Электронная библиотека » Нина Охард » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Ручная кладь"


  • Текст добавлен: 16 октября 2020, 04:54


Автор книги: Нина Охард


Жанр: Рассказы, Малая форма


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Тепло и солнечно, я иду по узкой обочине дороги, с одной стороны мимо проносятся машины, с другой зеленеют и шелестят на ветру березки. «Песен еще недописанных, сколько скажи кукушка, ответь», – стучит в висках. У меня из глаз ручьем текут слезы. Я их не вытираю, и они капают мне на кроссовки, на асфальт, или просто ручейками стекают по лицу и одежде. «Солнце мое, взгляни на меня, моя ладонь превратилась в кулак», – беззвучно повторяют обкусанные в кровь губы. Я ни о чем не думаю, я просто иду. Руки сжимаются в кулаки с такой силой, что ногти впиваются мне в ладони. «Вот так, вот так, вот так», – стучит в голове.

Придя домой, я просто падаю на кровать и чувствую, как щиплет лицо солью от слез. «Не реветь, не реветь», – повторяет внутренний голос. «Не смей себя жалеть, ты справишься, ты сильная». Я не чувствую себя сильной и мне кажется, что я не справлюсь. Мне хочется просто сдохнуть, я устала, я больше не могу. Вот я сейчас просто лягу закрою глаза и умру, а дальше будь что будет, мне все равно. Нет, не будет, потому что есть сын. Я сажусь на кровать, нужно кому-нибудь позвонить, решаю я. Но кому?

Звоню своей однокурснице Ольге, из Оклахомы. Я рассказываю ей свою ситуацию с работой, делюсь своими проблемами, рассказываю, что меня снова отправят в Россию. Обсуждаем, что можно сделать, я хочу остаться в Бостоне, чтобы не мотаться по стране. Вспоминаем, что в Бостоне живет наш однокурсник. Звоню ему. Он дает телефон своего приятеля, который вроде как ищет программистов. Звоню. Мне устраивают мне интервью по телефону, сначала говорит со мной по-английски, потом переходит на русский, потому что уровень моих профессиональных знаний для него более важен, чем языковых. Честно сознаюсь, что не знаю новой библиотеки объектов, но его это не смущает. Они тоже пользуются старой, а вообще они под юниксом пишут. Кстати о юниксе, мы переходим на тему моих знаний в данной области. Мой уровень знаний его устраивает. Скорее всего меня возьмут, но нужно приехать в офис в рабочее время. Объясняю ситуацию с визой. Если моя компания закроет договор, то по закону я должна буду либо в течении 10 дней переоформить визу, либо нужно лететь домой и запрашивать новую. В противном случае я не получу грин кард. Он не понимает, почему меня это так напрягает, если я все равно хочу остаться здесь работать. Я объясняю, что у меня в России остался сын. Мы обсуждаем варианты как его сюда привезти. Я лежу на кровати и обсуждаю бытовые проблемы: жилье, страховку, школу для ребенка. У меня уже нет ни злобы, ни обиды, мне просто нужно понять, что делать дальше. В дверь кто-то стучит, я слышу, но не обращаю внимания. Стучат громче и настойчивее. Но я продолжаю обсуждение, мне все равно, что это за стук. Дверь открывается, входит Том.

–Я хотел узнать, что с тобой все в порядке. Я звонил, но у тебя постоянно занят телефон,– говорит он.

Приглашаю Тома зайти. Мне интересно, знал ли он все это. Хотя какое это имеет значение, и я не уверена, что он скажет мне правду. Том заводит опять песню, про свою несчастную жизнь, его опять бросают на другой проект и снова ему нужно лететь в Лос-Анжелос. Я слушаю его в фоновом режиме, меня больше волнуют другие проблемы. Он смотрит на меня и понимает, что говорит что-то не то.

–Тебе, конечно, тоже нужно лететь и значительно дальше,– говорит он.

Я молчу.

–Ты расстроена тем, что тебе придется вернуться в Россию, – наконец интересуется он.

–А ты хочешь, что бы я вернулась в Россию? – спрашиваю я

– Тебе нужно найти работу, и ты сможешь снова вернуться в Америку, – спокойно и равнодушно заявляет он. – Я могу тебе чем-то помочь?

–Сними мне жилье, я останусь, буду искать работу.

