Текст книги "Санаторий имени Ленина"

Башмачков предлагает план

Утром Лина сидела, как обычно, на Аллее писателей и шарила по интернету в поисках информации. Она забивала в поисковик все, что могло быть хоть как-то связано с Санаторием имени Ленина. Вскоре солнце стало припекать, и Лине пришлось напялить белую соломенную шляпку с цветком на алой ленте, игриво опоясывавшей тулью. Впрочем, в тот момент ее раздражало не только солнце, но и бесполезный для серьезных поисков интернет. Никакой ценной информации обнаружить так и не удалось. Справочные сайты сообщали, что в советское время на этом месте была «всесоюзная здравница», и что Санаторий имени Ленина принимал отдыхающих по профсоюзным путевкам изо всех краев и областей страны. На официальном сайте санатория подробно расписывались климатические преимущества этих мест, целебные свойства минеральной воды из местных источников и предлагалось множество платных., к тому же весьма недешевых процедур, главным образом, из области косметологии. Разумеется, ни о какой «Черной розе» нигде даже вскользь не упоминалось.

– Черт побери, дурацкий интернет! Впервые не за что ухватиться, – думала Лина с досадой. – Если следовать официальным источникам, то получается, что все рассказы о «Черной розе» – обычная деревенская легенда. Никакой информации! Настоящий заговор молчания. Как будто, это устное творчество местных жителей. Что-то вроде детских страшилок о «Черном чемоданчике» или о «Красной руке в черной перчатке». Взрослые ведь тоже любят пугать друг друга немыслимыми историями, которые никто никогда не проверял. В особенности этот жанр процветает в провинции, где информации из столицы не слишком доверяют. Каких только триллеров не изобретают в российской глубинке! Если верить тамошним сплетням, все российские звезды умирают не своей смертью, а на родных просторах проживают тысячи несчастных внебрачных детей и покинутых жен знаменитостей. Лина вспомнила, как в восьмидесятые ее могилевская тетя подралась на собственном юбилее со снохой, поскольку дамы не могли определиться, сколько до точности «в граммах» мужей было у Аллы Пугачевой.

В общем, странное дело. С одной стороны, «Черная роза» явно существовала в реальности, коль скоро о ней рассказывали самые разные люди. Она вспомнила разговоры с Марго, с завклубом Инессой, с массажистом Ни Ли, с Надирой, наконец. С другой стороны, никаких подтверждений ее существования на просторах Сети Лина, как ни старалась, обнаружить так и не смогла.

Солнце припекало все сильнее. Лина пересела в беседку и продолжала размышлять. В появлении «Черной розы» не было ничего удивительного, так как в девяностые годы подобные заведения возникали повсюду, как грибы после дождя. Мужчины тогда дорвались до запретных плодов общества потребления и стремились скорее попробовать недоступные прежде удовольствия. Так деревенские кобели, сорвавшись с цепи, стараются набегаться и натрахаться на месяц вперед. Одним словом, Лина не сомневалась в том, что бордель «Черная роза» действительно принимал клиентов. А раз был бордель, были и проститутки – тоже истина, не подлежавшая сомнению… Но то, что девушки из «Черной розы» бесследно исчезали… Больше похоже на сказки братьев Гримм. В одной сказке Мальчик с пальчик, которого родители отправили в лес на верную гибель разбрасывал камешки, в другой косточки девушки, зарытые под розовы кустом, вдруг начинали говорить… Словом, вариантов, куда могли деться девушки из «Черной розы», существовало множество. Секс-работницы могли сбежать из борделя и махнуть куда-нибудь далеко-далеко, туда, где их никто не знает. Возможно, они надеялись начать новую жизнь. Или они могли выйти замуж и сменить фамилию – с проститутками это нечасто, но все же случается. В конце концов, девушки могли податься за границу, польстившись на заработки в твердой валюте, и попасть там в сексуальное рабство…

В общем, версий у Лины было множество, только вот как проверить их спустя двадцать пять лет?

– Привет, детектив в соломенной шляпке! Поисковик тебе в помощь!

