В то время у Владимира Шубова в его подвальной качалке у метро «Аэропорт» тренировался весь цвет культуризма Москвы – своего рода сборная Москвы. С этого времени, когда я начал посещать соревнования, обзавелся новыми знакомствами, которые помогли попасть мне в хороший зал в районе Лефортово. Это был, наверное, самый лучший зал Москвы, в котором было много хороших тренажеров. Но для того, чтобы расти как спортсмен, я должен был перейти к Шубову. После 2-го места на Кубке Москвы он сделал мне такое предложение. Да и не мог не сделать его, так как после моих первых соревнований я не просто считался самым перспективным культуристом Москвы, а стал ведущим атлетом. Через неделю, на Кубке Советского Союза в Ленинграде, я занял 5-е место из более чем 30 участников в своей категории. Для меня это было огромным успехом. Но я помню, что остался недоволен собой. Вернувшись в Москву, я стал тренироваться, как умалишенный. Описать, в каких условиях и на каких тренажерах приходилось заниматься, невозможно. Мы качали бицепс на тренажере для ног. А точнее, на котором тренируешь сгибание/ разгибание. Кто-нибудь из современных культуристов может себе представить, как это можно качать бицепс на данном тренажере? А я вам скажу, что бицепс работал шикарно. Это были две небольшие, размером 6x3 м и 4x3 м, комнатушки с разбитыми деревянными полами и что-то, с трудом напоминающее душевую. Как правило, в этой качалке одновременно занимались до 10—12 человек. Повторю еще раз: условия для занятий были кошмарные, и это еще мягко сказано. Но, как ни странно, заниматься в этой качалке мечтали почти все культуристы Москвы. И не только потому, что Шубов собрал в этой качалке всех на тот момент ведущих культуристов Москвы, а еще и потому, какая атмосфера царила в этом подвале. Такую я видел только в одном месте мира – в Венисе, в Калифорнии. Как это описать, я тоже не знаю. Могу только сказать, что в этом подвале было всегда весело и дружелюбно. Там находились только те, «то был очень влюблен в культуризм и приходил с одной целью: не просто тренироваться, а тренироваться самоотверженно, выкладываясь на 200%. На каждой тренировке царил дух соперничества. Если кто-то в подходе поднимал экстремальные веса, то все его поддерживали криками. Это была настоящая сборная, собранная в одном месте, где каждый переживал за другого, где на тренировке каждый соперничал с каждым. Ведь многие из нас выступали в одной и той же весовой категории, поэтому никто не хотел уступать своему напарнику по тренировке в каждом подходе, каждом движении. Сейчас таких отношений в сборных Москвы и России уже нет. Сейчас каждый сам за себя…

Прошло полгода со дня моих первых двух турниров. И вот уже на следующем чемпионате Москвы я стал абсолютным чемпионом, а через неделю стал серебряным призером на чемпионате России. Наступил 1987 год. Год, когда образовалась наша Федерация. Но тогда, чтобы ее зарегистрировать, нашим будущим руководителям пришлось пойти на хитрость. Слова «культуризм» и «бодибилдинг» считались неприемлемыми для советского образа жизни, поэтому организация получила название «Федерация атлетической гимнастики», а чуть позже – «Федерация атлетизма». При её создании я впервые столкнулся с интригами внутри спорта. Я видел, как шла борьба за то, кто станет президентом, за то, кто какие должности получит. Борьба за место шла только между Москвой и Санкт-Петербургом, другие города даже не пытались участвовать, и это при том что в Советском Союзе все чемпионаты Советского Союза проходили в странах Прибалтики. Борьба шла и внутри самих федераций. Поверьте старому культуристу, смотреть на это не очень-то приятно. Интриги происходят и сейчас, как внутри Московской и Санкт-Петербургской федераций, так и внутри Российской и даже Международной. Иногда эти склоки выходят на поверхность, а иногда так и остаются в кулуарах. Не стану утверждать, что наша Федерация такая одна, да вы и сами знаете, что это происходит в каждой федерации по любому виду спорта. Смотреть на это все неприятно и смешно. Ведь я еще не знаю ни одного руководителя федерации, будь то общероссийская, областная, республиканская или городская, который бы честно сказал:

– Став президентом федерации, я надеюсь получить материальные, политические или иные блага.

Напротив, все говорят:

– Я с этого ничего не имею.