Он долго молчит, потом медленно, по словам произносит:

–Ты собираешься нарушить закон, если я буду тебе помогать, я тоже буду нарушать закон.

Его фраза вгоняет меня в ярость. Мне хочется вытолкать его наружу, прямо сейчас, немедленно и закрыть за ним дверь. Но я, молча, смотрю ему в глаза. Я ничего не понимаю. В голове крутится: "что ты сюда приперся, что ты хочешь от меня, какого хрена ты здесь стоишь, если ты не готов ничего для меня сделать?". Том говорит о служебных и личных взаимоотношениях, о том что сейчас я уже могу не боятся, что это повредит его карьере и еще какой то бред в том же духе. Какое мне дело, до карьеры, какие отношения, если ты летишь послезавтра в Лос-Анжелос, а я в Питер? Том плавно переходит на комплименты в мой адрес, он рассказывает о том какая я необыкновенная, как я не похожа на американских женщин, как я красива, умна, и как я ему нравлюсь. Он не может даже представить себе, как часто я слышу от мужиков этот бред, начиная от сантехников и заканчивая руководством банка, и как меня это все уже достало. Если ты не можешь сделать для меня пару мелких услуг, потому, что боишься нарушить закон, зачем ты вообще все это мне говоришь? Или ты думаешь, ты первый мужчина, который меня увидел и хочешь сделать мировое открытие? Мое молчание он истолковывает как непонимание.

–Ты позволишь мне остаться у тебя,– он быстрым взглядом осматривает мое жилье и спешно добавляет, или я могу пригласить к себе в отель?

Я отрицательно мотаю головой. Я хочу, чтобы он ушел.

–Почему, – удивленно спрашивает он.

–Я тебя не люблю, – говорю я.

–Это не проблема, – говорит он, – ты мне очень нравишься.

Он берет мои руки и сжимает. У него холодные и мокрые ладони, мне противно и я вырываюсь.

–Это проблема. Для меня это проблема.

Я перехожу на те фразы которые я учила в церковной общине и на резкие интонации.

–Почему? – Том откровенно недоумевает.

–Я люблю другого человека, – говорю я настолько спокойно, насколько могу сдержать свои эмоции.

–Ты кого-то другого ждешь? – переспрашивает он удивленно.

Я стою и смотрю в растерянности, потому что не знаю, какие нужны слова, чтобы он меня понял.

–Сегодня был тяжелый день, поэтому я устала и хочу спать, ты можешь идти, я не буду тебя задерживать, – я вываливаю весь словарный запас выученных мною за эти месяцы фраз.

–Ты действительно не хочешь, поехать со мной в отель?

–Нет.

–Если передумаешь, позвони, я буду ждать. Он лезет в карман и достает визитку. Здесь мой телефон, не стесняйся, звони.

Он крайне неохотно уходит.

Я ложусь на кровать и смотрю в потолок. Мир рушится у меня под ногами. Но мне уже все равно. Меня возвращают обратно к тем проблемам, которые я не хотела решать и от которых хотела убежать. Меня возвращают в Россию. Нет, я, конечно, могу остаться, и решать те проблемы которые возникнут, если я не вернусь.. Для начала никто не знает сколько времени займет переоформление визы, две три недели, месяц, я уже не говорю о том, что визу могут не дать, и что тогда? Вернуться в Россию, это тоже громко сказано, возвращаться мне некуда, у меня нет жилья, да и с работы, где я отсутствую уже пятый месяц, меня могут легко выгнать. У меня есть деньги, но на квартиру мне не хватит. Нужно либо брать кредит, либо судиться с бывшем мужем. Я пытаюсь взвесить те проблемы и эти, но ни те, ни другие мне не кажутся решаемыми. По крайней мере, легко решаемыми.

Пятница. У дома меня никто не ждет, и я иду на работу пешком. Когда я уже подхожу к дверям офиса, за мной останавливается машина, и я слышу, как меня окликает голос Тома. Я не оборачиваюсь, он бежит и хватает меня за плечо. Я поворачиваюсь, что бы высказать ему свое «фе» и от изумления «теряю челюсть». Передо мной стоит человек в майке, сандалиях на босу ногу и … семейных трусах до колена в цветочек (это здесь называется шорты). Что случилось? Пока мой мозг в авральном режиме ищет объяснение, «избили, изнасиловали, обокрали, выгнали из дома….», Том, улыбаясь, мне что-то говорит. Но я его не понимаю, все мои интеллектуальные ресурсы заняты поиском объяснения дурацкого внешнего вида. Наконец приходит понимание: «Пятница, сегодня пятница, офисный день». Прррр….