Башмачков незаметно подкрался сзади и нежно поцеловал Лину в затылок. Одновременно он ухитрился засунуть ей за ворот что-то скользкое и живое. Лина вскрикнула, вскочила и принялась трясти платье, пока из него не выпал на дорожку крупный жук-рогач.

– Эй, Башмачков! Что за подростковые приколы! Как говорили у нас в школе, «За такие шутки в зубах бывают промежутки!».

– Ладно, Линок, не кипятись, я просто решил тебя немножко взбодрить, а то ты в этой богадельне совсем скисла. Короче, у меня есть кое-какие новости.

– Выкладывай! – приказала Лина.

– Следовательница Аллочка считает, что Марго задушил какой-то не слишком крепкий человек, потому что, подкрадываясь к ней по глине, он для надежности хватался за дерево. На ветке был обнаружен кусочек ткани от куртки, а на самой площадке найдено множество следов от мужских ботинок. Прикинь: один след был явно глубже другого. Похоже, этот бандюга заметно хромал.

– И что нам дает такое знание? – усмехнулась Лина.

– А то, что, возможно, убийца был из отдыхающих. Надо повнимательнее присмотреться ко всем этим якобы убогим инвалидам с палочками и с костылями, которые рассекают тут вечерами и кадрят тебя без зазрения совести. Иногда они бывают физически очень сильными, так что не теряй, пожалуйста, бдительности.

– Поиск убийцы – дело второстепенное, – охладила Лина его пыл, – для начала надо выяснить одну вещь. Зачем Марго притащилась ночью в самый дальний угол парка, и кто ее там поджидал? Сомневаюсь, что она собиралась продавать в этой глуши свой хваленый мед вместе с малосольной закуской…

– Возможно, кто-то из знакомых заранее назначил Марго свидание ночью именно в этом глухом углу, чтобы их вдвоем никто не увидел.

Башмачок стянул с Лины шляпку и, дурачась, нацепил ее на себя. Лина не выдержала и расхохоталась. Очень уж уморительно выглядел долговязый Башмачков в белой дамской шляпке с алым цветком.

– Лин, а ты пришла бы ко мне в тот глухой угол парка ночью на свидание? – спросил он, слегка заикаясь. Внезапно его голос стал глухим и низким, и Лина, перестав смеяться, взглянула на бывшего бойфренда с немалым удивлением.

– Раньше, думаю, не просто пришла – прилетела бы на крыльях, а теперь, если честно, не знаю, – тихо сказала она. – Я вот о чем думаю: а вдруг убийца, как пишут в детективных романах, захочет вернуться на место преступления?

– Тем более тогда надо поставить следственный эксперимент. – обрадовался Башмачков. – Давай сегодня же встретимся в том же глухом месте после отбоя и заодно проверим, кто и зачем ошивался там прошлой ночью.

– После отбоя? Ты с ума сошел! Что я скажу моей соседке бабе Зое? – растерялась Лина. – Она уже с утра грозилась запереть на ключ изнутри наш номер в девять вечера.

– Скажешь всю правду: что ты нашла мужчину своей мечты, приехавшего сюда в поисках сомнительных удовольствий! – рассмеялся Башмачков. – Ну или что тебе внезапно стало плохо, и ты пошла искать дежурного врача. Надеюсь, хоть это в лечебно-оздоровительном учреждении является уважительной причиной?

– Надеяться не вредно, – задорно ответила Лина.

Башмачков вдруг резко наклонился и поцеловал ее в губы, окончательно сбив сыщицу с делового тона.

Поверх барьеров

Когда за окном стихли звуки танцплощадки и фонари, щедро освещавшие липовый парк, погасли, Лина накинула ветровку, натянула кроссовки и принялась осторожно красться к двери.

– Куда? – бдительно спросила баба Зоя, приоткрыв один глаз. Она закряхтела, поднялась и наконец уселась на кровать, испепеляя соседку недовольным взглядом.

– Что-то мне нехорошо, – простонала Лина. – пойду-ка поищу дежурного врача.

– Лежи тихо, я сама ее позову, – строго приказала баба Зоя.