Спрашивается, если ты ничего не имеешь, то что ж так держишься за это кресло? Мне могут сказать: «Любовь к своему виду спорта». Я согласен, но любовь когда-нибудь проходит, и остается привычка быть во главе. И поверьте мне, я видел эту «любовь» в Московской федерации перед выборной конференцией, когда тебе звонят и спрашивают: «А за кого ты будешь голосовать и почему?» И это вопросы не просто так, лишь бы спросить… Я видел подхалимство членов Федерации, которые голосуют за того или другого с целью получить какую-либо должность. Кто из вас будет отрицать, что должность президента федерации дает возможность на халяву съездить за границу, быть поближе к губернатору, к мэру или к какому-либо региональному или городскому чиновнику? Обрасти хорошими и могущественными связями и знакомствами в наше время, да и во все времена, считалось не только престижным, но и выгодным делом. И еще о выборах, интригах и любви. Неужели вы думаете, что ваши депутаты российской Думы пускаются во все тяжкие перед выборами из любви к своему народу? Неужели вы считаете, что все наши депутаты хотят таковыми стать ради одной цели – защитить права и свободы своих избирателей, не щадя живота своего? Уверен, вы так не думаете… Так неужели у тех, кто стремится стать во главе спортивной федерации, желание основывается только на любви к спорту и на том, чтобы защищать права своих спортсменов? Я прекрасно помню, как наши высокие чиновники от спорта «защищали» своих спортсменов на зимних и летних Олимпийских играх. Я прекрасно помню, как Хоркиной установили коня не по уровню, как давали две золотые медали фигуристам, как занижали баллы Немову за его великолепно выполненную программу, как нагло засуживали наших легкоатлетов, а биатлонисток снимали с дистанции перед самым началом старта. Все это я прекрасно помню, но помню и то, как наши чиновники только и делали, что бестолку трепали своими языками, иногда даже угрожая всем и вся, а в конце концов жевали сопли. Вот поэтому я всегда был и остаюсь просто спортсменом, чтобы быть подальше от всех этих интриг.

* * *

Продолжу о своей карьере в бодибилдинге. Начиная с самого начала и до ее завершения я ни разу не опускался ниже 3-го места ни в одном из любительских или коммерческих турниров, за исключением чемпионата Европы в г. С.-Петербурге, но об этом я уже писал. Да и то 6-е место было призовым. Я также ни разу не выскакивал за призовое место в профессиональных соревнованиях. Могу с полной уверенностью говорить, что каждое мое выступление, каждый выход на сцену, даже если он был всего лишь показательный, сопровождался восторженными откликами в прессе и ошеломляющей поддержкой в зале. Не совру, если скажу, что многие зрители ходили «на меня», а не на соревнования. Почему это происходило? Это сложение множества факторов. Один из них то, что я был огромен в своих размерах для 80-х. В 90-х – для 90-х. Не путайте с «самым огромным». Были и побольше меня, но и жира в них было в 2—3 раза больше. Я никогда не имел выше 12% общего жирового коэффициента, даже при весе 117 кг. Вторым фактором моего успеха было то, что я делал свою фигуру не только для себя, но и для тех, кто будет приходить и смотреть меня из зала, – для зрителей. Третье слагаемое – это подбор музыки, под которую выступал. К музыке я вообще подходил очень и очень серьезно. Мелодия или песня должна была не просто мне понравиться. Мне много разных песен и мелодий нравится. Но это должна быть такая композиция, от которой с самого первого прослушивания мурашки по коже бегут и моментально в голове возникает образ того, как я должен под нее позировать. Но это только 50%. Остальная часть – это то, что эта музыка должна также заводить и зрителей, как и меня, с самых первых нот. Только после этого мелодия входила в мою фонотеку. Четвертое – у меня был свой стиль, свой образ позирования. И я его создавал себе сам. Это был собирательный образ. Чтобы добиться идеального варианта, я на протяжении 365 дней в году следил за тем, как я питаюсь и что я ем. Моя генетика тоже мне в этом помогала. И последнее. Я всегда выходил на сцену, как в первый и последний раз. В первый раз культуриста ведет на сцену тот огромный выброс адреналина, который появляется от волнения перед публикой в зале, которая тебя сейчас увидит, и от радости, что перед ней впервые будешь выступать. В последний раз – когда культурист понимает, что больше никогда не выйдет на сцену, а поэтому хочет показать себя так, чтобы всегда помнили. Как вы заметили, 4 из 5 факторов завязаны на зрителях. И это то, чего не хватает у 95—97% нынешних культуристов. Пренебрегать, недооценивать роль зрителей недопустимо! Они очень чутко реагируют. Именно поэтому одних они помнят всегда или очень долго, а других забывают сразу после окончания соревнований. Возвращаясь к музыке, очень хотелось бы выделить таких выдающихся культуристов, как Саня Вишневский, позирование которого я не просто любил, я им наслаждался. Это был настоящий артист на сцене, с ярким, самобытным образом и харизмой. Так вот, хочется сказать много добрых и лестных слов Дмитрию Голубочкину, который также имел свое незабываемое лицо на сцене. Очень хорошее позирование и у Александра Федорова. Видно, что очень многое он взял от Александра Вишневского. Но то ли он сам, то ли Саша добавили в его позирование то, что присуще именно Александру Федорову. Хочется вспомнить и Александра Васина, с которым мы вместе выступали. Это был еще один кудесник подиума культуризма. Меня часто очень разочаровывают произвольные программы нынешних бодибилдеров. Создается впечатление, что, выходя на сцену, они думают о том, как бы побыстрее уйти за кулисы. Некоторые за одну минуту успевают показать по 30 различных поз. Вроде, много, но при этом впечатление такое, что человек просто махал руками по воздуху, ничего толком и не показав, и ни в одну позу не вложившись до конца. Иногда так и хочется крикнуть из зала: «Ребята, а когда мышцы будем напрягать?» Складывается впечатление, что никому из них и в голову не приходит создать свой неповторимый образ на сцене. Что же касается музыки, то и в этом, видимо, никто из нынешних спортсменов не утруждает себя. Часто видишь, как культуристы и музыка – две разные половины. Тот, кому по фактуре положена тяжелая музыка, позирует под классическую. Одному хорошо бы сделать «произволку» под медленную, а он позирует под поп-музыку. Однажды я попытался изменить такую ситуацию в сборной Москвы. Но очень быстро понял, что никому это не надо. Каждый считал себя профессионалом, который знает весь букварь культуризма. А иногда я ловил взгляды, которые как бы говорили: «Слышь, что ты пристал со своими советами, я и без тебя все знаю. И вообще, кто ты такой, чтобы мне давать советы?! Ты уже не в моде и для меня – не авторитет».