–Что? – я, конечно, не поняла ничего из того, что он мне сказал.

–Тебе нужно сдать дела, – Том явно огорчен тем, что я его не слушала.

–Да конечно. Я знаю.

Мы идем в офис. В моей комнатенке пусто, нет ни стола, ни стула, ни компьютера. На полу стоит коробка, в которую побросали мои личные вещи. У меня в душе наступает такая же пустота. Как они быстро все убрали, мелькает в голове. Пита еще нет. Я иду к секретарше, подписываю стопки бумаг. Она отдает мне билеты на самолет и должна у меня забрать сим карту и телефон. Вынимаю и отдаю сим карту, но прошу, чтобы оставили телефон, в подарок. Она не может принять такое решение, телефон стоит 350 долларов, это больше допустимой суммы подарка, поэтому только на усмотрение менеджера.

К одиннадцати приезжает Пит и день уходит на сдачу ему дел, он смотрит мои программы, ругается, что я пишу мало комментариев, раскладывает все по папкам.

–Вот ты где, а я тебя всюду ищу.

Том заходит с таким видом, как будто мы с Питом занимаемся не работой, а сексом.

–Мне нужно с тобой поговорить, – он берет меня за локоть и выводит в коридор.

–Дана (секретарша) мне сказала, что ты не отдала ей телефон.

Он смотрит на меня спокойно и холодно.

Я немного растеряна этой резкой переменой тона, достаю телефон и спрашиваю, нельзя ли мне его оставить себе в качестве бонуса. Том совершенно спокойным, официальным тоном, рассказывает мне, что бонусы будут выдаваться в конце года, по решению собрания акционеров, а телефон, это собственность компании и он вынужден его у меня забрать. Он не видит здесь никакой проблемы, потому что такой аппарат можно купить в магазине, который расположен неподалеку. Кроме того, в этом магазине, хороший выбор и можно даже купить более современную модель.

– Это очень дорого для меня, я не могу себе сейчас это позволить, – говорю я.

У меня такое чувство, что меня сейчас вырвет. Я отдаю Тому телефон, извиняюсь и быстрым шагом направляюсь в сторону туалета.

По дороге меня за руку хватает Андрэ. Он протягивает мне свой телефон.

–Возьми, это подарок. Я все равно хотел себе купить новый.

Андрэ немного смущен, щеки его порозовели, и он глупо улыбается. Я отказываюсь, я не могу у него забрать телефон, это и для меня и для него очень дорого. Андрэ настойчив. Он уже присмотрел себе новую модель, но она дорогая, и пока у него есть старый телефон, он не купит себе новый. Меня разрывает между «хочу» и «не удобно», но «хочу» побеждает и я благодарю Андрэ и забираю телефон. Андрэ тоже счастлив, он уже сдал дела и теперь спешит в магазин за новой игрушкой. Я выхожу на улицу. Вокруг нашего знания огромная парковка. Мне хочется сесть и посидеть, но некуда. Я стою, прислонившись к стене. Я ни о чем не думаю, просто греюсь на солнце. Время проходит незаметно, я не смотрю на часы. Я вдруг замечаю, что лето в полном разгаре, все вокруг утопает в зелени, поют птицы. По дороге проносятся автомобили, народ спешит на викенд. Я никуда не спешу. Мне некуда больше спешить. Из дверей офиса выходит Пит.

–Ты здесь? – он становится рядом и мы стоим молча. Потом Пит начинает говорить про то, что лето, что хочется в отпуск, но из-за работы он ничего не может спланировать. Расспрашивает меня о Санкт-Петербурге. Он давно мечтает туда съездить с сыном на каникулы. Особенно ему хочется в Эрмитаж и Петродворец. Я слушаю, иногда поддакиваю и киваю. Вспоминается вопрос Тома, про медведей, улыбаюсь и теряю нить разговора. Пит не понимает моей реакции на свои слова, спрашивает, что смешного он сказал. Я рассказываю о медведях. Питу не кажется это смешным. Он презрительно морщится и фыркает:

–Что ты хочешь, он же сейл (продавец).