– Нет, вы не поняли, Зоя Ивановна, мне душно. Я должна выйти подышать воздухом, – уперлась Лина. – Спите спокойно, у меня свой ключ есть.

Баба Зоя проворчала что-то насчет того, что глаз теперь не сомкнет, однако все же с возмущенным пыхтением улеглась на громко скрипнувшую койку.

Вот это да! Входная дверь в корпус была заперта, а на ней красовалась табличка: «Уважаемые отдыхающие, соблюдайте режим, В 23 часа дверь в корпус закрывается».

Лина двинулась по длинному коридору. Дверь в комнату дежурной медсестры оказалась открыта.

– Томочка, добрый вечер! – ласково проворковала Лина. – Мне что-то стало нехорошо. Хочется подышать воздухом, а соседка постоянно окно закрывает, боится сквозняков.

– Дверь заперта, вы что не поняли? – проворчала медсестра, не отрываясь от любовного романа. – Почитайте у входа правила проживания в корпусе.

– Томочка, ну пожалуйста, откройте дверь, очень нужно выйти, – заканючила Лина и в подтверждение своих серьезных намерений положила на край стола, о который опиралась медсестра, большую шоколадку.

– Ладно, не скулите. Каждую смену – та же история. Ну что с вами, с этакими «ягодками опять» поделаешь! Не молодая, а туда же, – буркнула Томочка и неохотно поднялась из-за стола. Когда медсестра запирала за ней дверь, Лина услышала ее тихое ворчание:

– Ходят в парк на бл@дки – вместо зарядки.

Сразу стало весело и не страшно. Лина расхохоталась и поспешила по проторенной дорожке на Аллею писателей.

Следственный эксперимент

Знакомую долговязую фигуру Башмачкова, топтавшегося под фонарем, Лина заприметила издалека. Неожиданно для себя она подумала:

«Вообще-то Валерка неплохо выглядит! Во всяком случае, это «мой» тип мужчины: высокий рост, сухощавая фигура, длинные ноги, узкое, как у борзой, лицо с умными и синими, как у хаски, глазами… Блин, что за собачьи сравнения? Впрочем, Башмачков и впрямь верный, как овчарка и ласковый, как пудель. Наверное, это я виновата: вечно придираюсь к нему не по делу. Нормальный мужик! Кто вообще-то лучше его на нашей Евразийской равнине? Неужто эти шебутные, к тому же щербатые дедки, наводнившие санаторий и падкие на выпивку и на дамочек средних лет? Впрочем, те вообще как поклонники пока что не рассматриваются. Нет, ну а сам-то Башмачков? Тоже хорош гусь, каждый раз выводит из себя своим писательским эгоизмом и наплевательским отношением к моим просьбам. Ой, нет, опять не туда занесло. Каким таким уж «наплевательским», если взял, да и примчался из Москвы по первому зову, а теперь еще и притащился ради меня в это безлюдное место на ночь глядя».

Башмачков стоял под фонарем рядом с гипсовым бюстом Байрона, покрытым серебряной краской и не догадывался о противоречивых мыслях, раздиравших Лину. Он и сам чем-то смахивал на мятежного английского лорда – то ли гордым взглядом, то ли растрепанной на ветру шевелюрой с легкой сединой. Литератор опирался рукой о скамейку и напряженно вглядывался в темноту, поджидая подругу. Башмачков выглядел бодрым, его устойчивая фигура воплощала собой уверенность, хотя, по-видимому, сидеть на скамейке под фонарем и спокойно изучать звездное небо над санаторием даже он сейчас не смог бы. Лине же покой только снился. Ее сердце трепетало, словно куцый хвостик бульдожки. Нет, «собачьи» сравнения решительно не отпускали ее в эту ночь! Сыщица сделала над собой усилие и постаралась убедить себя, что пока ничего страшного не происходит, однако это не помогло. Тогда она попыталась сконцентрировать в верхнем данцзяне энергию Ци, как учил их тренер по гимнастике Цигун, но древние китайские методики оказались бесполезными в пугающей темноте старого парка.