Я понял, что все, для чего нужен тренер сборной на соревнованиях – это накладывать грим за сценой. Но некоторых я все же чему-то научил. Я научил Олега Емельянова, Рустама Джабраилова, Шабуню не просто выкладываться до конца на сцене в каждой позе в произвольной программе, но и думать во время ее исполнения. Думать, что и как делать. Знаете, здесь сокрыт еще один секрет, почему я прогрессировал в культуризме. Сейчас расскажу.

Уже будучи профессионалом, я не стеснялся подходить с вопросами к людям, которые были больше меня или у них была хоть какая-то часть тела больше моей. Если это была икроножная мышца, то я интересовался, как человек ее тренирует, и потом применял к себе. Если помогало, то я брал это на вооружение. Я учился всегда, но никогда не подходил с вопросами к тем, кто меньше меня. И до сих пор считаю, что обращаться с вопросами к тем, кто сам себя раскачать не смог до твоих размеров, только тратить время.

Вообще у меня вопрос к тренерам региональных федераций и к тренеру сборной России Юрию Смолякову: «Чем вы занимаетесь в своих федерациях, кроме того, что собираете паспорта перед поездками на соревнования у спортсменов и документы для получения виз? Кто из вас за последнее время собирал ведущих культуристов страны для проведения с ними мастер-классов для того, чтобы каждый из них мог рассказать не только о своих тренировках, но и поделиться друг с другом какими-то секретами или дельными советами? Вы все хотите, чтобы наш вид спорта развивался и популяризировался, но с каждым годом число действительно хороших культуристов сокращается, а уровень соревнований падает». Такие коммерческие турниры, как «Железный мир», «Золотой каштан» ушли в прошлое, а жаль…

Вы, конечно, можете сказать, что мы – бедная федерация. Но ведь у вас и губернаторы, и мэры, и местные олигархи – все знакомые. Хотелось бы задать вопрос президенту нашей Федерации: «Владимир Иванович, зачем нужна должность старшего тренера сборной России? Обязанности можно прописать на 5—6 листах. Но что конкретно там делает Юрий Смоляков, кроме того, что ездит со сборной по заграницам и бухает? И еще: почему наш спорт в такой жопе? Причин можно назвать несколько. Но я назову одну. Как можно сделать наш вид спорта популярным, если с каждого канала только и говорится о вреде стероидов и первый вид спорта, что упоминается – культуризм? Но ни один из вас не выступил на центральном канале в защиту нашего спорта и Федерации и вообще честно не сказал правду, в том числе и о стероидах. Я понимаю, если бы вы получали огромные деньги от ВАДА, но у них есть более серьезные виды спорта, где нужно решать финансовые вопросы…