В это слово Пит вкладывает какой-то одному ему понятный смысл.

Сегодня пятница, короткий день, люди потихоньку расходятся из офиса. Я спрашиваю у Пита, когда он закончит. Он недоуменно разводит руками и говорит, что теперь он постоянно свободен. Я прошу меня подвести. Мне нужно забрать с работы, скопившиеся здесь личные вещи, но просить Тома я не хочу. Пит поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза:

–Это что, месть? – спрашивает он. Я не понимаю, о чем он говорит, и пытаюсь его переспросить. Но он не слушает меня, и продолжает:

–Зачем ты это делаешь? Ты разве не видишь, что ты вытворяешь? Зачем тебе это? Это что такая игра, называется, сломай человеку жизнь? – Пит искренне негодует. Я пытаюсь заставить его пояснить мне сказанное, но он отмахивается:

–Ты только передо мной не претворяйся, что ты плохо понимаешь по-английски, я тебя уже много лет знаю. Ты все прекрасно понимаешь, не хуже остальных. Наступает тишина, и, выдержав паузу и немного успокоившись, Пит продолжает:

–Ты сама все видишь, он голову потерял, ходит за тобой как тень, а ты развлекаешься.

–Ты же сам его недолюбливаешь, что ж так о нем вдруг так забеспокоился?

–Я говорю не о нем, а о тебе. Я не понимаю, зачем ты все это делаешь. Какое может быть удовольствие человека мучить. Ты уедешь и забудешь о нем, а он останется с этим жить.

–Да ладно, он обо мне забудет еще до того, как мой самолет оторвется от земли.

Пит качает головой.

–Не забудет, есть вещи, которые очень сложно забыть.

Я ехидно улыбаюсь и смотрю ему в глаза:

–Питер, ты все эти годы помнил меня и скучал?

Пит снова возмущен:

– Причем тут я? У меня есть жена, которую я люблю.

–Ты не поверишь, но у Тома тоже есть жена!

Пит явно взбешен:

– Да причем тут жена!

Я стараюсь, говорить как можно более ласково, смотря Питу прямо в глаза:

–Питер, но я действительно не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. Что я такого сделала неверного?

–Неверного? Что ты сделала неверного? Ты просто сломала ему жизнь! Нина не нужно прикидываться наивной, ты достаточно красива, чтобы производить впечатление, и достаточно умна, чтобы этим пользоваться. Но я не понимаю одного, зачем ты это делаешь? Какая у тебя цель? Выйти за него замуж? Заставить его найти тебе высокооплачиваемую работу? Какой во всем этом был смысл? Замуж ты за него не пойдешь, тебе это не нужно, да и в России у тебя наверняка мужчина есть, и – он сделал паузу и посмотрел на меня неприязненно – наверняка не один мужчина есть. Работу ты найдешь и без него и лучше и быстрее. Зачем тогда все это? Что это игра, развлечение у вас такое национальное у русских?

Я не знаю, что ответить. Во-первых, я не думаю, что у Тома есть ко мне какие-то серьезные чувства, а во вторых я ничего не делала. Ну, или мне кажется, что я ничего не делала.

– И что я должна сделать, – спрашиваю я.

–Теперь я не знаю, Пита удивляет мой вопрос – тебе лучше знать. Мы молчим.

–Поговори с ним, – говорит Пит, выдержав длительную паузу. – И хотя бы извинись.

–За что извинится? – здесь уже начинает заносить меня.

–Что я сделала такого, за что мне следует извиняться?

Пит смотрит на меня в упор, и, наконец, до него доходит то, что я ничего не поняла.

–Его могут уволить, из-за тебя.

–Что? С какой стати?

–Причина в том, твое увольнение рассматривают, как сексуальное домогательство.

–У нас не было секса.

Он смотрит на меня с недоверием, задумывается на несколько секунд и продолжает:

–Это не важно.

–А что важно?

–Важно то, что это дошло до акционеров.

–Я никому ничего не говорила.

Пит мне не верит, это видно по его лицу, но тем ни менее говорит:

–Это Америка Нина. Здесь такие вещи сложно скрывать.

Мы стоим молча, я все равно ничего не понимаю, кроме того что меня впутали в какую то интригу. Неожиданно в моем мозгу появляется догадка, а на лице улыбка:

–А это тебе Том рассказал?

–Что? – Пит не понимает или делает вид, что не понял о чем я.