Башмачков наконец заметил Лину, ступившую в круг света, решительно взял ее за руку и скомандовал: «Пошли!». Лина сделал вид, что ей совсем не страшно, однако в ответ судорожно сжала ледяные пальцы Башмачкова.

Они обогнули дальний угол водолечебницы, затем, пробравшись сквозь кусты, вышли на небольшую площадку, слегка освещенную дальним фонарем. Впрочем, света было достаточно, чтобы разглядеть на земле свежие следы. Башмачков предусмотрительно взял с собой фонарик и теперь методично, метр за метром, изучал кусты и следы под ними. Наконец фонарь осветил участок, расположенный чуть в стороне. Трава была сильно примята, ветки соседних деревьев поломаны. Лина и Башмачков переглянулись и без слов поняли друг друга: именно здесь сторож ранним утром обнаружил тело бедной Марго. Рядом валялись полосатые ленты полицейского ограждения, которые никто не удосужился убрать. Видимо, осмотр места преступления полицейская бригада окончательно завершила еще утром.

– Думаю, искать какие-либо вещ доки здесь бесполезно. Все, что полицейские обнаружили, они забрали с собой, – сказала Лина и тронула Башмачкова за рукав, предлагая двигаться в обратном направлении.

Внезапно Башмачков прошептал:

– Постой! Кажется, вон там что-то виднеется…

Литератор осветил угол здания, потом перевел луч фонарика чуть левее, и теперь уже Лина увидела ручку лопаты, воткнутой глубоко в землю, а в стороне – горку свежевскопанной глины рыжего цвета.

– Ну и что тут удивительного? – прошептала Лина. – Обычные земляные работы. Знаешь, в этом санатории постоянно что-то копают. То вскрывают асфальт, то перекладывают трубы и закрывают потом это место новым асфальтом. В провинции, похоже, тоже догадались, что бесконечное строительство – непаханое поле для коррупции, потому что никто и никогда не сможет проверить, сколько труб здесь точно поменяли и закопали в землю, а также какого качества и стоимости были эти «золотые» по сметам трубы. Вот и в этой богадельне та же фигня. Видимо, какие-то денежки на ремонт и реконструкцию здесь все же выделяются, и начальство, как и везде, спешит быстрее их освоить, чтобы и на откаты «наверх» хватило, и на зарплаты, и на какой-никакой ремонт. Ты еще не видел, какой дом себе отгрохал в селе директор санатория? Завтра пойдем поглядим. Уверяю тебя, мощное зрелище, смахивающее на замок «Синей Бороды» и перекидывающее мостик от местных страшилок в стиле сказок братьев Гримм к сказкам Шарля Перро про Кота в Сапогах и Маркиза де Карабаса.

– Тсс, Давай подойдем ближе, – прошептал Башмачков. – Только не с той стороны, где земля притоптана, а с другой, чтобы наши следы не слишком бросались в глаза.

Они пошли по кромке жиденького леска, мимо высоких кустов, стараясь ступать по траве как можно тише, хотя вряд ли сейчас их кто-нибудь мог услышать.

– Бл@ть! – вскрикнул Башмачков. – Я, кажется, свалился в глубокую яму. Лина, ты где? Дай руку! Да помоги же ты, черт побери!

Лина не без труда помогла неподъемному Башмачкову выбраться из глубокой ямы. Правда, он и сам старался изо всех сил, упираясь о края траншеи коленями и локтями. Наконец писатель вылез наверх и теперь стонал сквозь зубы, одной рукой потирая ушибленную ногу, а другой отряхивая с джинсов песок и глину. Было похоже на то, что «доктор Ватсон» подвернул голеностоп. Каждый шаг теперь причинял ему сильную боль, и Башмачков раздраженно рявкнул:

– Блин, откуда здесь вообще взялась эта гребанная яма?

– А я знаю? – огрызнулась Лина. – Не я же ее выкопала…

Башмачков посветил фонариком куда-то вниз, и тут взорам пары открылось то, что заставило их застыть на месте. Лина зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть, хотя даже Башмачков сейчас простил бы ей эту минутную слабость. Впрочем, он и сам с трудом удержался от крика, лишь тихонько прошептал:

– Ни хера себе!

