Текст книги "Ручная кладь"
Автор книги: Нина Охард
Жанр: Рассказы, Малая форма
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
В два прыжка преодолев разделяющие их метры, он упал перед ней на колени.
– Какая ты красивая! – вырвалось из его груди. Он обхватил ее за ноги и прошептал:
– Я больше тебя не отпущу! Ты самая прекрасная женщина из всех кого я встречал.
Оля рассмеялась. Его речь звучала театрально, фальшиво и неестественно.
– Дай мне еще один шанс! – взмолился Леша и две крупные слезинки медленно отделились от его больших и красивых глаз.
– Получи! – ответила Оля и ударила коленкой.
Леша вскрикнул от боли и разжал руки. Из разбитого носа капала кровь.
– Ты разбила мне лицо! За что? Что я тебе сделал плохого? – с ужасом во взгляде кричал мужчина, размазывая кровавые подтеки по щекам. Воспользовавшись завоеванной свободой, Оля направилась к выходу. «Вот уж действительно, лучше и не скажешь – не родись красивой».
Тинкер Белл
Теплый летний вечер играл занавесками и навевал скуку. Мультфильм закончился, и Даша с тоской посмотрела в окно. Город распускался сказочным разноцветьем огней, обретая красоту знойной ночи. «Так всегда, – подумала девочка, – когда волшебство только начинается, тебя отправляют спать». Тишину потревожил шорох крыльев. Даша оглянулась и замерла в восхищении:
Мотылек, попав в плен яркого света, беспомощно бился о люстру.
– Мама к нам прилетела Тинкер Белл!
Девочка прыгала от радости пытаясь поймать бабочку.
– Даша тебе пора спать, – молодая женщина зашла в комнату и ловко схватила мотылька за крылышки.
– Надо же! Пальцекрылка, сказала женщина, рассматривая бабочку, – на, держи, положи ее в банку и марш в кровать. – Скомандовала мама, провожая дочь в соседнюю комнату.
– Тинк, сделай, пожалуйста, так, что бы мама влюбилась и перестала быть такой серьезной.
Даша разжала ладони и посмотрела на мотылька.
– Даша, отпусти пальцекрылку и ложись спать, – раздался из соседней комнаты голос матери.
– Видишь Тинк, она не верит в ни в какие чудеса. Она даже в тебя не верит!
– Даша, спать, – в мамином голосе появились металлические нотки.
– Это не мотылек и не пальцекрылка, – обиженно сказала Даша, – это фея Тинкер Белл.
– Вот посади ее сюда и ложись спать, – женщина подошла к дочери и протянула банку.
Даша недовольно поморщилась и запустила в нее мотылька.
День выдался чудесный. Наташа смотрела то в окно, то на экран монитора, мечтая лишь об одном – окончании рабочего дня. Душа рвалась на природу к птицам, деревьям, воде – туда, где лето было настоящее, а не календарное. Дверь в кабинет отварилась, и женщина услышала у себя за спиной знакомый голос:
– Натусечка, вы так очаровательны, просто украли мое сердце.
Наталья повернулась и увидела в дверях лысую голову Льва Исаевича.
– Я утратил от любви к вам всю свою львиную гриву, – продолжил он, загадочно улыбаясь.
– Лев Исаевич, вы свою гриву потеряли лет пятьдесят назад, – ответила Наташа улыбаясь.
– Ну что вы, милочка, я не так стар, не приписывайте мне лишние годы. А любви, как вы, должно быть, знаете, покорны все возрасты. А к вам, моя ненаглядная, и подавно.
Он подошел к столу, за которым сидела Наташа и, упав на одно колено, поцеловал ей руку.
– Не надо Лев Исаевич, – Наташа недовольно поморщилась.
– Мы с вами договорились – просто Лев, не напоминайте мне о возрасте. Если бы я только мог снова стать молодым!
– Что вам нужно? – спросила Наташа с усмешкой.
– Ах, дорогая, сразу что-то нужно, ну зачем же так! Я к вам с открытой душой, а вы видите корысть.
Наташа улыбнулась, поджав губы, и посмотрела в карие, выцветшие глаза поклонника, смотревшие на нее с вожделением. «Я скорее поверю в Дашкину фею Тинкер Белл, чем в твою бескорыстность», – подумала она.