–Про акционеров?

Питер смотрит на меня непонимающе:

–Да, а что?

«Во дерьмо», думаю я, но вслух говорю:

–Ничего, просто спросила. Ты меня не отвезешь? – Я улыбаюсь и смотрю на него с мольбой.

–Ты обещаешь мне, ты поговоришь с ним до отъезда?

–Да, обещаю, отвези меня, пожалуйста.

Пит наконец соглашается и везет меня домой. По дороге мы молчим. Мне еще нужно пройти по магазинам, купить всем подарки. Поэтому я закидываю коробку с вещами и иду за покупками. Я боюсь, что вечером у дома меня будет ждать Том, не даром же он сочинил эту трогательную историю. Я не знаю, что ему сказать. У меня полная уверенность в том, что все его чувства ко мне начинаются и заканчиваются чисто физиологическими потребностями. Несмотря на гневную брань Пита, я не считаю себя виноватой, и не считаю, что это серьезно. Я не верю ни в какие сказки про акционеров и решаю для себя, что поговорка с глаз долой из сердца вон, в данном случае вполне оправдана. Поэтому в магазине я болтаюсь до позднего вечера, и ухожу, когда уже витрины начинают закрываться и повсюду гаснет свет. Домой возвращаюсь в полной темноте.

Утром, пока жду риэлтора, собираю вещи. Она опаздывает, входит, почти вбегает без стука. Когда открывается дверь, падает записка, риелтор поднимает с пола бумажку, и отдает мне. Это записка от Тома, не читая, кладу ее в карман куртки. Риелтор внимательно осматривает квартиру, заключает, что все в порядке, мы подписываем бумаги, я получаю назад залог, а она ключи. Все. Внизу меня уже ждет такси.

Звоню меня отводят в переговорную комнату. Приходят еще несколько человек. Мне сначала задают вопросы, чем я занималась и занимаюсь, затем начинают спрашивать по синтаксису языка Си. Для них женщина, программирующая, да еще знающая юникс – это экзотика. На меня смотрят с нескрываемым интересом, и даже просят написать коротенькую программу. Пишу. Мужчины довольны. Переходят к обсуждению зарплаты. Прошу шесть тысяч. Понимаю, что попросила мало, потому что соглашаются сразу. Ерунда, теперь все хорошо, только нужно дождаться, когда будет виза. Выхожу на улицу, стою посреди тротуара вместе с чемоданом, у меня еще есть время до вылета, но чемодан сильно портит мне мобильность, и я не знаю, что мне делать. Машинально засовываю руку в карман за телефоном, которого теперь там нет, и вытаскиваю записку Тома.

Ночь. Над головой звездное небо и огромная, предательская луна, которая не позволяет скрыться. Я падаю, прячусь, но меня находят, и приходится снова изо всех сил бежать по бесконечно длинному полю. Ноги вязнут в высокой траве, становятся ватными. Мне тяжело, я совершенно выдохлась, но все равно нужно бежать, бежать. За мной гонятся люди, я смотрю на их лица, но никого из них не узнаю, я никогда раньше их не видела и не знаю, зачем они за мной бегут. Вот, наконец, спасение, впереди обрыв, а внизу течет река. На мгновенье я замираю, потому что с обрыва открывается потрясающий вид. Мост через реку подсвечен и в воде отражаются разноцветные блестки подсветки, и необыкновенно яркий свет звезд и луны. Надо бежать, меня настигают, останавливаться нельзя я прыгаю, лечу вниз и уже перед тем как в погрузиться в воду понимаю, что это не вода, это течет расплавленный металл, и именно поэтому он так красиво и переливается всеми цветами радуги. Я зависаю в воздухе над этой металлической рекой и зажмуриваю глаза от ужаса. Выхода нет: или я сейчас упаду в этот жидкий металл или меня поймают. Я чувствую, как меня настигают, кто-то трогает за плечо и зовет по имени. Все, это конец. Я поднимаю голову, открываю глаза и просыпаюсь. Вокруг темно, рядом со мной спит мужчина. «Кто это?» В темноте я не могу рассмотреть его лицо. «Где я?» Я пытаюсь отделить сон от реальности, судорожно протираю глаза, но все равно не понимаю, где я нахожусь.