Башмачков схватил Лину за руку, чтобы она не рухнула в яму. Наконец она осторожно открыла глаза и вновь заглянула вниз.

На дне ямы явственно были видны человеческие останки. Кости, полуистлевшие тряпки, туфли, испачканные глиной, какой-то металлический предмет, похожий на нож… Тело когда-то юной и красивой девушкой лежало лицом вниз. Плечи прикрывала рыжая курточка, почти сливавшаяся с глиняными стенками траншеи, а на затылке были видны рыжие волосы, перепачканные такой же рыжей глиной.

– Кристина, – с ужасом прошептала Лина. – Какая страшная судьба…

– Вероятно, преступник пытался откопать эти вещ доки и увезти их в надежное место, но что-то или кто-то ему помешали, – сказал Башмачков. – Надеюсь, теперь тебе окончательно ясно, что дело принимает серьезный оборот и самодеятельностью тут не обойтись, – продолжал он, не отпуская Линину руку. – Завтра с утра связываюсь с нашей Аллочкой-лейтенанточкой, и пускай ее бригада заканчивает бездельничать и наконец приступает к настоящей работе. Звездочки капитана за красивые глаза не дают. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. В наше время для карьеры красивые глаза бывают важнее разных там раскрытых дел…

Башмачков не успел развить эту сомнительную и, с точки зрения Лины, сексистскую мысль, поскольку ему пришлось прерваться. Рраз – и из кустов на писателя запрыгнула фигура в черном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза. «Тень отца Гамлета» с разбега навалилась на Башмачкова, схватила его сзади за горло и принялась молча душить.

«Фигасе! До боли знакомый приемчик! До сих пор у меня горло от железных пальцев этой чертовой “Тени” болит!»

Лина разозлилась, даже не успев как следует испугаться. Она узнала в незнакомце зловещую фигуру, которая пыталась расправиться с ней совсем недавно. «Тень» по-прежнему не говорила ни слова, только пыхтела и боролась на земле с активно сопротивлявшимся Башмачковым. Этот бандюга однозначно решил сбагрить Лининого соратника туда же, где лежали останки несчастной девушки, давным-давно покинувшей наш мир.

Хрясь! Башмачков, собрав все силы в кулак, повернулся к негодяю лицом и попытался применить прием ушу, которому его обучали лет десять назад в спортивной секции. Прием почему-то дал сбой, и нога Башмачкова бесполезно просвистела в воздухе. Тем временем, другая нога писателя подвернулась, и спутник Лины по ночной «прогулке», зарычав от боли, рухнул на землю. В старых романах про такое писали: «упал, как подкошенный». Незнакомец с удвоенной силой ринулся на Башмачкова, и мужчины, сопя и тихо матерясь, покатились по траве.

Рраз! Лина подскочила к воткнутой в землю лопате и, собрав все силы, выдернула ее из земли. Башмачков и незнакомец между тем пыхтели и по-прежнему молча катались на природном «ринге», одолевая друг друга с переменным успехом. Судья по греко-римской борьбе, окажись он в этот момент на месте схватки, зафиксировал бы боевую ничью и дал бы финальный свисток. Черт! Незнакомец стал одолевать Башмачкова. Это окончательно взбесило Лину. Дождавшись, когда мерзавец окажется сверху, она размахнулась и изо всех своих сил огрела бандита лопатой по черному капюшону. А потом вошла в раж и еще засадила ему с размаху под коленку дамской сумочкой. Сумочка у Лины, как типичная женская «ручная кладь», весила немало, поэтому удар получился весьма чувствительный.

– Охренела, сука, у меня же перелом! – прошипел негодяй, и только тогда Лина с изумлением заметила на ноге бандита медицинский ортез. Она вспомнила, что где-то уже видела подобную ногу. Боже, это же тот самый «танцор диско» с танцплощадки и одновременно полуголый «маньяк» на тропинке! Тот самый человек с обнаженным торсом, встретившийся ей возле озера, в котором нашли несчастного журналиста!