– Могу я вас вечером куда-нибудь пригласить, дорогая?
– Ах, Лев Исаевич, вы же знаете, у меня дочь, так что после работы я занята.
– Ну, нельзя же так, дорогая, работа, ребенок, дом, молодость же проходит! Ну, посмотрите на меня – никто не зовет ни на танцы, ни в кино!
– А вы хотите со мной на дискотеку сходить? – давя приступ смеха, спросила Наташа.
– Куда пожелаете, радость моя!
Он, кряхтя, поднялся с колена и отряхнул брюки.
– Я вас уговорил? – спросил он.
– И куда мы пойдем? – спросила Наташа.
– Знаете, милочка, я знаю одно заведение, директор – мой друг и вечный должник, там чудесно кормят. Это здесь совсем недалеко.
– Это случайно не пельменная, – поинтересовалась Наташа, припоминая какие в округе есть забегаловки.
– Ну, называется она, может и пельменная, но шеф-повар там – просто бог.
«Ну да, – подумала Наташа, – угостить в пельменной и трахнуть в гараже».
– А потом, – продолжал Лев, – зайдем в гараж за моим Мерседесом и поедем, куда вы захотите.
Наташа залилась хохотом.
– Я знаю, что вы подумали, дорогая, но у меня даже в мыслях этого не было, – начал оправдываться ухажер.
– Нет, Лев Исаевич, сегодня точно нет.
– Если вы передумаете, звоните. Вы свет моих очей, вся радость моей жизни!
– А как же жена, Лев Исаевич? – прервала его душевный порыв Наташа.
– Ах, Наташенька, Сара – чудесная женщина, но у нас давно уже приятельские отношения, чувства угасли. Звоните, милая, прилечу на крыльях любви хоть на край света.
Он еще раз прижал руку Наташи к своим губам и вышел из кабинета.
Девочка прыгала на заднем сидении машины, играя с мотыльком.
– Даша, пристегнись!
Наташа обернулась к дочери.
– Мамочка, но нам с Тинк нужна свобода! – Девочка выпускала мотылька и снова ловила его ладонями. – Ты просто веди машину аккуратно и ничего не случится.
– Даша, мне сколько повторять?
Девочка тяжело вздохнула и пристегнула ремень безопасности. Наташа завела машину и тронулась в путь. Негромко играла музыка.
– Тинкер Белл, Тинкер Белл, – напевала Даша на заднем сидении. Наташа слушала пение дочери и улыбалась.
Машина вылетела на трассу так быстро, что Наташа вздрогнула. Нога выжала тормоз в пол, но было поздно, и джип врезался в ее автомобиль. Ударом их отбросило в сторону, и в глазах у Наташи потемнело. Сквозь набежавший на сознание полумрак, она увидела, как сквозь разбитое стекло улетает мотылек.
– Даша, – позвала она.
Девочка молчала.
– Даша! – изо всех сил закричала Наталья, делая усилие, чтобы повернуться к дочери.
– Мам не кричи, Тинк улетела, – сказала Даша, обиженным голосом вылезая из машины.
– Ты порядке? – спросила Наташа, смотря на девочку с нескрываемой тревогой.
– Я – да, а вот наша машинка – нет, – сказала Даша, осматривая повреждения на машине. – И Тинк нигде не видно.
Наташа нащупала в кармане телефон. Долго никто не брал трубку, потом, наконец, ответили, и она услышала недовольное бурчание:
– Лев Исаевич у телефона.
– Лев, – Наташа хотела произнести отчество, но почувствовала, как силы покидают ее, – вы не могли бы. Подъехать. Я попала в аварию. Со мной дочь. – Произнесла она короткими фразами, судорожно хватая ртом воздух. – Я на Ленинском проспекте. Пожалуйста.
– Наталья Викторовна, уже девять часов вечера, я старый больной человек, неужели вам больше не у кого попросить помощи.
Наташа выронила телефон и медленно сползла в щель между искореженными частями машины.
Солнце серебрило макушки елей и играло лучами в озерной глади. Девушка и парень сидели на берегу озера, обнявшись, не пряча счастливых лиц.