– Нина, – окликает меня тихий женский голос. Я всматриваюсь в темноту, туда, откуда доносится зов, и вижу девушку, одетую как стюардесса. Реальность возвращается. Самолет, я в самолете и лечу домой.

– Вы Нина, вы летите в Санкт-Петербург и у вас пересадка во Франкфурте? – спрашивает она меня.

–Да, – я послушно киваю головой.

–У вас есть немецкая виза? – продолжает она?

–Нет.

Я начинаю понимать, что меня поджидает очередной сюрприз.

–У вас будет очень маленькое время на пересадку, около пятнадцати минут, вы не могли бы, взять ручную кладь и пойти со мной?

–Да, я снова киваю головой и начинаю перелезать через спящего рядом со мной мужика. Главное ничего не забыть.

Меня отводят бизнес класс, здесь тоже все еще спят. Меня и еще одного пассажира сажают рядом с выходом. Стюардесса объясняет, что самолет немного опоздает, поэтому нас отвезут прямо к другому самолету. Она просит наши документы и посадочные талоны. Мы отдаем ей паспорта, она забирает и уходит.

– Во, фашисты, вечно накосячат, а нам потом расхлебывай!– говорит мой новый сосед неожиданно громко и по-русски. Я вздрагиваю.

–Кстати меня Вова зовут, – продолжает он так же громко, – а тебя?

Я прижимаю палец к губам и показываю на спящих вокруг нас людей. Вова недоуменно пожимает плечами и разваливается в кресле.

–Нет, чтобы сразу сюда посадили, – ворчит он себе под нос, и через пару минут издает ровный могучий храп.

Иллюминаторы закрыты, я сижу на кресле ближе к проходу, и мне его не открыть. Я смотрю вперед. Дверь в кабину пилотов открыта, стюардесса разносит пилотам кофе и еду. Впереди тоже ничего не видно, на лобовом стекле отражается приборная доска. Любуюсь огоньками на стекле и погружаюсь в свои невеселые мысли.

«Зачем он это сделал?», – думаю я о Томе, пытаясь найти хотя бы какое-то рациональное зерно в его поведении. «Скучно ему, – говорит мой внутренний голос. – У него все есть, деньги, дом, он облизан и залюблен со всех сторон, ему не о чем беспокоиться. Ему даже о потере работы не нужно переживать, он акционер и совладелец группы компаний. А душа хочет трудиться. Тебя же учили в школе, что душа обязана трудиться. Его, наверное, тоже учили, не даром он про Достоевского говорил, вот он и трудится, создает себе повод пострадать. Теперь у него есть настоящая тема– я ее люблю, а она уехала в Россию. Посмотрите на меня, как я страдаю. Круто же». А если я там умру? – пытаюсь я спорить с внутренним голосом. «Умрешь – так это еще и лучше, мертвых любить легче, они ничего не просят, ничего делать для них не надо, да и страдать по ним проще – диван, кальян и танец теней из «Баядерки»». А Виталик? – спрашиваю я, но тут же запрещаю себе про это думать. Слишком страшной мне кажется эта правда.

Вскоре мой нос улавливает запах еды. В эконом классе уже разносят завтрак, но здесь еще тихо и темно. Видя, что я не сплю, стюардесса приносит мне еду. Есть совершенно не хочется, прошу кофе. Кофе все такой же мерзкий, выливаю в него два пакета сливок и высыпаю четыре пакетика сахара, но все равно он горчит на вкус. Вспоминаю, какой у нас замечательный кофе на работе. Воспоминания снова загоняют меня в тоску. Наконец начинают будить и бизнес класс. Хотя еще не объявили о том, что мы снижаемся, я чувствую, как самолет начинает терять высоту. Пилоты выключают освещение в кабине и сквозь лобовое стекло виднеются огоньки городов. Я подвигаюсь поближе к проходу, чтобы лучше видеть, но стюардесса закрывает дверь в кабину пилотов.

Мы во Франкфурте. Шасси стукаются о посадочную полосу, и двигатели включаются в реверсный режим. Нас с Вовой выводят из самолета первыми, мы ждем, пока снимут наши чемоданы и садимся на электромобиль, который быстро мчит нас по летному полю. Наш рейс ждет только нас, стюардесса отдает наши паспорта, и мы садимся в самолет.

Самолет в Питер почти пустой. Пока я укладываю коробки с Лего в багажное отделение над своим креслом, Вова оглядывает меня критическим взглядом:

–А ты ничего, – говорит он, осматривая с ног, – у тебя мужик есть?