Мерзавец застонал, ослабил хватку, затем вдруг обмяк и мягким кулем сполз в сторону. Лина ринулась вперед, чтобы помочь Башмачкову, но в ту же минуту сама рухнула на землю. Кто-то подсек ее сзади ногой, а потом навалился сверху всей тяжестью, намертво придавив к земле. Лина почувствовала, что новый отморозок хоть тощий и верткий, но явно сильнее ее, как почти всякий мужчина сильнее даже самой сильной и крупной женщины. Лина, увы, не была ни сильной, ни крупной. Но тут уже не растерялся Башмачков. Он вскочил, кстати сказать, довольно бодро для человека, которого только что душили, и ринулся, прихрамывая, на помощь подруге. Второй бандюга, увидев, что противников теперь двое, подскочил, как заяц, почуявший собак, и бросился наутек.

Лина и Башмачков стояли друг напротив друга, тяжело дыша и потирая поврежденные «Тенью отца Гамлета» части тела.

– Слышь, Башмачков, как тебе удается всегда получать то, о чем мечтаешь? Ты ведь хотел романтическое свидание? Вот и получил его, – мрачно сказала Лина и, не удержавшись, добавила: – причем по полной программе!

– Блин, а что с этим Джеком Душителем теперь делать? – поинтересовался Башмачков, искоса взглянув на бандита, продолжавшего лежать на земле. Литератор спросил это так небрежно, словно в жизни только и делал, что обезвреживал гангстеров.

– Свяжем по рукам и ногам вот этой полицейской оградительной лентой и вызовем полицию, – предложила Лина так буднично, как будто она тоже каждый день связывала полосатыми лентами бандитов, пытавшихся ее укокошить, а потом укладывала их штабелями вдоль траншеи.

– Ой, а второй-то браток – слился! – спохватилась она. – Боюсь, теперь он не оставит нас в покое, приведет сюда еще какую-нибудь местную шантрапу и укокошит нас вечером на задворках этой совковой богадельни.

– Об удравшем придурке можешь даже не париться, – сказал Башмачков. – Уверяю тебя, Линок, ему сейчас конкретно не до нас. Этот драный гондон отлично знает, что по-любому пойдет как соучастник. Думаю, он уже мчится в ночной электричке в какой-нибудь свой Херморжополь, лишь бы удрать подальше от этих мест. Ничего, Линок, не трепыхайся! Раз убивец, два убивец – будет ка-ме-ра! – на нервной почве Башмачков даже запел, но опомнился и продолжал: – Скоро этот «черный копатель» заговорит, как миленький, тогда и его подельника мигом отыщут. Поверь, менты заинтересованы в том, чтобы не одного упыря повязать, а преступную группу раскрыть. Им за это звания и медали дают. Полагаю, что удравший деревенский вышибала не учился в высшей разведшколе, посему найти его для местной полиции не будет биномом Ньютона.

С пыхтением и ругательствами Лина и Башмачков связали хромого гангстера по рукам и ногам, затем вызвали полицию и решили дождаться на месте ее приезда.

«Да, свидание с Башмачковым в итоге получилось не слишком романтическим!», – подумала Лина, с трудом сдерживая дрожь в коленках. Башмачков тоже не выглядел бодрячком. Он продолжал время от времени потирать поврежденную ногу и с трудом сдерживал желание плюнуть на поверженного врага.

– Впору с этого урода ортез снять, а на тебя надеть, – задумчиво сказала Лина, но, заметив свирепый взгляд Башмачкова, осеклась. Бандюга, заслышав про ортез, на всякий случай громко застонал.

Дежурная бригада полиции примчалась через полчаса, и Лина с Башмачковым подробно рассказали полицейским о нападении, а также о костях и вещ доках, лежавших в траншее. Связанный бандит к приезду стражей порядка уже пришел в себя и только зыркал мутными зенками на недобитых «отдыхающих», сорвавших его тщательно продуманный и, казалось, такой великолепный план под кодовым названием «Замести следы навсегда».