– На следующей неделе приедет моя мама, – сказал Олег, целуя девушку. – Я хочу ее с тобой познакомить.
Даша улыбнулась.
– А когда ты познакомишь меня со своей мамой? – прошептал Олег Даше на ушко.
– Когда захочешь.
– А она где?
– На Большеохтинском.
– Проспекте?
– Кладбище.
Олег разжал руки и посмотрел на Дашу печальным взглядом.
– Извини, зая, я не знал, что у тебя мама умерла.
– Ничего, я уже привыкла, это было давно. Она погибла в автокатастрофе, когда я была еще ребенком.
Даша задумалась и возникла тяжелая пауза. Олег растерянно посмотрел по сторонам в надежде загладить напряженность. Вечер потихоньку подкрадывался: распускались ночные цветы, привлекая к себе бабочек. Олег выбрал мотылька посимпатичнее и поймал.
– Смотри, какая прелесть, – сказал он, протягивая его девушке.
Даша осторожно взяла мотылька
– Это пальцекрылка, – сказала она, улыбаясь, – у меня была такая в детстве.
– И куда она делась?
– Улетела.
Дурной характер
Солнце ласково пригревало, сообщая всему живому о приближении лета, а работающей части населения – отпуска. Елена сидела рядом с открытым окном, сосредоточенно уставившись в пустоту. До начала ее отпуска оставались считанные часы, но несколько листов бумаги, лежащие на столе, не отпускали на отдых ни физически, ни морально. Она призывала на помощь силу воли, твердила: «надо писать рецензию», но не могла себя заставить даже прочитать первую страницу.
На самом деле она уже писала отзыв на эту работу, вернее дважды возвращала статью авторам на доработку. Но с каждой новой редакцией реальных цифр становилось все меньше, а общих слов все больше. Лена уже достаточно долго вела самостоятельные исследования, чтобы понять – сколько замечаний не пиши, суть работы все равно не изменится. Заложенная в эксперимент логика противоречила здравому смыслу и опыту исследований в данном направлении. Исправлять здесь нечего, нужно признать, что работа провалилась и забыть о ней. Деньги потрачены, время и животные загублены, просто сказать: «не получилось» и развести руками они не могут, нужно отчитываться, вот и высасывают из пальца результаты. Лена догадывалась, что исследование проводилось по заказу компании производителя лекарства, действенность которого статья и должна подтвердить. В данном случае она обычный рецензент, и коллеги ожидают, что она поступит по дружески – закроет глаза на написанный бред и даст положительный отзыв. Но что-то сидящее в ней не позволяло этого сделать.
Сама тематика работы выглядела крайне странно. Авторы утверждали, что лекарство, относящееся к бисфосфонатам, способствовало заживлению переломов. Человечество за тысячелетия своего существования научилось лечить многие заболевания, только со сращением переломов ситуация сохранилась неизменной со времен неандертальцев. Согласно исследованиям археологов методика и сроки лечения переломов триста тысяч лет назад не отличались от современных. Даже в сложнейших экспериментах с использованием фактора роста эти сроки удавалось сдвинуть лишь незначительно, зато риски возрастали катастрофически. Процессы, задействованные организмом, были слишком сложны, и любое вмешательство создавало дисбаланс, вызывая массу осложнений. Даже мысль о том, что удобрение, которым раньше служили бисфосфонаты, помогают сращивать переломы, не укладывалась у Лены в голове.
Для нее это выглядело необоснованно. Настораживал еще тот факт, что, несмотря на нескончаемую рекламу препаратов, список побочных действий лекарств данной группы постоянно рос, и переломы занимали в нем не последнее место.
Даже не это было главным. Вся логика исследования казалась Лене нелепой надуманной и противоестественной. «Может это моя личная неприязнь или зависть?», – пыталась она разобраться в своих чувствах?
Много лет назад она проводила эксперименты с использованием бисфосфонатов. Препараты этой группы были известны науке давно. Это химическое соединение отлично противостоит коррозии, смягчает воду и обогащает почву. В 70-х годах прошлого столетия ряд химических компаний начал усиленно протаскивать бисфосфонаты в медицину. Позиционировались они и как альтернатива химиотерапии. Идея ввести новое, менее токсичное лекарство взамен существующему лечению онкологии, казалась Лене, тогда еще слабо разбирающейся в данном вопросе, крайне заманчивой. Не щадя времени и сил она проводила один эксперимент за другим. Но удача отворачивалась от нее, и как она написала в отчете: «выраженного противоопухолевого действия препарат не показал». Говоря простым человеческим языком – не помогало лекарство от рака. Хуже того, создавая обширные области воспаления, способствовало более быстрому росту опухоли и возникновению рецидивов.
Ей не поверили. Она оказалась под мощным прессингом руководства, фармакологических концернов и большинства коллег. Очень сложно быть хорошим человеком и хорошим ученым одновременно. В большинстве случаев приходится делать непростой выбор. Она заслужила славу женщины сложной с дурным характером. Вопреки ее заключениям, препарат ввели в клиническую практику. Но клинические испытания только подтвердили ее выводы. Один за другим врачи отказывались от использования бисфосфонатов, и постепенно они ушел из онкологии, заняв пустовавшую нишу в лечении остеопороза.
Несмотря на то, что Лена занималась патологией и восстановлением костной ткани, остеопороз не входил в область ее интересов. После конфликта с фирмами, производящими бисфосфонаты, она с радостью отдала это направление молодой и перспективной Светлане, пришедшей в ее лабораторию.
Света взялась за работу с оптимизмом, добилась признания и создала отдельную лабораторию по данному направлению. Фирмы производящие бисфосфонаты, Светлану боготворили и не скупились на гранты. В лаборатории всегда были деньги и хорошее оборудование. «Может, я завидую Светке?», – спрашивала себя Лена. Она хорошо знала, что самое сложное – не врать себе.
Лена собрала волю в кулак и взялась за статью. Начало было обычным. В исследовании использовали 60 крыс. Всего шесть групп животных по десять в каждой, из них две контрольные группы, на четырех испытывали препараты. Дальше уже появлялись нелепости. Если тематика работы была заживление переломов, то лапы крысам никто не ломал, им проделали в кости небольшое отверстие.
Авторы не потрудились объяснить логику своих действий, возможно, так было проще или работа имела далеко идущие цели, оставалось только догадываться. Костный дефект создавался небольшой – пять миллиметров в диаметре. Время же заживления достаточно большое – шесть месяцев. В костный дефект помещалась аллокость (трупная кость), смоченная в исследуемом препарате.
Дальше непонятно становилось все: как соблюдалась дозировка лекарства, где гарантии, что оно вообще попало в дефект. Логика исследования нарушалась, чистота эксперимента вызывала сомнения. Почему по аналогии с применением лекарства людьми, экспериментаторы не добавляли данный препарат в пищу или не вводили животным внутривенно, Лена не понимала. Использование аллокости тоже казалось нелогичным, а совместимость ее с бисфосфонатами научно необоснованной. Кроме того, имея опыт работы с крысами, Лена прекрасно понимала, что за полгода кость у крысы заживет без всякого лечения. И смотреть на результат нужно было не позже чем через месяц.
Лена знала, что Светина лаборатория имеет очень хорошее оборудование. Им купили даже электронный микроскоп. В статье авторы не разместили ни одной морфологической фотографии, которая могла подтвердить сделанные выводы. Оценки заживления кости делались по трехбалльной шкале, подобно своим коллегам из 19 века, не имеющих представления о морфометрии и современных микроскопах. Но даже с цифрами от одного до трех, которыми они оценивали заживление костного дефекта, экспериментаторы обращались фривольно. Данных по контрольным группам в итоговой таблице не было, а остальные результаты вызвали у Лены приступ хохота. Абсолютно все расчеты, сделанные в работе, не сходились с числом животных. Согласно приведенной статистике, в случае препарата «А» улучшение наблюдалось в 65% случаев. Для группы из десяти животных это шесть с половиной крысы? Во второй группе у пяти целых и семи десятых крысы и т.д. То есть продекларировано улучшение заживления переломов, а на самом деле, в работе шло только сравнение влияния на восстановление кости четырех бисфосфонатов между собой.