Я поворачиваюсь к Вове, молчу, улыбаюсь и занимаю место у окна.

–У меня конечно баба получше была, но я от нее ушел. Достала она меня своими скандалами. Поеду в Питер, у меня там сестра живет в Купчино, ты знаешь, где Купчино? Это где Бухарестская, Будапештская, ну вобщем где-то там. Ты сама-то Питерская?

– Да, – киваю головой. У меня нет никакого желания с ним ни о чем говорить, но он своим грузным, стокиллограмовым телом закрыл мне все пути к бегству. И я молча слушаю, не возражая, ожидая когда он, наконец, выговорится и замолчит.

– А в Америке что делала? Мужика себе искала? Интеллигентика небось! И чего вы все так любите этих интеллигентиков, ну да разве они мужики, они ж и сделать ничего не могут. Я тут одному профессору туалет чинил, этот дурак не мог даже гайку поменять, я знаешь, сколько с него взял? Пусть платит, раз он профессор. Нет, ну ты подумай, ну какой же он умный, если не может даже в унитазе гайку поменять? А вот еще один,… – Вову понесло. – Я в Америке, десять лет был, кем я только не работал, я все умею делать, я на бензоколонке работал, и сантехником работал, вот кто тебе дома сможет кран починить? А я могу!

Я не слушаю этот поток сознания, думаю о том, что если у меня хватит денег купить квартиру, то уж на краны, которые не надо чинить я тоже найду. Но Вова уже вошел в раж и не останавливается. Он говорит, говорит без конца. Наконец нам приносят еду, и Вова на время замолкает.

–Слушай, тебя как зовут?– говорит он стюардессе с набитым ртом, пытаясь поймать ее за ногу. Стюардесса ловко отскакивает, и Вовина рука беспомощно падает в проход.

–Я битте? – спрашивает очаровательное, белокурое, длинноногое создание мило улыбаясь.

–Слушай, ты по ихнему шпрехаешь, спроси как ее зовут, – говорит он, обращаясь ко мне и запихивая в рот остатки завтрака.

–Ай ам ссори, – говорю я девушке и передаю, что Вова хочет с ней познакомиться. Стюардесса улыбается и показывает бирку с именем, приколотую к кофточке.

–Ха-на, по слогам читает Вова, ну это же Аня по-нашему.

–Анечка, – говорит он стюардессе по-русски, – принеси нам с – он оборачивается в мою сторону и понимает, что не знает, как меня зовут. Принеси нам что-нибудь выпить, а то…

Стюардесса улыбается, бросает:

–Айне моменте битте – и уходит. Вместо нее приходит уже другая. Это уже не юная белокурая красавица, а женщина средних лет, среднего телосложения и понятно, что она не будет отпрыгивать от Вовиных объятий и вполне может за себя постоять.

–Что вы хотите, – спрашивает она по-русски.

–Нам бы выпить чего-нибудь, – говорит Вова.

–Чай кофе, сок, кола, пиво, – перечисляет стюардесса.

– Не, нам бы водочки. Маленькую. Он показывает размер между мизинцем и большим пальцем руки.

–К сожалению, водки нет, есть виски, но только в бизнес классе.

Вова встает и обнимает стюардесу.

–Тебя как зовут? Меня Вова зовут. Вот послушай. Он уводит ее на несколько шагов в сторону выхода.

–Я это виски, это ж хуже нашей самогонки, ты пойми, я десять лет в России не был…

Я рада, что Вова ушел, и я не слышу, о чем он говорит. Я ковыряю вилкой в омлете, пытаясь выковырять кусочки колбасы, и размышляю на тему, почему у немцев такая любовь к яйцам. Возвращается очаровательная Хана и предлагает кофе. Кофе очень хочется, но этого кофе, нет, не хочется, спасибо, можно чаю? С лимоном конечно, спасибо.

–Данке шон! – девушка стремительно проскакивает передние ряды, где расположился Вова с другой стюардессой. С ними все в порядке. Вова сидит ко мне спиной, и его лицо я не вижу, зато вижу счастливую стюардессу. Она вся раскраснелась и загадочно улыбается.