Лена обхватила голову руками, не зная, что писать. Она прекрасно понимала, зачем нужна эта статья. Все делалось исключительно для расширения рынка сбыта лекарства. Сейчас компания пыталась запустить руку в карман пенсионеров, у которых сломанные кости подолгу не заживают. Алчность и безжалостность производителей бисфосфонатов возмущала Лену до мозга костей. «Ну как так можно? – не могла она понять, и ропот возмущения наполнял ее душу. – Почему опять пытаются ограбить это поколение? – негодовала Лена. – Сколько же можно? Им и так досталось в этой жизни. Их детство пришлось на войну, юность на восстановление страны от разрухи. Голод, работа за копейки. В перестройку их лишили всех накоплений и оставили с нищенской пенсией. И нет – мало! Нужно еще заставить этих несчастных старушек выкладывать половину пенсии за препараты, которые, вместо того, чтобы лечить, будут ускорять путь в могилу».
Имея опыт борьбы с фармакологической корпорацией, Лена отдавала отчет в бессмысленности упорства, но все-таки включила компьютер и написала замечания.
«Зачем я это делаю? Если производители решали занять этот рынок сбыта они все равно его займут, и ничего ты не исправишь», – твердил ей внутренний голос. Она остановилась и перечитала рецензию. Лена все понимала, но поступить по-другому не могла. «У меня дурной характер» и «Светка меня возненавидит» – повторяла она, но непокорные пальцы упрямо стучали по клавишам.
Она распечатала текст и двинулась в сторону редакции.
– Елена Георгиевна, собственной персоной.
Ленка вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял один из немногих коллег с кем сохранились теплые взаимоотношения.
– Здравствуйте Дмитрий Александрович, – сказала она кисло улыбаясь.
– Я думал вы в отпуске, – приветливо продолжил Дмитрий.
– Да, сегодня последний день, – подтвердила Лена, – сочиняла рецензию на бисфосфонатчиков.
– А, – протяжно потянул Дмитрий, изображая понимание, – и что там с бисфосфонатами?
– Характер у меня плохой, Дмитрий Александрович. Не смогла дать положительный отзыв.
– Гибче нужно быть, и мягче, – улыбаясь, согласился Дмитрий Александрович.
– Никак не могу себя превозмочь, стать добрым, милым профессором и писать положительные отзывы на липовые эксперименты. Веду себя как наивная идеалистка и постоянно наживаю врагов. И ничего мне с собой не сделать – что-то сидит во мне и протестует.
Елена посмотрела Дмитрию в глаза и замолчала.
– Может совесть? – осторожно спросил он и перестал улыбаться.
Лена пожала плечами, тяжело вздохнула и пошла в сторону издательства.
– Опять замечания? –недовольно улыбаясь, спросила ее девушка-редактор.
– Да, и пожалуйста, не присылайте больше мне эту работу, – резко выпалила Елена и ушла.
Вернувшись из отпуска, Елена столкнулась со Светланой, которая мило улыбаясь, поздоровалась и задала пару дежурных вопросов. «Значит, все-таки напечатали», – поняла Лена.
Она увидела у себя на столе свежий выпуск институтского вестника и, тяжело вздохнув, начала листать. Статью о бисфосфонатах действительно напечатали, но все, что касалось положительного влияния на заживление переломов, убрали. Оставив только сравнение между собой четырех препаратов. Лена развалилась в кресле, счастливо улыбаясь, и включила компьютер. Чувство одержанной победы переполняло ее душу.
Она открыла поисковик, и глаза невольно скользнули по баннерам с рекламой. «Американские ученые обнаружили, что прием бисфосфонатов, снижает риск заболеваемости раком груди», – появилось рекламное сообщение на экране.
Улыбка мигом исчезла с лица Елены, и вместе с тяжелым вздохом – «вот черт» – вырвалось из ее груди.
Проклятый февраль
Ольга Николаевна одела пальто и мельком бросила на себя взгляд в зеркало. Мелкие морщины безжалостно истерзали красивое лицо. Но отражение в зеркале совершенно не огорчило ее – наоборот она улыбнулась и подумала: «В этом году уж точно минует», и отправилась на работу.
Февральская погода кидалась из крайности в крайность, то заливая город солнцем, то заметая пургой.
Подъехав к офису она с трудом впихнула машину между огромными сугробами, оставленными расчищавшими парковку дворниками.
– Куда?! – подскочивщий к ней мужчина, размахивал руками, отчаянно жестикулирую и требуя переставить автомобиль. Женщина улыбнулась и посмотрела на охранника. Он немного замялся, что-то пробубнил под нос и ретировался.
Рабочая рутина засосала Ольгу Николаевну и закрутила в водовороте рабочего будня. Вдруг телефон разразился громкой трелью, оторвав от монитора и требуя немедленного ответа.
– Але!
– Ольга Николаевна, это охранник с парковки. Вы не могли бы машину переставить, а то приехали снегоуборщики..
– Да, сейчас.
Она быстро оделась и спустилась вниз.
Мужчина смотрел заискивающее и глупо улыбался.
– Хотите, я вам сам переставлю машину?
– Спасибо, не надо.
Она села за руль. Охранник бегал вокруг автомобиля, красноречиво размахивая руками, видимо считая, что помогает. «Уйди, дебил, у меня парктроники», – злилась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать.
Наконец, она припарковала машину, даже не задавив навязчивого помощника и уже собралась бежать в кабинет, как он схавтил ее за руки и, улыбаясь гнилыми зубами, предложил:
– Разрешите вас вечером пригласить в ресторан.
«О черт, – подумала женщина вырываясь и быстрыми шагами возвращаясь на рабочее место, – Теперь хоть на метро на работу приезжай».
***
Компьютер запищал, сообщая о пришедшей почте и Ольга Николаевна взглянула на экран.
Пришло приглашение на доклад шведского профессора Б. Ольга Николаевна прочитала тему доклада и разулыбалась. «Наконец-то наша контора пригласила грамотного докладчика», – подумала она и нажала кнопку «принять».
***
Невысокий плотный седоватый мужчина вялым голосом на хорошем английском рассказывал о своих последних разработках, периодически перелистывая слайды. Немногочисленная аудитория слушателей, утомленная монотонной речью на иностранном языке, с трудом сдерживала зевоту.
Дождавшись окончания доклада, Ольга Николаевна подошла к лектору и задала несколько вопросов на интересующие темы. Профессор оживился и между ними завязалась дискуссия.
Вскоре к ним присоединился Николай – молодой коллега из соседней лаборатории и дискуссия скатилась в банальный спор. Растратив аргументы или желание спорить Б. подошел к Ольге Николаевне вплотную, словно не замечая третьего собеседника стал приглашать в Швецию, предлагая совместную работу. Женщина тревожно поежилась и поняла, что беседу пора сворачивать. Она посмотрела в окно: длинная красная змейка стопарей на фоне темного неба подсказывала, что пора прощаться и уходить. Она улыбнулась и протянула руку.
– Профессор раскраснелся и, схватив Ольгину кисть двумя руками, посмотрел в лицо повлажневшими глазами и пригласил поужинать.
«Епт», – подумала Ольга Николаевна, вырвала руку и легкой походкой покинула аудиторию.
Подбегая к лифту она услышала шаги и как улитка вжалась в свое пальто.
– Забавный мужик, – услышала она голос Николая.
Ольга Николаевна облегченно вздохнула и обернулась.
– Вы на машине? – спросил Николай
– Нет, в последнее время езжу на метро.
– Давайте я вас подвезу.
Ольга Николаевна впервые за долгие годы сидела на пассажирском кресле, слушая музыку и стараясь инстинктивно не нажимать ногой на тормоз. Они немного посмеялись над Б., потом перешли на нерабочие темы. Николай шутил, рассказывая смешные истории из жизни.
В хорошем настроении она вышла из автомобиля и направилась домой.
***
Серое рабочее утро, снова засосало ее своей рутиной. Неожиданно дверь кабинета открылась, и на пороге появился Николай. Его лицо светилось от счастья. Он подсел к столу и, смотря ей в глаза, принялся болтать всякую ерунду. Ольга Николаевна вздрогнула и подумала: «Проклятый февраль».
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