Я смотрю вниз, в иллюминатор на ровные квадратики земли и размышляю: это еще Германия или уже Польша. Мне почему-то ясно, что это не Россия, нет у нас таких квадратиков, да и быть не может. Вскоре квадратики пропадают в сплошной облачности. Какое-то время мы летим навстречу солнцу, и я, любуясь блестящими в солнечных лучах облаками. Затем самолет немного меняет курс, солнце начинает светить в лицо, я закрываю шторку и пробую уснуть.

–Да кстати,– Вова плюхается на свое место,– ты, где живешь? – давай вместе такси закажем, а то у меня русских денег нет, – выдает он коммерческое предложение.

–Меня будут встречать, – заявляю я самоуверенно, хотя никакой уверенности у меня нет. В любом случае везти Вову в Купчино я не хочу.

–А тебя что мужик здесь? – удивленно спрашивает Вова.

–Да, – отвечаю я, не желая вдаваться ни в какие подробности.

– А что ты в Америке делала? – недоумевает он.

–Работала, – спокойно отвечаю я.

–Работала? – Вова искренне удивлен

– Это этой, как ее там, аейпаер, с детьми, что ли сидела?– продолжает он меня настойчиво допрашивать.

– Нет, не с детьми, – мне не хочется ничего ему говорить, и я хочу, чтобы он отстал.

–Да что ты прям как китаец какой-то, – Вова надулся и покраснел, он просто вне себя от негодования, – ты, что нормально сказать не можешь, почему из тебя нужно все клещами вытаскивать?

–Я работала на компьютере, программы писала.

Он меня уже достал, но я понимаю, что сбежать в самолете мне некуда.

–А ты в компьютерах шаришь! Так за это сумасшедшие бабки платят.

У Вовы загораются глаза:

– Случай у меня друган есть, он как раз этим занимается, хочешь, я тебя с ним познакомлю, ему позарез компьютерщики нужны.

– Нет спасибо, не надо, у меня все есть и работа тоже.

Я уже не знаю, как от него отделаться, и смотрю по сторонам в надежде на спасение.

– Дай мне свой телефон,

Вова шарит по карманам, находит карандаш, отрывает клочок бумаги журнала, который лежит в кармане кресла и готовиться записать номер.

–Нет у меня телефона, – я судорожно думаю, что бы такое поправдоподобнее соврать, – я буду квартиру покупать, – машинально произношу я.

Вова задумывается, и царапает по бумаге карандашом.

–Вот. Позвони, завтра. Нет завтра не надо, лучше послезавтра. Послезавтра обязательно позвони! У меня друган есть, ему во как (Вова проводит ладонью по горлу) компьютерщики нужны.

Я беру огрызок бумажки, кладу в карман. Наконец приходит мое спасенье – загорается табло «пристегните ремни». Самолет ныряет сквозь облака, и в иллюминаторе появляются до боли знакомые очертания родного города. «Я вернулась, в мой город, знакомый до слез», – выплывает из памяти. «Гуд бай Америка…».

Выхожу из здания аэропорта и попадаю в объятья Виталика. Боже как хорошо, я дома, я вернулась, я снова рядом с любимыми людьми. Тревоги и переживания разом уходят в небытие, меня захватывает волна простого человеческого счастья. Теперь все будет хорошо. Виталик тоже счастлив, он скучал, он не может разжать руки. Мы садимся в машину. При виде автомобиля, настроение у Виталика портится. Он начинает жаловаться, что машина совершенно сгнила, и он постоянно ее ремонтирует. Но раздираемый между двумя желаниями жаловаться и хвастаться одновременно, он тут же переходит к хорошим новостям. Он поменял работу, его пригласили на должность начальника управления в другой банк. Он, взахлеб, рассказывает о новой должности. Я спрашиваю, почему он машину не поменяет, вроде не солидно на такой машине ездить начальнику управления. Выясняется, что денег пока платят не очень много, на новую машину не хватает. Мы приезжаем в дом моей подруги, где я жила до отъезда. Я распаковываю вещи и дарю Виталику подарок – электронный переводчик. Он в восторге, долго не может наиграться. Наконец, убирает в карман куртки, и я получаю свою порцию благодарности в виде объятий и поцелуев. Теперь моя очередь рассказывать, но вместо этого я делюсь планами, предлагаю ему продать квартиру, я добавлю денег, и мы купим жилье в центре, машину и сделаем ремонт и будем жить не хуже чем в Америке. Он молчит.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации